Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Муравьед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Он стоял на вершине скалы памяти, что широким выступом уходила далеко в океан. Когда-то здесь возвышался маяк, определяя для кораблей проход в барьерных скалах, но во время страшного землетрясения, случившегося три столетия назад, маяк был разрушен. Новый решили не отстраивать, каждый выросший на побережье мог с закрытыми глазами найти путь в безопасные воды залива Куэснон.

Чуть больше года назад с вершины этой скалы Пауль развеял прах своего деда, даря ему вечный покой в бушующих водах океана.

Сегодня, захватив снаряжение, он встречал здесь рассвет. Это был его выбор, вернее, долг правителя, оградить планету от грядущей катастрофы. Катастрофы, где захватчики не оставят шанса на выживание. Они придут не порабощать, а уничтожать жизнь во всех её проявлениях. Небо окрасится багрянцем, огонь высушит океаны, разрушит материк, некогда прекрасная голубая жемчужина превратится в выжженную пустыню.

Спасение покоилось в глубине океана Грёз. Только истинный навигатор мог решиться на то, чтобы опустить на океанское дно огромный десятиуровневый диск корабля, заполняя огромную природную котловину космической махиной.

Гениальный Вениамин Слоу сумел просчитать все варианты грядущего, подготовить подсказки своему преемнику.

До рассвета оставался час, когда подул восточный ветер, извещая о начале отлива. Пауль разбежался и нырнул с обрыва, погружаясь в прохладную воду. Он отплыл от опасных скал, поднял прозрачный парус и заскользил на доске, подгоняемый отливом и ветром. Далеко от берега прозвучала песня призыва, ей ответил утробный рык поднимающегося из глубин чудовища. Пауль, пробежав по влажной, шероховатой спине мордрака, обхватил шипастую голову руками, прижимаясь всем телом к чудовищу.

– Скучал? – спросил омега. В ответ послышалось недовольное ворчание гиганта. Закрепив сбрую, проверив гидрокостюм и подогнав маску, Пауль крикнул: «Летим!»

Мордрак, раскинув боковые плавники, заскользил по волнам, обгоняя ветер. Три часа они рассекали океанскую гладь, прежде чем достигли точки назначения. Три часа свободы наедине с ветром и океаном. Пауль прижался к тёплому телу своего мордрака, претерпевая боль от вонзившихся в тело игл, выпущенных хозяином глубин. Предстояло опасное погружение, и кровь, смешанная с небольшой порцией подкожного яда мордрака, не позволит пострадать от перегрузок на глубине. Отдышавшись, Пауль сделал глубокий вдох, переключая гидрокостюм на режим выработки кислорода из воды.

Они стремительно погружались. Пауль знал, что под плотным слоем чёрного песка спрятан корабль «Иллюзия», исчезнувший в веках, хранящий древние тайны и коды доступа к боевому арсеналу, что так стремились заполучить члены первого совета Альфарума. Единственный не доставшийся им запас опасного оружия, запрещённого к производству и применению, оружия, что держит в повиновении все планеты империи. Юрий Арин, не пожелавший расстаться с арсеналом «Эдема», заплатил собственной жизнью и жизнью возлюбленного за стремление к независимости от решений совета.

Дно, покрытое ровным слоем песка, приближалось, тело испытывало серьёзные перегрузки, перед глазами водили хоровод миллиард ярких точек. Стиснув зубы, Пауль терпел, сканируя плотный слой донных отложений. На сканере замигала точка входа в шлюзовую камеру. Направив мордрака как можно ближе к корпусу корабля, Пауль оттолкнулся от жаркого тела и нырнул в узкий проход.

Он молил всех богов космоса: если ему не удастся открыть шлюз, он погибнет от яда мордрака, антидот необходимо ввести не позднее пяти часов со времени попадания в кровь. После третьей попытки шлюз поддался, пропуская омегу в недра «Иллюзии».

Он свалился на гладкий пол технического коридора, на стенах тускло мерцали фосфорицирующие указатели, наполняя пространство тусклым отсветом склепа. Скинув гидрокостюм, прилипший к телу, словно вторая кожа, Пауль ввёл антидот, задыхаясь от накатившей боли, опалившей вены огнём. Для полного вывода яда необходим глубокий сон, не менее двадцати часов, у него не было столько времени. Стиснув зубы, он медленно двинулся вперёд, следуя маршруту, неоднократно пройденному во сне. Его путь лежал к криокамерам, туда, где спал вечным сном Кондор.

Вениамин покоился в прозрачной капсуле рядом со своим любимым, молодые и красивые, соединившиеся навечно в смерти. Верные соратники, покидая корабль, положили омегу рядом с любимым, исполняя его последнюю волю, на крышку их саркофага легло танто.

Пауль никогда не задумывался о смерти, он привык, что она всегда рядом, но сейчас, стоя у саркофага, впервые испугался костлявой по-настоящему. Страх пришёл из самых затаённых глубин, не успеет, не сможет, не выдержит, позволит исчезнуть целой цивилизации, всем выжившим, вопреки воле богов и космоса. Ответственность тяготила, накрывала тяжким грузом. Он протянул руку, касаясь танто. Клинок помнил тепло рук последнего владельца и вкус пролитой им крови, был ключом к кодам доступа «Иллюзии», хранил память Кондора, последний кусочек, придуманной Вениамином головоломки, три шага к инициации последователя, полному пробуждению дара Пауля.

Реальность размылась, Пауль парил в собственном мире грёз и видений, не в силах изменить прошлое, но в состоянии исправить грядущее. Время остановило свой бег, он едва ли отдавал себе отчёт в том, как на автомате глотает энергетические капсулы, запивая водой, сжимая танто в руке.

Время вернулось, три дня видения не покидали его, давая ответы, приоткрывая покровы тайны. Координаты сокрытого на спутнике арсенала были в его руках, значит, появился шанс на спасение.

Путь назад был труден, яд снова отравлял организм, едва достигнув поверхности, он ввёл антидот, теряя сознание от усталости и боли. Мордрак не спешил, он медленно плыл всю ночь, давая возможность своему всаднику выспаться. На заре забрезжили барьерные скалы, Пауль с трудом приходил в себя, он отдохнул, но слабость отступать не желала. Их сопровождал поисковый отряд всадников на мордраках. Заур, уставший, едва державшийся на ногах, встречал его. Пауль упал в родные объятия, успев прошептать: «Так было нужно», когда сильные руки вырвали омегу из привычного тепла.

– Мой! – прорычал Дерек, унося Пауля на борт космической яхты.

Пауль не видел происходящего вокруг себя. Уставший физически, измотанный морально, он чувствовал аромат своего альфы, его надёжные руки, его клокочущую ярость. Боль проникновения отрезвила, Дерек не жалел его, разрывая, как в первый раз, наказывал за самоуправство и строптивость. Нежность и ласки – покорным, для своевольного Пауля – боль.

«Пусть будет больно», – решил омега. – «Больно, значит – жив, ещё могу дышать и любить, пока не утекло отмеренное нам время».

– Мой! – рычал Дерек, прокусывая основание шеи, делая небольшой глоток крови, зализывая рану, содрогаясь в оргазме.

– Твой! – шепнул Пауль, теряя сознание.

Дерек стоял над спящим мужем, вспоминая кошмар последних дней, проведённых вдали от любимого. Когда он понял, что полюбил? Какой момент стал для него переломным? Возможно, увидев обломки прогулочной доски Пауля или разглядев обречённость в глазах уходящих раз за разом на глубину всадников, а может, слёзы отчаяния Заура помогли осознать свои чувства. Омега, измотанный бесконечными погружениями, плакал на груди Гийома, со спины его обнимал Кайл, разделяя боль на троих. Ему боль разделить было не с кем. Сухими глазами он вглядывался в горизонт в попытке разглядеть силуэт Пауля. До последнего он не верил в его смерть, сердце сжималось от страха, но не замирало, скованное льдом утраты, оно билось в унисон с океанским прибоем, повторяя: «Он жив, он вернётся!»

========== Глава двадцать четвёртая ==========

Пауль спал впервые за несколько недель, наслаждаясь долгожданным спокойствием, без снов и видений, когда по телу прошла судорога, ему почудилось, что падает в тёмную бездну. Он распахнул глаза, понимая, что это всего лишь игры подсознания, а на самом деле он на корабле в их общей с Дереком каюте. Протянув руку к подушке альфы, он почувствовал тепло.

«Дерек встал примерно пару минут назад, ненароком потревожив мой сон», – решил Пауль, успокаиваясь. Он прислушался к ощущениям своего тела, боль уже не звучала натянутой струной, а была вполне терпимой. Чем больше омега оглядывался, рассматривая вычурное убранство каюты, тем громче звучали колокола тревоги. Он уже видел эту позолоту имперских гербов в одном из своих кошмаров.

– Дерек! – прошептал он, слетая с ложа.

Пауль лихорадочно натягивал комбинезон, заботливо сложенный на прикроватной тумбе, закреплял на поясе саи. Дерек, в своём стремлении наказать, не лишил омегу оружия, не опустился до уровня тюремщика. Танто лёг в руку, словно был выкован для Пауля, сталь клинка блеснула в приглушённом свете каюты, тонкое жало жаждало крови.

Омега крадущимся шагом двигался в направлении рубки, из-за неплотно прикрытой двери раздавался голос Дерека. Он уже был готов вздохнуть с облегчением, когда услышал глухой стук тела об пол. Не раздумывая, действуя на одних инстинктах, выработанных на Илизиуме и мастером Ю Таном в академии, он ворвался в рубку, отправляя танто в смертельный полёт. Клинок вошёл в шею одного из трёх находящихся в рубке альф, бяо, выпущенные в доли секунды, нашли ещё две цели. Выхватив саи, Пауль начал танец смерти, он убьёт и только потом будет выяснять, кого и за что он лишил жизни. Альфы двигались стремительно, несмотря на действие парализующего яда, они окружали омегу, тесня в дальний угол. Ему ещё не приходилось встречаться со столь хладнокровными бойцами, они действовали слаженно, в едином темпе и ритме.

«Биоспаринги?» – мелькнула мысль, разбиваясь вдребезги о стук сердец и прерывистое дыхание его соперников. Бисеринки пота, блестевшие на лицах, выдавали в них людей, вернее, непревзойдённых мастеров ближнего боя.

«Я не справлюсь!» – малодушная мысль промелькнула и исчезла, растворяясь в словах Ю Тана: «Паника – первая ступень к поражению, бейся, пока дышишь и сжимаешь клинок!»

Пауль извернулся, выполнил кувырок, вонзая сай в грудь соперника.

– Живым! – вместе с кровавыми пузырями выплюнул умирающий альфа.

Всего доля секунды стоила Паулю победы. Он отвлёкся на поверженного соперника, получив стремительный удар в живот. Внутри взорвалась вселенная боли, отключая сознание. Проваливаясь в беспамятство, Пауль почувствовал вибрацию корпуса уходящего в гиперпрыжок корабля.

Сознание вернулось слишком быстро, сегодня удача была на стороне слабых игроков, давая крошечный шанс на победу. Самонадеянность сгубила не одного альфу. Оставив Пауля валяться на полу рубки без сознания и не связанным, альфа купил себе билет на корабль, спешащий в ад. Отринув боль, сосредоточившись на одном желании – убить, омега подкрался к альфе, увлечённо беседующему по коммуникатору, сверкнула струна, и голова, ещё минуту назад крепко сидящая на плечах, покатилась к ногам омеги, обдавая Пауля кровавым фонтаном. Губы ещё шевелились в попытке произнести недосказанное слово, глаза таращились в пустоту, а душа уже неслась в АД – пункт её вечной приписки.

– Спасибо! – прошептал Пауль. Он благодарил своего почившего деда Кевина Вэнслоу, вбившего в него розгой одно из первых правил: «Никогда и нигде не расслабляйся. Идя на бал, будь готов к войне, носи свой арсенал при себе. Твоё оружие – хитрость».

Он едва не потерял жизнь, расслабившись на Райдосе, но Илизиум смыл беспечность, помог вспомнить уроки прошлого. Собираясь на борт «Иллюзии», он экипировался, как на войну. Дерек не потрудился освободить супруга от струны и бяо.

– Дерек! – Пауль метнулся к распростёртому на полу мужу. Его кошмар стал реальностью. Альфа лежал в луже собственной крови, едва уловимый пульс отмерял последние минуты жизни, вытекающей вместе с кровью из раны на затылке. Пауль запаниковал, вспомнив, как ловил в своём кошмаре прощальный вдох мужа.

– Капсула! На яхтах императорского дома всегда есть регенерирующая капсула! – Пауль рванул в медицинский отсек, спеша проверить свою догадку. Он плакал от радости, вводя Дереку лекарства, плакал, когда тащил и укладывал его в капсулу, задавая программу регенерации склизкими от крови и слёз пальцами.

Чужие звёзды мерцали в пространстве космоса за бортом, скрючившись в кресле пилота, превозмогая пульсирующую боль внизу живота, Пауль смотрел на громаду приближающегося крейсера.

Он спешил, торопливо просчитывая курс яхты, вбивая координаты Геоны, ближайшей планеты империи. Слава космосу, он видел путь домой! Он поверил в своё предназначение. Разгоняя яхту для прыжка, маневрируя, уклоняясь от электромагнитных импульсов, посылаемых с приближающего крейсера, он жил, не чувствуя боли. Яхта входила в гиперпрыжок, когда корпус содрогнулся, из повреждённой системы охлаждения корабля хлынул сжатый газ ртуон. Роботы механики быстро залатали брешь, но воздух стал малопригодным для дыхания, это было опасно, но несмертельно. Система очистки воздуха сгорела напрочь, как и один из межзвёздных двигателей. Путь до Геоны увеличивался вдвое, а о самостоятельной посадке на поверхность планеты не могло быть и речи.

Ртуон разъедал слизистую спустя час. Пауль харкал кровью, сплёвывая на заляпанный пол. Он не обращая внимания на останки поверженных врагов, вводил координаты маршрута для автопилота корабля, проверял двигатели, устанавливал таймер подачи сигнала бедствия.

Капсула регенерации работала автономно, обеспечивая Дерека чистым от ртуона воздухом, он мог находиться в ней, не просыпаясь, почти семь дней.

Паулю было сложнее, кислорода в скафандре хватит на двое суток, и то, если омега введёт себя в искусственную кому.

«Призрачный шанс на спасение, но возможно – единственный» – решил Пауль, стабилизируя сердечный ритм.

Дерек стоял на коленях у кушетки Пауля. Их спасли спустя тридцать шесть стандартных имперских часов. Пауль уже вторые сутки не приходил в сознание, приборы показывали полное восстановление всех систем, но омега не возвращался. Дерек вызвал на Геону Рауля. Выслушав отчёт медиков, всегда сдержанный в выражениях Ксавье обложил их матом. Бросив напоследок краткое: «Вылетаю!».

Дерек во всём обвинял только себя. Не смог сдержаться, выплеснул свой страх на Пауля, не проверил экипаж корабля, вскочил в первую готовую к вылету яхту. Что же произошло на борту корабля принца Михала? Альфа помнил, как, покинув мирно спящего Пауля, направился в рубку проверить готовность экипажа к гиперпрыжку, а потом удар, и он уже просыпается на Геоне, обязанный своей жизнью Паулю.

– Проснись! – шепчет он, сдерживая твёрдый ком в горле.

Холодные пальцы затрепетали в его руке. Пауль медленно открыл глаза, лёгкая улыбка самыми уголками губ озаряет холодный свет палаты.

– Прости! – хрипло попросил Дерек.

– Будем жить! – прозвучало очень тихо в ответ.

Дерек торопился сказать самые важные для него слова: «Я тебя л…», но не успел. Ворвавшийся ураганом Рауль, прервал его. Он оттеснил Дерека от мужа, подключая омегу к анализатору, осыпая нелестными эпитетами всех «криворуких бет». Пауль смотрел на Дерека, не отводя взгляда, улыбаясь, но улыбку стирает гримаса боли. Закусив до крови губы, омега выгнулся, сжимая тонкими пальцами простынь. Рауль выругался, а под омегой расплылось кровавое пятно, наполняя палату запахом смерти.

Набежавшие врачи оттесняют Дерека в дальний угол, не позволяя приблизиться. Кушетка трансформировалась в кресло, ноги и руки Пауля закрепили ремнями, в его глазах страх.

Слышны страшные слова: «Срок, предположительно, восемь недель… выкидыш… плод мёртв… без анестезии… аллергия!»

Страшные пыточные инструменты разложены на подставке. Дерек не слышал их названия, он смотрел в глаза Паулю, не в силах осознать происходящее с ними. Омега выгнулся, кусая губы и сдерживая крик, алая струйка потекла по подбородку из прокушенной губы.

– Дерек, сука! Убить тебя мало, разорвал всё, сволочь! – прошипел сквозь зубы Рауль, не прекращая вторгаться пыточным инструментом в тело Пауля.

Аринский выскочил из палаты, увидев кровавые куски плоти, выдираемые Раулем. Его вывернуло в коридоре, он сидел рядом с содержимым своего желудка, уставившись на закрытую дверь палаты.

Дерек, накачанный успокоительными препаратами, проспал сутки. Проснувшись, он первым делом поспешил к Паулю. Омега ждал его, бледный из-за потери крови, но живой, его Пауль.

– Прости! – слова омеги звучат как пощёчина.

– Глупый, разве ты виноват?! – Дерек целует кончики пальцев супруга, боясь, что сейчас тот отдёрнет руку, не допустит прикосновений.

– Не смог выносить твоего наследника, – голос Пауля слишком тих. – Но у тебя ещё будут дети.

– У нас! Запомни, у нас будут дети! Я запрещаю тебе думать иначе. И никогда не отпущу тебя! Я люблю тебя, Пауль! – Дерек пытается уловить отклик в глазах напротив, но они закрыты.

– За всё нужно платить, жизнь за жизнь. Омеги платят всегда, только их настигает возмездие, – Пауль отвернулся от Дерека, не желая показывать слёз. На признание Дерека у него нет ответа, потому что нет будущего.

«Пусть лучше ненавидит, чем страдает» – принимает единоличное решение Пауль, разрушая свои решением тонкий мостик к счастью, воздвигая стену неверия.

Комментарий к Глава двадцать четвёртая

Литания «Неписун, неписун от Мурки уйди на Якова перейди к Мурке в дом не входи, вдохновение не уводи».

========== Глава двадцать пятая ==========

«Непоправимое проклятыми клыками

Грызет непрочный ствол души,

И как над зданием термит, оно над нами,

Таясь, работает в тиши -

Непоправимое – проклятыми клыками!»

Шарль Бодлер «Непоправимое»

* * *

Михал Пантеонат громил свои покои. Робот-уборщик, кинувшийся собирать осколки стекла и фарфора, получив увесистый пинок, отлетел к стене, жалобно пискнул, помигал и заглох, зияя раскуроченным нутром. Михал тяжело дышал, как после многочасовой тренировки с мастером клинков. Младший принц замер, обводя устроенный им бардак тяжёлым взглядом. Его взор остановился на замершем возле дальней стены любовнике. Бета стоял, прижимаясь спиной к деревянной панели, его глаза напоминали застывшие слёзы вечности, что украшают ледяные пещеры Геоны, сияющие творение природы, красивые и безжизненные.

– Мразь! – Михал подлетел и ударил наложника в живот, не сдерживая себя, от души, желая не наказать, а уничтожить. Но, один из лучших выпускников ИАТ, умел держать удар. Бета, шире распахнул глаза, пряча в самой глубине синих омутов свою ненависть и боль.

– Господин? – голос был достаточно подобострастен, немного дрожал, передавая отголоски боли и страха.

– Почему? – хлёсткий удар ребром ладони по щеке, голова беты дергается, но глаза смотрят по-собачьи преданно. – Я тебя спрашиваю, почему Пауль до сих пор не в моей постели?

Бета замирает, уставившись в пространство пустым взглядом, словно зависший голограф, а потом немного заторможено, тщательно проговаривая каждое слово, меняя темп и звучание, голоса, начал докладывать своему господину.

– Я не знаю, что именно произошло на корабле, расследование ведёт лично Серый кардинал, но чтобы отвести от вас подозрение, нам нужно тщательно подготовиться.

По мере того, как речь беты становилась тише, Михал пропадал в глубине его глаз, он опустился на колени перед бетой, замирая пустоголовым болванчиком. Его голова раскачивалась в такт непонятного прищёлкивающего бормотания, руки повисли вдоль тела. Спустя пятнадцать минут наложник, не церемонясь, отволок господина в уцелевшую от погрома спальню, раздел и устроившись между его ног, принялся ласкать Михала, повторяя раз за разом очередную тарабарщину, пока не добился отклика на свои действия. Почувствовав приближающуюся разрядку, он отстранился, семя забрызгало живот альфе, бета смачно сплюнул на Михала и, скомандовав: «Спи!» – покинул покои принца. На его губах сияла торжествующая улыбка. Осталось совсем немного, и власть Пантеонатов падёт, они захлебнуться собственной кровью, исчезая из памяти народа навсегда.

Проснувшись, Михал сладко потянулся, вспоминая жаркие ласки умелого рта, тело просигналило утренним возбуждением. Принц ненавидел с кем-либо делить ночь, прогоняя любовников, получив своё удовольствие. Беты, что с ними церемониться, умелые шлюхи, если бы в его объятьях оказался бы Пауль… Горечь неудачи, сложилась в глубокую складку между бровей, возможно, он поспешил, желая получить недоступное. Пауль сам приползёт к нему, умоляя императора Михала Первого взять его на ложе. Всего-то нужно, на пути к престолу, устранить отца и брата. Принц сладко потянулся, любуясь, в отражение зеркал, безупречно сложенным телом, россыпь золотистых веснушек на спине не портила общей картины, придавая очарование.

Он плохо помнил прошедшую ночь. «Следует завязывать с алкоголем» – решил Михал, направляясь в купальни, смыть следы ночной страсти, оставленные на его теле новым телохранителем. Бета Николас появился в его гареме относительно недавно, пару месяцев назад его подарили принцу представители торговой палаты. Второму сыну императора была предназначена карьера министра финансов. В будущем, финансовое благополучие империи будет зависеть от него. Отец надеялся на тесное сотрудничество сыновей, закрепляя за младшим столь важный пост. Сам же Михал мечтал о власти. Тёмноволосый и синеглазый бета, как насмешка, над его внезапно вспыхнувшей страстью к юному Вэнслоу, теперь уже герцогу Аринскому, незаметно для принца, стал ему необходим, разделяя общую на двоих страсть к власти. Кто бы заподозрил в хрупком наложнике, тенью скользящем за господином, опасного противника. Обычно, напыщенные глупцы, окружающие отца, жадные до подачек со стола императора, видели перед собой красивую куклу. Только Кайл Аринский, одобрил новое приобретение младшего наследника, оценив его стать, как бойца.

Николас был младшим ребёнком в семье обнищавшего торговца, гильдия оплатила его обучение в ИАТ, и теперь юноша отрабатывал свой долг, служа Михалу.

Ненависть, что известно плебеям о ней? Для принца она не была двуликой, способной перерасти в любовь, его чувство питала злоба, взращённая бессилием, что-либо изменить. Он с детства желал иметь то, что было у Тадеуша, любовь отца, уважение наставников, безграничная власть в будущем. На благодатную почву упали первые семена сомнения, питаемые завистью. Тихий шёпот в алькове спальни, лёгкий восторженный вздох, сорвавшийся с губ, в порыве страсти, яд сладких слов: «Вы достойны вселенной, мой господин» и, ничтожество мнит себя повелителем мира, отринув кровные узы, предав доверие отца и брата.

Михал неторопливо вышагивал на встречу с герцогом Аринским, размышляя о предстоящей беседе. Как ни странно, он чувствовал в себе силы, противостоять нападкам Серого кардинала, ему не удастся обвинить принца в попытке похищения знатного омеги. Не стоило Дереку, врываться в первый, попавшийся на его пути корабль, готовый к старту. И вообще, не на наследника ли императора нацелились похитители, может, следует поискать следы заговора, а не вешать огрехи сына на плечи принца?

Гийом устало смотрел на закрывшуюся за Михалом дверь. Ему не понравился состоявшийся разговор, он не спешил обвинять принца, но в ответ получил нападки в свой адрес, а это уже похоже на попытку оправдаться. Жаль, Лукаш слеп в отношении младшего наследника, не видит произошедших в парне изменений. Мальчик всё больше напоминает своего деда Романа, становится амбициозным и жестоким, его следует опасаться, держать под контролем. Но Лукаш не слышит предупреждений, видя в младшем принце, всего лишь взбалмошного подростка, не способного на переворот. Гийом с силой надавил на глазницы, прогоняя усталость и сон, воспоминания о прошлом дома Пантеонатов пахли кровью и та, кровь не всегда была пролита врагами, очень часто она была идентична крови убийцы. Кардинал решил не спешить с выводами, не тревожить императора догадками, установить негласную слежку за Михалом, собрать неопровержимые доказательства, а затем, предоставить императору отчёт. Он не хотел, чтобы его руки, и так по локоть в крови, познали кровь императорского сына. Порой, получив доказательства вины своего чада, люди стремятся обвинить кого угодно в проступках «родной кровиночки», но только не себя. Он подождёт и, если вина Михала будет очевидной, устранит мальчишку, пусть семья скорбит по ласковому и нежному сыну, не проклиная предателя родной крови.

Усталость накатывала, билась болью в висках. Сколько дней он не спал? Когда с Илизиума пришло известие о пропаже Пауля, шёл третий день цикла Заура, от нахлынувших воспоминаний сладко заныло сердце.

Заур, шкатулка с тысячью секретами. Омега, посланный богами, отвергший его, как альфу, до боли желанный и недоступный. Он покорял его постепенно, сходя с ума от ревности к собственному брату, по ночам изматывая себя тренировками, лишь бы не вломиться в спальню, где двое предаются любви без него! Приняв Кайла, омега шарахался от прикосновений и лёгких поглаживаний альфы, и это не было игрой. Порой, когда супруг думал, что Гийом не замечает его, альфа ловил на себе заинтересованный взгляд Заура. По совету лейбмедика Рауля Ксавье, герцог начал принимать препараты, подавляющие его природный аромат доминанта, становясь для супруга – бетой. Постепенно, шаг за шагом, Заур принимал его. Они проводили совместные завтраки и ужины, иногда гуляли втроём в парке. Кайл предложил идею тренировок, где Заур не мог избежать прикосновений и захватов сильных рук Гийома. И вот, перед ним распахнулись двери супружеской спальни и альфа, познавший, не единожды, страстные объятья омег, замер на пороге. Заур, сомкнув руки на его груди, удерживая в сладостных оковах, первый поцеловал, исследуя его рот, бесстыдно, напористо не отдаваясь, а беря, принадлежавшее ему по праву. «Так не целуются омеги. Это поцелуй альфы!» – подумал Гийом, ловя в отражении зеркал свой ошеломлённый взор и насмешку на губах брата.

– У нас особенный муж, – пробасил Кайл, неспешно расстёгивая пуговицы на рубашке. Бета отдал омегу Гийому, наблюдая со стороны за поединком омеги и альфы, поглаживая и лаская своё, немалое, достоинство.

Заур, предпочитал брать бет, поэтому, принимая, он покорял альфу, до последнего не уступая инициативу, не желая быть снизу, взнуздав супруга, как непокорного скакуна, омега измотал его бесконечными отсрочками, насаживался на мужа, умело меняя ритм и угол проникновения, продлевая пытку до алых всполохов перед глазами Гийома. Перед тем, как уйти в сцепку, Заур перевернулся на бок, соблазнительно выгибаясь и закидывая стройную ножку на бедро мужа, прижимая его к себе. Альфа окончательно потерял контроль над ситуацией, вбиваясь в доступную глубину. Соединяясь с омегой, он чуть было всё не испортил, уловив, в отражении проклятых зеркал, торжествующий взгляд Заура. Его накрыла волна злости на собственное поражение, он всегда был лидером в любовном поединке, это омеги, бессильно скулили, отдавая себя ему – АЛЬФЕ! Уже примеряясь к беззащитной шее омеги, сглатывая накопившуюся слюну, он почувствовал сильные руки, удерживающие его со спины, тихий шёпот, обжёг мочку уха: «Не смей!» – рыкнул Кайл, запрещая метить Заура без его согласия, не позволяя разрушить хрупкие мостки доверия. Голос брата отрезвил, не позволил совершить непоправимое проклятыми клыками, что ныли, оставшись без цели. Кайл подсунул запястье, отдавая себя на растерзание и, Гийом впился, вгрызаясь в родную плоть. Брат всю сцепку удерживал Гийома со спины одной рукой, принимая гнев и обиду альфы, оберегая Заура, спасая их брак.

Позднее, за закрытыми дверями тренировочного зала, Кайл долго «вправлял мозги» брату, сдирая кожу с его напыщенной гордости, обнажая души, убеждая и уговаривая. А ночью, его гордый брат, не отрывая глаз от Гийома, предложил Зауру себя. Омега смутился, сравнивая их габариты, но шальное пламя взметнулось в его зрачках, превращая их в вертикальные щели. Он взял, предложенное бетой тело, а также его душу и сердце. Одаривая нежностью, лаская и зажигая Кайла, начал их танец, это, между омегой и альфой был поединок. Сейчас Заура вела страсть, подчиняя партнёра ритму его желания. Кайл смотрел на брата, пока хватало сил, он учил отдаваться, принимать мужа таким, каков он есть, со всеми его тайнами, проблемами и сюрпризами. А Гийом завидовал, желая познать на своём теле нежность губ и страсть рук омеги и, дикая, в своё невозможности мысль, мелькнула, пропадая…..возможно, только возможно, когда-нибудь…

Когда, в свои права вошёл цикл, заставляя следовать извечному ритму желания, оголяя натянутые струной нервы, требуя единения с омегой. Они выпали из привычного ритма, на три дня и бессонные ночи.

Пауль… Гийом, не задумываясь о последствиях, дал своё разрешение на посещение омегой Илизиума. Он видел, насколько мальчик устал, заметил глаза, не желающие смотреть с вызовом, скрывающие правду под завесой длинных ресниц. Отпустил, надеясь на то, что если между детьми произошла размолвка, короткая разлука отрезвит, остудит жар молодых голов.

Как же он жалел о своём решении! Заур, в отличие от сына, не упрекнул, не позволил излиться своему гневу. Он ушёл, погрузившись под воду, оседлав морское чудовище. И то, что в империи, считалось детской забавой, оказалось основой планетарной безопасности Илизиума, ни один спутник не будет контролировать перемещение подводных тварей! Порой, за каждый метр планеты, идут ожесточённые бои. Когда, орбитальные спутники в руках захватчиков, практически, нет возможности перекинуть войска на позиции незаметно. На Илизиуме каждый, КАЖДЫЙ воин – всадник мордрака!

Заур тяжело отходил от яда мордрака, они с братом испугались за здоровье супруга, омега, едва оправившись, пояснил действие антидота, развеяв их опасения. Гийом поинтересовался у врачей о влияния яда желёз мордрака на эмбрион, Заур краснея и закипая от возмущения, ну не привык он выставлять свою личную жизнь напоказ, поддерживаемый медиками, разгромил его теорию, прочитав целую лекцию о препаратах, выпускаемых на основе яда мордраков, для беременных. Ну, не ужас морских глубин, а полезный домашний зверёк!

Только, когда Пауль вернулся, они немного отдохнули, позволив себе расслабиться, чтобы вновь потерять.

Пауль, когда мальчик, из ненавистного рода Вэнслоу, взятый силой кровник, стал для Гийома частью семьи? Спасая Дерека, ценой собственного здоровья?

Пауль, носивший под сердцем его внука, не навигатор, столь необходимый империи, а просто омега, потерявший ребёнка, с застывшими, так и не пролитыми, слезами в глазах. Это не мальчик, а они все, потеряли наследника дома Аринских и тот, кто посмел покуситься на омегу, объявил войну герцогам, потому что Пауль – теперь и навеки, как и Дерек, ЕГО сын!