Текст книги "Когда Локи встретил Дарси (СИ)"

Автор книги: Mind_Game

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

– Что ж, нет ничего зазорного в том, чтобы советоваться с тем, кому доверяешь, – сказала Дарси, хотя ни на секунду не согласилась бы с тем, что стоит руководствоваться советами такого человека, каким являлся Локи.

– Да, вы совершенно правы. А касательно того, что порой всё оборачивается не так, как нам мечтается… Примите мои сочувствия.

– Простите, я, должно быть, не совсем поняла вас. В чём вы находите повод для сочувствия?

Фандрал подкрутил усы, что больше походило на попытку растянуть время.

– Не сочтите за дерзость, но чаяния вашей сестры были заметны невооружённым глазом. Я слышал не раз, как ваша матушка говорила…

– Довольно, прошу. Я знаю, о чём говорила моя матушка, но Джейн никогда не позволяла себе ничего, что выходило бы за рамки приличий.

– Вне всяких сомнений! Однако в обществе происходящее восприняли так, что дальнейшие действия Тора предполагались совсем не такими, какими они оказались в действительности. И, позвольте признаться вам, я находил и нахожу идею Локи о немедленном отъезде из Недерфилда нецелесообразной. Он слишком усердствовал и слишком настойчиво подвёл Тора к мысли поступить так.

Дарси едва не задохнулась от возмущения. Она и прежде догадывалась, что мистер Лафейсон считает Джейн неподходящей партией для брата, но теперь, благодаря словам Фандрала, Локи стал в её глазах главным кукловодом, блистательно разыгравшим единственно верный, по его мнению, сценарий.

– Каковой бы ни была его настойчивость, я полагала, что мистер Одинсон не позволит никому вмешиваться в… – тут Дарси осеклась и умолкла на мгновение, спохватившись, что не может вслух произнести «в дела сердечные». И она, и её собеседник понимали, о чём речь, но правила хорошего тона не давали ей возможности выражаться открыто. – Я полагала, что он вполне самостоятелен в суждениях.

– Вы ставите меня в затруднительное положение, – сказал Фандрал с непривычной для себя серьёзностью. – Ввиду некоторых обстоятельств я не могу быть полностью откровенен с вами, хотя вы этого, разумеется, заслуживаете. Не все вещи мне дозволено называть своими именами, а потому прямо сейчас я не сумею оправдать Тора в ваших глазах.

Дарси с трудом подавила соблазн рассказать ему, что ей известно больше, чем он предполагает.

– В таком случае оставим эту тему, и прошу извинить меня за мою назойливость.

– Вы ничуть не обременили меня, – заверил её Фандрал, блистая улыбкой. – Ваша компания может приносить исключительно удовольствие.

Дарси ответила ему вежливой благодарностью, однако уже без всякого воодушевления продолжала прогулку, и даже его весёлый настрой не спас положение. Всё в ней восстало против Локи – досталось, правда, и Тору, однако младший брат оставил старшего далеко позади. Как он мог настроить Тора против Джейн, если сам и ногтя её не стоил? Как мог настоять на разлуке, пренебрегая зародившимся на его глазах чувством? Дарси невольно ускорила шаг, пребывая в сильном раздражении, и Фандрал, проводив её почти до самого дома, удручённо сказал:

– Я вижу, что наш разговор был вам в тягость. Что ж, сожалею, что послужил причиной вашего огорчения.

– Вы ни в чём не провинились, – возразила Дарси. – Будьте уверены, что за моё огорчение должен ответить другой человек.

Распрощавшись с Фандралом, она поднялась на крыльцо.

– Нас ждёт господин Голдблюм! – воскликнул мистер Коллинз, едва завидев её. – Где вы пропадали так долго, милая кузина, ведь наше опоздание будет признаком чудовищного неуважения к человеку, которому мы стольким обязаны!

– Простите, что задержала вас, – сказала Дарси. – Я почувствовала себя нехорошо и не смогла вернуться домой так быстро, как намеревалась. Теперь же вы можете ехать, а я, с вашего позволения, останусь.

– Об этом не может быть и речи! Господин Голдблюм…

– О, дорогой, взгляни, как Дарси бледна! – вмешалась Шарлотта – Господин Голдблюм не одобрит, если мы привезём её в таком состоянии.

– А впрочем, ты права, – согласился он. – Ей надо остаться дома.

Дарси едва заметно улыбнулась Шарлотте, выражая признательность за помощь. Она в самом деле испытывала острую необходимость побыть в одиночестве.

========== Глава VI ==========

Дарси не раз поблагодарила в мыслях Шарлотту, вмешательство которой позволило ей избежать визита в Розингс. Находясь в расстроенных чувствах, она не хотела видеть никого, и вести досужие светские беседы с господином Голдблюмом было бы ей в тягость. Попытки развлечь себя чтением вскоре были отметены как бесплодные, поскольку Дарси никак не удавалось выбросить из головы разговор с Фандралом. Ах, если бы она только могла свидеться с Тором: пусть и не посмела бы спросить его о чувствах к Джейн напрямую, его поведение сказало бы ей о многом! Отчего-то Дарси верилось, что Тор по-прежнему влюблён в Джейн, а значит, они оба не заслуживают разлуки.

Служанка прервала её размышления, постучавшись в дверь.

– К вам мистер Локи Одинсон, мисс.

– Ко мне? – Дарси не сдержала удивления. – Ты ничего не напутала, Энни?

Сколько бы раз Локи ни посещал Хансфорд, он ни разу не объявлял, что цель его визита – именно она, мисс Дарси Льюис.

– Он сказал, что желает видеть вас.

– Что ж, пригласи его войти.

Она вздохнула, покорившись неизбежному. Этот человек по странной, необъяснимой прихоти упорно добивался будто бы случайных встреч с ней, и вот теперь застиг её в одиночестве, в подавленном состоянии духа. Коль скоро он с такой настойчивостью ищет её общества – будь посему.

Смятение Дарси лишь возросло, когда она увидела Локи и с одного взгляда поняла, что им владеет не меньшее смятение, нисколько для него не характерное. Поздоровавшись с ней, он прошёл в комнату, однако не мог найти себе места, нервно ходя из угла в угол, а руки его так крепко стискивали перчатки, что костяшки пальцев побелели.

Дарси не имела ни малейшего побуждения первой разорвать тишину, но вид Локи оказал на неё сильное впечатление, и она, испугавшись, что его привело сюда какое-нибудь внезапное несчастье, уже было собралась спросить о причинах его появления в Хансфорде. Тем не менее, он всё же опередил её.

– Должно быть, вы не ожидали моего вторжения и сейчас пребываете в недоумении.

Локи наконец остановился, прямо напротив неё, и проговорил это, взглянув ей в глаза с отчаянным безрассудством.

– Как бы там ни было, вы уже вторглись, – Дарси попыталась обратить всё в шутку, но губы не слушались её, и улыбка вышла натужной. – Облегчите же душу и признайтесь, что привело вас сюда.

На его бледных щеках проступили красные пятна.

– Вы зрите в корень, я пришёл затем, чтобы сделать признание.

– Я слушаю вас со всем возможным вниманием.

– Отрадно узнать, что я всецело владею вашим вниманием, однако мне этого мало, а потому я рассчитываю всецело завладеть и вашим сердцем, как вы завладели моим.

Ахнув, она изумлённо воззрилась на него, ни на секунду не веря в то, что Локи мог сказать такое. Должно быть, это какая-то изощрённая шутка или западня, по неведомой причине подготовленная для неё. Дарси судорожно вдохнула, словно это помогло бы ей подобрать ответ, но так и не сумела произнести ни слова.

– Вы должны были заметить, что вызываете во мне сильное чувство, – продолжил Локи, ввергая её в ещё большее изумление. – Вы достаточно проницательны и не могли не догадаться, что я восхищён вами.

– Я вынуждена разочаровать вас, – едва слышно проговорила она, опустив глаза в пол. – Моя проницательность оставляет желать лучшего, и ваши речи для меня подобны грому среди ясного неба.

Локи с недоверием нахмурился, однако вид Дарси красноречиво говорил о том, что она не солгала.

– Что ж, – помолчав, сказал он. – Пусть хоть такой гром будет мне подвластен.

Она не поняла эти его слова, да и не хотела. В первое мгновение признание Локи потрясло Дарси, ей показалось, что она будто пребывает в ином измерении, и всё происходящее с нею – лишь сон. Локи, однако, был более чем реален, и он продолжил свою пламенную речь, говоря о том, что Дарси стала единственной девушкой, способной внушить ему душевный трепет и похитить его спокойствие.

– Я привык полагаться исключительно на собственные желания, и мне нет дела до того, что обо мне подумают окружающие, – добавил он, словно убеждая в чём-то самого себя. – Я делаю, что хочу, а потому предлагаю вам руку и сердце, в надежде, что вы вознаградите меня согласием.

Дарси сделала глубокий вдох, стараясь унять дрожь в пальцах.

– И что же могут подумать окружающие, согласись я принять ваше предложение? – спросила она, и гнев внутри неё нарастал с каждой секундой.

– Как раз это не имеет для меня ни малейшего значения!

– И всё же вы упомянули именно об этом!

Локи с неудовольствием посмотрел на неё, и Дарси поняла, что повела себя иначе, чем он ожидал.

– Если вы так настаиваете, я озвучу, что наш союз является неподобающим, поскольку наше положение в обществе слишком разнится. Будь вы хоть дамой из высшего света, я и то счёл бы для себя унизительным смотреть в вашу сторону. Вы не знаете правды о моём происхождении, а потому не можете в полной мере оценить, чем я поступился, открыв вам сердце.

– Прекрасно, – сказала Дарси, поражённая его бесстыдством. – Это освобождает меня от угрызений совести, обычно соседствующих с необходимостью отказать претенденту на руку и сердце.

– Как было с мистером Коллинзом? – не удержался Локи, припоминая ей её обман.

– Именно так, – с вызовом ответила она. – Вас же мне ничуть не жаль, и не только ваше поведение, переходящее все границы допустимого, тому виной.

Локи непроизвольно сжал пальцами спинку кресла, стоявшего перед ним.

– Так вы отказываете мне из-за того, что сами же вынудили меня быть с вами откровенным? Вас так оскорбила неприглядная правда? Разве вы сами не знаете о своём незавидном происхождении, разве не замечаете, как вульгарны манеры многих ваших родственников? Вы полагаете, что я должен быть счастлив, опускаясь до такого уровня?

– Вам и не придётся до него опускаться, – задыхаясь от негодования, проговорила Дарси. – Уверена, вы вскоре поймёте, что ваше признание – не более чем каприз, и позабудете обо мне так же быстро, как позабыли о правилах приличия в нашем нынешнем разговоре. Я не вижу никаких оснований к его продолжению, мистер Лафейсон!

Последние слова слетели с языка помимо воли Дарси, и она запоздало прижала ладонь ко рту. Взгляд Локи сделался пугающе пронзительным.

– Вот как, – вкрадчиво и медленно произнёс он. – Так вам известно больше, нежели я предполагал. Мне нужно благодарить за это мистера Скурджа, верно?

– Вы не ошиблись, – Дарси призвала на помощь всё своё бесстрашие. – Да, мне известно о норвежском графстве, откуда вы родом, и о предательстве, которое вы совершили. Нет нужды объяснять, что я никогда не стала бы женой такого человека!

– Так вот в чём истинная причина вашего отказа, – ядовито сказал Локи, и по всему было видно, что внешнее спокойствие даётся ему из последних сил.

– Их куда больше, не сомневайтесь.

– Окажите мне любезность, будьте так добры перечислить все.

– Охотно! – воскликнула Дарси, позабыв о своём намерении прекратить разговор. – Начнём с ваших манер. Вы с истинной страстью осуждаете чужие, но забываете посмотреть на себя, а между тем заслужили среди всех моих знакомых репутацию надменного, самонадеянного человека, ни во что ни ставящего других людей. Общение с вами никому не приносит удовольствия. Продолжим тем, что вы отчего-то считаете себя вправе вершить судьбы: мне известно о том, какую роль вы сыграли в разлуке вашего брата и моей сестры. Презрев их чувства, вы поступили так, как хотелось вам! И наконец, о том, что мне поведал мистер Скурдж. Я не знаю, отчего ваш брат допустил примирение с вами, однако знаю, что вы разрушили жизнь многих подданных, и мистер Скурдж – первый в их числе. Не станете же вы отрицать, что повинны в его бедствиях?

– Могу с гордостью подтвердить, что ими он обязан мне, – желчно сказал Локи, заставив Дарси всплеснуть руками от возмущения. – И принимаю ваши обвинения касательно Тора и мисс Льюис, но пусть она трижды подумает, нужен ли ей кавалер, столь сильно подверженный влиянию брата. А что до моих манер и общения со мной – разве не вы столько раз заводили беседы во время вашего пребывания в Недерфилде, и разве теперь, в Розингсе и Хансофрде, не мы вели долгие интереснейшие дискуссии, прогуливаясь по парку?

– Вы правы, я была достаточно беспечна для того, чтобы беседовать с вами, несмотря на моё отношение к вам. Теперь я вижу, как заблуждалась, поскольку не должна была и словом обмолвиться с подобным человеком. Вы без тени раскаяния говорите о ваших злодеяниях, насмехаетесь над чувствами других и при всём том остаётесь полностью довольны собой, как и прежде!

Локи с отчаянным ожесточением смотрел на неё, словно она только что отхлестала его по щекам. Дарси прервала свою тираду, тяжело дыша, и отвернулась, чтобы скрыть вступившие на глазах слёзы.

– Не все ваши догадки верны, – глухо сказал он. – Ни один человек, признавшийся даме в любви, не может быть доволен собой, если она так бессердечно ему отказала.

– Вы утверждаете, что любите меня, но ни в одной вашей фразе любви нет, – ответила Дарси, продолжая стоять к нему спиной. – И я убеждена, что вы поддались мимолётному порыву, предложив мне брак.

– Я предложил вам брак лишь потому, что это единственный допустимый в вашем обществе способ удержать девушку подле себя.

Она остолбенела. Увидев, что его реплика повергла её в глубокий шок, Локи устало смежил веки.

– Мисс Дарси, – в его голосе прорезалась безнадёжная горечь, и вместе с тем отступила злая язвительность. – Несмотря на узнанное от Скурджа, вы не вполне представляете себе, с кем имеете дело. Многое из сказанного мною теряет смысл, поскольку я не был до конца с вами откровенен. Мне надлежит подчиняться иным правилам, нежели подчиняетесь вы и всё ваше окружение, и я исхожу из мотивов, которые лежат вне пределов вашего понимания. Теперь я ясно вижу, что в свете этого моё признание и в самом деле было неуместным, поэтому мне остаётся сожалеть о том, что я потревожил ваш покой.

Дарси опустилась на стул, ощущая, что ноги едва слушаются её. Сердце неистово билось в груди, а ум отказывался поспевать за происходящим.

– Итак, простите меня и забудьте всё, что я вам сказал. Спешу откланяться, дабы прекратить ваши терзания.

– Если бы они могли прекратиться так легко! – вырвалось у неё, когда за ним уже закрылась дверь.

========== Глава VII ==========

Утро следующего дня застало Дарси разбитой и опустошённой. Она всю ночь не могла сомкнуть глаз, раз за разом вызывая в памяти разговор с Локи. Внимательная Шарлотта предприняла было попытку выяснить, что стало виной состоянию подруги, но ей так и не удалось ничего добиться. Мистер Коллинз, также заметивший бледный вид Дарси, пустился в рассуждения о медицинских средствах, укрепляющих здоровье, и о бережном отношении к оному. Дарси с вежливой улыбкой кивала ему, думая о том, под каким предлогом она могла бы удалиться в свою комнату.

– Мистер Локи Одинсон и мистер Фандрал уезжают! – с этой новостью в дом вбежала Мэри, уже успевшая после завтрака сходить на прогулку. – Я встретила мистера Фандрала по пути, и он просил кланяться вам всем.

– Вот как? – переполошился мистер Коллинз. – Но ведь завтра большой приём у господина Голдблюма, и они также приглашены!

– Не сомневаюсь в том, что их отъезд вызван неотложными обстоятельствами, – добродушно сказал сэр Уильям. – В противном случае они никогда бы не пренебрегли таким приглашением.

Дарси побледнела ещё сильнее и ничего не сказала. Оставшись, наконец, в одиночестве, она рассудила, что отъезд Локи принесёт ей облегчение, и попыталась убедить себя в том, что всё складывается наилучшим образом, однако душа её преисполнилась неясным томлением. Полагая, что сборы в дорогу не позволят Локи тратить время на прогулки, Дарси отправилась в Хансфордский парк, уже исхоженный ею вдоль и поперёк. Обычно она неизменно любовалась пейзажами, каждый день находя новые живописные уголки, но теперь шла по тропинке, глубоко погружённая в свои мысли, почти не поднимая глаз.

Оклик Локи – а голос его она не спутала бы ни с чьим другим – вернул её к действительности, и Дарси вздрогнула, увидев, как близко он подошёл, оставшись незамеченным.

– Не пугайтесь так, – отрывисто сказал Локи. – Я не задержу вас дольше, чем на миг, и не доставлю вам хлопот неугодными просьбами. Прошу лишь принять моё письмо.

С этими словами он протянул ей конверт из плотной зеленоватой бумаги, и Дарси приняла его, отрешённо разглядывая затейливую печать. Локи выполнил своё обещание: он не произнёс больше ни единой фразы и откланялся, сию минуту затерявшись среди листвы. Если бы в руках не осталось письма, Дарси могла бы решить, что встреча с мистером Лафейсоном была лишь плодом её воображения.

Она ещё долго бродила по парку, не решаясь открыть послание Локи. Постепенно состояние её сделалось совершенно невыносимым, Дарси измучилась, то уговаривая себя поскорее прочесть письмо, то порываясь порвать его, не читая.

Весеннее солнце, не встречая на чистом небе преград, грело в полную силу, но Дарси бил озноб, и в конце концов она, испытывая настоящее недомогание, почла за лучшее вернуться в дом. Сославшись на головную боль, она заперлась у себя до вечера.

Конверт пролежал на секретере не один час, прежде чем всё же был распечатан. Листы, исписанные острым беглым почерком, живо напомнили ей о том, чья рука выводила эти буквы. Дарси с лёгкостью могла представить себе, как Локи с горделивой осанкой восседает за письменным столом и водит пером по бумаге. Отогнав от себя назойливый образ, она принялась за чтение.

Приветствие и заверения в том, что он не станет повторять своё предложение, Дарси пробежала глазами бегло, едва вникая в суть изложенного. Впрочем, дальнейшее содержание послания заставило её вчитаться тщательнее. Локи писал:

«Я нисколько не сомневаюсь, что вчера вы не пожелали бы выслушать меня: столь велика была ваша праведная ярость, что любые мои попытки оправдаться не достигли бы вашего сердца. Тем не менее, я всё ещё питаю призрачную надежду быть услышанным и понятым, хотя мне претит необходимость отстаивать своё доброе имя перед кем бы то ни было, и даже перед вами, несмотря на моё особое к вам отношение. А потому прошу простить меня, если тон письма покажется вам недостаточно заискивающим. Я не собираюсь вымаливать у вас прощение и лишь излагаю факты, которые, возможно, помогут вам отнестись к случившемуся с большей долей справедливости».

Рассержено поджав губы, Дарси подумала, что в заносчивости мистер Лафейсон действительно не знает себе равных. Вместе с тем, хоть его тон и пробуждал в ней бурю негодования, прекратить чтение она уже не находила в себе сил.

«Намедни вы поставили мне в упрёк то, что я смею вершить чужие судьбы. Конечно, смею, ведь я бог, наивное вы создание! И если вы решили, что я слишком много возомнил о себе, то отриньте свои подозрения. Это не фигура речи. Скурдж, которого вы так рьяно рвались защищать, уверенная в том, что он пострадал из-за меня, не был с вами честен. По крайней мере, он побоялся открыть вам всю правду – по вашим словам я догадался, что Скурдж не упомянул о моём истинном происхождении. Вы считаете, что я бастард, но не знаете, что Асгард, долгое время приходившийся мне домом, находится вовсе не в скандинавских землях. Это один из девяти миров, которым правит Один Всеотец, и от Земли, которую мы называем Мидгардом, наш мир отделяет огромное расстояние».

Дарси готова была рассмеяться, пусть этот смех прозвучал бы скорее болезненно, нежели радостно, однако вдруг ей вспомнилась модель, по случайному совпадению увиденная ею в Недерфилде.

– Так не бывает, – сказала она себе, сообразив, что ровно девять миров там и было представлено. – Я решительно отказываюсь верить этому!

Вместе с тем ей на ум пришли слова Джейн. Сестра не раз заговаривала о том, что Тор наделён знаниями, превосходящими знания любого другого известного ей учёного, при том, что Тор учёным даже не являлся. Почувствовав головокружение, Дарси прижала пальцы к вискам и продолжила чтение, надеясь, что в письме найдутся ответы на самые невероятные вопросы. Локи, впрочем, не щадил её. Дальнейшие его пояснения только поражали Дарси всё сильнее и сильнее. Описания Асгарда казались ей немыслимыми, а история самого Локи, в чьих жилах текла кровь ледяных великанов, заставила вспомнить способ, который мистер Льюис когда-то давно советовал дочерям для определения, спят они или нет. Она не стала щипать себя за щёку, но была близка к тому, чтобы счесть Локи опасным безумцем.

«Вероятно, вы утвердитесь в мысли, что я не вполне здоров умом, – писал он, с лёгкостью предсказывая её реакцию. – Но по прошествии времени, преодолев предубеждение, вы сможете заметить, что я ни разу не соврал вам, пусть моя натура и обязывает меня лгать и обводить всех вокруг пальца. Ни я, ни Тор не должны раскрывать смертным свою истинную сущность, но, познакомившись с вами, я нашёл в вас черты, показавшиеся мне необычными и свидетельствующими в пользу того, что я могу доверить вам тайну. Вы не станете источником слухов и сплетен, я всецело уповаю на ваше благоразумие».

На этом моменте Дарси испытала прилив гордости, видя свою значительность, и тут же, опомнившись, удручённо подумала о том, как искусно Локи играет на человеческих чувствах. Он же, обрисовав подробно своё прошлое, перешёл к делам не столь отдалённым во времени.

«Надеюсь, первая из ваших претензий ко мне, тем самым, снимается. Я имею неоспоримое право ставить себя выше любого смертного и, спешу вас заверить, пользуюсь им с умеренностью, вопреки вашему мнению обо мне. Второй ваш упрёк относится к участи Скурджа. Что ж, судите сами: пусть меня можно считать мятежником и предателем трона, действия мои были продиктованы лучшими намерениями и мечтой добиться справедливости, чего не скажешь о Скурдже. Он – интриган и подлец, использовавший тайные связи с Хелой, чтобы подорвать власть Одина. Я не стану говорить о Хеле много, дабы не ввергать вас в ужас, но скажу главное: если ей удалось бы воплотить в жизнь свои замыслы и, перессорив претендентов на трон, занять его самой, все девять миров погрузились бы во тьму, и ваш, как самый слабый, едва ли просуществовал бы долго. Скурдж стал её пособником, и, как только я прознал об этом, то поспешил доложить обо всём Одину».

– Спешит выставить собственные козни в белом свете, очернив другого! – воскликнула Дарси. – Поистине неслыханная дерзость.

«Скурдж был изгнан, и Биврёст – мост, соединяющий наши миры – для него закрыт навсегда. Вскоре, однако, меня постигла та же участь, поскольку мою попытку доказать Одину, что я заслуживаю трона не меньше, чем Тор, не оценили по достоинству. Моё вмешательство в предначертанный ход коронации повлекло за собой ряд событий, которые я предпочёл бы подробно не описывать. План мой, к сожалению, не принёс желаемых плодов, и я был обвинён в измене. Сколь ни удивительно, Тор, узнав об этом, а также узнав о моём происхождении, решил вступиться за меня и не позволил отцу отправить меня в темницу. Разгневавшись, Один изгнал нас обоих, и с тех пор мы обречены скитаться по Мидгарду в поисках возможности вернуться назад».

Дойдя до этих строк, Дарси невольно улыбнулась. Сердце её согрелось при мысли о том, что Тор Одинсон поступил так, как должно поступить истинному джентльмену, хотя допустимо ли называть бога джентльменом? Тут было, над чем поразмыслить. Сию же минуту она спохватилась, поняв, что думает о рассказанной истории так, словно это сущая правда.

«Засим я взываю к вашему острому уму: стоит ли Скурдж вашего сочувствия и одобрения? Здесь я мог бы перейти к последнему обвинению, брошенному вами в мой адрес, но сообщу вам о ещё одном обстоятельстве, которое, вероятно, вызывает ваше любопытство. Мы с Тором в течение года путешествуем по мидгардским странам, не являясь больше теми, кем были раньше. Я лишён своей магии, а Тор – молота Мьёльнира, обладающего непостижимой мощью. Прежде лишь Тор мог поднять это оружие, а теперь это и ему не удаётся. Мьёльнир упал вслед за нами, а где он находится – вы, смею предположить, уже догадались».

– Пемберли, – прошептала Дарси и, читая дальше, убедилась в правильности своего предположения.

«Оттого мы раз за разом принуждены возвращаться в Англию, и Тор не теряет надежды, что он сумеет вновь поднять Мьёльнир. Я же с не меньшей силой жажду вернуть магию, но пока ни он, ни я не преуспели».

Раздался стук в дверь, и Дарси, погружённая в чтение, едва удержалась от испуганного возгласа. Она позабыла о том, что не одна в доме.

– Мистер и миссис Коллинз приглашают вас спуститься к чаю, – оповестила её служанка. – Мистер Коллинз настоятельно просит вас не задерживаться.

– Прошу, передайте, что я не могу в точности исполнить эту просьбу, – ответила Дарси. – Моё самочувствие по-прежнему вынуждает меня оставаться здесь, но я постараюсь всё же выйти к столу в течение получаса.

Служанка с поклоном покинула комнату, и Дарси поспешно перешла к заключительной части письма.

«И, наконец, рассмотрим ваше обвинение, касающееся мнимого счастья вашей сестры и моего брата. Я неслучайно назвал его мнимым. Тор до сих пор являет собой пример порывистого и легкомысленного юнца, о чём явственно свидетельствует его недальновидное поведение. Мисс Льюис, несомненно, вскружила ему голову, и он забылся, упустив из виду, что не должен давать смертной деве надежды на совместное будущее. Для Тора подобная связь – очевидный мезальянс, и, если он слеп для того, чтобы признать очевидное, за него это делаю я. Вы не можете отрицать, что ваши родные обделены как высоким статусом, так и достойными манерами. Но даже будь ваша семья королевской, всё равно в подмётки бы не годилась даже простому жителю Асгарда. Тор уже навлёк на себя гнев отца, а оставшись с мисс Льюис и прекратив попытки вернуться домой он впадёт в немилость до скончания веков. Нет, поверьте, Тор на такое не пойдёт, и как только он найдёт способ вновь стать хозяином Мьёльнира, то незамедлительно бросит мисс Льюис здесь, в полном одиночестве – желаете ли вы сестре такой судьбы?»

Дарси едва удержалась от того, чтобы не скомкать бумагу. Её губы дрожали, и от обиды за Джейн слёзы просились на глаза. Пусть она по-прежнему не желала допускать, что мистер Одинсон в состоянии так дурно поступить с её сестрой, слова Локи жалили больнее, чем укус змеи, избрав целью самое уязвимое место Дарси: её семью.

Стремительно поднявшись, она резким движением выдвинула ящичек, положила туда листы и, не глядя, поскорее закрыла его. Дарси казалось, что Локи вручил ей послание с одной единственной целью – задеть и унизить её как можно сильнее, однако она не собиралась идти у него на поводу и доставлять ему такую радость. Гордо подняв голову, словно он мог видеть её, Дарси зашагала прочь из комнаты, приняв абсолютно безразличный вид, хотя напускная бравада давалась ей с превеликим трудом.

========== Глава VIII ==========

Дабы не провести ещё одну ночь без сна, Дарси, улучив минутку, пока мистера Коллинза с ними не было, попросила у Шарлотты травяного настоя. Та поспешила исполнить просьбу подруги и, обеспокоенная её состоянием, принялась расспрашивать о причинах дурного самочувствия.

– Это пройдёт, ни о чём не волнуйся. Должно быть, перемена погоды.

Шарлотта посмотрела за окно, где клонилось к закату солнце, светившее уже который день, а затем не без упрёка перевела взгляд на Дарси.

– Отчего ты не хочешь поведать мне правду?

– Если бы мне было, о чём ещё рассказать, я бы рассказала.

Про себя же Дарси подумала, что откровенный рассказ о случившемся с ней за правду не посчитает никто. Она сама, между тем, пребывала в странном состоянии духа. Если прислушаться к доводам рассудка, твердившим, что ничего подобного просто не может быть, то следовало признать письмо Локи сущей бессмыслицей. Если допустить вероятность, что он не солгал, то привычный мир рушился на глазах. Оба варианта повлекли бы за собой столько вопросов, что Дарси предпочла отбросить все попытки рассуждать здраво и после некоторых колебаний смирилась с тем, что отныне ей придётся исходить из того, что написал мистер Лафейсон.

Следующий день дался ей легче. Им с сэром Уильямом и Мэри вскоре предстояло возвращение домой, и мысль о скорой встрече с семьёй, а особенно с отцом и с Джейн, придавала Дарси бодрости. Ко всему прочему, им оставался всего один приём у господина Голдблюма, и, пока мистер Коллинз усердно готовился к визиту, проверяя, чтобы костюм сидел с иголочки, а причёска Шарлотты была уложена безукоризненно, Дарси могла наблюдать за всеми этими хлопотами почти с прежней весёлостью. Также она знала, что не увидит в Розингсе мистера Лафейсона, и это приносило ей ни с чем не сравнимое облегчение.

– Я опасаюсь! – украдкой шепнула ей Мэри незадолго до выхода.

– Чего же, дитя моё? – дурачась, спросила Дарси.

– Господин Голдблюм знает, что сегодня увидит нас в последний раз, ведь неизвестно, как скоро мы приедем в Хансфорд снова.

– И ты боишься, что, предвкушая расставание, он пустится в безудержную пляску? Или, напротив, не сдержит рыданий, охваченный тоской?

– Дарси! – топнула ножкой Мэри. – Я говорю о серьёзных вещах. Если он хотел сделать… сделать что-нибудь неблагопристойное, то сегодня – его последний шанс.

– Что же неблагопристойного он может сделать? Уж не заманить ли нас в тайную комнату, где его адепты вспорют нам глотку, принося в жертву во имя своего Грандмастера?

Очевидно, Мэри даже в самых смелых фантазиях не воображала таких кошмаров, а потому она уставилась на Дарси выпученными от ужаса глазами.

– Ты и в самом деле думаешь, что он способен учинить подобное?

– Безусловно, а потому – трепещи! – и тут Дарси, не выдержав, расхохоталась. Поняв, что она отнеслась к теме с вопиющей беспечностью, Мэри с обидой надула губы.

Уже на приёме она заметила, что справедливость восторжествовала: Дарси охватила несвойственная ей задумчивость, и от смешливого настроя не осталось и следа. Мэри, разумеется, не могла знать, что вызвало такие перемены, и была бы немало удивлена, если бы услышала, что именно высказанные ею подозрения послужили тому основанием.

Прежде Дарси не беспокоилась о том, отчего господин Голдблюм стремится завести знакомство с Локи и Фандралом. Её вполне удовлетворяло объяснение Шарлотты. В свете же того, что Локи сообщал в своём письме, картина представала в ином свете. Теперь Дарси больше размышляла не о том, что нужно было от новых знакомых господину Голдблюму, а о том, чего искали в Розингсе они сами. И внезапная догадка осенила её: что, если умозаключения Мэри не так уж далеки от истины? Что, если господин Голдблюм в действительности являл собой не самого обычного человека, и изгнанные асгардцы надеялись найти помощь или хотя бы подсказку, способную приблизить возвращение на родину?