Текст книги "Ненужный (СИ)"

Автор книги: Nezumikun

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Ненужный

https://ficbook.net/readfic/88303

Автор:

NEZUMIkun (https://ficbook.net/authors/6450)

Беты (редакторы):

SharleenTyler (https://ficbook.net/authors/303888)

Фэндом:

Ориджиналы

Пейринг или персонажи:

Экспериментальный эльфТёмный эльф.

Рейтинг:

NC-17

Жанры:

Слэш (яой), Романтика, Ангст, Флафф, Драма, Фэнтези, Экшн (action), POV, Hurt/comfort, Мифические существа

Предупреждения:

Насилие

Размер:

Макси, 178 страниц

Кол-во частей:

32

Статус:

закончен

Описание:

Что делать созданию, когда создатель разочаровался в своем творении? Как жить? Как быть? Как существовать, если тебя считают всего лишь вещью?

Посвящение:

Всем любителям справедливости!

Публикация на других ресурсах:

НЕЛЬЗЯ!

Примечания автора:

Моральные метания, упоминание пыток и зверского отношения. Немного насилия и кровушки. ХЭ будет!

Благодарю за вычитку Айсуру 1 по 11 главу!!!

Дорогие читатели! Поднимите своё ленивое седалище и напишите хотя бы гребаное «Спасибо/интересно/мне понравилось/не бросайте»!! Автор не злой, просто задолбало сверять статистику и убеждаться, что читает тебя 500 человек а коментируют 20.

Содержание

Содержание

Жизнь 1

Жизнь 2

Жизнь 3

Жизнь 4

Жизнь 5

Жизнь 6

Жизнь 7

Жизнь 8

Жизнь 9

Жизнь 10

Жизнь 11

Жизнь 12

Жизнь 13

Жизнь 14

Жизнь 15

Жизнь 16

Жизнь 17

Жизнь 18

Жизнь 19

Бонус! Сплошное порно!

Жизнь 20

Жизнь 21

Жизнь 22

Жизнь 23

Жизнь 24

Жизнь 25

Жизнь 26

Жизнь 27

Жизнь 28

Жизнь 29

Жизнь 30

Жизнь 31 Эпилог

Жизнь 1

НЕУДАЧНЫЙ

Итак... с чего бы начать свой рассказ?..

Я – эльф, по крайней мере, мне так кажется и, судя по тому, что мне удалось услышать мельком – светлый, хотя не уверен. Меня зовут Ши. Да, странное имя, понимаю. Нет, мне его никто не давал, сам придумал. Надо же было как-то называться в этом безумном мире лицемеров и негодяев. Со мной мало кто разговаривал – недостоин. Только потом я узнал, что Ши – это дурман-трава, чей дым вызывает галлюцинации. Смешно...

Так о чем это я? Ах да, о себе. Родителей у меня нет, ибо не рождался я вовсе. Моим создателем был светлый эльфийский маг – Литаэль. Более трех лет он бился над «Коконом Жизни»: творил сложные заклинания, смешивал редчайшие ингредиенты, наполняя ими мою магическую сферу, и думал, что создает нечто уникальное, необыкновенное и прекрасное! А получился я.

Помню свой первый взгляд на этого светловолосого, зеленоглазого мужчину. Красивый и высокомерный эльф. Я вывалился из кокона к его ногам, потянулся к своему создателю в поисках тепла, дрожа от холода, но маг отступил подальше, лишь приказал слугам привести меня в порядок и вымыть. К слову сказать, появился я сразу подростком, лет двадцати пяти. Разум мой был чист, как первый снег. После того как слуги закончили меня одевать, пришел Литаэль, решивший при помощи магии проверить и протестировать свое живое изобретение.

Маг бился надо мной сутки, а под конец страшно разозлился, ругался, кричал. От страха я забился под стол и категорически отказывался вылезать. Ну, эльфа тоже понять можно: пытался сделать неиссякаемый источник магии, чтобы можно было от него подпитываться, а получилось нечто, способное впитывать магическую энергию, как губка, в любом виде, да еще и приспосабливаться к любым заклятиям, сводя их эффект к минимуму. В сердцах он даже ударил меня разрядом молнии.

Боль я испытал жуткую, невыносимую: тело обуглилось наполовину, но восстановилось за считанные секунды. Представляете, как он огорчился? Вот так... Убить почти невозможно, а Литаэлю, наверное, очень хотелось избавиться от своей неудачи.

В итоге меня заперли в башне. Кормили, поили, одевали и решали, что со мной дальше делать. Сил и времени на мое создание было потрачено немало. Разговаривали со мной только слуги, особенно одна женщина – Матильда, добрая, заботливая пышка, с ласковыми руками, которая искренне жалела меня. Полукровкой она была: отец – эльф, мать – человек. Я ведь первое время ни ходить, ни разговаривать не умел, не знал элементарных вещей. Матильда всему меня обучила: как за собой ухаживать, как шнурки завязывать, умываться и расчесываться. Схватывал все на лету, ей даже дважды ничего объяснять не пришлось. За первый месяц научился ходить, есть, одеваться, за второй и третий – говорить на эльфийском. Матильда меня еще и человеческому языку научила, и темно-эльфийскому немного, но это был наш секрет.

В общем, первые полгода Литаэль мною не интересовался, разочаровал я его, но потом, видимо, решил окупить свои вложения. По его мнению, я должен приносить пользу, не за бесплатно же меня содержать. Тогда-то и начался мой персональный кошмар на земле.

Не хочу вспоминать все те ужасы, но то, что со мной творили, было по-настоящему мерзко. Я стал подопытной крысой для экспериментов многоразового использования. А что? Не дохну, восстанавливаюсь быстро, а то, что боль испытываю, так это – мелочи, можно кляпом рот заткнуть. На мне пробовали все возможные заклинания – от боевых до пыточных. Магию я впитывал исправно. Эффект заклинаний можно было прослеживать быстро и без проблем.

Если испытывали заклинание огня, то я горел заживо, но регенерировал сразу, как только впитывалась полученная энергия. Но поверьте, даже тридцать секунд в жерле вулкана – это вечность.

Все повторялось изо дня в день: стража приводила меня в лабораторию к Литаэлю, там его помощники привязывали меня к столу, и начиналась уже знакомая пытка. Я потерял счет количеству заклинаний, кои на мне испытывали, а ассистенты все подробно записывали, что и как действует, сколько времени, с какой скоростью и долго ли жертва остается в сознании. Обычная работа.

Вы спросите, зачем такая жестокость? Все дело в том, что они не считали меня разумным, чувствующим существом. По каким-то своим, только им ведомым признакам, они определили, что у меня нет души. Вот так. Я кукла, сосуд, неудавшийся фамильяр. Вещь.

Поначалу я пытался умолять, просить – все бесполезно. На мои рыдания и крики светлый маг не обращал никакого внимания, однажды просто подошел ближе, посмотрел полным брезгливого безразличия взглядом и изрек:

– Перестань притворяться, ты, бездушная тварь! Я создавал тебя в надежде получить неиссякаемый источник магии, но вместо этого получил тебя, выродка, пожирающего её. Ты не представляешь, сколько было вложено средств и редких материалов в этот эксперимент! Одна только кровь темно-эльфийской девственницы стоит целое состояние! У тебя нет души, а значит, ты не можешь испытывать боль. Смирись. Даже животные стоят выше тебя. Твоя участь – быть экспериментальным образцом, полезным в наших исследованиях. Я твой создатель, твой долг подчиняться мне!

Вот так, я – вещь, а следовательно, без души. Как он это определил, осталось для меня загадкой. Больше я не пытался говорить с моим хм... «отцом», незачем было.

Дни потекли за днями. В лабораторию меня приводили не реже чем три раза в неделю. Потом волокли в уже ставшую моей камеру в башне. После экспериментов я быстро приходил в себя. Часа за два тело полностью восстанавливалось.

Появлялась Матильда, кормила меня, иногда плакала, рассказывала сказки и гладила по голове, жалела. Добрая женщина. Помню, что её черные, как смоль, кудри выбивались из-под чепчика, и она все время их поправляла, а взгляд карих глаз был полон печали.

У меня оказалась абсолютная память, те заклинания, которые на мне испытывали, я запомнил все – до самого последнего символа, слова.

Шли годы, но я ни разу не был за пределами башни, лишь из окна смотрел на небо, на ближайшие постройки и далекие леса. Узник, не знающий что такое свобода. Матильда приходила каждый день, приносила книги. Сначала это были детские книжки с картинками и, читая их, я полностью погружался в выдуманные миры. Это приносило облегчение и надежду, надежду на то, что моя жизнь может измениться к лучшему. Когда-нибудь.

Я взрослел, одежда становилась мала, волосы доросли до талии, книжки стали учебниками. Как-то раз, когда я уже замучился расчесывать свою гриву, то попросил Матильду отрезать её. Она так расшумелась и расстроилась, что я даже думать забыл об этом, не хотел её огорчать.

До сих пор не представлял, как выгляжу. Зеркала мне не попадались. У меня белая кожа, как снег зимой, и такие же волосы. Когда я спросил о своей внешности, женщина грустно вздохнула, провела по моему лицу ладонью и ответила:

– Ты очень красивый мальчик, как куколка, и глаза у тебя светло-серые. Красивее многих.

Вот и все сведения о моей внешности. Уже тогда я понимал, как сильно отличаюсь от остальных эльфов. Все виденные мною были сплошь блондинами или рыжими с яркими глазами. Должно быть, я смотрелся белой молью среди экзотических цветов. Но мне было все равно. Только присутствие Матильды согревало меня: её теплые руки, мелодичный голос, её нежные прикосновения. Она была единственным светом в моей унылой и никчемной жизни.

Так прошли первые десять лет моего существования. Ничтожный срок для эльфов и века для меня.

Я глотал книжки взахлеб, читая все подряд. Не скажу, что понимал буквально все, но знания плотно укладывались в моей памяти. И чем больше я узнавал, тем сильнее хотел вырваться из своего заточения.

На одиннадцатый год Литаэль прознал, что Матильда снабжает меня книгами из студенческой магической библиотеки. Кажется, у неё там любимый человек работал. Помню, маг ужасно разозлился. Тогда я впервые понял, что ради меня она нарушала многие запреты. Милая моя Матильда, она была для меня матерью.

Он выгнал её, не дав нам попрощаться. Запретил и близко подходить к башне.

Я умолял его тогда, валялся в ногах, плакал, просил... просил не разлучать с единственным дорогим для меня человеком. Он брезгливо оттолкнул меня носком сапога и произнес:

– У вещи не может быть привязанности.

Охрана уволокла меня в комнату, и там, взобравшись на старую тумбочку и приникнув лбом к решетке, я смотрел в окно, как Матильда, обливаясь слезами и постоянно оглядываясь, уходила по заснеженной дороге.

Был первый месяц зимы, легкий снег сыпал с небес на землю, а я впервые осознал, что остался совсем один.

С того памятного дня я впервые начал сопротивляться. Меня буквально приходилось выдирать из комнаты, чтобы привести в лабораторию, я упирался, царапался и кусался. Ощутимого сопротивления оказать не получалось, но эти мелкие травмы бесили охрану и помощников Литаэля.

– Чего ты добиваешься?! Тварь неблагодарная! Тебя кормят, поят, одевают, дают кров над головой, а ты еще и недоволен?! Вздумал строптивость свою показать?! – орал маг, расхаживая по своей лаборатории туда-сюда, а его длинные волосы колыхались за спиной, словно от порыва ветра. Теплый плащ мага грозно развевался за плечами, и я спиной ощущал ледяную поверхность стола, на мне были лишь старенькие льняные штаны да рубашка, непомерного размера.

Тогда я впервые осознал, что наличие у эльфов души, вовсе не гарантирует наличие у них сердца.

Сопротивляться не перестал, и после месяца бунтарств Литаэль приказал бросить меня в темницу, чтобы, как он выразился, сбить дурь.

Жизнь 2

Непокорный

Внизу было холодно, темно и сыро. Это совсем не огорчило меня, но вот сырость я не любил. Мерзко. Камера малюсенькая, без окон, с массивной дверью, соломой на полу и отхожим местом в углу. С потолка постоянно что-то капало, а один угол облюбовала плесень. Все освещение – узкая полоска света из коридора под дверью.

Зато я обзавелся новыми друзьями – крысами. Замечательные существа. Умные, хитрые и чрезвычайно забавные. За остатки моей еды они позволяли себя гладить.

Кормить меня стали хуже, но это было сущим пустяком, ибо в подземелье я понял, что обладаю очень острым слухом, отменным зрением и превосходным обонянием. А еще появилось время обдумать сложившуюся ситуацию, расставить все по полочкам, так сказать, чем я и занимался в течение следующего месяца. Меня не беспокоили. Всегда бы так...

Тогда-то я и придумал себе имя – Ши. Литаэль называл меня вещью, Матильда – мальчик, или малыш, охрана – выродок и тварь. Некоторые слуги – бедняжка, а я для себя буду – Ши. От слова Шиповник, Матильда однажды принесла мне ветку с белоснежными цветами, а потом дала попробовать и чай.

Так, что-то я отвлекся.

В темнице я прожил еще девять лет. Меня продолжали кормить, поить, одевать и даже позволяли раз в месяц помыться. Но я продолжал сопротивляться каждый раз, когда меня вели в лабораторию.

Теперь охране разрешалось бить меня, и они никогда не упускали такой возможности. Оказалось, что кожаной перчаткой запросто можно разбить лицо, а кованые сапоги ломали ребра с одного удара. Эльфы из охраны наслаждались, избивая никчемную вещь. Такой злобы и ненависти я не ощущал даже во время экспериментов, когда лежал на столе, привязанный, распятый, без надежды на снисхождение. Тогда-то я и понял, насколько мерзопакостными и бездушными могут быть самые красивые создания на земле.

Факт.

Ужасные на вид существа, иногда подобны богам в своей доброте.

В богов я не верил, а верил я Зику – обожженному полукровке эльфу и бывшему солдату, что был моим тюремщиком. Он носил мне еду, разговаривал со мной, отпускал скабрезные шуточки и давал одеяло в суровые зимы. Еще любил трепаться о своем военном прошлом, вспоминал битвы, попойки, женщин. Мог часами рассказывать мне об оружии.

Зик был ужасающе страшен – магический ожог покрывал половину его тела и лица, в правой глазнице, закрытой повязкой, – пустота. Над лысым черепом торчали его длинные эльфийские уши, тонкие губы кривились в циничной усмешке, а единственный глаз всегда горел темным красным огнем. От смешения темной и светлой крови, его кожа имела густой коричневый оттенок.

Жуткий хамоватый тип, который, однако, заменил мне и собеседника, и отца, и учителя на целых девять лет.

Когда я спросил, почему его ожоги не заживают, ведь у эльфов самоисцеление в порядке вещей, он расхохотался каркающим смехом, показав внушительные клыки и идеальные белые зубы:

– На мне проклятие, Ши. Мамаша, родив меня, прокляла мою темную кровь. Вот и получилось, что я излечился на половину, а дальше – никак.

– А можно снять проклятие? – меня действительно интересовал этот вопрос.

– Можно, только для этого надо быть сильнейшим магом уровня магистра, малыш. Такие волшебники обычно не занимаются лечением старых солдат, – ответил Зик и, бренча ключами, потопал в свою каморку.

А я впервые подумал о том, что даже близкие родственники бывают жестоки друг к другу.

В целом, жизнь у меня была веселая, да и сейчас не жалуюсь. Все девять лет, что я провел с Зиком, пошли мне на пользу. Он научил меня играть в карты, материться и курить травку, ту самую, которая – ши. К сожалению, дурман на меня не подействовал и обещанного кайфа я не получил, но было познавательно. Да...

В общем, сидел я в своем подземелье, пауков пересчитывал, да с крысами разговаривал. В ненавистную мне лабораторию таскали теперь меньше. Сначала не задумывался, с чего такие перемены, но краем уха услышал, что приехал с проверкой высокопоставленный эльф. Дескать, до столицы слухи дошли о здешних магах, творящих не совсем подобающие для светлых вещи. Уж кто там донес эльфийским властям о творящихся во владениях Литаэля бесчинствах, не знаю, но после этого меня месяц из камеры не дергали, а я и рад был. Мы с Зиком сутки напролет в карты резались, через дверь. Он мухлевал по-страшному, но я все равно умудрялся выигрывать. За выигрыши, меня на помывку водили не раз в месяц, а каждую неделю. Вот это было блаженство, ощущать себя чистым! Просто сказка!

Бежать я не пытался, не хотел подводить друга, он, конечно, еще тот пройдоха, но сердце у него доброе, а предателем становиться не хотелось. И так вокруг было полно всякой мерзости.

Пока наслаждался водными процедурами, проверяющий из столицы уехал из нашего захолустья, а Литаэль заявился ко мне и бросил под ноги бумажку с гербовой печатью. Судя по вензелю, бумага принадлежала канцелярии одного из принцев правящей династии.

– Возрадуйся, вещь! Ты был признан редкой зверушкой и приравнен к редким животным. Высочайшим повелением тебя надлежит охранять и предоставить проживание в резервации. Специально для этого выделена территория, включающая в себя замок Моринокио и прилегающие к нему окрестности. С этого дня ты будешь жить там, на самой окраине земель светлых эльфов. Сбежать не сможешь, на тебя оденут магический ошейник, чтобы не смог выйти за границы отведенной тебе территории, – маг злорадно ухмыльнулся и, присев на корточки, взял меня за подбородок тонкими, жесткими пальцами. – Места на пробежку по лесу тебе хватит, зверушка. Но помни, магическая защита не даст тебе уйти далеко. Твоя способность не сработает, так как сама земля тебя не отпустит, пока ошейник будет на твоей шее. Будешь жить в полном одиночестве! Еду и одежду станут привозить раз в год! Можешь ликовать! Ты же хотел выбраться из башни? Твоя мечта сбылась.

– Благодарю, – произнес я спокойно, пряча документ за пазуху. Теперь хотя бы зверушка, а не вещь. Прогресс, однако.

Литаэль отпустил мое лицо, вытер руки о штаны и сказал напоследок:

– Ты все равно бездушная тварь и самое мое большое разочарование. Мой позор! Тебя забудут!

О да! Я хотел больше всего на свете, чтобы обо мне забыли, а еще я жаждал, наконец, вылезти наружу.

Маг хлопнул дверью, через час на меня надели широкий железный ошейник, покрытый вязью магических рун. Немного не по себе стало, страшно. И интересно. Успел попрощаться с Зиком, старый солдат даже всплакнул малость. Я поцеловал его в изъеденную огнем щеку и шепнул, что мы еще увидимся. Так говорило мне сердце.

Меня посадили в клетку для перевозки крупных хищников, накрыли сверху плотной попоной и повезли в неизвестном направлении. В полотне мне удалось проделать дырку, и теперь я смотрел на мир через отверстие размером с монету.

Было интересно, один воздух чего стоил, мостовая мелькала внизу, потом проселочная дорога и деревья вокруг. Стояла середина лета и, вдыхая свежий воздух со множеством ароматов, трясясь в клетке, я был в предвкушении неизвестного чуда.

Повозку, в которой меня везли, охраняло четверо эльфийских воинов, те, что долгое время служили охранниками у Литаэля. За моей клеткой тащилась лошаденка с телегой, в которой находился весь скарб, предназначенный мне для нового места жительства. Там же была и еда.

Ехали мы недолго, около двух часов. Потом был портал, легкое головокружение и снова два часа тряски по бездорожью. Лес здесь совсем другой – старый и темный, деревья – высокие, толстые исполины, чей ствол не обхватить и руками, да еще разросшийся буйный кустарник вдоль дороги.

Когда мы прибыли к старым каменным развалинам, с моей клетки сдернули полог, и я увидел, куда меня привезли.

Перед моими глазами предстал ветхий, наполовину разрушенный замок, с одной уцелевшей башней, большим двором и высоким колодцем.

Я чуть сознание не потерял от обилия цветов вокруг. Лето, солнце, деревья, птицы поют, ветер шумит в могучих кронах. Стоял столбом, обалдев от новых ощущений.

Охрана выгрузила все пожитки прямо на землю. Главный из них произнес заклинание, активируя ошейник, меня пронзила вспышка боли, но это не стоило моего внимания. Я таращился во все стороны и глупо улыбался.

Эльфы вскочили на коней.

– Счастливо оставаться, зверушка! – крикнул мне самый молодой из них и пришпорил скакуна. Вся группа вместе с телегой исчезла за поворотом.

Я рассмеялся впервые в своей жизни радостно. Что-то пело внутри, ветер ласкал лицо, а над моей головой простиралось ослепительное, бескрайнее, голубое небо, и ноги в стареньких сапогах утопали в изумрудной траве. У меня появился дом! Свой собственный, без надсмотрщиков! И пусть на шее ошейник, но одно я знал наверняка: больше не будет ненавистных экспериментов.

Я снова раскрыл документ, отданный мне, и перечитал, наверное, уже в сотый раз. «Податель сего является редчайшим экземпляром, созданным магическим путем, которому подлежит проживать в специально отведенном месте на земле Моринокио. В дальнейшем, магу Литаэлю вменяется в обязанность заботиться о пропитании и обеспечении всем необходимым данного экземпляра. Сим удостоверяем, что создание причислено к редким зверям – фамильярам , но в силу определенных обстоятельств, не может использоваться по назначению. Уничтожение его не считается целесообразным. Империя заботится о своих детях, какими бы они не были». Дальше витиеватая подпись с печатью одного из принца светлых, кажется, пятого по счету – Солнцеликого.

Благодарю тебя, принц, живи долго и счастливо. В этот момент я был очень ему признателен, хотя и не имел чести знать лично.

Так началась моя самостоятельная жизнь.