Текст книги "Бастард (СИ)"

Автор книги: Nar Garcvorg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Джона пугал туман. Ему все время чудилось, что из белой дымки вылетит стрела, стремясь пробить его грудь, или выпрыгнет какой-нибудь зверь, желающий перегрызть глотку.

Джон не предполагал, что окажется таким трусом. Несколько дней назад, когда еще отец был рядом, он не пугался тумана. А в Винтерфелле он, казалось, не боялся почти ничего – Джон несколько раз оказывался один в Волчьем лесу, но ни далекий вой, ни пробежавший мимо огромный олень не могли его напугать, здесь же хватало тумана и клекота чаек. Почему-то бастард был уверен – его брат бы не испугался, уж точно не птичек. И не женщины, которая даже не была его матерью.

Сейчас Робб, наверняка, затевал новую шутку, чтобы развеселить погрустневших сестер. Интересно, он ходит за голубикой к полянке, которую Джон ему указал? Сводным сестрам нравилась голубика.

Перед глазами предстала измазавшееся лицо Арьи с широкой улыбкой. Она всегда ему улыбалась. В груди неприятно заныло. Арья не хотела, чтобы он уезжал. Когда Джон рассказал сестре о том, что едет с отцом на войну, она лупила его маленькими кулачками и плакала, пока он не опустился на колени и не прижал ее к себе. Как же он скучал по маленьким ручкам, обхватывающим его шею.

Зачем вообще было уезжать? Отец все равно отослал его туда, где никто не сражается. В этот раз он представил холодное лицо леди Кейтлин с сурово поджатыми губами. Она сейчас правила Винтерфеллом вместо отца. Джон уехал потому, что боялся ее. Он охрип от страха, когда просил ее поговорить с отцом, и даже здесь, в тысяче миль от нее, он все равно боялся.

Потому что Джон – трус.

И все же что-то тянуло его назад, в Винтерфелл. Наверное, тоска по Роббу и их развлечениям или воспоминания о нежных мгновениях с сестрами. Несмотря на то, что Санса на два года старше сестры, с Арьей таких мгновений было больше. Намного.

Джон почувствовал, как щеки горят, когда вспомнил один из таких.

Он тогда сверзился с сосны, в кровь разодрал лицо и едва не сломал ноги. Если бы кольчуга не зацепилась за сук, мог бы и весь переломаться. В Винтерфелл Джон пришел под вечер и думал поспать и утром пойти к мейстеру – отец тогда был со знаменосцами, и благополучие бастарда мало кого волновало.

В своей комнате он обнаружил сидящую на кровати Арью.

– Ты дрался? – восхищенно спросила она.

– Нет. Упал, – Джон сбросил с себя кольчугу и, даже не подходя к чану с водой, плюхнулся на кровать, – Иди спать, Арья, – Джон еле поднял ноющую руку, чтобы потрепать сестренку по голове, – иди.

Вместо того, чтобы встать, она наклонилась и облизала его ободранную щеку.

– Волки зализывают раны, – пропищала Арья, лизнув висок.

Вот ведь… Сам научил.

Джон против воли улыбнулся и дотронулся до щеки, порезы на которой сошли целую луну назад.

Нет, он вернется в Винтерфелл лишь с отцом. Отец говорил, что мужчине не пристало менять решение.

– Эй, малец! – Джон обернулся на крик и едва успел поймать летящее в него… яблоко?

– Спасибо! – махнул он Ларгу.

Ему Джон еще у Рва Кейлин лечил руки – тридцатилетний лучник на спор выхватил из костра головешку.

Джон запомнил многих людей, но почти все они ушли вместе с отцом. Из тех, кто был здесь, он знал лишь Ларга, лекаря Квентина и нескольких женщин. Женщины эти ему не нравились – каждая из них считала своим долгом посюсюкать с мальчиком, при этом даже не зная его имени. Джон думал, что если он позволит им нянчиться, это оскорбит его мать. К тому же он уже носил кольчугу, а значит, достаточно взрослый, чтобы его не трепала за нос каждая попавшаяся женщина.

– Джон, верно? – раздался рядом женский голос.

Повернув голову направо, он увидел, что с ним поравнялась всадница. Темные волосы, булава и медведь на щите. Дейси Мормонт.

– Да, миледи, – он коротко поклонился. Джон хорошо помнил, как эта девушка сбила его с ног одним пинком. Ну, она хотя бы знала его имя. – Джон Сноу.

– Я Дейси, – улыбнулась она. А потом как-то резко покраснела. – Я хочу… э-э-э… должна извиниться. Там, у шатра лорда Старка. Я была очень расстроена и не заметила тебя. Прости.

Девушка говорила скомканно, но Джон чувствовал искренность этих слов. Она не пыталась насмехаться над бастардом, как большинство благородных детей, бывавших в Винтерфелле. Бастард, в отличие от законных детей, был безопасным.

– Все в порядке, миледи, – спокойно проговорил Джон, – вы мне не повредили.

Она расслабленно засмеялась. Её смех был удивительным, а сама улыбавшаяся девушка была похожа на большую кошку. Если бы Джон видел хоть раз сумеречного кота, мог бы ответить точно.

– А я еще не верила, что Старки сделаны изо льда.

– Я не Старк, – хмуро пробормотал Джон. Я этого не заслужил. Еще нет.

– Верно, – легко согласилась Дейси, – Ты Джон Сноу из Винтерфелла, сын Эддарда Старка.

Прежде, чем Джон придумал, что ответить, она ускакала вперед.

Этим вечером лекарь отпустил его раньше обычного. По словам Квентина, чем ближе они подбирались к железнорожденным, тем меньше оставалось дури в головах у солдат. Джон, пусть ему и было восемь лет от роду, хорошо понимал солдат. Чем ближе они подходили к берегу, тем чаще встречали пожарища вместо деревень. За три последних дня они не встретили ни одного человека. Живого человека. Мертвых было много. Железнорожденные не удосужились их похоронить, поэтому кроме морской соли пахло гнилыми телами. Этот запах пропитывал одежду, забирался под кожу и вызывал рвоту.

Джону было сложно спать. Днем его разум не слишком беспокоила картина разрушенных селений – хотя, впервые увидев растерзанный животными труп и услышав его вонь, он едва удержал содержимое желудка внутри – но ночью они стояли перед глазами, а в клубах тумана все походило на трупы и руины. Вместо сна он сидел у костра, швыряя нож в землю. Втыкался.

Сейчас Джон не знал, чего в нем больше, страха или гнева, знал только, что он должен оказаться рядом с отцом. Джон мог точно сказать – рядом с отцом он не испугается смерти.

Он услышал шаги, только когда она подошла на длину копья. Наверное, охотница. Или разведчица, не зря же ей поручили командовать обороной. После Виллиса Мандерли она была вторым человеком в отряде. Если, конечно, полторы тысячи человек можно назвать отрядом. Увы, более подходящего слова Джон не знал.

– Привет, Джон Сноу.

Он хотел было вскочить, но девушка махнула рукой.

– Добрый вечер, леди Мормонт, – пробормотал Джон, вглядываясь в огонь.

– Говорила же, я Дейси, – обезоруживающе улыбнулась она.

Джон почувствовал, как что-то теплое расползается у него в груди.

– Я бастард, а вы дочь лорда Мормонта и мой командир, – все еще тихо, но уже четче проговорил он. – Я не имею права называть вас по имени.

Крепкая рука схватила его за плечо и развернула, заставив упереться взглядом в Дейси. Поскольку Джон был сильно меньше нее – в грудь Дейси. Джон понял, что лицо начинает пылать, и рывком поднял голову. Взгляд леди Мормонт не обещал ничего хорошего. Что он сделал не так?

– Я не дочь Джораха, – прошипела она ему в лицо. – Он мой кузен. Я даже имени своего отца не знаю.

Глаза Джона расширились. Получается, она… но как тогда…

– Так вы тоже… – Джон замолчал. Он не хотел называть ее бастардом. – Рождены вне брака? – нашел он выход.

Дейси долго смотрела на него, а потом опять улыбнулась.

– Молодец, волчонок, – Джон замер от такого обращения, и Дейси растрепала ему волосы. Почти как он Арье, – На Медвежьем острове нет бастардов.

– А я не знаю имени матери, – зачем-то сказал Джон.

Дейси не ответила.

Следующим вечер она снова пришла к его костру.

– Хочешь, плавать тебя научу? – сказала Дейси вместо приветствия.

Джон только покачал головой. Он легко переплывал Желудевую реку.

– Я умею плавать, – со знанием дела выговорил он.

– Нет, не умеешь, – она уселась на бревно рядом и похлопала его по плечу.

Джон чуть не свалился на землю.

– Умею, – Джон плавал каждый день с шести лет.

– Не умеешь, – Дейси снисходительно улыбнулась.

Он чуть не утонул, когда был вдвое младше. Джон очень хорошо помнил, как сильно тянула вниз мокрая одежда, как в горло вливалась ледяная вода, как грудь стягивало холодным обручем.

– Да ты даже не видела меня в воде! – взорвался он.

– И не нужно, – с той же улыбкой на лице ответила Дейси, – ты не был в море.

На следующий день они встали лагерем в лесу, рядом с устьем небольшой реки. По словам недовольной Дейси, больше двигаться они не будут.

Она действительно взялась учить его плавать: выносить руку из воды, а не грести под собой, правильно дышать, нырять, работать ногами. Джон понял, что действительно не умел до этого плавать.

Теперь он с раннего утра шел тренироваться, как в Винтерфелле, с полудня помогал лекарю, а вечером, когда Квентин отпускал его, приходил к морю. Дейси не всегда могла учить его, но спустя десять дней он мог уже учиться и сам.

Джон не считал себя слишком умным – иначе бы не забыл, что у лорда Мормонта нет детей – но по праву гордился скоростью, с которой учился: Джон понял, чего хотел от него отец, когда учил делать удары с перемещениями, и уже сейчас мог худо-бедно повторить все движения, что ему показал лорд Старк. Так же быстро он учился и плавать – главное было рассекать телом воду, делать мощные гребки и правильно дышать. Как раз с последним у него и были проблемы – вместо того, чтобы поворачивать голову, Джон задирал ее. Запрокинув голову, он едва мог вдохнуть, а ноги тут же уходили вниз.

Поэтому сегодня он вместо того, чтобы плавать, просто дышал в воде, зайдя в море на несколько ярдов.

Глубокий вдох ртом – выдох носом под водой. Вдох – выдох. Вдох-выдох.

Морская вода была холодной, но не такой ледяной, как в любой северной реке. В ней Джон, приученный к холоду, мог продержаться несколько часов. Глубокое дыхание, как и говорила Дейси, дарило спокойствие и забирало страхи. Сейчас, наполовину погруженный в воду, Джон не боялся ни мертвецов в тумане, ни леди Кейтлин, ни одиночества. Почему же он так боялся остаться один, когда был на суше? И почему он не чувствовал себя одиноким, сидя перед огнем или размахивая сталью?

Джон решил выйти, только когда ноги начали неметь от холода. Он слишком увлекся. Взглянув на небо, мальчик увидел сияющую луну, наполовину прикрытую облаками, и россыпь звезд. Он глубоко вдохнул и опустился в воду, чтобы вынырнуть у самого берега.

Одевшись, Джон оглянулся на море. Ночью оно казалось почти черным, как озеро в богороще. Лунный свет терялся в прибрежном тумане, превращая его в светящуюся пыль. Арье бы понравилось. И Сансе тоже.

Взгляд Джона зацепился за дерево, стоящее посреди моря. Голое, без сучьев, веток и листьев. Одно, два, семь… Это же мачты! Мальчик перестал дышать, вслушиваясь. Плеск. Много плеска, Джон никогда столько не слышал. Наверное, они идут на веслах. Но почему они молчат? Почему не подали сигнал? Почему пришли ночью?

И зачем они входят в устье реки?

Джон вспомнил, как Дейси ругалась, когда Виллис Мандерли приказал не ставить посты у моря: "До лагеря больше мили, какой от них толк?"

"Определенно, толк был бы", – подумал Джон, несясь по лесу. Хорошо, что кольчуга осталась в его палатке – она звенит так, что слышно за милю. Меч крепко держался за спиной – сир Родрик говорил, что так его неудобно доставать, но только за спиной он не мешал бегу. Тем более, взрослый меч был слишком велик для бастарда.

Одежда прилипла к мокрому телу, но Джон дышал легко, а усталости в ногах почти не было. Чем дальше он бежал, тем меньше вокруг было света. Джон бросил взгляд за спину – луна полностью скрылась за облаками, оставив его в полной темноте.

Джон споткнулся о корень и распластался по земле. Мальчик замер. Шагов слышно не было. Голосов тоже. Им же нужно еще высадиться, так? Он поднялся и, стараясь не создавать шума, бросился бежать дальше.

Лицо горело – видимо, пока падал, острекался крапивой. Руки тоже. Джон спотыкался еще шесть раз, прежде чем вбежать в подлесок, где не было корней.

Наконец, пробежав густой подлесок, Джон вылетел прямо на часового.

– Эй! Ты кто? – густым, спокойным басом спросил мужчина.

– Там корабли, – тихо ответил Джон, махнув за спину, – не знаю, сколько.

– Но сигнала не было, – растерянно пробасил часовой.

Рука в латной перчатке сжала горн, висящий на груди.

– Не было, – мотнул головой Джон, – и не будет.

Стрела пробила голову стражника прежде, чем тот успел ответить. Верзила завалился на землю, чуть не накрыв собой Джона. Горн упал к ногам мальчика.

* * *

Мужчина стоял, широко расставив ноги. Ветер был несильным, море – спокойным, и стоя так он мог бы даже спать. Со стороны он походил бы на статую. Уже несколько часов Давос Сиворт вглядывался в берег и не мог понять, что же его беспокоит. Дыма было не больше, чем должен создавать лагерь, на море не было ни одного корабля, а на берегу не шел бой.

И все же что-то было не так. Давос не выжил бы, если бы не знал приметы – почти всю прошлую ночь полная луна была скрыта облаками, это не предвещало ничего хорошего. Его старший сын бы лишь посмеялся, скажи Давос подобное при нем. А принц Станнис прислушался бы.

Полная луна была удачей для мореплавателей, а безлунье – для пиратов, но когда полная луна скрывалась посреди ночи… Давос не знал, нравилось ли это пиратам, но контрабандисты гибли именно в такие ночи.

Принц Станнис отправил его сюда, вместе с дюжиной кораблей, чтобы забрать припасы для осады. Давос хотел взять с собой воинов, если железнорожденные их перехватят, но Эддард Старк остановил его. "В этом нет нужды, сир. Вы привезете нам не только пищу, но и несколько сотен свежих людей." На кораблях должно быть достаточно места для воинов Старка.

Луковый рыцарь не мог понять, почему лорд Старк не нравился Станнису. Когда будущий принц умирал от голода в осажденном Штормовом Пределе, именно Эддард Старк снял осаду, не убив ни одного человека. Давос думал, что хранитель Севера просто неприятный человек, но он оказался первым лордом, после Станниса, который не относился к Сиворту с презрением. К тому же лорд Старк походил на Станниса характером куда больше, чем король Роберт.

Чутье не подвело Давоса – на берегу, где река впадала в море, лежали тела воинов. Много тел.

Когда корабли подошли к устью, горнист трижды протрубил, но ответа не было. Люди замолчали – был слышен лишь скрип палубы, крики чаек да плещущиеся о борт волны.

Горнист протрубил еще раз.

Сейчас, казалось умолкли даже чайки. Пальцы сжали ладанку на груди.

– Дай сюда, идиот! – раздался с берега раздраженный женский голос.

Море всегда далеко разносит звуки.

Из леса, хромая, вышла обладательница голоса. Местами слипшиеся волосы походили на гнездо, а на лице даже за сотню ярдов была видна кровь. Правая рука воительницы сжимала перемазанную кровью булаву.

Она подняла горн и трижды протрубила. Длинный-короткий-длинный. Давос облегченно улыбнулся.

– Верны в нужде! – крикнул он.

Девушка казалась удивленной, а потом рявкнула в ответ:

– Здесь стоим!

Мормонты. Как и говорил лорд Старк.

Вечером, когда погрузка почти закончилась, Сиворт сидел у костра вместе с единственными высокорожденными в этом лагере. Виллис Мандерли развалился в специально вынесенном кресле, а Дейси Мормонт, умывшаяся и расчесавшая волосы, сидела рядом с Давосом на бревне. Её левая нога была перевязана в двух местах, и девушка держала ее прямой.

Днем он не дал бы ей больше тридцати, но теперь, даже несмотря на то, что леди Мормонт была выше него, Сиворт был уверен – воительнице нет и двадцати лет.

– Выходит, железнорожденные незаметно подобрались почти на расстояние выстрела?

– Верно, сир, – леди Мормонт недовольно взглянула на Виллиса, – у нас не было стражи у моря.

Давос улыбнулся, глядя в огонь. Он помнил время, когда его жена была такой же вспыльчивой и горячей, как эта девушка. Возможно, даже горячее – иначе у него не было бы шестерых детей. Слишком давно он не видел Марию – Давос сопровождал принца в Браавос, а когда вернулся, началось восстание. Сам Станнис успел лишь мельком увидеть жену и даже не передал подарок своей дочери.

Подняв взгляд от костра, он понял, что его собеседники снова спорят.

– Раз уж вы не мертвы, ваши патрули все же принесли пользу.

– Наши патрули обделались, – с кровожадной улыбкой прорычала леди Мормонт, впившись взглядом стыдливо молчащего Виллиса.

– Выходит, вы встретили железнорожденных в кроватях?

Она рассмеялась и отхлебнула из меха, лежащего у на коленях.

– Ха! Кальмара им в портки, а не мою кровать!

Ее щеки раскраснелись, а язык начал заплетаться. Девушка сплюнула на землю. Либо она была уже пьяна, либо ей дали маковое молоко.

– Наши задницы спас восьмилетний мальчик. Во-он тот, – она указала рукой на несколько костров, горевших недалеко.

Рядом с ними стояли, сидели и лежали раненые. Десяток лекарей, мужчин и женщин, суетились между ними. Среди лекарей был и мальчик, он перематывал тряпками руку какого-то здоровяка. Будто почувствовав, что на него смотрят, он поднял голову и взглянул Давосу в глаза.

Отчего-то Сиворту показалось, что этот мальчик старше сидящей рядом Дейси Мормонт.

Мальчик обратился к одному из лекарей, и вместе они направились к Давосу.

– …Поднял тревогу, затрубив в горн убитого стражника. Я говорила, что нужно ходить, мать их, тройками, но у нас же мало людей! – леди Мормонт вновь огрызнулась на уже уставшего от разговора Виллиса Мандерли.

С удивлением Давос увидел на спиной подошедшего мальчика рукоять меча. Опухшее лицо ребенка было в нескольких местах покрыто зеленой мазью. Мужчина – вернее, старик – рядом с ним был одет в мантию, похожую на мейстерскую.

– Миледи, – скрипучим голосом заговорил старик, – вам не следует много пить. Вино разжижает кровь.

– Я и не пила! – возмутилась девушка.

В этот момент заговорил мальчик. И Давос готов был поклясться, этот голос не принадлежал деревенскому ребенку.

– Дело не в вине, – он указал на плевок у ее ног. Слюна была красной.

– Кислолист… – пробормотал лекарь.

– Леди Мормонт, – ребенок положил руку на плечо девушки, – вам нужно поспать. Вы не спали два дня.

– И чья же это вина, а, Джон? – она игриво ударила собеседника.

– Вам нужны будут силы, – продолжил мальчик.

– Как прикажешь, мой герой, – под пораженными взглядами окружающих леди Мормонт на мгновенье прильнула к губам ребенка, а потом поднялась пошатнувшись.

Джон жутко покраснел – это было видно, даже несмотря на мазь и отсветы костра, – и отшатнулся от нее.

Давос поднялся с бревна и взял опьяневшую воительницу под руку.

– Позвольте помочь, – Сиворт опустил взгляд на мальчика. – Ты можешь проводить нас к ее шатру?

– Д-да, милорд, разумеется, – тот встряхнул головой и быстрыми шагами пошел вглубь лагеря.

Они шли молча, если не считать леди Мормонт, распевавшую "Гибель Харренхолла". Лагерь был небольшим, но грамотно поставленным – костры были отдалены от шатров, а шлюхи от воинов, а тропы между ними не воняли солдатским дерьмом.

Шатер Дейси Мормонт оказался, на удивление, невелик. Давос остановился у входа, позволив Джону завести её внутрь, и тут же об этом пожалел.

– Вот мы и вдвоем, мой герой…

Что-то рухнуло и разбилось, раздался всплеск и возмущенный писк, а потом все стихло. Давос хотел уже зайти, когда леди Мормонт вновь заговорила, уже куда разборчивее.

– Почему он ушел, Джон?

– Я не…

– Прямо как мой отец…

– Спокойной ночи, миледи.

– Не уходи, – тихие шаги приблизились к Давосу, – я же сказала, останься!

– Простите, – уже выходя, пробормотал покрасневший до корней волос мальчик.

Давос тепло улыбнулся.

– Джон? – с интересом спросил он. Уж слишком взрослым был этот мальчик. – Без второго имени?

– Джон Сноу, милорд, – ребенок опустил глаза.

Выходит, бастарды действительно быстрее взрослеют.

– А я Давос. Давос Сиворт.

Джон резко вскинулся и вгляделся в лицо моряка, вызвав у того еще более широкую улыбку.

– Тот самый? – осторожно уточнил мальчик. – Луковый рыцарь?

– Да, меня так называют.

Несколько вдохов Джон держался, а потом, как и положено ребенку, затараторил:

– Мой отец рассказывал о вас. Вы правда привезли тысячу стоунов лука прямо под Штормовой Предел?

– Я плохо считаю, но тысячи стоунов там бы не набралось, – улыбаясь, ответил Давос. – Ты правда затрубил в горн убитого стражника, чтобы поднять тревогу?

Мальчик почему-то смутился и что-то пробормотал о том, что кричать было тише, чем трубить.

– Какую награду ты хочешь?

– Награду?

В голосе Джона Сноу не было ни радости, ни предвкушения. Давосу показалось, промелькнула даже злость.

– Я служу принцу Станнису Баратеону, – медленно объяснил он. Когда-то ему объясняли так же, – он говорит, каждая служба должна быть награждена. Чего ты хочешь?

Глаза мальчика вдруг загорелись, и Давос понял, что услышит раньше, чем Джон Сноу заговорил.

– Я хочу отправиться с вами.