Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Муравьед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

Дни сменяли друг друга, тренировки чередовались с теоретическими занятиями и практикой на тренажёрах. С остальными членами экипажа он очень быстро нашёл общий язык. Они весело проводили своё личное время в кают-компании с остальными однокурсниками, смеялись и шутили, играли на симуляторах. Иногда Пауль пел под аккомпанемент скрипки, на которой виртуозно играл их пилот Генрих Маруа. Амбициозные альфы веселились, словно дети, в компании навигатора первого экипажа, пока не появлялся Аринский и не затмевал звёздное сияние Вэнслоу. Звёздный Пауль и Серый Дерек, так называли их.

Пауль сильно рисковал, давая прозвище своему врагу, нужно быть глупцом, чтобы подумать, что серый – означает будущее влияние Аринского в Империи. Серый – это ничто, не свет и не тьма, просто серость – посредственность, за которой нет ничего, кроме денег и влияния семьи.

Дерек затаился. Он, как опытный хищник, предпочитал загнать дичь в ловушку. Пусть веселится, Дерек командир, отвечающий за каждого члена команды собственным благополучием. Фраза «шкуру спущу» для академии не была пустым звуком, наказание плетьми могли применить к каждому, независимо от знатности рода. Но как же бесил этот бета, посмевший дерзить, смотреть на него с вызовом, не опуская взгляда, заразительно смеяться, сиять для других. Ответ, присланный отцом, был однозначен. Ждать! Да что творится в Империи?!

Одному богу было известно, как дались Паулю первые полгода в академии. Что стоило ему не отставать на тренировках, не орать ночами от боли, разрывающей мышцы, не выть от страха и каждый день смотреть в серые глаза Дерека с дерзким вызовом. Запредельные для омеги физические нагрузки привели к исчезновению цикла. Но Пауль запрещал себе думать о своей половой принадлежности. Жил в постоянном нервном и физическом перенапряжении, но однажды он сорвался.

Их группа шла первой, пролетая обледеневший полигон в едином ритме, Пауль был замыкающим, когда, не удержав равновесия, свалился с высокой балки. Он пытался зацепиться за торчащие в опорах штыри, сдирая кожу на ладонях, ему чудом удалось ухватиться за один из них, повиснув на одной руке и, гася ускорение, порвать связки.

Тогда он впервые попал в лазарет. Альфа лет пятидесяти внимательно обследовал его руку, сделал восстанавливающую инъекцию, наложил фиксатор. Пауль собирался возвратиться в корпус, всё равно ему ещё сутки нельзя тренироваться, когда врач, как бы между прочим, поинтересовался его циклом.

«Интересно, остался ли на Геоне хоть один скунс, который бы не знал о том, что я омега?» – подумал Пауль, прежде чем ответить.

– Дела, конечно, у вас обстоят не очень, но, к счастью, ничего непоправимого не произошло, – рассуждал врач, погружая руки в раствор антисептика, что схватывался на его руках плотной перчаткой, – раздевайтесь и на кушетку, – последовал приказ.

Паулю случалось, и не раз, проходить интимное обследование, но дома и у личного врача беты. Раздвигать ноги перед незнакомым альфой ему не хотелось.

– В чём дело, курсант Вэнслоу? Или вы желаете пройти гигиенические процедуры?

Омега вспыхнул, он тщательно следил за личной гигиеной! Быстро раздевшись, Пауль принял требуемую позу. Доктор очень тщательно, но при этом крайне осторожно, раздвинув стенки, проник внутрь одним пальцем. Обследование было немного болезненным, об этом Пауль знал из прежнего опыта и готовился к боли, но её не последовало, ему было очень приятно и стыдно.

– Одевайтесь! У вас нет отклонений в репродуктивной системе, – врач внимательно просматривал результаты анализов. – Блокаторы разработаны лично для вас?

– Да.

– Думаю, вам не стоит прекращать их приём, но витамины и минеральный комплекс вам не повредят, если нет доверия, проконсультируйтесь у семейного врача, – альфа вводил в личный коммуникатор Пауля названия лекарств.

– Зачем минералы?

– В академии слишком интенсивные нагрузки, рассчитанные на альф, последние полгода ваш организм работает на пределе, если немедленно не приступить к лечению, ваша репродуктивная функция может пострадать. Полагаю, вы меня поняли?

– Я услышал!

– Что-то ещё желаете знать?

Пауль решился задать мучивший его полгода вопрос:

– Скажите, как происходит распределение курсантов по экипажам?

– У вас возникли сомнения по поводу вашего распределения в один экипаж с Дереком Аринским, я правильно понял? – Пауль кивнул. – Для Академии Астронавигации приоритетом являются навигаторы. При тестировании экипаж подбирается по принципу психологической совместимости с навигатором, остальное не имеет значения.

– Почему?

– Навигаторы – огромная ценность, я не имею в виду штурманов, которыми вы все отсюда выйдете. Настоящий навигатор видит пути к не открытым галактикам, он первым прокладывает маршрут, по которому поведут свои корабли штурманы. Истинных навигаторов не рождалось уже пятьсот лет, наша Империя застыла в своём развитии, ей необходимы новые территории, иначе великие дома перегрызутся между собой, как крысы в бочке. Я удовлетворил ваше любопытство?

– Да, – Пауль был озадачен.

– Тогда идите, скоро мне принесут Дерека Аринского с располосованной спиной, ещё с ним возиться.

– А разве Аринский пострадал?

– Пострадали вы, член его экипажа. Капитан – это огромная ответственность, если он до сих пор этого не понял, плети ему помогут.

Когда за Паулем закрылась дверь, из-за ширмы вышел альфа.

– Что скажешь, Рауль?

– Здоровый омега, прекрасный выбор! – ответил доктор, смывая антисептик.

– Ты думаешь – это он?

– Думать полагается тебе, а я всего лишь личный врач императора.

– Забыл добавить, лучший друг, – засмеялся его собеседник, толкая в плечо.

– Идите уже, господин Серый кардинал. Сейчас Дерека принесут, и не жалко вам собственного сына?

========== Глава четвёртая ==========

Дерек медленно плыл на волнах боли, все силы ушли на то, чтобы не закричать, не показать своей слабости. Он стоял на растяжке с гордо поднятой головой, принимая заслуженное наказание с достоинством капитана. Он был не первым, кого выпороли прилюдно, и не последним, говорят, что наследник императора Лукаша Третьего, Тадеуш, неоднократного подвергался дисциплинарным взысканиям. Но оказаться выпоротым из-за неуклюжести беты было невыносимо, он так и сказал ректору: «Я не вижу в своих действиях нарушения приказа. Согласно пункту пятому звёздного устава, приоритетом для военных являются омеги и дети, затем альфы, беты всегда прикрывают отход и служат расходным материалом». Его ткнули носом в то, что Пауль Вэнслоу в первую очередь член его экипажа, и увеличили число плетей с двадцати до тридцати.

В медпункте его ждал личный врач императора – Рауль Ксавье. С таких должностей не ссылают в академию, где полно наследников благородных семей. Провинившихся врачей, владеющих знаниями о здоровье первых лиц империи, убирают по-тихому. Дерек был амбициозен, эгоистичен и жесток, но глупцом – никогда! Там, где Рауль, надо искать серую тень его отца и длань императора, явно затевалась очередная интрига.

«Интересно, кто марионетка?» – размышлял Дерек, стискивая зубы, чтобы не заорать от действия антисептика. Рауль, старый садист, не озаботился обезболивающими препаратами, продлевая наказание.

Ксавье своё дело знал и спину Дереку залечил быстро и качественно, посоветовав на прощание:

– Дерек, во избежание плетей в будущем, хорошенько изучите гражданский кодекс, раз звёздный устав вам столь хорошо знаком. Оставьте Вэнслоу в покое, хотя бы на время его обучения в академии, пока он находится под защитой императора.

Когда озадаченный Дерек повернулся, чтобы уйти, он услышал: «GRAVIS IRA REGUM EST SEMPER»* – фраза, произнесённая на древнем языке, предупреждала, царский гнев – вестник смерти.

У Вэнслоу незначительное повреждение связок, у капитана располосованная спина, а его экипаж вьётся вокруг Пауля, пуская слюни на блядскую задницу беты. Друзья познаются в беде, стоит признать, у беты «друзей» хватало. Дерек до хруста сжал кулак, его счёт к Паулю рос в геометрической прогрессии. Он представил бету, повисшим на растяжке, жалобно скулящим после каждого удара плети и умоляющим Дерека прекратить его страдания. Картина была настолько реалистичной, что у него возникла эрекция. Он возбудился на Вэнслоу?!

Учёба шла своим чередом, помимо физической подготовки и теории, начались спарринги, в них ставилась одна цель – победить! Оказалось, что гибкость и ловкость Пауля позволяли ему сражаться на равных, вызывая у альф уважение. Только Дерек кривил рот в усмешке: «Подлость Вэнслоу не знает границ, выжить любой ценой, какое в том благородство?» Но стоило ему попасть в пару с Паулем, о всяком благородстве он забывал. За поединками Звёздного и Серого следил весь курс, восхищаясь оригинальными решениями.

Пауль выдернул из косы крохотный бяо и, метнув его в плечо Дерека, откатился назад, альфа не заметил «укуса» бяо, но капелька парализующего яда замедлила его реакцию, давая возможность Паулю закончить схватку, ударом пальцев в шею отправляя Дерека в царство сна.

– Блестящая победа! – мастер Ю Тан лёгким движением пальцев привёл Аринского в чувство.

– Подлая победа, когда-нибудь я состригу твою косу! – рыкнул альфа, поднимаясь с жёсткого покрытия пола с грацией хищника.

– Отнюдь, в узком пространстве корабля следует применять все доступные средства, это не благородный поединок, а бой без правил, на выживание.

Ю Тан не особо жаловал благородные поединки, называя их «петушиными танцами в светских салонах», наследники обижались, но чудачества старого мастера терпели. К выходкам Пауля с петлями, бяо, иглами курсанты относились терпимо, постепенно перенимая его арсенал, и схватки становились более напряжёнными и захватывающими.

– На одной силе трудно победить, – говорил Ю Тан, раскидывая матёрых альф как котят. Спарринг мастера с Вэнслоу завораживал, только с ним Пауль мог использовать весь свой арсенал, получая истинное удовольствие и проигрывая раз за разом.

Вот уже пятнадцать минут Ингвар гонял Пауля по кругу, тот уходил от захвата медвежьих лап, а альфа – от игл и бяо Пауля. Альфа стремительным броском достал Вэнслоу, омега увернулся в последний момент, оставляя на собственном запястье длинную царапину от острой кромки браслета наследника Сворда. В глазах Ингвара мелькнуло торжество. Пауль различил тонкий аромат сакиры, растения, чей сок был отличным снотворным, и его движения стали замедленными, но стоило альфе неосторожно раскрыться, как ему на шею легла прозрачная удавка.

– Но как? – недоумевал Ингвар.

– У меня замедленный обмен веществ, – раскрывать свои секреты омега не спешил. Тем более под внимательным прицелом стальных глаз.

На Геону пришла весна: с проливными дождями, грозами и цветущими ветреницами. С приходом тепла Пауль стал находить в своих вещах букеты незатейливых цветов.

«Скоро бал претендентов», – с тоской думал омега, убирая букеты под колпак стазиса, выбрасывать цветы он не хотел. Зачем обижать парней?

Всё чаще в кают-компании шли разговоры о прекрасных омегах и заключённых союзах. Каково же было удивление Пауля, когда он узнал, что Ингвару всего шестнадцать лет, и приглашения на бал ему ждать ещё два года.

– Сворд – суровая планета, – рассказывал Ингвар о родине и семье, где все альфы взрослели очень рано и были настоящими богатырями, – мне очень повезло попасть в академию с первого раза, а не ждать несколько лет.

Теперь Пауль знал, почему в академии разновозрастные курсанты, они ждали подходящего состава экипажа.

– А наш стрелок Лео Драгич в свои девятнадцать уже отец, – смеялся Генрих Маруа, возвращая омегу к теме обсуждения.

– А Дерек? – вырвалось у Пауля.

– А зачем ему омега, у него целый гарем из бет, – пакостник Лео подмигнул чёрным глазом, вгоняя Пауля в краску.

Про гаремы омега знал, как знал и то, что после брака альфа обязан распустить его, одарив бет приличным приданым. Это омегам полагалось хранить девственность до свадьбы, а знатным ещё и подтверждать свою невинность перед обрядом, проходя осмотр у семейного врача. Пауля прошиб озноб, он тоже не так давно подвергался такому осмотру!

– Так что на бал от нашего экипажа попадут только Генрих и Дерек, – вещал Ингвар.

Беты приглашались на бал претендентов только после окончания обучения, чтобы в дальнейшем не покидать свою семью. Это наследник альфа мог оставить супруга на попечение родственников, продолжая учёбу. Но маркиз Пауль Вэнслоу не бета, а самый настоящий омега, в чём, по-видимому, убедился бывший врач императорской семьи. Он, глава рода и правитель Илизиума, вправе самостоятельно решать свою судьбу! Но как курсант академии Астронавигации верный подданный Империи Пауль Вэнслоу находится под опекой императорского дома! Где-то на периферии сознания заскрипела дверца мышеловки.

Для Пауля долгожданная весна потеряла своё очарование, он чувствовал надвигающуюся катастрофу, что раз и навсегда перевернёт всю его жизнь, превращая все его планы в пепел пустых надежд.

«Звёздный Пауль погас», – переживали его однокурсники, бросая тревожные взгляды на Дерека. Но Аринский не подходил, предпочитая наблюдать со стороны. Хищник притаился, ждал подходящего момента вцепиться в холку врага. Пауль больше не пел, скрипка молчала. Посиделки в кают-компании без задорного смеха Пауля были скучны.

Его поединки стали быстротечны, где каждое движение выверенное и чёткое, нацеленное на скорейшую победу. Он больше не играл, бил на поражение. Пауль Вэнслоу на глазах своего экипажа и наставников превращался в машину для убийства, в ассада. Мастер Ю Тан начал заниматься с ним отдельно, больше не ставя его в пару с курсантами. Доктор назначил успокоительные препараты, которые организм Пауля не принял, просигналив аллергией.

Его сны превратились в кошмары. Он – комета, мечущаяся в замкнутом пространстве собственного сознания. Однажды ему приснился странный сон, в котором он был яркой звездой, проносящейся над империей. Вот он, родной Илизиум, голубой бриллиант в чёрной бездне, к нему ведут тонкие нити звёздных маршрутов, по которым, как по канатам, несутся космические корабли. Пауль скользил вдоль светящихся нитей. Альфарум – императорская планета, туда нельзя – опасно! Его несёт прочь, подальше от ищущих щупальцев радаров, сканирующих пространство вокруг Альфарума. Райдос – искрящийся изумруд в короне герцогов Аринских, зелёная планета манит, обещает покой, но и это ловушка. Прочь! Пауль скользил по нитям, от планеты к планете, нанизанным жемчужинами на звёздные пути империи. И вот нить прерывается, дальше бездна, чёрный провал.

Тьма притягивает его, зовёт за собой, манит омутом, он уже не в силах сопротивляться, его скручивает от боли ускорения, он кричит, но не слышит крика и тщетно бьётся в тисках тьмы. Его отбрасывает назад, щеку обжигает боль пощёчины, Пауль проснулся.

Он пришёл в себя на измятой постели, мокрый от пота, с горящей щекой, прижатый к груди Дерека. В спальне тихо, все спят.

– Ты что орёшь? – шёпот Аринского обжигает.

Пауль попытался выбраться из захвата ненавистного Дерека. Руки сразу разомкнулись.

– Ты кричал, я не мог тебя разбудить, решил всю академию переполошить? Если, нервный, сиди дома.

И Дерек лёг к себе, оставляя Пауля одного.

Он ещё долго сидел на смятой постели, пытаясь поймать ускользающую нить сна, расшифровать. Дерек спал, его грудь мерно вздымалась и опускалась.

«Если я кричал, почему не проснулись ребята?» – задумался Пауль. Но мысли вяло текли в его уплывающем в сон сознании, и он заснул до утра.

А утром пришло приглашение на бал претендентов.

Комментарий к Глава четвёртая

*Сенека

========== Глава пятая ==========

Над Геоной плакала скрипка, провожая прошедший день. Мелодия плыла в тишине заката, сплетаясь с алыми всполохами заходящей звезды, прощаясь с весной.

Сердце Пауля разрывалось, одна половинка рвалась на Илизиум, вторая отчаянно желала остаться на Геоне, в надёжных стенах академии. Здесь, пусть только для курсантов, Пауль Вэнслоу – бета, здесь нет императора и светских сезонов, здесь поёт скрипка Генриха. Как давно он потерял вкус к жизни, перестал бороться и надеяться, стал серостью?

Пауль поднялся на крышу, туда, где рыдала скрипка, предвещая беду. Он подошёл к сидящему у самого края Генриху и опустился рядом. Мелодия изменила рисунок, наполнилась переливами, разлилась щебетом птиц. Было хорошо сидеть рядом с Маруа, спокойно, Генрих всегда был рядом, его ненавязчивая поддержка чувствовалась во всём. Наверное, именно так проявляется единение экипажа. Ингвар, Лео, Генрих, они стали для него товарищами по оружию, его новой семьёй, и было уже не важно, что над ним постоянно довлеет серая тень Аринского.

Заходящая звезда не спешила покидать небосвод, заливая Геону пламенем заката, скрипка всхлипнула в последний раз и затихла.

– О чём грустит наша звёздочка? – Генрих заправил смоляную прядку, выбившуюся из тугой косы Пауля.

– Это твоя скрипка плачет, – Пауль встал, разрывая контакт.

– Пауль, – альфа поднялся следом, он подошёл слишком близко, – Пауль, не уходи! – в голосе Генриха звучала тоска. – Выслушай меня, прежде чем ускользнёшь!

Восприняв молчание Вэнслоу как согласие, альфа начал торопливо объяснять: – Пауль, знаю, мои слова могут показаться тебе странными, но я люблю тебя. Люблю с первого взгляда, ловлю каждое твоё слово, жест, взгляд, ты для меня целая вселенная!

– Генрих, я… – Паулю было неловко, он впервые слышал признание в любви. Генрих ему нравился, но он не испытывал к нему влечения, не желал его ласк. Они были ровесниками, Генрих Маруа был для него членом экипажа, их боевым пилотом.

– Пауль, не спеши отвечать. Я ради тебя готов отказаться от титула наследника, мой отец будет только рад заменить меня братом, – слова альфы прозвучали с оттенком горечи, – я войду в твой род, стану супругом. Знаю, ты не любишь меня, но ты бета, страсти тебе неведомы, моей любви хватит на нас двоих.

Генрих развернул Пауля и приник к его рту страстным поцелуем, Пауль не сопротивлялся, отвечал старательно, словно сдавал экзамен. Омега очень хотел, чтобы поцелуй разжёг огонь в его холодном сердце, заставил биться его быстрее, подарил надежду, окрылил на борьбу за любовь. Рыжеволосый красавец виконт Генрих Маруа был достоин любви. Альфа стал покрывать поцелуями тонкую шею, расстегнул верхние застёжки мундира, спустился вниз, к сердцу Пауля, которое должно было отсчитывать бешеный ритм, но сердце молчало, даже не сбилось с такта. Генрих отпустил Пауля, в зелёных глазах плескалось разочарование.

– Не любишь, – его голос был печален, – и никогда не ответишь мне взаимностью?

– Я не принадлежу себе, – Пауль чувствовал себя гадко, он не давал Маруа повода для любви. Почему же так больно?

– Долг, народ, планета, поверь мне, это ничто! Если любишь, можно отказаться от всего! – альфа схватил его за плечи, его глаза лихорадочно блестели в сумерках, искали отклик в глазах напротив.

От слов Маруа стало холодно, перед взором Пауля встали его вассалы, все те, кто зависел от его решений. Именно в этот момент он отчётливо понял, что никогда не сможет отказаться от Илизиума, всегда будет действовать с оглядкой на тех, кто стоит за его плечом. В тот миг, когда маркиз Пауль Вэнслоу отверг принесённую ему в дар любовь, родился правитель Илизиума, истинный наследник генерала Эдрика.

Альфа увидел ответ в глазах Пауля, в сжатых губах, услышал в размеренном стуке сердца.

– Прости, – невесомо прошелестело в ночи, падая неподъёмной тяжестью отвергнутой любви на сердце Пауля.

Последний закатный луч скользнул по крыше кровавым всполохом и погас. Миллионы лакуш-однодневок, что порхали в закатных лучах, умирали, уходя за погасшей дневной звездой, их светящиеся крошечные тела падали на землю миллиардами ярких искр. Пауль стоял под искрящимся дождём и тихо шептал, не замечая серую тень у дальнего края крыши: – За любовь не просят прощения, Генрих.

Дереку было весело, он сам не понимал причину своего веселья, но ему вдруг захотелось в небо. Парить, раскинув руки-крылья, над спящей Геоной, под золотым дождём погибающих лакуш, чьи тела осыпаются пеплом, рассветный ветер унесёт его в океан, повторяя извечный круг жизни.

Тихий шёпот о любви и прощении долетел до Дерека.

Он не станет просить о любви, сам возьмёт то, что по праву будет принадлежать ему. Отказаться от наследства, войти в чужой род – ещё чего! Любовь – это слабость для альфы, удел омег подставляться супругу по первому требованию и рожать наследников. Он будет ласков и нежен со своим омегой, воспитанным в лучших традициях благородных семей. В его личном гареме более десятка обученных бет, готовых в любой момент удовлетворить его желание. Маруа – придурок, променять всё на пусть и очень красивого, но всего лишь бету. Просто у мальчишки взыграла кровь, он вернётся домой, проведёт пару ночей в гареме и забудет о Пауле. От таких мыслей его бросило в жар, он точно знал, куда отправится в первую очередь, по возвращении домой.

Дерек так и не понял, что сподвигло его выйти из тени и впиться болезненным поцелуем в рот беты. Альфа целовал страстно, безжалостно сминая губы. Было больно и сладко, Пауль отдался непривычному ощущению, боже, неужели Генрих так может целовать? Чужие губы покоряли, разрывая оковы разума, опьяняли ароматом желания, повелевая отдаться, подставить горло, склонить покорно голову, встать в позу подчинения. Запах альфы завораживал, заставлять кипеть кровь, яростно биться сердце, словно в смертельном танце сражения. Аромат, так пахнет его враг, запах смерти слился с желанием, создавая новое сочетание, непревзойдённую композицию страсти.

Дерека оттолкнули, он был не в силах оторваться от Пауля, тонкий аромат омеги окутал его сознание, подчиняя и покоряя без борьбы, заставляя капитулировать, требуя защиты. Пауль сбежал, оставляя пустоту и чувство потери. Поцелуй с бетой перевернул его мир. Стоп! Беты не пахнут! Осознание было горьким, его, как и Маруа, провели, поймали в ловушку феромонов. Дом Вэнслоу – дом непревзойдённых фармацевтов, мастеров ядов и ароматов, над ним посмеялись! Новая волна ненависти затопила сознание Аринского, он кинулся вслед за ускользнувшим бетой. Хищник вышел на охоту, Дерек Аринский шёл убивать!

Пауль бежал по коридорам академии, он был ошарашен обрушившимися на него ощущениями. Так не должно быть, только не с ним, не с Аринским! Это страх и ненависть, что наравне с любовью заставляют вскипать в жилах кровь. Выброс адреналина затмил его разум, ослепил и оглушил, отключил все рецепторы, бросил в объятия врага.

Сильные руки прервали его постыдное бегство, втолкнули в ярко освещённую комнату. Пауль дёрнулся, попытался вырваться из захвата.

– Ю Тан, держи его крепче! – резкий окрик заставил сконцентрироваться и осмотреться. Игла вошла в плечо, словно укус лакуш, сознание уплывало, фиксируя белые стены медпункта.

Рауль изучал анализы мирно спящего омеги, просматривал записи видеонаблюдения, следил за сердечными ритмами всех участников съёмок и снова возвращался к анализам. В чём они просчитались, какой из факторов не учли? Пауль Вэнслоу, самый удивительный из всех омег, когда-либо виденных им, опасный и желанный, недостижимый, как неизведанные вселенные. Что же ты наделал, Кевин Вэнслоу, кого сотворил из собственного внука? Знал ли ты, насколько усложнил жизнь мальчишки, воспитывая из омеги ассада, или это входило в твой тщательно разработанный план? Ушёл, не оставив ответа. Только мальчишку, сопящего рядом, мальчишку, разрушившего все их планы, тщательно выстроенные комбинации императора и его серого кардинала, твои планы, Кевин.

И как теперь быть, как показаться на глаза Лукаша, что делать с другим мальчишкой, запертым Ю Таном в карцере до прилёта герцога Аринского?

========== Глава шестая ==========

Рауль Ксавье, личный врач императора, его лучший друг и один из тайных советников, отрешившись от эмоций, всё же речь идёт о судьбе империи, докладывал Лукашу Третьему Пантеонату.

– По результатам наблюдения могу сказать одно, Генрих Маруа не может быть котвой для предполагаемого навигатора Пауля Вэнслоу, – Рауль посмотрел в сторону императора, сидевшего в своём кресле, и продолжил: – Произошедший в спальне первого экипажа инцидент служит тому доказательством, – и альфа передал результаты наблюдения на личный голограмм императора. Лукаш некоторое время внимательно изучал полученные данные.

– О каком крике идёт речь, если в спальне тишина? – Лукаш Третий изогнул вопросительно бровь.

– Обратите внимание, ваше императорское величество, также на то, что у всех членов экипажа, кроме Пауля и Дерека, сердечный ритм и мозговая активность в норме. Только у этих двоих ритмы совпадают, Дерек синхронизировался с Паулем во время сна и вытащил его из кошмара.

– Это ещё не доказывает, что мой сын – котва Вэнслоу! – герцог Гийом Аринский не желал видеть очевидного факта.

– Продолжай, – повелел Лукаш Третий, проигнорировав возмущение своего серого кардинала.

– Ваш сын, Генрих Маруа, полностью оправдал наши надежды и влюбился в омегу, – для Рауля это была самая трудная часть доклада. Генрих – императорский бастард, плод его безумной любви. О том, что помимо двух официальных наследников у императора есть ещё сын, знали единицы. Именно Генриха Маруа планировали на роль котвы для Пауля, его кандидатура, по всем показателям, подходила лучше всех, но омега не принял сына Лукаша в качестве якоря, не ответил на его любовь. Сердце Пауля билось в унисон с сердцем Дерека, того, кто был для него врагом.

– Что с анализами, почему Дерек отреагировал на омегу так, словно у того начался цикл, разве Пауль не принимает блокаторы, а альфа подавители? – поинтересовался император, пригвождая взглядом Рауля.

– Анализы, как вы уже смогли убедиться, в норме.

– Я подтверждаю, от омеги совсем не пахнет, не знай я, кто передо мной, решил бы, что это бета, – поддержал врача Гийом.

– Это значит? – император придвинулся как можно ближе к экрану.

– Вот именно, только котва мог почувствовать аромат пробудившегося навигатора, их связь почти закрепилась, – закончил Рауль.

В комнате повисла тишина. Каждый думал о последствиях принятых решений, о судьбе империи. Навигаторы…

Рауль Ксавье покривил душой, рассказывая Паулю о том, что истинных навигаторов не рождалось в империи более пятисот лет. Они ушли, затерялись на дорогах космоса.

Тысяча триста лет Пантеонаты собирали свою империю, сотрудничая с закрытым кланом «Смотрящих», с теми, кто разрабатывал безопасные маршруты от одной звёздной системы к другой. Слишком независимые от власти, непредсказуемые и непонятные навигаторы-омеги. Среди смотрящих альф не было, они могли претендовать только на роль связующей с реальностью нити, якоря, способного удержать навигатора от провала в космическую бездну, быть его котвой. Пятьсот лет назад император Лукаш Первый, опьянённый безграничной властью, решил прибрать к своим рукам Илизиум, планету навигаторов, покорить своей воле самоуверенных омег. Наследнику генерала Эдрика Вэнслоу выпала «честь» привести к покорности клан смотрящих.

Их ждали. Навигаторы не были боевыми пилотами, но жизнь свою продавали дорого, каждый смотрящий забирал с собой до десяти кораблей императорской эскадры. Потери среди боевых пилотов империи были ужасными, более сотни истребителей против десятка кораблей Илизиума. Когда генерал Камиль Вэнслоу пробился к гнезду навигаторов, их встретила тишина, планета была покинута всеми её обитателями. Смотрящие канули за пределы империи.

Императорский дознаватель Алдрэд Аринский обнаружил на одном из подбитых кораблей противника тяжело раненого навигатора, помещённого его погибшим котвой в регенерирующую капсулу. Совсем ещё мальчишка, не старше восемнадцати лет, он не ответил ни на один вопрос, выдержал все пытки, проклиная мучителей и смеясь им в лицо. Ему нечего было терять, как выяснилось, императорским пилотам противостояли мальчишки, ещё не прошедшие инициацию, мальчишки, купившие своими жизнями драгоценное время для эвакуации своих соотечественников.

Лукаш Первый был не из тех, кто сдавался, именно он предложил получить от пленника наследника, несущего гены навигаторов. Исполнителем был выбран Камиль Вэнслоу. Когда текущего омегу зафиксировали на ложе «любви», всё, что тот произнёс, было: «Ты не мой котва, ты не удержишь меня». Он молчал и смотрел в глаза своему насильнику, пусть тот и был очень нежен с ним, старался доставить омеге удовольствие, но, когда альфа излился в экстазе, под ним было мёртвое тело. Вскрытие показало, что мозг и все внутренние органы были выжжены, омега умирал в муках.

Мальчишка ушёл в космос, навсегда забрав с собой тайны смотрящих и сердце боевого генерала Камиля Вэнслоу. Император щедро наградил своих верных слуг, даровав Аринскому корону герцога, а Вэнслоу – Илизиум.

А потом начался кошмар. Два его верных соратника затеяли кровавую вендетту, обвиняя друг друга в смертях членов своих семей, при этом отрицая свою причастность.

С потерей навигаторов империя застыла в своём развитии, наследники Лукаша Первого закончили покорять дальние рубежи исследованного космического пространства, собрав воедино империю Пантеонатов. В надежде на то, что однажды в империи родится истинный навигатор-альфа, была основана Академия Астронавигации, но время шло, а космос оставался безучастным к просьбам императоров.

Шестнадцать лет назад вдовствующий правитель Илизиума Кевин Вэнслоу, на руках которого после гибели сына и зятя остался двухлетний внук, попросил Лукаша Третьего об аудиенции. Император был готов к шквалу обвинений своего серого кардинала в убийстве близких Вэнслоу, но каково было его удивление, когда, отмахнувшись от всех уверений Лукаша в непричастности семьи Аринского к гибели его сына, омега предоставил свои доказательства невиновности герцога.

Кевин был блестящим аналитиком, изучив все случаи взаимной агрессии двух семей, он просчитал то, что не смогли сделать ослеплённые ненавистью альфы. Вражды не было, были искусно организованные третьей стороной диверсии, разжигающие ненависть и направленные на уничтожение семей Аринских и Вэнслоу. Именно Кевин выдвинул предположение о том, что навигаторы по-прежнему влияют на происходящее в империи. Они ушли, но кто не даёт им вернуться и отомстить? Пятьсот лет смотрящие копили силы и наращивали боевую мощь за пределами империи, омега просчитал время возможного вторжения – примерно через двадцать лет.

Но самым большим шоком для императора и его сподвижников стали выкладки Кевина относительно его внука Пауля. Вэнслоу предположил то, что давно ждали, на что уповали, Пауль – возможный навигатор. Можно в кратчайший срок организовать эвакуацию целой планеты, уничтожить все архивы, но тот, кто ищет, найдёт. Вэнслоу нашли старинные методики распознавания в раннем детстве у омег зачатки будущих навигаторов, а также их дальнейшего воспитания. Но на протяжении сотен лет в их семье рождались только альфы, Пауль был первым за пятьсот лет родившимся омегой в семье Вэнслоу.