Текст книги "Когда Локи встретил Дарси (СИ)"

Автор книги: Mind_Game

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Однако Локи по-прежнему не опроверг главное обвинение. Его действия поставили под угрозу судьбу Асгарда и коронацию Тора, повлекли за собой наказание и изгнание – такого человека нельзя было признать заслуживающим доверия, как бы Дарси того ни хотелось.

– Не столь давно вы поведали Тору, что я раскрыл вам правду о нашем происхождении, – заметил между тем Локи. – По сравнению с этим любые ваши проступки кажутся столь незначительными, что я не вижу смысла даже вспоминать о них.

Дарси ещё сильнее смешалась. Ей следовало то ли благодарить его за великодушие, то ли извиняться за то, что выдала его брату, то ли воспринять всё сказанное как иронию и посмеяться вместе с ним.

– Он в обиде на вас?

– О, даже если и так – это не стоит вашего беспокойства. Особенности наших семейных перипетий таковы, что Тор почти всегда в обиде на меня.

Теперь было уже совершенно ясно, что он говорит шутя, однако Дарси всё так же пребывала в неопределённых чувствах и желала бы сейчас оказаться в одиночестве, поскольку в обществе Локи она не могла привести свой ум в ясное состояние.

– Порой мне чудится, что всё происходящее со мной в последнее время – лишь один длинный сон, – наконец сказала она бесхитростно. – Должно быть, оттого мы, люди, и кажемся вам недостойными и ничтожными: нам плохо даётся то, что выходит за пределы нашего понимания.

– Некоторые люди всё же способны видеть достаточно широко, – мягко ответил Локи. – Также некоторым удаётся подкупить нас непосредственностью и умением находить во всём повод для улыбки.

Он снова коснулся её руки, и Дарси, испугавшись трепета, охватившего всё её существо, резко встала с места.

– Я бросила дядю Эрика на произвол судьбы, что является верхом неблагодарности с моей стороны, так что прошу меня извинить, я вынуждена прервать нашу беседу.

– Мистер Селвиг в надёжных руках Тора, – возразил он, однако Дарси уже спешила прочь, и Локи осталось лишь провожать её взглядом.

========== Глава IV ==========

Как выяснилось впоследствии, руки Тора не всегда были так надёжны, как сказал о них Локи.

– Прошу меня великодушно извинить, – опечаленно проговорил Тор. – Я никак не ожидал, что для мистера Селвига доза окажется чересчур внушительной. Гм… Я вовсе не предполагал лишать его возможности передвигаться самостоятельно.

Дарси взглянула на опустевшую бутыль, стоявшую подле Тора, затем на дядю, уснувшего прямо за столом, и на её лице отразилось всё, что она думала по поводу подобных возлияний. Тор продолжал рассыпаться в извинениях, а затем пригласил разместиться в Пемберли на ночь, чтобы не обременять её необходимостью везти дядю в гостиницу.

– Я прикажу подготовить для вас лучшие покои! Вы ни в чём не будете иметь нужды!

Некоторая горячность Тора, вероятно, была вызвана тем, что он и сам позволил себе лишнего, хотя и держался не в пример лучше Селвига. Дарси почла за лучшее принять приглашение и не заставила долго себя уговаривать. Мистер Одинсон не бросал слов на ветер, а потому ей оказали роскошный приём, но никакие удобства не могли отвлечь её от тягостных дум. Чем дальше, тем безнадёжнее Дарси путалась в собственных чувствах и, с какой бы стороны ни пыталась рассматривать всё произошедшее, неизменно приходила к одному и тому же умозаключению: лучшим исходом будет скорейшее возвращение Локи и Тора в Асгард. Что ей, что Джейн лучше позабыть об этом знакомстве и вернуться к прежней размеренной жизни.

Хотя спалось ей недурно, утренние процедуры она выполняла с неохотой, стремясь отдалить момент, когда настанет время спускаться в общую залу. Наконец спустившись, она узнала от дворецкого, что никто из господ ещё не соизволил явиться к завтраку. Нельзя сказать, чтобы услышанное удивило Дарси, поскольку она помнила, чем закончилось вчерашнее застолье. Тем не менее, у неё не было желания сидеть сложа руки в ожидании всех остальных, а потому она, пользуясь отсутствием надзора, предприняла небольшое исследование имения, свободно прогуливаясь по коридорам и, в конце концов, попав в самое отдалённое крыло здания.

Если бы ей стало известно заранее, что она застанет здесь Локи, то Дарси подумала бы трижды, но он сразу же заметил её, и скрываться уже не было смысла.

– Вы любите просыпаться рано, – сказал он, скорее утверждая, нежели любопытствуя.

– Отнюдь, как правило мне не присуща такая добродетель.

– Должен ли я сделать вывод, что вам было неуютно на новом месте, и мы не преуспели в роли гостеприимных хозяев, обязанных обеспечить гостю крепкий сон?

– Возможна ли беседа без каких бы то ни было выводов, простой обмен ничего не значащими фразами?

– Вы слишком многого от меня требуете.

Уголки её рта дрогнули, и Дарси невольно отметила, что ей доставляет изрядное удовольствие улыбаться ему.

– Я не хотела побеспокоить вас, – тут же сказала она, намереваясь уйти.

– Даже не взглянете, что здесь? Уверен, ваш дядя дорого бы дал за то, чтобы осмотреть здешнюю достопримечательность.

Он жестом пригласил её пройти вперёд, и, повинуясь его вкрадчивым движениям и своему недремлющему любопытству, Дарси так и поступила.

Прямо в мраморном полу, покрытом трещинами, застыло нечто, напоминающее огромный молот. Впрочем, надо полагать, именно он это и был – легендарное оружие Тора.

От Дарси не укрылось, как Локи на одно мгновение прикоснулся к рукояти молота и попытался сдвинуть его с места. Ничего не случилось, и Локи почти не изменился в лице. Вероятно, он уже не в первый раз предпринимал такого рода попытки и не рассчитывал на успех, но не мог удержаться от погони за призрачным шансом. Сама Дарси не смела дотронуться до молота и лишь наблюдала, оставаясь на почтительном отдалении.

– Несмотря на внушительный размер, он не выглядит так, словно его невозможно оторвать от земли, – сказала она наконец.

– Не говорите этого при моём брате, иначе рискуете услышать от могучего Тора горькие жалобы, недопустимые для доблестного мужа.

– Я всё же полагаю, что рано или поздно вы отыщете способ вернуть Тору его силу, и горести останутся в прошлом.

– Здесь дело не только в силе, – поправил её Локи. – Молот может поднять лишь достойнейший, а никто не знает наверняка, что подразумевает под собой это понятие. Тор всегда слыл бравым воином и славным преемником для Одина, он был призван стоять на защите слабых и блюсти честь Асгарда. Пока Всеотец сомневается, что эта ноша ему по плечу, Мьёльнир останется неподвижен.

Дарси впала в задумчивость, размышляя о том, что помогло бы Тору исправить его бедственное положение.

– А что, если бы мистер Одинсон и здесь стал оплотом справедливости? – несмело спросила она. – Ведь есть множество людей, пострадавших от жестокой судьбы или от окружения, есть множество людей, нуждающихся в защитнике. Заранее прошу прощения, если моя мысль покажется вам абсурдной.

– Мы не вмешиваемся в людские распри, – произнёс Локи без привычной для него надменности. – Не принимайте мои слова как оскорбление, однако то, о чём свойственно беспокоиться населению Мидгарда, для нас кажется сущими глупостями, не стоящими внимания.

– Я это вполне уяснила ещё в день нашего знакомства. Вы прекрасно дали это понять.

– О нет, моё тогдашнее поведение… было ошибочным, – преодолевая себя, выговорил Локи. – Я был ослеплён злостью и желчью, а оттого всё вокруг виделось мне раздражающим и в немалой степени омерзительным.

– Отчасти так оно и есть, – Дарси позволила себе смешок. – Я не могу упрекнуть вас в том, что вы видите в нашем мире множество недостатков и пороков, поскольку они, все всяких сомнений, встречаются повсеместно.

– Да, вынужден признать, что Мидгард – не то место, где я пожелал остаться бы до скончания веков, – слегка развёл руками Локи.

Дарси сама это понимала, не питая надежд, что тот, кто с таким презрением смотрел на лонгборнское общество, сможет быстро перемениться и проникнуться к людям. Ей стало тягостно находиться в компании Локи, и она предпочла уделить всё внимание Мьёльниру. Покрытый неизвестными рунами, он едва уловимо поблёскивал. Вопреки своему первоначальному намерению, Дарси всё же приблизилась и прикоснулась к металлической поверхности.

– Попробуйте поднять его, – предложил Локи.

– Даже если бы это был простой молот, я не могла бы рассчитывать на то, что без труда с ним управлюсь.

– И всё же, дерзните! – его глаза загорелись хитрым блеском.

Дарси ответила улыбкой и, повиновавшись просьбе, потянула рукоять на себя. В первый миг ей почудилось, что Мьёльнир чуть-чуть сдвинулся, и, судя по тому, что Локи вздрогнул, его посетило такое же видение. Однако, как вскоре оба они смогли убедиться, на самом деле молот остался на месте.

– Как видите, во мне ничего достойного нет, – резюмировала Дарси.

– В таком случае, если опираться на мнение Мьёльнира, мы с вами составили бы прекрасный тандем, поскольку и мне не по силам оторвать его от земли. А впрочем, простите меня за такое оскорбительное предположение. Я забылся и упустил из виду, что вызываю в вас живейшее отвращение.

– О, – только и смогла произнести Дарси.

– К тому же, я проявил верх неучтивости, задерживая вас здесь. Позвольте проводить вас к столу.

Он подал ей руку, и Дарси приняла её. В полном безмолвии они вернулись в зал, где уже собрались все остальные. Дарси испытала острое желание провалиться сквозь пол, поскольку их появление привлекло всеобщее внимание, и пообещала себе впредь держаться подальше от мистера Лафейсона, коль скоро ему удавалось с завидным постоянством лишать её душевного покоя.

Она не подозревала о том, что вскоре ей придётся расстаться с душевным покоем на долгое время, и, когда они с Селвигом вернулись в гостиницу, весьма обрадовалась известию о письме от Джейн. Дарси скучала по сестре и всегда с замиранием сердца приступала к чтению её посланий. На этот раз, однако, предвкушение быстро сменилось дурным предчувствием, стоило от приветственных строк перейти к сути изложенного.

«Дорогая Дарси, – писала Джейн. – Теперь же приготовься, так как я, к своему искреннему сожалению, не могу сообщить никаких радостных новостей. Напротив, нашу семью постигло горе, и, хотя я ещё уповаю на то, что мы сможем разрешить это нешуточное затруднение, ситуация представляется мне крайне удручающей».

Чем дальше Дарси читала, тем в большее отчаяние погружалась. Джейн сообщала, что Лидия покинула Брайтон – и не по требованию родителей, а по собственному побуждению, не поставив никого в известность. Что многим хуже, вместе с нею исчез и мистер Скурдж, и по ряду свидетельств выходило, что они, очевидно, бежали вместе.

«Маменька убеждена, что они непременно поженятся, если уже не сделали этого. Однако отец настроен скептически, и, боюсь, он прав. Если бы у мистера Скурджа были честные намерения, он едва ли увёз бы Лидию тайком. Она же слишком безрассудна и легкомысленна, чтобы понять, чем ей грозит положение, в которое она сама себя поставила».

У Дарси перехватило дыхание. С трудом поднявшись, она вышла из комнаты, надеясь найти дядю, с которым могла бы разделить обрушившееся на неё горе, однако служанка оповестила, что он успел покинуть гостиницу и обещался быть к ужину.

Дарси вернулась к себе и принялась ходить из угла в угол, то вновь бросаясь к письму, то откладывая его в совершеннейшем негодовании. Она не знала, на кого злиться сильнее: на Лидию, поступившую столь опрометчиво, на Скурджа, опустившегося до такой низости, или на себя, поддавшуюся безмятежности отца и не воспрепятствовавшую отъезду младшей сестры в Брайтон. Слабые попытки Джейн выразить надежду на то, что всё ещё может устроиться к лучшему, не нашли отклика в её душе, поскольку Дарси не было свойственно витать в облаках, а потому она сознавала, чем опасны и для Лидии, и для всей семьи Льюисов нынешние обстоятельства. Лидия окажется навсегда потеряна в глазах приличного общества, и остальных сестёр ждёт та же участь, ведь тень от поступка Лидии падёт и на них.

Мысли Дарси переметнулись к Локи и Тору, несмотря на то, что об этом ей следовало бы беспокоиться в последнюю очередь. Тем не менее, именно о них она и подумала, пытаясь представить, как они воспримут такую новость. Ей было мало известно о том, как подобная ситуация оценивалась бы в Асгарде, зато известно, что теперь братья старались соответствовать представлениям о морали, принятым среди обычных людей – следовательно, Дарси не смела рассчитывать на снисхождение. Тут же вспомнились слова Локи, признавшего, что для них горести человеческие – нечто досужее и не стоящее внимания. Захочет ли он хотя бы взглянуть на неё, узнав, какой позор навлекла Лидия на их семейство?

От того, что её заботит мнение Локи, Дарси сделалось только хуже. В таком подавленном состоянии она и пребывала, когда служанка оповестила её о визитёре.

========== Глава V ==========

– Я догадывался, что рискую, представая перед вами второй раз за день, но не рассчитывал, что огорчу вас настолько сильно, – сказал Локи.

Побледневшая Дарси смотрела на него так, точно столкнулась с призраком, что давало ему основания считать свой визит в высшей степени нежелательным. Локи явно был задет за живое, поскольку хотел бы вызывать в ней совсем иные чувства. Он не имел никакого веского повода для того, чтобы навестить Дарси, и втайне переживал о том, как она его примет. Застав её едва ли не в слезах, Локи испытал приступ жестокой горечи, который привычно постарался скрыть за язвительностью.

– Вы ничуть не расстроили меня, – еле слышно произнесла Дарси, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться в его присутствии.

– Ваш вид свидетельствует об обратном.

В самом деле – увидев, кто к ней явился, Дарси совсем потеряла самообладание, а потому со стороны могло показаться, что именно Локи стал причиной её огорчения.

– Вам не следует ничего опасаться, – продолжил он холодно. – Я лишь намеревался оставить вам и мистеру Селвигу приглашение на завтрашний обед, но коль скоро вам столь неприятно моё общество, то не смею больше досаждать вам.

Он отступил было на пару шагов, но Дарси порывисто протянула к нему руку, прижав вторую к груди и, не сдержавшись, всхлипнула. В следующую же секунду устыдившись своей слабости, она опустила взгляд, однако Локи успел заметить промелькнувшее в её глазах отчаяние и застыл на месте, позволив себе бережно коснуться её ладони.

– Что произошло? – с тревогой спросил он, вмиг поняв, что не имеет отношения к её смятённому состоянию.

Тут Дарси, окончательно утратив контроль над собой, горько заплакала. От такого зрелища Локи совершенно опешил и растерялся. Ему доводилось видеть её разгневанной, но нынешняя Дарси казалась беспомощной и глубоко несчастной, что заставляло его сердце замирать в ему самому неведомых чувствах.

– Чем я могу вам помочь? – он сжал её пальцы чуть сильнее, но она лишь отстранилась, покачав головой.

– Боюсь, что ничем, мистер Лафейсон, однако я признательна вам за благородное намерение, – сквозь слёзы пробормотала Дарси. – Я получила ужасное известие о моей сестре Лидии, и, так как повернуть время вспять не под силу никому, никакая помощь невозможна.

– Вы пугаете меня, – сказал Локи, не покривив душой. – Что с вашей сестрой?

– Она сбежала с мистером Скурджем, – на одном дыхании выпалила Дарси. Едва она произнесла это, присутствие духа частично вернулось к ней, словно самым тяжёлым было именно поведать о случившемся Локи. Дарси оттёрла слёзы и взглянула прямо на него, ожидая, что же он скажет. Локи нахмурился, будто не вполне верил услышанному.

– Вы твёрдо убеждены в этом?

– Джейн прислала мне письмо, где подробно изложила всё, что известно о побеге. А известно, надо сказать, не так уж и много, но достаточно для того, чтобы прийти к весьма неутешительным выводам.

Вспомнив о содержании письма, Дарси вновь поддалась влиянию эмоций и принялась вслух казнить себя за то, что не воспрепятствовала отъезду Лидии в Брайтон, а также негодовать о поведении Скурджа.

– Вы не в ответе за поступки сестры, – заметил между тем Локи. – Равно как и никогда не исправили бы натуру Скурджа.

Она находилась не в том состоянии, чтобы оценить справедливость этого замечания, и с удвоенной силой зароптала, обращая гнев против себя самой.

– Но что же было предпринято, чтобы вернуть беглецов? – Локи надеялся отвлечь её внимание и выяснить что-нибудь важное.

– Розыски пока тщетны, следы теряются в Лондоне. Мой отец уже выехал туда, но попытки найти Лидию остались безрезультатными.

– На момент написания письма, – уточнил он. – Быть может, с тех пор появились новые зацепки.

Она подняла на него взгляд, силясь понять, зачем Локи старается сохранять видимость сочувствия и подбирает слова поддержки, тогда как безысходность ситуации очевидна. Ему должно быть тошно находиться с Дарси под одной крышей, и она ни на миг не могла допустить, что он искренен с нею. Ей пришло в голову, что, быть может, они и вовсе видятся теперь в последний раз, так как побег Лидии невозможно удержать в секрете, а значит, ни одно благородное семейство не захочет скомпрометировать себя общением с Льюисами.

– Надо полагать, прискорбное известие не позволит вам нанести завтра визит в Пемберли, – Локи не спрашивал, а утверждал, хотя по его интонации нельзя было понять, испытывает ли он сожаление по этому поводу.

– Разумеется, – Дарси подавила тяжёлый вздох. – Прошу передать наши извинения мистеру Одинсону и всем прочим.

– В таком случае, я вынужден оставить вас, поскольку сомневаюсь, что моя компания сейчас уместна.

Он сухо кивнул и, откланявшись, направился к выходу, однако замер на полпути. Его лицо исказилось, отражая противоречивые переживания.

– Я всё же должен…

Дарси с трепетом взглянула на него, будто он мог одним взмахом руки отвести беду. Однако Локи осёкся, вернул ей тоскующий взгляд и скрылся за дверью. Дарси рухнула на стул и слабым голосом кликнула служанку, чтобы та снарядила кого-нибудь за мистером Селвигом. Им следовало отправиться домой – и как можно скорее.

Узнав о происшествии, дядя сделал всё возможное, чтобы они попали в Лонгборн в кратчайшие сроки. Никогда прежде Дарси не доводилось возвращаться в дом в таком угнетённом состоянии духа. Завидев родные места, она не испытала приятного волнения, охватывающего её в таких случаях, а лишь с тревогой всматривалась – не выйдет ли Джейн встречать их, нет ли у неё новых новостей, лучше или хуже уже известных.

Однако первой их встретила притихшая Китти.

– Что слышно о Лидии? – с замиранием сердца спросила Дарси после краткого приветствия.

– Ничего, – сообщила сестра. – От папеньки пока не приходило писем.

– Я убеждён, что мистер Скурдж не может поступить настолько низко, – в который раз заявил Селвиг. – Должно быть, он намеревается предложить Лидии руку и сердце, если уже не сделал этого.

Дарси только судорожно вздохнула: она ни за что не пожелала бы Лидии такого мужа, хотя остаться незамужней в подобной ситуации было ничуть не лучше.

Едва войдя в дом, она попала в объятия Джейн. Та заметно осунулась и побледнела, очевидно было, что последние дни дались ей с трудом. По просьбе Дарси Джейн ещё раз поведала обо всём, что знала, и вновь поделилась надеждами на то, что всё ещё можно уладить.

– Скурдж – предатель, – сказала Дарси, когда убедилась, что они с сестрой остались наедине. – Он асгардец, изгнанный за преступления против трона. Это человек дурной натуры, действующий лишь в своих интересах. Если бы я была чуть более настойчивой и уговорила отца не отпускать Лидию в Брайтон, то ничего бы не случилось! Как я могла допустить подобное!

– Даже если всё так ужасно, как ты рассказываешь, твоей вины в случившемся нет, – отрезала Джейн. – Отец поступил недальновидно, Лидия – глупо, Скурдж – подло. А мы должны придумать, как спасти сестру. Матушка целыми днями причитает, но рыданиями делу не поможешь.

– Что мы можем? Дядюшка обещал присоединиться к поискам, он уже отдал соответствующие распоряжения своему поверенному, чтобы пока не ждали его возвращения. Но что остаётся нам, Джейни?

– Мы не так беспомощны, как можно подумать, – ответила та. – Недавно открылось, что Лидия в переписке с Китти делала определённые намёки, на основании которых можно судить о планирующемся побеге. Имея на руках доказательство, мы обратимся к полковнику Фьюри, поскольку поступок Скурджа так же нежелателен для репутации Фьюри, как Лидии – для репутации нашей семьи. Он наверняка не откажет поспособствовать в поисках, и к тому же, это ведь его жена пригласила Лидию в гости, поэтому часть ответственности лежит на ней.

Дарси покачала головой. Если бы речь шла об обычном человеке, то оставалась бы надежда на благополучный исход, но Скурдж был асгардцем, пусть и не представителем высших кругов, и Дарси боялась, что ничьё вмешательство не поможет остановить его.

– Скурдж уже давно скитается по нашему миру, и я предполагаю, что он с лёгкостью уйдёт от любого преследования, даже если полковник Фьюри возглавит поиски, – озвучила она свои опасения.

Впрочем, не все в семье были настроены упаднически. Китти лелеяла мечту, что Лидия выйдет замуж за Скурджа, а это будет значить, что и с Китти однажды может приключиться такая же романтическая история. Миссис Льюис, несмотря на постоянные оханья и сетования, также полагала, что Скурдж обязан жениться на её дочери, так как в противном случае она незамедлительно признает его худшим человеком на Земле, а уж едва ли он будет готов примириться с этим званием. Отсутствие супруга, однако, не лучшим образом сказывалось на её настроении, поэтому время от времени она впадала в истерические припадки, провозглашая, что с мистером Льюисом наверняка приключилось несчастье, если поиски завели его в неблагополучные районы Лондона. Дарси и Джейн старались, как могли, уравновешивать её буйные проявления эмоций, но и им тяжело давались дни томительного ожидания новостей. Только Мария оставалась, по своему обыкновению, отстранённой, хотя даже она казалась более сумрачной, нежели обычно. Порой Дарси удивлялась тому, как безразлично Мария воспринимает любые происшествия, но вскоре выяснилось, что здесь не всё так просто.

В один из вечеров, тянувшихся так же мучительно долго, как и все предыдущие, на пороге Лонгборна объявился нежданный гость. Он был действительно нежданным, и потому, когда прислуга оповестила о прибытии полковника Фьюри, все присутствовавшие в зале дамы с изумлением переглянулись. Фьюри же невозмутимо обвёл миссис Льюис и её дочерей единственным глазом – смотрел он так, словно знал прегрешения и промахи каждой, что изрядно нервировало.

– Я в замешательстве, полковник! – воскликнула миссис Льюис. – Я знаю, что вы точно так же, как и мы, живейше заинтересованы в поимке беглецов, и мы направляли вам запросы с целью выяснить, нет ли у вас предположений относительно их местонахождения, однако не смели рассчитывать, что вы явитесь лично, да ещё и столь скоро!

– Не смели рассчитывать? – с едва уловимым удивлением перепросил Фьюри. Лицо его, между тем, не изменило своего непроницаемого выражения. – Здесь, должно быть, какое-то недоразумение. Я приехал именно по вашей просьбе, точнее – по просьбе вашей дочери, Марии. Могу я увидеть её?

Марии единственной не было в зале но, заслышав о появлении полковника Фьюри, она показалась из своей комнаты, причём случилось это ровно в тот момент, когда он выразил пожелание лицезреть её. Поздоровавшись, полковник сразу перешёл к делу:

– Прошу, объясните, о чём шла речь в вашем письме, так как я впервые слышу о наличии у меня жены.

– Как я и предполагала, – преспокойно сказала Мария, что произвело неизгладимое впечатление на всех остальных членов семьи.

========== Глава VI ==========

Казус с женой полковника Фьюри раскрылся весьма скоро. Мария пояснила, что подозрения возникли у неё сразу, стоило Лидии мельком показать письмо, якобы полученное от миссис Фьюри. Так как отец отпустил Лидию в Брайтон, больше эта тема не поднималась, но ввиду новых обстоятельств Мария вспомнила о своих подозрениях и предприняла попытку найти письмо, чтобы изучить его. Удача улыбнулась ей, письмо обнаружилось среди прочих, хранящихся в шкатулке в комнате Лидии.

– Почерк намеренно изменён, но в целом не возникает сомнений – это писала Лидия, – Мария продемонстрировала Фьюри лист. – Должно быть, она немало позабавилась, составляя послание самой себе, и понадеялась, что придирчиво никто его рассматривать не станет. К сожалению, так и случилось, но теперь я исправила нашу ошибку и, как только убедилась, кто автор текста, поспешила вызвать вас.

– Но как ты посмела вскрыть личную корреспонденцию сестры?! – возмутилась миссис Льюис. Дарси ничуть не удивилась, что этот проступок по сравнению с выходкой Лидии показался матери куда более серьёзным, поскольку она всегда защищала младшую из дочерей.

– Я провинилась, матушка, – сказала Мария. – Должно ли нам отложить выяснение обстоятельств побега и прослушать нотации?

– Дерзкая девчонка! Никакого сладу с ними, полковник, видите ли вы, что творится в этом доме! Бедняжка Лидия попала в беду, а они упражняются в острословии!

Фьюри проронил пару слов сочувствия, однако, если Дарси хоть сколь-нибудь разбиралась в людях (а она предпочитала считать, что освоила это искусство на весьма недурном уровне), речь Марии оказала на него сильное впечатление, и он смотрел на неё не без восхищения, пусть и тщательно замаскированного.

– По всему выходит, что Лидия и мистер Скурдж условились заранее, придумав, как усыпить бдительность отца, – продолжила она. – Для нас была заготовлена ложь о мнимом приглашении несуществующей миссис Фьюри, а для вас?

Мария обращалась к полковнику прямо и решительно, без тени заискивающей почтительности, тогда как почти все в его окружении робели перед ним.

– Мне она объяснила, что в Брайтоне проживает её родственница, к которой её направили родители, – Фьюри, недовольный тем, как его легко обманули, скрестил руки на груди. – Вот после подобных случаев я и испытываю затруднения с доверием.

– Но раз они хотели сбежать вместе, – неожиданно подала голос Китти, – разве не можем мы полагаться на то, что мистер Скурдж имел серьёзные намерения в отношении Лидии?

Дарси едва удержалась от горестного восклицания: как можно быть настолько наивной! Все остальные, даже миссис Льюис, пребывали в самых расстроенных чувствах.

– Не можем, – мрачно сказал Фьюри. – Но раз я допустил непростительный промах, мне его и исправлять. Спешу заверить, неудач на сей раз не предвидится. Мистер Роджерс, обескураженный подлостью мистера Скурджа, вызвался помочь мне. Кроме того, у меня есть на примете надёжный человек, лучший в своём деле, от его глаз не укроется никто.

– Разрешите полюбопытствовать, не о мистере Клинтоне Бартоне ли речь? – неожиданно спросила Мария.

Миссис Льюис с недоумением воззрилась на неё.

– Да, но откуда вам о нём известно? – изумился Фьюри.

– Мне случается скрашивать досуг чтением газет, а его имя нередко мелькает в криминальной хронике, – ответила она, позволив себе мимолётную улыбку. Фьюри кашлянул, явно озадаченный её осведомлённостью, а Дарси подумала, что они слишком мало знают об интересах Марии, предпочитающей держать свои секреты под замком.

– Как бы там ни было, мы исправим это досадное недоразумение с мистером Скурджем, – заверил Фьюри, и, хотя он был прерван трагическим возгласом «Недоразумение? Да это настоящая катастрофа!», принадлежащим, разумеется, миссис Льюис, это мало поколебало его невозмутимость. – Я немедленно приступаю к расследованию и обещаю извещать вас о любых важных новостях.

С его уходом семейство Льюисов приободрилось. Миссис Льюис нашла некоторое удовольствие в том, чтобы строить предположения, как Фьюри и загадочный мистер Бартон с лёгкостью устанавливают местоположение Лидии и Скурджа, увещеваниями убеждая последнего на ней жениться. Джейн и Дарси, пусть их фантазия была не такой богатой, понадеялись, что отныне дело в надёжных руках. Впрочем, Дарси также была заинтригована той ролью, которую сыграла во всём произошедшем Мария, и не удержалась от расспросов.

– На наших глазах рос талантливый сыщик, а мы всё пропустили, – сказала Дарси в привычном шутливом тоне.

– Если я предпочитаю молчать, это ещё не значит, что я предпочитаю не думать, – откликнулась Мария. – Впрочем, я всего лишь обратила внимание на весьма очевидные нюансы.

– Ты сумела впечатлить самого полковника Фьюри, – Джейн поддержала Дарси. – А это мало кому удаётся.

– Что ж, теперь, случись мне умереть, вы будете знать, какое достижение высечь на надгробии.

Получив от сестёр укоризненные взгляды, Мария снова едва заметно улыбнулась и поднялась к себе, а миссис Льюис с остальным дочерьми ещё долго обсуждала визит полковника Фьюри.

На фоне этих событий возвращение мистера Льюиса, состоявшееся спустя несколько дней, могло бы пройти почти незамеченным, поскольку он не привёз с собой ни Лидию, ни добрых вестей, но все успели соскучиться по нему и не желали дать ни минуты покоя. Первой о том, что отцу нужно передохнуть с дороги, подумала Дарси, и, умея быть весьма убедительной, если того требовал случай, настояла на том, чтобы повременить с расспросами. Мистер Льюис взглядом поблагодарил её. По его осунувшемуся лицу можно было заключить, что поиски забрали много сил, так и не увенчавшись успехом. Чуть оправившись и подкрепившись, он рассказал, как бесплодно искал Лидию и Скурджа в Лондоне, и как мистеру Селвигу также не удалось нигде обнаружить беглецов. К его удивлению, миссис Льюис была не так удручена и разочарована услышанным, как он предполагал.

– Это весьма огорчительно, однако вскоре всё изменится, любезнейший мой супруг! – поспешила объявить она. – Полковник Фьюри лично взялся за дело, а потому мы вот-вот услышим свадебные колокола, возвещающие о счастье и семейном благополучии нашей крошки Лидии!

– Скорее мы услышим похоронные колокола по мою душу, – не преминул возразить мистер Льюис.

– Ах, вечно вы предрекаете что-нибудь дурное! Душенька Лидия станет миссис Скурдж, уж я вам это говорю точно, а всякие джентльмены, возомнившие, что наше общество для них недостаточно хорошо, ещё пожалеют об упущенных сокровищах!

Она, несомненно, намекала на бывших арендаторов Недерфилда, чей отъезд почитала за личную обиду, нанесённую ей и её дочерям. Дарси, с тяжёлым сердцем слушая матушкину болтовню, также невольно вспомнила о Торе и Локи. О последнем она думала куда чаще, чем находила разумным, и вынуждена была признаться себе, что мистер Лафейсон слишком сильно запал ей в душу, тогда как вероятность встречи с ним стремилась к нулю. Сколько бы Дарси ни твердила, что это к лучшему, сердце её исполнилось тоской. Она прилагала все усилия к тому, чтобы переживать только о Лидии, но не могла не представлять себе, как презрительно скривится Локи, если при нём кто-нибудь упомянет их семейство, отныне очернённое в глазах общества. По непостижимой причине он разглядел в Дарси особу, отличную от других девушек её круга, но теперь никак не мог остаться при прежнем мнении. Любая их связь была бы мезальянсом и прежде, а в нынешних обстоятельствах оказывалась категорически недопустимой.