Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Муравьед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

Ингвар, как и тридцать лет назад, любил своего супруга, ради него он стал всадником мордрака, а это было смертельно опасно для инопланетника, ради него он готов был достать все звёзды с неба и стерпеть все подколки Дерека. Если Анджей посчитал, что счастье Виттара рядом с Даниэлем, значит, так тому и быть.

Пауль не вмешивался в конфликт, предоставляя сыну право самому решить проблему, но Дерек не унимался, грозя запереть Даниэля в Гнезде Кондора, и терпению омеги пришёл конец. Он попытался мягко и ненавязчиво переубедить мужа, но Дерек был несгибаем.

Пауль, влетев в кабинет супруга, бросил на его рабочий стол катану и потребовал поединка на мечах, поставив Дереку условие, что в случае его проигрыша он даёт своё добро на брак. Дерек воспринял выпад мужа как оригинальное приглашение к спаррингу, выяснять отношения на клинках было несвойственно Паулю, обычно добивавшегося своего от мужа каким-то неведомым ему способом.

Дерек оказался не готов к натиску, обрушившемуся на него, альфа едва успевал уклоняться от града ударов, последнее время он уделял не так много времени тренировкам, а Пауль, как всегда, был в отличной форме. Быстро восстанавливаясь после каждой беременности, он не пренебрегал тренировками с Ю Таном. На стороне Дерека были сила и мощь, Пауль же брал ловкостью и выносливостью. Не желая уступать, он теснил альфу. Разгромив кабинет, они вывалились в коридоры личного крыла маркизов Вэнслоу, охрана, заглянувшая на шум, быстро закрыла двери с обратной стороны, встав на страже.

– Да что на тебя нашло? – Дерек встал в позицию, в ожидании атаки.

– Даниэль пришёл ко мне за координатами новой системы. Они решили уйти! Я не позволю тебе решать судьбу Дана вопреки его выбору! – Пауль тяжело дышал, поединок давался ему с большим трудом, противостоять альфе было сложно. – Не лишай меня сына, – в пустом коридоре прозвучали еле слышные слова и затихли, за огромными окнами угасал день. В глазах Пауля промелькнула боль.

Дерек бросил клинок на мраморный пол, признавая своё поражение.

Глубокой ночью, после бурного примирения, Пауль поинтересовался у мужа, почему тот столь категорически настроен против союза Даниэля и Виттара, ответ ему не понравился, вызвав в глазах омеги вспышку недоброго пламени.

Дерек проснулся и попытался потянуться, но руки оказались крепко зафиксированными в изголовье кровати, он улыбнулся в предвкушение очередной любовной игры. До рассвета оставалась ещё пара часов, принадлежавших только им. Из ванной комнаты вышел обнаженный Пауль, на желанном теле блестели капли воды, переливаясь в свете ночных светильников.

– Поиграем? – Дерек подёргал путы.

– О, да! – прошептал супруг и скользнул к нему, прикоснулся влажными губами к мощной груди, оставил дорожку поцелуев, опустился ниже, довёл до исступления своими ласками, до хриплых стонов, когда больше нет сил терпеть сладкую пытку горячим ртом, не спеша подарить разрядку. Дерек дёрнул путы, пытаясь освободиться, чтобы подмять под себя гибкое тело и войти одним движением, но Пауль продолжал, и он потерялся в своих ощущениях, когда почувствовал проникновение тонкого пальца.

– Не ссссмей! – прошипел Дерек.

– Посмотри на меня! – попросил Пауль. В глазах омеги была просьба довериться ему, не отталкивать, Дерек почувствовал страх в душе мужа и желание. Он вспомнил столь не нужную сейчас между ними ссору, а потом картину сплетающихся тел двух омег, Пауль умел брать, доставляя наслаждение партнёру. Ревность забытой волной нахлынула и откатилась. «Он рождён мужчиной», – в его голове зазвучали слова Заура, и Дерек сдался.

– Руки. Развяжи мне руки, – попросил он, – хочу обнимать тебя.

– Хорошо, – голос Пауля был приглушён, он тяжело дышал и, не разрывая зрительного контакта, освободил Дерека. Вот так, полное доверие, только добровольно, только взаимно, без принуждения, с которого началась их история.

Дерек позволил себе отпустить страхи и предрассудки, доверив мужу своё тело, как когда-то доверил честь, сердце и душу. Как же мало он знал о любви, каким нужно быть слепцом, не замечая очевидного, того, что Пауль так же, как и он, жаждет обладания и умеет дарить незабываемое блаженство!

– Теперь ты понял, что, если любишь, позиция не имеет значения? – спросил его Пауль, продолжая ласкать. – И не важно, кто сверху, а кто снизу, если хорошо вместе?

– Я… – Дерек впервые не знал, что сказать, как выразить словами чувства, переполняющие его, но Пауль понял мужа.

– Никогда не вставай между нашими детьми и их счастьем. Я всё прощу, но только не это! – заявил омега, кусая его до крови в плечо, оставляя на теле печать памяти.

– Па, – как в детстве, обратился к нему Лучиано.

– Да, мой родной, – Дерек подошёл к сыну, опускаясь в соседнее кресло, он никогда не пренебрегал своими детьми, как бы сильно не был занят, и это тоже было заслугой Пауля. «Слишком мало времени нам выделено для того, чтобы быть для детей целым миром. Нужно ценить каждое мгновение, подаренное космосом, пока они рядом», – любил повторять супруг.

Дерек попросил принести травяной отвар, не мешая сыну продумать свой вопрос, их сероглазая звёздочка явно волновался в преддверии испытания.

– Тебя что-то тревожит? – спросил он как можно мягче.

– Да! Нет… – Лучиано смутился и замолчал.

Дерек подал ему ароматный чай, не забыв незаметно капнуть в чашку снотворное, сыну необходим крепкий сон. Лучиано сделал пару глотков и продолжил:

– Скажи, а если меня никто не выберет, как Маттео?

Маттео, младший сын-омега Заура и Гийома, прошёл лабиринт самостоятельно, без поддержки альфы, не найдя достойного на звание котвы, и только через год, при повторном испытании, он нашёл своё счастье.

– Значит, так встали звёзды, удача обязательно тебе улыбнётся, – Дерек попытался успокоить сына.

– А что говорит Пауль?

– Папа посоветовал не волноваться и лечь спать пораньше. – Лучиано тяжело вздохнул. – Но тебе всё равно тревожно, или причина в альфе? – Дерек внимательно посмотрел на сына и его залитые алым румянцем щёки.

– Нет! – поспешно ответил он. – Но Фейруз... он так смотрит на меня, я не знаю, что мне делать, а если это будет он?

– Ты боишься, или он не нравится тебе?

«Фейруз достойный выбор, – подумал Дерек, – он с первого взгляда не отрывал глаз от пятилетнего Лучиано».

Дерек помнил семилетнего альфу, привезённого Зауром с Джара. Мальчишка был настолько худым, что было страшно смотреть на выпирающие кости. Омега подобрал его в космопорте, измождённого и хромого маленького побирушку, привёз на Илизиум, и уже через три года тот сдал все тесты, став учеником младшей ступени. Хромоту залечили, волосы отросли, он превратился в молчаливого альфу, смотревшего на Лучиано бирюзовыми глазами, прикрытыми каштановыми кудрями.

– Нет, – Лучиано покачал головой, – его взгляд... он такой, словно я принадлежу ему.

– Тебе неприятно, ты не хочешь, чтобы он смотрел на тебя?

– Я не знаю… – Лучиано затих, борясь с подступающим сном. – Пусть лучше будет Фейруз, я не против, – пробормотал он, погружаясь в сон.

Дерек подхватил на руки спящего сына, чёрные пряди выбились из косы, обрамляя лицо непослушными волнами, их сероглазая звёздочка выросла и уже совсем скоро соединится со своим альфой. Он вышел в коридор с сыном на руках. Недалеко от кабинета неподвижной статуей застыл Фейруз. Увидев Дерека, альфа шагнул навстречу, преграждая путь. Фейруз был ненамного выше Дерека, откинув волосы с глаз, он упрямо смотрел на ректора, утверждая своё право на омегу. Тот только хмыкнул, передавая сына ему, он доверял Фейрузу как себе. Альфа прижал к своей груди Лучиано, осторожно, боясь потревожить сон омеги, развернулся, направляясь в сторону спальни сына.

– Удачи вам! – пожелал Дерек от всей души.

========== Тридцать лет спустя. Часть 2. Кристиан. ==========

Серые тени исчезали в провале катакомб, забирая с собой часть его сердца. Кристиан со всей силы сжал кулаки, прорезая ногтями кожу, он не чувствовал боли, он улыбался! Наследник и соправитель смотрел на своих подданных с безмятежной улыбкой на устах, никто не узнает его тайны, даже тот, кто в сером плаще уходил сейчас вниз, чтобы пройти испытание и навсегда уйти из его жизни. Он готов был закричать и остановить ритуал, но ответственность перед империей заставляла изображать радость от всего происходящего здесь, а он ещё мальчишкой так надеялся, что космос сотворил их друг для друга, как оказалось, зря.

Отцы никогда не наказывали его, позволяя практически всё с самого раннего детства, правило было одно, не навредить тем, кто от тебя зависит. Он был хорошим сыном и позволил себе неповиновение лишь однажды.

Десятилетний Кристиан не был инициатором, он всего лишь пошёл на поводу у юных альф, согласившись принять участие в недетской забаве. Он и ещё несколько омег, последовавших за принцем, решили пробежать через заросли стального тростника, разросшегося широкой полосой вдоль дальнего паркового пруда. Альфы считали подобное невинной забавой, бравируя друг перед другом порезами и ранами, оставленными тростником на юных телах, именно на их подначки и повёлся наследник. Всё было бы хорошо, если бы не аллергия на сок тростника у одного из омег.

Кристиан, удерживая на своих руках задыхающегося товарища по детским играм, скользкими от крови пальцами, безуспешно пытался послать вызов Раулю, ему помог Маттео, вызвав Заура. Именно в тот момент он и понял всю глубину ответственности за чужую судьбу. Кристиан ослушался, и теперь на его руках умирал друг, а он ничего не мог сделать, как и исправить произошедшее. Маттео тихо плакал, помогая придерживать голову омеге, а альфы сбежали, оставив их в глубине дворцового парка одних.

Кристиан обожал своего молочного брата, омега, выносивший его, умер при родах, очередной заговор против императоров. Заур, родивший Маттео за два дня до его рождения, вскормил своей грудью обоих младенцев. И сейчас он был благодарен брату за поддержку, за то, что не бросил его одного, был рядом.

Ответственность, именно она не позволила императорам решиться на рождение второго ребёнка, едва была озвучена причина смерти суррогатного папы Кристиана. Подвергать снова чужую жизнь опасности они не захотели. Кристиан был единственным ребёнком императоров из династии Маруа и по закону первородства, принятым после его рождения, наследником империи.

Всё закончилось благополучно, жизнь омеге удалось спасти, им тоже обработали раны, остановили кровотечение. Кристиан смотрел на то, как трепетно сжимает Заур в своих объятиях Маттео, как дует на его ранки, и завидовал. Рауль, взяв его за руку, повёл во дворец, гнетущее молчание, царившее между ними, нарушил хруст сухих веток и злорадный шёпот сбежавших альф:

– Теперь его точно высекут, вот увидишь!

Кристиан только хмыкнул и, расправив плечи, гордо поднял голову, порезы болели, но хлюпать носом на глазах мальчишек он не хотел.

– Теперь каждый твой шаг будет под контролем! Ты не оправдал нашего доверия, подверг опасности свою жизнь и жизни своих друзей! – негромко выговаривал папа Рауль, меряя шагами кабинет, папа Генрих молчал, но его взгляд был красноречивее любых обидных слов.

Его отправили в спальню под конвоем, запретив использовать регенерирующий гель.

«Уж лучше бы выпороли! – подумал Кристиан. – И почему у меня нет папочки омеги?!» Он горько заплакал, спрятавшись с головой под одеяло. Порезы ныли, не давали уснуть, было больно и обидно. Он не помнил, сколько времени проплакал, прежде чем заснул.

Кристиан всё ещё всхлипывал во сне, когда сильные руки Рауля осторожно освободили его из одеяла, стараясь не задеть порезы, он прижал сына к своей груди. Генрих тихо подошёл к постели Криса, поставив на прикроватный столик поднос с ужином.

Он проснулся от ласковых прикосновений, прогоняющих боль и раздражение. Рауль очень аккуратно смазывал каждую ранку и мельчайшую царапину на его теле. Крис пытался из последних сил сдержать подступающие слёзы стыда, прикусив трясущиеся губы, не позволяя вырваться рыданиям.

– Ну, что ты, родной, – Рауль осторожно коснулся спины сына, отворяя врата подступающей истерики.

Плечи предательски затряслись, и Кристиан, не в силах больше сдерживаться, закричал, заменяя обиду гневом:

– Ненавижу вас! Зачем я вам? Вы не любите меня! – он выхватил из рук Рауля баночку с регенерирующим гелем и бросил о стену, гель расползся безобразной кляксой.

– Крис! – Генрих метнулся к сыну, желая помочь Раулю удержать рвущегося из его рук мальчика.

Кристиан отпрянул от него, выкрикивая в лицо слова, которые Генрих так боялся услышать:

– Это ты виноват в том, что у меня нет папочки омеги, ты… – он захлебнулся последними словами и выплеснутой в лицо водой. Кристиан пытался вдохнуть воздушный ком, застрявший в горле, когда увидел глаза папы Генриха. Этот взгляд загнанного зверя он будет помнить всю жизнь! Громко стукнул пустой стакан о мрамор столешницы, ставя точку в его истерике.

– А давайте пить чай с молоком и мёдом, – Рауль раскрыл объятия, выпуская сына из захвата, и, схватив застывшего мужа за руку, повалил Генриха на постель, начав тормошить и щекотать своих мальчишек.

В тот вечер они так и уснули все вместе в комнате сына. Засыпая в родных объятиях, Кристиан думал о том, как же ему повезло с родителями. С тех пор прошло много лет, но стыд за брошенные в гневе слова в лицо Генриху порой жёг сердце, словно клеймо.

У него было счастливое детство. Пожалуй, для наследника огромной империи, можно сказать, очень счастливое. Была и радость побед, и боль разочарования, искренняя дружба и первая любовь. В десять лет он не прошёл тесты, в отличие от Маттео, у него не было дара навигатора, и Звёздная Академия Куэснон ему не светила. Его друзья улетели на Илизиум без него.

В пятнадцать Кристиан понял, что не может отвести взгляд от братьев Аринских, и свой первый цикл он провёл с их именами на устах. Он гнал от себя любовь, давил на корню желание, решив, что не имеет никакого права разрушать будущее Амира и Адиля. Амиру предстояло стать котвой. В том, что альфа успешно пройдёт испытание, Кристиан даже не сомневался. Разве он мог встать между священной парой котва – навигатор? Он отступил, загнав свои чувства в дальние тайники любящего сердца, но и находиться вдали от любимых было невыносимо. Родители не препятствовали его решению, он стал первым омегой, закончившим Звёздную Академию в звании капитана!

Любовь не ушла, угнездившись в сердце навечно, Амир отказался проходить испытание, мотивируя свой отказ нежеланием разлучаться с братом. Если бы только за прошедшие десять лет братья Аринские посмотрели на него благосклонно, он пошел бы за ними на край вселенной, но они молчали, а он не смел навязываться. А теперь уже слишком поздно, он должен исполнить свой долг, выбрав себе консорта, империи нужен наследник.

Кристиан посмотрел в сторону гостей, его предполагаемый супруг, восемнадцатилетний княжич Анри Савойский, не проявлял к нему интереса, любуясь статью его отцов. Младший сын князя Савойского был юн, красив, лишён амбиций, отличная кандидатура на роль консорта: он не полезет в политику, скорее, в лабораторию к Раулю.

Кристиан тяжело вздохнул, два дня, и ему предстоит дать ответ на брачное предложение, соединить судьбу с мальчишкой, моложе его на одиннадцать лет, забыть своё наваждение. Адиль, стоящий за его спиной, словно почувствовав его волнение, сжал руку Криса. Ему тоже трудно сейчас.

«Анри, зачем спустя десять лет ты согласился на испытание?» – Ответа не было, возможно, среди кандидатов был выбранный им омега. От этого не становилось легче, он содрогнулся, на плечи лёг тёплый плащ, ладони Адиля задержались чуть дольше разрешённого этикетом времени, согревая своим теплом. Тело прошила дрожь желания, скоро цикл, а он снова будет один в своих покоях сгорать от любви и страсти. Он отстранился, едва сдерживая готовый вырваться на волю стон. Адиль отошёл, покорный его воле, а тихий вздох разочарования ему просто послышался.

Гости и родственники курсантов переговаривались между собой, в преддверии бала претендентов испытание навигаторов было самым первым светским мероприятием, открывающим сезон.

Он и не заметил, как постепенно стих гул голосов, первые пары, освещённые лучами восходящего солнца, выходили из недр лабиринта. Укутанные в серые плащи, они проходили мимо трибун. Кристиан поднялся, приветствуя навигаторов стоя. Уже вечером, на церемонии закрепления союза, они смогут увидеть их лица, скрытые капюшонами плащей.

«Вот и всё, прощай, Амир…» – с грустью подумал Кристиан, провожая взглядом избранных космосом. Смотреть на всеобщее ликование не было сил, но он улыбался, как и положено наследнику.

– Крис! – Адиль догонял его. – Да постой же!

Но он захлопнул двери в свои покои перед лицом беты, заблокировал замок, отсекая все звуки, и, сползая по двери на пол, завыл в полный голос, не боясь быть услышанным. Безответная любовь жестоко ранит, разрывая сердце и душу, она не даёт ответов на вечные вопросы, почему и зачем, потому что безмолвна, слепа и глуха к молитвам несчастных, посмевшим полюбить вопреки всему.

Но уже утром наследник был безупречен, на его красивом лице не осталось и следа ночных терзаний, он улыбался, направляясь по переходам замка Куэснон в покои родителей. От него ждут ответа, и он согласен, сегодня вечером империя узнает имя будущего консорта.

Он не ожидал в столь ранний час встретить в гостиной родителей герцога Аринского и его сыновей. Амир и Адиль сияли, не скрывая своей радости. Бессонная ночь не прошла для Кристиана без последствий, на смену отчаянию пришло спокойствие, он почти смирился с потерей, почти мог смотреть на братьев без дрожи в руках и трепета в сердце.

– Амир, примите мои искренние поздравления с заключением союза!

«Ложь и маски – отныне мой удел!» – подумал Кристиан, улыбаясь Аринским.

– Скорее, с триумвиратом! – пророкотал Гийом.

– Даже так? – удивился Кристиан. – Тогда я вдвойне за вас рад, господа! – он отвернулся, больно прикусывая щеку. – Ваш избранник мудрый омега.

– Умный, красивый, самый желанный, – братья говорили одновременно, медленно приближаясь к нему.

«Не подходите ко мне!» – хотел закричать Кристиан.

– А ещё упрямый и очень ответственный настолько, что сам решает за других, как для них лучше! – Амир резко развернул его к себе лицом. Кристиан едва удержал равновесие, выставив перед собой ладони, он оттолкнулся от груди альфы, отступая назад. Адиль прижался со спины, разворачивая его.

– А ещё наш избранник самый желанный омега империи, – бета властно поцеловал, забирая первый поцелуй Кристиана. Амир последовал примеру брата, лаская нежно, не спеша, чтобы затем передать инициативу Адилю. Кристиан потерялся в своих ощущениях, страсть и нежность, напор и медленное удовольствие сменяли друг друга.

Он едва нашёл силы, чтобы выскользнуть из рук братьев, в комнате находились родители, и то, что они делали, выходило за рамки приличия, но гостиная была пуста.

– Крис, – Амир и Адиль приблизились одновременно, взяв его за руки, – ты разделишь с нами и боль, и радость?

– Я не знаю… – он освободил свои руки и отошёл от братьев.

– Крис? – Адиль сделал шаг вперёд, Кристиан отступил.

– Ты снова бежишь от нас, мы делаем шаг навстречу, а ты отступаешь, мы рушим барьеры, ты воздвигаешь стену между нами, – в голосе Амира звучала усталость.

– Я…

– Да пойми же ты, наконец, зачем мне вселенная без вашего с Адилем тепла?! – Амир медленно приближался к нему, словно к загнанному в ловушку гарсу.

– За всю историю существования Звёздной Академии только наш родной брат не смог найти своего котву с первого раза! Вселенной не нужен Амир! – Адиль был нетерпелив и порывист.

– Мы с детства знали, что ты предназначен нам! – они подошли совсем близко, едва уловимый запах Адиля смешался с терпким ароматом брата, создавая столь любимую Кристианом композицию страсти.

– Зачем ты согласился на испытание? – Кристиан почти сдался.

– Чтобы доказать одному упрямцу, насколько он не прав.

Барьеры рухнули, больше не было сил сопротивляться, наверное, действительно, космос обойдётся без Амира, а он без них жить не сможет.

Он не помнил, как оказался в своей постели, зажатый между двумя разгорячёнными телами. Крис был не намного меньше братьев, они идеально подходили друг другу. Смуглые руки расплетали его косу, перебирая медовые пряди, тихо произнося брачные клятвы. Крис шептал слова любви и верности, наслаждаясь каждым мгновением счастья.

Он не был искушён в искусстве любви, полностью доверившись своим теперь уже мужьям, отвечая на каждую ласку, растворяясь в страсти, разделённой на троих. Амир подтолкнул его к распростёртому на ложе Адилю, Крис замер и, не веря происходящему, отстранился.

– А разве не я должен быть снизу? – его наивный вопрос заставил мужей улыбнуться.

– Всё ещё впереди! – Адиль потянул его на себя, нежно лаская спину.

– Сегодня, в твой первый раз, будет достаточно одного меня, – Амир покрывал поцелуями тонкую шею, вдыхая аромат волос, а потом отстранился, наблюдая со стороны и едва сдерживаясь. Кристиан и не знал, что может быть так хорошо! Его снёс ураган, не дав провалиться в сон, Адиль едва успел закончить поцелуй, как Амир нетерпеливо перехватил губы Криса.

– Не спеши! – приказал Адиль брату, направляясь в душ.

И боль, и наслаждение, разделённое с теми, кого любишь, простая формула счастья, возведённая в куб. Тройное: «Люблю!» – и бег по дворцовому комплексу, взявшись за руки. Разметав распущенные волосы, они влетели в переполненный зал, где ждали лишь их.

Клятвы, соединившие навечно, слёзы радости на глазах Заура и Генриха, гневные взоры Рауля и Гийома на отметины страсти, едва прикрытые лёгким шарфом, на шее Кристиана. Счастье в глазах Лучиано и Фейруза, соединённых космосом. И вся вселенная в фиолетовых очах Амира, и целый мир в изумрудных глазах Адиля.