Текст книги "Когда меня ты позовешь (СИ)"

Автор книги: Мюллера.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

«Я не хочу быть таким беспомощным. Хочу быть ближе к ней, забыть обо всей клевете и грязи, которую на нее выливают. Не хочу быть тем, кто ненавидит ее и кого ненавидит она. Если бы у меня была надежда, хотя бы маленькая!» – думал Алексей.

На следующее утро мадам Дэглуа и Дмитрий отправились в магазин, а Жюли отвела Мелани в школу. Мелани – девятилетняя девочка была совсем не похожа на Жюли и князя внешне. Скорее, ее черты лица напоминали покойную мать Дмитрия Павловича – Александру Георгиевну.

Отправив дочь в школу, Жюли шла по улице Сент-Оноре прямиком в свой магазин, когда внезапно остановилась. Перед ней стоял Дмитрий Павлович. Подойдя вплотную к Д’Эпинье, он долго молчал и смотрел на нее, а она на него. За все эти восемь лет, что они не виделись, перемена в их внешности была огромна. Он – приобрел более грубые черты лица, а она – беспристрастность и холодность.

–Здравствуй Жюли, – сказал, наконец, князь.

– Дмитрий, – проронила волнующе Жюли.

– После всего я так рад тебе, – продолжал он. – Вчера, когда я увидел тебя, мне уже было все равно на эти зеркала. Я скучал по тебе.

– К сожалению, зеркал у меня нет, и я ничем не могу помочь вам, – ответила девушка, словно пропустив его слова мимо ушей. Внутри нее все трепетало, но она старалась вести себя как можно суровее.

– Какие теперь могут быть зеркала? – повторил он. – С тех пор как я ушел от тебя, моя Жюли, я места себе не находил. Столько глупых, жестоких слов мы сказали друг другу, столько ночей без сна я провел, думая о тебе. И я не знаю, есть ли у меня шанс вернуть тебя?

От его слов по коже Жюли побежали мурашки. Что делать? Она не могла найти слов. И выдохнув, сказала:

– Князь, – назвать Романова вновь по имени она не решилась, – я считаю, что этот разговор бессмыслен. Я должна покинуть вас, меня ждут на рабочем месте.

Но, не успев ступить и шагу, как Жюли увидела идущего к ним навстречу Алексея Воронова. Совсем забыв о том, что он должен был встретить ее на улице Сент-Оноре, чтобы помочь с новой доставкой антикварных вещей она опешила и остановилась.

Завидев издалека Жюли с незнакомым мужчиной, как ему показалось, он ускорил шаг, но приблизившись, понял, что рядом с ней стоял тот самый Дмитрий Павлович, которого он так презирал.

Подойдя к ним ближе, теперь он мог хорошенько рассмотреть великого князя.

Прежде всего, офицер оценил внешность князя, сочтя, что он имеет привлекательную наружность и является полной противоположностью самому Вороновому. Одетый в черный костюм, Алексей особенно заметил его лаковые, красивые туфли.

– Доброе утро, князь. Позвольте представиться – офицер Алексей Воронов. Рад нашей встрече, – с наигранной радостью произнес Алексей и подал Романову руку. В этот момент его голубые глаза сверкали словно молнии и ожидая, пока князь пожмет ему руку в знак приветствия, он обратился к Д’Эпинье: – мадам, прошу простить меня, что не встретил вас раньше.

– Все в порядке, – ответила девушка. И если до этого она стояла полубоком к великому князю, то теперь же она повернулась к нему спиной. – Алексей, пойдемте скорей, у нас много работы в магазине.

– Мы раньше где – то с вами встречались, офицер Воронов? – спросил Дмитрий и воззрился на Алексея, обсматривая его с ног до головы. Наконец подав ему руку для пожатия, он метал взглядами на голубоглазого, изучая его и пытаясь припомнить, слышал ли он о нем раньше.

– Не встречались князь, – отрицательно покачал головой Алексей.

И посмотрев на Жюли, Воронов продолжил:

– К сожалению у нас действительно много работы с мадам Д’Эпинье, так что мы вынуждены не теряя ни минуты покинуть вас князь, и приступить к ней. Может, мы еще с вами встретимся, Ваше Высочество.

– Непременно, – громко заявил Дмитрий. – Вы уверены, что мадам Д’Эпинье хочет идти с вами?

– Что вы имеете в виду, князь? – недоуменно пробормотал Алексей.

– Вы действительно убеждены, что девушка рада вашему появлению? Вы помешали нашему разговору офицер Воронов, – с ледяным спокойствием продолжал Дмитрий Павлович.

Услышав это, лицо Алексея побагровело от злости, а внутри все закипело от ненависти и негодования.

– Да что вы себе позволяете! – закричал он и его лицо, вмиг ставшее грубым и злым, приобрело некрасивое выражение. – Я вызываю вас на дуэль, Дмитрий Романов!

Закрывая собой Жюли, он подошел прямо к князю и сжал кулаки.

– Я не боюсь вас, – приосанившись, ответил Романов. – Если вы настаиваете, то мы без сомнения стреляемся! Однако вынужден заметить, что дуэли запрещены и не практикуются вот уже как лет тридцать. Вы опоздали с этим, Алексей.

– Мне все равно, – ядовито буркнул светловолосый мужчина.

– Никакой дуэли не будет! – вдруг послышался голос Жюли и, подойдя к мужчинам, она стала между ними пытаясь успокоить разъяренного Алексея. – Умоляю вас, мистер Воронов, идемте отсюда скорее!

Смотря на князя неистовым взглядом, Алексей повиновался и направился в сторону магазина, что – то пробубнив себе под нос. Жюли посмотрела на Дмитрия, увидев его довольное лицо, но в глазах прочитала удивление, однако при этом он вел себя сдержанно и без лишних движений продолжал стоять. Затем его пристальный взор скользнул на Жюли и, пересилив себя, она отвернулась от него и пошла вперед вслед за Алексеем, но все еще мысленно возвращалась к их раннему разговору с князем.

Но день так перевернулся с ног на голову, что в суете она совсем забыла о Дмитрии Павловиче, погрузившись в работу.

========== ГЛАВА VII ==========

После неожиданной встречи с великим князем, Жюли еще больше ушла в работу, словно намеренно хотела забыть обо всех личных делах, думая только о делах рабочих. Старший сын все прекрасно понимал и видел, что творится в душе у матери. Понимал также и Алексей. Теперь он постоянно находился рядом с Д’Эпинье, провожал и встречал ее, почти каждый вечер оставался у них в доме, общаясь с тётушкой Женевьев и Мелани, которая очень привязалась к Воронову.

Жюли не препятствовала такому сильному вмешательству Алексея, по сути, она оставалась равнодушной и радовалась только за Мелани и мадам Дэглуа, которой очень приглянулся офицер. Действительно, Алексей оказался очень интересным собеседником, он много знал о Гражданской войне, хорошо разбирался в поездах и машинах и пускай он не был юмористом, но всем домашним на улице Риволи с ним было легко и занимательно.

Давно уже мадам Дэглуа заметила особый интерес Алексея к Жюли, и стала думать, что между ними была скрытая от посторонних глаз любовь. И хотя Жюли никак себя не выдавала, тётушка Женевьев приняла это за нежелание открыться другим, зная сдержанность и скромное поведение девушки.

Однако на самом деле за холодностью и безучастием внутри Жюли прятала ураган эмоций. Она огромное количество раз передумала и перегадала ту сцену, когда встретила великого князя. Могло ли быть по-другому? Увидит ли она его еще? И питая надежду, несколько месяцев подряд она все невольно искала его глазами, но все было напрасно.

С наступлением нового 1935 года ожидание Жюли утихло. Все стало как прежде – так, как было до той злополучной встречи. И опять на предпринимательницу накатила волна усердной работы. Возникли проблемы с поставкой антиквариата, фирмы и частные лица чаще всего не соответствовали требованиям квалификации, появилось огромное множество мошенников и обманщиков, предлагающих товар и, не выполняя правила договора просто исчезали.

У бывшей танцовщицы также появились проблемы с оценщиком и реставратором, которые не хотели работать на Д’Эпинье, что усложняло дальнейшее развитие магазина. И когда все – таки она нашла таких людей, лучше не стало. Накануне очередной поставки дорогого чайного немецкого сервиза XVIII века и мелких вещей императрицы Евгении де Монтихо, сделка сорвалась. Они просто не прислали и перестали отвечать на запросы предпринимательницы! Жюли была на грани безысходности.

Закончив свой очередной рабочий день, она удрученно, в подавленном состоянии побрела домой. Зайдя в ближайший магазин, Жюли сделала пару покупок, и ее путь теперь лежал прямиком на улицу Риволи. Жюли знала, что когда придет домой, увидит тётушку Женевьев, детей и Алексея, и поэтому сразу постаралась убрать грусть с лица, чтобы никто ничего не увидел.

Войдя в дом и поставив сумки на пол, она ощутила на своей талии детские ручки, прижимавшие ее к себе.

– Мама! – воскликнула белокурая Мелани, поднимая голубые глаза на Жюли и улыбаясь, – наконец-то ты пришла! Мы с дядей Алексом совсем недавно вернулись из театра, как жалко, что ты не пошла с нами! Дядя Алекс очень переживал и был расстроен за тебя! Зато тётушка Женевьев готовит с Дмитрием пирог!

– Мы пойдем в другой раз, – отвечая улыбкой на улыбку, сказала Жюли.

Из кухни послышались голоса мадам Дэглуа и Дмитрия, а затем Д’Эпинье услышала шаги Алексея Воронова из гостиной. Он внимательно посмотрел на нее и немного улыбнулся, видя Мелани рядом с матерью. После этого помог снять верхнюю одежду и взял продукты, отправившись с девочкой на кухню.

Тем временем Жюли прошла в свою комнату. Она обрадовалась, увидев счастливую дочь и хлопотавшую мадам Женевьев с сыном. Однако, не смотря на это, она все еще была расстроена и больше не могла сдерживаться и тихо заплакала. Ей нужно было побыть одной, все обдумать и взвесить. Но ее тихий плач нарушил вошедший в комнату Алексей. Увидев ее слезы, он тут же изменился в лице и подбежал к ней, обнимая за плечи.

– Милая Жюли, что с тобой? Тебя кто – то обидел? Кто он?

– Нет-нет, – отвечала Жюли, – я… я не должна показывать свою слабость, но я очень переживаю за дела магазина.

И не имея больше возможности держать все внутри себя, она разрыдалась, поведав Алексею обо всех своих страхах и неудачах магазина. Конечно, он все понял. Конечно, он итак все знал, но не думал, что Жюли настолько будет изнурять себя переживаниями. В этот момент он был единственным близким ей человеком. Она опустила голову ему на грудь, а он говорил и говорил, пытаясь успокоить ее.

Внезапно Жюли почувствовала, как ее губы горят. Это удушающее чувство… как она могла позволить? Жюли будто оцепенела, ощутив на своей шее такие пылкие поцелуи Алексея. Он целовал ее шею, обхватив руками, прижимаясь к ней головой и жадно впиваясь губами в ее онемевшие, беспристрастные губы. Наклоняясь к груди и опуская блузку женщины, Воронов ласкал ее языком, крепко сжимая ее плечи в своих тонких пальцах.

– Жюли… Жюли… – повторял он, выдыхая горячий воздух и шепча ей на ухо, – Жюли…

Он проводил руками по ее лицу и шее, ненасытно целуя каждый изгиб ее кожи, вдыхая аромат духов. Она не поняла, как все произошло. В какой момент он переступил черту и накинулся на нее словно хищник на свою жертву? Далее становилось невыносимее. Но она ничего не могла сделать.

Впервые за долгие годы кто – то целует ее безумно, вожделенно, сладострастно.

Офицер будто сошел с ума. Словно ничего вокруг не существовало кроме нее, весь мир потерял для него интерес, перед собой он видел только Жюли и ее изгибы тела, которые он целовал вновь и вновь. Прикосновения Воронова причиняли Жюли боль, но не физическую. Ее рассудок понемногу возвращался. Теперь она отчетливо понимала, что происходит.

Впервые за долгие годы кто – то целует ее так же, как целовал Дмитрий Павлович. Нежно, ласково, чутко.

В памяти она увидела великого князя и вздрогнула. Ощутив дрожь по телу женщины, Алексей трепетно коснулся губами ее рук.

– Я люблю, люблю, – говорил он полушепотом. – Жюли… люблю…

Но Жюли не слушала его. В ее голове уже всплыл образ Дмитрия, такого красивого, мужественного, статного. Таким, каким она видела его в последний раз.

– Могут ли мои чувства быть взаимными? – спросил вдруг Алексей, заглядывая ей в глаза и оставляя продолжительный поцелуй на губах. – Могут?

Возможно ли любить кого либо кроме Дмитрия? Разве это не отвратительно – позволять чужому мужчине прикасаться к себе, когда ты этого не хочешь? И вся возбужденная, она отвернулась от Алексея. Ее щеки пылали, а с реснички покатилась слеза.

– Ты не отвечаешь мне, но и не сопротивляешься… о чем ты думаешь, Жюли? – воскликнул Воронов.

Он повернул голову женщины к себе, и со свойственным ему меланхоличным взглядом посмотрел на нее. Он хотел было снова поцеловать ее, но Жюли резко отвернулась от него всем корпусом тела, и еле слышно проронила:

– Нет, не могут…

Светловолосый мужчина вскочил и застонал от злости и отчаяния, одолевавшего его одновременно. Д’Эпинье продолжала сидеть на краю кровати, опустив голову и не поднимая глаз на офицера. Ей было тошно от того, что она позволила себя целовать.

Казалось, Алексей сейчас взорвется от досады и гнева, но облокотившись на стену, он уронил голову и замолк. Неожиданно дверь открылась, и в тихую комнату вприпрыжку вошла Мелани.

– Дядя Алекс и мамочка, тётушка Женевьев зовет вас к столу! Уже все готово! – и взяв за руку Воронова, она вышла с ним из комнаты.

Эти часы чаепития для Жюли стали нелегким испытанием. Мадам Дэглуа не могла насмотреться на Алексея, и уже в голове сосватав его к Жюли, видела их скорую свадьбу. Но в этот раз и Воронов, и Д’Эпинье сидели словно отчужденные, обращая все свое внимание на детей. Но наконец, томительные минуты чаепития закончились, и когда офицер ушел, Жюли с облегчением могла заняться домашними делами.

Дмитрий и Мелани были в верхних комнатах дома, проводя время вместе, а мадам Дэглуа находилась около Жюли. В этот вечер она особенно желала поговорить с женщиной об Алексее.

– Дорогая Жюли, – начала она, – я давно заметила симпатию этого милого офицера к тебе. Видно, что ты ему очень нравишься. Ты бы хотела выйти за него замуж?

При этих словах Жюли удивилась, но ничего не сказала.

– Жюли, пойми, – продолжала мадам Дэглуа, – я стара, у тебя двое детей, ты не можешь всю оставшуюся жизнь прожить одна, тебе нужен мужчина, который будет любить тебя и твоих детей. Я смотрю на этого хорошего офицера и нахожу, что он самая лучшая кандидатура, ведь он так полюбил Мелани! И к Дмитрию он хорошо относится, а главное, я вижу, как загораются его глаза, когда ты рядом…

– Я все понимаю мадам, – взяла свое слово Жюли, – я знаю, что вы желаете мне счастья. Только между мной и Алексеем деловые отношения, он очень добр и заботлив ко мне и к моим детям, и я ценю это, но я не испытываю к нему ничего большего, кроме симпатии.

– Все равно подумай над моими словами, – заключительно сказала мадам Дэглуа.

========== ГЛАВА VIII ==========

В 1936 году дела в антикварном магазине Жюли вошли в свое привычное русло стабильности. После всех несчастий удача улыбнулась женщине, и она осуществила несколько выгодных сделок, принесших магазину долгожданный финансовый покой.

– Дмитрий, – скомандовала женщина сыну, – у нас не хватает пару вещей из коллекции Екатерины Медичи. Мне обещали, что я получу всю коллекцию полностью. Позвони поставщикам и выясни, почему так.

И верный помощник матери пошел выполнять поручение. Дочери Мелани она дала задание протереть пыль на витринах и полках под руководством мадам Дэглуа, а сама стала раскладывать старинные вещи на полки, соответствующие каждому столетию.

– Мама, я только что получил ответ по поводу коллекции Медичи, – проговорил взволнованный Дмитрий.

– Что они сказали? – взгляд Д’Эпинье стал суровым.

– Поставщики сказали, что этих двух вещей у них нет, но они находятся в замке Бомениль, в департаменте Эр. Обычно эти вещи не включают в коллекцию Екатерины Медичи, и поэтому они доставили нам все без этих вещей.

– Но мы ведь заплатили за полную коллекцию! Кто этот владелец? Я немедленно отправлюсь в департамент Эр и выкуплю у него эти вещи. Чего нам не хватает? – Жюли обратилась к бумагам, на которых была расписана вся коллекция. – Дмитрий, нам не хватает лишь выписки из протокола допроса Франсуа Равальяка и портрета Марии Медичи. Так кто же этот владелец? – повторила она свой вопрос.

– Этот владелец – мой отец, мама, – сказал Дмитрий и внимательно посмотрел на удивленную мать.

Жюли такое известие повергло в ступор. Минуту, она смотрела на сына, но потом, повертев бумаги в руках, сказала:

– Что же, тогда мы можем обойтись и без них.

– Без них? – Дмитрий повел бровью. – Мама, ты так усиленно пыталась достать их… разве тебя пугает то, что владелец замка мой отец? Мне кажется, с ним будет намного проще договориться, и поехать могу я, – договорил юноша.

– Нет, поеду я, – твердо проговорила Жюли. – Сейчас я не могу все бросить и уехать, но за неделю соберу всю необходимую мне сумму и отправлюсь в департамент Эр. Заберу недостающие вещи в нашу коллекцию Екатерины Медичи, и мы покончим с этим делом.

Вечерние чаепития в доме на улице Риволи было делом обычным. Тетушка Женевьев всегда заваривала ромашковый чай и все дружно пили, отдыхая и делясь впечатлениями о работе за целый день. Жюли с сыном обсуждали как раз поездку в департамент Эр, и мадам Дэглуа поддержала эту идею.

Вскоре к ним домой нагрянул нежданный гость. Тетушка Женевьев завела Алексея Воронова на кухню и угостила чаем, хотя он отказывался и долго извинялся за столь поздний и неудобный для визитов час. Но ему нужно было поговорить с Жюли Д’Эпинье, и когда дети с тетушкой убирали со стола, они прошли в гостиную для разговора.

– Алексей, ты, наверное, по поводу поездки? – начала Жюли. И видя его недоуменное лицо, продолжила: – а, я тебе не говорила: через неделю поеду в замок Бомениль, чтобы забрать кое-какие вещи. Но можешь быть спокойным, я справлюсь сама, так что твоя помощь не потребуется.

Воронов услышал это и затрясся, как только подумал о том, что она еще раз может встретиться с великим князем. Ведь он слышал, что этот замок принадлежит именно Дмитрию Павловичу.

– Но может, все – таки я провожу тебя или поеду с тобой? Жюли, я лишь хочу помогать тебе и если это возможно, быть как можно чаще тебе полезным.

– В этот раз я хочу поехать сама, – она улыбнулась и опустила руки вдоль туловища.

Но помня данное себе обещание сказать ей то, что хотел уже давно, поначалу он не смог подобрать нужные слова, замялся и замолчал, а Жюли все также смотрела на него, улыбаясь. Не смея более сдерживаться и понимая, что или сейчас, или никогда, Алексей выпалил:

– Жюли, я готов не только помогать тебе. Я предлагаю не только свою постоянную помощь, но и свое сердце и руку! Ведь я люблю тебя!

Он достал квадратной формы синюю коробочку и уже собирался открыть ее, но Жюли воспротивилась и закачала головой. Шокированная, она долго глядела на него.

– О чем ты говоришь, Алексей? Как ты мог подумать, что я непременно соглашусь?

И не зная как осторожнее ответить ему, чтобы не задеть его, она растерялась и замолчала. Ей не хотелось делать ему больно, и она ждала, что он скажет. Воронов сел на диван. Его тело дрожало, черты лица приобрели унылое выражение и, понимая, что ему отказывают, он еще больше впал в отчаяние.

– Неужели ты не видела, что все эти годы я безумно любил тебя? Неужели ты не замечала, что все мои мысли были лишь о тебе, Жюли? Неужели твои глаза настолько покрыты пеленой любви к этому человеку? Этот человек… князь… самодовольный и напыщенный! Я знаю, что ты всегда думаешь только о нем! – и, видя, что Жюли не отвечает и отворачивается от него, он задергал ее руки. – Ну, ответь же мне, ответь!

– Ты совсем не знаешь его, чтобы так говорить, – гневно пролепетала Жюли и вырвала руки из-под пальцев Алексея.

– Но ведь мне известно как он поступил с тобой! И если бы я мог, я бы застрелил его в ту же секунду как увидел бы вновь! – буквально плача, говорил офицер. – Но ты все равно выбираешь его! Его!

Он дико заплакал, пряча лицо под ладонями и пытаясь удержать Жюли рядом с собой.

– Ты все же решила остаться с ним, не так ли, Жюли? – спросил Воронов.

Вдруг в гостиную вошла мадам Дэглуа и, рассмотрев их лица, заметила огромное напряжение, возрастающее с каждой секундой.

– Что здесь происходит? – недоумевающее спросила она. Но видя, что они оба не отвечают, она повторила свой вопрос.

– Я предлагал мадам Д’Эпинье стать моей женой, – мгновенно ответил Алексей, будто тётушка Женевьев была последим его спасением.

И действительно, как только старушка услышала это, на ее лице появилась улыбка, она подошла к Жюли и обняла ее, воскликнув:

– Мои чаяния были услышаны Богом! Милая Жюли, я благословляю этот брак!

Жюли знала, что тётушка Женевьев желает ей только лучшего. Да, нужно было согласиться на его предложение – это было всем необходимо. Безусловно, Воронов очень любит ее, и детей, а главное – с ним она будет в безопасности.

– Я согласна, – пролепетала женщина, протянув руку офицеру.

Следующие дни начались с разговоров о предстоящей свадьбе.

Решено было сыграть торжество в следующем году, а пока заняться начальными хлопотами. Прежде всего, нужны были деньги, а там уже определить место проведения и обязательный обряд венчания, наряды и много – много другого! Мелани была очень рада тому, что теперь ее любимый «дядя Алекс» станет полноценным членом их семьи, а вот девятнадцатилетний Дмитрий очень удивился, но ничего не высказал против этого союза.

Алексея Воронова было не узнать. Обычно бледное, меланхоличное лицо офицера стало вдруг счастливым и свежим. Он не отходил от Жюли ни на шаг, ухаживая за ней усиленнее, чем прежде и буквально «сдувал с нее пылинки».

Через неделю, как и запланировала Жюли она поехала в замок Бомениль. Эр – департамент на севере Франции, входивший в регион Нормандии, назван так в честь реки Эр, протекающей на этой территории. Выехав утром, предпринимательница уже вечером находилась в Эре, подъезжая к Боменилю.

Замок Бомениль располагался в коммуне Бомениль, а в прошлом это была загородная резиденция короля Людовика XIII. Прибыв на место Жюли первым делом оглядела оглядела замок: красивый и огромный, величаво раскинутый возле реки он имел много комплексных дворцовых элементов, парадный вход с запада в который как раз и направилась Д’Эпинье.

Уже давно сгустились сумерки и, не смело постучав в дверь, Жюли приготовилась увидеть князя, но дверь ей открыла пожилая женщина.

– Добрый вечер мадам, – сказала Жюли. – Я из Парижа, у меня к вам деловой разговор.

– Я не занимаюсь деловыми разговорами, – ответила женщина. – Все разговоры к хозяину замка, а он – уехал, и пока его нет. Приходите в следующий раз.

И женщина попыталась закрыть дверь, но Д’Эпинье ее остановила.

– Послушайте, мадам, я не намерена ждать вашего хозяина. Мне нужно переговорить с вами и войти в замок прямо сейчас.

– Да кто вы такая, чтобы перечить мне? – оглядев Жюли с ног до головы, женщина недоверчиво ждала ее ответа.

– Я – держу магазин антиквариата в Париже, и мне… – но девушка не договорила, перебив ее, женщина выкрикнула:

– Идет хозяин! Вот с ним и говорите! – и, закрыв дверь перед носом Жюли, она скрылась.

Но женщина говорила правду: обернувшись, Жюли увидела Дмитрия Павловича шедшего к ней.

– Доброго вечера, – протянул он. – Жюли, я удивлен, что привело тебя сюда?

И прежде чем она ответила, он дотронулся до ее рук и прижал их к губам, осторожно целуя. Отвыкшая от его касаний ее поразило словно током, и на секунду растерявшись, она смотрела на него, но потом как можно скорее вырвала руки. Она также заметила, что князь очень плохо выглядит. Уставшее, грустное лицо, круги под глазами и трясущиеся руки. Словно внутри него засела глубокая печаль, снедавшая его изнутри.

– Князь, – набрав воздух в легких, бывшая танцовщица продолжила: – я пришла к вам с деловым разговором и он не требует отлагательств.

– Прошу, входи, – указывая ей на дверь, он пропустил ее первым, закрыв за собой двери.

Они оказались в большой гостиной, исполненной в стиле Людовика XV в центре которой были расположены стулья, вдоль стен стояли плетеные стулья, камин, украшенный натуральным морским гребешком, а большую часть паркета занимал ковер.

– Садись Жюли, я тебя внимательно слушаю, – пододвинув стул женщине и усадив ее, князь посмотрел на нее, а потом, осмотрев гостиную, вдруг спросил: – тебе нравится этот замок? Я купил его еще в 1927 году.

– Он безумно красив, – улыбаясь, ответила Жюли, – но я приехала вовсе не осматривать замок. – И видя недоуменный взгляд князя, Жюли продолжала: – Дмитрий, недавно из Италии я получила коллекцию вещей Екатерины Медичи. А позже выяснилось, что там недостает еще двух ценных предметов. Как оказалось, эти предметы находятся у вас в замке.

– Что за предметы?

– Выписка из протокола допроса Франсуа Равальяка и портрет Марии Медичи.

– И ты хочешь, чтобы я отдал тебе эти вещи?

– Конечно за деньги. Я готова заплатить за них довольно большую сумму, князь, – серьезно сказала Жюли.

– Что же, я согласен. Но Жюли, я должен тебя огорчить: я не знаю где эти вещи, поэтому мне придется перерыть все комнаты, чтобы найти их. Но ведь тебе они нужны сейчас? А осмотр всех комнат займет время, ты готова подождать? Или мы можем начать поиски прямо сейчас? – он незаметно ухмыльнулся.

Жюли задумалась: что лучше? Ждать неделю пока князь будет искать, или же потратить всего одну ночь, уйти и больше никогда не встречать его? Второй вариант показался ей наиболее правильным, но она все еще не определялась. Видя это, Дмитрий сказал:

– А тем более тебе понравился замок так что, я не могу не показать его. Что скажешь?

Она ответила:

– Хорошо, князь. Я согласна поискать эти предметы сейчас.

После этого они направились в спальню, где когда – то жила королева Англии Генриетта Французская, дочь Генриха IV. Посреди, был размещен портрет Генриетты кровать, столики, дверь – украшена изображением ландышей. Внутри спальни находился небольшой кабинет. Дмитрий, открывая все шкафы, искал те самые вещи, а Жюли не осмеливаясь ничего трогать без его разрешения, наблюдала за ним. Но двадцать минут поиска ничего не дали, как и полчаса спустя.

– Жюли, ты уверена, что они действительно хранятся в этом замке? – и, не дав ей ответить, он сказал: – впрочем, еще не все потеряно. Пойдем в библиотеку.

Поднявшись по лестнице, Жюли вошла в довольно маленькую комнатку, обставленную шкафами с книгами, столом, комодом, а стены и пол были покрыты кирпичом. Через минут десять Дмитрий достал из шкафа огромный портрет французской королевы и показал Д’Эпинье, на что та одобрительно закивала. И начав немного нервничать в присутствии князя, девушка предложила свою помощь, на что Романов охотно согласился. Общими усилиями и все в пыли они нашли и выписку Равальяка. Упаковав все эти вещи довольная, она оставила деньги на столе и собралась уйти, но Дмитрий остановил ее.

– Ты уже уходишь? Я могу подвезти тебя, Жюли. Впрочем, это давно уже делает другой.

– Да, я выхожу замуж, – произнесла Жюли. – Я искренне прошу у вас прощение за его недостойное поведение в тот день, когда вы в первый раз встретились. А доехать я могу сама. Так же, как и приехала сюда.

– А-а-а… – протянул Дмитрий Павлович. – Этот тот офицер, который угрожал дуэлью… – он засмеялся. – Тогда почему он сам не попросит извинения, Жюли?

Но Жюли не отвечала, с каждой минутой ей было все труднее прощаться с князем, и она хотела как можно скорее покончить с этим. Но он неожиданно взяв все предметы коллекции из рук Д’Эпинье, сказал:

– Я долго ждал этого, и я прошу лишь выслушать меня.

– О чем ты, Дмитрий? – спросила Жюли, переходя на «ты». Ее сердце безумно колотилось, и больше всего она боялась поддаться чувствам. Вплотную смотря на него и пытаясь быть спокойной, она ждала, что он скажет. Князь, видя ее, наконец, проговорил:

– Ты любишь меня, Жюли… ты все еще любишь меня!

Жюли молчала. Не отводя от него глаз, она все ждала, что будет дальше. Воспользовавшись этим, Дмитрий подошел к ней ближе.

– Я видел нашего сына, Жюли… жаль, я не смог увидеть Мелани, но я не забыл, Жюли, не забыл о наших детях, – он остановился. Тяжело дыша, будто ища нужные слова, великий князь минуту молчал.

– Моя Жюли, прости меня… я не смог! Думай, как тебе будет угодно: считай, что это моя слабость, потому что я не смог отказаться от тебя, от нас! Эти женщины, с которыми я был, они всего лишь бледное подобие тебя, ни одна из них не может вырвать из сердца твой образ, родная моя. Я хотел бы начать все с начала и высказаться до того, как ты отвернешься от меня, прогонишь и уйдешь и до того, как этот нелепый мальчишка будет прикасаться к тебе!

Упав на колени и отодвинув предметы коллекции подальше от себя, он обхватил руками ее талию и тихонько заплакал, целуя руки Жюли.

– Моя ошибка была в том, что я понял все это слишком поздно… – но Д’Эпинье молчала, отводя взгляд и еле слышно всхлипывала.

– Ты молчишь… но я же знаю, что тебе не все равно, Жюли. Я знаю, что ты не хочешь выходить за него замуж!

– Ты ошибаешься Дмитрий, мне все равно! Все равно! – выкрикнула она и отошла от Романова, пытаясь взять купленные предметы, но от напряжения и слез ее руки не слушались, и каждый раз беря вещи, она роняла их. Жюли хотела поскорее уйти и уже пожалела, что пришла.

Перед ее глазами все еще проносились события прошлого. Но действительно ли ей было все равно? Отнюдь нет. Несмотря ни на что она продолжала любить князя, хоть и отчаянно противилась этому чувству.

– Мне не нужны от тебя деньги, забери их. Мне ничего от тебя не нужно кроме твоего прощения, – сказал Дмитрий Павлович и, подойдя к ней, протянул бывшей танцовщице купюры.

– Я давно простила тебя Дмитрий, но находиться рядом с тобой я не могу! – и, взяв деньги и вещи, она выбежала из Бомениля, чтобы больше никогда туда не вернутся, и больше никогда не встречаться с Дмитрием Павловичем…

========== ГЛАВА IX ==========

С наступлением лета 1937 года приготовления к свадьбе Жюли и Алексея почти завершились. Окончательно праздник был назначен на сентябрь – мягкий, теплый, парижский сентябрь. А пока особенное внимание уделили свадебному платью Жюли. Женщина хотела простое, удобное и свободное платье, в котором бы чувствовала себя максимально комфортно.

Несмотря на то, что все ее мысли занимали свадебные хлопоты и работа, все же она не могла отделаться от одного навязчивого эпизода, и вот какого: в прошлом месяце она узнала, что Дмитрий Павлович официально развелся с Одри Эмери и теперь, если верить слухам жил в Париже в каком – то отеле.

В первых числах июля Жюли с тётушкой Женевьев и Мелани посетили довольно много свадебных салонов, остановив свой выбор на одном из таких под названием «Oclara» на улице Сен-Маур. Собственно, там они и присмотрели понравившуюся им модель платья. Это было закрытое, узкое платье в пол, с длинным шлейфом. Но Жюли все равно колебалась. Ей вроде и нравилось, но она хотела еще посмотреть все варианты, и они в очередной раз вышли из салона, так ничего и не купив.