Текст книги "Боевая Академия: адаптируйся, борись, импровизируй! (СИ)"

Автор книги: Непьющий философ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 37 страниц)

– И что ты предлагаешь?

– Вернусь, быстро все скажу, и сразу обратно. А вы пока ждите, портал сейчас откроется.

Кинув головой, он развернулся, и быстро пошел обратно. Алиса приложила палец к губам, приказывая товарищам молчать, и бесшумно заскользила следом.

Откуда-то из глубины дворца донеслось усиленное артефактами бренчание гитары и заунывный голос Хайсе:

– Я помню белые обои

Черная посуда

Нас в «хрущевке» двое

Кто мы и откуда, откуда?

Студенты удивленно переглянулись.

«Без комментариев».

Последние пять минут, наверное, были самыми долгими в жизни Димы. Он уже весь извелся, и, когда казалось, что все пропало, запертая дверь, ведущая в винные погреба, внезапно засветилась мягким белым светом, заставив всех вздрогнуть, а потом ее контуры расплылись в сплошной белый прямоугольник. По какому-то молчаливому уговору Дима взял Луизу за руку, та протянула свою Ване, тот – Валере.

– И я тоже, – из-за угла показалась Безумная, сгибающаяся под тяжелой ношей. Оказалось, что это было бесчувственное тело Зяблика, со свежим багровым синяком под глазом. – Уйти хотел, зараза.

Она взяла Диму за другую руку, и все вместе они гуськом протиснулись в портал. Не было ни легкости, ни звуковых спецэффектов, ни ярких огней. Королевский дворец исчез, а вместо него появилась такая уютная комната с порталами в их родной (родной!) Боевой Академии.

– С возвращением, – коротко сказал Казимир. – Ну, как?

– Принимайте заказ, – Алиса свалила тело Остапа к его ногам. Куратор нагнулся, несколько секунд внимательно рассматривал лицо Зяблика, и серьезно кивнул:

– Он. Трудно было?

– Да нет, что вы, просто легкая прогулка. Да, ребята?

Она подмигнула остальным, и получила взамен общий длинный, полный смертельной усталости взгляд....

Конец второй части.

Часть третья: Студенческая война (25)

Целые сутки они нежились в сладостной неге, наслаждались долгожданным уютом и отдыхом в больничном лазарете. Как выяснилось, после прохождения практики все студенты обязаны пройти медосмотр на пример заражения вирусами или опасными болячками, подцепленными в местах прохождения. Опять же, раны залечить, или руку пришить, если кому-то уж сильно не повезло.

Также оказалось, что время в этот раз текло синхронно – они провели в Ямаде четыре дня, столько же прошло и в Академии, то есть, ушли в понедельник утром, а вернулись в четверг вечером. А это значило, что после пятницы перед учебой были еще целых два дня выходных! Но радость студентов была недолгой, когда они узнали, что по возвращению в общагу им предстоит сесть за отчет о прохождении практики, и подробно описать, как все происходило и какие выводы они из этого сделали.

– Ненавижу отчеты, – прокомментировала Алиса, когда они в субботу утром покидали лазарет.

Но еще большее удивление ожидало ребят в их блоке. А если конкретно, то за общим столом сидел Зяблик, и, как ни в чем не бывало, пил чай из кружки.

– О, привет, ребята. Ну, что, на первый раз все обошлось малыми травмами?

– Ты что здесь делаешь, придурок? – прищурилась Безумная.

– Начнем с того, что ты, девочка без тормозов, лучше держись от меня подальше. Мне из-за тебя пришлось перед эльфийками за фингал краснеть, – Зяблик отхлебнул чай. – А что касается вопроса, то я здесь живу.

– Живешь? – повторила Луиза. – Как это?

– Вот так. У вас же некомплект, одна кровать пустует. Вот, меня к вам и подселили.

– А ничего, что кровать пустует в комнате для девушек? – ехидно спросила Алиса. – Или ты уже как Каринэ в себе перевес женских гормонов почувствовал?

– Но-но, без шуточек. Мне сказали – я сделал. И, между прочим, сразу предупреждаю, что я старшекурсник, и бардака не потерплю. Никаких пьянок и гулянок, после десяти отбой, ложимся на кровати и засыпаем. Девушки трусы и лифчики по общим комнатам не разбрасывают, и в ванной свои волосы не оставляют. Со своими ухажерами по ночам других криками не будят. С парнями все тоже самое. А теперь я, пожалуй, пойду посплю, а вы отчет пишите, мне Казимир наказал это дело проконтролировать.

Выдав все это, он поставил кружку в мойку, и лениво направился в комнату парней, бросив напоследок через плечо:

– Да, и на обед чего-нибудь сварганьте. Все-таки, я полтора года дома не был, так что уж постарайтесь устроить праздник.

Дима на всякий случай ущипнул себя – ощущение такое, будто он спит и видит дурной сон. Но ничего не поменялось, все тот же блок и все те же обалдевшие лица рядом.

– Нихрена себе, дедовщина! – пробормотал Валера. – Свалилась на нашу голову.

– Знаете, а он прав, – неожиданно сказала Луиза. – Если не будем держать порядок, сами не заметим, как в свиней превратимся.

– Это ты нам будешь про порядок рассказывать? – выпучила глаза Безумная. – Да ты свою комнату видела? Там же шагу нельзя ступить, чтобы тебе какая-нибудь электронная магическая фигня на голову не упала.

– И поэтому ты спишь в гробу, – закончил Ваня.

Дверь открылась без стука. Оказалось, пришел их куратор. Выглядел он уставшим, как будто эти четыре дня тоже провел с ними в на практике.

– Казимир, что это такое? Почему Зяблик теперь живет с нами, да еще и командует? – пожаловался Дима. – Он что здесь, самый умный?

– Во-первых, он тоже учится в Академии, и имеет право на койку в общежитии. А во-вторых, мы с Богдановым уговорили директора не отчислять вас только при условии, что вы будете под присмотром. А так как следить за вами круглосуточно ни мне, ни Андрею Евгеньевичу не хочется, мы подселили к вам Остапа.

У студентов вытянулись лица.

– За что нас отчислять-то? – жалобно спросила Луиза.

– И вы еще спрашиваете? – Казимир махнул рукой, и присел на диван. – Напомнить?

– Лучше не надо.

– Чтобы больше такого не было. Практика нужна для развития, для укрепления знаний, для повышения уровня. Если мы даем вам задание, мы знаем, что вы с ним справитесь, и вернетесь обратно живыми и здоровыми. А вы по своей инициативе, да еще и при помощи обмана, отправились туда, откуда даже некоторые старшекурсники не всегда возвращаются. А что, если бы вы погибли?

Ребята опустили головы. Куратор не кричал, а говорил спокойным тоном, но это было еще хуже брюзжания Богданова. Он как будто выворачивал им души, заставляя почувствовать муки совести. И спорить с ним ни у кого не возникло желания.

– Мы больше так не будем, – пообещала Алиса. – Честно-пречестно!

– Вас спасло только то, что задание вы все-таки выполнили, – голос Казимира слегка потеплел. – К тому же, Садим отзывается о вас очень восторженно. Настолько, что даже слегка преувеличивает. И поэтому наш слегка слабоумный директор гордо решил засчитать вам не один оплаченный месяц, а целых три.

От этой новости грусть сразу растаяла.

– И что, вы теперь два месяца никуда не будете нас отправлять? – уточнила Луиза.

– Да, и у вас будет больше времени на теоретическую часть, – охладил их восторг Казимир. – На этом пока все, жду вас в понедельник, первая пара – боевые заклинания. К ней принести и сдать отчеты, кто не сдаст, тому двойка за семестр. Удачи.

– А что насчет Зяблика? – напомнил Ваня.

– Он старший. Слушаться его во всем.

*****************

– Здрав будьте, добры молодцы.

– Здравствуйте, батюшка Кузьмич! – сказал Ярослав, изображая бурную радость. – Что же вы топчетесь на пороге, заходите к нам в комнату.

– А тапками бить не будете? – осведомились из вентиляционной решетки.

– Я уже вам говорил, мой сосед по комнате перебрал, и принял вас за ожившую куклу, – Сергей согласно замычал. – Больше такого не повторится. Заходите, не бойтесь.

Из вентиляции с кряхтеньем выбралось нечто, отдаленно напоминающее крошечного человека, в красной рубахе до пят и березовых лаптях-корзинках. Сморщив свой, похожий на картошку нос, комендант боязливо огляделся, и, убедившись, что все спокойно проковылял к дивану.

– Садитесь, устраивайтесь поудобнее, – засуетился Ярослав. – Чаю?

– Каравай к чаю я с собой не принес, так что, звиняйте.

– У нас чай хороший, на меду, все, как вы любите. Серега, чего стоишь, баран, тащи поднос.

Ворча под нос, арабский потомок ушел, и вернулся через минуту, неся необходимое. С любопытством сунув лицо в кружку, Кузьмич понюхал, что ему предлагали, удовлетворенно вздохнул, и знаком попросил налить ему в блюдечко, а другой рукой уже схватил пряник.

– Мы, собственно, изволили вас видеть по одном вопросу, – Ярослав осторожно начал разговор. – Вы, батюшка, гулянки любите?

– А чего ж их не любить, паренек? Пусть девицы танцуют, пусть медовуха льется рекой, загуляем, так загуляем!

– Вот и мы того же мнения.

– Но в общежитии всякие гулянки строго запрещены, – тон коменданта посуровел. – Здесь младые дарования науке обучаются, не к чему их отвлекать пьяными криками.

– Конечно-конечно, – Ярослав налил ему еще чаю. – Собственно, речь идет не о гулянке с пьяными криками, а о небольшом празднике в честь наступления зимы. Несколько человек, тихое, культурное общение, за столом, под телевизор.

– И никакого шума, – добавил Сергей.

Кузьмич окинул их подозрительным взглядом.

– Что-то вы больно сладкоречивы, богатыри общажные. Не иначе, задумали чевой? Может, обмануть хотите коменданта, на уши ему лапшу навешать?

– Что вы, что вы, и в мыслях не было, – Ярослав замялся. – Мы немного не так выразились. Тихое общение, под телевизор, но среди нас будут девушки. А, как вы понимаете, девушки любят танцы.

– Это да, – согласился комендант. – Где же еще станцевать красной девице танец с суженым, как не гулянке?

– И, конечно, мы позовем несколько друзей, – продолжил старшекурсник. – И, как гостеприимные хозяева, должны их чем-то потчевать. Никакой пьянки, уверяю вас, небольшая настойка на березовых бруньках, чисто за встречу.

– С приехалом, так сказать, – пробасил Сергей.

Кузьмич подумал несколько секунд, зачерпнул ложкой плавающие в чашке чаинки, и осторожно выложил их на край блюдечка.

– Если хотите, приходите и вы тоже, мы всегда будем рады вас видеть. Напоим, накормим, обогреем, еще спасибо скажете, что молодость вспомнили, – привел последний аргумент Ярослав.

– Я так понимаю, паренек, ваш батюшка Андрей свет Евгенич не должен знать ни о девицах, ни о настойке на бруньках? – понимающе спросил Кузьмич.

– Разумеется. Зачем ему лишний раз на нас кричать, слова тратить?

– Тогда добро. Ты, паренек, дай-ка мне другое блюдечко, а то это видишь, треснуло.

Сергей молча исполнил его просьбу, а Ярослав взял тарелку, и посмотрел на чаинки, их которых были выведены четыре цифры.

– Стабильность это не про вас, Кузьмич. Вы вообще к какой валюте свои тарифы привязываете?

– К белорусским зайчикам, – хмыкнул комендант. – Давай, не жлобься, хороший отдых заслуживает хороших денег. Кстати, а молодых дарований, что в комнате дальше по коридору, вы приглашать будете?

– Перваков? Нафиг надо, – Ярослав презрительно оттопырил нижнюю губу. – Пусть свои конспекты зубрят, и не выделываются. Не заслужили еще со старшими за одним столом сидеть.

– Как знать, паренек, как знать, – загадочно ответил Кузьмич.

*****************

Шторы были задернуты, чтобы ни один посторонний звук не отвлекал от работы. У двери стоял артефакт шумопоглощающий Луизы, который, работая на обратной передаче, заглушал весь шум, доносящийся из коридора. Склонив головы, ребята сосредоточенно выводили текст отчета, сопя от напряжения.

– Про убийства на дирижабле, я так понимаю, не писать? – негромко спросил Ваня.

– Хочешь, чтобы нас вышвырнули? – буркнул Дима, ощутив, как сердце слегка кольнуло укором совести. – Пиши... Эм...

– Подавили мятеж путем силы убеждения, используя аргументы и логику – подсказала Луиза, грызя кончик карандаша.

– Точно.

Алиса уже закончила первую страницу, посвященную первому дню в Ямаде, и склонила голову влево, внимательно ее перечитывая.

– А что, неплохо получилось.

– Дай я посмотрю, – Валера выдернул черновик из ее рук. – Ого! Ребята, послушайте. Погода была отличная, мы откровенно кайфовали, и ничего не предвещало беды, как вдруг Дима сказал, что я малость долбанутая. С этого момента все пошло наперекосяк.... И это, по-твоему, отчет?

– Сказали описывать все, как было, я так и делаю.

– Или вот это. Колобок повесился, ежик укололся, и я вдруг поняла, почему на фоне этих шуток наша новая знакомая-летописец кажется милашкой. А все потому, что без баяна в руках она выглядит на все сорок.... Вообще весело.

Из комнаты вышел Зяблик, и потопал к плите, чтобы поставить чайник. Ребята его начисто проигнорировали.

У Димы тоже ничего не получалось. Тягой к составлению документации он никогда не страдал. И грамотным правописанием тоже.

– У Луизы вроде нормально, – заметила Алиса, просматривая ее черновик. Артефакторша пожала плечами, словно не находила в этом ничего необычного. – Все, я придумала. Луиза пишет свой, а мы делаем копии, только вы, парни, меняете слова типа видела или делала на те же, только мужского рода. А я, чтобы не было один в один, пару абзацев на каждой странице уберу, и на первый раз сойдет.

Все облегченно вздохнули.

– Останется только потом набрать все это на компьютере и распечатать, – Ваня похрустел затекшими пальцами. – Только вот где его взять?

– Ноут я раздобуду, только вы уже печатайте сами, – Алиса потянулась. – Никто не видел мой мобильник?

– Кажется, ты его оставила там, – напомнил Дима.

– А, пофиг, его давно менять надо, кроваво-красный оттенок корпуса последние дни меня прям вообще выбесил. Все время про месячные напоминал.

В этот момент Зяблик закончил осмотр кухни, и убедившись, что нм сковородки с жареными отбивными, ни кастрюль с макаронами нигде не наблюдается, хмуро спросил:

– Я не понял, а где ужин?

– На ужин у нас картошка в мундире, – ответила Луиза, рассеянно вычерчивая какую-то схему.

– Я же просил устроить праздник!

– Тогда в парадном мундире. Мы тебе не повара и не няньки, если что-то не нравится – готовь сам.

– Да и еще парни решили послать тебя вместе с твоими правилами на три буквы, – добавила Безумная. Не ожидающие такой прямоты парни дружно опустили глаза. – И еще они сказали, что если ты будешь их строить, то они тебе морду набьют.

– Не говорили мы такого, – смущенно пробормотал Валера, тем самым доказывая правдивость ее слов. Зяблик поднял брови, секунд десять промолчал, что-то обдумывая, и пожал плечами:

– Тогда пойду скажу Казимиру, что вы отчеты друг у друга списываете.

– Ой, напугал! – покачал головой Дима, копируя шутливый тон Алисы. – Прям боимся-боимся-боимся. Катись отсюда колбаской, пряник, пока мы тебе кактусом в бубен не настучали.

Остап задержался на нем взглядом, потом повернулся, открыл дверь, и вышел в коридор. Повисло напряженное молчание.

– Думаете, он правда побежал ябедничать? – Ваня нервно заерзал на месте.

– Мне без разницы, это же вы его послали, а не мы, – рассудила Алиса, вместе с книжкой укладываясь на свое обычное место, то есть, в гроб. – Кстати, небольшой фуршетик все-таки можно было и организовать, первая практика все-таки.

– Да без проблем, – Валера с готовностью поднялся. – Сейчас слетаем в магазин. Давай деньги.

– Обалдел? Откуда у меня деньги?

– А вы разве за нашу работу уплату с Садима не стрясли? – удивился Ваня.

– Твою мать... – Дима схватился за голову. Валера сел обратно на место.

– Между прочим, вы тоже хороши, – парировала Луиза. – Где деньги, за которые вы герцога охраняли?

Близнецы переглянулись, и дружно вздохнули.

– Хороши студенты, нечего сказать, – ехидно заметила Алиса, переворачивая книгу вверх ногами. – Хотели бабла заработать, а в результате про него никто даже не вспомнил.

– А сама?

– Я же Безумная. Безумным людям не нужны деньги, их и так все устраивает.

***************

В понедельник утром опять зарядили дожди, и, судя по прогнозам, на целую неделю. Сухой и теплый осенний ноябрь быстро подходил к концу, уступая место холодному, зимнему декабрю. Эта перемена погоды никого не обрадовала, даже Богданова.

– Значит так, шелупонь, – начал он, когда студенты расселись по своим местам. – То, что у вас через месяц зимние каникулы, еще не значит, что этот месяц можно провести в состоянии расслабухи. Последние дни я буду вас гонять до кровавого пота, до нервного тика, до того момента, когда вы, сидя в туалете, будете оглядываться в страхе, ожидая увидеть меня рядом с вопросами касательно нашего предмета. Да что там туалет, даже ночью вы будете видеть меня в ночных кошмарах, как я ставлю вам неуд за семестр. Все понятно?

– Так точно, Андрей Евгеньевич, – дружно ответили ребята уже заученную фразу.

Дождавшись, пока преподаватель выпустит первый пар, Луиза подняла руку.

– Что тебе, Пронина?

– Андрей Евгеньевич, хотелось бы спросить насчет практической части... Мы ведь уже три месяца конспекты зубрим, когда нас допустят до учебных артефактов?

– Хороший вопрос, творческая бездарность с карандашом за ухом. Практическая часть начнется, когда я решу, что у вас руки растут, откуда надо. А пока я буду считать, что вы – просто сборище тупых недоумков, я вас к моим учебным артефактам и на километр не подпущу.

– А может, мы вас сможем как-нибудь переубедить? – спросил Дима.

– Что?! – Богданов навис над ним с хищным выражением лица. – Ты что-то сказал, командир полка – нос до потолка, или мне послышалось?

– Между прочим, на практике мы сделали боевой артефакт, – негромко сказал Ваня, и Луиза ткнула его локтем в бок.

– Про вашу практику я даже слышать не хочу, обманщики бессовестные! А если ты, одинаковый под номером 1, еще раз соврешь что-то, не включив перед этим свое, хоть и мизерное, но всех-таки какое-то воображение, я тебя разрежу на части, как шашлык, промариную, как шашлык, и... что? Правильно, сожру, как шашлык! – и уже спокойным тоном: – А теперь открываем тетради, повторяем, и готовимся рассказывать пройденный материал, тема: Применение боевых артефактов в саксо-нормандской войне. Первой отвечает Стрельцова, и, Стрельцова, будь добра какую-нибудь шутку, а то у меня что-то с самого утра настроение не очень.

Из кабинета они выходили с тяжестью на душе.

– Почему ты ему ничего не рассказала? – с досадой сказал Валера. – Может, он бы на нас меньше кричать начал.

– Про перчатку вообще никому ни слова, ты понял? – прошипела Луиза. – Я не для того ее мастерила, чтобы Богданов ее забрал в свою коллекцию. Лучше пусть лежит, пригодится.

Мимо прошли студентки-старшекурсники, и тут же остановились, окружив новичков.

– О, а вы уже вернулись? – с издевкой спросила Ольга. – И как там, в Градоне?

– Вы знаете, тепло, в отличие от ваших холодных постелей никому не нужных давалок, – мигом отреагировала Алиса.

– Ну-ну, – промолвила Лариса. – Слышала, вас за это по головке не погладят. Уже собираете вещи, или все-таки дотянете до Нового Года?

– Привет, ребята, – из-за угла вышел Зяблик, со стопкой тетрадей в руках. – Как там Богданов, сильно злой?

– Прилично, – Ваня покосился на дверь триста девятого кабинета.

Старшекурсницы с любопытством посмотрели на незнакомого ученика.

– Мальчик, а ты кто такой? – поинтересовалась Ольга. – Это ваш друг?

– Да нет, он их охранник. Они же теперь богатые, на практике побывали, вот теперь и могут себе позволить, – поддержала Лариса.

Дима скрипнул зубами. Эти двое его всегда злили, даже несмотря на то, что являлись подругами Кристины. Алиса незаметно подмигнула ему, и слегка толкнула рукой в спину: мол, давай, командир, рожай блестящий ответ этим курицам. Но тут, у их удивлению, Остап, ничуть не растерявшись, спокойно сказал:

– А вы я вижу, все такие же мелочные стервы. Правильно говорят, если женщина от природы злая, годы ее не изменят.

Старшекурсницы от удивления онемели.

– Ты, наверное, ошибся, мальчик, – выдавила из себя Лариса. – Мы тебя видим в первый раз.

– Да неужели? Ну-ка, напрягите память. Вы были на первом курсе, сопливые дурочки, вздыхающие по богатым парням. А я был на третьем, в группе БМ-2-40. Вспомнили?

– Подожди, – Ольга наморщила лоб. – Но группа БМ-2-40 уже давно выпустилась, откуда ты тогда здесь взялся?

– Просто я тогда не выпустился, – Зяблик окинул их более внимательным взглядом. – М-да, не сильно-то вы и повзрослели. Компенсировать слоем косметики большой нос – это дурной тон, а носить поролон под лифчиком, чтобы никто не догадался про твой первый размер, вообще неприлично.

Обе девушки разом вспыхнули, выронили сумки, которые держали в руках, и нагнулись, чтобы их поднять. Глядя на них со спины, Зяблик добавил:

– И, между прочим, в спортзале можно было больше заниматься, а не глазки физруку строить. А то нормальному мужику и подержаться не за что.

– Да пошел ты, придурок! – выплюнула Лариса, а Ольга оттопырила средний палец, после чего старшекурсницы удалились, пылая праведным гневом. Алиса поцокала языком, и без лишних слов захлопала, подняв руки и опустив голову вниз.

– Можете не благодарить, – закончил Остап.

– За что? – хмыкнул Дима.

– За то, что я на вас вчера не настучал. Считайте это первым предупреждением. Отчеты Казимир проверил, поставил всем хорошие оценки, и это полностью моя заслуга. Я вас похвалил, сказал, что вы подаете надежды, и из вас выйдет толк.

Он явно ожидал, что после такой информации студенты рассыпятся в благодарностях, и единолично признают его старшинство над собой. Но их реакция ничуть не изменилась.

– Сегодня же иди к Казимиру, и проси себе отдельную комнату, – сказал Дима.

– Это почему же?

– Потому что нам и без тебя отлично живется. Идем, ребята, а то на заклинания опоздаем.

Глядя им вслед, Зяблик насмешливо сказал:

– Интересно, как же вы со старшекурсниками без меня справитесь?

Не оборачиваясь, Алиса повторила ему жест Ольги, опять же без лишних слов. Остап ничего не сказал, но было видно, что его это ничуть не задело.

****************

Туфли с золочеными пряжками неторопливо стучали по полу. Выглаженный, идеально сидящий пиджак мягко гармонировал с мрачными оттенками коридора. Магистр Зевс, собственной персоной, вышел из-за угла, и привычно поднял руку, останавливая Рахни:

– Сиди, сиди. У себя?

– Только что уехал, – озаботился помощник. – Сказал, какое-то важное дело насчет перераспределения бюджета Академии. В бухгалтерии что-то напутали, восьми тысяч не хватает.

Магистр молча выругался. С наступлением холодов застать толстяка-директора на рабочем месте стало трудновато, и он никак не мог уловить, какая связь существует между тем и этим.

– Скажи, как вернется, чтобы сразу позвонил мне.

– Будет сделано, – с готовностью ответил человек-паук, с облегчением переводя дух.

На самом деле Рахни, как любой секретарь, откровенно лукавил.

Ни в какую бухгалтерию Светозар Евлампиевич не поехал, и никаких проблем с бюджетом не имелось. Просто в пятницу он решил навестить одного из многочисленных родственников, живущего за границей, и провести у него в гостях все выходные, чтобы встретить зиму в хорошем настроении и в перспективе провести месяц, отъедаясь на привезенных из-за бугра гостинцах.

Он не знал, что дальний родственник испытывал к нему зависть из-за высокого положения, и поэтому подложил директору БАМа свинью, любовно преподнеся ее как раз под видом одного из гостинцев.

В ночь с воскресенья на понедельник Светозар Евлампиевич проснулся, ощутив позывы к посещению философской комнаты. Но не успел он стрясти свою жирную тушу с кровати, как узрел слева от себя человеческую фигуру, окутанную мягким, белым светом.

– Проснись, дитя мое, – сказал незнакомец торжественным голосом. – Проснись, ибо я пришел сообщить тебе счастливую весть.

Директор на всякий случай протер глаза, убедился, что это не сон, и мигом подобрался, с небольшим трудом приняв сидячее положение.

Наконец-то! Небесный посланник пришел сообщить, что я избранник тайной силы!

А между тем пахучий заграничный кофеек с малой примесью зерен конопли продолжил действовать.

– Это вы сейчас ко мне?

– К тебе! – посланник протянул к нему руку. – Я пришел сказать, что ты – необычный человек!

– Кто, я? – переспросил Светозар Евлампиевич.

– Да, ты. Ты должен решить судьбу всего мира, судьбу многих человеческих жизней! Ты тот, кого будут звать Карающая Десница Господня! И сейчас ты должен сделать свой решающий выбор.

– Кто, я?

Посланник-глюк недоуменно посмотрел на него, но потом вспомнил, с кем имеет дело, и успокоился.

– Ты, ты. Итак, что ты выберешь?

Директор ненадолго задумался.

– А какие варианты? Просто А, Б, В, Г, или с предложениями?

– Если ты выбираешь свет, ты должен немедленно уничтожить ту, что держит тебя в страхе. А если ты выберешь тьму, ты должен сесть на диету, и скинуть сто пятьдесят кило.

– Не, ну это несерьезно, – забормотал Светозар Евлампиевич. – Конечно, я выбираю свет.

– Я не сомневался в тебе. А теперь встань, и иди за мной!

На то, чтобы встать, директору понадобилось ровно две минуты, после чего он, преисполненный гордости, пошел вслед за своим апостолом, надувая щеки от гордости, и чувствуя, как от волнения колотится сердце.

За дверями спальни почему-то начиналась пещера, большая и просторная. А в конце пещеры парила над полом облаченная в золотистый наряд фигура.

– Это Ванда, она же – твой враг! – торжественно объявил послушник. – Она держит тебя в страхе! Убей ее, Карающая Десница Господня.

– Как убить? – испугался директор. – Вот прям сейчас? Но у меня же нет оружия!

– Ты заблуждаешься, Карающая Десница! Оружие в твоей руке!

Светозар Евлампиевич машинально перевел взгляд вниз, и с удивлением обнаружил зажатую в левой ладони рукоять меча. Это придало ему уверенности.

– Получи, гадина! – проревел он, и, замахнувшись мечом, что есть силы врезал по колдунье, рассчитывая одним движением отрубить ей голову.

Эффект вышел несколько иной, чем ожидалось.

Удар взятым из ящика с инструментами молотком, нанесенный по стене ванной, привел к разрушению тонкой перегородки между квартирами, в свое время сооруженную экономными строителями. Стена порвалась, как бумага, и жирная туша по инерции ввалилась в чужую ванную, где в это время плескалось обнаженное женское тело.

Испуганный визг разбудил весь пятый этаж.

– Софа, что случилось? – на место события немедленно прискакал муж потревоженной особы.

– Миша, здесь маньяк! – Софа торопливо прикрылась полотенцем. – Он хотел меня изнасиловать! Срочно звони в полицию!

Директор что-то забормотал, и метнул молоток, попав Мише точно в голову. Всю следующую неделю ему придется провести в обезьяннике, ожидая момента, когда пострадавшая пара заберет заявление. А это означало, что Боевая Академия опять осталась без присмотра надлежащего руководства.