Текст книги "Бастард (СИ)"

Автор книги: Nar Garcvorg

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

– Я единственный здесь достаточно стар, чтобы помнить Старого Льва молодым. И единственный, кто скажет тебе это.

– О Тайвине Ланнистере? Я знаю, что он опасен. Я видел.

Красные плащи, кровь на полу тронного зала и тела, маленькие и обезображенные.

– Нет, о твоем сыне, – что? – У него может быть твое лицо, но я уже сейчас вижу в нем Тайвина. – Что-то во взгляде Неда заставило Джона Аррена вздрогнуть. – Ты сам сказал, что всегда ценил мои советы, Нед, послушай меня и в этот раз. Дай ему все, что можешь, или не давай ничего. Иначе он возьмет остальное сам. Джон Сноу может сделать твой дом сильнейшим или он может создать свой на его пепле.

– О чем ты говоришь? – Нед старался говорить тихо, и его голос стал похож на голос Болтона. – Джон похож на Тайвина так же сильно, как ты на Серсею.

Аррен лишь покачал головой.

– Посмотри на него, Нед. Он храбр, силен и умен. Как скоро он поймет, что заслуживает большего, чем судьба бастарда? Как сильно его ожесточат насмешки и презрение? Когда проявится его природа?

– Замолчи, – Нед и сам не понял, когда схватил названного отца за синий дуплет. Сравнить Джона, его Джона с Тайвином Ланнистером, жадным до власти детоубийцей и лжецом – большее оскорбление придумать сложно. Опомнившись, Нед отпустил его. – Он мой , милорд. Не Тайвина Ланнистера.

Нед в раздражении направился к выходу, чувствуя спиной растерянный взгляд Джона Аррена. У дверей он столкнулся с человеком, которого хотел видеть меньше всех.

– Лорд Старк, уже покидаете нас? – улыбка Цареубийцы была острее меча. – Я не видел вас на турнирном поле.

– Я не участвую в турнирах, сир.

– В Харренхолле участвовали.

Нед сжал зубы. Откуда он знает?

– Меня там не было, но о рыцаре Смеющегося Древа сложно было не услышать – слишком уж его искали. Так что остановило вас в этот раз? Потеряли сноровку?

– У меня никогда не было сноровки для подобных игр. Если я беру в руки оружие, значит, собираюсь убивать.

– Не думал, что вы так кровожадны, милорд. Вам есть о чем поговорить с сиром Григором.

Ланнистер подошел к нему вплотную. Он был выше Неда, шире в плечах, и от него разило духами и вином.

"Он пьян, – понял Нед, – он пьян и хочет моей крови".

Цареубийца, как и полагается королевскому гвардейцу, был в доспехах и с мечом, а вот на Неде был лишь камзол, и он был безоружен. Он отвернулся было, но Ланнистер ухватил его за плечо.

– Король очень любит вас, вы знал? "Сын Неда – герой, Нед Старк опять всех спас, надо спросить Неда…" Странно, что он не трахнул тебя вместо твоей сестрицы, – Ланнистер округлил глаза в притворном изумлении. – Или трахнул?

В этот момент ему ничего не хотелось так, как вбить слова Цареубийцы ему к глотку.

Обещай мне, Нед.

– Ты хитер, сир, – прошептал он в холодной ярости, – ты дождался, когда я буду безоружен и моих людей рядом не будет, а теперь хочешь, чтобы я ударил первым – так ты сможешь спокойно меня зарубить. Я не подарю тебе такой шанс. Можешь доставать свой меч, Цареубийца, увидим, так ли он остер, как твой язык.

Ухмылка Ланнистера стала шире, и Нед уже подумал, что он и правда достанет меч посреди пира, но тот отступил на шаг. Лишь тогда Нед заметил, что на плечах Цареубийцы руки, оттащившие его.

Одного человека он сразу узнал – Тиггет Ланнистер. И он был зол. Нед не слушал, что тот говорил Джейме, но выглядел он грозно, даже без доспехов. По другую сторону от Цареубийцы стоял еще один Ланнистер, поменьше и повеселее – он с Недом и заговорил.

– Простите моего племянника. Джейме плохо переносит поражения.

– Как и правду. Это общая черта подлецов.

Мужчина лишь засмеялся. Если забыть про бороду, он был похож на Джейме даже больше, чем Тайвин Ланнистер.

– Что ж, теперь, когда лучшие мечники мира обменялись остротами, можем мы поговорить о чем-то более интересном? – мужчина умиротворяюще улыбнулся, но в Старке кипела ярость.

– Можете говорить о чем вздумается. И уложите вашего племянника спать, пока он не начал войну.

Широким шагом он вышел из чертога, но Ланнистеры – оба – пошли за ним.

– Лорд Старк! Постойте же!

Нед выдохнул и остановился.

"Они – не Цареубийца, – сказал он себе. – Они – не Тайвин."

– Простите меня, милорды. В грубости вашего племянника вашей вины нет.

– Вот и хорошо, – улыбка мужчины казалась мягче, чем в чертоге. – Скажите, лорд Старк, Стена и правда так великолепна, как о ней написано?

Этого вопроса он ожидал меньше всего.

– Великолепна – неверное слово. Насколько мне известно, это самое огромное сооружение из когда-либо построенных. В ней мало красивого, но… Стена – нечто великое.

Мужчина пожал плечами.

– Что ж, значит, ее мне тоже нужно будет посетить. Простите, я так и не представился. Я Герион Ланнистер.

Нед слишком долго был вдали от семьи, слишком сильно хотел сломать какую-нибудь кость Цареубийце и слишком привык говорить по делу.

– Вы хотели о чем-то поговорить?

– Я хотел, – ответил за брата Тиггет. – Правда, что ваш кровный сын убил трех островитян?

Этот человек нравился Неду больше – он говорил прямо, не улыбался без причины и, насколько знал Нед, был честным и доблестным воином. Будь его волосы менее золотыми, сошел бы за северянина.

– Правда.

– Хорошо. Робар Ройс был моим оруженосцем. До Джейме ему далеко, но я научил его обращаться с мечом и копьем. Теперь он рыцарь. Мне нужен новый оруженосец, и ваш кровный сын подходит.

"Боги, опять", – обреченно подумал Нед.

К нему уже подходили с таким предложением – Джон Ройс, Джон Амбер, Джаред и Лионель Фреи, Гарт Хайтауэр, даже Джорах Мормонт. Всем он отвечал одинаково: "Джону нужно увидеться с братьями и сестрами. Ответ будет дан не раньше возвращения в Винтерфелл". Так же он ответил и сейчас.

* * *

Сначала город понравился Джону – но он ошибся. Ланниспорт был в десять раз больше Винтертауна, а может еще больше – и людей тут было столько, сколько Джон и представить не мог. Ему, по просьбе отца, отвели роскошные покои – в которых Джон не представлял, что делать. Перина на кровати была настолько мягкой, а Джон настолько привык к соломенным тюфякам, что первые дни не мог уснуть. Крепость, больше похожая на дворец, была в самом центре города. В ней жили Ланнистеры из Ланниспорта – и их было великое множество. Джон нашел среди них не меньше двух десятков сверстников, половина из которых быстро напомнили ему, что он все еще бастард. Девочки фыркали и отворачивались, стоило только увидеть его, а мальчишки, едва поняли, что побить его не выйдет, перестали его замечать.

Джон хотел побыть с отцом, но его отец был лордом Старком, самым близким другом короля, и с королем проводил почти все время – а Джон уже не был королевским виночерпием. Он хотел побыть с Дейси, но она жила в шатре за пределами города, как и сир Джорах.

Едва выздоровев, Дейси нашла Джона на Пайке и засыпала благодарностями и извинениями. Джон до сих пор краснел от воспоминаний – леди Мормонт оторвала его от земли и сжала в медвежьих объятьях, потом расцеловала в обе щеки и снова прижала к груди. "Наверное, так бы сделала мама, если бы мы встретились", – подумал он тогда. Он на это надеялся.

С того момента он проводил с Дейси все время, когда не прислуживал королю. Плавать они не могли – у Дейси была рана на ноге, а у Джона на ладони – он даже не помнил, как ее получил, но болела она сильно. Как-то раз, размотав повязку, он увидел серо-красную корку, покрывавшую глубокий порез – тогда он понял, почему лекарь сказал не разматывать повязку. По словам лекаря, рана была до кости. Дейси пыталась научить его обращаться с кистенем, но получалось у жуть как плохо – он даже умудрился зарядить им себе по затылку, рассмешив половину островов; еще она учила его вязать узлы и по-птичьи свистеть – тут он добился куда большего.

В Ланниспорте было интересно первые пять дней – за это время он облазал весь замок, подрался со всеми мальчишками на тренировочном дворе и сдружился с детьми поварихи, тремя погодками – Энной, Дованом и Сарой Хилл. Энна, младшая из них, была старше его на год, но все трое ходили за ним хвостом, клянча страшные истории. Сара, самая старшая и единственная незаконнорожденная, была выше его на дюйм и клянчила больше всех. Ее восторженные зеленые глаза напоминали ему об Арье – и о Дейси. А еще она была единственным бастардом, которого он здесь встретил – и, в отличии от Джона, не знала своего отца.

Но даже дети поварихи не могли занять его больше чем на час. Почти все время он проводил с деревянным манекеном, избивая его мечом, копьем и булавой или лазая по деревьям в богороще, больше похожей на сад. К счастью, за два дня до турнира в замок приехали еще гости.

Выйдя рано утром на покрытый длинными тенями и утренним туманом двор, он обнаружил, что там уже упражняются люди – двое мужчин с турнирными мечами пытались одолеть одного. Он был высок, широк в плечах и очень ловок с мечом, на его щите были две золотые розы на зеленом поле. Джон помнил, что похожая роза была у одного из верховных лордов, но забыл его имя.

Тем временем мужчина сбил одного из соперников щитом, мечом отражая удар второго, затем набросился на него, чередуя атаки сверху и снизу, в конце концов поймал соперника обманным ударом – показав, что бьет в левое бедро, обрушил меч на правое плечо.

Посмотрев на Джона, он улыбнулся.

– Можешь упражняться с упражняться с манекеном, только нам не мешай.

– Да, спасибо. Сир? – полувопросительно закончил Джон.

– Я еще не рыцарь. Гарлан Тирелл к твоим услугам.

– А. Я Джон Сноу.

На всякий случай поклонившись, не желая видеть реакции на свое имя, Джон быстро пошел к манекену. Начал он с простых ударов, потом повторял все приемы, которые успел выучить – это заняло удивительно долго. Когда Джон закончил, солнце уже стояло высоко в небе, а во дворе упражнялись солдаты.

У стены, в тени навеса сидел Гарлан, уже снявший доспехи. Он махнул Джону рукой и протянул мех с водой, когда тот подошел. Джон вдруг понял, что умирает от жажды.

– Меня называют хорошим мечником, но я не помню дня, когда так усердно упражнялся. Джон Сноу, да? Чей ты бастард?

– Лорда Эддарда Старка, – Джон выпрямился, произнося имя отца.

Гарлан казался удивленным.

– Моя бабушка рассказывала о нем. Он победил моего отца у Штормового Предела, не пролив ни капли крови, – Джон кивнул – сир Родрик рассказывал ему то же самое. – А еще говорят, он победил сира Эртура Дейна, Меча Зари.

Про Эртура Дейна Джон тоже слышал, но о нем говорили шепотом, будто боялись, что появится его призрак. Он снова кивнул.

– Ты не слишком разговорчив, да? – Гарлан откинулся на стену и усмехнулся.

Это был едва ли не первый человек настолько высокого происхождения, который не выказывал Джону Сноу презрения.

– Вперед! Лети, Мераксес!

Арья? Джон подскочил под смех Гарлана. Во двор вбежал мальчик, немногим старше Джона.

– Я Висенья, драконья всадница! – кричала девочка у него на плечах, размахивая какой-то веткой. Чем-то она и правда напоминала Арью, но была старше и выглядела… мягче.

– На Мераксес летала принцесса Рейнис, – фыркнув, выговорил Гарлан. – Маргери, хватит мучить брата.

Все трое, Гарлан, Лорас и Маргери, оказались детьми Мейса Тирелла, приехавшими на турнир. И все они были милы с Джоном – настолько, что это стало подозрительным. Впрочем, Лорас перестал быть милым, стоило Джону его победить. Он играл с ними весь день и лишь вечером узнал причину, почему с ним вообще заговорили.

Сара пришла к нему в покои.

– Это правда? – в голосе девочки звучали обвинение и обида.

Соломенные волосы сейчас походили на гнездо, еще больше напоминая об Арье.

– "Это" – что? – устало переспросил Джон.

– Тебя собираются узаконить? – Сара зло всхлипнула. – Старуха сказала так твоим новым друзьям.

Отец говорил об этом с Джоном, еще на Пайке. Он сказал, что тогда все решат, что Джон хочет стать наследником вместо Робба – на самом деле отец говорил сложнее, но смысл именно тот – и Джон тоже думал, что лучше остаться Сноу.

– Неправда. Старуха ошиблась.

Сара закусила губу – один в один, как Арья.

– А ты умеешь целоваться?

Джон не умел.

Утром он снова встретился с Гарланом – на этот раз Тирелл сражался сразу с тремя противниками, и за ним наблюдали брат и сестра, выкрикивая: "Хайгарден!" Они снова были милы с Джоном, Маргери даже поцеловала его в щеку, но на этот раз он чувствовал себя зверушкой, с которой они развлекаются. Санса тоже была милой со щенками, если они были чистыми, и даже целовала их.

Джон не был щенком.

От турнира он был в восторге, несмотря на неудачу в состязании стрелков. Он даже уговорил акробатов научить его делать колесо – и чуть не свернул шею в попытке сделать сальто. Победителем турнира стал сир Джорах, один из лучших воинов Севера, он сумел одолеть даже сира Джейме. Уже после турнира Джорах подошел к нему и подарил стальные наручи, сделанные специально под руки Джона.

– Этого не хватит, чтобы отплатить за то, что ты сделал для Дейси – да и ничего не хватит, Джон, она мне как дочь – просто знай, что теперь ты друг любому Мормонту.

По правде, эти слова были достаточной платой – этот ответ пришел ему на ум уже после. Тогда Джон лишь залился краской и пробормотал что-то, что сам не смог разобрать.

Окончание турнира означало, что вскоре Джон вернется домой, к Арье, Роббу, сиру Родрику и Сансе – от этой мысли он не мог подавить улыбку, а вот Сара расстроилась. Они учились целоваться в богороще – у Джона, наверное, выходило бездарно, но Саре было не с чем сравнить.

– Я буду скучать, – сказала она, – Приезжай, когда подрастешь, и привози еще истории.

Джону стало грустно. В Ланниспорте он вряд ли когда-нибудь появится, и хоть Сара и сказала, что они просто тренируются, он чувствовал, что предает ее. Не надо было вообще целоваться.

Вместо ответа он еще раз поцеловал ее.

Сара ушла, а Джон остался в богороще, рядом с сердце-древом. Там его и нашел Теон Грейджой – новый воспитанник отца, двенадцатилетний, долговязый и остролицый парень со злым взглядом.

– Сноу, тебя ищет лорд Старк. И переоденься к пиру, выглядишь так, будто обмарался и не заметил.

Джон сжал кулаки и послушался. В Великий чертог его все равно не пустили. Джон сидел вместе с челядью, межевыми рыцарями и гвардейцами Ланниспорта. Он высидел ровно столько, сколько потребовалось, чтобы наесться и собирался вернуться в комнату, но по пути столкнулся с королевским гвардейцем.

– Еще один, – пробормотал Джейме Ланнистер. – Почему ты не пируешь, Сноу? И чего кривишься? Меня зовут Цареубийцей, а это уж похуже бастарда.

– Но ведь вы убили… – робко начал Джон

– Да, чтоб тебя, убил! Убил. И горжусь этим, потому что когда пришлось выбирать между дерьмом и дерьмом, я выбрал, а не стоял в стороне, как твой благородный отец или наш добродетельный король!

Рыцарь присел, чтобы заглянуть ему в глаза, но все равно был выше Джона.

"Он выглядит, как герой из сказок", – подумалось Джону.

– Сир…

– Скажи, бастард, твой отец сразится со мной, если я отрублю тебе, скажем, руку? – Джон сглотнул. Цареубийца рассмеялся. – Успокойся, я не калечу детей, – Джон почувствовал, как рука в латной перчатке ущипнула его за ухо. – Удачи тебе, бастард.

"Теперь всегда буду носить с собой меч", – пообещал себе Джон. Почему-то ему казалось, что сейчас он был ближе к смерти, чем когда его окружили железнорожденные.

– Ты первый северянин, приглянувшийся моему брату.

Из-за угла вышел самый странный человек, какого Джон когда-либо видел. Сплюснутое лицо, разные глаза, короткие ноги. Ростом он был даже ниже Джона. Этого человека сложно не узнать.

– Если это я приглянулся, то кто же нет?

– Эйрис Таргариен, надо думать, – Джон опешил. – Твоему отцу мой брат не нравится. Джейме вообще мало кому нравится, если речь не о девушках. Тебе тоже, верно.

Джон не знал, что ответить.

– Но позволь задать тебе вопрос, мальчик. Если король прикажет тебе убить лорда Старка, ты выполнишь приказ?

Джон вздрогнул, а потом заговорил так твердо, как мог:

– Я не служу королю, я служу лорду Старку.

Тирион Ланнистер засмеялся.

Утром Джон был рад убраться из Ланниспорта. В этот раз он был на одном корабле с отцом, но плыли они не в Сигард, а в Темнолесье, которое было намного ближе к Винтерфеллу – ведь армия, как оказалось, уже давно вернулась на Север.

Они были в дне пути от Винтерфелла, когда Джон нечайно сорвал с руки повязку, лазая по деревьям. Он даже не сразу это понял – ветка подломилась под ногой, он ухватился за сук, и повязка сорвалась. Джон ударился спиной о землю и обнаружил, что повязки нет, только когда умывался в ручье.

Кровавой корки тоже не было – сорвалась вместе с повязкой. Взглянув на ладонь, Джон похолодел. Стало понятно, почему она не чесалась, как обычные раны, почему почти не болела.

Ни мейстеры, ни лекари ему об этом не рассказывали. Джон знал эту болезнь только по историям старой Нэн.

Кожа на ладони была словно камень, серая и потрескавшаяся.

Джон закричал.

Винтерфелл IV

Барристан устало теребил завязки, снимая с себя доспехи. Спина уже целую луну нещадно болела: с тех пор, как Джейме выбил его из седла. Он все забывал, что Ланнистер – уже давно не тот светящийся гордостью мальчик, одетый в белый плащ в пятнадцать лет, и давно избавился от глупой привычки прижимать копье краем щита. Селми ударился о деревянное заграждение с такой силой, будто в него врезался бык. Наверняка вся его спина – один черный синяк. Надо бы спросить Пицеля о помощи.

И обзавестись оруженосцем. Все его братья имели хотя бы двоих, но эти дети были скорее слугами, чем оруженосцами, и ни один из них не имел способностей, чтобы стать хорошим воином. Оруженосец должен быть учеником, тем, в чьи руки рыцарь вложит меч, в чье сердце вложит понимание чести… не слугой. А его братья даже не тренировали своих подопечных, за исключением Джейме Ланнистера – но Лансель все же был его кузеном.

Вспомнив Ланнистеров, он вспомнил и другого мальчика, Сноу. Не то бастард, не то кузен Эддарда Старка – Барристан мало что знал о северных домах. Кажется, лорд Старк называл его сыном, но Барристан не был уверен. Мальчик отличался храбростью, наверняка был способным и силой обделен не был, через несколько лет он вполне мог бы стать оруженосцем, а после рыцарем, как и говорил король, но не сейчас.

Король… Барристан не знал, что сказал его величеству лорд Старк, но победа встала тому поперек горла. Роберт Баратеон всегда любил вино, но теперь не было дня, когда он был трезвым. Даже в общей схватке он выступал пьяным, орудуя вместо любимого молота мечом. Он мог бы победить, если бы не свалился с лошади. Или мог бы свернуть шею, будь он немного более пьяным.

Боги милосердные, как защитить короля от бурдюка с вином?

Доспех с лязгом упал на каменный пол – только тогда Барристан услышал стук в дверь.

За ней стоял Джон Аррен, десница короля – он был на дюжину лет старше Барристана, бился рядом с ним на Ступенях, против него на Трезубце и, вновь на одной стороне, на Железных островах.

– Милорд? – Барристан был удивлен.

Десница мог вызвать его к себе – так и было положено, он мог прислать слугу и приказать Барристану спуститься, но предпочел сам забраться на Белую башню.

– Лорд-командующий, – мягкая улыбка на морщинистом лице вызывала доверие, – мне нужен ваш совет.

Как редко Барристан слышал эти слова. Королю Эйрису не нужны были советы белого плаща, король Роберт же не слушал никого кроме Джона Аррена и Эддарда Старка, но последний не спускался южнее Перешейка, если только не вел войну. Барристан вдруг понял, что помнит Рикарда Старка, который мертв уже десять лет, куда лучше, чем его сына. Наверное, это проклятье всех стареющих людей. Он ведь уже старше, чем был Геральд Хайтауэр, когда Старк убил его.

Барристан сжал зубы – о чем бы он сегодня ни думал, Старк появлялся в мыслях.

Джон Аррен молчал, продолжая мягко улыбаться в ожидании. Барристан догадывался, о чем его спросят.

– Королева возвращается? Если пожелаете, я возглавлю эскорт.

Серсея Баратеон, гордая и вспыльчивая, осталась в Утесе Кастерли после ссоры с мужем – а с ней, разумеется, остались ее брат-близнец и дети. Вместо них в столицу прибыл Тирион Ланнистер, чье общество еще больше роднило короля с вином. Быть может, королева смогла бы отвлечь его от пьянства и горьких воспоминаний?

– Нет. Проблема, которой я не могу найти решение, куда серьезнее.

Барристан напрягся.

– Угроза королю?

– Угроза королевству. Принц Оберин Мартелл отплыл в Эссос больше трех лун назад. Он посетил Пентос, затем Лисс и Тирош. В Пентосе, как сообщил Варис, несколько лет прятался Визерис Таргариен, в Лиссе недавно умер Джон Коннингтон – по словам Петира, перед этим он ссорился с юношей валирийской внешности, после чего этот юноша вместе с сестрой наняли корабль до Тироша, где его след оборвался. Красный Змей ищет Таргариенов. Я был в Дорне больше тридцати лет назад, когда возвращался со Ступеней, а после, восемь лет назад, провел там несколько неприятных недель. Тогда принц Доран заверил, что сохранит мир – мне показалось, он был честен. Однако я не знал его. Но вы, сир, человек из Дорнийских марок, вы были в Солнечном Копье, Лимонной Роще, Водных Садах, Даре Богов – и в тех замках Дорна, о существовании которых я даже не знаю. Вы провели там несколько месяцев вместе с Рейгаром Таргариеном и Эртуром Дейном. Вы хорошо помните то время?

Помнил ли он? О, Барристан помнил. Их странствие было неожиданным – по крайней мере, для него. Из Староместа, где Рейгар выковал себе шесть звеньев, как обычный школяр, они отправились на юг. Три дня они провели с городке вблизи Солнечного Дома, на берегу Летнего моря – ровно столько, сколько принцу понадобилось, чтобы сочинить песню. Селми полагал, что после они отправятся морем в Королевскую Гавань, но Эртур убедил принца посетить Дорн – пара месяцев, говорил он, но вышел почти год. Рейгару было лишь шестнадцать, а Эртуру девятнадцать, и он больше двух лет не видел свою семью.

Они купили трех лучших скакунов, прошли гористым морским берегом и поднялись вдоль Быстроводной, спали под открытым небом, Эртур ловил рыбу в каменистых запрудах, Рейгар и Барристан собирали ягоды и сладкую траву на высоких лугах; каждый день небо было голубым

и солнце грело их спины, каждую ночь над их головами появлялась россыпь звезд. Путь до Звездопада занял три дня. Когда они прибыли, Барристан понял, почему Эртур так уговаривал принца ехать – малышка Аллирия была меньше двух лет от роду, и брат ни разу ее не видел. Глядя на Эртура, когда он держал ее на руках, Рейгар улыбался так, как не улыбался никогда.

Проведя в Звездопаде целую луну, они отправились дальше. Горная Обитель, Поднебесье, Железная Роща – им были рады везде, их встречали хлебом и дорнийским вином, устраивали в честь принца пиры. Но все трое понимали, что рады им скорее из-за Эртура Дейна, самого юного Меча Зари за сотни лет, самого прославленного бойца Дорна, самого искусного мечника в Семи королевствах.

Эртур заслужил это – четыре года он побеждал во всех турнирах, в которых участвовал, он выбивал из седла Белого Быка, Ливена Мартелла, Бронзового Джона и самого Барристана.

Однако Рейгар смог завоевать их любовь, разгромив шайку преступников, сбежавших из Серий Крепости, после чего Барристан посвятил уже семнадцатилетнего юношу в рыцари.

Покинув Дорн по Костяному пути, они посетили руины Летнего замка, а после Грифонье Гнездо, навестив юного Джона Коннингтона – там они и узнали о рождении Визериса Таргариена.

Два года спустя Рейгар хотел отправиться на Север, но его планы задержало восстание Сумеречного Дола, потом разбойники в Королевском лесу, а после – помолвка с Элией Мартелл.

Принцесса прибыла в Королевскую Гавань на корабле, ее сопровождали семь фрейлин, пять рыцарей – и ее младший брат. Тогда Барристан впервые увидел Эшару Дейн.

Женившись, Рейгар вместо Севера вновь отправился в Дорн – там, в Солнечном Копье, и родилась темноволосая малышка Рейнис.

Оберин и Доран оба души не чаяли в племяннице.

Барристан вновь почувствовал старый гнев. Джон Аррен был мудр и старался сделать так, чтобы Селми не пересекался с Тайвином Ланнистером, а судьба не позволяла Барристану сойтись в поединке с Клиганом – но вина и неведение лишь сильнее разжигали гнев.

– Я все помню.

– Расскажите мне о дорнийцах, сир. Мог ли Оберин утаить все от брата или действовал по его приказу? Какие дома их поддержат, если они решат начать войну?

– Я не был в Дорне после убийства принцессы Элии, – Барристан не мог не заметить, как от этих слов вздрогнул десница. – Когда его последний раз видел, принц Доран был терпелив, разумен и осторожен. Его младший брат – полная противоположность Оберин был остер на язык, хитер и гневлив. Он едва не бросил вызов сиру Джонотору Дарри, перед этим оскорбив его племянницу – мирить их пришлось принцу Дорану, как и приносить извинения. Но, клянусь своим мечом, Оберин Мартелл безумно любил сестру. Он даже хотел вступить в Королевскую гвардию, однако передумал, узнав подробнее о наших обетах.

На самом деле, они оба любили Элию, и они казались мне братьями. Не думаю, что один из них предал бы доверие другого. Но, даже если они зачем-то ищут принца Визериса, разве это преступление? Принц Доран не начнет войну и не позволит брату начать ее.

– И, все же, если они попытаются, какие дома Дорна встанут на их сторону?

Неожиданно Барристана захлестнула ярость.

– Все.

Рейнис, его маленькая принцесса. Барристан был тем, кто подарил ей черного котенка, а она обняла его за колени. "Балерион" – так она его назвала. Она была хорошей. Она была доброй. Этот кот до сих пор бегал по замку, а Рейнис была убита мясником.

Джон Аррен закрыл глаза. Он выглядел как человек, терпящий ужасную головную боль. Выдохнул.

– Есть еще кое-что, о чем я хотел бы поговорить.

Барристан молчал. Если Аррен хочет о чем-то поговорить, пусть говорит.

– Моя жена решила навестить свою сестру в Винтерфелле. Она напомнила мне о бастарде, которого Нед назвал моим именем. Вы ведь говорили о нем, сир? Я хочу знать, кто его мать.

Селми не сразу понял, что он сказал.

– Я не спрашивал лорда Старка об этом.

– Но вы были в Харренхолле. Я – не был. Если я не ошибаюсь в Неде, он зачал бастарда до того, как взял жену. И он привез его с юга – значит, и мать отсюда.

Барристан почувствовал, как его ударили в грудь. Теперь он знал, кем была мать бастарда. Старк забрал ребенка у нее из рук, и она не нашла в себе сил пережить это.

С трудом Селми разомкнул сухие губы.

– Эшара Дейн.

Джон Аррен открыл рот, чтобы спросить о чем-то еще, но Барристану хватило разговоров.

– Я сказал вам все, что знал, лорд-десница. Уходите.

Барристану хотелось ударить кулаком в стену. Хотелось отправиться на Север и зарубить Старка. Хотелось…

"Ты белый плащ, – сказал он себе, – Ты должен защищать короля. Роберт Баратеон лучше многих, он силен и справедлив. Ты должен защищать его, блюсти свои клятвы и помогать ему хранить мир в Семи Королевствах".

Сам того не желая, он вспомнил битву на Трезубце – там Роберт был похож на короля больше, чем когда либо – проклятье, он был похож на демона, расшвыривая солдат словно тряпичных кукол. Барристан тогда думал, что большая угроза исходит от Старка, холодного и беспощадного, но он ошибся – и это стоило жизни его принцу.

А ведь за день до этого Барристан сам настаивал на сражении.

"Они не согласятся на мир, мой принц, – говорил он, – а если согласятся – солгут. В них слишком мало чести и слишком много ярости".

Проклятый идиот!

Переговоры с Робертом Баратеоном казались глупостью, но Рейгар так не считал. Барристан удивился, когда вместо разъяренного великана на встречу явился Нед Старк – без Джона Аррена, без Хостера Талли, Черной Рыбы или Джона Ройса. С ним были трое, но Барристан знал только Рида, болотного лорда.

– Лорд Старк. – Рейгар казался разочарованным – видимо, он ждал разговора с Робертом Баратеоном, кого он мог бы убедить, кого он знал.

– Я не был бы лордом, если бы не твой отец. Где моя сестра?

Рейгар говорил гордо, с достоинством, он говорил, что Лианна пошла с ним по своей воле, что он заберет трон у своего отца, если восстание прекратится, что он забудет о том, что лорды вообще восставали.

Старк не поверил.

– Даже если ты соблазнил мою сестру, принц, даже если она обезумела, я не поверю, что она осталась с тобой после… – Старк сглотнул, и его взгляд потемнел. – После смерти моих отца и брата. Если ты говоришь правду, почему она не рядом с тобой? Если ты говоришь правду, почему она не сообщила мне? Если ты говоришь правду, то… То ты убил моего брата случайно. Но ты не говоришь правду. Моя сестра никогда бы не подвергла семью опасности. Спрошу еще раз: где она? Что с ней?

"Он в отчаянии, – понял Барристан, – в отчаянии, зол, потерян и хочет защитить сестру".

Ответ Рейгара стал его приговором.

– Она беременна.

* * *

Санса стояла по левую руку от матери и не могла совладать с улыбкой. Она хотела быть красивой, как мама, только вот два дня назад у нее выпал передний зуб, и улыбка стала некрасивой. В этом не было ничего страшного, Санса умела улыбаться одними губами – но сейчас возвращался отец, которого не было дома почти год, и ей хотелось гоготать и носиться по двору, как делала Арья.

Во дворе собрались прочти все жители Винтерфелла, не было лишь сира Родрика и десятка гвардейцев, отправленных навстречу отцу. И, кажется, каждый из них улыбался. Улыбалась мама, сжимая плечо Сансы, улыбался Робб, Арья была настолько счастлива, что не могла устоять на месте, – только двухлетний Бран растерянно оглядывался и дергал маму за юбку, силясь понять, откуда взялось столько людей.

Солнце светило им в спины, согревая. Пели птицы, лаяла собака. Послышалось ржание.

Санса и сама начала подпрыгивать, когда в Западные ворота начали въезжать всадники. Что-то не так. Отец сидел на гнедой лошади и смотрел перед собой, рядом с ним ехал побелевший Родрик Кассель. За ним ехали несколько лордов, Санса уже могла их узнать. Джон Амбер, на чьем лице была неприкрытая злость, один из Мандерли – Санса поняла по размеру живота – угрюмо смотрел на спину своей лошади, за ними лорд Слейт и Халис Хорнвуд, Рикард Карстарк с сыном… тех, кто ехали за ними, Санса не узнавала. Она окинула их взглядом. Чего-то не хватало. А где Джон Сноу?

Отец слез с лошади, и мать сразу же заключила его в объятья. Санса видела его лицо, скорбное и растерянное, видела безвольно опущенные руки. Где Джон? Почему никто этого не видит?

Санса огляделась. Все улыбались, кроме Арьи, с непониманием и надеждой смотревшей на ворота, в которые продолжали въезжать всадники. Джон Сноу должен был ехать рядом с отцом – или сразу после всех благородных, если, наконец, начал соответствовать имени – но точно не с челядью в конце, почему Арья не могла этого понять? И все же Санса тоже посмотрела на ворота.