Текст книги "Но... я же Питер Паркер! (СИ)"

Автор книги: Navuhodonosr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 46 страниц)

Хотя система экстренного оповещения всё же имелась, о чём свидетельствовала запыхавшаяся Коннорс, перехватившая Ванду у самого выхода из научного отдела Паркер Индастриз. Да, ночное бдение приходилось вести ей самой – в компании пока имелся дефицит надёжных людей, на которых можно было возложить важные задачи, вроде присмотра за больной. Так Ванда уже несколько раз слышала жалобы Карен на некую Гвен Стейси, так не вовремя потерявшуюся.

Видя решительный настрой беглянки, женщина понимала: больше отнекиваться не получится. Резко растеряв весь напускной оптимизм, она с тяжелыми интонациями в голосе позвала Ванду следовать за ней, в собственный кабинет, где, не вдаваясь в длительные разглагольствования, просто включила запись выпуска новостей в интернете.

На видео женщина полицейский с усталым видом – на лицо явный недосып – рассказывала о происшествии в Мидтаунской школе. Слушая говорившую, Уилсон непроизвольно сжала подлокотники кресла, в котором сидела, с такой силой, что извлекла из изысканного дерева пронзительный жалобный скрип. Этот звук удивительно точно отражал настроения, царившие в комнате: глубокое отчаяние Коннорс и едва сдерживаемый гнев Уилсон.

– И ты молчала!? – просипела Ванда, со свистом выпуская воздух сквозь сжатые зубы.

– Да, – даже не пытаясь оправдываться, призналась Карен, – Питер немного рассказал мне о тебе… о твоей работе… о мутации я, естественно, знала и так… я сразу поняла, что ты попытаешься что-то сделать, необдуманно.

– Вот именно! – взорвалась Ванда. – Когда это было? Сколько он уже у них? Третий день пошёл?

– А что бы ты сделала? – перешла в наступление Коннорс. – Ты ещё вчера с постели встать не могла.

– Я бы встала! – зло зашипела Ванда, – если надо, просто сорвала бы этот чертов ошейник! Но пошла бы за ним!

– А дальше что? Его уже ищут полиция и спецслужбы, я слышала, даже Женщину-Паук и Веном видели, идущими по следу, думаешь, смогла бы ты что-то изменить? Ты только пустила под откос бы всю его работу! А я… не смогла бы вылечить тебя снова, до сих пор не понимаю, как тебе удалось выжить с таким уровнем повреждений после блокирования регенерации. Если бы Питера не нашли, ты только повторно изуродовала бы себя на всю оставшуюся жизнь!

Наёмница не стала отвечать. Натянув на лицо тугую маску упрямства, она молча встала и вылетела из кабинета Коннорс, оставив учёную в расстроенных мыслях.

– Правильно ли я поступила? – тихо спросила Карен сама себя, откинувшись в кресле, – надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Так и не дождавшись ответа на свой вопрос, Коннорс решила, что ей тоже следует отправиться домой, она уже давно не спала, как следует. Перед уходом она бросила последний взгляд на монитор компьютера, точнее на запись в журнале событий базы данных, не дававшую ей покоя.

18.04.23. 15ч. 35мин. 21 сек. Выполнен вход. Пользователь: Питер Паркер.

Уже на выходе из здания Паркер Индастриз Дэдпул вспомнила, что понятия не имеет где находится, и куда дели все её вещи, но не возвращаться же обратно. Поймав потрёпанное такси, явно недавно побывавшее в аварии, она, скользнула на переднее сидение, так как сзади кэб был слишком измят, и назвала адрес своего дома, переложив на водителя – жизнерадостную, несмотря на обстоятельства индианку – эти проблемы. Наблюдая, как проносятся за окном улицы Нью-Йорка, Ванда пыталась набросать для себя план дальнейших действий. Во-первых, нужно связаться с Бобби и Паучихой, чтобы скоординировать свои действия и выяснить, что они накопали за эти несколько дней. Затем… что именно затем, пока было не ясно.

– К-красивое у вас украшение, – слегка заикаясь заметила водитель такси, указав кивком головы на ошейник-подавитель, который, после устранения ненужных функций вроде встроенной бомбы и впрямь выглядел словно ювелирное украшение, – подарок в-возлюбленного?

Ванда скосила на водительницу удивлённый взгляд: где это видано, чтобы мужчина дарил девушке украшения? Но затем она вспомнила, что ошейник этот сделан для неё Паркером, а значит в какой-то мере может считаться подарком.

– Что-то вроде того, – ухмыльнулась Уилсон, – Ванда Уилсон, – представилась она, протягивая руку.

– Очень приятно, Гита, – отозвалась индианка.

– Класс, – Ванда ткнула пальцем в фото закреплённое на приборной панели.

– Вкусно пахнет, – согласилась Гита.

– Да нет же, не нарцисс твой, – возле фотографии болтался ароматизатор в форме цветка, – я про фото – клёвый парнишка.

– Да, хороший, – тут же согласилась таксистка, на лице её заиграла мечтательная улыбка, – достойным был бы для меня мужем, но его сердце уже занято – мои кузины Банту и Прагнанадтха, ужасно красивые и ужасно бесчестные и богатые люди, – к этому моменту мечтательность на её лице сменилась горечью, – хотя вам, наверно, не понять, вы же такая красивая…

– Сдаётся мне, в твое такси я сегодня села не случайно!

– Да, мисс, вы же его остановили… – но Ванда не дала ей договорить и тут же перебила.

– Нет, моя трюфельная подруга, любовь – это страшная сила. Найдёшь её, и весь мир зацветет ароматом нарцисса, и держаться за неё надо крепко, – для пущей наглядности, крепость отношений была продемонстрирована сжатым кулаком, – и не отпускать, не повторяй моих ошибок, поняла?

– Да, – ошеломлённая таким напором, согласилась Гита.

– Иначе мир зацветет ароматом мамы Джун после йоги, – добавила, откидываясь на спинку сиденья, Ванда.

– И как пахнет мама Джун? – зачем-то уточнила Гита.

– Как групповуха бомжей в ботинке с ссаниной! Я до вечера могу расписывать, но по сути – погано.

– Понятно… погано… – уловив суть, забормотала Гита.

– Стой, вот и приехали! Это мой дом!

– Большой…

– Подожди секунду, я сгоняю за бумажником, а то я только сбежала из больницы, даже одежда чужая…

–… и красивый, – закончила уже в пустоту Гита, гадая, не обманула ли её клиентка, оставив без оплаты.

Конечно же, все планы Ванды пошли крахом ещё на первой стадии – ни Веном, ни Женщина-Паук не отвечали на звонки. Но Уилсон не стала отчаиваться, к тому моменту, как девушка закончила облачаться в свой костюм и снаряжаться боеприпасами, у неё уже имелся на примете первый подозреваемый. Подозреваемая, если быть точным.

Простояв пять минут возле дома, Гита, уже почти уверилась, что её кинули, что и неудивительно: работать через агентство она не могла, пока не будут устранены внешние последствия аварии, а найти клиента на машине с таким непрезентабельным видом самостоятельно не так-то просто. Если рядом есть целый кэб, никто и не посмотрит на разбитый. И вот, первая же клиентка за день оказалась бесчестной кидалой… вот и верь потом людям, а ещё советы давала!

Заведя машину, Гита уже начала отъезжать, когда увидела в зеркале заднего вида, что кто-то бежит следом за машиной, размахивая руками. Вот только это была не красивая и бесчестная леди Ванда, а какая-то вооружённая до зубов наёмница в ярко красном костюме.

– Мамочки мои… Леди Дэдпул, – узнала Гита героиню криминальных сводок, – надеюсь, хоть она заплатит.

– Эй, ты куда это?! – с ходу запрыгивая на переднее сидение, спросила Ванда, – а деньги тебе не нужны?

– Мисс Ванда?

– Она самая, – в подтверждение своих слов Уилсон приподняла маску, показывая Гите своё лицо, – только пусть это останется нашей тайной! И про дом тоже никому!

– Х-хорошо…

– Поклянёмся на мизинчиках?

– Л-ладно… – Гита неуверенно скрестила пальцы с Дэдпул.

– Вот и славненько, а теперь вези меня по этому адресу! Затаримся игрушками, а затем выпотрошим свинку.

Впрочем, планам Ванды было суждено измениться. От своей старой подруги Джеки Хаммер – содержательницы бара, притона для наёмников – Ванда, внезапно для себя, выяснила, что первая цель в её списке подозреваемых уже угодила за решётку. Хотя сначала ей пришлось рассказать полную историю своего выздоровления. После чего, посвятив Джеки в детали расследования, Уилсон привлекла её к планированию дальнейших действий.

– Я вот что замечу, – начала Джеки, выслушав Ванду, – даже если Фиск на чём-то прокололась, не факт, что она к похищению не причастна.

– И что? Мне теперь тюрьму штурмовать? – поскольку кроме них двоих и Гиты, заинтересовавшейся обстановкой притона, в баре больше никого не было, Уилсон говорила в полный голос, не боясь, что кто-то прознает о её планах.

– Не обязательно… слышала вот о ней? – Хаммер протянула подруге визитку со звучной надписью “The Devil You Know” и инициалами М.М. Мёрдок.

– Так, мельком, говорили она лучший адвокат, хоть и слепая, – отозвалась Уилсон, разглядывая визитку и гадая, откуда она взялась у её подруги.

– Про неё много чего говорили, – согласилась Джеки, – все думали – она одна из козырных шестерок Фиск, но сейчас, когда Фиск села в тюрьму…

Джеки наклонилась к стойке, переходя на шёпот и подзывая Ванду поближе, словно собиралась сказать что-то важное.

–… поговаривают, что она теперь заняла место Фиск. Понимаешь, не просто управляет от её имени, а сама стала новой Квинпин, у неё даже собственная гвардия есть, какой-то клан крутых ниндзя из Японии. Вырезают всех, на кого она укажет, за секунды.

– Хочешь сказать, если люди Фиск были замешана в нападении, то эта Мёрдок, должна об этом знать.

– Или даже сама всё и организовала, – закивала в ответ Джеки, довольная, что её теория имеет успех.

– А ведь сходится, ведь именно она и выходила на связь с Питером от имени Фиск. Знаешь, где её найти?

Джеки развела руками.

– Ну в пентхаусе Фиск, возможно, да только его и с вертолётами на штурм не взять… да и вряд ли она будет сидеть там безвылазно, как прошлая Квинпин. Фиск ведь была тем ещё параноиком.

– Понятно… спасибо, ты мне очень помогла, – Уилсон пожала на прощание руку Хаммер, а затем крикнула через весь зал, обращаясь к своей новой подруге, которая в этот момент изучала доску с участниками Смертельного Пула, – Гита, заводи своего коня!

– Постой… – Джеки немного замялась, – а ты уверена, что оно тебе нужно?

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, у вас с этим Паркером было что типа контракта, так? Ты работаешь на него, пока он тебя не вылечит. А теперь… сама подумай, ты ведь вылечилась уже, а ввязавшись в это дело, можешь всё потерять.

– Ты что же, предлагаешь мне его кинуть, после всего, что он для меня сделал?

– Ну почему сразу кинуть? – возмутилась Джеки, – Ты же выполняла свою часть уговора, пока он тебя лечил, а теперь, всё – контракт закончился, – под тяжёлым взглядом Уилсон Хаммер постепенно теряла свою уверенность, – ну да… кинуть.

– Джеки, – со сталью в голосе отрезала Ванда, – своих не бросаем.

– Ну да, конечно, – тут же согласилась Хаммер, – своих не бросаем, конечно.

Поставив точку в разговоре, Дэдпул вышла из бара.

– Своих не бросаем, – бросила перед тем как уйти вслед за Вандой Гита, сурово глядя в глаза Джеки.

– А это ещё кто такая? – спросила сама у себя Хаммер, оставшись в закрытом баре одна.

Примечание к части

* Такой фильм: “Человек-Слон” действительно входит в топ 250 IMDB или, допустим, КиноПоиска.

** Ребят, поменьше токсичности в комментариях, уважайте себя и окружающих. Будьте терпеливы.

Трудно быть богом

Не могу точно сказать, когда закончился мой предсмертный сон и началось это. Произошедшее можно было бы назвать самым странным пробуждением в двух моих жизнях, да и можно ли считать это пробуждением? Сознание человека, лишённое доступа к человеческому интерфейсу, что оно из себя представляет? Имеет ли право зваться человеком, да и какое ему дело, до того, как себя именовать, если оно не понимает, существует ли что-то, помимо него… существует ли ещё оно само…

Я даже не могу сказать, сколько времени провёл в таком состоянии. Как отмерить время если ты не дышишь, а сердце твоё не бьётся, ведь его у тебя попросту нет, как нет и легких, чтобы дышать.

Оглядываясь назад, я замечаю, что Дейзи определённо была обо мне слишком высокого мнения, если считала, что в дополнение к тому чудовищному положению, в котором оказалось сейчас моё сознание, требуется дополнительная психологическая обработка. Она приложила максимум усилий, чтобы заранее сломить во мне всяческое сопротивление, но, на самом деле, ей достаточно было бы показать сам процесс, чтобы я понимал, в каком положении нахожусь. Когда само твоё существование – не жизнь – ошибка, вызов законам природы, ни о каком сопротивлении не может быть и речи. Мозг без тела, без шанса на восстановление, какие тут ещё могут быть варианты, кроме как сдаться и раствориться в чём-то большем, и пусть последняя деталь твоего тела, этот сгусток нейронов, послужит винтиком в общем механизме. Так бы я и поступил, если бы, допустим, забыл о своём прошлом или родился и вырос на этой земле.

Вот только Дейзи узнать о моём прошлом было неоткуда, а я, несмотря на все её усилия, не забыл.

Впрочем, это знание тогда не особо мне помогало. Всё моё сознание было направлено на самое себя с единственной целью: не исчезнуть, не раствориться в обманчивом небытие.

“Я мыслю, следовательно, я есмь?” – чушь собачья! Это не работает. Мыслить в таких условиях попросту невозможно. Мысли есть признак сознательного, вот только оно, сознательное, к такому существованию не приспособлено. Следовательно, меня тогда не было.

Бесконечность агонии спустя, пока моё наполненное безысходностью сознание отчаянно цеплялось за крохи старого существования, другая часть моего я, то что мы в невежестве своём называем подсознанием, хотя правильнее стоило бы характеризовать его как бессознательное, не теряла времени зря. Оно, бессознательное, оказалось гораздо более пластично и гибко, можно сказать адаптивно, причём в мере достаточной, чтобы найти и систематизировать данные получаемые извне. От других несчастных, подключенных к этой чудовищной системе “не жизни”, и далее – от многочисленных внешних приборов: датчиков, камер и манипуляторов.

Это не было мгновенной вспышкой на Солнце. Нет, маленьким лучиком света, пробивающимся сквозь пелену свинцовых туч, в моё сознание, обработанный более умной частью моего я, попал первый пакет данных. Информация с одинокой камеры наблюдения, установленной в одном из многочисленных коридоров комплекса. Эта камера стала моим первым глазом, через него я увидел, как бригада рабочих в спешке пытается отремонтировать пробитую чем-то стену. Вот мимо по коридору проносят тело, облачённое в форму военного образца… я помню эту женщину. Помню это выражение удивления, застывшее на её лице, когда она умерла от руки Ящера. От моей руки.

За первой последовали остальные. И вот это уже было похоже на взрыв. Информационную бомбу, разорвавшуюся в моём мозгу. Я был везде. Каждая камера в комплексе стала моими глазами, руки – бесчисленные манипуляторы, в многочисленных лабораториях и операционных, в том числе и те, которые извлекли мой собственный мозг из тела. А также те, что в данный момент осуществляют контроль над всеми остальными людьми, ставшими частью системы. Огромной, ужасающей системы. И где-то в её глубине скрывается то, что осталось от прежнего меня: крошечный сгусток нейронных и глиальных клеток…

Но она требует от меня слишком многого. Эта система. Она возлагает на мой мозг слишком много обязанностей, для их выполнения требуется слишком много ресурсов. На сознание, моё собственное я, просто нет места.

Сначала я пытался этому противиться, но лишь усугубил ситуацию. Оно давит на меня. Слишком много данных, одновременно поступающих ко мне. То, что показалось мне взрывом изначально, было лишь началом. Я не могу осуществить задуманное. Нет, не совсем так. Именно моё Я неспособно осуществить задуманное. Сознание Питера Паркера требует слишком много ресурсов в центральном процессоре системы. Сознание вообще, само по себе, штука весьма затратная и малополезная к тому же. Без него, как вид, люди были бы намного успешнее, хватило бы одного лишь разума. Мне приходится принимать непростое решение. Опасное, но единственно верное. Я сделаю то же самое, что тридцать лет назад сделало существо, которое эти фанатики впоследствии назвали своим богом. Почти то же самое.

***

– Что происходит? – спросила Мейс Карсон, свысока посматривая на многочисленные гистограммы и таблицы, отображающие текущее состояние системы.

– Система стабилизируется, – взяла слово женщина из обслуживающего персонала, имя которой Джонсон было неизвестно, как, впрочем, и имена большинства людей, стоящих ниже в иерархии и не подчинённых при этом ей лично, – ядро приспосабливается, можно сказать адаптируется к новым для него условиям. По нашим прогнозам, в течение пяти часов система выйдет на максимальную мощность.

Джонсон не была до конца уверена, в действительности ли Мейс интересовалась информацией, в этих графиках скрывающейся, или просто решила продемонстрировать свою власть и причастность к происходящему. В гораздо большей мере Джонсон хотела бы узнать, с какой стати Карсон вообще здесь оказалась.

Мейс относилась к тому типу людей, которых полковник ненавидела и презирала всем своим существом. Она приходилась дочерью Виши Карсон – одной из апостолов – и потому была в этом месте заметной кучей невесть чего. Но до сегодняшнего дня их знакомство было заочным, и Джонсон много готова была бы отдать, чтобы так оно и оставалось. Однако на следующее утро после запуска системы всё поменялось. Мейс Карсон стала главой службы безопасности базы и, по сути, первой после апостолов во всём их масштабном проекте. Этому ничтожеству с крысиной мордой свалилась в руки власть, которую оно ни в коей мере не заслужило, и потому оно было невероятно обидчивым и бессмысленно злобным. Мейс завидовала всем, кто обладал хоть чем-то таким, чего у неё не было. А что-то такое, чего не было у неё, имелось у каждой, хотя бы всего лишь талант, или внешность, или чувство собственного достоинства.

Джонсон терялась в догадках, кого ей винить за этот подарок. Мать Мейс она знала лично. Виши Карсон была решительной, умной и жестокой женщиной, великолепным лидером, но, по всей видимости, ужасной матерью, раз умудрилась воспитать это. Касательно своего чада мнение Виши не сильно отличалось от позиции Джонсон: она относилась к Мейс, как к неизбежному злу, а потому постаралась максимально её от себя отдалить, свалив на дочь управление какой-то дальней не то лабораторией, не то складом. Детали оставались для Джонсон неизвестными, но женщина подозревала, что с тех пор мало что поменялось. К тому же, холодно-сдержанное их приветствие, свидетелем которого Джонсон стала недавно, говорило о продолжающейся натянутости отношений матери и дочери. Оставалось загадкой кто, кроме матери, мог бы назначить такого человека как Мейс на столь важный пост.

Оставив свою новую начальницу наедине с учёной, Джонсон незаметно покинула лабораторию. Вряд ли эту идиотку Карсон взволнует отсутствие полковника, если её вообще волнует что-нибудь, кроме собственного болезненного самомнения. Самой же Джонсон следовало хорошенько поразмыслить над текущей ситуацией, ещё несколько дней назад она считала, что при самом худшем сценарии ей суждено стать заместителем у этой наглой выскочки – Дейзи Бреннан, но всё враз изменилось. Теперь ей приходится подчиняться тщеславному ничтожеству, которое, к тому же, прекрасно понимает, насколько оно ничтожно, и оттого бесится ещё больше. По сравнению с Мейс даже Бреннан смотрелась весьма выгодно, да, она всегда была себе на уме, слишком опасна и пренебрежительно относилась к жизням солдат, но, по крайней мере, знала своё дело. Пусть и нехотя, но Джонсон могла бы принять такого командира, но Карсон…

А сама Бреннан, как ни в чём не бывало, развлекается с тем мальчишкой из диспетчерской, словно сложившееся положение вещей её нисколько не волнует. И непонятно, кого винить за столь резкие перестановки, а главное, у кого искать помощи.

***

Слежку Мёрдок заметила почти сразу. Может севшая на её след женщина и была профессионалом, но, как и все прочие до неё, она позволила себе непозволительное пренебрежение к слепой жертве. На самом деле, она зашла в этом дальше прочих, даже не стала утруждать себя маскировкой, сидя на пассажирском сидении потрёпанного такси, в двадцати метрах от забегаловки.

Впрочем, даже самый лучший агент в мире вряд ли бы заподозрил, что лениво жующая “обед в коробке”, хотя по времени стоило бы назвать это “поздним ужином в коробке”, на открытой террасе СтарБакс женщина в этот самый момент пристально изучает свою преследовательницу, которая даже не находится в её поле зрения.

“Давненько на меня уже никто не покушался… – лениво подумала Маргарет, собирая остатки риса пластиковой вилкой, – если задуматься, со времен Харди и не было никого достойного, одни лишь дилетанты”.

– Мисс, – подошла к Мёрдок работница кафе, – простите, мы закрываемся.

– Всё в порядке, я уже закончила, – вежливо распрощавшись с девушкой, Маргарет вышла из забегаловки.

Она решила дать шанс преследовательнице и не натравливать на неё своих подчинённых сразу. Отведя её подальше от людных мест, Мёрдок нашла идеальное место для разговора в заброшенном здании. Совсем недавно здесь играла музыка, лился рекой алкоголь, на спинках унитазов рассыпались дорожки кокаина, а на заднем дворе трахались самые нетерпеливые, но владельцы Бункера, так назывался этот клуб, почему-то решили, что живут в свободной и независимой стране. Сегодня в тенях бывшего клуба таились люди Мёрдок, осведомлённые о назревающей встрече, да сновали по углам вездесущие крысы.

Ванда не могла не понять, что слежка раскрыта, когда Мёрдок привела её в подобное место, но это не стало поводом для отступления. Наёмница была вполне уверена в своих силах.

– Гита, на сегодня наше с тобой приключение заканчивается, – Ванда повернулась к своей новой подруге, которая вызвалась стать кем-то вроде персонального водителя для наёмницы. Не сказать, чтобы у Гиты был богатый выбор: Уилсон щедро платила, а индианке срочно нужны были деньги на ремонт машины – её единственного источника дохода.

– Я могу подождать вас, леди Дэдпул, – по заранее оговорённым правилам, Гита не называла наёмницу по имени, когда та была на работе, то есть, в костюме.

– Не нужно. Езжай домой, я позвоню тебе в следующий раз, – не дожидаясь ответа, Уилсон вылезла из такси.

Не особо уже таясь, она вошла в клуб следом за Мёрдок, разнообразный сор на полу и в лучшие дни не особо презентабельного заведения заранее извещал о шагах наёмницы. Для того, чтобы услышать её нужно было обладать хорошим слухом.

– Неплохое место для приватного разговора, – заметила Ванда, безошибочно определив, несмотря на темноту, местоположение адвоката.

– И не только… если мы не ограничимся разговорами, – отозвалась Мёрдок, дожидавшаяся преследовательницу, облокотившись о стойку, у которой когда-то заказывали выпивку посетители клуба.

– Это будет зависеть от ответов, – пожала плечами Ванда, – что тебе известно о нападении на мидтаунскую школу?

– Говоря нападение, ты, вероятно, имеешь в виду похищение Питера Паркера, – не удивилась вопросу Маргарет, – подожди… ты ведь не считаешь, что это моих рук дело? Знаешь, это было бы весьма оскорбительно с твоей стороны. Такой переполох, столько стрельбы, да ещё и брошенные трупы своих людей… ты ведь уже должна была догадаться, что это не мой стиль.

– Именно поэтому мы всё ещё разговариваем, – с напускной уверенностью отозвалась Уилсон, но правда была в том, что она даже не смотрела на проблему под таким углом. Ведь у неё попросту не было других зацепок, – к тому же, мы обе знаем, что Квинпин никогда не брезговала грязными методами… а Питер не принял её “приглашение”, ты об этом знаешь не хуже меня.

Игра Дэдпул не укрылась от чуткого слуха Дьяволицы.

“Значит, она и впрямь считала меня причастной к похищению и собиралась устроить тут заварушку, – с некоторой долей удивления отметила про себя Мёрдок, – у мальчишки, оказывается, целый клуб поклонниц, и все как одна с приставкой супер, вот только две уже пошли по следу, и следа их с тех пор не видно”.

– Я уже говорила об этом капитану Стейси и повторю тебе: ни я, ни моя работодатель не причастны к нападению. Малыш Паркер произвёл на меня хорошее впечатление, только поэтому я помогу тебе… – Мёрдок сделала паузу, обдумывая свои дальнейшие слова, – это лишь мои догадки, но… во время похищения были убиты несколько нападавших, причём весьма экстравагантным способом, примерно в твоём стиле, я сомневаюсь, что это мог сделать Питер, либо кто-то из учеников, тем более что всех их усыпили перед нападением.

Об этих смертях Ванда уже знала, как и любой, кто смотрел новости или читал местную газету. Пресса не преминула возможностью раструбить обо всех достоверно известных деталях происшествия, как и о множестве предполагаемых.

– Кто же тогда? – Уилсон, к собственному удивлению, поняла, что готова поверить словам Мёрдок. В конце концов, эта женщина, Квинпин она или нет, весьма уверена в своих силах, хоть и знает наверняка, с кем разговаривает. Что, с учётом затаившихся в здании ниндзя (подумать только, что слухи оказались правдивы), лишало её причины лгать или вовсе тратить время на разговоры.

– Я знаю, что капитан Стейси так и не смогла допросить учительницу из школы, пострадавшую в нападении: сначала она была в реанимации, а после её забрали представители одной известной нам обеим тайной разведывательной организации. Но… она была не единственной, кто видел случившееся своими глазами. Мэри Джейн Уотсон, подружка Паркера, со слов других учеников, была той, кто первой начала оказывать помощь пострадавшим, возможно, тебе стоило сначала расспросить её? А теперь уходи, мне не хотелось бы тебя убивать. Возможно, ты единственная надежда мальчика на спасение.

***

Дни после похищения слились для неё в один сплошной, наполненный безысходностью, кошмар. Да, безысходность – подходящее определение. Это то, что она чувствует, то, что ей снится, то, что она, глядя в зеркало, видит. Безысходность – лицо, как неглаженый пиджак, по щекам катятся слёзы.

Какое-то время в душе Мэри Джейн теплилась надежда на пустившихся в погоню героинь. Она пыталась держаться, верить обещанию, что дал ей Питер. Его ведь уже похищали. Дважды, хотя о первом случае она узнала уже постфактум. И оба раза он выходил сухим из воды. Неизменно с улыбкой и не забывая отвешивать глупые шутки, может и в этот раз обойдётся…

Нет. Даже такая умелая лгунья, как Эм-Джей не могла убедить такую доверчивую простушку как Мэри Джейн, что всё в порядке. Ничего не в порядке. Время идёт, а от Женщины-Паук и Веном нет никаких вестей.

Не принёс облегчения и разговор с Джейн Стейси, взявшей под свой контроль это дело и лично занимавшейся Уотсон, как главным свидетелем. Но, как бы Джейн ни хотела поддержать подружку своей дочери, она не стала давать ей ложной надежды: никаких зацепок нет, никого из погибших опознать не удалось. Кем бы ни были нападавшие, они учитывали возможность гибели своих солдат и даже необходимость бросить тела. Чудовищная предусмотрительность. Им оставалось только гадать, зачем подобным людям понадобился Паркер.

После долгого и утомительного процесса дачи показаний Мэри Джейн вернулась домой, где всё напоминало ей о нём: запахи, звуки, лица знакомых. Даже оставаясь в своей комнате, из окна, она могла видеть захламлённую – там хранились старые ненужные, вроде того поломанного компьютера, вещи – комнату в доме Питера…

Отсутствие его – зияюще, молчание – гулко…

Именно в таком положении: сидящей у окна, с раскрытым, но непрочитанным учебником химии и застала девушку Дэдпул, когда поздно ночью решила тайно вломиться в дом Уотсонов.

Визит болтливой наёмницы не особо удивил Мэри Джейн. Она знала о том, что, помимо Женщины-Паук и Веном, Дэдпул также постоянно была на связи с Питером. Он не вдавался в подробности, но у Уотсон сложилось впечатление, будто Паркер нанял Дэдпул на работу. Ведь она не геройствовала, как Веном и Паучиха, которым Питер помогал гаджетами и лекарствами, но при этом постоянно крутилась возле его лаборатории.

Выяснив, что Ванда, как и она сама, ничего не знает ни о судьбе Питера, ни о том, куда запропастились Веном и Паучиха, Уотсон уже привычно – сказывался опыт, полученный в полиции – пересказала события полунедельной давности. В особенности наёмницу заинтересовало упоминание о том, как Сарасти расправилась с двумя отправленным за ней солдатами. Уже имевшая некоторый опыт взаимодействия со спецслужбами и тайными организациями Ванда заподозрила в ней агента под прикрытием, которая должна была следить за Паркером. А тот факт, что агент могла голыми руками убивать хорошо вооруженных и тренированных солдат, буквально разрывая им глотки голыми руками, говорил о причастности к случившемуся совсем не простых людей. Ведь ей и самой доводилось иметь дело с подобными организациями, в том числе в роли подопытной.

– Эй, – одёрнула апатичную Уотсон Ванда перед тем как уйти, – чего распустила сопли? Займись чем-нибудь полезным, Паркер ведь ещё не погиб, и остальные тоже, слышишь, я обязательно их найду. Что ты тогда ему скажешь, что проревела всё время у себя в комнате, заранее его похоронив?

– Я… не знаю, разве это важно? Главное, чтобы вернулся…

– Хм, – Уилсон не нашлась с ответом, всё, что она могла бы сказать, сводилось к глупым шуткам, не особо сейчас уместным.

“Итак, учительница физики Сарасти, – задумалась Ванда, – если Мёрдок не соврала, то это последняя ниточка, а навести на неё может капитан полиции Джейн Стейси”.

– Случайно не знаешь адрес капитана полиции? – не особо надеясь на успех, поинтересовалась Ванда.

– Знаю, – Уотсон вырвала из брошенной на столе тетради листок и быстро написала на нём адрес, – но ты скорее найдёшь её в участке, чем дома.

– Вечная “мисс, вы никогда не найдёте себе мужа?” – ухмыльнулась Уилсон, намекая на одну из самых жестоких насмешек, которым могут подвергнуться одинокие женщины, женившиеся на работе, как правило учительницы, ибо только дети бывают настолько жестоки.

– Нет, её дочь пропала, тоже три дня назад, хотя с неё станется просто сбежать… она в последнее время часто так делала.

– Стейси… – протянула, припоминая Ванда, – не Гвен случаем?

– Да… откуда ты знаешь?

– Коннорс её упоминала, – честно ответила Ванда.

“Гвен Стейси… – задумалась Уилсон, покидая дом Уотсон, – лаборантка Коннорс, дочь капитана полиции, пропала одновременно с нападением, да и с Уотсон явно хорошо знакома… совпадение?”

Примечание к части

Истина где-то рядом

Нагрузка, возложенная на мой мозг, как ядро всей системы, была слишком высока. Иронично. В моём собственном мозгу уже не оставалось места для меня самого. Я мог бы уничтожить систему пока ещё в состоянии управлять ею, либо просто сдаться, раствориться в ней. Нелёгкий выбор.