Текст книги "Дым и Сигареты (СИ)"
Автор книги: mlketty
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)
А он не видит, не знает, где сейчас Кейт.
И Дамиано искал.
Искал, лихорадочно шагая по сцене, искал, вперив уставший от беспрестанный метаний по залу взгляд в толпы бесхозных лиц – безрезультатно.
Остался один куплет, какие-то сорок секунд. Ничтожно мало, почти бесполезно.
Глаза пекло, словно что-то внутри щипало саму роговицу. Дамиано опустил взгляд, с грустью прожигая матовое напольное покрытие.
А когда поднял – перед ним стояла она.
Рука с микрофоном замерла на полпути, не доходя до приоткрывшихся от изумления губ.
Остановилась от той свалившейся на голову груды облегчения, которая упала с грохотом откуда-то сверху, оглушая.
Боже.
Он еле заставил себя устоять на ногах.
Упал бы, наверное, со скрипом прямо на этот темный пол под подкосившимися ногами, если бы не микрофонной стойка. Осталось лишь молиться, чтобы никто из зрителей не заметил, как нещадно на неё облокотился вокалист.
И одно лишь слово набатом застучало в голове, внутри, даже в той вздувшейся венке на лбу – нашёл.
Музыка затихла – снова пауза. Совсем небольшая, но уже не столь мучительная, по сравнению с остальными.
Последняя песня.
И с первых ее секунд обжигающий взгляд карих глаз намертво прикипел к застывшей среди оживленной толпы Кейт.
Дамиано увидел, как девушка вздрогнула всем телом от его возгласа в микрофон, от которого всё внутри похолодело, и, кажется, мурашек на коже стало больше в два с лишним раза от одной секунды.
В серебристых радужках, перемешавшись с этим изумительным изумрудным отливом, виднелось восхищение, и он знал, был чертовски уверен, что был первым мужчиной, на которого она посмотрит этим вечером.
Она уже смотрела.
Знал, что давно засел в ее голове и сводил с ума одним небрежно кинутым в ее сторону взглядом своих глаз цвета колы и горького шоколада.
Весь вечер Дамиано искал своего невинного ангелочка, а сейчас нашел его, спрятанным в шкурке чертёнка. Но на то он и Дьявол – он не мог не заметить.
Черный кружевной топик на завязочках… Слишком короткий. Слишком откровенный. Просто чертовски соблазнительно подчеркивающий ее небольшую чувственную грудь, что тяжело поднималась и опускалась от частого дыхания.
И Дамиано знал причину. Он был причиной. Ведь ее глаза пораженно, почти с легким испугом метались по его самодовольному лицу, по ответно непрерывно въедавшимся в изгибы ее тела карим радужкам.
Девушка судорожно втянула в себя воздух, чувствуя, как кислород неотвратимо покидает легкие, а под веками мутнеет, когда взгляд против воли проследил за небольшой сверкающей капелькой пота, скатывающейся по напряженным мышцам его шеи, исчезая под обхватывающими грудь черными ремешками из кожи…
Он видел ее взгляд, следил, как неоновый свет мягко ложится на подернувшиеся розоватым оттенком от этого ее дурацкого, но такого родного и милого смущения, что уголки губ изогнулись в легкой ухмылке.
И она ответила на нее, приоткрыла накрашенные – впервые накрашенные – темно-бардовой помадой привлекательные губки, едва заметно обнажая ряд передних сверкающих зубов. Сегодня он был достоин того, чтобы видеть ее нежную улыбку.
Она накрасилась.
Это было впервые. И это было для него – он уверен в этом на херов миллиард процентов. И от этого осознания сердце подскакивает в груди, совершая бешеный кульбит.
Что-то щелкает внутри, где-то в мозгах, отдавая трелью по стенкам черепной коробки, и Дамиано заставляет себя опустить взгляд ниже, стараясь не задерживаться на аккуратном пупке, слегка скрытым от взора черными свисающими сверху завязочками.
Зал ревет тысячами голосов. И никто не видит, не замечает, как итальянец практически раздевает девушку со сцены, не спуская с нее прожигающего взгляда, пылающего от дикого пульсирующего где-то в брюках желания.
Дамиано не думал о контроле, не думал, заметит ли кто-то его натянутую у паха одежду. Ему было плевать. Просто алмазно поебать. Вся эта бессмыслица, крутящаяся вокруг него, не имела ни смысла, ни значения.
В мыслях была только эта удивительная девушка… И эта черненькая мини-юбка на ней, практически кричащая, кто в этом зале главная шлюха. Темная ткань чересчур сильно облегала тоненькую талию и мелкими складочками расходилась книзу.
Обтянутые черными колготками на подвязках худенькие ноги сводили с ума. Дамиано старался не представлять, каково будет развести их коленом в стороны, касаясь со внутренней стороны пальцами, но… не получалось.
Он хотел скользить между этих бёдер, сжимая жесткими руками пылающую кожу. Трахать так, чтобы она заплакала, давясь стонами удовольствия и выкрикивая его имя бесчисленное количество раз.
Для всех вокруг это были слова песни, но лишь Кейт знала, что это нечто большее, от чего мгновенно пересыхало в горле и начинало дико тянуть в низу живота, ведь это была правда, сказанная лишь ей одной.
Дыхание потяжелело, воздух неохотно проходил сквозь напряженное горло, и девушка не выдержала, не смогла дождаться окончания концерта, понимая, что воздуха предельно мало.
Голова подкруживалась от осознания всех озвученных за этот вечер слов, которые просто не укладывались, не уживались внутри вместе с воспоминаниями о вчерашнем дне.
Она впервые видела его на сцене, в этом моментально сводящем с ума образе, при виде которого хотелось стиснуть вместе бёдра, чувствуя, как между ними неизбежно становится влажно.
Боже.
Ведь и раньше его крепкие руки касались ее тела, и Кейт знала… В крайнем случае, могла представить себе, на что способно его тело. Тогда почему сейчас в голове такой крышесносный ураган, готовый выплеснуть все накопившиеся внутри чувства и желания?
А этот голос…
Она даже и вообразить себе не могла, насколько сильно может возбуждать один лишь голос.
Даже сейчас, когда Дамиано медленно опускается вниз и разводит колени перед краем сцены, единственное, что остается – это сдержать рвущийся наружу стон, потому что фантазия уже нарисовала в голове что-то весьма грязное с участием его изгибающегося на полу тела.
Кейт судорожно выдыхает и, торопливо расталкивая своими худенькими ручками всех стоящих рядом людей, бормоча под нос чуть слышные извинения, она бросается прочь из зала, понимая лишь одно…
…он сделает, что угодно, ради её любви.
***
– За лунный свет, парни! – восторженно воскликнула Виктория, поднимая крохотный бокал виски над головой.
Ребята заулюлюкали и присоединились, повторяя ее жест, тут же подхватив воодушевленный настрой.
Концерт удался на славу, это уж точно.
– Это всё наш Дами, – протянул сияющий от увиденного количества выпивки Томас, чьи щечки уже подрумянились от веселящего напитка.
Светловолосый принялся по-дружески хлопать вокалиста по плечу, чуть не расплескав случайно виски из стакана, который держал во второй руке.
– Без тебя мы никто! – выкрикнул он наконец, едва ли не выплюнув эти слова прямо в ухо слегка уставшего друга.
– Обижаешь, – фыркнул Итан, наполняя очередной бокал темной янтарной жидкостью, – Дам, ты не будешь?
– Нет, – безразлично ответил тот, по-хозяйски закинув руку на спинку дивана.
– Нам больше достанется, – улыбнулась Виктория, забирая бутылку у Торкио, и скоро она уже пустовала, подпирая стеклянным боком деревянную ножку стула.
Томас сделал небольшой глоток, смаргивая слезы.
Дамиано закатил глаза, наблюдая за абсолютно не умеющим пить другом, и откинулся макушкой на спинку дивана. Наверное, стоило бы уже переодеться, снять с себя все кожаные ремешки, пойти в душ и наконец крепко уснуть в мягкой постели, но он был уверен, что об этом можно сегодня забыть.
– Вик, а где твоя соседка? – перебил наконец всеобщий нескончаемый гогот Дамиано своим строгим голосом.
Уже довольно прилично опьяневшие ребята не стали удивляться подобному вопросу.
– У меня двухкомнатный люкс, забыл? – хихикнула басистка, махнув рукой в сторону коридора, – Кейт у себя… Говорит, что головка приболела, – расстроенно добавила девушка, шмыгнув носом.
Вокалист лишь неудовлетворительно хмыкнул в ответ, скривив сжатые в полоску губы, и закурил.
Черта с два он поверит в ее выдуманную болячку.
Беги дальше, Кейт, тебе же так это нравится. Ты же всегда так делаешь.
Это же легче, чем просто признать, что ты меня хочешь.
От зажатой между пальцами сигареты исходил горьковатый дым, растворяясь в свете включенных ламп. Внутренняя злость на девушку постепенно затихала, предоставляя возможность мыслить чуть более здраво.
Несмотря ни на что, Дамиано добился своего. Видел, каким желанием было пропитано всё ее тело. Оно отражалась даже в потемневших до безумия серых радужках, но пусть.
Пусть бежит. Избегает его. Снова и снова, боясь подпустить ближе.
Дамиано и вправду мог напугать её сегодня. Своим дерзким взглядом, не покидающим ее лица ни на секунду, или этим чертовски сексуальным образом – да, он видел, что творил с ее телом, что она текла лишь от одного его вида – ну и добить, признавшись в своих желаниях с помощью слов собственной песни.
Перегнул палку походу…
Вокалист с раздражением отбросил сигарету и поднялся с дивана. Создавать тошнотворную видимость своего присутствия здесь уже слегка поднадоело.
– Я к себе, – кинул он на последок, удаляясь из комнаты. Друзья даже не повернулись в его сторону. Слишком увлеченные включенным телевизором, они и вовсе не заметили его уход.
Сделав пару шагов по небольшому коридору, итальянец на мгновение остановился у двери во вторую спальню – её спальню. Паркет предательски скрипнул под тяжелой обувью.
Кейт неосознанно вздрогнула, прижав обтянутые колготками колени к груди, и с легким испугом в глазах уставилась на запертую дверь. Казалось, вот-вот и она распахнется, демонстрируя стоящего за ней Дамиано с самодовольной – сегодня она точно у него была бы такая – улыбкой на лице.
Но круглая золотистая ручка осталась без движения.
Облегченный выдох вырвался из груди. Сейчас Кейт уже не понимала, зачем нужен был весь этот маскарад на концерте. Ведь это же не её, совсем не в её характере или стиле. Поступок этот казался теперь таким детским, необдуманным, абсолютно лишним и не нужным ни ей, ни ему.
Да, она специально нацепила на себя всё это чертовски привлекательное тряпье, желая победить. Показать, что не только он способен сводить с ума одним лишь своим появлением на сцене, но…
Похоже, Дамиано вновь остался непревзойденным.
Девушка опустила лоб на колени и накрепко зажмурила глаза, повторно выдыхая долго сдерживаемый в легких воздух.
Глупая. Глупая. Глупая.
Сидит, обвиняя себя в этом бредовом ребячестве, боясь сделать лишний шаг из комнаты, потому что, если только… если увидит эти карие глаза – это будет конец.
Всему.
Кейт пропадет, не будет больше ее в этом мире, ведь она навсегда исчезнет, растаяв в плавящих нутро темных радужках цвета колы.
Она и сама не знала, какая неведомая сила и каким чудом унесла ее часом ранее из наполненного аплодисментами зрительного зала.
Как только ноги, спотыкаясь об ровный пол, вынесли ее из того злосчастного помещения, девушка, запрыгнув на ходу в такси и наскоро сообщив водителю адрес отеля, за минут двадцать добралась до номера и замерла в одном положении – на краю заправленной постели с одной стянутой с ноги туфлей.
Что ж, Кейт… Впечатляет.
Ты просто умница.
Девушка чуть не застонала от бессилия, от нелепости и глупости. От своей. От его. От невозможности до конца понять саму себя и справиться с разъедающим ее изнутри страхом, что никак не хочет покинуть грудную клетку.
И что теперь? – крутится на языке этот бездарный вопрос уже почти сутки. Но ответа на него нет. Словно запертая в замкнутый круг, она бежит от неминуемого, прекрасно понимая, что уже готова сдаться.
Что уже давно хочет сдаться.
Тень от чьих-то ботинок падала на темный паркет, виднеющийся в узенькой щелке под дверью.
Пальцы на носочках бесшумно коснулись прохладного пола, когда девушка осторожно привстала с кровати и тихонько подошла ближе.
Она прислушалась, когда чьи-то костяшки трижды ударили в двери. Аккуратно. Почти скромно.
– Пришел сказать тебе спокойной ночи, Кейт, – хрипло прошептал Дамиано, тяжело вздохнув, и под веками девушки довольно ясно нарисовалась картина, как слегка приоткрылись при этом его до ужаса правильные губы, которые чертовски хотелось ощутить на своей коже.
Она сухо сглотнула от тут же подкинутых подсознанием воспоминаний о его жестком языке внутри своего рта, но промолчала, сводя ноги вместе.
Это движение уже стало навязчивой привычкой.
Она всегда делала так при звуке его голоса, потому что низ живота загорался нестерпимым пламенем. Пару раз девушка сдерживалась, отгоняя желание приспустить лишнюю одежду и коснуться себя там, где хотела ощутить его.
Интересно, каково это – чувствовать его внутри? Насколько грубо? Насколько…
…больно?
Чёрт, просто не думай об этом, когда он стоит в полуметре от тебя за не запертой на замок дверью.
Кейт приложила пальцы к пульсирующим вискам, слегка надавливая, надеясь выгнать из головы все неприличные мысли. Это же всё так…
Как? Мерзко…?
О нет, Кейт, ты ведь уже давно так не считаешь.
Кожаные ботинки вокалиста тоскливо скрипнули, касаясь паркета, и девушка задержала дыхание, мысленно зажав ладонью рот во избежание лишнего звука.
– Не ответишь, да? – горький смешок, – можешь молчать. Я знаю, что ты стоишь у двери и слушаешь.
Ты всегда так делаешь.
Каждый раз, когда бежишь от самой себя, скрывая истинные желания.
Дамиано грустно покачал головой, зарывшись ладонью в слегка спутанные волосы на затылке.
– А ещё знаю, что ты сегодня тоже не уснешь…
Шумный выдох.
Тяжелая подошва отлепилась от пола, и в коридоре раздался затихающий звук удаляющихся шагов итальянца, а в след за ним грохот резко захлопнувшейся входной двери.
Словно в каком-то леденящем душу оцепенении девушка тупо смотрела перед собой, уперевшись в деревянную поверхность невидящим взглядом.
Сквозь полупрозрачную пелену, застилающую ее серые глаза, она удивленно смотрит на собственную ладонь, которая медленно проворачивает по часовой стрелке золотистую ручку.
Дверь распахивается, а Кейт стоит, будто в анабиозе, наблюдая за собой, словно зритель – со стороны.
Заливистый смех Виктории, бурчания Итана под нос и хихиканья Томаса вперемешку с громким шумом телевизора – всё это где-то далеко, в соседней комнате, за задернутым плотно занавесом дикого, пылающего под рёбрами желания.
И это не важно. Так до охуения не важно, ведь всё внутри сошлось клином на вышедшем только что из номера вокалисте.
Темная дверь аккуратно захлопывается в сопровождении почти не уловимого человеческим ухом звука, и девушка делает шаг.
Один. Второй… Десятый.
Руки подрагивают от легкого постукивания черных каблуков, что эхом разносится в ночном коридоре отеля.
Осталось каких-то пять метров.
Зловещий чертенок тянет за руку, подводя все ближе и ближе к логову самого дьявола, и девушка знает, поддается и на полпути отпускает руку чертенка, говоря одним лишь взглядом – я сама.
Шаги замедляются и Кейт замирает, ощущая легкую дрожь по всему телу.
Прямо перед глазами – его дверь.
В голове веером пронеслись, оживая, воспоминания – сколько же раз она неуверенно заносила кулачок прежде, чем постучаться к нему.
Сейчас же она точно знает, чего хочет.
Три мерных удара. И плевать, что внутри сердце колотит так, словно готово выскочить из груди. Плевать, что колени бешено трясутся, а ноги подкашиваются, отказываясь делать шаг – и Господи – что будет, когда Дамиано покажется на пороге?!
Она не знает, не хочет думать об этом и отбрасывает в сторону все отвлекающие и приводящие в себя вопросы.
Сегодня… она не хочет быть в себе.
Серые глаза не покидают темной двери. Девушка прислушивается – ни звука. Только лишь отдаленно напоминающий воду в душе шум.
Тоненькая ручка обхватывает дрожащими пальчиками ручку и проворачивает, с распахнутыми от удивления глазами Кейт таращится на отворяющуюся перед ней дверь.
Он не закрывал на замок…
Ждал её – подсказало подсознание ответ на нелепый вопрос, бьющийся о стенки грудной клетки.
Несколько тихих шажков, и порожек остался позади прикрывшейся за девушкой двери. Замок она провернула за два оборота, ведь теперь ему точно некого ждать.
Шум воды гудел в ушах, словно подталкивая, заманивая зайти внутрь, в ванную, где сейчас умывается Дамиано или купается. Без всей этой кожаной одежды и ремешков, без сдавливающих брюк и без нижнего…
…белья – не успела подумать Кейт.
Послышался тихий скрип провернувшегося вентиля крана, и шум моментально затих, оглушив девушку наставшей в номере тишиной.
Словно что-то резко пробудило от напавшего анабиоза, будто включился усыпленный на время здравый смысл, заставляя легкую панику растечься по всем конечностям, сковывая девушку по рукам и ногам.
Ошеломленная внезапностью нахлынувших страхов, Кейт, боясь пошевелиться, смотрела, как медленно открывается дверь в ванную, а за ней он. И прежде, чем карие радужки успели поглотить девушку своим обжигающим взглядом, в голове успела промелькнуть лишь одна мысль – ещё в одежде.
– Зачем ты здесь? – почти холодный, незаинтересованный тон вырвался из груди вокалиста.
Сердце замерло, Кейт потерянно следила за каждым его шагом – к ней – не понимая, что сказать, как отреагировать. Стоять ей или отшатнуться? Быть может еще не поздно выскочить за эту дверь позади…?
– Эм… я…
Просто потрясающая лаконичность, Кейт. Еще скажи, что заблудилась.
Дамиано еле сдержал усмешку, заметив легкий румянец, выступивший на щеках девушки.
Нет, кажется, это никогда не перестанет поднимать ему настроение – наблюдать за тем, как она смущается, ведь сама не понимает, что делает здесь.
…или понимает?
– У меня немного голова болит, – наконец выдавила из себя Кейт, нервно сглотнув ком в горле, – а у Виктории телевизор и… шумно…
Уголки губ вокалиста поползли наверх, пока глаза не покидали заметно подрагивающую девушку в дверях.
Дамиано в приглашающем жесте махнул рукой в сторону комнаты, и лишь одна фраза вырвалась наружу из его изогнутых в самодовольной усмешке губ, когда брюнетка неуверенно прошла мимо, чуть не споткнувшись.
– Врать ты не умеешь, Кейт…
Она слегка опустила голову, чтобы избежать взгляда карих радужек, надеясь, что стук собственного сердца звучит так громко лишь в ее ушах.
Шагая подгибающимися ногами в указанном направлении, девушка широко распахнула глаза, понимая, что теперь стоит в помещении с кроватью. Просто неприлично широкой, стоит заметить. И, наверное, весьма удобной.
Только не показывай ему, что ты боишься. Ведь это глупо, это же… он.
Кейт несмело подошла к тумбочке у стены, осторожно проводя рукой по раскрытой тетради со стихами. Серебристые глаза пробежались по тексту, изумленно останавливаясь на еще недописанных строчках.
Ранее она и не догадывалась, кто является автором этих песен.
– Я не знала что…
– Ты многого не знаешь обо мне, Кейт, – самодовольно заметил итальянец, глядя на девушку сверху вниз.
Он позволил ей взять тетрадь в руки и пораженно разглядывать уже слегка потрепанные страницы, на которых виднелись знакомые строчки, выведенные карандашом, множество раз стертые ластиком и переписанные заново.
Дамиано лишь стоял в полуметре, облокотившись оголенной спиной об стену, с легкой улыбкой на губах наблюдая за тем, как подрагивают от волнения кончики ее пальцев. Видел, как девушка хватается за этот старенький блокнотик в руках, как за спасительную соломинку.
Вокалист прекрасно знал, зачем она здесь, но не давил, позволяя девушке начать самой.
И позволяя передумать.
– Знаешь, я… – помялась Кейт, напряженно постукивая ногтями по деревянной тумбочке, – хотела сказать, что концерт был просто… невероятный.
Незабываемый и крышесносный настолько, что перед глазами до сих пор представляются все его чарующие движения на сцене.
Карие радужки итальянца не покидали сосредоточенного лица девушки, в то время, как она прожигала взглядом собственные руки, касающиеся края столика.
Дамиано прикусил щеку изнутри, стараясь сдержать улыбку при виде ее волнения, хотя самого чуть ли не трясло от одной лишь мысли о том, что она пришла к нему, в его комнату. Сама. До чертиков смущенная и раскрасневшаяся, но пришла.
А сейчас пыталась выдавить из себя хоть какие-то слова, чтобы разбавить неловкое молчание.
– Еще мне очень понравилась последняя песня, – тихо призналась Кейт, едва слышно.
И от ее голоса кровь ударила в голову, с шумом вынося оттуда любые мысли, кроме одной.
Ей. Понравилась. Та песня.
Та самая. Которую он специально добавил в список, чтобы спеть для нее.
– Чем же? – вкрадчивый шепот откуда-то слева.
Тоненькие ручки соскользнули с тумбочки, и девушка медленно обернулась, поднимая свои слегка потемневшие глаза на Дамиано.
– Тем что… ты смотрел на меня.
Вокалист глубоко вздохнул и, запрокинув голову к потолку, оттолкнулся от темно-бежевой стены, сделав пару шагов в сторону девушки, заставляя ее слегка попятиться назад.
Боже, когда она уже перестанет так сильно его бояться?
Бедра вжались в острый край тумбочки, когда Дамиано подошел почти вплотную, оперев руки о деревянную поверхность по обе стороны от нее.
Воспоминания мигом вспыхнули в голове. По кругу пронеслись разом и кухня в общем доме, и тот стол, и горячие руки, ласкающие грудь, заставляющие соски моментально твердеть, и его колено, разводящее ее напряженные ноги.
И там внутри так мокро.
Так жарко.
– Стой, – вскрикнула Кейт, с паникой в глазах вглядываясь в лицо парня. И он замер, сдержав разочарованный стон, который хотел вырваться из груди, – что ты… что ты делаешь? – голос дрогнул, и она судорожно сглотнула.
Дамиано хотел усмехнуться, но смешок начал умирать на его губах при виде этого испуга, так четко видневшегося в ее серебристых радужках.
– А что я делаю?
– Стоишь так близко, – шепнула она, мазнув взглядом по обтянутой кожаными ремешками оголенной груди.
Так близко.
Только бы вытянуть руку и коснуться. Медленно и осторожно. Исследуя. Обводя руками каждую татуировку…
Подушечки пальцев закололо от разлившегося по ним жара, и Кейт в ужасе заметила, как ее ладошки упираются в грудь итальянца.
Сердце замерло.
Горячая волна прокатилась по телу от ее невесомого касания. Дурной знак.
Дамиано пытался сосредоточиться на лице девушки, но глаза сами опустились сперва на нежные пальцы, неуверенно прижавшиеся к часто вздымающейся груди, а позже соскочили, скользя вниз – по стройным ножкам девушки, виднеющимся из-под черной юбочки со складками.
Ее чертовы ноги.
От которых так легко свихнуться. Утонуть, захлебнувшись в пробежавшей по телу волне возбуждения.
Дыхание сбилось. Что она там говорила только что? Он стоит слишком близко?
О, нет… Это ее ноги слишком близко, просто нестерпимо близко.
Дамиано быстро облизнул губы, с трудом возвращая взгляд к упирающимся в грудь ладошкам.
– Оттолкнешь уже или так и будем стоять?
Накрашенные ногти тихо скрипнули, царапнув краску на лакированной деревянной тумбочке.
Конечно она оттолкнет.
Прямо сейчас оттолкнет.
Непременно – шепнуло сознание, когда подрагивающие пальчики, не слушаясь, поднялись выше по невыбритым мелким волоскам на груди.
Кейт почувствовала на себе напряженный взгляд карих глаз. Почти болезненный. И сердце сжалось, тоскливо заныв под рёбрами.
– Что ты делаешь? – спросил хриплый голос, опалив волосы на макушке горячим дыханием.
– Ничего, – почти беззвучно в ответ.
Указательный пальчик скользнул в удерживаемое ремешками прямо под впадинкой между ключиц металлическое колечко и, обвившись вокруг него, легонько потянул на себя.
Дамиано едва ли успел сдержать рваный выдох.
Кисти рук вцепились в край тумбочки, мешая итальянцу толкнуться вперед бедрами, костяшки пальцев побелели, от того, с какой силой от стискивал деревянную поверхность.
Тяжелое дыхание стало прерывистым, когда девушка поднялась чуть выше, достигнув замысловатых клепочек, закрепленных на ремешках возле шеи.
Терпеть эту пытку стало невыносимо, когда нежные пальчики коснулись небольшой пряжки одного из кожаных ремней.
Она вообще понимает, что творит?
– Кейт, – голос дрогнул, когда взгляд коснулся ее томных глаз. Расширенные зрачки почти полностью поглотили серый оттенок радужек.
Дамиано облизнул мгновенно пересохшие губы.
– Ты зря пришла сюда в этом.
Вокалист окинул взглядом тело девушки.
Карие глаза возбужденно пробежались по облегающему черному топику, спустились ниже, почти вылизав аккуратный пупок, и затерялись в небольших складочках слегка помятой юбки.
Кейт заметила прикованный к ее одежде взгляд Дамиано и лихорадочно втянула в себя носиком воздух, вопросительно заглядывая в радужки итальянца.
– Так мне снять это…?
Невесомым шепотом разнеслись по комнате эти слова, отскакивая от панорамных окон.
И оба замерли оглушенные озвученным вопросом.
Словно что-то неимоверно тяжелое упало на голову, заглушив все крутящиеся в голове мысли и даже бешеный стук разрывающего грудную клетку сердца.
Остановились. Ошеломленные. Глядя друг на друга неверящими взглядами.
А в следующую секунду он подался вперед.
К ней.
Сразу захватывая небольшие – уже приоткрытые для него одного – накрашенные темной помадой губы Кейт, впиваясь в них глубоким требовательным поцелуем.
Влажно. Туго.
Именно так, как нравилось ему, принимал ротик девушки его жесткий язык, грубо проникающий глубоко, вылизывающий нёба изнутри.
Приглушенный стон вырвался из груди девушки, когда Дамиано с силой толкнул ее в лопатками в темную стену, не разрывая жаркого поцелуя.
Затылок больно приложился к бетонной поверхности, но Кейт не почувствовала.
Были лишь его требовательные губы, жесткий язык и медленно скользящие руки по телу.
Сотни.
Нет. Тысячи мурашек побежали вверх по позвоночнику от его прикосновений, от каждого мимолетного ощущения прохладных подушек пальцев на обнаженных участках кожи.
Дыхание тяжелое у обоих. Заполняющее комнату рваными стонами и низким рычанием, звучащими в унисон.
И как чертовски правильно раздавались эти звуки…
Горячие губы вокалиста на мгновение отдалились, и Кейт порывисто обхватила тоненькими ручками его шею, испугавшись, что он отстранится.
Дамиано тихо рассмеялся, уткнувшись носом в каштановые кудряшки, вдыхая дурманящий аромат раскиданных по плечам мягких волос.
Кокосовая стружка. И цитрус.
Такой привычный, почти родной. Итальянец прикрыл глаза, блаженно перекатывая на языке этот запах.
Ладонь Дамиано нечетким движением нащупала выступающий на стене перламутровый выключатель.
Яркий свет, заливающий спальню, с раздавшимся во вскипающем подсознании щелчком мгновенно погас, охватывая полутьмой целующуюся пару.
– Так лучше, – шепнул на ушко Дамиано, лишь на миг оторвавшись от влажных приоткрытых губ девушки, которая едва заметно кивнула, что-то неразборчиво простонав тихим голоском.
Даже в темноте можно было различить легкий оттенок улыбки на лице вокалиста, когда его пальцы мягко сжались вокруг маленькой ладошки девушки и потянули к кровати.
Кейт несмело последовала за медленно подводящим ее к постели Дамиано, поглядывая на их переплетенные пальцы.
Было страшно, но ведь так и должно быть в первый раз, верно…?
Когда желание становится сильнее, перебарывая все лишние сомнения и опасения. Когда понимаешь, что просто хочешь этого, откинув в сторону все отвлекающие нелепости.
И сейчас было так.
Прохладная простыня коснулась оголенных плечиков, слегка подрагивающих от волнения.
– Подожди, – не успела выдохнуть Кейт, прежде, чем горячие губы снова врезались в ее рот.
Нависнув над девушкой, Дамиано прижался к ней всем телом, позволяя почувствовать его возбуждение, этот жар, исходящий даже через плотную ткань брюк.
Язык нежно обвел нижнюю губу девушки, оставляя блестящую дорожку на искусанной коже.
– Дамиано, – тихо окликнула она, чувствуя, как обжигающие движения его рук спускаются к завязочкам на топе.
Остановился.
Замер в ожидании, пытаясь сообразить, что на этот раз…
Он задержал дыхание, наполняя до предела раскаленные легкие ее восхитительным запахом, вызывающим легкую дрожь по телу, боясь, что она вновь прервет его, оттолкнет…
– Что случилось? – спрашивает на выдохе. Голос низкий. Чужой. Он не узнал его.
Девушка легонько прикусила губу, чувствуя, как щеки наливаются краской при мысли о тех словах, что нужно произнести. Она не хочет, стесняется этого, но просто обязана сказать.
– Нет, ничего… – неохотно выдавила она, растягивая на выдохе гласные, – просто… ну…
Господи, Кейт, договори уже, что бы там ни было.
Серые радужки забегали по комнате в поисках ориентира. Дамиано чуть не выпустил из груди раздраженный вздох, но сдержался, не желая торопить девушку.
Не время делать ошибки, когда она лежит под ним, в его постели, и пытается произнести уже известные для него слова.
И если надо, он смог бы произнести их сам.
– Что, Кейт? – мягко прозвучал голос, не торопя, но помогая сказать вставшие комом в горле слова.
– Дамиано, я еще… Никогда… – она сглотнула, пряча взгляд, вперив его куда-то в черный узор змея-искусителя, – никогда, – снова замялась, не находя нужного термина, ведь одурманивающий горьковатый запах любимых сигарет вокалиста вскружил голову, вынося любые здравые мысли.
Внутри что-то вспыхнуло ярким пламенем, разгоняя жар по онемевшему телу, туда, ниже, где уже нестерпимо пульсировало, оттягивая кожаные брюки.
И сердце зашлось, ревущим набатом стуча по мозгам – я у нее первый.
Господи, Дам, что это?
Частое дыхание и практически бесконтрольная нежная улыбка на в миг пересохших губах. Словно у тебя это впервые, а не у нее.
Успокоиться. Надо срочно успокоиться.
– Кейт…? – очнувшись, позвал он.
Девушка нерешительно подняла на него свои серые радужки, в которых смущение и неловкость навечно сплелись в прочную косичку с почти диким, горящим желанием, которое заставляло тонуть, расплавляясь в этих глазах.
Дамиано тихо вздохнул, вглядываясь в ее лицо, как бы подбадривая продолжить неозвученную фразу.
– Я никогда… не была с мужчиной… – застенчиво произнесла девушка, не отводя от парня своих глаз, – это мой первый раз.
– Мне остановиться? – спросил Дамиано, выгнув бровь, но Кейт поспешно замотала головой.
– Нет, нет… я не это…
Имела в виду – хотела сказать девушка, но не успела, ведь нежный поцелуй на губах не позволил договорить. Такой мягкий и осторожный, словно вокалист боялся спугнуть ее.
Он был обещанием. Этот поцелуй.
– Я буду осторожен, – заверил Дамиано, немного отстраняясь, и заметил легкую улыбку на лице Кетрин.
Она едва уловимо выдохнула в попытке расслабиться.
Дамиано вновь коснулся нежных губ девушки своими, отвлекая от собственных пальцев, что быстро развязывали веревочки на черном топике.
Плотная ткань полетела в сторону, от чего прохладный воздух спальни опалил кожу оголившегося животика, и Кейт вновь напряглась, испуганно втягивая в себя воздух.
