Текст книги "Когда меня ты позовешь (СИ)"
Автор книги: Мюллера.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)
– Моя Жюли, – улыбаясь и обнимая девушку, говорил князь, – моя родная, я же говорил, что найду тебя! И я нашел тебя! – и крепче обнимая ее, Романов гладил танцовщицу по волосам.
– Где ты был все это время? Как ты здесь оказался? – задавала вопросы Жюли, смотря Дмитрию в глаза не переставая обнимать его и целовать.
– Я искал тебя Жюли, искал везде и я нашел тебя. Разве может быть теперь что – то важнее того, что я нашел тебя? – и, притянув ее к себе еще ближе, он коснулся губами ее губ, оставив долгий и страстный поцелуй.
На улице где они стояли, посреди домов, собралась небольшая толпа людей, наблюдавшая за встречей влюбленных.
– Госпожа, может, мы уже поедем? – снова спросил шофер, оглядывая толпу.
На вопрос шофера никто не ответил и он, угрюмый, продолжил сидеть в автомобиле.
– Дмитрий, я сейчас живу у тетушки Элизы мадам Дэглуа, поедем со мной, ведь ты со мной? – оторвавшись от поцелуев, пролепетала взволнованная и счастливая Жюли.
– С тобой ли я, моя Жюли? Я с тобой, бесценная моя, ведь я искал тебя, чтобы забрать тебя к себе, – целуя ее руки, сказал Дмитрий.
Жюли не переставая улыбаться, продолжала целовать князя. Наконец когда их нежности немного утихли, они сели в автомобиль и направились к тетушке Женевьев, ведь девушка хотела, чтобы князь увидел своего ребенка.
Тетушка Женевьев, удобно расположившись на подушках, читала новый выпуск газеты, когда входная дверь открылась и закрылась, извещая о приходе ее дорогих и любимых девочек. Мадам Дэглуа быстро надела свои домашние тапочки и спустилась в прихожую. Но как же она удивилась, когда вместо Элизы женщина увидела князя! Несомненно, она узнала его и, сделав небольшой реверанс, робея, произнесла:
– О, Ваше Высочество, это вы, какими судьбами! Я вас помню совсем еще маленьким мальчиком!
– Добрый вечер мадам, – отвечал Дмитрий, – я пришел сюда, чтобы забрать Жюли.
– О, вы располагайтесь, а мои булочки, которые я готовлю к чаю, вот – вот сгорят! – и, побежав на кухню, она занялась булочками.
Но ее мысли отнюдь не были заняты булочками: «Так значит, вот кто отец маленького Дмитрия!» – думала про себя мадам Дэглуа.
А Дмитрий и Жюли, пройдя наверх, теперь были одни, и девушка повела князя в детскую.
– Дмитрий, это твой сын, – сказала Жюли, взяв ребенка на руки. – Я назвала его в честь тебя, ведь я так боялась, что больше не увижу тебя!
Аккуратно переложив его на руки к великому князю, она улыбнулась. Тот, взяв его, трепетно держал на руках и нежно гладил сына. Ребенок, взглянув на Дмитрия своими большими, карими глазами сначала замахал ручками, а затем, рассмотрев незнакомого гостя, заплакал.
– Он привыкнет к тебе Дмитрий, – сказала Жюли и взяла ребенка, укачивая его. – Ведь он видит тебя в первый раз за все время.
– Жюли, его карие глаза – мои, его волосы и подбородок, скулы – мои, а овал лица напоминает мне моего покойного отца, Павла Александровича.
– Все так и есть мой дорогой, – не сдерживая улыбки, Жюли качала малыша, напевая ему французскую колыбельную:
Au clair de la lune,
Mon ami Pierrot,
Prête-moi ta plume
Pour écrire un mot.
Ma chandelle est morte,
Je n’ai plus de feu;
Ouvre-moi ta porte,
Pour l’amour de Dieu. (1)
– Госпожа, давайте я его укачаю! – открыв дверь, служанка Мари поспешила к Жюли. – Мадам Женевьев ждет вас с князем на кухне.
– Хорошо, только держи его аккуратнее, он стал очень капризным, – дала наставления Жюли и они спустились с Дмитрием Павловичем на кухню, где уже пахло булочками с шоколадом и кофе.
– Ну, наконец – то вы пришли! Любезный князь, присаживайтесь, – усадив князя, мадам Дэглуа приказала: – берите булочки, кофе вот – вот налью.
– Благодарю вас мадам, благодарю за радушный прием, – отвечал князь.
– Так вы хотите забрать Жюли? – спросила Женевьев.
– Да мадам, хочу. Я купил дом в Париже, у меня еще имеется квартира в Лондоне и куда она захочет, туда мы и поедем.
– Я захочу туда, где будешь ты, – улыбаясь, сказала Жюли. – Но, мадам Женевьев, откуда вы знаете князя?
– О, это длинная история! Сейчас, только кофе вам принесу! – она встала и через минуту подала влюбленным кофе. – Я приехала в Российскую империю, когда только начал править Николай II, ведь моя мать – русская. Так вот, я приехала к ней, а она как раз была при дворе императора. Это был 1898 год и тогда, я увидела вас, князь, совсем еще маленького мальчика, – она легонько улыбнулась, глядя на Дмитрия Павловича. – А сейчас вы здесь и я не верю своим глазам! Вы таким красивым и благородным мужчиной стали!
Закончив трапезу и распрощавшись с мадам Женевьев, Жюли и Дмитрий отправились в спальню девушки. Но перед этим, Д’Эпинье зашла в детскую и, убедившись, что с ребенком все хорошо, она смогла облегченно вздохнуть. Ведь теперь все, что ей было нужно, это Дмитрий.
Он сидел на кровати и улыбался. Она счастливая, села рядом с ним и положив голову ему на грудь, сказала:
– Я так счастлива, ведь теперь ты здесь, со мной! Когда тебя не было, я чувствовала, что умираю, я боялась, что ты…
Но Дмитрий Павлович не дал ей договорить. Он усадил ее к себе на коленки и, обняв ее, сказал:
– Моя Жюли, с того дня как я уехал из Петрограда прошло много времени. Но каждую минуту я думал о тебе и никогда не забывал. Я уехал из Персии несколько месяцев назад и вернулся в Лондон, в свою квартиру. Перед этим я продал свой дом в Петрограде, получив деньги. Я надеялся, что найду тебя в Англии, но не обнаружил никаких следов и поехал в Париж. Но еще я встретился с Феликсом.
– С Феликсом? И что он тебе сказал?
– Феликс здесь, в Париже. Он также как и я уехал из Лондона, захватив кое – какие вещи. Я купил для нас дом в Париже, недалеко отсюда на улице Сент-Оноре. И я хочу забрать тебя туда с ребенком. Ты согласна, моя Жюли?
– Согласна. Когда маленький Дмитрий подрастет, я снова начну выступать, но для этого мне нужен импресарио.
– Я найду тебе его, Жюли. Я тоже начну заниматься делом, которое принесло бы большие деньги.
– Я верю в нас, Дмитрий. Ведь ты со мной и это самое главное. Когда ты со мной, я ничего не боюсь, – и, обняв его шею, она поцеловала его.
– Госпожа, ребенок плачет, я не могу успокоить его! – из-за двери послышался голос Мари.
Жюли придя в детскую, обнаружила заплаканного ребенка. Он был голоден и не ел из рук служанки. Попав к матери на руки и наконец, наевшись, маленький Дмитрий успокоился и когда он заснул, она вернулась к князю. Он стоял возле двери и ждал девушку. Улыбнувшись ей и подойдя вплотную, он коснулся губами ее плеча и, спустив с нее платье, все также нежно целуя ее, поднял на руки и, положив на кровать, продолжал касаться губами ее груди и живота.
– Моя Жюли, я весь истомился по тебе, – продолжая покрывать ее поцелуями, говорил полушепотом князь.
В этот вечер и в эту ночь они принадлежали только друг другу, и ничего не могло им помешать, ведь так сильна и велика была их любовь.
(1) – При свете Луны, Пьерро, друг мой,
Одолжи мне свое перо, чтобы кое-что написать.
Моя свеча погибла, у меня больше нет огня.
Ради Бога, открой мне дверь.
========== ГЛАВА II ==========
– Я выхожу замуж! – воскликнула Элиза, как только переступила порог дома на улице Риволи.
– Элизочка, ты вернулась! – увидев свою племянницу, мадам Женевьев поспешила к ней в прихожую.
– А где Жюли? Тишина то, какая!
– О, Жюли сегодня утром уехала вместе с великим князем!
– С великим князем? Но как такое возможно? – удивленно проговорила Элиза, садясь на диван в гостиной.
– Я сама так удивилась, так удивилась, Элиза! Ведь я помню князя еще мальчиком, о да, я тебе не рассказывала это! Но сегодня утром Жюли с князем и маленьким Дмитрием уехали, – закончила свою речь мадам Дэглуа.
– Ну ладно, это хорошо, – выдохнула мадам Эттель. – Тетушка Женевьев, я ведь тоже скоро покину ваш дом. Я выхожу замуж тетушка, за богатого французского миллионера.
И Элиза Эттель не обманула. В середине июля устроили пышную свадьбу возле Лувра, на котором присутствовали французские тогдашние аристократы и князья, богачи и миллионеры Парижа.
Женихом Элизы стал молодой, красивый мужчина Жан Ботье. Высокий, с восхитительной улыбкой и манерами, он покорил тетушку Женевьев и понравился Жюли, побывавшей в тот день на свадьбе подруги. «Наконец, – думала про себя Д’Эпинье, – мечта Элизы сбылась. Она выходит замуж по любви, за богатого и красивого мужчину, который в будущем сможет обеспечить ее и дать ей все, чего она пожелает».
Впрочем, помимо радостей мадам Эттель, а теперь мадам Ботье, у Жюли тоже были свои радости, произошедшие в это же время. Прежде всего, для нее нашелся импресарио: это был уже немолодой мужчина, итальянец по национальности он, в сущности, занимал высокую позицию и был довольно дорогим удовольствием, но ради Жюли князь не скупился и сорил деньгами. Впрочем, Жюли так понравилась импресарио, что он готов был взяться за нее бесплатно, обещая в краткие сроки затмить всех мировых звезд, оставив на сцене одну танцовщицу.
Никколо Папетти – так звали импресарио – среднего роста, излишне упитанный, он представлял доброго и внимательного человека, а его седина уже выступившая кое-где, делала его еще более добрым. Однако так нельзя было сказать. Лицо Никколо – по своей природе грубое, суровое, с серо – ледяными глазами, широкими сросшимися бровями, толстыми губами и щетиной не вызывала умиления, но все высоко ценили импресарио за таланты и умение организовывать выступления, ведь он действительно был востребованным человеком.
Дмитрию Павловичу также несказанно повезло. Одна из крупных, известных американских фирм производителей шампанского предложила князю возглавить свое представительство во Франции, и он охотно согласился.
Так и стали проходить дни августа и сентября 1919 года: Элиза была погружена в семейную жизнь со своим мужем, Жюли усердно готовилась к предстоящим масштабным выступлениям в Париже, а Дмитрий Павлович возглавлял фирму по производству шампанского.
В начале 1921 года в Париже поднялась небывалая шумиха: пару раз выступив в Париже с новым импресарио, Жюли достигла огромного успеха и теперь зрители, которым пришлось по вкусу зрелищность представлений и экзотичность танцев, просто врывалась в залы, дожидаясь очередного выхода Д’Эпинье на сцену.
В один из осенних вечеров, в то время как Жюли репетировала очередной свой танец, к ней пришла Элиза Ботье. Она была не в себе.
– Что с тобой? – прерывая репетицию, Жюли попыталась выяснить причину такой грусти и злобы подруги одновременно.
– Он просто подонок! Да как он мог! – взорвалась Элиза, жестикулируя руками. – Ты знаешь, а ведь уже как год у Жана куча любовниц, но не это самое страшное, не это… – она закрыла лицо руками.
– Что еще, Элиза? Что?
– Он играет в карты, Жюли, и проматывает все деньги, у него почти ничего не осталось, а долги все растут и растут! Но самое страшное это то, что теперь играю и я! И я у меня такие долги, такие долги! Я заложила все свое золото, все свои шляпки, лишь бы избавиться от этого, но я не могу… – она начала плакать.
– Чем я могу помочь тебе, Элиза? Ты только скажи!
– Я хочу развода, – сказала Элиза. – Это даже не обсуждается! Я развожусь, развожусь, развожусь! Я уже говорила с ним на эту тему, но он не согласен, но что мне – он? Я хочу закрыть свои долги… Жюли, ты могла бы попросить Дмитрия помочь мне?
– Ты хочешь, чтобы я попросила Дмитрия закрыть все твои долги?
– Да, хочу этого. С ним лично у меня не хватает смелости поговорить, но ты! Ты – это другое дело!
– Я поговорю, но не обещаю, – сказала Жюли.
И хотя, ей очень не хотелось просить Дмитрия этого делать, она решила, что отложит эту тему разговора.
– А сейчас пойдем, выпьем кофе? Я так хочу отвлечься…
– Я не могу, прости меня, я должна готовиться, у меня через три дня выступление, – холодно проговорила Жюли.
– Ну, пожалуйста, Жюли! Разве я так много прошу от тебя?
И поддавшись Элизе, через полчаса подруги уже сидели в ресторане, и пили кофе.
– Благодарю, что выслушала меня, ты как всегда мне помогла. Хотя, поможешь, если Дмитрий все же заплатит за меня… – сказала Элиза.
– С чего ты так уверена, Элиза, что он согласится? – негодовала Жюли про себя, но внешне была абсолютно спокойна. Ее раздражало то, что Элиза так нагло просит князя помочь.
– Ну как же, Жюли? Ведь он так любит тебя, так любит, что сделает все! И я думаю, что мне он тоже поможет. Ради тебя, конечно же, все.
– Я так не думаю, Элиза, – сдерживаясь, отвечала Жюли. – Уже поздно, меня ждет маленький Дмитрий. Я должна ехать.
И оставив Элизу в одиночестве, танцовщица поехала в дом, который купил князь, и в котором она теперь жила с ребенком.
Как и сказала Д’Эпинье, через три дня она выступала в самом дворце Пале – Рояль! Никколо Папетти педантично организовавший выступление девушки, неустанно заставлял Жюли репетировать танец, присутствуя на ее репетициях и командуя девушкой.
Наконец, все посетители заняли свои места и принялись ждать выхода Жюли. Освещение как всегда, направили на сцену, но теперь по всей сцене зачем-то развесили прозрачную ткань и от этого зрители негодовали. «Зачем это?» – говорили одни, а другие еще больше возмущались: «Не может же эта танцовщица использовать ткань в своих танцах? Это просто невозможно!». И сгорая от нетерпения, они переговаривались друг с дружкой, пока не заиграла музыка.
Жюли долго не было. Но вот она вышла, и зрители не увидели на ней обыкновенного сценического наряда, что – то вроде юбки и топа, а лишь прозрачная ткань по всему телу. Плотная ткань находилась лишь в области груди и ног. Она стояла за тканью, которую развесили на сцене и, делала плавные движения так, что видны лишь были ее линии фигуры. Но от такого таинственного, необычного выступления зал гудел. Да, это было великолепно и магически! Жюли Д’Эпинье снова добилась того интереса и восторга, что были тринадцать лет назад тогда, когда она впервые приехала в Российскую империю.
Сняв с себя сценический наряд, Жюли побежала в зал. Все гости уже разошлись, а оставшийся Дмитрий дожидался танцовщицу. Но когда девушка вошла в зал, она увидела, что князь не один. Рядом с ним сидела молодая женщина.
И не спеша, подходя к ним, она внимательно рассматривала ее. Это была очень изысканная, привлекательная женщина. Белоснежная кожа, большие, черные глаза и брови, прямые темные волосы, спрятанные под небольшой шляпкой. Прямой нос и красиво очерченные губы. Д’Эпинье сразу бросилось в глаза множество бижутерии на этой женщине. Массивные серьги, браслеты и кулоны. Ее черное платье до колен и сапожки с каблучком.
Заметив Жюли, Романов улыбнулся ей, и когда она подошла к ним он, целуя ее руку, сказал:
– Жюли, познакомься, это Габриэль Шанель. Она законодательница моды и ей очень понравилось твое выступление.
– Да, должна сказать, вы покорили меня! Конечно, это очень открыто и сексуально, и дерзко, вы переворачиваете мир танца, как и я – мир моды, – улыбаясь, говорила мадам Шанель.
– Мне очень приятно мадам, что вам понравилось, и я буду рада видеть вас на моих выступлениях еще, – отвечала Жюли.
– Конечно, Дмитрий мне скажет, когда у вас следующее выступление, и я непременно приду! – она посмотрела на князя, – о, или это мне надо обратиться к вашему импресарио? В любом случае, я еще увижусь с вами мадам, а сейчас прошу простить за столь внезапное и некрасивое отлучение, но я совсем забыла, что у меня еще есть пару дел.
И простившись с влюбленными, Габриэль Шанель покинула дворец Пале – Рояль.
– Моя Жюли, почему ты такая грустная? Вроде, все прошло замечательно, – князь обнял девушку за талию и поцеловал ее. – Хотя, знаешь, я согласен, что это действительно дерзко и сексуально, и может полностью перевернуть мир танца.
– Никколо говорит мне, что такие сценические костюмы и номера сделают меня самой обсуждаемой танцовщицей, но право, иногда мне так стыдно… так стыдно танцевать такое! Ведь это уже не восточный танец, а эротика. Что подумают люди, что подумаешь ты? – ответила Жюли и сжала руку князя.
– Жюли, если тебе не нравится танцевать такое, то ты не должна этого делать. Никколо – лишь раб у твоих ног, но он ни в коем случае не может заставлять тебя делать что – то против твоей же воли.
Притянув девушку к себе и усадив ее на коленки, как Дмитрий любил это делать, он продолжил:
– Моя Жюли, а хочешь, я уволю его прямо сейчас и найду тебе другого? В любом случае, никто не может прикасаться к тебе и смотреть на тебя кроме меня, – и, улыбаясь, целуя ее в губы, он постепенно стягивал с плеч девушки платье, сжимая ее в своих крепких, мужских руках.
Послышались тяжелые, быстрые шаги и влюбленные, удивившись, кто же это может быть, оглянулись назад, а Жюли, прикрывая обнаженную грудь, встала с колен князя и приготовилась встречать незваного гостя. Появившись в зале, он развел руками и улыбнулся. Это был Никколо Папетти.
– Мадам Жюли, сегодня вы были потрясающей! – подойдя к ней, он взял ее руку, и крепко сжимая ее, долго целовал. – Уверяю вас, со мной вы станете легендой еще при жизни!
– Благодарю, благодарю, – отвечала Жюли, пытаясь как можно скорее высвободить свою руку из огромных лапищ импресарио.
– Никколо, а не лучше ли Жюли вернуться к ее обычному стилю исполнения? Мне кажется, что тот наряд, который она сегодня надела немного вызывающе, да и мы с вами договаривались, что Жюли будет устанавливать правила, – встав, сказал Дмитрий.
– Конечно, конечно князь! Как вы могли подумать, что я буду навязывать свои желания Жюли? Все будет так, как скажет она, – смотря на девушку, говорил импресарио. – Ведь я обещал вам, что сделаю из Жюли мировую танцовщицу. И если вы мне не верите и сомневаетесь в моих способностях, то я готов работать у вас бесплатно и мне не надо ни гроша, лишь бы только сделать из такой прекрасной леди великую танцовщицу! Ведь у Жюли есть огромный потенциал и талант, князь.
– Как вы могли такое подумать, мистер Папетти? Мы верим вам, верим, – улыбаясь, сказала Жюли.
На этом их разговор подошел к концу и, не зная о чем еще поговорить, они разошлись.
Постепенно знакомство с Габриэль Шанель укрепилось. Дмитрий часто виделся с ней, ходил на различные встречи, и Жюли впервые ощутила нотки ревности. Как – то однажды вечером находясь дома, князь в самых нежных красках описал, как они посетили оперу. И не сдержавшись, Жюли выдала что – то грубое. Удивившись такому, а потом все обдумав, Романов сказал:
– Жюли, я знаю, что ты думаешь. Но ты ошибаешься, моя Жюли. Благодаря мне, она познакомилась с новыми хорошими людьми, которые готовы сотрудничать с ней и продвигать ее дело. Бог мой! Да ты ревнуешь! Ревнуешь? – расплываясь в улыбке и резко прислонив девушку к себе, он вновь задал тот же вопрос.
Жюли опустила голову и, не смея вымолвить ни слова, продолжала молчать. Ее действительно снедало не хорошее чувство ревности.
– Ну, признайся же, признайся, я хочу это услышать Жюли, – все также улыбаясь, продолжал настаивать князь и нежно касаясь ее подбородка, он поднял ей голову, смотря в глаза.
– Да, Дмитрий, я ревную! Я безумно тебя ревную! Ревную! – выпалила она.
И все еще улыбаясь, держа девушку обеими руками, он откинул ее на кровать, снимая с нее платье и страстно целуя ее. А она, наслаждаясь его горячими поцелуями, глотая воздух, касалась его губами, и не представляла, как будет жить дальше без любимого мужчины.
В конце года Элиза Ботье подала на развод. Бракоразводный процесс был долгим, так как Элиза требовала достаточно большую сумму для дальнейшей ее жизни, обвиняя своего супруга во всех грехах, не забыв упомянуть про игру в карты но, не добавив, что пристрастилась к игре сама. В ответ Жан обвинил супругу в многочисленных изменах, приводя какие – то нелепые аргументы, но и рассказав суду то, что девушка играла сама. Он не собирался выплачивать ей ту сумму денег, которую она требовала.
Начался скандальный, сумбурный и грязный процесс, закончившийся, наконец, разводом. Но Элиза не получила те деньги которые она хотела и выплатив бывшей жене лишь малую часть, они, все еще обвиняя друг друга во всем, разошлись. Князь также ничем не помог и не выплатил все долги бывшей мадам Ботье, так как попросту не узнал об этом, ведь Жюли так и не попросила его, посчитав, что ее подруга должна сама за все отвечать.
========== ГЛАВА III ==========
Февраль 1923 года выдался дождливым и зябким. Снег таял, превращая землю в поток луж и смешивая их с грязью. По дорогам невозможно было ни ездить, ни ходить. Вместо снежной, морозной февральской погоды парижане получили дождь, круглосуточно моросивший.
Но, тем не менее, невзирая на погоду, жизнь во Франции протекала бурно. В начале января Дмитрий Павлович увлекся монархическими идеями младороссов, заинтересовав и Жюли. Союз Молодой России или, как еще их позже стали называть, младороссы – отстаивали право русской монархии, мечтая вернуть ее в страну Советов. В качестве эмблемы младороссы использовали державу – символ царской власти, обозначавший их верность монархии.
Как раз, Дмитрий возглавил Спортивный отдел Союза и выделял значительные суммы на закупку спортивного инвентаря, снарядов, оборудование тренажерных залов, организацию соревнований, летних лагерей и прочее. Жюли же во всем помогала ему.
Сын Дмитрия и Жюли – маленький Дмитрий, которому в ту пору исполнилось шесть лет, рос непоседливым мальчишкой, становясь все больше похожим на отца. И в шесть лет к нему наняли первых учителей, но учиться ему вовсе не нравилось и пришлось проводить обучение в игровой форме. Вскоре это дало результат, и великий князь нанял еще нескольких учителей.
Жизнь других русских эмигрантов также постепенно налаживалась. Разбросанные по всей Европе, они собирались в небольшие монархические группы, для обсуждения подальшей политической жизни России.
С последней встречи Дмитрия Павловича и Феликса прошло несколько лет, и когда они прощались друг с другом в последний раз, никто из них не предполагал, что судьба и жизненный путь обоих так сильно будет разниться. Казалось, они жили совсем рядом и в то же время были так далеко!
В 1924 году в Париже Феликс Юсупов со своей женой Ириной Александровной открыли модный дом «IRFE», по улице Дюфо. В модели охотно пошли русские эмигрантки, помогая им в управлении домом, а также парижанки, заинтересованные в этом. Узнав об этом, Элиза сообщила Жюли, предлагая поработать моделью, но Д’Эпинье отказалась.
Отношения между подругами стали портиться и вскоре Элиза, вернув себе свою родную фамилию Эттель, уехала в Америку. На какое – то время о Элизе ничего не было слышно. Впрочем, Жюли оказалось не до подруги: в конце 1925 года девушка заметила все признаки второй беременности. Выступления и репетиции пришлось отложить, уделяя больше внимания своему здоровью.
Дмитрий Павлович узнав об этом, искренне обрадовался и, обнимая Жюли, целуя ее и гладя рукой по ее немного округлившемся животу, говорил:
– Моя Жюли, я буду счастлив, если ты подаришь мне еще одного наследника.
И Жюли готовилась к рождению ребенка с особым трепетом и волнением.
Однако в середине 1926 года Элиза Эттель неожиданно прислала письмо. В нем она приглашала Жюли в Биарриц, где будет проходить мероприятие, посвященное ее мужу. «Какой еще муж?» – подумала Жюли и стала читать письмо далее. В нем Элиза рассказывала, что приехав в Америку, познакомилась с известным и богатым фотографом Бенджамином Стиллом. По словам Элизы, он влюбился в нее без памяти с первого взгляда. Ей он тоже понравился, и она вышла за него замуж. Он покрыл все долги мадам Стилл висевшие на ней и устроил девушке карьеру, сделав ее главной своей фотомоделью.
Жюли находившись уже на довольно большом сроке беременности, не хотела ехать, но Дмитрий настоял, уверяя, что поедет вместе с девушкой. И собрав все необходимое, они поехали в Биарриц.
Биарриц – курортный город во Франции в ту пору был местом отдыха и лечения аристократов и королевских особ, расположенный на мысе святого Мартина. Но тогда, там должно было пройти мероприятие в честь Бенджамина Стилла как самого талантливого и способного фотографа.
Бенджамин Стилл действительно являлся крупным и известным фотографом, его деятельность была широко известна в основном в Америке, но и в Европе о нем шла молва. Поселившись в Отеле-дю-Пале фешенебельной гостинице Биаррица, Жюли ждала вечера. Из-за ее округлившегося живота она не могла больше носить свои обычные платья, поэтому ей пришлось надеть суконное, бледно – розовое платье с небольшой накидкой из лисьего меха.
Мероприятие, как узнала Жюли, пройдет внутри Отеля-дю-Пале и, спустившись с Дмитрием в ресторан расположенный в левом крыле гостиницы немного раньше, чем требовало время, она присела на небольшую софу.
– Моя Жюли, ты хорошо себя чувствуешь? Только скажи и мы сразу же покинем ресторан, – садясь на софу, сказал Дмитрий Павлович, беря руки Д’Эпинье в свои.
– Со мной все хорошо, в этом нет необходимости, – улыбаясь, отвечала Жюли.
Вскоре гости наполнили ресторан. Это были фотографы, миллионеры, репортеры, фотомодели. Дмитрий, узнаваемый всеми и всюду, теперь неуклонно со всеми здоровался, но главный фурор среди гостей произвел, конечно же, Бенджамин Стилл, появившийся с Элизой. И приветствуя всех, они прошли к столу. Стол был богат всякими вкусностями: лобстеры, черная икра, овощи, всевозможные виды запеченной рыбы и мяса, различные французские сыры, устрицы, салаты на любой вкус, мучные изделия и многое другое.
Все это вызывало огромнейший аппетит. Но не еда интересовала Жюли, а муж Элизы.
Бенджамин Стилл – немолодой, но ухоженный мужчина всем видом располагал к себе. Чуть выше среднего роста, в красивом, черном смокинге его седина покрыла почти все волосы на голове но, несмотря на это, он все еще являлся симпатичным и солидным человеком. Его добрые, голубые глаза и немного округлые щеки, щетина – все это, несомненно, делало его обаятельным.
Элиза появившись со своим мужем, светилась от счастья. Красивая, элегантно одетая, но по-американски, она представляла собой типичную американку двадцатых годов и хотя, она не была таковой, но годы, прожитые в Америке и повадки, взятые там, сделали свое дело.
– Великий князь Дмитрий – вы? – спросил мистер Стилл, садясь рядом с князем и широко улыбаясь ему.
– Да, это я, – также улыбаясь, отвечал Дмитрий, пожимая руку фотографу. – А это, – указывая на Жюли, – моя возлюбленная – Жюли.
Обратив внимание на девушку, фотограф поцеловал ей руку.
– Вы прелестны, милое дитя, моя жена так долго вас ждала. А где же сама Элиза? Только что тут была! – посмотрев по сторонам, он занервничал.
И Элиза появилась, но не одна. Подойдя к столу, она принялась обнимать Жюли.
– Наконец-то мы увиделись, – улыбаясь и смотря на живот, говорила Элиза. – Рада тебя видеть, очень рада! – и поздоровавшись с князем, мадам Стилл продолжила: – О, забыла вам представить свою подругу – Одри Эмери. Одри, дорогая, не стесняйся, – подвела мадам Стилл ближе к столу незнакомку.
Одри Эмери в ту пору исполнилось чуть больше двадцати. Это была высокая, миловидная молоденькая девушка. Она имела овальное личико, большие карие глаза, прямой нос, пухлые губы и выразительную улыбку.
– Добрый вечер, – промолвила она и улыбнулась.
– Одри – дочь известного миллионера Джона Джошуа Эмери, она совсем недавно начала работать фотомоделью. – Сказала Элиза, обнимая девушку, – знали бы вы, какая она прекрасная собеседница и напарница!
И пока Элиза переключила свое внимание на покинутого мужа, Одри присела рядом с Жюли.
– Вы ждете ребенка, мадам? – все также улыбаясь, спросила мадам Эмери.
– Да, – улыбаясь в ответ, отвечала Жюли, смотря на князя.
– Я слышала, вы отличная танцовщица. К сожалению, мне не удалось побывать на вашем выступлении, – с грустью продолжала Одри.
– Мы с радостью дадим вам такой шанс, – послышался голос Дмитрия и посмотрев на Одри, он слабо улыбнулся, сразу же переведя взгляд на Д’Эпинье.
Начался ужин. За столом как всегда поднялась небывалая шумиха. Многие неустанно поздравляли Бенджамина за хорошую работу, а многие разговаривали о своем, забыв собственно, для чего они собрались. Наконец когда все утолили голод, поступило предложение прокатиться по ночному Биаррицу.
– Дмитрий, я, пожалуй, воздержусь и пойду к себе в номер, – сказала на это Жюли.
– Я пойду с тобой, моя Жюли, – заявил князь.
– Я уверена, что ты хотел бы остаться, к тому же здесь ты встретил своих знакомых, которых давно не видел. Дмитрий, поезжай без меня, я настаиваю, – продолжала Жюли.
Романов действительно заметил на вечере пару своих знакомых и проболтал с ними почти весь ужин.
– Моя Жюли, ты обещаешь мне, что все будет хорошо и с тобой ничего не случиться в мое отсутствие?
– Обещаю. – Оставив поцелуй на губах князя, девушка поднялась к себе в номер.
А собравшиеся люди готовые прокатиться по ночному Биаррицу, укатили в маленькое путешествие.
На следующий день Жюли и Дмитрий собирали вещи, когда в их двери постучали.
– Я открою! – воскликнул Романов.
На пороге он увидел Элизу и Одри Эмери.
– Князь, вы как раз нам были нужны, – улыбаясь и выдвигая вперед Одри, сказала девушка. – Мадам Эмери хочет навестить свою бабушку, живущую в Париже. Если вам будет удобно, не могли бы вы ее подвезти?
–Дмитрий, кто там? – спросила Жюли, подойдя к дверям и видя мадам Стилл с мадам Эмери. В руках она держала пару своих платьев, которые еще не успела положить в чемодан.
– Жюли, мадам Стилл попросила, чтобы мы попутно захватили с собою мадам Эмери, ей как раз нужно в Париж, – пояснил Дмитрий.
Осмотрев с ног до головы Одри и немного потянув с ответом, занервничав, Жюли промолвила:
– Хорошо, мы отвезем ее.
– Не стоит мадам еще и со мной возиться, – улыбаясь, сказала Одри. – Элиза просто шутила! Ну, право же, я сама без проблем приеду через несколько дней в Париж.
– И все – таки, – продолжала упорно Элиза, добиваясь своей цели, – лучше, когда рядом с тобой будут надежные люди.
– Мы отвезем вас, мадам Эмери, – повторила Жюли и направилась обратно вглубь комнаты.
Вернувшись в Париж, Жюли все сильнее ощущала, что ребенок вот – вот должен появиться. Она все чаще гуляла по городу, и однажды завернув за угол улицы Риволи, увидела Одри Эмери: та не спеша шла вдоль высокой кирпичной стены по тротуару. Завидев танцовщицу, фотомодель сконфузилась и застеснялась, но не подала виду.
– Здравствуйте мадам, – сказала Одри. Ее голос был очень красивым и мелодичным.
– Здравствуйте, мадам Эмери.
– Я навещала свою бабушку, мадам. Вы знаете, ей в последнее время очень плохо. Мучают головные боли. А у вас остался здесь кто-то из родных?
– Так вы ухаживаете здесь за бабушкой? Нет, мадам. Все мои родственники, к сожалению, умерли еще давно.
