Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Муравьед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

***

Пауль боялся, контролируя на своём лице каждую эмоцию, его обучали соблазнять, скрывая боль и ненависть. Но ненависть, как и любовь, слишком сильное проявление чувств, насильник не достоин и сотой доли столь ярких порывов души. Его удел – равнодушие, прикрытое позолотой лжи, приправленное специями фальши. Он больше не Пауль Вэнслоу, а младший герцог Аринский. Нет, он – лицедей, притворщик, играющий свою роль для одного зрителя и соучастника. Наслаждайтесь, ваше сиятельство герцог Дерек Аринский, возомнивший себя всемогущим вершителем чужой судьбы. Решил посадить навигатора на короткий поводок, удержать в руках солнце, смотри, не обожгись!

Дерек не спешил, перемежая страстные поцелуи с попытками выпутать Пауля из кокона шёлка. Омега сделал шаг назад, отстраняясь, Дерек замер, ну, что не так, чем он напугал его? Но, сверкнув лукаво глазами, Пауль неуловимым движением кисти распахнул многослойное одеяние, соблазняя альфу безупречным рисунком мышц на поджаром теле. Дерек подхватил неожиданно тяжёлого супруга и совсем неизящно упал на постель вместе со своей ношей. Он смеялся, уткнувшись в твёрдый пресс Пауля, щекоча чувствительное местечко омеги, супруг негромко застонал, возвращая альфу в реальность.

Его муж был очень чувственным, отзывчивым на ласку, отдавал себя без остатка, дарил в ответ свою нежность и страсть. Он замер только однажды, напрягся натянутой струной, когда альфа толкнулся в жаркую глубину его тела, затих, прислушиваясь к своим ощущениям, чтобы затем ответить встречным порывом.

Дерек старался уловить каждую эмоцию, каждый стон своего страстного мальчика, упиваясь собой, своему амплуа умелого любовника. Там, где достаточно было всего одного слова: «прости», чтобы затем постепенно, трепетно и осторожно налаживать новые отношения. Даже в бесплодной пустыне при должном уходе расцветают цветы. Но он был слеп, глух и нем, воспитанный эгоистом. Дерек искренне полагал, что для омеги достаточно нежности и немного ласки, подарков и внимания, забыв о том, что Пауль равен ему.

А Пауль ждал, содрогаясь от удовольствия в сцепке, заласканный и зацелованный, он хотел только одного – покоя. Дерек отвернулся от него сразу же после оргазма, проваливаясь в безмятежный сон. Пауль, проклиная собственное тело за полученное от насильника удовольствие, поспешил уйти к себе. Обернувшись на пороге спальни, он увидел мирно спящего Дерека, залитого алым светом предрассветной луны.

========== Глава тринадцатая ==========

Заур ждал рассвета, расположившись в плетёном кресле на одном из балконов, недалеко от личных покоев герцогов Аринских. Прислушиваясь к звукам ночи чужого мира, вдыхая незнакомый аромат цветов, щедро заполняющий дворцовый парк. Голубое сияние планетарного спутника и приторный запах создавали отвратительную иллюзию расползающейся смерти, накинувшей свой покров на Альфарум, наполняли сердце до самых краёв тревогой.

Он переживал за Пауля, справится ли, сможет ли отыграть свою роль достойно его неопытный мальчик? Пережив в свои четырнадцать лет изнасилование, так и не сумевший до конца оправиться от последствий, он знал о том, каково сейчас Паулю отдаваться в руки насильника, стонать и разыгрывать страсть. Но так нужно, просто необходимо, иначе ему всю жизнь носить бремя страха, вздрагивать от прикосновений альф, искать утешение в объятиях бет и омег, существовать сломанной куклой, жалкой пародией на омегу, быть клоном Заура. Такой судьбы он не пожелал бы и врагу. Оставалось лишь надеяться, что Дерек Аринский будет действовать согласно брачному ритуалу, и «первая» ночь пройдёт без тяжёлых последствий.

Заур почувствовал рядом чужое присутствие, аромат сильного альфы требовал подчинения, омега медленно развернулся, встречаясь взглядом с серыми глазами герцога Гийома Аринского.

«Всё-таки Пауль не прав, считая серый цвет эквивалентом ничтожества», – размышлял Заур, рассматривая внимательный взор гематитовых глаз.

Почему не серый жемчуг или турмалин, а именно гематит? Наверное, потому что этот камень являлся символом мужества и отваги. Ещё в глубокой древности их прародители, проживающие на Терре, верили, что минерал черпает свою энергию от планеты Марс. В своём сером воплощении гематит считался мощным талисманом храбрости, оберегающим жизнь в смертельном бою. Камень, предназначенный воинам. Герцог Гийом никогда не был трусом, а Заур не страдал слепотой и врагов дома Вэнслоу оценивал объективно, по их поступкам.

Серый цвет – смесь дня и ночи, добра и зла, растушёванная граница красок на палитре жизни. Добавь немного чёрного, и вот уже готов тёмный властелин. Разбавь белым, и тебя накроют белоснежные крылья ангела, возвращая к мифам о первородных омегах, даровавших человечеству шанс на выживание.

– Шевалье, – Аринский протянул свою руку, помогая омеге встать.

– Вы ошибаетесь, герцог, – Заур изящно склонился в ритуальном поклоне, определяя границы, разделяющие сословия в империи.

– Сегодня был подписан указ о даровании вам титула, шевалье Заур де Асхар, – герцог поцеловал самые кончики изящных пальчиков, жест признания благородства омеги.

– Если честно, я совершенно не понимаю, зачем императору дарить титул безродному омеге? – Заур освободил свою ладонь, пряча руки за спину, туда, где не будет видно мозолей от многолетних упражнений с холодным оружием. Как бы он ни старался, но окончательно вытравить страх перед прикосновениями к себе альф Заур так и не смог. Ему не было стыдно за свои грубые руки, привыкшие не к изящным занятиям благородных омег, а к клинку, им овладела паника.

Герцог только усмехнулся, заметив нехитрые манипуляции Заура. Омега стеснялся своих рук, а как бы хотелось почувствовать на своём теле прикосновение его твёрдых ладошек, сжать в объятиях не хрупкое тело, а перевитый мышцами торс Заура, подчинить сильного воина, насладиться любовной игрой с опасным противником. «Твои объятия опасны, но так желанны!» – восхитился омегой Гийом.

– В связи с тяжёлой демографической ситуацией в благородных родах империи, было принято решение о даровании титулов шевалье выдающимся молодым омегам. Цель проста, увеличить число омег, доступных для брачных связей вторым сыновьям знатных родов, а также возродить традиции божественных триумвиратов.

– Увеличив рождение омег, предотвращая вырождение великих домов, – продолжил Заур, – омеги, родившиеся в браке вторых сыновей и неблагородных омег, могут привнести свежую кровь, становясь супругами наследников. Евгеники не дремлют, по-прежнему занимаясь селекцией! – омегу передёрнуло от столь циничного подхода.

– Вся наша цивилизация построена на селекции человека, – возразил герцог, предлагая Зауру присесть в покинутое им кресло и занимая второе, беседа обещала быть долгой.

Неслышно приблизившийся робот ловко сервировал столик для раннего завтрака, нежный аромат цветочного чая наполнил пространство. Герцог протянул тонкую чашку Зауру, приглашая разделить трапезу.

– «Да опустилась на Терру тьма, принеся болезни и разрушения, уничтожая саму сущность жизни, насылая проклятье на жизнь дарующих, карая женщин за их распутство», – процитировал Книгу Бытия Заур, наслаждаясь нежнейшим паштетом.

– «И тогда великие боги сжались над детьми своими, выбрав самых праведных сыновей и дочерей для создания новой жизни», – подхватил Гийом.

– «И пришли в мир первые омеги, дарующие, и альфы, зачинающие, а также беты – хранители», – Заур рассмеялся. – Это надо же было так исковеркать историю человечества!

– Ну, почему же исковеркать? – возразил герцог. – Людям нужна вера в высшее правосудие, а не страшные сказки о комете, погубившей Терру, о поспешной эвакуации и страшных последствиях, вызвавших бесплодие у женщин. Бесконечные эксперименты генетиков, создавших первых ангелов – крылатых омег, бескрылых бет и альф. Зарождалась новая раса со своими мифами и легендами, продолжались эксперименты, пока не создали современный тип человека.

– Лишив омег крыльев, подчинив воле альф, – Заур аккуратно опустил хрупкий фарфор на стол. Он смотрел на разгорающийся рассвет, смешавший все краски дня и ночи, но видел ли он его, погружённый в собственные воспоминания?

– Омеги стали выносливее, увеличился срок их жизни! Крылья, бывшие изначально побочным эффектом, спустя несколько поколений превратились в рудимент – ненужный орган, от которого просто избавились! – Гийом вообще не понимал сути спора.

– Крылья – символ свободы! Лучше пятьдесят лет, но в небе, чем двести, ползая по земле. Рабы рождают рабов! Омеги бесправны, их удел – подчиняться и рожать. К чему мне титул? Я, Заур Асхар, пробил себе дорогу в жизнь САМ! На моём надгробье не будет приставки де! – омега говорил негромко, но его голос был наполнен металлом.

– Конечно, не будет, – интонацией, с которой герцог произнёс эту фразу, можно было заморозить не только воду, но и сталь клинка, превращая её в хрупкое стекло разбитых надежд. Его изрядно утомил разговор ни о чём, омега должен открывать рот в одном случае – сделать приятное альфе. Видит космос, он был терпелив!

– Вас, шевалье Заур де Асхар, ждёт семейная усыпальница герцогов Аринских. Я забыл вам сказать, что каждый омега, получивший титул, становится супругом альфы, а возможно, и беты, избранных императором. Вы удостоились чести стать моим супругом, – герцог положил перед омегой подписанный императором приказ.

Зачем завоёвывать, ублажать и уговаривать, когда можно просто присвоить, не спрашивая согласия? Он не вероломный вор, лишивший свободы – он волшебник, подаривший шанс на семейное счастье! Разве не все безродные омеги мечтают войти в благородный род?

Заур смотрел на приказ как на смертельный приговор сбежавшему когда-то преступнику. В этот миг умер юноша с глазами цвета фиалки, поверивший четырнадцать лет назад в свою удачу. Омега рассмеялся громко, взахлёб. Нет, это не было истерикой, он смеялся над собой, своей жизнью, сжигая смехом мосты в прошлое, опаляя крылья своего так и не свершившегося будущего. Четырнадцать лет счастья свободного полёта – это слишком роскошный подарок для омеги с Джара. Пришло время сложить свои крылья и оплатить счёт. Больше нет ни Фатима Фейруджи, ни Заура Асхара, есть инкубатор герцога Аринского, его собственность и игрушка.

Когда-то, в своей прошлой жизни, маленький омега грезил о верном альфе и большой семье. Умирая от жажды, он мечтал о жизни, потом, уже в академии, отбиваясь от насильников, планировал о мести Измиру. Но годы, проведённые на Илизиуме, подарили ему радость бытия, ежедневное счастье, научили жить, не оглядываясь на прошлое. Тонкий пластик, лежащий на краю стола, превратил жизнь омеги в пепел. Его рука медленно потянулась к приказу, продлевая блаженные мгновения незнания.

Заур развернул лист, как он и думал, его лишили права выбора, права на храмовый брак, он уже стал младшим супругом герцога. Не дочитав до конца, омега лёгким нажатием пальца в верхнем правом углу свернул пластик, превращая его в тонкую трубку.

Герцог наблюдал за омегой, он не спешил прервать обидный смех, не стал убеждать в более внимательном ознакомлении с приказом, содержащим дополнительный пункт соглашения. Зачем? Пусть для царапки будет небольшой сюрприз!

– Знаешь, – Гийом завладел ладонью омеги, вдыхая манящий аромат. «Не девственник», – подумал герцог, впрочем, он и так это знал.

– Что? – Заур был отстранён, борясь с реакцией собственного тела, не позволяя страху взять над собой контроль, поэтому его ответ прозвучал грубо.

– У нас немного необычное начало семейной жизни, – герцог постарался не придавать значения некоторой грубости, проскользнувшей в ответе Заура.

– Да? По-моему, наоборот, всё слишком тривиально, Аринским всегда было свойственно брать то, что им не принадлежит, – Заур не намекал, он открыто выставлял пиратское прошлое рода Аринских напоказ.

– Отныне это и твой род тоже! Так что не дерзи! – альфа прожигал серой тьмой своих глаз, давил и подчинял, ломал строптивца.

Заур закрылся, не омега, а древняя шкатулка с секретом. Раз, и захлопнулась крышка, пряча под невзрачной бархатной обивкой сияющее сокровище. Так и омега уставился на одинокую птицу, что парила, раскинув крылья, в рассветных потоках. Пустой взгляд, опущенные руки. Обречённость, она пугала, Гийом, желая расшевелить омегу, подошёл и обнял его со спины, наклонился и зашептал:

– Послушай, не упрямься, свобода – это миф, иллюзия, мы не можем быть свободны от своих чувств и желаний, обязанностей и предназначения. Отпусти свою гордость, позволь себе стать счастливым, – он шептал, не замечая, как прозрачными каплями холодного пота покрывается лоб омеги, а сердце ускоряет свой ритм. – Ты же джарец и должен знать историю любви Фатима и Измира, они были счастливы и умерли в один день, альфа до последнего пытался спасти любимого. Но я не дам тебе умереть, всегда буду рядом, только – поверь!

Заур дрожал в объятиях альфы, аромат Гийома пугал, напоминал ненавистный запах Измира, он задыхался, теряя границы реального.

– Измир, я умоляю, не надо, отпусти, хватит, не бей меня больше! – Заур шептал, захлёбываясь словами, как тухлой водой во время потопа. – Ты запер меня, обрекая на смерть, избитого и беспомощного, зачем, за что ты поступил так со мной? – и совсем уже тихо, теряя сознание. – Жаль, что ты сдох, не дождавшись меня…

– Паническая атака, – поставил диагноз срочно вызванный герцогом Рауль.

– Что? – переспросил Гийом, всё ещё ошарашенный открывшейся правдой.

– Я говорю, от привалившего счастья чуть не помер! – Рауль повернулся к суровому бете, что внимательно слушал его. – Весёлый у вас будет триумвират!

Кайл – двойняшка Гийома, глава службы безопасности дома Аринских. Всегда в тени, неприметный и мало кому известный, родной брат Серого кардинала. Они были разными, непохожими друг на друга. Светловолосый и зеленоглазый Кайл и сероглазый Гийом с волосами цвета ночи, два самых опасных человека в империи, возжелавших одного омегу.

========== Глава четырнадцатая ==========

Дерек не спал. Как только за Паулем закрылась резная створка двери, он подскочил с кровати, срывая тонкий шёлк простыней, хранящих аромат омеги. Отправив постельное бельё в утилизатор и включив на полную мощность кондиционер, прошипел: «Чтобы и духу не осталось от мерзкого обманщика!» Расправившись с бельём, он направился в купальню смывать следы «страсти» супруга.

Альфа чувствовал себя преданным, он подарил Паулю незабываемую ночь, ласкал и любил, как никого и никогда, рассчитывая на ответную страсть. А что получил? Подделку! Под ним стонала красивая кукла с пустыми глазами, после окончания сцепки Дерек поспешил отвернуться, чтобы не видеть лживых глаз, не вдыхать аромат его кожи, такой же фальшивый, как и сам омега. Каким-то невообразимым чутьём он, никогда не любивший, почувствовал неискренность и ненатуральность, а так хотелось полёта…

Взлететь к звёздам, парить в пространстве, быть свободным! Дерек мечтал, не понимая того, что насильникам крылья не положены. Да, его избрал космос на роль котвы для навигатора, но нужна жертва – сердце, любящее сердце альфы, да где ж его взять, если не дано, если не умеешь любить, не способен отдавать, лишь привык брать и присваивать? Два благородных упрямца, они не догадывались о том, чем им предстоит заплатить за холод своих сердец. А космос, он ждал, отрешённый от людских страстей, холодный и безмолвный в своей мерцающей вечности.

Дерек спешил смыть с себя ночь, стоя под тугими струями, и не мог отрешиться от воспоминаний, выкинуть из головы гибкий стан, тугую упругость жемчужной кожи, разлёт чёрных бровей, мягкость рубиновых губ и, как острым клинком по груди, там, где бьётся сердце – равнодушную синь глаз Пауля.

Он чувствовал себя преданным, а предательства он не прощал!

Воспоминания, запрятанные в самые дальние тайники памяти, приходят внезапно, когда ты уязвим и не в силах противиться их горькому яду. Вот и Дерек, устроившись на широком подоконнике, переместился по тонкому мосту памяти в детство.

Четырёхлетний альфа, оставленный, впрочем, как и всегда, на попечение слуг и воспитателей, потребовал на свой день рождения живой подарок. Он мечтал получить детёныша гарса – песчаного ирбиса, редкий, вымирающий вид хищника. Но, испугавшись за жизнь юного господина, воспитатели преподнесли маленькому альфе редчайшего полярного арлуса. Безобидный белоснежный пушистый шарик, переваливаясь на коротких ножках, поспешил навстречу своему маленькому хозяину, смешно фыркая розовым носиком.

«Его обманули!» – это всё, что чувствовал на тот момент Дерек, сжимая тонкое горло зверька, не замечая хрипов и предсмертного трепыхания крошечных лапок. Он очнулся в миг, когда алрус, закатив бирюзовые глазки, повис в его руках.

Мальчик долго сидел, прижимая ещё тёплое тельце зверька, предотвращая малейшие попытки отобрать остывающий труп из его рук. Дерек плакал горько, навзрыд, как умеют оплакивать своё горе только дети, не знающие фразы «всё пройдёт», воспринимающие потерю как вселенскую катастрофу. А потом пришёл Кайл, прижал его к своей груди, дал выплакаться. Он молчал, только гладил по спине мозолистой рукой, забирая печаль и первое горе. Похоронив зверька на высоком холме, под раскидистым деревом, они долго сидели в полном молчании, озарённые фиолетовыми всполохами заката, пока Дерек не спросил:

– Теперь я убийца?

– Нет. Теперь ты взрослый, – Кайл говорил спокойно, как если бы перед ним был равный ему, а не ребёнок: – Сегодня ты познал ценность жизни, почувствовал холод смерти, её неотвратимость. Надеюсь, когда в твои руки попадёт драгоценный гарс, у тебя хватит терпения приручить его.

Гарс, пустынный ирбис, угольный мех скрывает его на чёрных камнях обсидиановых скал, смертельно опасный, беспощадный убийца, умирающий в неволе.

И вновь картинка…

Пауль в захвате его рук, гибкое тело напряжено, тугая коса прилипла к гибкой спине, потоки воды струятся по затейливому плетению, стекают в заманчивую ложбинку меж двух полушарий. Готов ли он был убить Пауля в тот момент? Да! Он ненавидел и презирал наследника Вэнслоу, что же изменилось, почему стало важным только одно – познать трепет любящих губ Пауля, его взаимность, а не лживую покорность и показное равнодушие?! Вот он, опасный хищник в его руках, хватит ли сил приручить омегу, не ломая тела, не подчиняя душу? На грани сна и яви пришло осознание – он не упустит своего прекрасного гарса, не позволит погибнуть в неволе, пусть ненавидит, презирает и насмешничает, только бы огонь жизни горел в глазах омеги, а не холодная ртуть равнодушия. Для Дерека это было всего лишь чувство собственника, ещё не любовь, но привязанность, тонкая нить, протянутая по грани любви.

Из чего рождается любовь? Из морской пены, из закатов и рассветов, сплетения рук, соединения тел. А ещё из разлуки и ненависти, она расцветает на плодородной почве благодарности, только равнодушие – это бесплодная пустошь, где нет места для любви, там спят все чувства, спит душа, не желающая страдать и любить.

Дерек очнулся от странного забытья, за окном зарождался новый день, все ночные сомнения показались смешными. Космос, какая месть, когда просто хочется прижаться к взлохмаченной тёмной макушке, пусть фырчит и царапается, а равнодушие – равнодушие он изгонит из их спальни, а потом и из глаз супруга! Приняв решение вернуть сбежавшего Пауля в свои объятия, альфа отправился в спальню младшего герцога.

***

У Пауля едва хватило сил на то, чтобы принять душ. Тело немного ныло и побаливало, но ничего страшного с ним не произошло, кроме, пожалуй, того, что ему очень понравились новые ощущения, но об этом он подумает после.

Омега провалился в сон сразу же, как только коснулся подушки. За окном алела луна, за стеной маялся сомнениями Дерек, а Пауль спал, растворяясь в своих сновидениях, парил среди россыпи звёзд…

Это был незнакомый корабль, небольшая звёздная яхта, рассчитанная на минимальный экипаж, полностью автоматизированная и до безобразия роскошная. Позолота гербов кричала о том, что сие великолепие инженерной мысли принадлежит императорской семье. Пауль только слышал о таких кораблях, самых скоростных во всей империи, он медленно брёл по направлению к рубке, по мере приближения к цели тревога неуклонно нарастала. Бесшумно разошедшиеся створки открыли великолепный вид на бескрайнее звёздное море, рисунок звёздной карты был незнаком, корабль нёсся к намеченной цели, находящейся за пределами империи. Чужие звёзды, неведомый мир и липкий запах крови. Омега опустил свой взор на пол, его ноги стояли в кровавой луже, она расползалась, заполняя пространство рубки. Откуда столько крови? Возле командного пульта лежал Дерек, тонкая алая струйка стекала из раны на голове, на лице – маска смерти. Пауль упал на колени, приподнял голову альфе, по его рукам вверх, вопреки всем физическим законам, заструилась кровь. Она проникала под одежду, заползала под сомкнутые губы, он захлёбывался в ней, не мог дышать. Когда первородный ужас заполнил сознание, он закричал, раздирая горло, не слыша собственного крика, широко распахнув рот.

Пауль проснулся, сердце толчками билось в груди, липкий пот холодил кожу. Сон, космос, всего лишь сон! Страшный своей реальностью, со вкусом крови из прокушенной губы, озарённый кровавым рассветом сон.

Пауль шептал, прогоняя страх, едва шевеля синими губами: «Я не боюсь зла. Я не боюсь смерти. Смерть – это только начало. Я приму свой страх, перешагну через него и продолжу свой путь, чтобы ударить из темноты. Я сам смерть, сокрушающая врагов. Я уничтожу всех, кто хочет уничтожить меня».

А потом пришло осознание, он не боится собственной смерти, он испугался за Дерека! За врага и насильника, за никчёмного супруга, но навигатор не мог потерять свою звёздную нить, своего котву!

========== Глава пятнадцатая ==========

Пауль больше не смог уснуть, тонкая грань, разделяющая два мира – реальности и сновидений, не хотела отступать, нервные импульсы прошивали острыми иглами тело. Он долго ворочался, не находя удобного положения, пока, отбросив скрученное в жгут одеяло, не встал с непривычно мягкой постели. Мышцы ныли, требуя утренних упражнений, которыми последнее время он пренебрегал. Беспокоить в столь ранний час Заура ему не хотелось, и тогда Пауль решил использовать спарринг-манекен.

От лёгкого прикосновения его ладони извлечённая из контейнера бесформенная биомасса приняла вид человека. Пауль усмехнулся, лицо биоспарринга напоминало гротескную маску Дерека, безжизненные серые глаза внимательно отслеживали каждое движение омеги.

Для тренировки он выбрал парные саи. Тонкие клинки, весом не более пятисот граммов, длиной шестьдесят сантиметров, оружие самообороны и защиты, благодаря своей форме, напоминающей трезубец, они легко крепились к поясу и в случае опасности быстро извлекались. Пауль любил сай, более надёжного клинка для быстрого боя в тесном пространстве космического корабля трудно было найти, разве только вакидзаси. Боковые крюки гарды-ловушки сай позволяли обезоружить противника, а затем, прижав трофей к стене, ловким ударом ноги переломить его, лишая врага возможности атаковать и, нанеся остриём клинка точный удар, забрать жизнь.

Биоспарринг кружил вокруг Пауля, стараясь провести серию стремительных ударов вакидзаси, пробивая защиту. Тело пело, наслаждаясь учебным боем, постепенно увеличивалась скорость, становилось всё труднее уследить за стремительными выпадами. Но поединок будет продолжаться до первой царапины на теле человека или пока омега не произнесёт контрольного слова, останавливая опасный танец. Разум прояснялся, окончательно избавляясь от сонного морока, тело действовало согласно выработанным годами рефлексам, Пауль наслаждался каждым мгновением, позволяющим чувствовать себя живым.

На тонкую полоску солнечного света, пробившуюся сквозь плотно задёрнутые портьеры, упала тень, манекен стремительно отреагировал на движение, переходя в режим охраны, метнулся в сторону возможного врага, стремясь обезвредить. Пауль едва успел крикнуть: «Морэ!», останавливая вакидзаси в сантиметре от оголённого бока Дерека. Опасная игрушка замерла бездушной куклой с клинком в руке, несущим смерть.

– Аринский, тебе жить надоело?! – обратился Пауль к замершему супругу.

Омега был невероятно привлекателен, глаза метали молнии, прожигая синим пламенем гнева, голос звенел. Где-то в дальнем уголке сознания Дерека мелькнула, согревая теплом, самодовольная мысль: «Испугался за меня».

Альфа рассматривал представшую перед ним картину с неподдельным интересом. Особенно его внимание привлекли короткие шорты Пауля, соблазнительно обтягивающие зад омеги, помимо них, на нём больше ничего не было. Не удержавшись, Дерек провёл ладонью по гладкой ткани, неожиданно почувствовав металлические нити тончайшей кольчуги, способной выдержать любой удар.

– Дерек, я к тебе обращаюсь! – в голосе Пауля кипело негодование, он сделал шаг назад, разрывая контакт.

Рука Дерека соскользнула с бедра Пауля, альфа с сожалением переключил своё внимание на спарринг-манекен, таких биоспаррингов ему ещё не приходилось видеть, а клинок навёл на интересную мысль о свадебном подарке супругу, он с восхищением произнёс:

– Опасная игрушка, – было непонятно, что именно имел в в виду Дерек, вакидзаси или же спарринг-манекен.

– Тебе жить надоело? – Пауль не унимался, ему было страшно, биоспарринг мог убить Аринского, посчитав его появление в спальне омеги как угрозу жизни хозяину.

– Я в своём праве войти к своему супругу, – Дерек был растерян, поэтому слова прозвучали немного грубо.

– Да, мой господин, – Пауль мгновенно изменился, превращаясь в подобие той смертельно опасной игрушки, что застыла недалеко от Дерека. Исчез свет негодования из его глаз, изменился голос – с дерзкого на притворно-покорный, не омега, а секс-игрушка, готовая удовлетворить любое требование хозяина.

Дереку не понравилась произошедшая с Паулем метаморфоза, не об этом он мечтал, не нужен ему покорный муж, ему в юности хватило наложников в гареме. Нет, если он хочет взаимной страсти, придётся всё начинать сначала.

– Стоп! – альфе пришлось крикнуть, чтобы вывести Пауля из оцепенения, и, когда омега одарил его удивлённым взглядом, он продолжил: – Стой, позволь просто поговорить с тобой, – это был не приказ, а просьба.

– О чём, Дерек? О том, как, изнасиловав, ты заставил меня выйти замуж, лишил права на собственный выбор? – Пауль так и не сказал главного, слова остались не высказанными.

«Лишил права на жизнь» – этого он не произнесёт никогда, не позволит никому услышать их, не станет просить о снисхождении у врага, Аринским нужен наследник, они получат его любой ценой.

– У тебя в любом случае не было выбора, старшие всё давно решили за вас с Генрихом. Не смей этого отрицать, ты никогда не принадлежал себе! И ты сам выбрал меня, привязав к себе как котву. По сути, я всего лишь замена Маруа, – Дерек замолчал, а что ещё можно сказать? Просить прощения он не собирался, поверни время вспять, он и тогда поступил бы так же. Почему? Да потому что иначе Пауль не согласился бы добровольно стать его супругом, до последнего упираясь, выводя императора из себя. Император не терпит неповиновения, его гнев страшен. Аринские – его верные псы.

По сути, Паулю нечего было возразить Дереку. Отвергая любовь Генриха, он и не представлял о последствиях, но сейчас, спустя время, понимал, что не смог бы быть с ним, природа навигатора воспротивилась бы слабому альфе. Так что в этом Дерек был прав, но простить насилие Паулю по-прежнему было сложно. Что скрывать, самому себе не соврёшь, сегодня ему было очень хорошо в объятиях альфы, тело признало его, оно плавилось под нежными руками и страстными поцелуями. Достаточно ли этого для того чтобы прожить отмеренное им время в мире и согласии? Смерть слишком близко подошла к нему, стоит ли воевать там, где можно ввести мораторий? Простить насилие не было ни сил, ни желания, но его готовили к гораздо большей боли и унижениям, значит, необходимо наступить на собственную гордость и довериться Аринскому. А вот это и было самым страшным. Довериться, значит, стать настоящим с тем, кому доверяешь. Возможно, стоит попробовать, но не спешить раскрывать свою душу – это как пройти по неверному льду, заманчиво и страшно одновременно.

– Знаешь, – Пауль надолго замолчал, обдумывая каждое слово, – я не обещаю тебе любви, но верность могу гарантировать, твоё имя не будет мною опозорено, я буду исполнять обязанности супруга строго по предписанному канону. А что ты готов мне дать?

– Защиту. Доверю свою честь, разве этого мало?

– Мне достаточно.

Честь равняется жизни, отними у альфы честь, сравняй её с грязью, и жизнь потеряет всякую ценность. Нет чести – нет жизни. Дерек не мог сказать лучше, и Пауль оценил его дар.

Омега отошёл в дальний конец спальни, где стоял небольшой контейнер, и поманил Дерека к себе:

– Я вижу, тебе понравился мой спарринг-манекен? Это уникальная разработка наших учёных, позволь сделать тебе подарок, – Пауль прижал широкую ладонь альфы к левой грани контейнера, миг, и тонкая игла испила несколько капель крови Дерека. Теперь он хозяин собственного биоспарринга, верного телохранителя и спарринг-партнёра, он всегда опознает альфу по ДНК, будет подчиняться только его командам, это был ценный дар.

Дерек поднёс ладонь к губам, слизывая капли крови, соблазняя взглядом омегу. В его голове созрел план по раскрепощению собственного мужа. Пришло время вернуться на Райдос, вручить новый подарок, который понравится Паулю гораздо больше, чем драгоценности, а ещё наступает пора цветения амлируса.

«Необходимо отдать распоряжение команде подготовить корабль к короткому путешествию», – подумал Дерек, любуясь фигурой Пауля.

Комментарий к Глава пятнадцатая

• Рафаэль из Черепашек-ниндзя использует в бою как раз парный сай;

• Милина из Mortal Kombat также использует парные сай;

• Электра из комиксов Marvel традиционно использует в качестве оружия два сая.

• Электра из фильма Роба Боумана, производства США, 2005 г.;

• Бой на парных саи показан в фантастико-приключенческом фильме 2001 года «Мумия возвращается»

========== Глава шестнадцатая ==========

Новый день вошёл в свои права. Заур спал уже вторые сутки, Кайл поправил сползшее с оголённого плеча одеяло, стараясь не прикасаться к нему. «Наша третья встреча», – подумал он.

Памятное наводнение на Джаре, миллионы погибших. Их корабли прибыли слишком поздно, когда спасать было некого, всего-то сто тысяч выживших. Омег осматривали, оказывали первую помощь и передавали в руки местным властям. Альфам и бетам, потерявшим родственников и имущество, давали выбор: остаться на родине или выбрать любую планету империи для проживания.