Текст книги "Дым и Сигареты (СИ)"
Автор книги: mlketty
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)
Кокосовый аромат с легкой примесью цитруса. В меру кисловатый, в меру сладкий, как и ее поцелуи – не насытишься, не привыкнешь. Никогда.
Кейт приподнялась на локтях, наскоро смахнув с лица несколько каштановых кудрей, которые спадали вниз, тревожа ресницы.
– Тогда я тоже буду смотреть на тебя, – тихо проговорила она, и Дамиано даже сквозь сумеречные тени смог различить выступивший румянец.
С алыми щеками, сверкающими в ночи глазами и волосами, водопадом раскиданными по плечам и подушке, она напоминала лесную нимфу.
Словно божественное воплощение красоты и невинности сидело рядом с ним, прячась под ажуром светло-бежевого шелка.
И если бы Дамиано был Икаром, он подарил бы ей свои крылья, никогда не позволяя упасть. Не пустил бы ее к Солнцу, боясь, что улетев однажды, словно мотылек, она стала бы вновь и вновь смотреть лишь на свет.
А вокруг Дамиано было порой слишком много тьмы.
Он не был уверен насчет второй жизни, но перед Кетрин бы точно раскинулись тенистые рощи Элизиума. Сейчас он был уверен, что лишь на время выкрал ее оттуда, но однажды ей придется вернуться.
Кейт смотрела, сияя серебром своих глаз из-под ресниц, говорила что-то, но, кажется, итальянец уже не слушал.
– …мне, как ты на это решился?
– Что? – Дамиано моргнул, и мысли вновь окунули его в реальность, в эту наполненную светом луны комнату… вернули к ней, лежащей под его одеялом.
– Я про татуировки, – объяснила Кейт, улыбаясь, – ты меня совсем не слушаешь.
Она обидчиво надула губки, совсем как это всегда делала Вик, и волна умиления захлестнула Дамиано.
– Татуировки… – протяжно вздохнул вокалист, игнорируя замечание девушки, – а что с ними?
– Мне однажды тоже хотелось сделать что-нибудь… – тоненькие ручки коснулись шершавой ладони, обхватили пальчиками и потянули на себя, – что-нибудь небольшое, едва заметное, быть может слегка… интимное.
Он не сразу сообразил, что задумала девушка, но видел это по озорным огонькам в ее радужках, по тому, как изогнулись ее нежные губы.
Воздух застрял в легких, когда собственные пальцы коснулись участка кожи под ее грудью сквозь атласный шелк.
– Возможно здесь, – Кейт направляла его ладонь, очерчивая полукругами кожу, а Дамиано замер… застыл, почти в оцепенении наблюдая за ее движениями.
Что она делает… Боже… я же не…
…сдержусь – потонуло в волнах чистейшего жара, сверкающего языками пламени.
Эти замысловатые, почти целомудренные, но в то же время чересчур интимные касания вызывали мурашки на коже, заставляли их бежать по всему телу, ударяли в голову словно цунами, вынося все разумные мысли.
– А может и чуть ниже, – рука вокалиста заскользила по прикрытому сорочкой низу живота девушки, туда, где обычно проходит шовчик ее кружевного белья.
Остановись сейчас же…
…или уже никогда.
Потому что он уже бы не смог это остановить.
– Кейт… – шепот сливался с шумным дыханием, – Кейт… погоди… что ты… – Дамиано сбился, коснувшись открытого участка кожи прямо под подолом сорочки.
Казалось, будто климат сломался, поднимая температуру гораздо выше нужного, несмотря на и без того жаркий – до невозможного жаркий – вечер летней Италии.
– А что насчет этого места? – вопрос в самое ушко заставил музыканта сглотнуть в попытке удержать буйное воображение, которому было мало…
Мало этих волнующих касаний, катастрофически мало ее прохладной кожи и озорных взглядов…
Эта прохлада словно остужала его пылающее тело, одновременно разжигая все ярче тлеющий в груди огонь.
Мучительно медленно подушечки его пальцев двигались на коже, Дамиано мог чувствовать каждую из сотни мурашек, что он рассыпал под кружевом ее сорочки.
Все краски мира сошлись на границе контраста, оставив лишь белое и черное.
Лишь их двоих, посреди этой миланской ночи.
Лесная нимфа, что соблазняет дьявола, и Змей-искуситель, не желающий поддаваться.
Загорелые пальцы, скользящие по внутренней стороне бедра. Едва различимый выдох. Хриплый шепот, неразборчивый, опаливший кожу чуть выше ключиц…
– Чертовка… – его губы улыбаются, а она тянется к ним своими, словно в тысячный раз, без страха или сомнения, и Дамиано застывает почти в испуге, ощущая прикосновения ее языка.
Словно где-то вдалеке раздались звуки фейерверков, или это было его сердце, что разрывалось от ощущения ее трепетного поцелуя?
И все эти звуки, все сторонние цвета, отличные от ее светло-бежевой, не тронутой загаром, кожи, становятся лишь бесцветным фоном, расплываются, уходя за рамки внимания вокалиста.
Ему не хочется смотреть ни на что, кроме девичьего тела, от которого его отделяет сейчас лишь тонюсенький шелк и собственная домашняя одежда.
Его накрашенные черным ногти впиваются в кожу на бедрах девушки, вокалист прикрывает глаза, отдаваясь в ее власть, теряясь в Кейт, позволяя завладеть собой, как она того хочет.
А когда открывает глаза, видит лишь ее улыбку, струящиеся вокруг лица кудри и дрожащие в предвкушении ресницы.
От понимания ее желания, внутри словно порыв ветра, что обжигает и окрыляет. Теперь ты знаешь, что все невозможное вдруг претворилось в жизнь.
Взгляд опустился ниже, выхватывая слегка приподнятую ткань сорочки, ее коленки, которые сейчас сжимают его талию.
Он не успел понять, когда Кейт оказалась сверху. Кажется, сознание устало поспевать за реальностью.
Все менялось слишком быстро, слишком непредсказуемо и крышесносно. Слишком сильно, чтобы удержать в голове хоть что-то, помимо спешащей вперед фантазии.
– Тебе это не понадобится, – горячий шепот опалил висок, когда девушка потянула на себя его рубашку, – здесь становится немного жарко.
Вокалист не растерялся, с легкостью стянул с себя ненужный элемент одежды, жадно наблюдая за движениями девушки.
Она нервничала, не была уверена в том, что делает все правильно, но продолжала, зная, что Дамиано всегда подскажет, поможет и научит тому, чего ей еще не пришлось испытать.
Что она задумала?
Который раз он задался этим вопросом, когда ладони Кейт спустились ниже, пробежались ноготками по низу живота и ухватились за резинку штанов.
Дамиано затаил дыхание, не смея поверить, попросту боялся, что сознание играет с ним.
Она же не собирается это сделать…?
Серебро ее радужек встретилось с расплавленным шоколадом его глаз. Легкий кивок головы, дающий ей право продолжать…
И Дамиано откидывает голову назад, рассыпая по подушке пряди своих длинных волос, из груди вырывает низкий стон, когда ее губы наконец исполняют его любимую фантазию.
Он столько раз представлял себе это…
Ее, склоняющуюся к разгоряченному телу, слегка распухшие губы, скользящие по его коже, сбитое дыхание, касания…
Сперва неумелые, неуверенные… но каждое касание, словно наполненное всеми чувствами, что не выразить словами или взглядами.
Подобно торнадо, что образуется из легкого и невесомого ветерка, а затем утягивает, закручивает в вихре. И этот вихрь эмоций поглотил Дамиано, всего без остатка.
Он зарылся пальцами в ее каштановые волосы, лишь слегка помогая задавать нужный темп. Сама мысль о ней, доставляющей ему удовольствие казалась раньше чем-то за гранью.
А сейчас реальность сужалась, оставляя лишь ощущения, что доставляли ее губы; его тяжелое дыхание и рваные вздохи, которые отражались от стен спальни и вспыхивали огоньками в глазах Кейт.
Ей нравилось видеть, что ему хорошо, и понимать, что это из-за нее. Она и есть причина того блаженного счастья, которое сквозило в каждом его вздохе.
– Постой, – хрипло выдохнул Дамиано, отстраняя от себя девушку, – не так…
Взгляд карих глаз остановился на розоватых губах, что поблескивали от его влаги. Кейт облизала их, медленно проведя языком сперва по верхней губе, потом по нижней, попутно закусив ее зубами.
Дамиано приподнялся, разворачивая девушку спиной к себе. Ее плечи легко задрожали, когда итальянец подцепил пальцами бретельки шелковой сорочки и понятул их кверху.
Бледная кожа, словно фарфор, что светился в темноте, соблазнительно маня и требуя к себе.
Ладони коснулись изгибов ее шеи, прошлись по ключицам, кружащими движения спустились по позвоночнику на поясницу, вновь поворачивая к себе лицом.
Его потемневшие глаза горели, поджигая один за другим каждый миллиметр ее кожи, по которому скользил взгляд. Жадный. Собственнический.
– Ты идеальна… – выдохнул Дамиано в ее губы, прежде чем вновь накрыть их своими. Теперь нетерпеливо, жестко, всем напором давая понять, чего так страстно жаждет.
Кейт застонала в поцелуй, когда вокалист резко перевернул ее так, что спина вжималась теперь в плотный матрас.
Он приостановился, чтобы посмотреть на девушку. Полностью обнаженную перед ним, лежащую на его кровати.
Его. Она была его.
Кейт больше ничего не боялась, не закрывалась, не стеснялась… она смотрела на него наполненными обожанием и желанием глазами. Именно такие чувства он всегда мечтал увидеть в них, боясь, что это никогда не станет явью.
Но оно стало.
Он закусил губу и покачал головой, усмехнувшись каким-то своим мыслям.
– Хотел, чтобы попросила ты, а сейчас сам готов умолять, – возбужденный шепот, что волной прокатился по телу девушки, заставляя сжать бедра от нетерпения.
Однако его колено помешало это сделать, и Кейт судорожно вздохнула, лихорадочно впиваясь ноготками в плечи вокалиста.
Одна его рука скользнула между их соприкасающихся тел, ложась на ее бедро, медленно раздвигая ноги в стороны, пока она завороженно смотрела в его наполненные огнем радужки.
– Так мне умолять тебя, Кейт? , – шепнул он, удерживая руку над самым чувствительным местом девушки.
– Нет, – она сглотнула, покачав головой. Ее взгляд такой же затуманенный, как у него самого, – тебе и не нужно.
Дамиано улыбнулся, с легким нажимом ведя пальцами ниже, вынуждая девушку инстинктивно приподнять бедра. Тихий стон сорвался с ее губ, когда итальянец надавил сильнее, зная наизусть нужную точку.
Большой палец начал круговые движения, и ее ноготки еще сильнее врезались в кожу предплечий музыканта, оставляя на них легкие царапины.
– Нравится? – шепнул он, упиваясь наслаждением, которым наполнились ее глаза.
– Да… – Кейт выдохнула, и Дамиано ускорился, вынуждая ее выкрикивать свой ответ громче.
Он чувствовал каждую ее эмоцию, видел, настолько близка разрядка по ее прикрывающимся от блаженства глазам, по тому, как она прикусывала нижнюю губу, пытаясь сдержать это.
Он отстранился, и Кейт потянулась вперед, желая удержать внутри его пальцы, но Дамиано резко перехватил ее руки, припечатав к матрасу над головой.
И ей это нравилось. Итальянец умело контролировал свои действия, не пугая, а заставляя девушку тонуть в желании при виде его силы. Эта резкость вырвала очередной стон нетерпения из ее груди.
– Дамиано… – с придыханием выдохнула она, опуская взгляд ниже его пояса, – пожалуйста…
– Какая ты нетерпеливая, – усмехнулся он, еще крепче перехватывая ее запястья, а затем толкнулся вперед бедрами, сразу до конца наполняя девушку.
Она легонько вскрикнула, выгнувшись в пояснице, неосознанно приподняв бедра. Ее колени обхватили вокалиста за талию, а руки сжались в кулачки от напряжения.
Дамиано словно наизусть знал ее тело, то ускоряясь, то замедляясь, заставляя девушку извиваться под ним, простанывать его имя раз за разом, ведь остальные мысли потонули в ощущениях блаженства.
Его руки. Его бедра. Этот огонь в пылающих глазах, которые безотрывно наблюдали за ней… Она молила о разрядке, одновременно надеясь, что эти мгновения продлятся вечность.
Просила не мучить, искренне надеясь, что Дамиано никогда не позволит удовольствию захлестнуть ее целиком.
– Думаю, с тебя достаточно, – шепнул Дамиано, с силой сжав запястья и всем телом вдавив девушку в матрас, замедляясь и входя до конца.
Она содрогнулась под ним, одновременно с ним, сжимая внутри, все ее тело напряглось, а воздух из легких вырвался наружу протяжным стоном, чистым удовольствием.
А затем она обмякла в его руках, все еще ощущая, как Дамиано прижимается к ней всем телом, не выпуская из своей хватки, которая внезапно поменялась, превратившись в наполненные заботой объятия.
Ладошка Кейт опустилась на щеку вокалиста, слегка поглаживая, пока он все еще оставался внутри. Карие радужки сверкали в темноте, почти сливаясь с ночными тенями, что гуляли по комнате.
– Ты как? – прошептал вокалист, когда наконец отстранился и перевернулся на спину, притягивая девушку к своей груди.
Ее пальчики теперь мерно очерчивали татуировки на его коже, а голова покоилась на плече, раскидав слегка спутанные волосы по смятым подушкам.
– Дамиано, мне… – она приподнялась, чтобы заглянуть в его глаза, – мне очень хорошо.
Вокалист оставил легкий поцелуй на ее макушке, улыбаясь краешком губ своим мыслям, что сегодня стали реальностью.
– Мне тоже, Кейт, – произнес он, поглаживая подушечками пальцев ее хрупкую ладошку, – мне тоже…
Сердце так и не хотело успокаиваться в груди. Дамиано набросил поверх их двоих легенькое одеяло, через которое все еще ощущалось слабое дуновение ветра из открытого окошка.
Миланская ночь оживала перезвонами певчих птичек за развевающейся занавеской. Дамиано знал, что Кейт заснула, а сам вновь не мог… Лишь глядел на ее умиротворенное личико и прикрытые веки.
Такое же теплое чувство растекалось в его душе, заполняя собой каждый уголочек сознания приятным – в меру сладковатым – вкусом блаженства.
Кейт больше не пугалась, не убегала. Дамиано мог множество раз прокручивать в голове один единственный момент, снова и снова… Как она лежала в его объятиях, стараясь успокоить дыхание, в блаженной эйфории поглядывая на него из-под ресниц.
Навязчивые мысли о том, чтобы никогда ее не отпускать, кружились, словно на карусели, ни останавливаясь.
Если бы мог, он пролежал бы так, рядом с ней, целую жизнь, прижимая к себе руками, зарываясь пальцами в кудри каштановых волос.
Сейчас Кейт тихонько посапывала, уткнувшись носиком в его слегка влажную кожу, а ноготочки замерли на груди.
Ее ладошка лежала прямо над ребрами, принимая каждый удар его сердца, что билось ради Кейт.
Если был рай на свете, то находился он в комнате вокалиста, в этой идиллистической мечте, которая вопреки законам поэзии стала реальностью.
Беззаботное солнце, только краешком показавшееся из-за горизонта, щекотало своими лучами ресницы Кейт, но она не хотела поддаваться, сопротивлялась ему, желая провалиться вновь в ту укутавшую умиротворением дремоту.
Но хрипловатый голос вокалиста, что раздался совсем близко с ее ухом, все же не позволил уснуть вновь.
– Кейт, – шепнул он, вынуждая девушку приоткрыть глаза, – ты должна мне одно желание.
Комментарий к 16.
Торжественно заявляю, что разучилась писать нц… Последнее время мало читаю фанфики, все книги больше, и перестроиться обратно на тот слог, которым писала год назад выходит из рук вон плохо.
Очень уж тяжело мне далась эта глава, НО! Нас наконец-то ждет финал))
Да-да, вы не ослышались, следующая глава будет последней🤧
(вероятно, она будет завтра)
Кстати, как вам небольшие отсылочки к Икару и Змею-искусителю?) Что вы думаете насчет подарка, который подготовил Дамиано?Проспойлерю, что это НЕ кольцо. Не люблю настолько типичные концовки в фф, поэтому извиняюсь, если кто ждал)
А вот что с желанием, это уже интереснее))🤭
Пишите в отзывах, кто что думает, уж очень мне хочется знать)
========== 17. ==========
Комментарий к 17.
Не знаю даже, что и сказать… Эта история родилась у меня в голове чуть больше года назад, столько было сомнений и нерешительности, но я все же решила тогда начать писать, и, наверное, все это было не зря)
Хочу сказать огромнейшее спасибо каждому, кто лайкал, комментировал, добавлял в сборник или просто открывал мою работу. Частичка моего сердца всегда будет с вами, без вас я бы не справилась, и этой работы не было бы на фикбуке без этой чумовой поддержки.. Люблю всех.. Безумно сильно 🤧❤
P.S. у нас финал…)) Я просто в шоке, мне не верится…🤯
Подобрала песенку к самой последней сцене с нашими любимыми, очень советую включить))
Беззаботное солнце, только краешком показавшееся из-за горизонта, щекотало своими лучами ресницы Кейт, но она не хотела поддаваться, сопротивлялась ему, желая провалиться вновь в ту укутавшую умиротворением дремоту.
Но хрипловатый голос вокалиста, что раздался совсем близко с ее ухом, все же не позволил снова уснуть.
– Кейт, – шепнул он, вынуждая девушку приоткрыть глаза, – ты должна мне одно желание.
Она не услышала, только пискнула невнятное куда-то в загорелое плечо музыканта.
Разнеженное негой сознание не желало откликаться: оно тонуло в терпком запахе сигаретного дыма, терялось в объятиях крепких рук итальянца, без возможности вынырнуть на поверхность.
Словно мельчайшие кусочки льда в кленовой коле, топились и растекались мысли под наблюдением карих глаз с огоньком.
Они поблескивают. Словно призрачный морок огней на горизонте, покоятся в их глубине ласкающие языки пламени.
Как рассыпчатые крупинки в песочных часах, одна мысль пробивается в захлопнутые ставни разума – он задумал что-то.
Вот только что? Хотелось бы ей знать.
Любопытство тлеет, подогревая кровь в артериях, и наконец берет верх, отгоняя на задний план все размышления о сне.
Кейт насторожилась, приподнимаясь на локтях. Темно-коричневый, напоминающий какао, локон волос спадал на глаза, затуманивая зрение шоколадной паутинкой. Пришлось смахнуть его ладошкой.
– Желание…? – она скромно улыбнулась, не до конца разомкнув потяжелевшие веки, потянулась пальчиками, мечтая зарыться в кудри вокалиста, – и какое же?
– Мм… Когда твои ручки вытворяют такое, я начинаю сомневаться, что придумал верное желание.
Он рассмеялся, так искренне, почти наивно-невинно, что следом смех вырвался и из груди лежащей рядом девушки.
– Можешь подумать еще, я никуда не тороплюсь, – лукаво произнесла она, наматывая на указательный палец длинную прядку волос, – только не помню, когда успела тебе задолжать?
– Могу напомнить, – шепнул Дамиано. Его губы резко оказались в опасной близости с ее мочкой уха.
Настолько опасной, что еще одна искорка, и воздух наполнится жаром, волнами исходящим от разгоряченного дыхания, которое опаляло кожу девушки.
Передние зубы легонько царапнули мочку уха, и Кейт охнула, неосознанно потянув на себя Дамиано за волосы.
– То желание… – растянуто продолжил итальянец, нависнув над девушкой с задумчивым выражением на лице, но Кейт слишком хорошо его знала, чтобы разглядеть за этой озадаченностью скрытую ухмылку, – ты обещала его выполнить еще в то амстердамское утро… Ты же помнишь это утро?
Приятная дрожь прокатилась до самых кончиков пальцев от вибрации его низкого голоса.
– Безупречно помню, – приглушенный шепот, потонувший в пьянящем поцелуе. Его мягкие губы привычно горчили, оставляя на языке оттенок тех самых camel, что так часто выкуривал Дамиано.
А Кейт давно забыла про свою вишневую помаду, заменив ее на привкус сигарет. Он так напоминал о нем, его коже и скулах, прикосновениях. Сперва нежных и чувственных, затем требовательных, желанных.
А вот Дамиано желал бы всегда помнить на губах ту сладость спелой вишни. Это был ее вкус.
– И что же я пообещала в то утро? – спросила Кейт, отстранившись от губ итальянца.
Ее указательный пальчик скользнул по верхней, очерчивая контур его рта, и Дамиано проследил за этим движением языком.
– В то утро ты даже не услышала моего вопроса, – выдохнул он, устремив свой взгляд на девушку. Туда, где загибался краешек наспех надетой ночной сорочки.
– И какой вопрос? – от Кейт не укрылось его пристальное внимание, и она слегка двинула бедрами, позволяя ткани задраться чуточку выше, с упоением замечая запинку итальянца.
– Еще раз двинешься, и я забуду, о чем говорил, – предупредил парень, на что девушка лишь закусила губу.
– Не двигаться вот так? – она перебросила одну ногу через талию вокалиста, усаживаясь сверху на его оголенный торс.
Дамиано выдохнул сквозь стиснутые зубы, тут же скользя ладонями по позвоночнику девушки.
– Кейт… – очередная нескрытая угроза в его голосе, – разве ты не хочешь услышать мое желание?
– Разве тебе не нравится то, что я сейчас делаю?
Она самодовольно хмыкнула, и вокалист пожалел о том, что вчерашней ночью она натянула назад свою сорочку. Ему бы хотелось увидеть ее в своей футболке на голое тело.
В этом было что-то невероятно теплое, домашнее… Такой вид укутывал нежностью, отчего сердце сладостно поднывало в груди, словно само не смело верить тому, что видели глаза.
– Очень нравится, – шепнул Дамиано, почти касаясь ее уголка губ своими, – но сейчас ты будешь слушать.
Его руки опустились на бедра девушки, припечатывая их в своим и лишая движения. Кейт насупилась, понимая, что ее провокацию только что нагло обломали.
– Ну и чего же ты от меня хочешь?
Двусмысленность этой фразы лишь через мгновение достигло сознания, и девушка хихикнула.
Хотя учитывая, где она сейчас находилась, вряд ли в ее словах могла быть какая-то бóльшая двусмысленность.
– Я много чего хочу, – уклончиво ответил музыкант, приподняв уголочек губ в ухмылке.
Его взгляд с прежней жадностью пробежался по телу Кейт, вызвав прилив тепла в низу живота, и девушка снова слегка поерзала на его бедрах.
– Непонятливая, – усмехнулся вокалист, забравшись пальцами под подол ее надоедливой ночнушки.
– Просто люблю провоцировать.
Она легонько дернула плечами, тут же почувствовав, как его пальцы впились в кожу ее бедер.
– Ты… не меньше провоцируешь, – выдохнула Кейт, поглядывая на то, как напрягаются и расслабляются мышцы на его руках.
Вспомнилось, как мельчайшие капельки воды скатываются по бронзовой коже, очерчивают темные татуировки, лаская прохладными касаниями.
Так и хотелось провести вслед за ними подушечками пальцев, нежными поцелуями, языком…
До самого низа. Так, как ему нравилось. Чтобы снова срывать с его правильных губ эти протяжные стоны.
– Так что там… – пришлось приложить не мало усилий, чтобы на миг отвлечься от предложенного сознанием образа вокалиста, – что с желанием?
Пальцы Дамиано прекратили выводить круги на ее коже, он словно в одно мгновение оцепенел. Какая-то легкая неуверенность тенью коснулась его лица, спрятав за собой и улыбку, и озорство в глазах.
Кейт ощутила себя присутствующей на допросе, и явно не подозреваемой.
Это она вела расследование, а преступник никак не хотел сознаваться в содеянном.
Сомнения плескались в океане его карих радужек. В такой обстановке, вместе с ней, сидящей на его бедрах, то желание показалось ему вдруг приторной мальчишеской мечтой, но он не привык изменять планам.
– Я покажу тебе Капри, – произнес он, глядя на расцветающую улыбку девушки, – но это будет завтра, а сейчас…
Сердце замерло, когда Дамиано коснулся оголенных плечиков руками, одним лишь взглядом давая понять, что не остановится на этом.
– Думаю, эта сорочка на тебе лишняя.
***
Звуки гитары отражались от воды, падали звонкими нотами в малиновый компот, разлитый по высоким стаканам из-под алкогольных коктейлей.
Лишь заливистый смех Виктории иногда привлекал на себя всеобщее внимание. Она много шутила сегодня, один раз расплескала сок со вкусом персика на белую майку барабанщика.
Теперь Торкио с усердием промакивал салфеткой расползающееся по ткани пятно.
– Не повезло нашему Итану, – хихикнул Томас. Его светлые кудряшки были влажными и немного поблескивали от воды, – знаю я этот сок… И на метр не подойду.
Он насупился, бросая неприязненные взгляды на картонную упаковку. Где-то рядом легонько хихикнула Кейт, прижимая к груди пластиковый стаканчик.
– Что у тебя с ним за история? – встрял вокалист, небрежно-дружески толкнув его в плечо.
– Будто не знаешь, – фыркнул Раджи и отложил гитару, показательно отворачиваясь к бассейну.
Дамиано сперва сдвинул брови, а затем разразился смехом, словно человек еще не успевший рассказать остальным свою шутку.
Кейт невольно заулыбалась, бросая на него взгляды. Казалось настоящим счастьем вновь видеть его одним целым с группой.
Никаких болезненных разговоров, отъездов по ночам. Он не пропускал репетиции и не отдалялся от друзей. Итальянец выглядел так, словно сбросил отягощающее прошлое и смог вернуться к себе, наконец расправив крылья.
– Идиот, – едко выплюнул Томас, скривившись, – ты смеешься или у тебя припадок?
– Просто вспомнил… – начал Дамиано, наконец немного успокоившись. Теперь он вновь вальяжно раскинулся на шезлонге и выглядел почти невозмутимо, – тот сок тебе немало обломал.
Раджи обидчиво сверкнул глазами в сторону сидящего как ни в чем не бывало итальянца. Привычное желание слегка врезать своему другу виднелось на его лице как никогда прежде.
– Замолчи, – прошипел он, чуть ли не сотрясаясь от раздражения, – эта не та история, которую хочется вспоминать.
– Давай я налью тебе капельку шнапса, и завтра ты не вспомнишь, что я тебе об этом напомнил, – наглая ухмылка вызвала очередной прилив агрессии со стороны несчастного Томаса.
Еще бы одно словечко, и, кажется, внутренний дворик взлетел бы на воздух, но Кейт уже не могла скрывать смех за ладошкой.
Отвлекшиеся на ее приглушенное хихиканье парни слегка выдохнули, на мгновение завершив свои подростковые препирания.
– Кэти… – взмолился Раджи, неловко поджав губы, – он надо мной издевается, убери своего парня подальше, пока я делов не натворил.
– Может мне лучше за попкорном сбегать? – она расхохоталась, а униженный Томас вдруг понял, что поддержка, похоже, его оставила за бортом.
– Спелись как все вдруг… – только и выдохнул он обреченно, – еще и против меня ополчились.
– Эй, Раджи, – присвистнул Дамиано, переключая все свое внимание на друга, лишь бы сильно не заглядываться на Кейт в этом слишком уж откровенном купальнике, – мы тебя любим.
Все-таки упрямый взгляд сам по себе метнулся к черненькому бандо на завязочках.
Дамиано практически кожей ощущал, как покалывает пальцы от желания его развязать.
Но он успеет сделать это и позже.
– Еще мы очень любим твои провалы, один из них ну просто легендарен, – лицо Томаса багровело на глазах с той же скоростью, с какой росла улыбка вокалиста, – персиковый сок там сыграл далеко не последнюю роль, стоит сказать.
– Боже, за что… – Раджи прикрылся ладонью, скрывая румянец, – я сейчас от вас уйду.
Дамиано цокнул языком, закидывая ногу на ногу. Выражая абсолютное безразличие, он махнул рукой в сторону дома.
– Валяй, я пока Кейт расскажу, – произнес он, сам не замечая того, как смягчился голос при одном лишь ее упоминании, – уверен, ей будет интересно.
– Не сомневался, – улыбнулась девушка, подходя ближе. Ее рука незаметно для остальных скользнула под ворот его расстегнутой хлопковой рубашки, – мне всегда интересно.
Итальянец перехватил ее ладошку, потянув к себе
Губы успели на мгновение коснуться мочки уха девушки, рассыпая в сознании ощущения сегодняшнего утра.
Так ясно было видно по ее затуманенным зрачкам, что на секунду она перенеслась обратно в его постель и его объятия.
– Будешь так делать, и мы пойдем обратно в дом, – шепнул он, обжигая внутренности хрипотцой в голосе.
– Я была бы и не против, – ответ в тон ему, а вслед – легкий поцелуй, в одно касание, пока остальные старательно смотрели по сторонам.
– Тогда ты не услышишь интересную историю из жизни нашего друга, – все так же тихо сказал он, отстраняясь, завидев маячащую рядом Вик.
Она улыбалась, словно воплощения заходящего за лесную полосу июльского солнца.
Короткий белый топик едва ли доходил до пупка, демонстрируя низ от купальника. Ее одежда словно оповещала всех о том, каким жарким выдалось это лето.
– Чего шушукаетесь? – спросила она, стряхнув парочку прилипших песчинок.
Лучезарная улыбка и светлые волосы: от нее веяло морем и приключениями, поздним возвращением домой с пляжа, набитыми ракушками карманами и целой кучей прибрежных сладостей.
Внутренний дворик рядом с ней казался роскошным курортом, а скромный бассейн – целым морем.
Присутствие Вик разбавляло реальность, словно по щепотке вмешивая туда самые сладкие сны.
Она присела рядом, на раскладной стульчик, и вытянула вперед скрещенные в лодыжках ноги, тут же опуская пятки в теплый песочек у кромки бассейна.
– Ничего мы не шушукаемся, – подернула Кейт плечиками, повернувшись спиной к вокалисту, – ты тоже пришла послушать увлекательную историю?
Подруга покосилась на излюбленную ухмылку Дамиано, которая все еще держалась на месте, и решила подыграть девушке, сменив тему.
– Даже не знаю, – начала она, оценивающе разглядывая собственные ногти, – я отлично помню, как все содержимое его желудка оказалась на платье той девчонки, да, Томас?
При виде лица парня Виктория, захихикав, сложилась пополам, хлопая себя по коленям. От смеха Дамиано ей стало еще веселее, и она едва ли удержалась на стуле, ведь ее тело так и норовило с него свалиться.
– Кучка кретинов, – шикнул Томас, однако его вряд ли кто-то расслышал. Разве что покачивающий головой от недовольства Итан, но даже в его глазах так и кружились смешинки.
Друзья были снова вместе, как в те времена, когда только образовалась их группа. И пусть где-то глубоко в душе Торкио часто удивлялся тому, что девушка смогла простить Дамиано, он искренне радовался за обоих.
Вечер покрывал золотой пыльцой верхушки соседских акаций, а в зарослях у забора заливалась пением светло-коричневая славка, заглушая неспешные разговоры ни о чем.
Милан. Вечер.
И дом, который теперь она могла бы называть своим.
Вокруг ребята, что однажды ворвались в жизнь, разрушив до основания, выкорчевав душу из тела и измучив ночными кошмарами и бессонными дремотами.
…а затем они же стали ее мечтой. Беспечной, невесомой. Той, в которую сейчас превратилась ее жизнь.
Каково это – понимать, что ты живешь в мечте?
Живешь моментом. Живешь сделанным в этот миг вздохом, не переживаешь о завтрашнем дне, ведь уверена в том, что здесь и сейчас ты абсолютно счастлива.
И если на следующий день ты разомкнешь глаза посреди разверзшегося хаоса, ты будешь знать, что переживешь, ведь будешь до конца бороться со всеми невзгодами, лишь бы вернуться в тот уголок мечты, который бережным воспоминанием хранишь под ребрами, в самом сердце.
И сейчас она создает воспоминания, с каждой секундой проникаясь все большей любовью – до выступающих слезинок на ресницах – ко всем родным людям вокруг.
К мило сплетничающей рядышком Вик, ко внимательному Итану, который вникает в каждое произнесенное ею слово, к жизнерадостному Дамиано и его обезоруживающей улыбке, к Томасу…
Он подошел, когда другие увлеченно спорили, сравнивая степень опасности, исходящей от шмеля и от пчелы. Оказалось, что Томас не слишком жаловал насекомых
– Почему ты не с ними? – озадачился Раджи, оглядывая остальных ребят, и присел рядом на шезлонг, – тоже не любишь этих летающих тварей?
