Текст книги "Дым и Сигареты (СИ)"
Автор книги: mlketty
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
На лице написано, что ты меня хочешь.
Прямо здесь.
Так и норовишь коснуться пальчиками моей ширинки.
Практически вылизываешь мои бедра этим своим взглядом. Могу поспорить, что уже готова сделать это языком. И не только бёдра…
Конечно, ни слова вслух. Все они потонули внутри, оставаясь невысказанными. Только лишь самодовольная ухмылка на лице отразила в себе весь их смысл.
– Ничего, Кейт, – почти мягко произнес, наконец, чувствуя набухающую тяжесть в низу живота.
Девушка неторопливо откинула упавшую на лоб прядь каштановых волос, и Дамиано увидел ее потускневшие вдруг глаза. Слишком пустые. Уставшие. Такие, словно на них вот-вот выступят соленые капли.
И внутри всё рухнуло, опускаясь каким-то неприятным покалыванием прямо в подкашивающиеся ноги от одного взгляда на ее отсутствующее лицо.
Она шмыгнула носом. Тихонько так. Не хотела казаться самой себе слабой, но просто не выдержала.
– Тебе так нравится это делать, да? – вырвалось из ее груди вместе с едва уловимым всхлипом, – доканывать меня всей этой пошлостью и мерзостью, что произносят твои губы?
…способные так нежно целовать, заставляя рай расцвести ярким цветком посреди безликого ада, а затем требовательно. И вместе с прикушенной губой трескаются все остатки надломленного пополам самообладания.
Ты еще не знаешь, как громко они молчат. Мои губы.
Дамиано переступил с ноги на ногу, а кадык на шее вверх-вниз от нервного сглатывания. Горло сухое, словно кто-то выжал из него мгновенно всю влагу и превратил в эти раскиданные по земле под ногами лужи.
А обида продолжала литься вместе с солеными каплями только сквозь подрагивающие губы. Кейт говорила, смаргивая непрошенные слёзы, которые так не хотела показывать. Кому угодно, только не ему.
– Утром ведешь себя так, словно тебе плевать на меня, – печально выдохнула девушка, задыхаясь собственным дыханием, – а сейчас… сейчас ты будто…
Она опустила голову, отчаянно замахав ею в воздухе, и каштановые кудряшки послушно закрыли от всего внешнего мира ее мокрые глаза.
Вслед за тихим всхлипом послышался почти истерический смех.
– Тебе было мало прошлой ночи? – спросила, глядя на парня широкими глазами. И какая-то безысходная тоска плескала через край этого серого океана.
– Мало.
Единственное слово, и в нём так много.
Маленький ротик приоткрылся и замер, выпуская наружу лишь раскаленный воздух из груди.
– Чего ещё ты хочешь от меня? – безжизненно выдохнули ее губы.
Всё.
Хочу каждое утро видеть рядом с собой твое обнаженное тело. И только его. В моей снова измятой за ночь постели.
Хочу, чтобы твои радужки следили за моими движениями на сцене, не замечая больше ничего вокруг, ведь мои карие тоже не заметят, в них будут отражаться твои – серебристые, с этим зеленоватым оттенком возле расширенного зрачка.
Хочу всегда видеть этот блестящий огонек в них, вдыхать аромат твоих волос, наматывая их на кулак.
Хочу подчинить, хочу сдаться лишь одному твоем взгляду.
Хочу сделать это жёстко. Грубо. Чтобы громкие стоны не смогли заглушить ни одни стены, а потом нежно, покрывая твою вздымающуюся грудь поцелуями.
…что ты хочешь?
– Всё.
Твоё хрупкое тело и губы. Твой разум и душу. Всю без остатка.
Тебя.
Дамиано молча смотрел, наслаждаясь тем, как ветер путается в каштановых кудрях, как оплетает ее лицо прохладными порывами, завидовал, когда тот касался ее губ своим легким дуновением.
Радужки цвета колы глядят на опухшие девичьи веки, а ее – серые – опять на горизонт.
Какие-то домики вдали, люди… И город.
Тот самый, полюбившийся им двоим, ставший родным. Он сохранил в себе, упрятал глубоко и надежно их скромные поцелуи на пустых улочках и громкие стоны в гостиничном номере…
Девушка отворачивается, чувствуя растекающуюся горечь по сосудам внутри. Перед глазами вновь соленая пелена. Сморгнуть бы… да что под ней?
Он и его самодовольная ухмылка.
…ухмыляется ли он сейчас?
Кейт не знает. Ей не хочется проверять.
Пальцы вокалиста разжимаются, отрываясь от печально скрипнувшего по бетону колесиками чемодана, и он делает шаг.
К ней.
Прижимает к себе руками подрагивающее от вырывающегося наружу плача тельце, притягивает за худенькие плечи. Кейт дрожит, а у него сердце заходится от ощущения этих мурашек на ее коже.
Маленькие ладошки безвольно висят, покачиваясь на уровне обтянутых брюками бёдер, не решаясь ни оттолкнуть, ни приобнять в ответ.
Словно какая-то невидимая граница повисла в воздухе между их телами, а Дамиано так отчаянно рвет ее части, всё крепче сжимая девушку в своих руках.
Раздираемая непрерывными всхлипами грудь соприкасается с его. Так близко, словно с самим сердцем, что с бешеным ритмом стучит внутри о стенки рёбер.
Где-то над Тихим океаном затих, так и не успев возникнуть, десятибалльный шторм. Теперь он здесь, бушует в слившейся воедино душе обоих, одной на двоих.
Рваный вздох девушки мягко касается разгоряченной кожи, опаляет мочку уха с массивным золотым черепом в ней.
Где-то внутри прорывается приглушенный отголосок проснувшегося сознания, застявляет поднять ладошки и упереться ими в плечи вокалиста.
Легонько толкает.
– Дамиано, пусти… – жалобно хнычут приоткрывшиеся губы.
…а в мыслях набатом – не смей.
Не разжимай эти стискивающие плечи пальцы, не отстраняйся от моей груди, иначе сердце вылетит следом. За тобой.
– Не отпущу, – рявкнул вокалист, прижимая сильнее к себе, словно боясь потерять.
А ведь он правда боялся…
Слабенькие ладошки толкнулись вновь, но результата не было, и они обреченно повисли вдоль тела.
Кетрин попыталась вырваться. Из его рук, из собственной слабости, которая подговаривала обвить в ответ руками его шею, но Дамиано не позволил.
– Не дергайся, – хрипло прошипел он, зарывшись своим носом с горбинкой в волосы девушки.
Вдыхал аромат, ставший для него воздухом, забыв напрочь об этих протестах, упирающихся в его плечи, о словах и просьбах отпустить.
Нет, он не отпустит. Ни за что в этой жизни. Больше нет.
– Дамиано, пожалуйста… – похныкивала Кейт, ощущая его щекотливое дыхание на чувствительно коже возле уха.
– Молчи, – приказной, холодный тон. А в глазах – безумие.
Кейт сжимается от его голоса. Он чувствует это. Буквально кожей ощущает этот рождающийся внутри нее ужас, смешивающийся сейчас с серым оттенком ее радужек.
Боится и замолкает, как он попросил.
Ладошки успокаивающе ложатся на напряженные плечи, поглаживают, обещая «я не уйду». И это помогает. Вокалист расслабляется под этими прикосновениями, тяжело выдыхает, и ночное небо уносит с собой горьковатый вкус, слетевший с его губ.
– Дамиано…? – несмело окликает девушка, опустив голову на его закрытую черной рубашкой грудь.
В ответ слышится лишь неразборчивое мычание. Уставшее.
Сглотнув ставшую комом в горле неловкость, она продолжает.
– Вчера ночью мне… было страшно. Я боялась, что ты можешь навредить мне, сделать больно, но я пришла. Я хотела этого, хотела быть с тобой…
Она замолкает на мгновение, вслушиваясь в звенящую тишину, что наполнила воздух вокруг после крайнего слова, слетевшего с ее губ.
А Дамиано ждёт и вовсе не замечает, что дыхание замедлилось, а сердце пропустило несколько ударов.
– Но больше я боялась лишь того, что разочарую тебя. У меня ведь это было впервые, я не знаю… – она запиналась, слова с трудом пробивались сквозь неуверенность в голосе, – наверное, я и правда не сильно тебя впечатлила… А твоё поведение утром, оно… только подтвердило это.
Кейт тихо вздохнула. А он не дышал.
Стоял и вникал, не понимая ни единой херовой капли из потока ее бессмысленных слов.
Они терялись в голове, заглушаемые ощущением ее хрупкого тела в собственных руках.
И не важно, какая ерунда сейчас льется из губ девушки, хотелось успокоить, как в одном из дешевых фильмов, внезапно накрыв их поцелуем.
– …но знаешь, – долетел краешек высказывания до затуманенного сознания вокалиста, – для меня это было важно.
Кейт приглушенно всхлипнула. Попыталась отстраниться, но рука итальянца грубо прижала к себе, вынуждая больно уткнуться носиком в шершавую рубашку.
Промокшая насквозь, пропахшая дождем и стоящем на взлетной полосе терпким запахом керосина ткань впитывала теперь соленые капли, стекающие по бледным щекам.
И едва слышная фраза пробивается сквозь стоящее в ушах учащенное сердцебиение обоих.
– Для меня важнее… – выдохнул, опуская острый подбородок девушке на плечо, царапнув нежную кожу шеи мелкой щетиной.
Кейт не поверила. Прокрутила в голове за секунду каждое слово и каждый утренний взгляд, брошенный в ее сторону, и засомневалась пуще прежнего.
Угловатые локти снова забились в попытке вырваться, но Дамиано удержал девушку на месте.
– Что? – пораженно воскликнула она, стараясь не обращать внимание на обвившиеся вокруг ее талии руки, – что ты имел в виду?
– Что слышала, – ответил низкий голос где-то рядом с ухом.
– Нет, постой, – сдавленно произнесла девушка, отстранившись совсем чуть-чуть. Так, чтобы получилось на мгновение заглянуть в карие глаза вокалиста, – я не понимаю…
Да что ты.
Дамиано вздохнул с нотками раздражения в голосе и напряженно уставился в отражающие чистое удивление радужки брюнетки.
– Тогда… почему утром ты не… – она запнулась, скользнув взглядом по трём расстегнутым пуговицам на груди вокалиста.
Он усмехнулся, убрав, наконец, руки с ее тоненькой талии и ленивым движением сунул их в кожаные карманы.
Почему я не трахнул тебя ещё раз? Да, хороший вопрос, Кейт. Просто до охуения забавный.
– Почему ты не продолжил? – шепотом договорила девушка, пару раз хлопнув глазами и поджав губы.
Темные радужки итальянца на мгновение замерли, словно что-то помалу доходило до распалившихся мозгов.
Что-то щелкнуло. Он прищурился, не покидая лица девушки своим прямым взглядом.
– Обиделась? – спросил низким голосом, озадаченно выгнув бровь.
– В общем-то да… Немного.
Так уж и немного.
Слова звучали так нехотя, словно к ее горлу приставили раскаленные щипцы, заставляя их произнести.
– В таком случае, Кейт, – его правильные губы изогнулись в каком-то непонятном оскале, – вспомни, что я говорил тебе утром.
Итальянец медленно шагнул вперед, совсем немного, лишь чтобы заставить девушку ступить, соответственно, назад.
Она напуганно обернулась, понимая, что ещё шаг – и позвоночник упрется в алюминиевое крыло лайнера.
Тугой ротик приоткрылся, желая что-то сказать, но одна ладонь вокалиста легка поверх него, не позволяя проронить ни звука, а вторая – на талию, опускаясь по ней ниже.
– Утром, – рука коснулась ягодиц девушки сквозь плотную ткань брюк, – тебе стоило лишь попросить, – бархатистый шепот приятно ласкал уши.
Против собственной воли, Кейт блаженно прикрыла глаза и подалась вперед, растворяясь в распространяющих жар по всему телу прикосновениях.
Сдалась, чувствуя, как пленительная слабость берет над ней верх.
…но Кейт и не хотела выигрывать.
Худые бёдра толкнулись вперед, и вокалист резко отшатнулся, с самодовольной улыбкой на лице наблюдая за сквозившим в глазах девушки разочарованием.
Пару мгновений в воздухе звенела тишина, а затем…
– Ты не умеешь подчиняться, Кейт, – прервал ее строгий голос.
Кейт неожиданно для самой себя вздрогнула и перевела удивленный взгляд на Дамиано, заинтригованная его словами.
Каково это – позволить сделать с собой всё, что он пожелает? Беспрекословно, когда всё зависит только от него. Довериться, отдаться…
Этого он хотел утром? Поэтому вел себя… иначе?
…а если бы она согласилась?
И не понятно, где нашла Кейт силы взглянуть в его горящие глаза из-под своих подрагивающих ресничек, повинуясь какому неясному порыву она подалась вперед.
Потянулась к нему. Телом. Лицом. Губами.
Лишь остановилась на пару мгновений, заглядывая в непроглядную тьму его зрачков.
– Тогда научи меня, – выдохнула чуть раньше, чем коснулась губами уголка рта неподвижно стоящего в удивлении вокалиста.
Секунда – и его пальцы вцепились в аккуратный подбородок девушки, и Дамиано впился в ее губы настойчивым поцелуем, успевая покусывать их зубами, оттягивая назад.
Тихий стон эхом раздался в воздухе, теряясь в ночном небе. А в нем – облегчение. Понимание, что весь день она лишь ошибалась, приняв его холод в голосе за безразличие.
Миниатюрные ладошки опустились на затылок вокалиста, пальцы обвили вокруг себя длинные пряди, пока губы сминались под напором жесткого рта.
Она уже скучала…
Горьковатый привкус сигарет с намеком на сладковатую вишню. Дамиано с наслаждением перекатывал его на языке, слегка отстранившись.
– Непременно, – прошептал, наклонившись, в ухо девушки, вызвав бегущий вверх по позвоночнику неровный строй мурашек.
Кейт, смутившись, медленно отвернулась.
Скользнула прощальным взглядом по мелькающему вдали огнями городу. Коснулась крыш низеньких домиков, виднеющихся сквозь темноту ночи резных заборов и чугунных фонарей вдоль каналов.
Вернется ли она сюда когда-нибудь? Увидит ли вновь эти улочками теми же глазами, в которых будут плясать огоньки молодой, горящей жизни или уже потухшими, повидавшими множество горечи своими радужками?
Она не знает.
Боже, Кейт не может представить даже, что скажет в следующее мгновение, как посмотрит в глаза друзей завтра, а будущее…?
Оно так не скоро…
– Я буду скучать, – беззвучно. Одними пересохшими, потрескавшимися от ветра губами.
Но этого достаточно.
Дамиано зачарованно сверлит взглядом профиль девушки, остановившись где-то на уровне ее острого носика, который умеет так мило утыкаться в его шею.
Он улыбается, словно понимая, куда устремлены сейчас ее глаза. Осознает, что мысли Кейт витают высоко над столицей Северной Венеции, метаясь по пройденным ее черными сапожками мостикам и переулкам.
Где-то там… в паре кварталов отсюда, только перемахнуть через узенький канал, обрамленный кривоватыми перильцами – та самая терраса, об деревянной пол которой мерно плещется вода, а у сохранившегося в воспоминаниях заборчика до сих пор стоят они.
Оба. В обнимку.
Его рука покоится на тоненькой талии, прижимая к себе испуганную девушку, а в груди разливается теплое, тягучее чувство от ощущения ее сердцебиения.
Теперь и погрустневшие карие глаза тонут в созерцании горящего множеством мелькающих окон и фонарей города.
Дамиано усмехается, кривя губы в печальной улыбке.
– Я тоже люблю этот город, помнишь? – произносит, уставившись в мокрый от дождливой влаги бетон под подошвой остроносых туфель.
Кейт с трудом вздыхает, поднимая голову к затянутому тучками небу, но одна слезинка всё же скатывается вниз, проскользнув между густыми ресничками.
Любит.
Хотелось покачать головой в отрицании, но ещё сильнее хотелось поверить, ведь она знала…
– Речь не о городе, – почти уверенно.
Почти…
Только бы он не рассмеялся сейчас. Пожалуйста. Пусть скажет, что она не сумасшедшая… что не ошиблась, что правильно поняла его, что он не считает ее глупой… хоть что-то.
Дамиано поднял уставшие глаза, лишенные этого самодовольства и ухмылок. Открытые и бескрайние, словно растекшийся целым океаном шоколад.
Горячий, но не обжигающий.
Было в нем что-то иное. Знакомое девушке лишь немножко, лишь маленький краешек этого чувства, сквозившего внутри его радужек, она успела однажды застать.
Теплота.
Такая редкая, что хотелось навсегда запечатлеть ее в своих воспоминаниях и черпать, когда всё вновь станет привычно, грубо, запутанно.
Может не станет – пролепетал наивный голосок, слабовато дрогнувший где-то в черепной коробке, только Кейт была уверена в обратном.
Станет.
Но сейчас это «станет» казалось чем-то существующим лишь в том мире, где обитали единороги, где каждый встречный мог обратить тебя в тыковку, но только не здесь.
Ведь тут одного звука хрипотцы в голосе стоящего рядом вокалиста хватит, чтобы заставить девушку оцепенеть от прокатившей по телу электрической волны, а произнесенные слова точно способны заверить в реальности мистических существ, ведь они были бы более объяснимы, чем сказанное.
– Не о городе, – подтвердил он, мягко оглядев сжимающую ручку чемодана девушку.
– О чём тогда?
Произнесла раньше, чем подумала. В последнее время подобное водится за ней довольно часто.
Дамиано игриво нахмурился и покусал губу, как бы размышляя над предстоящим ответом.
Уголок его рта медленно пополз вверх от увиденного в серых глазах девушки.
Какая нетерпеливая.
– Расскажу, когда приедем, – шепнул, наклонившись поближе к Кейт и нахально улыбнулся, заметив, как она отпрянула в сторону от его приблизившегося лица.
Она быстро завела за ушко выбившуюся прядку своих каштановых волос, пытаясь скрыть нарастающее смущение.
Дамиано выгнул бровь, ожидающее поглядывая на ее лицо.
Освещенное теплым светом зажженных вокруг ярких фонариков, оно напоминало сейчас вокалисту образ Кейт, стоящей с его бардовым пиджачком на худеньких плечиках, смотрящей на множество мелких звездочек на темном небе и улыбающейся.
И лишь ему одному довелось видеть тогда эти искрящиеся от радости глаза с серебристыми бликами.
Ведь в них отражалась сама луна, а он тонул безвозвратно…
– О чём ты думаешь? – выпалил неожиданно сам для себя.
Собирался ли он это спрашивать? Вряд ли.
Но губы безвольно приоткрылись, озвучивая вопросительно крутящиеся на языке слова.
– Скажем… обо всём, что произошло в этом городе, – ответила Кейт, обводя глазами подернувшийся дымкой горизонт.
И снова самодовольная улыбка заиграла на горьковатых губах музыканта. Он ухмыльнулся.
– Прям обо всём? – намекнул Дамиано, беспрерывно смотря на девушку.
Он медленно провел языком, оставляя влажную дорожку на своей нижней губе, абсолютно уверенный, что серебристые глаза повторят ее своим взглядом.
Да, это ещё как работало. Просто чертовски.
Кейт моментально вспыхнула, сжимая вместе челюсти. Ее обыкновенно-невинные и миленькие радужки были готовы полыхнуть, поджигая своей яростью даже мокрый от дождя бетон.
– Прекрати немедленно, – прошипела с недовольством сквозь стиснутые зубы.
Дамиано хмыкнул про себя, легонько покачав головой, от чего с длинных прядей слетели вниз пара невысохших капель и растворились в ночном мраке, так и не достав до земли.
– Ты ведь знаешь, что не прекращу.
Девушка фыркнула, резко отвернувшись, и продолжила сжимать свои слабые ручки в крохотные кулачки.
Адски комично.
Дамиано почти с нездоровым наслаждением наблюдал за этим жестом бессильной злости, а Кейт пыталась заверить саму себя, что город на горизонте привлекает ее больше, чем физиономия стоящего в полуметре итальянца.
Девушка хотела ответить. Едко и колко, совсем как это умеет делать он, но когда ее губы решительно приоткрылись, готовые выплеснуть наружу весь скопившийся внутри за пару последних мгновений яд, низкий голос пронесся в воздухе, отражаясь от непроглядного неба и мокрых бетонных плит.
– Нам пора лететь, Кейт.
И лишь одно слово мгновенно оглушило, заставив замереть с широко раскрытыми глазами.
Непривычное, слишком громкое для обоих, оно застучало в сознании, не поддаваясь пониманию или банальному объяснению.
«Нам…»
А в следующий миг Дамиано нежно переплёл их пальцы.
И потянул девушку к самолету.
Комментарий к 13.
Кхм кхм.. ну, что думаете? Помирилась наконец наша парочка или ещё нет…?🤔
Будет интересно почитать ваши мнения.
👇🏻👇🏻👇🏻
========== 14. ==========
Комментарий к 14.
Кажется, получилось что-то довольно милое..🥰
Всем хорошей недели!!💫
За спиной с шумом захлопнулась дверь, отделяя залитый смехом слегка уставших под вечер друзей пассажирский салон от уличной прохлады. Девушка едва заметно вздрогнула, ощутив, как теплая ладонь вокалиста выскользнула из ее крохотных пальчиков.
Они были такими маленькими, почти беззащитными по сравнению с его – крепкими, загорелыми, покрытыми замысловатыми татуировками.
Она никогда не понимала этих черных узоров.
Сердце жалобно заныло под рёбрами от всепоглощающего чувства пустоты, которое медлительно вкрадывалось в само ее существо, прямо под кожу, неспешно разъедая изнутри, просачивалось в маленькие трещинки.
Рука резко метнулась вперед, но замерла, так и не достигнув отдалившегося итальянца, схватив лишь безжизненный воздух, лишенный того тепла, что хотелось бы сейчас ощутить.
Протяжно вздохнув, Кейт бросила косой взгляд в сторону заинтересованно беседующих друзей, пробежалась им по салону, по кругленьким иллюминаторам, отыскивая любой ориентир, способный помочь ей отвлечься.
Выглянувшие из-под светленькой челки голубенькие глаза радостно сверкнули, наткнувшись на стоящую в дверях девушку, а не накрашенные губы растянулись в приветливой улыбке.
– Вот вы где, – воскликнула басистка, переводя ликующий взгляд на протаскивающего по проходу сумку вокалиста, – я уже думала отправиться на ваши поиски.
Со знакомого кожаного диванчика раздался задорный смешок – зависающий в телефоне светловолосый юноша не пропускал мимо ушей ни одну прозвучавшую в воздухе фразу и выжидал подходящего момента для искрометной, по его мнению, шутки.
Неряшливо отбросив в сторону девайс, он опустил сведенные вместе ладони между колен и подался вперед, всем видом показывая свою теперешнюю заинтересованность в происходящем вокруг.
Ещё бы.
Ведь сейчас на борт ступила никак не дающая ему покоя парочка, в адрес которой можно с легкость пульнуть парочку колких словечек, чтобы их жизнь сказкой не казалась.
– Дами, вы с Кейт успели заблудиться в метре от самолёта? – взволнованно спросил Томас, в нарочитом испуге округлив глаза, от чего его вечно скрытые под челкой брови поднялись еще выше, безнадежно затерявшись в белокурых прядях.
Безучастно закатив глаза, вокалист молча прошагал мимо, неспешно направляясь к излюбленному креслу у кругленького окошка, из которого весьма удобно было наблюдать за клубящимися по другую сторону стекла облачками в темном небе.
– Вас двоих… и правда долго не было, – задумчиво пробормотала Виктория, уставившись куда-то в наполовину скрытый под тёмными волосами висок Дамиано.
Довольный замечанием подруги Раджи издевательски усмехнулся, но тут же взвыл, когда дорожная сумка вокалиста ненамеренно – или всё же с долей умысла – наехала колесиком на носок его туфель, больно надавливая на большой палец.
Скривив губы от недовольства, Дамиано смерил гитариста злобным взглядом, безмолвно заставив его захлопнуть уже приоткрывшийся, готовый к очередной бестолковой шуточке рот.
– Итан, – бросил он, не отводя глаз от потирающего ногу друга, – закинь это туда.
Кивнув в направлении багажного отсека, он протянул барабанщику свой изрядно потертый черный чемодан.
– Сам уже не в состоянии? – хмыкнул Торкио, все-таки охотно принимая из его руки сумку.
– Тебе ближе.
– Полметра же такая большая разница, – издевательски выгнул бровь пришедший в себя Томас.
Легонько усмехнувшись, Торкио лишь покачал головой, подавляя желание высказаться так же открыто, как Виктория, или же шутками, вроде их светловолосого друга, но все же выбрал привычную роль стороннего наблюдателя.
Он бросил довольно многозначительный взгляд на до сих пор стоящую возле входа девушку, которая, воспользовавшись заминкой, тоже с радостью передала ему свой багаж, на что Итан лишь услужливо подернул плечами, мол, к Вашим услугам.
Осмотревшись, Кейт двинулась к своему креслу, медленно опустившись на сиденье напротив отстраненно глядевшего в иллюминатор вокалиста, под аккомпанемент его ритмично постукивающих по бежевому подлокотнику накрашенных ногтей.
Чувствуя на себе проницательный взгляд голубых радужек, она поспешно обернулась на нетерпеливо заламывающую пальцы басистку.
– Так всё же… почему вас так долго не было? – несмело спросила та.
Кейт поджала губы и, слегка замявшись, тихонько ответила:
– Ну… мы…
– У нее молния на чемодане разошлась, – вполне уверенно прервал девушку Дамиано, лениво поворачиваясь к подруге, – пришлось помочь.
Промычав себе под нос парочку несвязных слов, звучавших весьма удовлетворенно, Вик снова откинулась затылком на диван и, абстрагировавшись от внешнего мира с помощью двух древненьких наушников, прикрыла глаза, потеряв интерес к дальнейшим расспросам.
Сидевшая напротив вокалиста брюнетка только сейчас обнаружила себя вжатой в кресло и нервно покусывающей губу.
Выдыхай, Кейт – уже можно. Поблагодаришь позже.
Немного расслабившись, девушка с признательностью посмотрела на Дамиано, но тот не заметил.
Каштановые кудри хаотично спадали на лоб, кидая тени на загорелую кожу, когда он слегка нагибал голову вниз, безынтересно разглядывая фотографии в телефоне.
Левая рука поднялась выше, медленно заправив одну прядь за ухо, таким до боли знакомым жестом, что захотелось повторить его своими пальцами.
Несколько волосиков случайно зацепилось за оттягивающий мочку уха массивный череп из чистого золота. Дамиано подернул уголком рта, недовольно исправляя возникшую неприятность.
Кажется, Кейт уже знала наизусть каждое движение, которое он способен сотворить своими губами.
Помнила, как он кривит их от раздражения, как усмехается. Знала она и нежную улыбку, чаще всего адресованную лишь ей одной, а его излюбленная самодовольная ухмылка посещала порой даже во снах.
Сознание тут же подкинуло вид его приоткрытых губ, так сладко и возбужденно выстанывающих её имя прямо в спутанные волосы на макушке.
Нет, она никогда это не забудет.
Это просто невозможно забыть!
А карие глаза музыканта, затуманенным взглядом изучающие ее оголенное тело, утопающее в черных простынях. Его томный вздох, когда пальцы девушки коснулись ремешков на тяжело вздымающейся груди. Он никогда не покинет уши Кейт.
Он будет там всегда. Просто всегда.
Она и сейчас слышит. Так же отчетливо, как сорвавшийся со слегка горчащих, соблазнительных губ стон, который Дамиано так трепетно сдерживал долгое время.
Пусть вначале ей было больно, страшно, до безумия неловко, но этот звук…
Просто слышать, что ему хорошо… оно ведь стоило того, верно?
Прошлая ночь, она… была лучшей в ее жизни.
А Дамиано тоже так скажет? – спросил где-то внутри ехидный, надоедливый голосок.
И сердце жалобно завыло от пронесшихся в голове слов, что захотелось зарыться лицом в ладони, попрятав ото всех желающие скатиться по бледным щекам соленые капли.
Но от себя не скроешь.
Глаза оставались сухими – все слёзы вылились утром, промачивая и без того влажную подушку в пропахшем сигаретным дымом и сексом номере вокалиста.
Теперь все выплаканные слёзы собирались в бездонное озеро внутри, чуть ниже сердца.
Как достать их оттуда, пока соленым ядом они не затопили целиком всё тело, превращая бегущую кругами кровь в обжигающую своей обидой влагу?
Рваный выдох вырвался из раскаленных легких, застывая где-то в глотке – Дамиано смотрел на нее.
Недолго.
Лишь укоризненно стрельнул исподлобья холодным взглядом своих карих глаз, напоминающих сейчас поблескивающую в свете неоновых лампочек смолу, заставил мигом отвернуться, словно прикоснувшись к чему-то невероятно горячему, обжигающему.
Такими они и были всегда, его глаза – об них и правда можно было обжечься.
Словно говорящие – не смотри. Отвернись. Пока не поздно. Пока ещё можешь.
Кейт уставилась на скрещенные от неловкости руки, лежащие на коленях, спряталась под трепещущими ресничками от этого ледяного взгляда, способного превратить в пепел, несмотря на наполняющий его холод.
Постаралась отвлечься – не получилось.
Непослушные мысли вновь и вновь возвращались бумерангом к прошлой ночи.
Остекленевшие мигом серебристые радужки приковались к собственным пальцам, которые бездумно ковыряли крохотный заусенец на левой руке. Иногда лишь они скользили чуть выше, против воли разглядывая обтянутые черным атласом брюк бёдра вокалиста.
Кейт лихорадочно облизнула кажущиеся теперь невероятно сухими губы, мечтая, чтобы Дамиано не увидел выступивший на ее щеках румянец.
Интересно, заметь сейчас он реакцию девушки… его бы это позабавило или бы обрадовало?
Господи, не важно. Просто не думай.
Самовнушение работало со сбоями и вовсе не помешало покалывающему чувству переместиться куда-то в низ живота.
Ощущения трущихся об собственное тело бёдер Дамиано слишком навязчиво нарезали круги в голове.
Кейт поерзала в кресле, выдавив жалобный скрип из искусственной кожи. Всё вокруг раздражало. Эти подлокотники казались теперь жутко неудобными, свободно сидящая на плечах блуза слишком жаркой, спинка больно врезалась в позвоночник, вынуждая выгнуться в пояснице и лишь плотнее вжаться ягодицами в сидушку.
Чёрт…
Вспомнились его горячие руки, сжимающие почти больно кожу. Сперва там, а потом…
Нет, всё. Хватит.
Она не станет думать об этом. Только не о его умелых пальцах, скользящих внутри нее и доставляющих такие ощущения, о которых Кейт даже никогда не догадывалась.
Боже, как же ей…
– Понравилось? – вклинился в нескончаемый поток дальнейших непристойных мыслей о сидящем напротив Дамиано тоненький голосок Виктории.
Кейт вздрогнула всем телом, резко обернувшись к подруге.
– А… что…? – смогли только произнести глухим шепотом обездвиженные губы девушки
Голубые глаза басистки прищурились, изучая меняющиеся эмоции на лице Кейт, словно та давно знала обо всём, произошедшем прошлой ночью.
Плечи дрогнули в очередной раз от скользнувшей внезапно в сознание непрошенной мысли.
А вдруг и правда знала…?
– Так что… тебе понравилось? – повторила свой вопрос подруга, в глазах которой отражалось полнейшее непонимание и вполне ощутимое беспокойство.
Руку протяни и коснись – вот насколько ощутимо было оно сейчас, почти витало в воздухе, если не лежало уже неподъемным пластом.
– Ч-что понравилось? – уточнила Кейт, слегка заикаясь.
Напряженный взгляд карих глаз усердно сверлил сейчас ее лицо где-то у виска, вынуждая все мышцы моментально онеметь. Девушка чувствовала его буквально кожей.
Не было сомнений – он смотрел на нее. Выжидающе.
Только не промахнись, Кейт. Не сейчас.
Что же понравилось, Вик?! Отчаянно вопило подсознание.
– Концерт, – односложно ответила сбитая с толку подруга, в недоумении хлопнув своими широко раскрытыми голубыми глазами, – здорово же было, да? – добавила совсем тихонько.
– Здорово… да… – сказала на выдохе всё ещё слегка ошеломленная девушка.
Спереди послышался приглушенный смешок, но Дамиано умело скрыл улыбку, подперев щеку рукой в каком-то излишне утомленном движении.
Смеётся…
Конечно. Не ему же задают такие провокационные вопросы.
– Кейт ты… в порядке? – переживание в её голосе.
– Да, да… я в норме, правда.
Слабоватая улыбка нарисовалась на губах брюнетки, но кажется, была она не особо убедительной. Впрочем, не удивительно.
– Уверена? – не переставала докапываться Виктория, не спуская глаз со словно забившейся в уголок подруги – с таким уж усердием та вжалась в кожаное кресло.
– Да, нормально.
Кейт легонько подернула плечами, стараясь заверить басистку в правдивости собственных слов, хотя сама не сильно им верила.
