Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Муравьед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– Сколько у нас времени?

– Примерно сутки.

– Думаю, все знают, что делать, – подытожил Ксавье, закрывая совет.

Пауль вышел на балкон. Прислонившись к балюстраде, он любовался закатом, самым красивым в его жизни, запоминая каждый всполох заходящей звезды.

– Дерек! Не спеши, дай ему время побыть одному, – попросил Заур.

– Скажи, ты знаешь его много лет, – обратился альфа к Зауру, – почему он такой?

– Пауль родился мужчиной, таким же, как ты или Кайл. То, что мы омеги, не делает нас хуже или слабее вас, наоборот, физически мы более выносливы, единственное наше отличие – это способность выносить и родить ребёнка. Его учили править, ставя интересы Илизиума превыше империи и собственной жизни. Он, не задумываясь, умрёт за свой народ. Прими его как равного. Не будь котвой – якорем, цепляющимся за пережитки прошлого, стань для него вторым крылом. Ангелы не летают с одним… – Дерек молчал, обдумывая сказанное Зауром, когда услышал: – Я очень боюсь за него, – проговорил омега, отвернувшись к двери, он не видел его лица, но голос Заура дрожал, – я так боюсь его потерять, когда он в очередной раз помчится в одиночку спасать вселенную.

Оставшись один в большом зале совета, Дерек долго думал о том, как оградить Пауля от самого себя, но выход был только один, последовать совету Заура, встав с ним рядом, признавая равным себе. Приняв решение, он распахнул дверь, подхватывая Пауля на руки.

Он нёс его по переходам замка, не обращая внимания на взгляды и улыбки, бросаемые им вслед. Пауль тихо сопел в плечо мужа, наслаждаясь ароматом своего альфы. Дерек вымыл его, нежно лаская каждый изгиб любимого тела, просушил волосы, вдыхая аромат морской розы, заполнивший комнату. Не было слов, только треск пламени в древнем камине да тихие вздохи наслаждения. Из всех ночей, проведённых вместе, последняя ночь была самой яркой.

«Я буду помнить тебя до последнего вздоха», – подумал Пауль, выскальзывая из объятий спящего Дерека. На пороге спальни он обернулся, прошептав: «Люблю тебя!» В тишине спальни признание прозвучало неожиданно громко, и, вздрогнув, он поспешил покинуть комнату.

Комментарий к Глава тридцать вторая

У автора были хорошие, но не отличные отношения с физикой и астрономией в школе. Т.е. на крыше с телескопом не дежурил, звёзд не считал, скорее ворон на уроках физики, поэтому тапками не бросаемся в ответ и валенком прилететь может, а здесь зимой холодно, пожалейте автора. И ещё в разработках ПРО не участвовала, из оружия в руках держала только калаш и муляж гранаты, пневматика и рогатка не считаются.

========== Глава тридцать третья ==========

Когда, войдя в зал совета Илизиума, Генрих осторожно сел в кресло, Рауль едва сдержал улыбку, вспоминая прошедшую ночь. Младший, посматривая по сторонам, чтобы его манипуляции остались незамеченными, постарался устроиться как можно удобнее. Но присутствующие на совете были озабочены предстоящей обороной Илизиума и на ёрзание Генриха, в отличие от Рауля, внимания не обратили.

Рауль, в ожидании начала совета, погрузился в воспоминания.

***

Обещание, данное мужу на Геоне, следовало выполнить, но поднимать с самого дна памяти грязь минувшего было больно. Однако с каждой минутой откровений ему становилось легче, то ли годы стёрли острые углы, то ли застаревшая боль, прорвавшись наружу, очистила сердце, принеся долгожданный покой. Постоянно жить с грузом вины невозможно, со временем наступает момент, когда хочется уйти от прошлого любой ценой. Если Генрих решит избавиться от навязанного супруга, заклеймит его, отправляя на казнь, он поблагодарит от всей души за подаренное искупление.

Когда наступил момент финала, он с облегчением произнёс: «Теперь ты знаешь обо мне всё». В спальне, освещённой луной, воцарилась тишина. Биостекло не впускало ночные звуки, только дыхание и стук двух сердец нарушали покой.

Младший, ещё на середине его исповеди отошедший к окну, не спешил поворачиваться, он слушал Рауля, рассматривая ночной пейзаж. Рауль не мог разглядеть его глаз в отражении стекла, прочитать эмоции на лице, Генрих спрятал взор за огненными прядями волос, не позволяя заглянуть в свою душу. Обозначив своё личное пространство, он не спешил пересекать разделяющую их границу.

Эйфория, накрывшая Рауля в финале повествования, растаяла, оставив после себя туман равнодушия. Ксавье стало наплевать на реакцию Генриха, он столько лет стоял на обрыве, не решаясь сбросить оковы долга и шагнуть в пустоту под ногами, прерывая боль, но больше ничто и никто не удерживает его в этом мире. Он впервые за долгие годы стал свободным и только ему решать, шагнуть в бездну или воспарить над прошлым, взлетая к новой жизни. Осталось выполнить последнее обещание, данное Лукашу, позаботиться о безопасности Генриха. Даже если тот оттолкнёт его, Рауль сделает всё, от него зависящее, чтобы исполнить последний долг. Он решил не торопить парня, дать ему время до рассвета. Откинувшись на спинку кресла, Ксавье закрыл глаза, наслаждаясь покоем в душе и сердце. Из мира грёз в реальность его вернул голос Генриха.

– Знаешь, – младший опустился в кресло напротив Рауля, – в детстве я часто смотрел на портрет Раймонда Маруа, завидовал его красоте, проклиная собственное уродство и злясь, что совершенно не похож на него.

Рауль не любил себя прежнего, его красота не принесла ничего, кроме боли. Для Ксавье Генрих с россыпью веснушек на щеках был намного привлекательнее, чем Раймонд Маруа с его совершенной внешностью.

– А когда повзрослел, я тайком пробирался в закрытые покои и… – Генрих залился краской, не решаясь сказать вслух о том, чем занимаются все подростки в период созревания.

Рауль спрятал улыбку за бокалом, наблюдая за мужем.

– В свой первый раз с бетой я представлял Раймонда. Как же я ненавидел себя за свою неправильность, за грязные фантазии с участием родного дяди – альфы! И Пауля полюбил только за то, что он был сильным, не уступал, не прогибался перед альфами.

Рауль наклонился через стол, убирая волосы с лица Генриха, но тот упорно отводил свой взгляд.

– Скажи, ты ненавидишь меня так же сильно, как и Романа? – пробормотал Генрих, рассматривая инкрустацию на столешнице. – Я тебе не нужен…

Ксавье не сразу уловил сути сказанного Генрихом, а когда осознал, то чуть не рассмеялся. Младший снова удивил, а ведь стоило догадаться по его реакции на поцелуи и отзывчивости, что он давно принял его как старшего, подарил будущее.

– Если я правильно понял, то я – шлюха и убийца – нужен тебе, и единственное, чего ты боишься, это то, что я не приму тебя по причине близкого родства с Романом? – Генрих только кивнул. – Иди ко мне! – позвал Рауль. – Есть ты и я, и только нам решать, что между нами будет.

И Генрих, скидывая вино и бокалы на пол, упираясь коленом о стол, потянулся к его губам, требуя поцелуя. Рауль был опытным любовником, познав в своё время все стороны страсти, но сейчас, прижимая к себе Генриха, он впервые боялся причинить неизбежную боль.

– Прости…

– Знаешь, в первый момент было очень неприятно, но потом – здорово! – прохрипел сорванным горлом Генрих.

– Ненавижу боль! Её было слишком много…

Генрих приподнялся над Раулем, целуя закрытые глаза, спускаясь к вискам: «Забудь!» И он забыл о прошлом. Когда рядом ненасытный мальчишка, невозможно помнить о былом.

Утро было весёлым, Рауль постарался смягчить неприятные последствия бурной ночи, но один очень ненасытный юноша явно перестарался, сорвав голос, и не только. В общем, прихрамывал Генрих так, что курсанты провожали его сочувственными взглядами, шарахаясь от Рауля в разные стороны.

Ингвар, широко зевая, в отсутствие Пауля можно было забыть о хороших манерах, упал на стул.

– Не выспался на новом месте? – поинтересовался Генрих, с аппетитом поглощая завтрак.

– Место не имеет значения, когда звукоизоляция древняя, и кто-то рыжий, – альфа красноречиво посмотрел на Генриха, – орёт дурным голосом с полуночи до рассвета.

– Не завидуй чужому счастью.

– Сомнительное счастье, – ворчал Ингвар, намазывая масло на булку.

– Сомнительное – это получить доской по дурной головушке, – напомнил Генрих Ингвару его промах, – а у меня самое настоящее!

Первые дни после прорыва с Геоны курсанты были шальные от счастья. Куэснон распахнул свои двери для беглецов. Огромный замковый комплекс напоминал город, по сути, являясь им, считаясь столицей Илизиума. Тёплое течение, омывающее архипелаг, создавало в заливе Куэснон благоприятный микроклимат даже зимой.

Юные всадники, осваивающие азы глубоководного погружения возвращались с утренней тренировки, когда, на свою беду, их заметил Ингвар. Альфа застыл, рассматривая их стройные тела, обтянутые гидрокостюмами. Ингвар, увидев симпатичного омегу, спустившего на бёдра верх костюма, не мог оторвать глаз от обнажённого торса с рельефными мышцами, широких плеч, медовых волос, собранных на затылке в узел. Он не помнил, как решился подойти к незнакомцу и погладить его обнажённую спину. Ощущать под рукой гладкую кожу было сладко до звёзд перед глазами, до искр, посыпавшихся из глаз. Юноша, не сталкивавшийся ранее с подобным хамством со стороны альф, растерялся и со всей силы натренированных рук приложил ко лбу наследника Сворда свою доску. Звёзды и искры встретились, отправляя Ингвара в нокаут. Местный врач, оказав страдальцу первую помощь, отказался убирать со лба альфы приличных размеров шишку, заявив:

– В следующий раз не будет распускать руки!

Так и ходил Ингвар с рогом посередине лба, словно нарвал, обитающий в ледяных водах Сворда.

Рауль всё ещё улыбался, вспоминая утро и подслушанный разговор, когда Пауль начал совет.

***

Размах подготовки и уровень обороны планеты впечатляли, но Рауль требовал от Пауля ответы на свои каверзные вопросы. Никто не должен усомниться в правомочности действий правителя Илизиума, нельзя оставлять и малейшего шанса советникам на устранение Пауля с политической арены. Только убедившись в том, что запрет на орбитальное вооружение не нарушен, он смог вздохнуть с облегчением.

Пилигримы, вот что не давало ему покоя. В пограничной зоне Джара Гийом, собрав верных империи военных, отбивался от их крейсеров. Более удачного момента для нападения невозможно было придумать. Рауль не юнец, чтобы не верить в совпадение по времени мятежа и вторжения. В сердце империи затаился враг, он проник достаточно давно, чтобы разобраться в хитросплетениях политических игр, подготовить заговор и ударить в нужный момент, оставаясь в тени.

Прижимая к груди спящего Генриха, он пытался сложить головоломку из трёх частей: мятежники, пилигримы, навигаторы. Раздавшийся вызов разбудил Генриха.

– Спи. Это Кайл, – Рауль начал быстро одеваться, Кайл просил срочно явиться в космопорт.

Генрих последовал его примеру, натягивая комбинезон на голое тело. Рауль с Генрихом бежали к скоростному монорельсу, к ним присоединились Ингвар и Лео, в ожидании нападения курсанты не спали, игнорируя приказ о начале занятий.

На взлётно-посадочной полосе ругался Кайл, не подпуская Дерека и Пауля к звездолёту необычной конструкции. Корабль был похож на сложившую крылья огромную птицу, готовую взмыть в небо. Рауль не верил собственным глазам, перед ним находился готовый к вылету корабль Х-класса, легендарный «Последний шанс», несущий на своём борту аннигилятор.

========== Глава тридцать четвёртая ==========

Он прислонился спиной к резным дверям спальни, там остался весь его мир, заключённый в одном слове – Дерек. Так просто – протяни руку, открой эти проклятые двери и останься с ним до конца. Нельзя! Нельзя предавать доверие своего народа. Если бы было возможно остановить бегущее время! Он бездарно разбрасывал мгновения счастья, дарованного ему, как дети бросают камни в морской прибой, но пришла пора жатвы.

Сердце сковано льдом, перед глазами пылающий океан Илизиума, он пытался измерить любовь и долг, долг придавил весы к полу, обязывая подчиниться, отринуть инстинкты, кричащие: «Жить!»

За мгновение до того, как сделать шаг навстречу судьбе, он вспомнил свою последнюю встречу с Карингтоном. Когда было всё решено, переданы координаты галактик и коды управления «Иллюзией», Карингтон произнёс:

– А ведь ты не вернёшься.

Паулю не нужно было что-либо ему объяснять. Для всех, родившихся на Илизиуме, долг не был пустым словом. Он знал, что вся семья альфы пойдёт в первых рядах, защищая свой дом.

– Да будет светел твой звёздный путь! – альфа отеческим жестом простёр раскрытые ладони над его головой, благословляя на первую битву, как тысячи раз до них отцы провожали детей на войну.

– Да будет так! – произнёс Пауль громко, прогоняя воспоминания и делая первый шаг.

Он уже протянул ладонь к двери, ведущей из апартаментов в общие коридоры, когда сильные руки прижали его к груди.

– Дерек, – выдохнул Пауль.

– Сбегаешь, – прошипел тот в ответ, – ты снова решил всё за нас, оставляя меня за бортом собственной жизни.

– Дерек, я…

– Молчи! – он ещё сильнее стиснул его. – Молчи, Пауль! Не смей говорить мне о долге. Для тебя вся жизнь заключена в благополучии Илизиума, тебя так учили, как и меня, вбивая догму «Империя превыше всего». Но я отрёкся от своих обязательств перед страной. Для меня существуешь лишь ты. Я пошёл за тобой, принял тебя и твой мир, и всё равно оказался тебе не нужен!

Дерек развернул Пауля в кольце своих рук, прижимая спиной к стене, вдавливая до боли в резное панно.

– Ты сказал, что любишь меня, и сбежал.

– Я…

– Не надо слов, Пауль! – Дерек впился в его губы, но при этом осторожно целуя, сдерживая свой гнев.

– Стань росою очей восхищенных, – произнёс Дерек слова нерушимой клятвы, что давали влюблённые в храме, закрепляя свой брак перед космосом.

– Нет! Дерек, не надо! – Пауль испугался его порыва, клятва нерасторжимого супружества обязывала идти вместе до самого конца.

Но Дерек его не слышал, повторяя всё громче слова древней песни:

– Стань цветущею яблонькой сам,

В сердце пусть воспоет Океан…

Глубиною веков возвращенных.

Эта Песня во веки веков

Не утихнет, коль сердце живо.

В ней Любви прорастает зерно,

В ней ключи от заветных замков.

Я – печать на руке и на сердце.*

Дерек прикоснулся пальцами к его губам, он не требовал подтверждения, ему было достаточно своей клятвы, он не отступит от своих слов. Пауль смотрел и тонул в океане его глаз, он впервые поверил ему и простил, принимая альфу в своё сердце.

– Я печать на сердце твоём до конца всех времён! – завершил клятву Пауль.

Стало легче дышать, словно ноша, лежащая на плечах, теперь была поделена на двоих.

– Вот так-то, Пауль, – выдохнул Дерек в изгиб его шеи, намечая место будущей метки.

Пауль расслабился в его руках, позволяя своему альфе пометить себя. Клыки вошли плавно, обжигая вспышкой боли, кровь потекла, оставляя алую дорожку. Дерек слизал каждую каплю, заживляя рану.

– Вместе до самого конца, – выдохнул Дерек.

– Вместе. Я…

Сигнал коммуникатора прервал Пауля, не позволив произнести заветные три слова. Времени почти не осталось, на посадку заходил вызванный им звездолёт. Они поспешили на космодром. Дерек не задавал вопросов, какая разница, куда так спешит его омега, они вместе, и это главное.

Кайл, принявший вызов диспетчерской службы, так уж вышло, что беременный Заур часть своих обязанностей переложил на мужа, осторожно, чтобы не разбудить омегу, выскользнул из постели и поспешил на космодром. Он ожидал увидеть всё, что угодно, но только не штурмовик Х-класса. Насколько ему было известно, два уцелевших корабля были законсервированы и надёжно спрятаны на спутниках Альфарума. Коды доступа к управлению передавались от отца к сыну, значит, перед ним неучтённое вооружение.

– Пауль! – закричал Кайл, вглядываясь в приближающуюся кабину монорельса. Только необузданный и не поддающейся контролю мальчишка мог утаить штурмовик, накликав на свою голову беду. Он послал вызов Раулю, искать выход из сложившейся ситуации им придётся вместе.

Когда спустя пятнадцать минут Рауль приблизился к спорщикам, Кайл уже охрип от попыток доказать Дереку и Паулю бесперспективность их смертельно-опасной авантюры.

– Никогда штурмовики не вылетали без поддержки истребителей! – кричал Пауль, наступая на Дерека.

– У нас времени нет ждать Гийома, он не придёт, – Пауль посмотрел на Рауля, требуя ответа.

– Не придёт, – подтвердил Рауль, – все силы брошены на отражение атаки роботов в секторе Джара.

– Пауль, с чего ты решил, что станция направляется к Илизиуму, возможно, их цель Джар или Альфарум? – Кайл не терял надежды отговорить омегу от безумства.

– Я видел пылающий океан, но полагал, что придут навигаторы. Я ошибался. Мы все ошибались, мои видения предупреждают меня о грядущем, иногда отправляют в прошлое. Я видел Дерека в том корабле, но пренебрёг данным мне знаком, заплатив страшную цену. Не нужно меня останавливать, я пойду до конца!

– Мы пойдём, – Дерек обнял мужа, прижимая к себе.

– Без поддержки истребителей подойти к станции невозможно. Зона действия антиматерии составляет всего тысячу километров, вас разнесут ещё на подлёте. Это самоубийство. Чем ты только думал, Пауль? – Рауль посмотрел на омегу и увидел в его глазах ответ.

– Выйти из гиперпространства впритык к станции и нанести удар.

– Ты не успел бы уйти, тебя накрыло бы вместе со станцией! – Дерек тряхнул омегу.

Пауль молчал, он и сейчас был полон решимости выполнить задуманное.

– Можно подойти на расстояние выстрела, нанести удар и уйти, если кораблём управляет экипаж. В этом случае два стрелка ведут ответный огонь, пилот и штурман отвечают за манёвр, а третий стрелок наносит удар, – Дерек посмотрел на Пауля.

– Мы согласны! – ответили слаженно Лео и Генрих.

– Я против! Что вы можете, необученные мальчишки?! – взъярился Рауль.

– Мы экипаж! – возразил Ингвар, подбираясь поближе к шахте лифта.

Генрих выхватил кортик, отсекая косу у самого основания.

– Йо! – пламя упало на покрытие космодрома, обсидиановая коса Пауля полетела следом, её накрыли светлые пряди Дерека и рыжие – Ингвара, Лео немного замешкался, но и его коса присоединилась к остальным.

– Дети! – вздохнул Кайл, наблюдая забытый в империи ритуал времён космических странствий. Перед первым боевым вылетом пилоты отрезали косу, отсекая себя от прошлого, рождаясь заново в пламени боя.

– Генрих! Только посмей! – взревел Рауль, но они уже взлетали к шлюзу, стоя тесно прижавшись плечами. Экипаж Дерека Аринского был готов к своей первой битве.

– Пауль, а как зовут того омежку?

– Анджей виконт Карингтон, ему шестнадцать лет, – ответил Пауль, не отвлекаясь от пульта управления кораблём. Они покидали атмосферу планеты. Он не стал говорить альфе о том, что понравившийся ему омега может погибнуть, сражаясь в рядах всадников. Пауль чувствовал бурлящий в его крови адреналин, вместе с ним пришло предчувствие победы. Дерек накрыл его ладонь, сжимая пальцы и подбадривая.

– Ангел, – шептал Ингвар, помогая Лео настраивать аннигилятор.

***

У них всё получилось, но, уходя в гиперпрыжок, оставляя за своей спиной разрушенную станцию, они попали под остаточный заряд антиматерии, разрушивший навигационную систему и один из двигателей. Очень трудно, находясь в гиперпространстве, настроить вектора выхода, их хорошенько тряхнуло при выходе из гиперпространства. Пауль ударился головой, но, теряя сознание, он увидел ненавистные луны Альфарума.

Тело, закованное в лёд, онемело, где-то, словно сквозь толщу воды, раздался крик боли, запахло кровью и испражнениями. Пауль, превозмогая боль в замёрзшем теле, напрягал и расслаблял группы мышц, возвращая кровообращение. Постепенно вернулся слух.

– А-ааа! – раздалось справа, крик захлебнулся, перерастая в скулёж.

«Кого-то пытают», – подумал Пауль. – «Неужели ребят?! Дерек!»

Он распахнул глаза, раздирая слипшиеся ресницы, пар дыхания закрывал обзор.

«Пыточная? Альфарум! Он всех привёл в ловушку!» – Пауль застонал от безысходности.

Снова раздался крик, он повернул голову, вглядываясь в фигуру справа, распятую, как и он, на каменном столе для препарирования трупов. Размытый силуэт подошёл к телу и, сделав под непрерывный вой жертвы надрез, рывком снял кожу с руки. Пытаемый выгнулся, срывая горло криком, а потом обмяк, тяжело дыша. Зрение медленно возвращалось, Пауль вглядывался в силуэт на столе, жертва повернулась к нему лицом. Он не сразу узнал искажённое болью лицо, трудно было поверить в происходящее, но на столе заходился криком Михал Пантеонат.

Комментарий к Глава тридцать четвёртая

* Книга Песни Песней Соломона.

========== Глава тридцать пятая ==========

– Михал? – Пауль поймал полный муки взгляд альфы, но тот, погружённый во вселенную боли, не воспринимал окружающий его мир.

«Если принц в руках палача, то кто стоит за переворотом?» – подумал Пауль, пытаясь рассмотреть невысокую фигуру, скрытую во тьме. Блеск стали в тусклом свете светильников и последовавший за ним животный вой как магнитом притянули взор омеги к Михалу. Альфа выгнулся в своих путах и обмяк, теряя сознание.

Размеренные шаги палача нарушили наступившую тишину, он медленно выходил из тени, приближаясь к омеге. Пауль задрожал, самое страшное – это неизвестность, она выбивает опоры самообладания, рушит стены уверенности, позволяя панике затопить сознание.

– Я не боюсь зла, я не боюсь смерти, – шептал Пауль, не в силах оторвать глаз от приближающейся к нему фигуры.

Невысокий тёмноволосый юноша вошёл в круг света, запятнанная кровью некогда белоснежная рубашка плотно облегала превосходную фигуру, стройные ноги, обтянутые узкими брюками, плавная походка.

«Наложник?» – Пауль приподнялся, пытаясь рассмотреть его как можно лучше.

Перед ним стоял бета, изысканный, словно фарфоровая статуэтка, достойная восхищения, если бы не губы, испачканные в крови. Пауль не сразу осознал увиденное, но когда тонкие руки поднесли к изящному рту истекающий кровью кусок мяса и смачно откусили от плоти, старательно пережёвывая, ему стало плохо.

– Михал, – простонал омега, осознав уготованную ему участь. Неужели им всем предстоит стать жертвами каннибала? «Невозможно, этого просто не может быть!» – Пауль закрыл глаза, прогоняя подступившую тошноту.

– Во вселенной возможно всё. Плоть насыщает тело, – прозвучало в сознании Пауля. В его мысли вторгся чужеродный разум, причиняя жгучую боль. Терпеть постороннее присутствие было невыносимо, он ощущал его каждым кричащим нервом. Такое происходило только в детстве, когда он слышал неприятные звуки скольжения мокрых рук по стеклу или звук разрываемой ткани. C этим можно бороться, но не изжить до конца, оголённые нервы кричали о боли, молили прекратить пытку звуком. Пауль посмотрел на склонившуюся к нему фигуру, на плотно сжатые губы, но голос в его голове звучал вопреки безмолвию собеседника, глаза были пусты, в них больше не билась живая душа, как и лицо – просто маска без игр эмоций. Всё, что делает живое существо неповторимой личностью, стёрлось, превращая живую плоть в мёртвый биомеханизм.

«Пилигрим!»

– Догадался, – прозвучало в голове. – Ты интересный, энергию твоей плоти можно оставить и на потом.

Пауль решил не перебивать, слушать и анализировать, искать пути спасения.

– Живых так легко просчитать, сыграть на ваших чувствах, взять под контроль тело и разум. Ты особенный, тебя невозможно вычислить. Мой дар для тебя будет бесценен, вечная жизнь, миллионы лет и миров, покорённых нашим объединённым сознанием.

Протяжный стон Михала отвлёк внимание пилигрима, тот снова шагнул к столу, выдирая очередной кусок, раздавшийся крик боли принёс палачу настоящее наслаждение. Энергия боли, страданий и страха была поглощена пилигримом с особым наслаждением. Пауль понял суть искусственного создания, плотью он поддерживает захваченные им тела, питаясь высвобождёнными во время пыток эмоциями. Для существования пилигримам требуется пси-энергия их жертв, но самой желанной является энергия боли и ненависти, приправленная страхом.

– Ненависть сладка, – подтвердил его догадки искусственный разум. – Взять, к примеру, это тело, – пилигрим взмахнул рукой, с хрустом выворачивая сустав и тут же ставя его на место, – прекрасный образец, тренированное тело бойца. Бывший владелец прибыл в империю с одной целью – уничтожить династию Пантеонатов, им двигала ненависть и жажда мести, мне не составило труда взять его под контроль. С его помощью я вышел на целую звёздную систему, отколовшуюся от империи.

«Навигаторы?»

– Да, именно так они себя называли. Глупцы, мечтавшие о возмездии, с лёгкостью попавшие под мой контроль.

Двери распахнулись, впуская в полумрак яркий свет, разогнавший его. В комнату вошёл омега, толкающий впереди себя грузовую платформу на воздушной подушке, уставленную незнакомой аппаратурой. Пустой взгляд, вместо лица бездушная маска.

– Две тысячи обученных воинов, готовых ринуться на врага, такие ранимые омеги, столь желанные альфами, пригретые в сердце империи. Я всёго лишь исполнил их желание, воплотил их планы в жизнь, мне ничего не пришлось менять, просто взял под контроль.

Пауль ощутил прилив чужих эмоций, он видел всё!

Захваченный крейсер пилигримов с грузом омег, «потерявших» память, находящихся под контролем, распределение «бедняжек» по семьям аристократов. Он видел, как они убивали приютивших их людей. Бездушные роботы, лишённые души, только тела, не ведающие боли, сражающиеся до последнего. Он видел, как слетевшая с плеч голова впилась в бедро альфы, выгрызая плоть, пока окончательно не прервалась связь с контролёром сознания.

Обескровленный Альфарум, миллионы захваченных пленников, ожидающих своей участи. Разгромленные мятежники, рискнувшие сунуться на Илизиум, и только на границах империи остервенело огрызается сплочённый Гийомом флот.

«Илизиум выстоял!» – возликовал Пауль.

– Ты, видящий сквозь пространство и время, нужен мне, твой совершенный разум станет прекрасным дополнением к моей программе, – пилигрим не спеша раскладывал приборы на платформе, прикреплял датчики к телу Пауля. Омега дёрнулся в путах, пытаясь уйти от прикосновения мерзких рук, но зафиксирован он был накрепко. – Будет больно, но так даже лучше, – бубнил пилигрим. – Это тело, – он прикоснулся к омеге, – прекрасно. Пожалуй, я использую его какое-то время, прежде чем уничтожить.

«Дерек, прости!»

Пилигрим подошёл к стене напротив Пауля, выдвижная панель ушла в сторону, яркий свет ударил по глазам. Когда он немного пришёл в себя, то увидел ребят и Дерека, застывших за прозрачной стеной. Он не мог их слышать, но видел, как бьётся Дерек, пытаясь убрать преграду, разбивая в кровь руки, алые ручейки скользили вниз, оставляя кровавый след.

Пауль не мог отвести глаз от мужа, альфа замер, прислонив ладони к стеклу, и всмотрелся в него.

«Я печать на сердце твоём», – прошептал Пауль.

«Вместе до конца», – ответил Дерек. Их безмолвный диалог прервал дикий крик, переходящий в предсмертный хрип. Михал выгнулся и обмяк в своих путах. И, издав булькающий вздох, затих.

– Жаль, он был вкусным и ненавидел меня всей душой, – мелодичный голос, прозвучавший неожиданно, заставил Пауля вернуться в реальность. Он смотрел, как в пазы опускаются оковы, как омега, схватив тело принца за ногу, тащит его прочь, оставляя на полу алую дорожку. От красавца принца осталась истерзанная плоть с белеющими костями, на которую было страшно смотреть, Пауль на мгновение прикрыл глаза.

А за стеной разгорался бой, трое омег пытались отбить у ребят Ингвара, альфы сражались против не чувствующих ударов кукол, а те уложили их на пол нейрошокерами, заставляя корчиться от боли в каждой клетке. Ингвар сопротивлялся до последнего, не желая укладываться на место Михала, но его оглушили. Потерявшего сознание альфу крепко зафиксировали на столе, скользком от крови предыдущей жертвы.

– Жаль, он пока не пригоден к употреблению, но мне хватит энергии на первое время, надеюсь, он продержится дольше.

Пилигрим подошёл к Паулю, прикрепил над сердцем последний датчик.

«Чтобы не сдох раньше времени», – успел подумать Пауль, прежде чем боль затопила сознание.

Боль и мелькание тысячи образов не давали сосредоточиться, найти точку опоры. В его голове воспоминания миллионов существ смешались с видениями его детства.

– Ты тряпка, а не Вэнслоу, – кричит Кевин, опуская на спину плеть, боль обжигает, не даёт сосредоточиться на дыхании.

– Я не могу больше, – хрипит Пауль, из прокусанной насквозь губы капает кровь.

– Можешь! Вспомни, кто ты!

– Я человек! Я Пауль Вэнслоу! – он дышит, пропуская боль сквозь сознание. – Я человек! – кричит Пауль, заключая свой разум в кокон.

Кевин уходит, а Пауль чувствует, как сквозь возведённую им стену пытается пробиться искусственный интеллект, когда-то созданный разумным существом, но не сумевшим удержать своё детище под контролем.

– Я человек!

Где найти силы, чтобы удержать воздвигнутый им барьер, не пустить щупальцы чужого разума, перетерпеть боль? Он чувствует родное тепло, дарующее любовь.

– Дерек… – выдыхает омега. Котва поддерживает своего навигатора.

– Я здесь, и не отпущу тебя. Вместе до конца.

Дерек держит сознание Пауля под контролем, забирая боль на себя. И Пауль решает ударить в ответ.

«Тварь, наслаждающаяся болью, а как тебе любовь?!»

Воспоминания хлынули потоком, его радость и счастье, восторг от первого погружения на глубину, его победы и любовь. Все ночи и дни, проведённые с Дереком, смешались с воспоминаниями альфы, он рядом, поддерживает и направляет. И словно кто-то открыл потайную дверь, чужие эмоции хлынули потоком, все, кто был до него, кто любил и был счастлив, щедро делились с ним. А он направлял созданный им животворящий поток пси-энергии, выжигая искусственный разум, стирая программы до основания, до самого конца. И где-то за миллиарды световых лет от них, в другом измерении, погибало созданное гениальной мыслью чудовище. Оно бы орало, если бы могло говорить, корчилось бы в агонии, да не было тела. Глубоко под землёй, в недрах безжизненной планеты, сверкали мониторы колонками цифр, пищали системы, питаемые пси-энергией боли, не в силах выдержать свет любви. Планета взорвалась, уходя в небытиё, уничтожая следы сверхразума.

Как удержать в сознании тысячи жизней и не сойти с ума? Но они ушли сами, выполнив предначертанное им космосом. Последними уходили из сознания Пауля и Дерека Вениамин Слоу и Юрий Арин. Чёрнокрылый омега ласково улыбался в объятиях любимого.

– Вы справились. Этот мир теперь ваш, командоры, – благословил их Вениамин, простирая ладони над их головами. Видение медленно таяло, исчезая в тумане прошлого.

========== Глава тридцать шестая ==========

Гийом смотрел на раскрытую голограмму, россыпь кораблей пилигримов не оставляла надежды на успешный исход битвы. Две недели назад, когда Лукаш, будто предвидя надвигающуюся катастрофу, принял решение отправить своего Серого кардинала с проверкой в пограничный сектор Джара, они не предполагали, что видятся в последний раз. Весть о мятеже и гибели императорской семьи догнала Гийома, едва его крейсер вышел из гиперпространства. Первым порывом было собрать пограничный флот и ринуться мстить за смерть друга, но вышедший на связь Рауль остудил его горячую голову, направив энергию гнева Гийома на усиление патрулирования границ. Угрозы вторжения навигаторов никто не отменял, герцог принял решение о введении военного положения и закрытии системы Джара для гражданских кораблей. Он запретил себе думать о сыне и муже, положившись на Кайла. В любом случае мятежники не рискнут расправиться с его семьёй, пока в его руках военный флот. Они станут ценными заложниками.