Текст книги "Ильхо (СИ)"
Автор книги: Мина У.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
– Тебя повсюду ищут. Ты пропустил завтрак.
Это был Тео. Друг стоял перед ним на коленях и вглядывался в его лицо своими тёмными, полными тревог глазами.
– Подумаешь, завтрак, – прохрипел Ильхо, сообразив, что ему душно не только от нагретого воздуха, но и от тесного костюма.
– Так не только завтрак. Там священник пришел, и твоя невеста злится.
Ильхо сел, покачиваясь, и воспоминания обрушились на него водопадом, сметая нестройный порядок сонных мыслей. Кайя, женитьба, отплытие, Этерь…
Захотелось мгновенно провалиться обратно в глубокий сон, сделать вид, что это происходит не с ним.
– Там все говорят, что ты покинешь остров. Это правда?
Ильхо не смотрел в глаза другу, но голос у того звучал печально. А он ведь совсем не подумал о Тео. Как же они будут друг без друга?
– Видимо, придется, друг.
– Без тебя тут будет совсем не то.
Ильхо ничего ему не ответил. Он поднялся на ноги, обнаружив вдруг, что кроме них в покоях был ещё и пёс: он развалился в тени у кушетки, тяжело, со свистом дыша от подступающей жары. Но стоило ему заметить, что хозяин уходит, как он подорвался с места и засеменил следом. Тео вышел вместе с ними.
При ходьбе все в голове у Ильхо принялось переворачиваться, руша едва наметившийся ко вчерашнему вечеру порядок. Он не был готов к тому, что происходит. Подступив совсем близко к краю, он не обнаруживал в себе решимости прыгнуть. Наверное, это была трусость, и ему было стыдно признаться самому себе, что он трусил сделать все правильно. Самому разобраться со своей жизнью, принять хоть одно окончательное решение…
Они нашли семью в гостиной, украшенной наспех белыми цветами и гирляндами.
Тетка дремала в кресле, Лолли оглянулась на них, но тут же отвернулась, залившись отчего-то краской. Кайя пронзила его взглядом, но ничего не сказала – она стояла под руку с Каем, ведь это именно он выдавал её замуж. Отец так и вовсе смотрел в окно, занятый размышлениями, и к появлению сына проявил участия не больше, чем к снованию слуг. Рядом с ним, в простом тёмном одеянии в пол, стоял священник – тот, что был ни молод, ни стар.
Ильхо в связи с этим вдруг подумалось, что и Этерь может оказаться поблизости. Она могла так же прийти с мыса, как и священнослужитель.
Но потом он очнулся. С чего ей вдруг приходить? После того, что он сделал…
– Давайте поскорее с этим покончим, – нетерпеливо распорядилась Кайя. – Наши вещи уже перевозят на корабль. Твои, Ильхо, – тоже.
Герцог обернулся, оглядел присутствующих и кивнул. Сегодня отец выглядел капельку наряднее. Кажется, он надел парадный сюртук. Но это лишь усугубило тревогу в душе Ильхо.
– После церемонии я составлю документ, свидетельствующий о том, что вы действительно муж и жена, – сухо уведомил он, а затем попросил слуг удалиться.
– Пусть Тео останется, – попросил Ильхо, и Тео разрешено было постоять в уголке.
– Собака – тоже вон! – Кайя повелительно указала на выход.
Платье на ней сегодня было ярко-алым, а вот её брат был одет во все черное. Ильхо не стал спорить и вывел пса за пределы комнаты, приказав сидеть и ждать. Пёс плюхнулся задом на каменный пол и высунул язык, щурясь, довольный похвалой.
Ильхо подташнивало, когда он вернулся. Наверное, оттого, что он ещё ничего не ел. Бирюза на его костюме совсем не шла платью невесты… Этерь тоже вчера была в платье. В белом.
Он и Кайя встали перед священником, прямо у окна, а остальные собрались за их спинами. Сердце забилось чаще и испуганнее, волнение было уже не унять уловками.
– Вы стоите передо мной, готовые соединиться священными узами. Союз ваш – это ответственность. И бремя, и радость. Так, едины, вы должны будете пройти по жизни, помогая друг другу, поддерживая друг друга, не предавая друг друга. И только смерть разлучит вас. Если есть слово против этого брака, прошу свидетелей сего действа говорить открыто, не таясь.
Наступила тишина, и никто из присутствующих не проронил ни слова.
Священник удовольствовался этим и продолжил:
– Тогда принесите свои клятвы…
– Погодите!
Ильхо воскликнул и замолчал. Он смотрел в глаза Кайе: она замерла, вся подобралась, краска схлынула с её лица.
– Прости, но я не могу…
У него не выходило совладать с голосом, сказать это громко. Он поступал с ней ужасно, но иначе никак. Это его погубит.
– Кайя, я… Мне так жаль.
Слов не нашлось, Ильхо просто покачал головой, глазами умоляя её простить его за то, что впутал её во всё это.
Тишину нарушил смех Кая. Он рассмеялся, легко и весело, стоя за спиной сестры, словно им двоим была известна эта шутка, только сейчас он один находил её действительно смешной. Сестре же было не до смеха.
Ильхо оглянулся на отца, надеясь хоть на какие-то слова – одобрения ли или порицания, надеясь на ясность. Но жесткая линия губ его разомкнулась лишь для того, чтобы произнести с усталым вздохом:
– У меня дела. Пошлите за мной, когда он что-то решит.
И, кивнув на него, отец удалился.
Ильхо вновь перевел взгляд на Кайю. Она смотрела на него с нескрываемым презрением. Без колебаний она дернула за ожерелье, и жемчуг осыпался к её ногам, запрыгав по пестрой мозаике на полу.
Она не проронила ни слова и даже больше не смотрела на него, хотя Ильхо готов был встретить открыто и без притворства любой её взгляд. Кайя вышла. Кай постоял ещё, оглядываясь, словно у него была заготовлена на этот случай речь, но и он ничего не сказал, покинув гостиную вслед за сестрой.
Тео, а вместе с ним и Лолли принялись собирать жемчуг. Регина вызвала горничную, велев подать ей кофе в сад, и покинула их, жалуясь на мигрень. Один лишь Ильхо продолжал стоять столбом.
Чувствовать себя кругом виноватым – то, с чем он мог сейчас справиться. Он мог принести искренние извинения Кайе. Он честно сказал, что ему жаль – так и было. Он допустил непростительную ошибку.
А как просить прощения у Этерь?
*
Сборы проходили быстро, Кай сказал бы, стремительно. На самом деле, у них было время до следующего утра – именно завтрашний день капитан назначил днем отплытия. Но вечер уже было решено провести на корабле. Кайя не хотела оставаться в замке ни секундой дольше.
А вот Кай определенно бы задержался.
Сестра не разговаривала с ним, хоть он и извинился за то, что повел себя не лучшим образом во время церемонии. Но, по правде говоря, его ужасно веселило, что он все-таки не ошибся насчет Ильхо.
Парень дурак. И именно в этом заключался её просчет. Планы всегда строят, предполагая, что все люди в общем и целом схожи: в корысти, в честолюбии или других стремлениях. Перед ней же был не поддающийся анализу экземпляр, которого она зря мерила по себе.
Ильхо не разочаровал Кая своей безалаберностью. Тем более что еще несколько месяцев, если не лет, он сможет припоминать ей этот день. Сестрица решила, что она тоже умеет плести интриги, а на деле же лишь получила на память ночь с загадочным сыном безумца, сосланного за бесчеловечные опыты. Что, впрочем, тоже сделает её желанной гостьей во многих домах, где ей подобные обожают питаться сплетнями. Каждый захочет услышать эту историю из первых уст.
Решено было отбыть к кораблю после обеда. Регина послала к ним горничную, через которую заверила: Ильхо в столовой не появится. Ей очень хотелось хоть как-то сгладить этот конфуз.
Это было очень кстати, потому что оставшееся время Кай собирался потратить на прогулку до поселения, до лавки гончара. Он слабо верил в удачу сегодня, но все же до последнего полагался на нее. И если даже не повезет сейчас, он просто задержится до позднего вечера в замке, отправив сестру на корабль в одиночестве. Ему нужен был всего один шанс.
Сбегая по лестнице в холл, он встретил Ильхо. Тот опять облачился в привычную рубашку, только поверх накинул кремовый камзол, отчего вид у него стал куда более эксцентричный – сочетая в себе и привычные глазу элементы одежды, и такую дикость, как простые льняные штаны, свободные, как пустой мешок, но тесно обхватывающие икры.
Парень больше не выглядел беззаботным, он спешил прочь из замка – целеустремленно, обеспокоенно, будто торопился предотвратить беду. Он не заметил Кая, но тот все равно его окликнул.
– Ты в город?
Ильхо обернулся от дверей, но не остановился.
– Да.
– Так подожди, пройдемся вместе.
– Я тороплюсь.
– Да и я не на прогулку собрался.
Ильхо замедлился уже снаружи, на ступенях, и Кай нагнал его. Вид у парня впервые был такой сосредоточенный, что он не сразу нашелся, что тому сказать. А сам Ильхо и не собирался заговаривать. Он щурился иногда на солнце, бросал взгляд на дорожку под ногами и шел вперед. Кай только подстроился под его шаг, но тут поворот – там, где тропинка, не успев еще увести их далеко от ступеней замка, ныряла в сумрак под раскидистыми ветвями деревьев, – явил им спешащую навстречу девушку в белом платье и с шелковым платком поверх плеч.
Конечно же, это была Этерь. На том же самом месте, где они впервые встретились. Они с Ильхо встали как вкопанные, а она, заметив их, попыталась сделать вид, что на её дороге лишь неодушевленное препятствие, которое ей предстоит обогнуть. Но Ильхо первый загородил ей путь, широко шагнув в сторону и выставляя руки, словно в самом деле собирался поймать её. Но всё же до неё он не дотронулся.
– Этерь, давай поговорим.
Она отпрянула, не поднимая на него глаз, поднырнула под его руку и, подобрав подол, поспешила к замку.
Кай, конечно, подивился, как он сразу не догадался, что Ильхо тоже её ищет, но ему некогда было ждать более подходящего момента. И уж совершенно точно ему было плевать на чувства последнего: он был уже одной ногой на корабле, не всё ли равно, что тот про него будет думать?
– Этерь!
Кай позвал, и она обернулась, успев уже к тому моменту подняться на несколько ступеней. Не желая упустить этот момент, он подбежал, не поднимаясь, и сказал:
– Мы отплываем завтра.
– Тогда прощайте.
– Нет, послушай… – Он поднялся на две ступени, все еще стоя ниже нее. Этерь ждала: глядела на него и с интересом, и с долей опасения.
Он бы рад был обдумать всё ещё раз, но времени не было. Он сможет разработать более детальный план во время плавания. И даже слово отца здесь будет не помеха.
– Я хочу, чтобы мы поженились. Я хочу увезти тебя отсюда.
– Ты не можешь! – воскликнул Ильхо, который, конечно же, слышал все до последнего слова. Он подбежал и поднялся на ступень выше Кая и теперь смотрел на него поразительно непреклонно для человека, болтавшегося всё это время не пойми где.
– И кто этому помешает? – холодно уточнил Кай. Он не злился, его даже не раздражало это внезапное препятствие, которым Ильхо по сути и не являлся. Этерь не его собственность, и даже не его отца. Она свободна выбирать.
– Этерь, не делай этого, – попросил Ильхо с тоской.
– Ты должен уйти, – отозвалась она бесстрастно. – Этот разговор тебя не касается.
Каю уж было показалось, что Ильхо будет возражать: тот даже подался вперед, будто хотел взять её за руку, но остановился. Всё внутри него восставало – даже Кай это чувствовал, – но парень взял себя в руки, почтительно поклонился и, обогнув их, поднялся по ступеням и скрылся в замке.
Теперь все его внимание было обращено к девушке.
Этерь медлила. Она плотнее закуталась в платок и хмурилась, плотно сжав губы.
– Это не для меня, – ответила она, и на мгновение ему почудилось, что он не вынесет её слов. Но Кай выстоял отказ.
– Ты уверена?
– Да.
Да, она была уверена. Этерь тоже изменилась теперь, стала задумчивее и строже.
Кай вздохнул. Он до последнего не хотел, чтобы все обернулось нежелательным сценарием.
– Тогда позволь сделать для тебя подарок. Я доставлю его с корабля на закате. Скажи, есть ли на острове место, куда может пристать лодка? Кроме подножия замка.
Этерь недолго думала над его словами.
– Есть причал для рыбачьих лодок.
– Только не на глазах у островитян. Ведь без ведома хозяина чужакам здесь не место.
Не так уж строго, кстати, Герцог охраняет свои мнимые тайны. Ни береговой охраны, ни дозорных. Но Кай разгадал, в чем корни подобного попустительства: если секреты и есть, то они умрут вместе с хозяином.
– Тогда можно пристать чуть поодаль, за волнорезом. С той стороны берег скрыт от глаз. Но это сложнее.
– На нашем корабле опытные моряки.
И поскольку Этерь по-прежнему оставалась безучастна к разговору, Кай произнёс, вложив в слова всё свое убеждение:
– Мне важно увидеть тебя перед отплытием.
Она услышала его и заверила, что будет.
А когда Этерь скрылась в замке, Кай все же решил дойти до того самого причала и посмотреть, что там да как.
*
Конечно же, он никуда не ушёл.
Ильхо мерил холл шагами, то набирая скорость, то замедляясь и останавливаясь у подножия лестницы или у стены, расписанной до высокого сводчатого потолка фреской, изображающей купание русалок.
Он ничего не мог поделать, только ждать, в смятении то даря себе надежду, что она откажется и останется, то смиренно готовясь к тому, что это всё и скоро он останется здесь один. Если не считать Тео.
И как вообще могло такое случиться? Когда Кай успел что-то решить? Когда вообще они успели узнать друг друга?
Это представлялось немыслимой загадкой, головоломкой. Но, после страха потерять Этерь, вторым потрясением для него стало то, как Кай легко решился. Как он без тени сомнения сказал эти простые слова, до сих пор раздающиеся в голове: «Я хочу, чтобы мы поженились».
Этерь показалась, когда он уже весь измучился в неведении, и она собиралась пройти мимо, не глядя на него. Он должен был промолчать, лишь проводив её взглядом, когда она направилась к библиотеке. Если и существовало для него подобающее наказание за его недавнюю выходку, то это оно, но…
– Что ты ответила? – голос пошел гулять вслед за ней по сводам.
Догонять её Ильхо не посмел, а Этерь не оборачивалась, как если бы его и не было здесь вовсе.
Но, дойдя до дверей библиотеки, она остановилась. Ильхо ждал, готовый, чуть что, сорваться с места. Дыхание сделалось настолько поверхностным, что он даже не был уверен, дышит ли вообще. Издалека ему могло лишь показаться, что в её бесстрастном профиле проступает прежний характер. Но вот Этерь чуть обернула к нему лицо, и он различил мстительную ухмылку, тронувшую и её губы, и опустившиеся к переносице брови. Это было пусть и злое, но веселье.
– Меня Герцог ждет, – только и сказала она и скрылась в библиотеке.
Ильхо выдохнул, его попустило.
Нет, это они с Этерь должны пожениться. Не он и Кайя. Не она и Кай. А они.
И пускай они проживут всю жизнь на этом острове, и пускай до конца дней он будет видеть одни и те же лица, те же волны и тот же песок. Ему хватит и этого, потому что с ней всё проживается по-особому, переживается острее, и Ильхо кажется, что у его существования есть цель – следовать за Этерь.
В нетерпении Ильхо подошёл к дверям библиотеки и приоткрыл створку. Приглушенные голоса доносились из отцовского кабинета, вход в который прятался прямо перед проходом в хранилище книг. Дверь оказалась не заперта, и через узкую щель в полумрак проливался яркий солнечный свет.
Он знал, что отец учит Этерь читать – если подумать, в этом не было ничего удивительного: Герцог много времени проводил с рабочими людьми. То осматривал их, то разговаривал с ними, то помогал с обустройством домов.
Но теперь все его мысли были об Этерь, и ему впервые стало любопытно увидеть, как она учится. У него были любимые книги, любимые, давно забытые сказки – заинтересовали бы они её?
Мягким шагом, не дыша, Ильхо подкрался к двери. Отец сидел за столом, а вот Этерь сидела в оконном проеме, скинув платок на пол и болтая ногами, – её настроение не могло измениться в одночасье, она смотрела хмуро в пол.
– …Если читать ты не хочешь, – терпеливо произнёс отец, – то хотя бы расскажи, что случилось.
– Вам-то это зачем? Занимайтесь своими… машинами. Какое вам дело до беспризорной девчонки?
На удивление, в её голосе было слишком много наигранной обиды, как у ребенка, выманивающего внимание родителя. Это было смутно знакомо Ильхо, вот только такие фокусы никогда не срабатывали с отцом, и он избавился от подобной привычки, ещё будучи мальчишкой. Только с дядей Рупертом ему и удавались эти маленькие безобидные хитрости, пока он их не перерос.
Отец вздохнул, но не устало, а с пониманием.
– Мне есть дело, хотя, может, ты и удивишься.
Этерь боднула его взглядом, надула губы и принялась колупать трещину в камне.
– Кай предлагал мне уплыть с ним.
– Кай?
– Ну да.
Кажется, отец нашел новость занятной, но не настолько, чтобы вызвать у него беспокойство.
– В каком качестве?
– Он сказал, мол, выходи за меня. Вы представьте! Я – за него.
– Рискованно, конечно, с его стороны. Я бы сказал, с точки зрения высшего света, абсурдно…
– Да вы что! – обиженно воскликнула Этерь. – Смеётесь?
– …но если он собирался пойти на подобный риск, значит, считал, что ты этого стоишь.
Этерь хохотнула, бросила взгляд через плечо на остров, а потом, прищурившись, поглядела на отца.
– Я ему отказала. Не поплыву я с ним никуда, хочу остаться здесь. Мне ваш остров по душе. Да и вы тоже ничего.
Её слова явно тронули сердце, которое, по убеждению Ильхо, давно уже обратилось в камень. Отец рассмеялся.
– Я и сам, признаться, рад, что ты остаешься с нами.
Ильхо грустно было это слышать. А как же он? Рад ли был отец, что он остался? Хоть что-то, хотя бы проблеск… Ничего.
Но, к собственному изумлению, Ильхо вдруг осознал, что уже и не ждет ничего от отца. Пускай оставит себе все свои чаяния; у него есть Этерь.
– Вот как? Я бы никогда вас всех не бросила.
– По правде говоря… – Отец поднялся, сцепил руки за спиной и крепко призадумался на минуту. – По правде говоря, это хорошо, что ты не оставила нас. Этерия, есть кое-что, о чем ты должна знать. Мне стоило сказать раньше, но, поверь, задача передо мной стояла не из легких.
Этерь посерьезнела и цепким взглядом нацелилась на отца.
Тот подошел к ней ближе, взял крепкой, жилистой рукой за руку и покровительственно накрыл сверху ладонью, будто делая вдох перед погружением на глубину. А потом обратил к ней открытый, безжалостный взгляд.
– Этерия, ведь ты моя дочь.
На глубину ухнул Ильхо. Грудь затопило, расперло горло, глаза смотрели, но не видели.
– Нет, – прошептала Этерь, выдернула руку и чуть ли не рухнула на пол, все же удержавшись в последний момент на ногах.
Герцог покачал головой, словно ему было жаль. Но ведь не было.
– Ты ведь и сама знаешь. Ты помнишь.
– Нет. – Этерь затрясла головой, вцепившись себе в волосы.
– Послушай…
– Не говорите со мной! – яростно выкрикнула она, хотела бежать, но наткнулась на стол, смела ненароком бумаги и перо с чернильницей; та упала, и ее белоснежное платье окропили черные брызги. Казалось, и ее подводит зрение, потому что до двери она добралась, цепляясь руками за воздух.
– Я вам не верю, – бросила Этерь напоследок и выскочила из кабинета, тут же напоровшись на Ильхо, который в это мгновение пытался найти хоть какие-то слова для неё и для себя.
Но Этерь отскочила от его рук, как от огня. Она стремглав, как испуганный зверь, выбежала из библиотеки прочь. Сквозь распахнутую настежь дверь Ильхо посмотрел на отца, взирающего с видом небесного судьи на учиненный им же беспорядок, и сказал, что давно хотел, но не решался: «Я тебя ненавижу», – со всей нараставшей годами ненавистью, – и поспешил нагнать Этерь…
Он догнал её у той же фрески с русалками, схватил за запястье, и, как бы она ни пыталась вырваться, не отпускал. Они оба смотрели друг на друга со слезами на глазах.
– Этерь, прошу, не отталкивай меня…
– Не надо, Ильхо. – Она уперлась ему в грудь свободной рукой. – Так только хуже.
– Давай поговорим. Мы найдем выход…
– Выход! – Она безумно расхохоталась сквозь слёзы и, толкнув его, опешившего и не предпринимающего больше попыток удерживать её, всё-таки высвободила свою руку.
– Выход! – закричала она ещё громче и, неистово замотав головой, с поджатыми, трясущимися губами, бросилась от него наутек, скрывшись за тяжёлыми резными дверями. Растворилась в опаляющем полуденном зное.
Комментарий к Глава 13
Я слегка ошиблась при подсчете глав. Будет еще две-три (в зависимости от разбивки) плюс эпилог.
========== Глава 14 ==========
Он не находил себе места.
Нужно было идти за ней, но нельзя.
Нужно было стребовать с отца ответ, но это было бесполезно. Что тот мог ему сказать? Что захотел бы?
У него были ещё дети? Но… это не казалось удивительным в конечном счёте. Что такое подобный секрет в бездонном омуте тайной жизни Герцога? По сравнению с остальным – пустяк.
Ильхо обошёл весь замок, спустился в сад, долго смотрел на море. Он знал, что их гости уже отбыли на корабль, и был доволен этим. Он и не подозревал, как устал от постороннего присутствия, хотя раньше его никогда не стесняли чужаки.
Этерь – его сестра… У него есть сестра. Лолли тоже была его сестрой, но то другое.
Поэтому он так её… любил?
Казалось, он должен был бы ужаснуться своим мыслям. Но они не стали грязнее.
Нет, он действительно её любил, и это было светлое чувство. Признаться себе в этом было так просто и легко, что Ильхо даже выдохнул.
Всё правильно.
Не делать ничего – вот что он решил, когда успокоился и смог взять себя в руки. Это было не похоже на него, но ведь он не мог изменить обстоятельства. Не мог заставить её говорить с собой против воли. Не мог заставить смириться с судьбой, покорно опустив голову.
Но кто-то должен был удостовериться, что с ней всё в порядке…
Он нашёл её подругу на кухне. Мартия, так её звали, говорила с ним настороженно, пряча взгляд, но пообещала, что отыщет Этерь и удостоверится, всё ли с ней в порядке. А если нет, то как можно скорее вернётся и сообщит ему. На то, что ей удастся привести подругу обратно в замок, он даже не рассчитывал.
Вернув себе подобие прежней жизни, Ильхо в странном оцепенении и будто бы даже без особой цели направился в библиотеку. Дверь отцовского кабинета была плотно закрыта; был ли он внутри или занимался своими тёмными делами – на это ему было плевать. В этот раз он действительно добрался до книг.
Он долго бродил меж стеллажей, затем поднялся на второй этаж. Порой ему приходилось брать стремянку, чтобы добраться до верхних полок. Здесь не так уж часто прибирались: те книги, что были убраны подальше, собрали на себе достаточно пыли – Ильхо сдувал её и ставил книгу на место, продолжая неспешные поиски, заполняя время хотя бы этим. Солнечный свет начинал тускнеть, но его зрение было остро. Он никуда не торопился.
Она отыскалась, заткнутая поверх громоздких томов энциклопедии. Бархатная обложка поистрепалась, и тиснение выцвело, но пыли на ней было совсем немного. Казалось, книгу брали не дольше, чем месяц назад.
Кто бы её ни читал – Ильхо обрадовался, что её вернули на место. Книжка была небольшой, сейчас в его руках и вовсе ощущалась невесомой.
Он взял её с собой, раскрыв ещё на ходу. Да, всё как он помнил. Первая сказка повествовала о лягушонке, осушившем океан. Именно её он любил в детстве больше всего: за забавные картинки и за, то что она не пугала, а смешила. Именно поэтому и забыл он её в первую очередь – в отличие от тех историй, что будоражили воображение, заставляя видеть в каждой ночной тени морского монстра, выползшего на сушу.
Ильхо не собирался перечитывать все сказки, но было важно найти эту книгу. Словно обнулив счет времени, вернуться к тому моменту, когда всё началось, и выбрать другую дорогу.
Он вошёл в свои покои, в задумчивости теребя краешек страницы. На полу у изножья кровати шевельнулась тень – это пёс приподнял голову, приветствуя его, но тут же тяжело опустил её обратно. Там Ильхо и сел, прислонившись спиной к резному дереву, и рассеянно приласкал собаку.
Для чтения требовалось зажечь свет. Хотя бы одну лампу.
Ильхо отложил книгу и бросил взгляд на пса, не отвечающего, против обыкновения, на ласку ни вилянием хвоста, ни довольным рыком.
– Хей, – позвал он тихо, словно боялся побеспокоить друга, и склонился ниже. – Бродяга?
Пёс только дышал, приоткрыв пасть и глядя тёмным взглядом мимо Ильхо.
Тогда он подтянул его к себе и осторожно положил на колени. От движения пёс едва слышно заскулил – воздух тонко выходил из его лёгких. Ильхо перебрал колтуны на его боках, пытаясь нащупать рану или другое увечье, но не нашёл ничего. Просто это была старость.
***
Ветер едва ли не сбивал с ног, и Мартия в который раз подивилась тому, как Этерь выживает здесь. Мыс – полоска земли, вгрызающейся в бушующие с этой стороны острова волны, – был укрыт лишь дёрном: кругом ни деревьев, ни кустов. Церковь со всех сторон подвергалась атакам ветров, что никогда не прекращали в этом месте свой беснующийся танец.
Сегодня так и вовсе всё рокотало, и, чтобы Этерь ясно слышала, приходилось кричать.
Под низким сизым небом брызгало по воде, траве и воздуху ослепительными лучами закатное солнце.
– Ильхо просил узнать, всё ли с тобой в порядке! – прокричала Мартия на вопрос подруги о том, зачем она так упорно искала её.
Белое платье разве что не рвалось на Этерь, готовое унестись в небо от резких, непредсказуемых порывов; распущенные волосы плясали вокруг лица. Священников было не видать, как если бы их и вовсе не было поблизости. Подругу Мартия застала стоящей на краю мыса. Она глядела на остров Встреч, туда, где ещё покачивался на волнах корабль.
В ответ на её слова Этерь обняла себя руками. Она смотрела невесело, и Мартия не понимала: разве её не обрадовала весть о том, что Ильхо остался?
– Что с тобой?
Подруга мотнула головой, прося не спрашивать, а затем подошла ближе и положила руку ей на предплечье.
– Я хочу, чтобы завтра утром – но не раньше, чем отплывет корабль, – ты кое-что сказала ему, Ильхо.
***
Не так уж много времени было в сутках, но он привык с умом использовать каждую минуту. Герцог сменил рубаху на перепачканный халат, облил водой большой кусок глины, прикрытый отрезом ткани, и отделил от него часть поменьше, отнеся на рабочее место.
Гости наконец отбыли – от этой мысли он испытал колоссальное облегчение. Не потому, что боялся разоблачения, но потому, что чужое присутствие тяготило. А теперь он вновь мог заняться тем, в чём находил не только глубокое удовлетворение и страсть к действию, но и Божий промысел.
Новенькие детали были извлечены из ящика – того самого, что был так любезно передан ему в дар, – ими он заменит старые запчасти, а там посмотрит, как оно. А заодно, когда прибудет Руперт, изучит в новых условиях свойства искр.
Его каморка находилась прямо в цехе сборки, за стенкой всё скрежетало и скрипело, лязгало, ухало, стучало. Не многие бы согласились, но для его ушей это была музыка. Всё работало как часовой механизм, налаженное таким образом, что его присутствие, казалось, и вовсе не требовалось.
Работа руками всегда казалась ему самым умиротворяющим занятием: собирать-разбирать металлические механизмы, форма которых строго определена назначением, или же придавать форму такому пластичному материалу, как глина, – если бы каждый в мире хоть часть своего времени проводил работая руками, в созидании, то на свете было бы куда меньше зол и невзгод.
Если бы Ильхо совершил для себя это открытие, то оно обязательно повлекло бы за собой и другие изменения.
Но мальчик был упущен. Чем бы он ни маялся, теперь его это не касалось. Пожалуй, был в этом и его собственный промах. Он слишком долго позволял сыну дрейфовать в волнах безмятежности, лелея его после потери жены, позволяя делать что вздумается, лишь бы не призывать к ответу, лишь бы продлить детство, которое едва не обернулось кошмарным сном. Изгнание, смерть матери – разве мало ему досталось?
Но когда он решил, что пришла пора Ильхо браться за ум, от того ума осталось немного.
Пожалуй, он всё ж таки досадовал, что партия с Кайей сорвалась. Ему принесло бы удовлетворение, устрой Ильхо своё счастье где-то там, вдалеке, найдя себе дело по душе или же просто прожигая ту часть состояния, на которую мог претендовать.
Ведь даже с учётом появления Этерии и его намерений узаконить её статус, Герцог отдал бы ему большую часть своего состояния – а оно было не маленьким. Как великодушно было со стороны Совета оставить для него цепь, с одной стороны, невероятно короткую, заточив его на этот остров, но с другой стороны – невероятно длинную, позволив фактически любую свободу в пределах этого самого острова. И даже его машины они скупали по рыночной цене.
Он горько усмехнулся, снимая излишки воды с поверхности заготовки, похожей сейчас больше на бесполезную болванку. Но работа спорилась, как всегда, и, когда будет доставлена новая партия искр, он сможет получить ещё больше ответов.
А вот теперь его усмешка сделалась веселее.
Сколько всего эти глупцы упустили, когда решили запереть его здесь. Понимают ли они, чего себя лишили? Да, некоторые из них кусают локти, что не могут разгадать секрет его машин. Но разве это важно? Нет, конечно, он оставался с собой честен: это было важно. Важно, что они до сих пор бьются над ответом, ведь пока его знает он один, кое-что в его власти. Хотя бы собственная жизнь и благополучие близких. И возможность заниматься тем, к чему он на самом деле стремился: познавать жизнь и творение в самом беспримесном их проявлении.
Теперь же, когда у него есть Этерия, всё это не пропадёт впустую, не встанет, не заглохнет даже после его смерти. Главное – успеть до того момента разгадать, как сказать ей правду.
А ещё его беспокоил Барудо. С чего вдруг старик проявлял такое недоверие к его словам? Такого быть никак не могло. Как знать, возможно в скором времени и сам гончар отправится на Большую землю вслед за сыном.
***
– И это тоже выбрасывайте, – приказала она.
Капитан, немногословный мужчина с одинокой проседью в чёрных волосах, суровой горбинкой на носу и светлыми глазами на смуглом лице, одарил её долгим тяжёлым взглядом, но кивнул, и матросы, раскачав сундук, сбросили тот в воду. К остальным вещам Ильхо.
– Это всё? – уточнил капитан.
Удивительно, что она будто совсем его не видела, когда они следовали к острову. Но ведь она всё плавание просидела в каюте, иногда выбираясь подышать воздухом ночью в сопровождении Кая. Или же видела, но не замечала – это было ей свойственно.
Но отказ Ильхо, это непростительное унижение, до сих пор жгло нутро, и она уже не могла провести ещё три декады в бездействии, прячась от чужих глаз.
– Куда отправился мой брат? – потребовала она ответа.
Солнце только-только село, и лодка с Каем и его людьми скрылась из глаз где-то в виду тёмных очертаний острова. Ей он ничего объяснять не стал, просто одарил ещё одной насмешкой. Казалось, что за время их совместного путешествия они настолько набили друг другу оскомину, что теперь он избрал для себя эту унизительно-насмешливую манеру общения, потому что она его развлекала. Или потому что злился, что ни один из их планов не сработал. И, несмотря на то, что на борт был также погружен прототип машины, изготовленной Герцогом для них на заказ, это никак не продвинуло их общее дело.
