Текст книги "Трудно жить в России без нагана (СИ 7.01.2012)"

Автор книги: Nazgul

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

Что имеем в итоге? Очень любопытный эффект… Распределение власти, а значит – сам общественный строй, полностью (!) зависит от распределения возможности (не права, особо замечу, а возможности) силой настаивать на своем мнении. Пока оружие доступно каждому активному члену социума – царит военная демократия. Можете называть её Советской властью, а можете – ранним феодализмом, что без излишеств. Во всяком случае, их "граф", по-французски – "конт" ("комт"), на русском языке звучит как "товарищ". Точно так же "коммуна" – это товарищество. Общество равных, в мирное время и в бою. В коммуне особо не забалуешь. "Вот пуля прилетела – и ага" Не успеешь даже испугаться. Дедушка Ленин не от хорошей жизни продразверстку свернул и НЭП учредил. Оружие у всех!

Стоит ограничить владение оружия только военными – возникнет дружина. "Барон", от слова "баро" – значит, всего-навсего, "свой человек". Вооруженный слуга. Воин. Надсмотрщик, среди безоружных (!) холопов. Если раздать оружие по имущественному признаку – возникнет гражданское общество "собственников". Если делегировать право на ношение оружия только государственным служащим – классический капитализм (при демократии) или монархия (при наследственном правлении). Если вооружить одних членов правящей партии – диктатура.

Где слабое место этого коловращения человеческой подлости? Ну-у-у… Я не политик, я технолог. Для меня все сводится к последовательности производственных операций и объективным свойствам материала. Хотя, есть любопытная аналогия. Если борьба за власть, глядя с космических высот, может быть сведена к борьбе людей за обладание "статусными цацками", со стволом и зарядом, можно применить "метод старика Хоттабыча". Помните, как он прервал бессмысленную, с его точки зрения, погоню за единственным мячом, во время футбольного матча? Просто всучил каждому футболисту персональный мячик. Прямо с неба… Выдернул волосок из бороды, сказал "крабли-бумс"… и отменил саму идею игры. Любопытно!

Что случится, если каждый-всякий человек, без позволения и разрешения, вдруг получит возможность обзавестись оружием? Практика показывает, что прежние общественные институты рушатся, с грохотом и треском. По крайней мере – привычный аппарат насилия. Новый (хе, старый, как мир) общественный строй вооруженного народа в наемниках не нуждается. Что произойдет, если любая власть не сможет снова изъять оружие у населения? Просто, по причине его общедоступности? Если боевой пистолет (как минимум), так и останется, доступен каждому, только руку протяни? При постиндустриальном-то, хозяйственном укладе – реальное дело. "Государство – есть аппарат организованного насилия" Нет организованного насилия – нет и государства. Это будет просто анархия или полный коммунизм? М-м-дя… Верной дорогой идете, товарищи!

Глава 16. Каменный суп с запахом фосгена

Не знаю, кому достанется разбирать этот поток сознания. Честное слово, сам хотел писать кратко и по делу. Попробовал. Отдал критикам. Получил резюме, что вышел «сборник кулинарных рецептов». И читать невозможно! Скулы сводит. М-дя… Со злости принялся строчить в чукотском стиле, «что вижу, о том пою». Как оказалось – идет легче. Вроде хинина запитого потоком воды. Текст средней паршивости, терпите… В конце концов, моя задача состоит в демонстрации не столько методов, сколько логических цепочек – как мы дошли до жизни такой. Пусть потом историки будущего, если, лет эдак через 100–200 им достанется данный драный манускрипт, плачут… Не писатель я, технолог. Есть цель, есть ресурсы – получите решение. Вот!

Когда, ранней весной, разведка привезла самые первые фотоснимки и наброски карты южного берега Байкала, в районе предполагаемой высадки – отцы командиры дружно выпали в осадок. Не местность, хе, а мечта партизана. Мелкие реки посреди заболоченной поймы… Вокруг степное разнотравье… Низкорослые заросли, заливные луга, на которых обязательно что-то пасется. Скалы и кусты, скрывающие прямой обзор. "Зеленка", в полном смысле слова. Плотно охранять район разработок – сил человеческих не хватит. И?

Вот именно. "В жизни всё не так, как на самом деле" Романтики приключений и мечтатели о боях с жуткими дикарями – идут лесом. Не было у нас стычек с туземцами… Не было эпических битв… Не было и переговоров с вождями племен. Не было ночных налетов, снятых часовых, и даже – воровства снаряжения. А была – работа, работа и работа. В три смены. Кто слаб здоровьем – дежурство, дежурство и дежурство. Тоже в три смены. Потому как таскание тяжестей, на свежем воздухе, выматывает до потери чувства реальности. После полного трудового дня человека в караул ставить нельзя – уснет. На ногах стоя уснет. В тепле – тем более. А позволить молодому здоровому лбу прохлаждаться, когда все остальные ударно вкалывают, как папы Карло – педагогически неверно. Ему темную сделают. Иных поводов для беспокойства, за всё время, не случилось. Почему так? Можете удивиться – это прямое следствие нашего нового мироощущения. Отсутствие машины государства и полная ответственность за собственную судьбу. Очень подтягивает, знаете ли. Безопасность – она как деньги. "Уважающий себя человек о деньгах не говорит, он их имеет" Аналогичный случай.

Говорят, что человек – царь зверей. Круче него только лев. И? Царь зверей – ночью спокойно спит. Он никому ничего не должен и ничего не боится. Вот так и мы, за всю поездку, реальной боевой тревоги так ни разу и не протрубили. Уже когда отплывали – знали, кроме самих себя, нас никто не побеспокоит. Другого "Матраса" и второй попытки не представится. Идея стационарного Периметра себя блестяще оправдала, значит, примерно то же самое стоит учудить при каждой высадке. Ну, попроще, в полевом варианте. Так, что б работало при минимальном человеческом участии, а ещё лучше – само по себе. Даже если на нас набросится всё монголо-татарское иго. Как?

"Есть проблемы не разрешимые морально, нет проблем неразрешимых технически" Подумаешь, иго! Мы ж тоже не звери. Зачем воевать, когда можно просто отгонять? Точнее, тупо не подпускать аборигенов на полет стрелы (200–250 метров). Все проблемы с охраной-обороной места высадки оказываются решены. Копайся себе спокойно в земле, да грузи добычу в трюмы. Существует ли такое средство для пересеченной местности? Что бы не руками мины расставлять или руками же проволочное заграждение тянуть? Что бы случайно никого не убило (лишнее это)? Что бы заграждение само собою разворачивалось и сворачивалось? Независимо от желания-нежелания или даже сопротивления местных охотников до чужого добра? Когда мы эти требования на Совете впервые сформулировали, господа военные потеряли дар речи. От наглости запросов. Словно речь шла, как минимум, о проекте защитного силового поля из фантастических романов.

Удивительно, насколько сильны в головах у некоторых "мозговые блоки". Вроде бы разумные люди, но подкинешь вопрос, а они впадают в ступор. Как это – сами? А кто же всех охранять и оборонять будет? А никто не будет! Нет лишних людей и каждая пара рабочих рук на счету… Было государство, с силовыми структурами, да сплыло. Зато бандиты остались… И надо бы отгородиться от двуногой сволочи так, что бы даже муха не пролетела. Дешево, быстро, надежно. Чисто техническими средствами. На коленках, из подручных (подножных) материалов изготовленными. Как повелось с недавних пор. Есть предложения? То-то и оно…

Хотите, расскажу, как дело было? В четырех (!) словах. Приплыли, высадились, нагребли чего надо и сколько смогли, да уплыли. Немножко повозились с разведкой фарватера. Порожняком осадка маленькая, а с полной нагрузкой – больше чем на метр секции просели, так что пришлось жердинами русло прощупывать специально. Метки заранее расставлять. Ползли всё утро, на двух моторах, самым малым ходом, почти три километра, вверх по течению Слюдянки, пока не увидели – оно. Искрящийся, в лучах полуденного солнца, пологий склон, густо усыпанный кусками флогопита. Чем выше в гору, тем сверкания больше. Красота!

Впечатление от этого этапа путешествия странное. С одной стороны – места гораздо более людные. Налицо приметы человеческого присутствия. Стада какие-то пасутся. Пусть далеко. Днем дым костров виден, по ночам огни. Когда в речку входили – за нами следили. Когда фарватер промеряли – следили. Когда, черепашьим шагом, поползли по руслу через пару мелких озер к слюдяным россыпям – даже близко пытались подобраться. Пришлось всех, кроме дежурных пулеметчиков, в трюмы загнать. Кое-где заросли к самой воде подступают, а видно плохо. Найдется местный Чингачгук, стрельнет из лука и привет семье. Палуба-то открытая, как стол. На абордаж не пойдут. Дурных тоже нема. Вести в этих краях разносятся быстро, нагло лезть на рожон желающих мало. Репутация! Пару раз даже всадник берегом проскакал. Я, правда, не видел – ребята рассказывали. Даже не успел посмотреть. Елена, как фотовспышкой пыхнула, а он как дал шенкелей – только клочья травы из под копыт полетели… На фиг! Заочные "кровники", ещё с зимы, у нас накопились в избытке. Риск не оправдан.

На фото XXI века, нужная горушка, выглядит иначе. Многолетние разработки пейзаж не красят. Но, узнали… А пока здесь – девственная природа… и слюда. Пластинами, здоровыми глыбами, мелочью и вовсе пылью. Под чахлой травкой. И никому эта слюда не нужна. Первые мы её добытчики, от сотворения мира… Дело за малым – собрать, сколько сумеем, и унести ноги пока не помешали. Никакой дальней разведки – так сойдет. Тылы речная заводь прикрыла (метров двести глубокой проточной воды и топкий нанос ила конных не пропустит), впереди, у крутого, подмытого течением речного обрыва – "рабочее пространство", за ним – Тера Инкогнита. Может, на гребнях гор и есть кто лишний, а может, нет там никого, только разбираться нам некогда… Время! Зацепили тросы, поставили якоря, вылезли, по свистку, гурьбой на палубу и… устроили в честь прибытия, маленький фейерверк. Типа – "мы вообще не местные", так что, кто не спрятался – пусть винит себя сам. Разбегайсь, народ честной! Отгораживаемся.

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Дульная часть миномета торчит из настила боевой секции едва на метр. Наводчик в трюме, заряжающий на палубе. Как ствол разворачивается, со стороны не видно, но мины ложатся в ряд, отсекая, справа и слева, "плацдарм" от легко проходимой полоски берега. Впереди – скалы. Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Саляев лично швыряет в жерло ствола похожие на дыньки чугунные снаряды. Ба-бах! Ба-бах! Вдалеке, среди хилой растительности, вздымаются над точками попадания радужные султаны. Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! Извините, граждане аборигены, за 'дипломатию канонерок', но нам с вами тут пока говорить не о чем… Как приплыли, так и уплывем через несколько дней… Пока – не суйтесь. Ба-бах! Ба-Бах! Разрывы, частым пунктиром, отделяют XVII век от века XXI. Кто там хотел иметь "защитное поле"? Нате! Целая магическая черта.

Хлорпикрин – бесцветная маслянистая жидкость, сильно преломляющая свет. Температура кипения – плюс 112 градусов Цельсия. Температура плавления – минус 69 градусов Цельсия. Плотность насыщенного пара при 20 градусах Цельсия – 190 мг/литр, при нуле градусов – 57 мг/литр. Но, прилично парит даже на трескучем морозе. Водой не гидролизуется, слабо разлагается на свету. Непереносимая его концентрация – 0,001-0,002 мг/литр. Стойкость на местности лишенной растительности – не менее 6 часов. Стойкость на местности, покрытой травой или кустами – 12–15 часов. Преодоление зараженной местности без противогаза или даже кратковременное пребывание там – физически невозможно. В течение нескольких секунд пары хлорпикрина вызывают обильное слезотечение и смыкание век. Концентрация паров 0,005 мг/литр и более вызывает боли в желудке, рвоту и потерю сознания. Поражение органов дыхания – при концентрации более 0,1 мг/литр. Смертельная концентрация паров хлорпикрина – около 2 мг/литр в течение десяти минут. Легко задерживается фильтром из активированного угля, так что утратил боевое значение ещё в Первую мировую войну. Популярен в качестве учебного ОВ, а равно, как полицейский ирритант, для разгона демонстраций.

Связь плотности орошения с эффективностью химической защиты хитрая. Хлорпикрин испаряется в четыре раза быстрее, чем вода… Освежать надо защиту. Регулярно. По часам. Опытным путем установили, что через шесть часов запах ещё довольно резкий, через двенадцать начинает ощутимо выдыхаться, а потом быстро сходит на нет. Короче, в 6-00 утра и в 18–00 вечером миномет "Матраса", как пушка Петропавловки, выпускает очередную серию зарядов и "пентаграмма" вокруг импровизированного лагеря опять, как новая. Считаете нас подземными духами считайте. Только не лезьте. Заодно – имеем побудку и команду ужинать.

И не более… Понимаете? За полосой химического заражения мы – как за каменной стеной. Без всяких усилий, без толпы часовых и напряженного бдения по ночам. А днем и вовсе дурака валять некогда. Работа! Надежно, дешево, практично. Быстроустанавливаемый и саморазвеивающийся на открытом воздухе барьер, абсолютно непроходимый для живой силы противника и держащий его на дистанции больше, чем поражает стрела. На самом деле – дальше, так как прицельно стрелять, одновременно заливаясь слезами, трудно

Парадокс? Всё познается в сравнении. Берем осколочно-фугасный снаряд калибра 122 мм и нашу самодельную минометную мину с хлорпикрином. В том и другом случае – металлический корпус с некоей поражающей начинкой примерно равной массы. Примерно 3–4 килограмма начинки в полость влезает. Что в итоге? Снаряд, калибра 122 мм, способен разрушить 24 квадратных метра вражьей траншеи (есть они тут?) или вырыть воронку диаметром три метра. Зона 100 % поражения осколками живой силы у 122 мм снаряда представляет собой овальное пятно, 20 на 40 метров, суммарной площадью около 800 квадратных метров, если цели в момент взрыва стояли и примерно 310 квадратных метров, если цели при взрыве лежали. Всё. Все уцелевшие после взрыва сохраняют боеспособность и могут продолжать заниматься своими делами.

Наша химическая мина, считай, не взрывается. После удара о землю она выбрасывает в воздух фонтан кипящего хлорпикрина, оседающего на траве в виде капельного аэрозоля. Оно удобнее… Стенки корпуса можно делать тоньше, жидкой начинки заливать побольше. Если плотность орошения составляет 10 грамм на квадратный метр, то 4–5 килограммов заряда хватает загадить, примерно 400–500 квадратных метров… Результат сравнимый. Но! Через пятно вонючего грунта, 20–25 метров в поперечнике, ни одна живая душа не сможет пробраться, как минимум, 10–12 часов. Ни конному, ни пешему там дороги нет… Понимаете? Пунктир таких пятен (сплошное перекрытие не обязательно, в стороны парит достаточно), за пару минут (!), способен защитить приличный кусок местности от любых враждебных поползновений. Чего нам и надо… Цена вопроса? 25–30 химических мин, на погонный километр "рубежа", примерно, центнер-два слезогонки в сутки. В нашем случае – заметно меньше. Место выбрано с умом. Скальные осыпи, сами по себе, хорошее препятствие для нежелательных гостей. Совокупная протяженность "линии слез" – едва полверсты.

Самое смешное, что при отсутствии у противника средств дегазации и химической защиты, барьер из почти невидимых капель хлорпикрина может сдержать даже натиск многотысячной армии. М-дя… Занятно. Напоминает старый анекдот про Третью Мировую войну… "Сбросили на Китай резиновую атомную бомбу. Жертвы – десять миллионов. Бомба продолжает прыгать…" В нашем случае – немилосердно вонять. Дешево! Как повелось – изящный способ некоторых, не будем показывать пальцем, "энтузиастов", выкрутиться из очередного идиотского положения, когда и минометы сделали, и чугунных корпусов для мин наготовили в избытке, а годной по убойности начинки – нет. А подумать, зачем нам фугасные заряды? Нетрадиционная война требует нетрадиционного оружия и мышления. Привычные решения – переосмысления. Но, думать лень…

Пример? Классический метод получения пикриновой кислоты (она же – тринитрофенол, мелинит, лиддит и шимоза) – сульфофенольный. Расплавленный фенол (температура плавления плюс 43–45 градусов Цельсия) смешивают с двойным объемом концентрированной серной кислоты и помешивая нагревают до 95 градусов Цельсия в керамической или стеклянной посуде. В работающей мешалке массу выдерживают четыре часа. Затем, вдвое разбавляют водой и дробно (небольшими порциями) приливают равный готовой смеси объем азотной кислоты. Контроль хода реакции простой – жидкость не должна вскипать. Готовую пикриновую кислоту отфильтровывают, тщательно промывают холодной водой и сушат. При желании – её кристаллизуют из горячей воды (это ярко-желтая краска, ею можно красить ткань, чем успешно занимались весь XIX век). Легендарная взрывчатка, детонирующая от сильного удара и капсюля. В плавленом виде (130–140 градусов, на масляной бане) пикриновая кислота широко применялась в Первую Мировую войну для снаряжения мин и снарядов, с начальными скоростями до 600 м/с. Взрывается гораздо сильнее тротила и вдобавок, при разложении, создает облако ядовитых газов. Становится очень опасна в случае длительного хранения, так как образует с металлами крайне легко взрывающиеся (иногда от легкого дуновения) соли – пикраты. Мины у нас – чугунные. Специальных лаков, для предохранения ВВ от контакта с металлом, в лесу достать негде. Проще, как оказалось, их корпуса простым хлоратитом снарядить.

Это – в теории. В реале упустили факт, что реальный наш фенол, продукт домодельной перегонки древесины, по своей чистоте – форменный отход производства. Грязен… Наладить же его тонкую очистку, в промышленных масштабах, дьявольски трудно. Нитровали, какой был. Испытали результат… Ой! Тихий ужас. Подтвердилось, что все изомерные тринитрофенолы – легко взрывающие вещества высокой бризантности, крайне чувствительные к нагреву и ударам. Обидно получилось. Вроде бы полезная штука, а использовать – невозможно. И хранить… Никто не знает, когда и от чего долбанет. Даже без снаряжения в корпуса мин. А выбросить (подорвать) уже жалко. Столько труда и реактивов вбили! Решили переработать. Тем более, что даже простые нитрофенолы, применяемые в качестве сельскохозяйственных гербицидов, часто взрываются не многим слабее своих аналогов, с полным набором нитрогрупп. Б-р-р-р! Не надо на складе такой радости.

Короче, с помощью обыкновенной хлорной извести и известной матери, опасный реагент оперативно переработали в сравнительно безобидный и вполне безопасный при хранении в корпусах мин, трихлорнитрометан. Он же – хлорпикрин. Попытки, на новом техническом уровне, сделать, наконец, приличный мелинит, за зиму повторялись регулярно. С предсказуемым успехом. Так и накопили запасец. Пригодился… Мышей травить – тоже. Никогда не знаешь, что и когда пригодится.

Собственно говоря, именно тогда, впервые, всплыла мысль, что классические боеприпасы, для лесной войны против партизанящих аборигенов – хуже, чем ничего. Ну, пальнули, наугад… Ну, разорвался заряд, в зарослях… И что? Несколько шишек с деревьев упало… Осколки – в стволы впились… Курам на смех. Толи дело – химия. Даже если никого не заденет – так ведь и не пропустит. А зацепит, хоть краем аэрозольного облака, укрывшийся в зарослях персонаж сам сбежит быстрее ветра. Голяком. Чихая, кашляя и проклиная день, когда решился на вылазку. Главное, что бы тем облаком, по своим, не попало. Побьют… Хотя и не смертельно. А как разок попробовали, да на пересеченной местности, так идея "слезоточивой ограды" возникла сама собой.

Говорят, что когда в 30-х у Семена Михайловича Буденного кончались аргументы, против принятия на вооружение Красной армии пистолет пулеметов, он переходил к действиям. Орал, топал ногами, брызгал слюнями и в исступлении грыз дверные косяки… Ему, как кавалеристу, жутко не нравилась идея агрегата, одним фактом своего существования отменяющего кавалерию. Надежно останавливающего, на последних 150–200 метрах, пешую или конную атаку любой плотности. Убедил! Благодаря его истерикам (нашедшим полное сочувствие в Наркомате Обороны), в июне 1941 года, советские войска встретили атакующих немцев с винтовочками. И побежали… побежали… побежали…

Главный кошмар ситуации в том, что о достоинствах пистолет-пулеметов перед войной все заинтересованные стороны давно и отлично знали, но, тем не менее, из войск их изъяли, с вооружения и с производства сняли. В феврале 1939 года. Перед самой войной! Производство нового пистолет-пулемета, ППШ, в итоге пришлось начинать с нуля, осенью (!) 1941 года. В ходе битвы за Москву товарищ Сталин лично (!) эти пистолет-пулеметы по войскам распределял. Поштучно. Видимо, других дел у него не было… А главная причина ляпа – психологическое неприятие "пехотной метлы" нашими доблестными кавалеристами. Ну, тошнило их, от самой идеи. Увы… Это повторяется из века в век. Бывают виды оружия, от которых военных тошнит. Но очень хреново, когда свои личные желудочные позывы люди путают с государственной мудростью. Оружие не может быть хорошим или плохим, только эффективным и нет…

Увы, если и есть константы, неизменные во всех мирах и веках, то одна из них – армейский идиотизм. Вы думаете, военные любят воевать? Нет, они любят красиво побеждать. Эстеты… А воевать, по взрослому, сурово и деловито, они боятся. Панический ужас перед необходимостью вести ограниченную химическую войну расколол Совет пополам. Гражданские – поголовно "за". Военные – поголовно "против". Почему? Из принципа! Склонен думать, в силу профессиональной деформации. Ну, подсознательно не принимает душа, что вместо пресловутого "честного боя" кого-то, без переговоров и сантиментов, травят газом, как таракана или вредного грызуна… А может быть, им химическую защиту таскать не нравится? Так никому не нравится. И что? Есть и ещё одно предположение. Служить, в мирное время, как правило, идет контингент с неадекватно высоким чувством собственного величия. А чего? Там можно спокойно, до пенсии, чесать комплексы хулиганистого подростка почти безнаказанно. Зачем взрослеть? Есть и подчиненные, и худо-бедно – власть, и денежное довольствие, и уважаемое положение "защитника" в обществе. А реального дела – не спрашивают. Лепота!

Простите, когда вместо дела, год за годом, с виду взрослые люди занимаются играми (!) в войну, они забывают отличие игры от жизни. Начинают путать её со спортивным соревнованием, где побеждает самый ловкий, быстрый, меткий, смелый или находчивый. Если, конечно, соревнование идет по строгим правилам. Когда правила устанавливают именно самые ловкие, сильные и смелые, "по праву гордые", хе-хе… Хочется им, что бы так было… Как хулиганистым подросткам, поздним вечером, орущим песни и хлещущим пиво на площадке лестничной клетки жилого дома, хочется, что бы жильцы пугливо терпели их хамство, или вели себя "по правилам". Возмущались, звонили в милицию, взывали к совести… А желающего своими руками выставить хулиганьё на улицу можно и "поучить жизни". Он же сам полез! Сам виноват! Никто не докажет! Драться, в одиночку, с потерявшими берега щенками? Оно рабочему человеку, после трудового дня, надо? Перебьются. Мы пойдем другим путем! Пусть своими ногами, уматывают. Добровольно принудительно. И?

Пластиковый кулек с нашатырным спиртом, вылетающий из темноты (а зачем лампочку отключили?), который, лопнув, мгновенно превращает уютное местечко в бетонную душегубку – это 'не по правилам'! За такое надо бить. Но, некогда… Глаза лезут на лоб, дыхание перехватывает, мерзкое зловоние пропитывает и волосы, и одежду… Животный ужас перед удушьем выбивает из пьяных мозгов все мысли. Бежать! Бежать! Рекомендую! Простое, надежное и дешевое средство. Провонявшая аммиаком лестница к утру проветрится, но хулиганы – больше не придут. Никогда… Что б они не орали, скатываясь по ступенькам, к спасительному выходу и свежему воздуху… Испытав, хоть один раз (!), собственное унизительное бессилие перед чужой железной волей, хоть звери, хоть люди, стараются избежать его повторения. Дедушка Дуров – гарантирует. Что, не нравится? Почувствуйте разницу между "детскими шалостями" и взрослым наведением порядка.

Армия мирного времени, в категориях реальной войны (с середины ХХ века её называют тотальной), мыслить не способна. Подозреваю, что этот психологический глюк – результат полувекового промывания мозгов фильмами "про войну", где все герои и враги как минимум человекообразны. Где сплошь погони и подвиги. Красивые пейзажи, красивые девушки, красивая форма и даже красивые трупы. Этакое отравление "гламуром-милитари". Фактически же, война – просто работа. Жаль, что словами это трудно объяснить…

Помню, в 1995 году, к празднику 50-ти летия Победы, по телевизору крутили документальный фильм. Много серий подряд, ветераны Второй Мировой, из разных стран, рассказывали, что знали о войне. Поразил меня ответ на простенький, на первый взгляд, вопрос – что такое война? Если её описать 1–2 словами? Одни ветераны, например немцы, растекались мыслью по древу, вещая о чести, доблести и героизме… Другие, кто пострадал сильнее, говорили о крови, голоде и ужасе. Только русские и японцы высказались кратко: "Война – это работа". Тяжелая и страшная работа, которую непременно нужно сделать самому. Если её сделают за тебя другие, если ты понадеялся на других – до конца войны можно не дожить. А может, эти передачи легли на готовый видеоряд? В 1994 году, к годовщине снятия Блокады, немцы привозили шикарную экспозицию. Метров двести сплошной стены стендов, с фотографиями и копиями документов. На каждом стенде – самые типичные образцы для обеих воюющих сторон, Третьего Рейха и СССР. Сравнивайте! Плакаты… Письма с фронта (с переводами)… Фотографии… Запомнились два "самых типичных фото с фронта", что солдаты отсылали на родину. Бравый немецкий унтер – свежий, наглаженный, аккуратный, подтянутый. Русский рядовой – в стоптанных сапогах, выгоревшей мятой гимнастерке, пожилой и усталый. Внешне совсем не похожий на победителя. До Берлина – ещё шагать и шагать пешком. Он дошел. Дополз, по-пластунски. Работяга – одолел "спортсмена". Посмотрите на фотографии, особо рекомендую знаменитое фото, из Ленинграда 1945-го, где у мужика на груди солдатский "Георгий" и советская "Слава", pядом. Им было некуда отступать и они победили. Да-с…

Нам тоже некуда отступать. Ну, а воевать – некогда. Поэтому, все мечты "красиво победить" химики сделали бессмысленными. Априори. Полиэтиленовые пакеты на головах… Мешки с активированным углем на шее… Ящики для добычи – на животе сбоку. Пока светит солнце – работа. На износ… Блестит слюда в траве и среди камней. Блестят от пота голые спины… Блестят капли влаги на запотевшей от дыхания внутренней поверхности пленки… Самодельные противогазы, сваренные из обрывков пластика, удается снять только в короткие часы отдыха, в вентилируемых отсеках трюма. Или, когда ветерок милосердно дует со стороны реки. Запах хлорпикрина, кажется, пропитал всё вокруг. Одна радость – гнус куда-то подевался тоже. Хлорорганических соединений любая живность с трахейным дыханием не выносит. Падает на лету. Когда ветер с суши задувает в сторону заводи, на поверхность воды дождем сыплется мелкая мошкара. Рыбам – раздолье. Людям – маета. Зверям – ад…

Как-то само собой подразумевалось, что в "коридоре" из двух полос химического заражения, есть два выхода. И зверьё побежит спасаться в лес… Инерция мышления! В гору-то бежать трудно, а лес, в условиях задымления (а с чем ещё можно сравнить запах слезогонки?) – источник ужаса. Всё живое бросилось к реке.

Пришлось стрелять… Медведь и пара оленей доставили хлопот больше всего. Сами попробуйте, хоть раз, качественно обработать дегазирующим раствором крупного мохнатого медведя! А потом его ободрать. Мокрого! С оленями – та же самая петрушка. Жалко их было, если честно… Красивые же. Мертвых зайцев, по кустам и ямам, подобрали больше десятка. Птиц, мышей и бурундуков – никто не считал… Они выскакивали из своих нор, падали с веток, бежали изо всех сил, от невидимого ужаса… и умирали. Плановые потери, ага… Так и остались валяться на земле. Падальщики их не тронули. Ни мух тут, ни хищников. Мертвая зона… Словно в романе Ремарка.

Наверное, единственный человек на борту, который воспринимает наш суматошный быт абсолютно естественно – это тунгусенок. Ему просто не с чем сравнивать. В отличие от некоторых… Так что, любые требования по организации он выполняет скурпулезно, словно маленький солдатик. Не сомневаясь… Надо надеть кулек на голову – надел. Надо мыть руки перед едой – моет. Смысл этих действий, наверняка, его не волнует. Просто повторяет, как маленькая обезьянка, за самым авторитетным человеком. За Варнаковым…

Переводить мысли с человеческого языка (собственного), на русский, шкет явно считает ниже своего достоинства. Объясняемся жестами. Но, сказанное ему понимает практически дословно. Неведомо как… То ли по интуиции, то ли "верхним чутьем". Елена говорит – это характерное свойство психологии у любых первобытных народов и крестьян. Учатся, не осмысляя, а "схватывая на лету". Такие, всякое знание, обычно пробуют на зуб. Потешно с ним… Хорошо, что взяли. В коллективе обязательно должен быть кто-то самый мелкий, которого все учат. Пока, пацан бегает за гориллообразным старшиной хвостиком и храбро лезет в любую дырку, чувствуя его за спиной. Хе-хе… Оба лезут, во все дырки. За что, парочка, уже неоднократно, подвергалась… гм… примерному дисциплинарному воздействию. Не из всякой передряги можно выскочить. Рудименты деревенского мышления, в строгом научно-техническом мире, приходится ломать об колено.

Парадокс. Почему-то никто не думает, что обычный электрик или монтер газовых сетей, каждый день, накоротке со смертью. Должен точно контролировать любое своё движение. И ничего! Никого не колышет, что мгновенная кончина может постичь электрика от одного (!) случайного касания пальцем к оголенному участку проводки. Пустяк… Починка забарахливший выключателя или розетки чисто голыми руками, при помощи случайно подвернувшегося ножа или там ключа, никого не удивляет. Ну, работа у человека такая.

Однако, стоит данный принцип "постоянной бдительности" распространить на всех, как начинаются "проверки". И аварии… И катастрофы… Вашу мать! Крестьянский пофигизм, в индустриальном мире – страшен. Читал, как в 20-30-х годах, на уроках, детям специально давали лизать выводы аккумулятора. И не слабенького… Это батарейка от фонаря, напряжением 3–4 вольта, на язык – кислая. Уже обычная "Крона", с напряжением 9 вольт – так горчит, что слезы из глаз. Напряжением 12 вольт, при невезении, может даже и убить. А крестьянские детишки, метод из старого довоенного "Пособия для преподавателя физики в сельской школе", храбро лизали. Главное – дать такую возможность, каждому по отдельности. Чужой опыт колхозанов не убеждал. Только свой, пускай печальный… Как заставить? Например, строго запретить это делать, а потом – выйти из классной комнаты, оставив шкодливого ребятенка наедине с оголенными проводами. Накажи себя сам…