Текст книги "Возмездие (СИ)"

Автор книги: Муравьед

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Система Джара находилась на границе империи, последний пункт на картах навигаторов, дальше простирались просторы неизведанной вселенной. Именно здесь был обнаружен крейсер пилигримов, с тех пор этот сектор находился под личным контролем императора.

Пилигримы начали своё наступление спустя сутки, они рвались к Альфаруму, но флот отбивался от вражеских кораблей, не подпуская их к точке входа в гиперпространство. Две недели с короткими перерывами на сон вымотали до предела весь боевой состав, на место уничтоженных кораблей приходили новые, роботы не знали усталости, в отличие от людей. За миллионы световых лет от Джара Илизиум готовился к обороне, а он ничем не мог помочь своей семье, только выстоять на своём рубеже, не пустить врагов в сердце империи.

Был ли он готов к той мощи, что хлынула на них из открывшегося перехода? Нет, не был, но и отступать было некуда, за ними их семьи, это понимал каждый пилот, как и то, что никто не вернётся домой. Когда ты вынужден посылать на смерть, то и сам превращаешься в машину для убийства, отчаянно вырывая у космоса краткие мгновения жизни, чтобы уйти от удара, развернуть корабль и снова ринуться в бой.

С каждой минутой всё меньше сияло кораблей империи на карте, их почти не осталось, когда пространство буквально взорвалось множественными переходами. В их систему входили корабли смотрящих.

«Всё, теперь действительно конец», – успел подумать Гийом, прежде чем вновь прибывшие развернули свои двухместные истребители и, как рой пчёл, налетели на превосходящие силы пилигримов. Они кружили, уходили в гиперпространство и неожиданно выныривали из него почти вплотную к крейсерам, не давая им перегруппироваться, каждый из них действовал как десяток опытных экипажей. Но и они были не в состоянии изменить исход боя, противник всё прибывал и прибывал, разбивая их оборону в прах.

Пилоты запели последнюю песню, впадая в боевой транс, пара кораблей, получив серьёзные повреждения, пошла на таран, врезаясь в корабли пилигримов.

И вдруг всё стихло, больше не огрызались крейсера захватчиков, высвечивая космос лучами, они застыли макетами в самый разгар атаки. Никто не знал, что именно произошло с ними, но эйфория прошла, едва пришедшие им на помощь корабли стали выстраиваться в боевой порядок. Но ожидаемой атаки так и не последовало, отсалютовав бортовыми огнями, они ушли, разрывая пространство и время, словно их не было.

***

Генрих стоял в покоях императора, почему-то назвать Лукаша Третьего отцом у него не получалось, им по-прежнему оставался отчим. Больше всего в убранстве императорских комнат его удивила простота и функциональность, теперь он никогда не узнает, каким был человек, подаривший ему жизнь. Спальня была безликой, вернее, запятнанная присутствием Михала. При воспоминании о брате по спине скатилась капля холодного пота, страшная картина смерти принца встала перед глазами. Возможно, кто-то и посчитает такую кару приемлемой для того, кто приказал уничтожить весь свой род. Но он не был сторонником насилия и считал, что никто не вправе отнимать жизнь, каждому воздастся по его деяниям в полной мере на суде господнем.

То тут, то там валялись разбросанные Михалом вещи. Во дворце было безлюдно, те, кто выжил, предпочли покинуть дворец, где пусть и совсем немного, но властвовали пилигримы, сателлиты искусственного разума. Их тела ещё лежали в комнатах и коридорах дворца. Избавленные от контроля хозяина, они падали замертво, сердце и мозг без приказа со стороны отказывались работать.

Генрих подошёл к прикроватному столику, его привлекло императорское кольцо, он смотрел на игру света на гранях камня, но так и не решился прикоснуться к символу императорской власти.

– Вот ты где, а я ищу тебя по всему дворцу! – Рауль подошёл к нему со спины и, обняв за талию, посмотрел на кольцо, притянувшее взор Генриха. – Не хочешь примерить?

– Зачем? – Генрих пожал плечами, пряча руки за спину. – Мне не нужна власть.

Рауль на секунду задумался и, представив предстоящую грызню за престол, содрогнулся, никто за жизнь Генриха не даст и горсти дорожной пыли, если узнают о его бесплодии. А они обязательно узнают, не такая уж это великая тайна, и шанс заполучить в зятья Генриха исчезнет, его уберут ещё в самом начале дележа трона.

– Знаешь, – Рауль взял секвенатор, – а Лукаш так и не признал Михала своим наследником, иначе кольцо было бы на пальце принца, его можно снять только после смерти владельца, – он протянул мужу перстень, – примерь, хочу видеть его на тебе.

Генрих осторожно, словно к пламени, протянул свою руку, не желая прикасаться к кольцу, и позволил Раулю одеть его на себя. Рауль скользнул острой гранью камня по пальцу Генриха, слегка царапая кожу. Перстень плотно обхватил палец Маруа, немного сжимая его, а затем, сверкнув синим светом, погас, убирая острые грани. Камень, засияв голубоватым светом, ослабил давление. Генрих, полюбовавшись на перстень, потянул его с пальца, желая положить не принадлежащее ему кольцо на место. Но не тут-то было, перстень свободно скользил по пальцу, но не желал покидать его.

– Что за… – Генрих, не скрывая злости, уставился на Рауля. – Ты всё подстроил!

– Я? Космос с тобой, откуда мне было знать о решении Лукаша внести твоё имя в список наследников?

– А я отказываюсь!

– Хорошо, я уважаю твой выбор. Пауль тоже его примет, лишаясь прав на Илизиум, – Рауль понимал, что бьёт по больному месту, но иначе вразумить мальчишку не получилось бы, Генрих унаследовал упрямство от Лукаша.

– Почему у него отберут Илизиум?

– Он утаил информацию о штурмовике Х–класса, будь он альфа, его казнили бы, а так отберут лен и лишат титула.

– Viktorae non arbitrare!

– Говоришь, победителей не судят? – Рауль пропитал каждое слово ядом. – Их уничтожают, стирая память о них. Не веришь? Спроси у истории. А пока подумай о тех, кто стоит за тобой, и прежде чем принять решение, подумай о том, что ты можешь сделать для империи! – Рауль вышел, оставляя Генриха наедине со своими сомнениями.

Он стоял, сжав руки в кулаки, ему бы спросить о том, зачем с ним так поступил император, да не у кого. Так и не приняв окончательное решение, он развернулся и отправился в госпиталь навестить ребят.

Дерек и Пауль, проспав почти сутки, пили укрепляющий состав, они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Пауль с сожалением смотрел на Ингвара, его уже выпустили из регкапсулы, и альфа лежал на восстановлении, укрытый прозрачным куполом. Он жизнерадостно смотрел на друзей единственным глазом и рассуждал:

– Не переживай ты так, Пауль. Кости целы, а мясо нарастёт, – он показал на свою правую ногу, покрытую студенистой массой.

Генрих помнил, как подручный пилигрима сдирал кожу и срезал плоть с кости, помнил, как терпел боль Ингвар, изощрённо ругаясь матом. Посмотрев на прикрытый повязкой глаз альфы, он содрогнулся, и пусть новый глаз уже приживается, но забыть то, что пережили ребята, он не сможет и другим не позволит.

– Я подумал, – обратился Генрих к Раулю, пресекая его попытку игнорирования себя, – и решил принять власть, но бремя ответственности тебе придётся разделить со мной и править самостоятельно, пока я не закончу обучение. Ну как, согласны, Ваше Императорское Величество Рауль Первый из династии Маруа?

– Да кто же тебе позволит короновать меня, юный мечтатель? – засмеялся Рауль. Он был рад, что Генрих принял правильное решение, советникам не удастся проигнорировать волю Лукаша, раз секвенатор признал право бастарда на трон, значит, и в завещании имеется соответствующая запись. А советников они с Гийомом поставят на место, не так уж много их осталось, пилигримы хорошо проредили ряды аристократии.

– Пусть только посмеют! – Генрих упрямо сжал губы, совсем как когда-то делал Лукаш.

– Время нас рассудит, – не стал спорить Рауль. Они всегда могут найти занятие более интересное, чем спорить о политике в спальне.

========== Эпилог ==========

Гийом осторожно, чтобы не разбудить Амира, укрыл его одеялом, старший сын-альфа постоянно раскрывался во сне, его младший брат-бета Адиль, наоборот, укутывался, оставляя снаружи только кончик носа. Полюбовавшись на двойняшек, Гийом поспешил в спальню, у Заура скоро начнётся цикл, а пока он нервничал и изводил супругов бесконечными придирками. В семейной жизни, за исключением цикла, муж был само совершенство, умел вовремя отступить, с чисто джарской проницательностью не настаивая на своём, но почему-то в конце концов всё выходило по его. Захотел, и назвал сыновей джарскими именами, заявив, что он рожал, ему и называть, а если кому-то не нравится, пусть попробует родить.

Как-то так получилось, что свои обязанности начальника службы безопасности Илизиума он так и оставил за собой, предотвратив не одно покушение на Генриха, а их за четыре года было больше сотни. Вот и приходилось им жить в разъездах, подстраиваясь под ритм жизни друг друга.

Вот и сейчас, накануне коронации, Кайл, возглавивший после разгрома ассадов личную гвардию императора, был занят подготовкой к ритуалу, гоняя своих подчинённых. Хорошо если придёт в спальню перед рассветом, привалится к тёплому боку Заура, а тот вдохнёт его запах и уткнётся в плечо, расслабляясь. Он как-то признался, что после мятежа не может спокойно спать, если с ним рядом нет обоих супругов, только около них его сон крепок и безмятежен.

Герцог по старой привычке заглянул в коридор, ведущий в личные покои Дерека. Несмотря на систему очистки, пахло омегой и сексом. Было тихо, из спальни не доносилось ни звука, у Пауля очередной цикл, возможно, в этот момент происходит зачатие его внука.

«Давно пора, а то всё ждали окончания академии», – подумал Гийом, краем глаза улавливая движение в одной из ниш. Ему навстречу шагнул альфа, один из охранников, поправляя прозрачные фильтры в носу. Герцог махнул рукой, приказывая не отвлекаться от службы, ему на коммуникатор пришёл вызов от Заура.

«Заждался», – усмехнулся Гийом собственным мыслям, вспоминая угрозу мужа о личном гареме, раз его альфам некогда. Эту идею он подхватил у Пауля. Гийом рассмеялся, привлекая внимание охранников.

Это случилось после мятежа. Пауль категорически отказывался лететь на Райдос, Дерек, а ему как наследнику предстояло навести порядок в делах семьи, злился. Пауль, встав в позу, упёрся, мотивируя свой отказ срочными делами на Илизиуме, на все протесты мужа и его заявления, что омега и так находится всё время на родной планете, он делал вид, что не понимает проблемы.

Когда Гийом поинтересовался у Заура, по какой такой причине его зять не желает отправляться на Райдос, муж прошептал: «Гарем». Герцог пришёл в ярость от поступка сына и решил немедленно исправить положение, отправив бет по домам, но Заур попросил его не спешить и предоставить Паулю возможность самому разобраться с проблемой. Омеги о чём-то пошептались на ночь глядя, прежде чем отправиться к мужьям. Каково же было удивление Дерека, когда на следующий день Пауль как примерный муж собрал вещи и отправился на Райдос. Естественно, семья Аринских последовала следом, уж больно довольным был Заур, да и срок родов приближался.

Дерек весь день был занят разгребанием накопившихся завалов, а Пауль «строил» гарем. Нет, к мальчикам он не прикасался, измена мужу в его планы не входила, но проучить того стоило, а заодно и обучить наложников строевому шагу. Дерек, потерявший супруга, обратился к охране за помощью, каково же было его удивление, когда ему напомнили о забытом гареме. Перед его взором предстали измученные «любовными» утехами наложники и довольный Пауль, он ещё и поблагодарил мужа за чудесный подарок ему, любимому. Больше о гареме герцог не слышал, а Дерек взращивал ревность и дулся на Пауля, пока у того не начался цикл, бурное примирение они предпочли провести в саду, вынуждая обитателей «Гнезда Кондора» краснеть, возбуждаться и пить подавители.

Гийом осторожно открыл дверь, проскальзывая в покои, он всё-таки опоздал, время перевалило далеко за полночь. Из спальни доносились страстные стоны, герцог вздохнул с облегчением, Кайл управился раньше, помня о потребностях мужа. А вот его задержал посол Свободной Республики Смотрящих, с просьбой рассмотреть возможность обмена студентами между Звёздной Академией Куэснон и Высшей Школой Навигаторов СРС. С навигаторами дипломатические отношения они установили ещё два года назад, они сами вышли на связь. Оказалось, что группа истребителей, поддержавшая имперский флот, состояла из мятежников, не желающих терпеть власть фанатиков, жаждущих возвращения в империю. Укрепив свой режим и ликвидировав последствия контроля пилигримов, они поспешили установить добрососедские отношения с империей. А теперь ещё предложили и обмен студентами, вернее, мы вам излишки омег, а вы нам альф, вот такой демографический перевес получился у навигаторов. От страдающего бессонницей посла было не просто избавиться, отсюда и задержка.

Заур застонал особенно громко, Кайл последовал за ним, Гийом любовался супругами, ему нравилось наблюдать за тем, с какой страстью они отдаются друг другу. Кайл откатился на край ложа, переводя дыхание, Заур, раскинувшись морской звездой, посмотрел осоловело на Гийома и, облизав губы, заявил:

– Следующий!

Сказать подобное мог только Заур, доминировать в спальне над альфами он умел виртуозно. Герцог зарычал на наглеца и поспешил присоединиться.

***

Рауль нервничал, примеряя неудобный традиционный наряд для коронации, Генрих веселился, потешаясь над мужем. В своих муках Рауль обвинял Генриха, если бы не его любопытный нос и длинный язык, ему бы не пришлось сейчас рядиться в старомодный сюртук, он бы просто постоял в сторонке, облачённый в парадный мундир принца-консорта. Но четыре года назад на первом совете, когда решалась судьба престола, и представители высшей знати, стремящиеся к власти, трясли своими родословными, пытаясь перекричать друг друга, это рыжее чудо выдало:

– А почему бы вам, господа, не внести запрос о степени родства с Пантеонатами в систему регистрации родов?

В зале совета установилась тишина, и все два часа, пока система обрабатывала данные, никто так и не решился заговорить. Генрих сидел с отсутствующим видом, словно он тут совершенно ни при чём. А когда были получены первые данные, тогда-то и выяснилось, что только маркизы Маруа имеют отдалённое родство с Пантеонатами, ведя свою родословную от младшего брата первого императора Максимуса Великого. Но самыми интересными были данные о ближайших претендентах на трон, ими оказались, помимо Генриха, Раймонд Маруа и Рауль Ксавье, имеющие стопроцентное совпадение ДНК. Вот так, без чудес воскрешения, Генрих вернул к жизни Раймонда Маруа.

Все споры и крики прекратил мэтр Рошэль, душеприказчик Лукаша Третьего, зачитав завещание, где рукой покойного императора после имён Тадеуша и его детей были вписаны Генрих Маруа и Рауль Раймонд Ксавье – Маруа как претенденты на трон. Споры прекратились, как и открытое сопротивление, но начались покушения на Генриха.

– Нам нужен ребёнок, – Рауль перебирал рыжие прядки, лаская скулы Генриха, он так и не стал отращивать косу, а кудри выпрямил, с новой причёской он походил на подростка, – а лучше два.

– Ты уже выбрал суррогатного папу? – Генрих запрокинул голову, пытаясь поймать его пальцы губами.

– Да.

– Тогда после коронации и займёмся производством наследников.

– Производством?

– Ну, не зачатием же!

– Нет, именно зачатием, и ты будешь наблюдать весь процесс.

– Давай потренируемся! – Генрих схватил Рауля за руку и потянул в сторону спальни.

***

Дерек гладил живот мужа, он так надеялся, что Пауль забеременел, и так боялся за его жизнь. Но высказывать свои опасения вслух он не решался. Да разве от того, с кем ты дышишь в унисон, разделяя сердечный ритм, хоть что-нибудь утаишь?! Вот и Пауль почувствовал его настроение.

– У нас будет четверо детей. Старший альфа, наследник Райдоса и будущий герцог Аринский, второй сын-альфа, наследник Илизиума маркиз Вэнслоу, сыновья-омеги будут навигаторами, я вижу их всех.

– А как их будут звать?

– Имена ты выберешь сам!

– Ещё скажи, что мы будем жить долго и счастливо и умрём в один день.

– Да, мы будем жить очень долго и очень счастливо, и, да, мы действительно умрём в один день, – Пауль обрисовал контур зацелованных губ Дерека, – а как же иначе, жизнь моя?

В глубине океанских вод Илизиума, куда едва проникают солнечные лучи, два мордрака сплелись телами, погружаясь в долгий сон. Их вселенная в надёжных руках, и пройдёт не одна тысяча лет, прежде чем их разбудит беда, но и её их мир переживёт, пока вселенной правит любовь.

Конец

Комментарий к Эпилог

Автор планирует два бонуса о прошлом и будущем.

========== Проклятье Пантеонатов ==========

Лукаш с силой сжал бокал, резные грани врезались в ладонь, а потом и вовсе пошли трещинами, разрезая кожу, бордовое вино смешалось с кровью, привнося в изысканный аромат вкус железа.

Смотреть на то, как под руками Рауля выгибается Генрих, было невыносимо, а ведь сам отдал своё наваждение и проклятье мальчишке, сам. И теперь всё, что ему осталось, это наблюдать за ними, просматривая раз за разом единственную запись, что позволил сделать Рауль. Словно в насмешку за то, что не дал уйти, заставил жить вопреки желанию, связал обязательствами.

Смотреть и сожалеть о том, что могло быть между ними, если бы не Роман. А внутренний голос твердил: «А обратил бы он на альфу свой взор? Скорее всего, нет, имея омегу и сына. И что тогда, стал бы ломать его?» И вот тут он не смог быть честным с собой до конца.

Когда Лукаш впервые увидел Раймонда Маруа, игрушку на час, в руках своего отца, он с брезгливостью отвернулся, как много раз до этого с презрением окидывал взором очередного фаворита Романа. Но однажды, уловив в глазах Маруа безумную жажду смерти, уже не смог отвести взор, он притягивал своей силой, неугасимым пламенем ненависти, желанием овладеть и сломать, подчиняя воле своей. Раймонд стал его наваждением. Лукаш впервые познал все грани ненависти к собственному отцу, возжелал отобрать и присвоить то, что должно принадлежать только ему. Когда он осознал всю глубину своего безумства, ту бездну, в которую он скатился по вине Раймонда, то ужаснулся. Тогда-то и пришёл план уничтожить и отца, и его игрушку, навсегда вырывая из груди ядовитое жало похоти.

Раймонд с лёгкостью согласился, не торгуясь и не задавая вопросов о своей участи. Он смотрел на него с благодарностью, и Лукаш понял, насколько сильно Маруа жаждет мести. Он знал всё с самого начала, что станет орудием убийства, тем, кого толпа в гневе разорвёт, и был готов пойти до конца.

Почувствовал ли Лукаш облегчение, исполнив задуманное? Нет! Вот она, власть, прими её, уничтожь убийцу, запри двери в свой личный ад, сводящий тебя с ума, стань свободным, но не смог! Как и не смог удержать, разглядев в глазах Раймонда презрение, и отступил. Он видел его насквозь! Тогда и наступило прозрение, если он пересечёт черту, разделяющую их, и возьмёт его, словно боевой трофей, Раймонд уже не восстанет, его пустые глаза сказали всё без слов, в них не было жизни. Решение пришло само: дать ему второй шанс, подарить новую жизнь, но легче задумать, чем исполнить, заставить жить против воли.

Медленно, шаг за шагом, уж неведомо, чем поил Раймонда старый Ксавье, что программировал в его голове долгими беседами, но к жизни его вернул. Это был уже не прежний Раймонд, он умер и возродился, как умирают во льдах Сворда полярные ящерицы, а весной пробуждаются обновлёнными, готовыми к новому циклу жизни. Так и Раймонд, нет, теперь уже Рауль Ксавье был готов жить и служить новому императору. Лукаш никогда больше не позволил себе смотреть в его сторону с похотью, прогоняя ночами его образ. Только друг и советник, не более, тайна убийства Романа сплотила их, скрепив союз на крови сильнее любовных уз. Только ему да Гийому он мог доверять как себе, проверяя дружбу на прочность.

Лукаш продолжал смотреть на голограмму: на то, как выгибается Генрих, рыжие пряди упали огненным водопадом, закрывая спину и руки Рауля, ласкающие его. Император не замечал, как из порезов на руке на ковёр падают тяжёлые капли крови.

«Генрих своим рождением обязан Раулю», – подумал он, извлекая из тайников памяти моменты своего прошлого.

Они сошлись в дружеском поединке, Рауль теснил его, не позволяя провести атаку, ему всегда было наплевать на титул, поэтому Лукаш любил фехтовать с ним. Поединок был выматывающим, оба партнёра, равные по силе, сражались на грани, буквально зубами выгрызая свою победу. Тонкий батист прилип к телу Рауля, обрисовывая напряжённые мышцы, тёмные ореолы на его груди, каплю пота, посмевшую скатиться в ямку между ключиц, Лукаш отвлёкся лишь на секунду, и это стоило ему победы.

Разгорячённый поединком, он шёл по переходам дворца в свои покои, телохранители неслышно скользили следом. Юный омега в окружении бет отвесил церемониальный поклон повелителю, от него исходил едва уловимый аромат желания. Лукаш поморщился, ещё один соискатель императорского внимания, как же они надоели со своими попытками пробраться в его постель! Он поспешил пройти мимо, но стоило омеге поднять склонённую голову, Лукаш застыл, омега был так похож на юного Раймонда! Побороть искушение было выше его сил, он помнил, как успел принять капсулу, а дальше девственное тело в руках, страсть и напор. Возможно, омега играл, изображая неземное блаженство, но император любил не его, а другого, о ком грезил ночами.

Генрих родился рыжеволосым, он рос и с каждым годом всё сильнее в нём проявлялись черты Романа. И сейчас Лукашу было странно видеть, с какой нежностью и трепетом Рауль ласкает мальчишку. Откуда такая нежность?

Когда-то он задавал себе вопросы: «Почему Роман был так жесток с Маруа, одаривая остальных фаворитов своими вниманием и лаской? Почему не сломал до конца, не позволял никому и взгляда косого бросить в его сторону? Была ли это любовь или безумная одержимость всему виной? Кто ты, Раймонд Маруа, нечаянная радость или проклятье рода Пантеонат?»

В кабинете стало слишком душно, клонило в сон, Лукаш нажал на панель управления, раскрывая окно, холод ночи остудил лицо, развеивая воспоминания. До рассвета нужно столько успеть, прежде чем отправиться спать, был бы жив муж, непременно пришёл бы за ним, но рождение Михала подкосило его.

Михал не был похож на Романа, но его одержимость Паулем пугала. Сегодня он изменил завещание, в столь неспокойное время нельзя быть беспечным. Необходимо срочно сменить окружение младшего принца, чтобы ни один бета не напоминал сыну Пауля, а затем подобрать ему супруга. Михал потерял его доверие, навигатор был слишком важен для империи, иначе он сам бы приволок Вэнслоу в спальню сына.

Что он сделал неправильно, в чём ошибся, почему тревога не отпускает?

Усталость навалилась на плечи, легла пеленой на глаза, он ещё находился между явью и сном, когда в кабинет проскользнули серые тени. Сопротивляться не было сил... преодолевая действие наркотика, распылённого в воздухе, Лукаш попытался вызвать охрану, но на шею легла удавка.

– Он должен был спать!

– Михал? – император поднял тяжёлую голову, он хотел умереть, глядя в глаза убийцам. Прогоняя морок, он надавил на глаза, с удивлением замечая кровь на ладони.

Он так долго считал Раймонда Маруа проклятьем Пантеонатов, что не заметил главного, каждая капля крови правящего дома порочна. Его сын стал палачом, воздав ему за грехи прошлого. Проклятье внутри каждого Пантеоната, оно струится по венам, передаваясь от отца к сыну.

Лукаш с трудом поднялся, не обращая внимания на удавку.

– Императоры умирают стоя! – его хриплый смех разбил тишину. Преодолевая удушье, он смеялся, смотря в глаза Михалу и «верным» ассадам.

– Убейте его! – взвизгнул принц, закрываясь от пронзительного взгляда отца. – Убейте!

Один из ассадов шагнул вперёд, вгоняя клинок в сердце Лукаша. Смех захлебнулся, тонкая струйка крови медленно вытекала из приоткрытого рта Лукаша, из глаз медленно уходила жизнь, он завалился на стол, рука скользнула по глади райдосского кедра и безвольно упала.

– Ещё с утра император, а утром уже ничто! – выкрикнул Михал. – Убрать здесь!

Принц развернулся, покидая кабинет отца, его ждала вечность, ибо великим будет его правление. Он с силой приложил дверь о стену, клепсидра, стоящая на подставке, рухнула, влага из разбитого сосуда медленно впитывалась в ковёр, неумолимо забирая время, отмеренное принцу на троне.

========== Тридцать лет спустя. Часть 1. ==========

Ректор Звёздной Академии Куэснон Дерек Аринский засиделся в своём кабинете допоздна. Завтра пятнадцать юных омег, среди которых будет и их с Паулем сын Лучиано, попытаются пройти древние катакомбы, доказывая своё право носить гордое звание навигатора. Впереди их ждёт ещё один год обучения, навигаторам и их котвам предстоит научиться взаимодействовать в паре и с экипажами, доводя свои навыки до совершенства.

Сколько же было криков и скрытого сопротивления среди знати, когда по указу императоров всех десятилетних омег в обязательном порядке заставили проходить многоступенчатое тестирование на выявление дара! Навигаторы были необходимы империи как воздух. Ничто не стоит на месте, всё движется и меняется, вселенная не исключение.

На недавно безопасных маршрутах стали происходить аварии, впрочем, они случались и раньше, но их количество и число жертв тщательно замалчивалось. Пауль просматривал каждый из проложенных когда-то путей, но ему было не под силу справиться одному. Вот и отбирали юные дарования по всей империи, обучение на первой ступени начиналось с десяти лет, и если средний класс и простолюдины были только рады отдать сына-омегу в школу навигаторов, то аристократы сопротивлялись до последнего. Из семьи забирали ценный товар, и хорошо, если будущий навигатор свяжет свою судьбу с отпрыском благородного дома, а что делать, ежели его котвой станет простолюдин? Ведь в академию чуть ли не с улицы набирали, достаточно просто пройти тесты – болтали злые языки.

За исключением небольших изменений, для аристократов действовала прежняя система зачисления, теперь в академию принимали не только наследников, но и всех сыновей, даже бет. Для остальных категорий была разработана сложная система тестирования, выявлявшая не столько знания, сколько умение принимать неординарные решения. Как сказал император Рауль: «Отсутствие узла или титула не помешает управлять кораблём, командовать эскадрой или быть отличным стратегом».

Аристократам, недовольным новой системой отбора курсантов, тонко намекнули, что вселенная огромная, планет Т-типа предостаточно, в общем, мы вас здесь не держим. Младшие сыновья, из тех, в ком горел огонь авантюризма, отправились покорять неизведанные миры, и то тут, то там возникали независимые от империи княжества, баронства и даже республики, основанные сыновьями состоятельных предпринимателей. Им не мешали, рассудив, что невозможно в одной горсти удержать взбешенных лакуш, они рано или поздно прогрызут путь на волю. Но наблюдали, прибирая к рукам самые «лакомые» кусочки свободных звёздных систем, расширяя границы империи. Генрих как-то сказал: «Рыбы ищут где глубже, а человек – где лучше, и очень часто для подданных „глубже“ находится на острие клинка в сердце правителя. Пусть лучше осваивают новые земли, а не плетут интриги, сдержать особо ретивых мы сумеем».

Едва слышно скрипнула дверь, в кабинет проскользнул Лучиано. Как в детстве, когда ему не спалось, и он шёл со своей подушкой в спальню к родителям, так и сейчас, став взрослым, сын частенько заглядывал перед сном к Дереку или Паулю.

– Папа, наверное, уже отдыхает, можно я посижу у тебя? – подобрав под себя стройные ноги, Лучиано расположился в широком кресле, в котором обожал сидеть Пауль, когда не носился по кабинету мужа разгневанной фурией.

Четвёртая беременность давалась ему тяжело, он больше не бегал по замку фыркающим колобком, как было прежде на последних месяцах, а предпочитал принимать подчинённых в своём кабинете, что невероятно радовало Дерека.

С Паулем было нелегко, он всегда всё держал в себе, не спешил делиться проблемами, и если бы не тонкая ниточка связи, установившаяся между ними после того, как омега окончательно простил и принял его как своего альфу, тот бы и не знал о том, что тревожит мужа.

Первую беременность и роды Дерек не отходил от Пауля, боясь его потерять, и, несмотря на все заверения медиков, что всё будет отлично и с папой, и с младенцем, продолжал опекать мужа. Когда ему на руки положили Владимира, он не смог сдержать слёз, Пауль приложил свою руку напротив его сердца, разделяя их общую боль. Дерек же не мог повернуться к нему, он не хотел показывать слёзы. Воспоминания о первом ребёнке, потерянном по его вине, жгли глаза, Пауль чувствовал его состояние и просто ждал, позволяя альфе собраться. Жить, чувствовать и дышать в едином ритме стало для них нормой. Дерек помнил свои слова, сказанные им Паулю на борту «Звёздного выскочки»:

«Когда-нибудь ты подпишешь свой смертный приговор, Пауль Вэнслоу!». Им, соединённым космосом, не нужны были подписи под брачным контрактом, ибо едва перестанет биться одно сердце, как остановится и второе.

Будущий герцог Аринский был точной копией Дерека, только смотрел на мир невозможно синими глазами Пауля. Светловолосый красавец Владимир Аринский свёл с ума не одного омегу и бету, прежде чем нашёл свою судьбу, пройдя лабиринт и подтвердив своё право быть котвой.

В Даниэле, втором сыне-альфе, рождённом спустя три года после первенца, переплелись черты Вэнслоу и Аринских. Чувственный рот и разрез глаз он взял от Пауля, волосы цвета золота от папы-омеги Дерека, как и зелёный цвет глаз. Закончив Звёздную Академию Куэснон в ранге капитана, он связал свою судьбу с сыном Ингвара и Анджея Бьёрн, Виттаром. Ради него он отказался проходить лабиринт, не желая доверять выбор звёздам, заявив, что свою судьбу он уже встретил, и неважно, что его избранник бета.

Впервые за много лет в их семье разгорелся скандал. Дерек категорически отказывался принимать выбор сына, он не видел в высоком бете, выше Даниэля на целую голову, ничего привлекательного, но сын упёрся и доводы отца слышать не желал. На фоне могучего Виттара Бьёрна Даниэль выглядел как хрупкий омега, ну, не мог Дерек, привыкший видеть в бетах хрупких мальчиков для утех, дать своё согласие на подобный союз. Как ни странно, его поддержал Ингвар, подобрав для сына выгодный триумвират, вместе с Дереком они выступили единым фронтом. А потом на Илизиум примчался Анджей и вправил мозги непутёвому мужу, вздумавшему решать за его спиной судьбу «малыша» Виттара. Ингвар своей рыбке перечить не смел и, дав своё родительское благословение Даниэлю и Виттару, решил как можно быстрее покинуть Илизиум, чувствуя себя предателем по отношению к Дереку. Но не тут-то было, Анджей упёрся и родину покидать не желал, проводя каждый день на просторах океана, игнорируя просьбы мужа вернуться на заснеженные равнины Сворда.