Текст книги "Дым и Сигареты (СИ)"
Автор книги: mlketty
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)
– Просто ты заметно побледнела, вот я и спросила, – замявшись, пояснила весьма озадаченная Виктория.
Из горла вырвался довольно странный звук, больше напоминающий нервный смешок. Кейт отмахнулась рукой, сославшись на усталость или что-то в этом роде.
Кажется, сработало. Пусть даже если и не надолго…
Виктория еще пару раз с подозрением взглянула на девушку, никак не желая верить в это ее «нормально», но в итоге отступила и задремала на ближайшие полтора часа полета, прикрыв глаза шелковой маской дня сна.
Наконец найдя в себе силы оторваться от рассматривания вокалиста, Кейт переключилась на мелькающие за стеклом иллюминатора темные облака.
Сперва они напоминали собой клубящиеся грозовые тучи, так и норовящие пролиться на летящий меж них лайнер очередным ливнем, затем небо понемногу расчистилось, и на фоне опустившейся на землю темноты можно было различить мигающие белые огни стробоскопов с крыльев движущихся вдали других самолетов.
Стоящий в салоне шум и мерное покачивание убаюкивали, и Кейт не заметила, как потяжелевшие веки медленно опустились, утягивая в темноту очередного тревожного сна.
Она не заметила, как задремала, так же, как не заметила устремленных на нее внимательных карих глаз.
Не было больше в них того пронизывающего нутро холода или недовольства – только граничащее с всеобъемлющей нежностью тепло.
Где-то сбоку перешли на едва уловимый шепот заметившие заснувшую девушку Томас с Итаном, с пылом обсуждающие прошедший концерт. Пару раз они, сами того не замечая, повышали голос. Тогда Дамиано окидывал друзей яростным взглядом, вынуждая мгновенно замолчать.
И когда только охранять сон этой маленькой занозы вошло в его привычку?
Дамиано ещё не понял. Но когда этот крохотный носик издает такие прелестные посапывания, пусть хоть летит весь мир к чертям – он будет рядом. Следить, чтобы никто не ворвался и не спугнул эту написанную поверх бледных щек умиротворенность.
Он с умилением разглядывал безмятежно лежащие на коленях ладошки. Взгляд коснулся тонких запястьев, таких слабых, с неимоверной легкостью позволяющих прижать себя с изголовью кровати, к бетонной стене, к фонарному столбу на безымянной улочке в центре Амстердама, да много ещё к чему, только он не пробовал.
Но попробует. Поклялся он себе. Обязательно попробует, только всё потом.
Сейчас же его глаза зачарованно поднялись чуть выше, к слегка просвечивающему сквозь бежевую блузу нижнему белью, к так невыносимо-аппетитно вздымающейся под этим кружевным – он был уверен, что кружевным – элементом гардероба небольшой груди.
Дамиано приложил все усилия, чтобы не представлять себе, не вспоминать, как правильно она смотрится в его ладонях, эта грудь, или как покрывается мурашками кожа вокруг, когда он слегка прикусывает зубами затвердевшие горошины сверху.
Пусть мысли об этом и были до невозможного заманчивы, вокалисту удалось отогнать их подальше, запереть глубоко внутри себя хотя бы до завтрашнего вечера.
Сейчас он не станет… Лучше не думать о подобном в окружении надоедливых людей, вроде Томаса – потом не отмажешься от бестолковых шуток и нескончаемых вопросов.
А острый носик тем временем уткнулся в кожаную обивку сиденья. Кейт слегка повернула голову во сне, демонстрируя итальянцу левую щечку. Ни капельки привычного румянца.
Дамиано тихонько усмехнулся, не в состоянии сдержать улыбку при виде того, как приоткрылись ее нежные губы, обнажая ряд беленьких передних зубов.
О да, он помнит, на что способны эти крохотные острия.
И язык, словно в подтверждение, скользнул к маленькой ранке на нижней губе, ощущая легкий привкус металла.
Он готов чувствовать эту незначительную боль.
Нет, не просто готов…
Дамиано наслаждался этим покалыванием и почти молился, чтобы оно не проходило. Никогда.
Время замедлилось, осторожно и тягуче просачиваясь между густыми ресничками брюнетки, а потом и вовсе остановилось, позволяя радужкам цвета горького шоколада жадно вглядываться в лицо девушки.
Так, словно видит ее в последний раз. Словно завтра никогда не настанет, а самолет их застынет навечно в этих облаках, так и не достигнув родной Италии.
Но этого не случилось.
В сопровождении легкой тряски лайнер, выпустив шасси, мягко коснулся посадочной полосы. В иллюминаторах замелькали расставленные повсюду красноватые фонарики, и вскоре самолет остановился.
Кейт пробормотала себе под нос что-то несвязное и, поерзав в кресле, медленно перевернулась на другой бок, не желая просыпаться.
Вот ведь соня…
Дамиано незаметно осмотрелся – друзья были заняты кто чемоданами, кто сворачиванием наушников. Одно было ясно точно – никому не было до него сейчас никакого дела.
Вот и прекрасно.
Он нерешительно подался вперед, несколько мгновений вглядываясь в слегка напряженное лицо Кейт, а затем помотал головой, словно отбросив в сторону какие-то сомнения, и осторожно коснулся костяшками пальцев раскрытой ладошки девушки.
Пробежавшая по телу электрическая волна заставила брюнетку распахнуть сонные глаза. Кажется, в зрачках можно было разглядеть краешек быстро ускользающей от сознания дремоты.
До ушей сквозь окружающий шум и разговоры прокрался низкий шепот вокалиста.
– Прилетели, Кейт.
Прилетели… Мы дома…
Его шепот всегда звучал так или только сейчас она впервые услышала его по-настоящему?
Слишком… Одного этого звука было слишком.
Пусть просто молчит, иначе весь мир замрет в своем обесцвеченном состоянии на фоне его голоса.
Отстраненно кивнув склонившемуся над ней музыканту, девушка сползла с кресла, придерживаясь ослабевшими ручками за подлокотники.
Казалось, что ноги вот-вот подогнутся, неумолимо отправляя девушку на холодный пол.
Голова слегка подкруживалась. В не желающих здраво соображать мозгах всё ещё пульсировал какой-то неспокойный сон.
Лучше бы она вообще не спала во время полёта…
Пребывающий в абсолютно бодром состоянии барабанщик, вновь выполняющий роль стюарда, энергично доставал из багажного отделения различные сумки, передавая их друзьям.
Собственный чемодан казался просто неподъемным, ручка изгибалась под давлением побелевших пальцев, некрепко обхвативших ее. На подкашивающихся ногах Кейт едва смогла спуститься вниз по напоминающей небольшой трап откидной лесенке.
Верно, упала бы, если бы не подавший вовремя слегка вспотевшую ладонь Томас, которому она сумела тихонько пробормотать с благодарностью приглушенное «спасибо».
Со снисходительной улыбкой на губах Дамиано наблюдал за тем, как Кейт неуклюже перекладывает чемодан из левой руки в другую, явно надеясь, что станет легче. Только вот не становилось, и девушка продолжала волочить его за собой, чуть ли не спотыкаясь об выступающий край.
Колесики наехали на шов между плитами и Кейт замерла, почувствовав, как чьи-то горячие пальцы накрыли сверху ее ладонь, останавливая.
Она обернулась только для того, чтобы уловить самодовольную ухмылку на губах стоящего рядом Дамиано. Яркие фонари взлетной полосы отбрасывали четкие тени, превращая скулы на его лице в остро наточенные ножи.
– Давай я, – предложил он с уверенностью в голосе, смотря на девушку сверху вниз своими темными глазами.
Словно сопротивляясь гипнозу, Кейт слегка отшатнулась и попыталась поднять наехавший на трещину в бетоне чемодан.
Не получилось.
– Я сама, – буркнула она, вынуждая вокалиста убрать ладонь, и возобновила попытку.
Опять ничего. Это несчастное колесико, вставшее враспор, никак не поддавалось.
Кейт чуть ли не зашипела от раздражения и от собственной слабости. Всего лишь чемодан, и то она бессильна.
Дамиано небрежно сунул свободную руку в карман и продолжил улыбаться, поглядывая на бесплодные попытки девушки. Ее старания его забавляли, как и желание показаться сильнее.
– Ну что? – незаинтересованно бросил он, выжидающе выгнув бровь.
– Справлюсь, – тихонько ответила Кейт сквозь стиснутые зубы, наконец, сдвинув чемодан с места.
Дамиано весьма удивленно, почти одобрительно, хмыкнул себе под нос и лениво побрёл следом за медленно шагающей впереди девушкой.
Время уже перевалило за полночь, а потому кроме стоящего неподалеку заказанного заранее микроавтобуса ребят никто не встречал. Не было ни безумных фанатов, ни вспышек камер. Только безмятежное миланское небо и теплый ветерок, так по-родному, по-домашнему путающийся в волосах.
Кейт споткнулась в очередной раз и остановилась, усталым движением головы перебрасывая копну каштановых волос на одну сторону, чтобы не мешали. Не выдерживающий больше этого зрелища Дамиано подался вперед, вновь накрыв ладонь девушки своей.
– Давай сюда, – привычный приказной тон, обдавший холодом.
– Нет… – несмело произнесла Кейт, потерянно глядя на итальянца, – я же сказала, что справлюсь.
Вокалист закатил глаза и раздраженно скривил губы, грубо вырывая из хрупких ручек тяжелый чемодан
– Несу я, – рявкнул он, быстрым шагом направившись к автомобилю, – и не спорь, – предупредил, заметив ее приоткрывшийся в немом удивлении ротик.
И она не стала. Лишь молча поплелась позади, уставившись на широкие плечи вокалиста, скрытые под слегка помятой на спине черной рубашкой.
Татуированные пальцы, крепко обхватившие рукоять дорожной сумки, так и приковывали к себе взгляд серых глаз, не способных теперь от них оторваться.
Но пришлось-таки, когда ноги нехотя принесли слегка задумавшуюся девушку к микроавтобусу.
Остальные ребята двинулись к багажнику, а Кейт, неловко помявшись у двери и почувствовав себя абсолютно лишней, решила поскорее спрятаться от посторонних глаз внутри транспорта.
Расположившись на бежевом кресле возле окошка, она принялась разглядывать огни уже хорошо знакомого ей города за стеклом. Глаза так и закрывались, моля о крепком и продолжительном сне.
Было впору продать душу за хороший отдых или мягкую постель.
Вскоре показались слегка уставшие, но по-прежнему увлеченные разговором Виктория с Томасом, ни разу не взглянувшие на девушку, а за ними – неунывающий и, как обычно, молчаливый Итан.
Слегка нагнувшись, пробрался в салон Дамиано. Откатывающаяся дверь медленно закрылась позади него, когда он прошел внутрь.
Кейт вздрогнула и обернулась, слишком резко, когда вокалист намеренно коснулся ее ноги своим коленом, заставив заметно сжаться.
Понимая, что никто из друзей не смотрит, Дамиано позволил себе мягко улыбнуться. Умиленный реакцией девушки на его мимолетное прикосновение он едва смог сдержать смех. А вот Кейт насупилась, недовольно сжав губы и показательно отвернувшись снова к окну.
Дамиано отметил про себя ее стиснутые вместе колени и неловко сцепленные в замочек пальцы. Ей было неуютно, и он знал это.
Осторожно коснулся ладонью ее рук, вынудив девушку резко втянуть в себя воздух и напуганно обернуться.
Серые радужки в страхе метнулись к беседующим друзьям, а затем обратно – к расплавленному шоколаду, поблескивающему бликами в карих глазах музыканта.
– Всё хорошо, Кейт, – тихонько шепнул он ей на ушко, – никто не видит.
Она прикрыла глаза, почувствовав, как его теплое дыхание колышет спадающие по плечам каштановые кудри, когда он зарывается в них носом.
– Ты… не можешь быть в этом уверен, – так же тихо возразила девушка, слегка покусывая нижнюю губу от напряжения.
– Смотри сама, – опалил кожу шеи низкий голос с хрипотцой, вызывая сотни мелких, бегущих по телу мурашек, – никому нет дела.
Оглядевшись в очередной раз, она убедилась в его правоте – каждый был увлечен либо разговором, либо мигающим в полумраке автомобиля телефоном, никто и правда не смотрел в их сторону.
Кейт с облегчением выдохнула, стараясь унять бешено стучащее сердце в груди, и всё-таки отодвинулась в сторонку, подумав, что будет лучше сохранять дистанцию.
Дамиано с раздражением фыркнул, явно не довольный ее решением.
Недолгое время он наблюдал за тем, как девушка безуспешно пытается увлечь себя разглядыванием ночных улочек за стеклом, проезжающих мимо редких автомобилей и различных вывесок на итальянском.
С ума сойти, как интересно.
Уставшие веки опускались и задерживались внизу чуть дольше, чем нужно, пока Кейт не заставляла себя с трудом приоткрыть глаза. Зевала, прикрывая ротик бледненькой ладошкой и отворачиваясь от вокалиста, который еле-еле подавлял желание зевнуть следом.
Прошлой ночью они спали меньше обычного…
– Кейт, – тихонько произнес Дамиано, заставив девушку слегка вздрогнуть от неожиданности, – до дома не меньше часа, можешь поспать.
Брюнетка пару раз моргнула глазами и подернула плечами в попытке взбодриться.
Только вот не помогало.
– Да я не…
– Поспи, говорю, – перебил вокалист не терпящим возражений тоном.
Немножко поежившись в кресле, Кейт пару раз опасливо взглянула на сидящего рядом музыканта, но всё же послушалась и, откинувшись на подголовник, прикрыла глаза.
Не спи, не спи, не спи. Повторяла она сама себе. Не спи, не… спи…
Но долгожданная дремота уже скрыла под своей пеленой серебристые радужки, утягивая в одной лишь девушке известный мир сновидений.
А Дамиано… он наслаждался видом ее подрагивающих не накрашенных ресничек, тем, как умиротворенно вздымается небольшая грудь под блузой.
Кажется, он мог бы вечно смотреть на девушку вот так. Со всей нежностью, на которую он только был способен. Сейчас она отражалась в его глазах, пока никто не видел эти крохотные огоньки в них.
Даже Кейт не видела…
Ей и не надо – решил он однажды.
Пусть знает какие угодно стороны его многогранного характера, но только не эту. Слабую сторону, что он не желает показывать никому.
Колесо микроавтобуса наскочило на небольшую ямку в потрескавшемся асфальте, вынуждая автомобиль подскочить.
Кейт непроизвольно повернулась в кресле, уронив голову на плечо Дамиано при резком повороте.
Дыхание сбилось.
Он замер, боясь пошевелиться и прервать чуткий сон девушки, чувствуя, как макушка брюнетки несильно упирается ему в шею.
Небольшая прядка каштановых волос спадала на безмятежно прикрытые глаза, скрывая лицо, и Дамиано не сдержался – осторожно завёл ее за ухо, едва-едва коснувшись подушечками пальцев нежной кожи на щеке.
– Какая же ты милая, когда спишь, – беззвучно шепнули пропитанные сигаретным дымом горьковатые губы вокалиста.
Девушка что-то пробормотала сквозь сон и нащупала своей крохотной ладошкой лежащую на подлокотнике руку мужчины, аккуратно обвившись вокруг нее хрупкими пальчиками.
Мягко улыбнувшись, Дамиано наклонил голову набок, прижавшись своей колючей щекой к спутанным на макушке волосам девушки.
И словно отключился мгновенно весь внешний мир.
Тихие разговоры друзей стали едва различимым шепотом, а потом и вовсе потонули в мерном гуле работающего мотора. Где-то вдалеке, на слегка затуманенной улице послышалась чья-то сработавшая сигнализация. Так тихо, будто пробиваясь сквозь невидимую пелену.
Мало-помалу дремота начала одолевать и Дамиано, но он не простил бы себе собственный сон в подобный момент, когда можно ближайшие полчаса смотреть на ее подрагивающие реснички и слышать лишь тихое посапывание, слетающее с этого острого носика.
Нет, он не станет спать. Будет лишь смотреть на девушку, словно под наложенными чарами, снимать которые ему никогда и не захочется.
Существовал ли наркотик сильнее, чем это хрупкое создание, доверчиво опирающееся на его плечо и мирно посапывающее куда-то в воротник черной рубашки?
Вряд ли. Может для кого-то другого, но только не для него.
Тридцать минут пролетели незаметно. Стали туманом, растворившись в спокойно постукивающем о рёбра сердце в груди. Словно очнувшись от анабиоза, Дамиано разглядел за окном знакомый бежевый домик с деревянной калиткой.
Выходить не хотелось, вставать не хотелось…
Остановите время, прошу.
Просто позвольте ему навсегда остаться здесь, ощущая рядом ее крохотное тело. Больше он сейчас ни о чем и не мечтал.
Томас выскочил первым из микроавтобуса, почти по-пьяному покачиваясь то право, то влево и потирая глаза. Он даже не обратил внимание на пригревшихся в уголке друзей.
Сладко потягиваясь, выпорхнула следом и Виктория, к счастью, не разбудившая спящую на плече вокалиста девушку.
Единственным, кто вспомнил о сидящем позади всех Дамиано, был Итан, бросивший довольно многозначительный взгляд на друга и уже приоткрывший рот, но вокалист поднес указательный палец к своим губам, вынуждая барабанщика перейти на шепот.
– Выходить всё же придется, – тихо произнес он с умиленной улыбкой, – буди её.
– Не надо, – едва слышно возразил вокалист, – пусть спит…
Как-то слишком несвойственно-ласково Дамиано провел рукой по каштановым волосам девушки, замедлившись у слегка вьющихся кончиков.
Торкио слегка удивленно взглянул на друга, явно пораженный его внезапным порывом, но через пару секунд с пониманием поджал губы.
– Сможешь донести её до дома? – уточнил барабанщик, поглядывая на часы.
– Не сомневайся, – самоуверенно хмыкнул Дамиано, осторожно отстегивая ремень безопасности.
– Первый раз вижу, – покачал головой всё ещё не пришедший в себя Итан, но тут же замолчал встретившись с прожигающим взглядом карих глаз.
– Чемоданы наши захвати, – недовольно буркнул ему вокалист приказным голосом.
– Без проблем, – обреченно выдохнул Торкио, повернувшись к другу спиной, – на руках уже носит, обалдеть можно, – шепнул себе под нос.
– Ты что-то сказал?
Раздраженный голос в сопровождении холодного взгляда, метнувшегося в сторону барабанщика.
– Ничего, – ответил Итан, улыбнувшись, и вышел из машины, оставляя Дамиано наедине с Кейт.
Подхватив девушку, словно невесомую пушинку, одной ладонью под лопатки, а другой под коленки, вокалист с легкостью поднял её с кресла и осторожно понёс к дому.
Крохотный носик уткнулся в обтягивающую широкую грудь черную рубашку, продолжая тихонько посапывать. Теплый ночной ветерок нежно растрёпывал каштановые кудри, спадавшие по подрагивающим во сне угловатым плечикам.
Дамиано был несказанно благодарен небесам за то, что неугомонный Томас давно скрылся вместе с вечными подколами в своей комнате, не увидев развернувшейся в гостиной сцены.
У входной двери валяются кучей не разобранный с дороги чемоданы, освещаемые стоящей возле дивана тускловатой настольной лампой.
А Дамиано несет её на руках… Скромно дремлющую в его надежной хватке, а Кейт и не знает, не догадывается.
Паркет жалобно поскрипывает под тяжелыми кожаными туфлями, ступеньки лестницы постанывают трущимися друг об друга старыми половицами.
Идёт дальше, вдоль потонувшего в полумраке коридора, ступая подошвой по местами выцветшему ковру.
Перед глазами распахивается деревянная дверь. Пройдя внутрь, музыкант аккуратно опускает девушку на мягкую постель, застланную прохладной простыней.
Хотелось отнести ее в свою комнату, наблюдать дальше за ее умиротворенным сном, но он отказался от этого соблазна, в очередной раз сделав всё правильно.
Сквозь завывающие за окнами порывы ночного ветра ушей коснулось сонное бормотание. Едва уловимое.
– Дамиано… – почти не размыкая губ, простонала Кейт, беспокойно ворочаясь в кровати и свозя в сторону неудобную блузку, полностью оголившую заметно выступающие ключицы.
– Спи, спи, – мягко прошептал вокалист сквозь не сходящую с лица улыбку, склонившись ближе к девушке.
Повинуясь довольно заманчивой идее, Дамиано подался вперед.
Накрашенные черным лаком ногти коснулись перламутровых пуговок на бежевой блузке, несмело расстегивая их и стаскивая неудобную ткань с тела брюнетки.
Она механически выгнулась в пояснице, помогая его рукам освободить ее еще от парочки элементов одежды.
Больно прикусив нижнюю губу, Дамиано отвел взгляд, будучи не в состоянии спокойно смотреть на ее практически обнаженное тело, которого так и хотелось коснуться во всех лишь ему доступных местах. Особенно сейчас.
Но он сдержался.
Вокалист наскоро расстегнул собственную рубашку и, осторожно приподняв девушку, накинул черную ткань на ее худенькие плечики, снова укладывая на подушку.
Тихонько хныкая что-то невнятное, Кейт отвернулась к стенке, оставляя самодовольно ухмыляющегося Дамиано за спиной.
Бережно сложив пахнущие любимым шампунем девушки вещи на прикроватный столик, он тихонько шагнул к двери.
Хотелось остаться, и посмотреть на реакцию Кейт утром, но он не мог.
Грустно улыбнулся навязчивой мысли о том, как она проснется… Как мило зальются краской бледные щечки девушки, когда она обнаружит себя в одних трусиках и в его рубашке на голое тело, как судорожно будет копаться в воспоминаниях, пытаясь сообразить, что же было. Или не было?
Не было. Уж он точно знает.
А потому и выходит из комнаты, тихонько прикрыв за собой деревянную дверь. Без шума, только бы не разбудить.
И так легко на душе, словно все тревоги мигом рассыпались мелкими кристалликами пыли.
Не отходя от двери, он закурил. Просто, не думая, бесцельно. Достал пачку из переднего кармана темных брюк, выуживая оттуда одну сигарету, и поджег, характерно щелкнув любимой зажигалкой.
Кто подарил ему и когда эту zippo, Дамиано уже и не помнил, да и не важно то было.
Горьковатый дым поднимался к потолку, обволакивая сизым маревом оголенный торс вокалиста, а он всё шагал вдоль по коридору не желая возвращаться к себе в комнату.
Здесь, напротив ее двери всё ещё было видно, как моргает перегорающая лампочка у лестницы. Завтра, вероятно, она уже не включится, и Итан полезет ее менять в самый разгар дня.
Здесь, в этом коридоре, слышны мерно тикающие, отстающие на пару минут часы на стене. Стрелка на циферблате показывает без малого два.
Быть может, пора бы уже ему спать?
Но, быть может, он не хочет, чтобы этот день кончался…?
Комментарий к 14.
Спасибо огромнейшее всем за 150 лайков.. Мне просто не верится, что вам и правда нравится моя работа. 🥺💕
Каждый раз я стараюсь писать лучше, чем в предыдущий, стараюсь радовать вас диалогами, описанием, сюжетом… Не знаю получается ли, но надеюсь, что да. В общем, об этом можете сказать мне сами в комментариях, буду рада услышать любое мнение!!
========== 15. ==========
Комментарий к 15.
Верите или нет, но это я, и я вернулась))
(сама с трудом верю)
Не знаю даже, какими словами мне вымаливать прощение у моих читателей, которые ждали эту главу с августа того года..
Пожалуй слова тут не помогут, но вот наконец вышедшее продолжение, возможно)
Хорошего чтения, делитесь эмоциями)
Тихое щебетание мелких пташек на улице, потревожившее хрупкую тишину, постепенно возвращало Кейт в действительность, прерывая ее безмятежный сон.
Не размыкая сонливых век, девушка лениво ворочалась в постели, больше кутаясь в свезенное в сторону за прошедшую ночь одеяло. Не желая покидать уютное гнездышко, она только легла поудобнее, подкладывая ладошку себе под щеку.
Что-то мягкое разлилось в комнате, теплое, напоминающее собой парное молоко. Проникло сквозь не плотно задернутые занавесочки на окнах, заполонив воздух ароматами миланского утра.
Сделай вдох – и ощутишь его, это утро. В меру сладковатое и нежное, убаюкивающее каким-то пряным запахом, струйкой просочившимся через крохотную щелочку под дверью.
Кажется… кофе?
Наверное, Виктория заварила. Так привычно стоя у плиты в простенькой ночной сорочке из хлопка.
Не дешевое быстрорастворимое, а настоящее. Из насыпанных в медную турку зерен мелкого помола.
Блаженно прикрыв трепещущие веки, девушка вдыхает. Глубоко-глубоко, чтобы как можно ярче услышать
насыщенный кофейный дурман.
Плотный запах смешивается в воздухе с исходящим от постельного белья легким оттенком лаванды, с нотками кокосового шампуня девушки и неизменным горьковатым привкусом сигарет.
Постойте-ка… сигарет?!
Глаза распахнулись. Словно только что кто-то плеснул в лицо ледяной водой, в миг смывшей это хрупкое спокойствие.
Кейт резко подскочила в кровати, будто оглушенная заполонившим легкие запахом. Застучавшее в груди сердце звучало громче собственных мыслей, крутящихся вокруг событий вчерашнего вечера.
Раз – и вынесло из головы за одно мгновение всю райскую безмятежность, заставляя упасть в цепкие когти не терпящей промахов реальности.
Скинув с себя пуховое одеялко, девушка испуганно зажала ротик ладошкой, сдерживая желающий вырваться наружу крик.
Сукин сын – шепнули губы в немом отрицании, пока она отчаянно мотала головой, отказываясь верить собственным глазам.
Боже, да ей ведь просто кажется. Этого быть не может.
На ней его рубашка – его гребаная черная рубашка, ещё и аккуратненько застегнутая на все пуговки. Старался, зараза.
Черт, черт, черт… нет.
Отчаянно зарывшись подрагивающими от сильного шока пальцами в собственные волосы, Кейт мысленно прокрутила в голове вчерашний день.
Испепеляя взглядом загнанного в клетку зверька ручку стоящего напротив кровати деревянного шкафчика, Кейт лихорадочно перебирала различные воспоминания, словно выхватывая неотсортированные папки – одну за другой – из бесконечного стеллажа, высотой до неба.
Бесцветный день, проведенный в тяжелых раздумьях, раскалывающаяся свинцовая голова под вечер. Запитая стаканом теплой воды таблетка… Аэропорт.
Снова его руки, эта дьявольская усмешка…
»…я тоже люблю этот город, помнишь?»
Потирающий ногу Томас, мелькающие облачка за окном, пронзающий иглами холодный взгляд карих глаз. Перелёт.
Кажется, она спала. Спала ведь, правда? Да… точно.
Посадка…
»…Прилетели, Кейт.»
Вспомнились его обхватывающие маленькую ладонь пальцы, поблескивающие черным лаком в темноте, поднимающие ее тяжелый чемодан крепкие руки. Раздающиеся по притихшей улице звуки собственных шагов, когда ноги едва касались падающей на потрескавшийся асфальт высокой тени вокалиста.
Автобус. Присевший рядом Дамиано. Зарывшийся в ее каштановые кудри нос с золотым пирсингом и горбинкой, а потом…
Что же было потом, Кейт?
Ты ведь уже не вспомнишь как твоя голова коснулась плеча вокалиста, как его руки донесли тебя до комнатушки на втором этаже и опустили на застланную постель, пока пальцы осторожно расстегивали пуговицы на блузе…
Ладно, просто успокойся. Вот так. Вдох-выдох.
Ничего. Не. Случилось.
Просто один наглый, до чертиков самоуверенный кретин решил, что теперь в праве касаться твоего тела, когда ему хочется, и делать с ним всё, что хочется. А так нет, конечно, ничего…
Вообще ничего.
Только вот правда была в том, что Дамиано сделал вовсе не то, чего ему хотелось…
Кейт с яростью сорвала с себя рубашку, удивленная тем, что от такого движения на ней еще удержались пуговицы. В голове успела проскочить мысль о том, как они разлетятся по комнате, с оглушающим треском касаясь темного паркета.
Тяжело дыша от злости, она непонимающе сверлила пылающим взглядом черную ткань в руках, от которой так до неправильного приятно пахло сигаретным дымом.
Раньше, чем поняла, что делает, Кейт уже поднесла к лицу слегка подрагивающими руками его рубашку, вдыхала терпкий, густой запах. Немного горчащий, смешанный в меру с мятным привкусом и сладковатым потом мужской аромат.
Выдыхай, пока не окончательно потеряла голову.
Ты ведь злишься, не так ли?
Да, еще как злится. Так и хочется выплюнуть ему в лицо скопившуюся под рёбрами обиду вместе с этим куском проклятой ткани.
Собрав раскиданные по полу вокруг осколки силы воли, она отняла руки от лица. Протяжно выдохнула, молясь, чтобы вслед за воздухом ее распалившиеся легкие покинул и этот запах.
Но Дамиано был уже слишком глубоко в ней, пустил собственную кровь по венам, вколол её, словно наркотик.
А он, как известно, вызывает привыкание, вечно требующее очередной дозы.
Руки механически сложили мужскую рубашку. Так бережно, как они не складывали даже собственные вещи девушки, сперва аккуратно расправив, а затем сложив каждый рукав и оправив немножко помятый воротник.
Это ничего не значило. Не важно. Просто… задумалась.
Закинув голову к потолку, Кейт тяжело вздохнула, бесцельно разглядывая белёсую штукатурку. Ладони всё ещё сжимали в хрупких пальцах черную ткань.
Какая-то навязчивая идея беспрестанно крутилась в подсознании, то и дело ускальзывая от девушки, пока наконец не остановилась, твердо заверяя Кейт в собственных намерениях.
Отложив в сторонку рубашку и внезапно вскочив со слегка промятой кровати, она кинулась к шкафу, выхватывая из него на ходу привычные домашние шорты с майкой.
Ничего оригинального, в самый раз для самого стандартного, обыденного дня. Успокоила себя Кейт, придирчиво поглядывая в зеркало.
Она забежала в ванную, наскоро приведя себя в порядок, а через несколько минут ее недовольный вздох опалил темную дверь спальни, в стенах которой сознание уже ярко запечатлело посапывающего вокалиста.
Пара разгневанных ударов костяшками об древко неловко звякнули в утреннем воздухе и повисли в тишине, лишь мгновение повторяясь эхом в пустом коридоре.
Ответа не было.
Пальцы сильнее сжали темную ткань в другой ладони. Кейт приблизилась ухом к деревянной поверхности, надеясь уловить хоть какие-нибудь звуки шевеления.
В голове заманчиво нарисовался образ едва-едва поднявшегося с постели вокалиста: со слегка растрепанными после продолжительного сна волосами, капельку не достающими до ушей. Оставшаяся на левой щеке неровная линия от смятой наволочки ярко вспыхнула в голове, еще больше распаляя непокорное воображение.
Ровно так же, как и желание провести по этой едва заметной вмятинке подушечками своих пальцев, словно в попытке разгладить ее, и тем самым вернуть лицу итальянца прежний, идеальный вид.
Глуповатая улыбка, коснувшаяся губ, заставила девушку тут же искривить их в обратную сторону и изобразить презрительную ухмылку.
Все-таки она злилась. Или, в крайнем случае, изо всех сил старалась напомнить себе об этом.
Замерев с еще более бестолковым выражением лица, Кейт с полминуты раздумывала, кому же было адресовано ее актерское мастерство в виде этой нелепой игры губами – ни в чем не повинной двери, которую она упорно прожигала взглядом, или же самой себе?
Да к черту.
И мою улыбку, и эту дверь, и его. Будь он проклят со своей рубашкой!
Хотелось прокричать что-то нецензурное, но решив, что бедное дерево этого не заслужило, девушка лишь с еще большим остервенением заколотила в дверь от бессилия.
– Его здесь нет, Кетрин, – врезался в воздух полунасмешливый тон барабанщика.
Кулак завис над дверью, и рука медленно опустилась вниз под сопровождение тихого ругательства, все же вырвавшегося из приоткрытых губ.
Девушка неловко обернулась, стыдливо оглядывая стоящего неподалеку Итана так, словно ее застукали за чем-то предосудительным. Торкио же, в отличие от нее, стоял, облокотившись о стену, с таким видом, словно он уже довольно долго наслаждается неожиданно подвернувшимся шоу, а сейчас уже устало смотрит на действующее лицо, сложив руки на груди в утомленном жесте.
– Тогда где же он? – растерянно спросила она каким-то севшим голосом, лишенным былой решимости.
