Текст книги "Ильхо (СИ)"
Автор книги: Мина У.
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)
– Он не серьёзен, – раздосадованно произнесла сестра полушёпотом. – Я не понимаю его. Кажется, он полностью увлечён мной, но в другое мгновение он уже смеётся – и вовсе не над шуткой. Или хватается за какую-нибудь глупую выходку…
– Брось. Думаешь, он что-то знает? Про дела отца.
– Вряд ли, – Кайя покачала головой.
– Тогда зачем всё это?
По большому счёту Каю было всё равно, как развлекается сестра, но было бы приятно хоть раз припереть её к стенке и вырвать признание в том, что это просто каприз.
Но сестра поглядела на него с восхищающим бесстрастием.
– Как думаешь, кому достанется всё это, когда Герцог почиет?
– Полагаю, Ильхо. Если дурак доживёт.
– Кажется, у него отменное здоровье.
– Но образ жизни не располагает к долголетию.
– Всё это будет принадлежать ему. А он будет принадлежать мне.
– Да, – не без насмешки протянул Кай, – с его-то деловой хваткой…
– Моей деловой хватки хватит на нас двоих с лихвой. И я всегда могу рассчитывать на тебя.
– Всё это не имеет значения, если тайна Герцога уйдёт с ним в могилу.
– А уж тут тебе придётся постараться.
Тёмные глаза сестры в сумраке пышного сада глядели на него с неукротимой решимостью.
– Я недооценивал тебя, – Кай даже склонил голову в знак признания, хоть и не смог скрыть улыбки.
– Прошу меня извинить! – вдруг окликнула их Регина. – Эти бестолочи меня не понимают! Я отлучусь на минутку, на кухню, а вы пока наслаждайтесь музыкой. – Если бы не её искренне извиняющаяся улыбка, можно было бы решить, что она шутит.
Они с сестрой почтительно покивали в ответ. Лолли же была явно напугана перспективой остаться без всякой поддержки со стороны матери, и её щипки по струнам сделались совсем уж неуверенными. Кай мог бы её поддержать – например, добрым словом, – но не хотел связываться с её возрастающим интересом к себе и давать ложной надежды.
Сегодня во время рассветной прогулки он всё же дошёл до Цехов. Три больших кирпичных здания, похожих на безыскусные коробки, с огромными стеклянными окнами, дававшими, должно быть, достаточно света для рабочих. Рядом с ними было шумно, от цеха к цеху сновали вагонетки; иногда появлялись рабочие и снова исчезали внутри загадочных зданий.
Ему было любопытно: если просто зайти и попросить осмотреться, как воспримут они его просьбу? И что потом скажет на это Герцог? В этот раз он решил не испытывать гостеприимство хозяина на прочность, а держать такую возможность в уме. Если все прочие возможности не приведут к успеху.
Но от своих прогулок Кай не был намерен отказываться. Он даже подумывал наведаться в городок. А ещё, хозяева говорили, где-то на острове стояла часовня. Это всё было, конечно же, необязательно, но нужно же было чем-то себя занять… Тем более он снова мог встретить ту девушку. Этерь.
Шумный треск веток поблизости привлёк их внимание. Лолли прекратила мучить инструмент, а Кай подался ближе, пытаясь выяснить, что происходит. Их уверяли, что на острове нет крупных животных, тем более хищников…
– Ай! – Лолли вскрикнула и соскочила с табурета, чудом удержав арфу в руках. Кай поспешил придержать её за локоть, не позволив девушке упасть.
Из кустов вырвался… человек! Полуголый загорелый юноша зацепился смоляной косой за ветку и теперь с кряхтением пытался высвободиться. Кай оглянулся на сестру – та до сих пор продолжала прижимать руки к груди, хоть уже и поняла, что бояться нечего.
Выпутавшись, парень окинул их своим дикарским любопытствующим взглядом. Очевидно, жизнь в таком оторванном от мира месте любого может превратить в подобие животного.
– А Ильхо здесь? – спросил внезапный незнакомец.
– Это Тео, – пояснила Лолли, опустив взгляд, неподдельно смущаясь наполовину обнажённого тела. – Друг Ильхо.
У Кайи вырвался нервный смех.
– Да вот ищу его. И нигде его нет, – с белозубой улыбкой на тёмном лице посетовал юноша, обращаясь в основном к Лолли. – Видели его?
Лолли покачала головой. Кай решил ответить за всех:
– Нет, его не было за завтраком. И сейчас мы не знаем, где он.
Этот Тео нахмурился встревоженно и полез обратно в кусты.
– Послушай! – окликнул его Кай. – Там есть дорога.
– Да мне тут привычнее, – донеслось из кустов.
Вскоре шум стих, и Лолли, придя в себя, вернулась к музицированию.
– А это хороший вопрос, – ядовито заметила сестра вполголоса. – Где Ильхо?
*
В этом деле главное было не думать. Потому что, если начать думать, можно и передумать.
Ильхо заглянул за плетёную стенку лавочки и позвал:
– Эй! Пошли кататься.
Несмотря на все риски, ждать ответа было чертовски волнительно.
Этерь подняла на него взгляд, продолжая при этом лепить горшок. А может, и кувшин. Смотрела она серьёзно, но не сурово.
– Я занята.
Ильхо завис в нерешительности: он был готов либо к категоричному отказу, либо к безоговорочному согласию. А что делать теперь?
– А когда освободишься?
– Как всё доделаю.
– Это когда?
– Ну не знаю. Я только учусь и не могу пока точно рассчитать время.
– Но ты пойдёшь?
Этерь подарила ему долгий оценивающий взгляд и после раздумий ответила:
– Пойду.
И Ильхо принялся ждать. Это было что-то новенькое. Маяться от безделья, конечно же, было ему не впервой, но никогда ещё по причине чужого желания. Тео, хоть и жаловался иногда, почти всегда бросал дела, стоило его позвать.
Полуденный зной подступал, и он сидел подперев стенку с тенистой стороны лавочки. Поначалу он не делал ничего. Потом принялся подбирать с земли мелкие камушки и выкладывать ими узоры, потом, когда затекли ноги, поднялся и бродил вокруг. Но не отходил далеко, хоть несколько раз и готов был плюнуть на всё и бежать к воде.
Проходившие порой мимо жители радостно приветствовали его. Время от времени наружу высовывался прихрамывающий Барудо, словно интересуясь, насколько хватит его терпения. Ильхо вспомнил, что хотел расспросить его о том нападении, но сейчас был так взволнован – ему казалось, что Этерь может освободиться в любую минуту, – что не задал ни одного вопроса.
Солнце стояло в зените; Ильхо вновь сел на землю под фруктовым деревом поблизости, прислонившись головой к узловатому стволу, и задремал.
Когда он очнулся, солнце уже клонилось к горизонту, хоть до заката было ещё далеко. У его ног отдыхал пёс – видать, прибежал из замка. Ильхо рассеянно спросонья потрепал его за ухом и поднялся.
– Эй! – прочистив горло, выкрикнул он и снова сунулся в лавочку. Теперь выходило уже нетерпеливо. – Так ты идёшь? Или сколько тебя ещё ждать?
– А что ты думал? Что я всё кину и побегу? – невозмутимо ответила Этерь, переставляя под навесом высохшие изделия. – Сейчас вот это подготовлю к обжигу, и всё.
– Иди уже! Ступай! – рассмеялся Барудо, наблюдая за её работой. – Я сам всё доделаю.
– Справитесь?
Гончар ласково усмехнулся.
– А как, ты думаешь, я раньше справлялся?
Этерь цокнула языком, будто сомневалась, а потом взяла кувшин, уже готовый, обожжённый добела, и вышла из-под навеса. Ильхо не сразу понял, что происходит. Пока она не протянула ему сосуд и не попросила:
– Польёшь мне?
– Давай.
Они отошли в сторону, туда, где виднелась редкая травка, и Ильхо принялся тонкой струйкой цедить ей на руки, а Этерь, согнувшись, смывала подсохшую глину. Но не очень тщательно.
– Всё равно сейчас промокнем, верно? – она обтёрла кисти о штаны. А Ильхо ещё удивлялся, что за подтёки такие, которыми расписана грубая ткань.
Она говорила шутливо, и он, ничего не в силах поделать со своим чувством юмора, тут же спросил:
– А ты разве не разденешься?
– Смотри какой! – Этерь хитро улыбнулась. – Ты в чём катаешься?
– Вот так, – он указал на свою простую выцветшую рубашку и на короткие штаны для прогулок. – Только обувь сниму.
– А у меня обуви нет, так что и снимать нечего.
– А тебе есть во что потом переодеться?
Этерь отобрала у него кувшин и смерила вроде как укоризненным, но всё же весёлым взглядом.
– Есть.
Сначала они добежали до дома Тео, но того там не было. Ильхо прикинул, сколько досок стоит брать, и в итоге взял две: ту, на которой учился когда-то стоять, и свою новую. За ними, шумно дыша, неотступно спешил старый пёс.
Пока они шли до моря, до того берега, где он впервые её повстречал, Ильхо бросал тайком взгляды на Этерь. Она ничего ему не припоминала, не шутила над ним, не язвила – вела себя просто и открыто, словно они знали друг друга уже давно. И он перестал ждать подвоха.
Впереди перекатывало волны море.
Ступив на песчаную косу, они остановились и переглянулись.
========== Глава 8 ==========
– Я поняла, поняла. Убери уже руки.
Ильхо отошёл и, стоя по бедро в воде, наблюдал, как Этерь ждёт пены, разгоняется, а потом падает животом на доску и скользит так какое-то время. Ещё она то гребла, то расставляла руки в стороны, чтобы почувствовать равновесие.
– Когда уже можно будет вставать? – спросила она с азартом, когда он снова подошёл к ней и они стояли так по пояс в воде.
А Ильхо думал, что это он нетерпелив.
– Это надо делать на берегу. Тебе трудно будет встать сразу на воде.
– На берегу? – Этерь прыснула от смеха. – На песке? Ты бы и плавать учил на суше?
– Ха! Как хочешь! Можешь и тут пробовать. Но потом не жалуйся.
– Не буду.
Его доска томилась в ожидании на песке, ведь Ильхо раньше и представить не мог, что учить кого-то – так долго и муторно. Тем более, когда не знаешь, с какого конца объяснять.
Отняв у Этерь доску, он показал, как вставать, стараясь совершать действия как можно медленнее. Ильхо толком ни разу не задумывался, как у него это выходит: они с Тео учились всему вместе, раз за разом просто нащупывая новый верный ход и подсказывая друг другу.
Повторив одно и то же движение несколько раз, Ильхо спрыгнул в воду и подогнал ей доску.
Этерь соврала насчёт того, что не разденется, ведь она скинула на берегу безрукавку, оставшись в затянутом на груди отрезке ткани. Не успевшие же ещё намокнуть волосы скрутила в пучок и перевязала своей банданой. И теперь каждый раз, когда она делала несколько шагов вперёд «рука об руку» с доской, оставляя его позади, он ловил взглядом, как сходятся и расходятся в движении её лопатки, и проделывал путешествие вдоль выступающих позвонков, дорожка которых прерывалась пожелтевшим куском ткани. Всё это выходило не специально.
Этерь снова легла на живот и попробовала встать на ноги. Шаткое равновесие подвело, и она, не простояв и нескольких секунд, плюхнулась в воду. Ильхо поспешил придержать доску.
Она с плеском резво вынырнула из воды и отёрла лицо. Без слов отобрала доску и попробовала снова. На этот раз вышло дольше.
Кажется, ей было чем заняться, и Ильхо наконец-то поспешил на берег за своей доской. Пёс, дремавший около неё, чуть приподнял голову и махнул хвостом. Ильхо весело подмигнул ему, хоть животное и не понимало его знаков.
– Хей! – раздалось вдалеке.
Ильхо остановился и приложил руку козырьком ко лбу, чтобы разглядеть, кто там. А потом, узнав срезающего путь через заросли Тео, прокричал в ответ:
– Мы здесь! Давай к нам!
Он не стал ждать, пока друг выберется, и кинулся к воде, где Этерь уже смогла продержаться на ногах до конца скольжения. Правда, это так её обрадовало, что она подпрыгнула, ликуя, и тут же оказалась в воде с головой.
Он лёг животом на доску и погрёб подальше от берега, но, когда проплывал мимо Этерь, не удержался и спросил:
– Так где хвост?
Она резко обернулась и со всей дури обдала его водой; смеясь и отплёвываясь, Ильхо поспешил отгрести подальше. Тем временем Тео избавился на берегу от штанов и в одной лишь набедренной повязке с разбегу нырнул в воду. Плавал он как рыба.
Этерь вновь полезла на доску, с усердием повторяя одно и то же. Это Ильхо подмечал вполглаза, а сам стал ждать волны, пытаясь представить, что он здесь один, и не выделываться: ещё одно позорное падение было ему сейчас «не по карману».
Как там это делает Тео? Не спеша, плавно…
Все мысли улетучились. Не осталось ничего, кроме куска дерева под ногами и волны, что несла его, пока он играл по её правилам.
Этерь напоминала ему волну: с ней тоже всегда верный ответ был лишь один…
Позже, чтобы передохнуть, они выбрались на берег. Тео воспользовался этим и взял старую доску у Этерь. Он мог бы, наверное, сбегать до дома, но слишком торопился успеть покататься до заката. А Ильхо устало упал на песок и раскинул руки и ноги, чтобы просохнуть.
– Как тебе живётся? – спросила Этерь, отжимая волосы позади него.
– Не понял.
Он с трудом запрокинул голову, чтобы посмотреть, как она встряхивает распущенной копной, и зажмурился от брызг.
– С такими длинными конечностями.
– Помнится, я обещал тебе порку.
– Но ты множество обещаний не сдерживаешь. Вот и оставайся верен себе.
Говорила она будто бы шутя, но Ильхо скорее почувствовал, нежели услышал за напускным весельем жесткость в её суждении.
Этерь опустилась на песок рядом, но ложиться на спину не стала, а обхватила руками широко расставленные колени и расслабленно округлила спину. Сейчас она, наверное, просто устала, но назавтра у неё всё тело будет ныть – это он по себе знал.
Ильхо полежал ещё, но, когда ему невмоготу стало разглядывать ямочки на её пояснице, с резким выдохом сел и принял ту же позу.
Вдруг вспомнилось кое-что ещё:
– Как обошлось с моим отцом? Он тебя не отсылает?
– Как он может меня отослать? Я же не вещь.
– Ха! Значит, ты плохо его знаешь. Он не в себе, подозревает всех вокруг. Ещё несколько лет назад он высылал отсюда рабочих одного за другим, пока все до последнего человека на острове не стали удовлетворять его требованиям.
– А мне твой папаша понравился. Не мелет попусту. Сразу видно, что знает, что и зачем говорит. Человек дела.
Ильхо хохотнул, и сам не понял, что же развеселило его больше: то, что отца назвали «папашей», или то, что он мог кому-то понравиться. Хотя последнее изумляло его вот уже который год: все жители острова отзывались о нём с теплотой и уважением. Но это он списывал на их простодушие.
Наверное, Этерь что-то почувствовала. Она бросила на него пристальный взгляд, словно желая уцепиться за мимолётную догадку.
– А что случилось с твоей матерью?
– Хм?
– Где она?
Ильхо набрал в горсть песка и выпустил тонкой струйкой обратно.
– Она умерла. Не вынесла торчать на этом острове с моим отцом.
– Хей! – Этерь толкнула его в плечо.
– Ну что?! Он мерзавец. Только почему-то никто этого не замечает.
– А ты всё замечаешь?
– Даже если не всё. Но в этом я уверен.
Она вздохнула.
– Так что ты помнишь о матери?
– Совсем немногое, – отвечая, он старался смотреть на море. – И смутно. Помню день, когда сидел рядом с ней у окна. Было солнечно. Как и всегда, – Ильхо скривился. – Она расчёсывала волосы. Они у неё были длинные, светлые. И я игрался с прядями, путал их, но она не сердилась. Лица не помню. Но помню, что она часто читала мне сказки. Особенно про морскую нечисть. Я был очарован морем и мне было ужасно интересно, кто живёт под водой… Пожалуй, всё.
– А как она умерла?
– Из-за ссоры с отцом. В тот вечер они кричали друг на друга – я не знал, куда деться от их ругани, – а после она выбежала из замка. Было уже поздно, темно; говорят, она пошла к Цехам и на одной из крутых дорожек оступилась и упала на скалы. Её унес прибой.
– Говорят?
– Мне так сказали. Но тела не нашли, и потому я ещё долго верил, что она просто сбежала. Я очень ждал, что она вернётся за мной, что это у неё был план, как выбраться с острова. От отца.
– Он неплохой человек…
– Да ладно? – Ильхо вскинулся зло, и Этерь осеклась.
Он поспешил отвернуться, и вдруг почувствовал лёгкое прикосновение к руке. Отца никогда не трогали его слёзы; с той страшной ночи Ильхо всегда рыдал в одиночестве на сиденье у окна в маминой комнате. А отец не рвал на себе волосы, и глаза его так и остались сухими, и он не нашёл ни слова утешения для испуганного шестилетнего мальчишки.
– Мне очень жаль, – тихо произнесла Этерь, приобняв его одной рукой и прижавшись так крепко, будто пыталась своими объятиями выдавить из него тоску.
Ильхо не имел ничего против её близости, но повод казался сомнительным. Нужно было придумать, как спасти этот вечер…
– Смотри! – Этерь вдруг подскочила и закричала, громко и радостно, словно ребёнок: – Смотри! Смотри!
Она потеребила его за рукав, указывая вдаль – на небо над замком.
Ильхо лишь поднял голову. В медных лучах заката над Коралловым островом парил корабль о чёрных с красным отливом парусах. Знаменитая «Химера», подёрнутая дымкой облаков.
– А, – голос плохо слушался, и он поспешил прочистить горло. – Это капитан Руперт.
Он тоже поднялся, отряхивая от песка подсохшие штаны.
– Наверное, у него к отцу дело.
Этерь обернулась, сияя от восторга.
– А какой он?
Ильхо взял время на размышление.
– Я слышал от приезжих, что в свете его считают мошенником. Но от дел с ним не отказываются, несмотря на репутацию, а значит, чего-то он стоит.
– Нет. Я спрашивала, что ты о нём думаешь.
– Я? – он растерялся. – Да ничего особенного. Он… занятный. И я всегда звал его «дядя Руперт», хоть он, кажется, старше меня всего лет на десять. В детстве с ним было весело играть, и он привозил мне подарки.
– То есть ты бы ему доверился?
Об этом Ильхо тоже не думал. Он постоял, раскачиваясь на носочках, и пожал плечами:
– Наверное, да.
– Значит, я тоже.
Этерь прищурилась, снова глядя на корабль. А он смотрел на неё, и это тепло, застрявшее в горле по пути от сердца, было вовсе не комом.
– Раз он тебе почти как дядя, тебе нужно в замок? – осторожно спросила она.
Да, раньше он бы побежал со всех ног. Ильхо опустил голову, пряча улыбку, и покачал головой:
– Не нужно.
– Тогда пошли! Покажешь мне ещё этих ваших трюков.
– Ну пошли. Отберём у Тео доску – хватит ему пока.
– Но есть же твоя доска.
– Моя? – переспросил он, забеспокоившись.
– Да. Твоя.
Ильхо едва сдержался, чтобы не загородить собой доску, так беззащитно лежавшую поблизости. Та была новёхонькая, такая славная, и он ещё даже сам не накатался на ней вволю.
Этерь сложила руки на груди.
– Серьёзно? Зажал?
У него было не так уж много на самом деле важных вещей в жизни – как вот эта доска. Но с другой стороны, это же Этерь…
– Хорошо, – он передал её со всей аккуратностью. – Только осторожней.
– Обещаю, – клятвенно заверила Этерь, не сделав на этот раз никакой шутки из торжественного момента.
*
Он поверить не мог такой удаче. Паруса «Химеры» развевались прямо над замком, и сам капитан Руперт собственной персоной должен был вот-вот ступить на внутренний двор.
Каю и его сестре хозяева любезно предложили присоединиться к приветствию внезапного гостя, и он ухватился за эту возможность. Это же было просто невероятно!
Он стоял по правую сторону от Герцога, а Кайя – между Региной и Лолли. Из слуг же присутствовал один дворецкий, что свидетельствовало о неформальности встречи. Кай и до этого слышал, что Руперт частый гость на Коралловом острове.
Глаза уже устали глядеть вверх, но вот от днища корабля что-то отделилось и стало опускаться всё ниже и ниже. Спустя несколько мгновений стало ясно, что это огромная плетёная корзина, закреплённая на тросах; и в ней были люди. Вскоре можно было разглядеть троих: мужчину и двух женщин.
Когда корзина опустилась, одна из женщин, поджарая, с кожей темней ночи, перескочила через борт и встала спереди, скрестив руки на груди и заранее даря им недружелюбные взгляды, будто они задумали скверное.
Вторая – немолодая уже, приземистая, с короткой щетиной пепельных – или седых? – волос и бельмом на глазу, одетая в синий плащ, застёгнутый до горла, отворила сбоку дверцу-калитку.
И вот на землю ступил капитан Руперт.
Кай старался не выдать любопытства, пока тот направлялся к Герцогу, но оглядел гостя с головы до ботфорт. Выглядел он лет на тридцать пять, был худощав, пожалуй, даже костляв, одет броско. Выделялся жидкими чёрными волосами, собранными в короткую косичку, и подвитой бородкой. На узком лице горели чёрные глаза, что тут же пробежались рыщущим, плутоватым взглядом по нему и его сестре.
Такому человеку хотелось доверить иное тёмное дело. Внешность соответствовала молве.
– Бабушка шлёт привет, – такими словами приветствовал их капитан и поклонился всем разом; Герцог протянул ему руку.
– Передавай и ей при случае.
Кай не мог уловить, было ли это их общей шуткой или всё стоит понимать буквально. В любом случае, он не упустил шанса лично засвидетельствовать приветствие и тоже пожал капитану руку, непроницаемым взглядом встречая смеющийся где-то в глубине взгляд Руперта. Скользкий тип.
– Я столько о вас слышал! Мне всегда хотелось узнать, из чего сделаны ваши паруса.
– Кто бы знал. Но к сожалению, технология утрачена.
– И как вы не мёрзнете на такой высоте? – спросил Кай, оглядывая его алый тонкий на вид кафтан, беспорядочно расшитый ромбовидными знаками и символами.
– Привычка жить в холоде. И к тому же, паучий шёлк прекрасно сохраняет тепло.
– В свете он до сих пор считается диковинкой. Где вы его достаёте?
– Знаю места, – туманно ответил Руперт. – Значит, Кай, – протянул он, лукаво улыбаясь.
– И моя сестра. Кайя.
– Ваши лица или, если хотите, ваше общее лицо – ведь вы похожи как две капли воды, – ещё одна улыбка, – мне знакомо. Мы встречались раньше?
– Вряд ли, – с ледяной вежливостью ответил Кай. – Мы с вами вращаемся в разных кругах.
– Не прибедняйтесь. Ваши круги хоть и весьма порочны, но я туда порой заглядываю. – И, не давая возможности ответить колкостью на колкость, гость обратился к хозяину: – Я не вижу здесь Ильхо. Почему он не встречает меня?
– Не знаю, где его черти носят, – отмахнулся Герцог.
– Где бы ни носили, будем надеяться, что принесут к утру домой, верно?
– Как всегда… Прошу, – хозяин пропустил Руперта вперёд, и тот уверенным шагом направился ко входу в замок. Его спутницы остались стоять возле корзины как изваяния.
Интересно, где именно эти двое будут обсуждать свои дела: в кабинете или в башне? И какие отношения могут связывать изгоя-изобретателя и такого проходимца? Задумавшись, Кай не сразу заметил, что у Руперта на плече, со стороны спины, примостился паук: размером с мужскую ладонь, мохнатый, чёрный в рыжее пятно и, судя по всему, живой.
*
Солнце садилось, пора было вылезать из воды, но так хорошо было, оседлав доски, просто покачиваться на присмиревших волнах.
На этот раз Тео сушился на берегу – он накатался и наплавался до того, что его можно было выжимать, и бродил вдоль берега, ловя последние солнечные лучи и потягиваясь, а пёс ходил за ним следом, туда-сюда.
Ильхо молчал, Этерь – тоже: они просто любовались закатом. Казалось, вместо них говорил плеск накатывающей волны, и он не сразу понял, что они не одни.
– Гляди.
Стараясь лишний раз не шевелиться, он указал на плавник, что вспорол водную гладь совсем неподалёку. Он уже видел акул, и частенько, так что не было нужды наводить панику, но это была крупная – раза в полтора больше человека, и любого могла напугать, особенно того, кто на острове недавно.
Этерь так и замерла, во все глаза наблюдая за неспешным кружением гостьи.
– Погребли, – сказал Ильхо тихо. – Медленно. Не делай резких движений.
Он лёг на доску животом и начал поворачивать к берегу, подавая пример, но Этерь легла и поплыла… к акуле.
– Куда?! Назад! – Ильхо ругнулся; он придушит её, если она выживет!
А она и не подумала слушаться. Этерь гребла до тех пор, пока не приблизилась к акуле вплотную, и завороженно погладила её бок и плавник, ловя скользящее движение проплывающей мимо рыбины. Ильхо затаил дыхание.
Он тоже мечтал погладить акулу.
Только осуществив задуманное, Этерь с удовлетворённым видом направилась обратно, и Ильхо наконец-то смог развернуть доску к берегу. Акула не приближалась – он неотрывно следил за движением её плавника.
– Погляди-ка! – на полпути к нему произнесла Этерь. – Я ещё живая.
Нет, если она теперь так будет его подначивать, он точно что-нибудь с ней сделает, только до берега доберётся.
Тео, кажется, тоже разглядел опасность, потому что стоял по колено в воде и, прикрыв ладонями глаза от последних солнечных лучей, брызжущих из-за горизонта, напряжённо вглядывался в их направлении. А акула тем временем повернула прочь от берега. Ильхо позволил себе грести чуть быстрее и всё время глядел назад.
Но вдруг раздался глухой удар: будто подброшенная, доска Этерь перевернулась, а сама она, взвизгнув от неожиданности, ушла под воду с головой, но тут же вынырнула.
Не раздумывая, Ильхо развернулся и направился обратно.
Жаль, что и акула решила так же.
Ловить отнесённую в сторону волной доску Этерь – то есть его доску! – времени не было, и Ильхо одним рывком втащил её к себе, а сам спрыгнул в воду. Теперь его длинные, как она выразилась, конечности были так удобно подставлены под заход хищницы с любой стороны. И плавника было не видать.
– Дурак! Куда ты спрыгнул?
Этерь попыталась слезть, создавая лишнюю возню.
– А ну ляг! – он хорошенько шлёпнул её по ноге, которую она пыталась спустить. – Давай ещё оба без рук-ног останемся!
Шёпотом обругав его, Этерь послушалась, и Ильхо поплыл к берегу, быстро, но плавно, толкая перед собой доску.
В какой-то момент, не в силах объяснить, что почувствовал, он резко толкнулся ногами, как можно дальше вперёд посылая тело и свою ношу.
Как раз в это мгновение позади него вода с шумным плеском явила светло-серый акулий бок. Оставшись ни с чем, хищница ушла на второй заход, и Ильхо понадеялся, что этого времени им хватит, но та не стала ходить вокруг да около – совсем не таясь, сделала круг и устремилась обратно.
Этерь заковыристо, как лавочник, выругалась и села, вцепившись в его руки со словами: «Полезай сюда. Тебя же сейчас покромсают!»
Сам Ильхо придумал уже оттолкнуть доску как можно дальше и уйти под воду, а акула проскочила бы над ним. И в тот момент, когда он набрал в лёгкие воздуха и толкнул доску вперёд, «наслаждаясь» проклятиями, сыпавшимися на его голову из уст Этерь, – в этот момент из-под ног у него вынырнул Тео.
Друг бросился на напавшую акулу и, чудом увернувшись от пасти, приложил ту точно в глаз. Одуревшая рыба нырнула в сторону и исчезла. А им втроём удалось добраться до берега невредимыми.
– Спасибо, – на суше Ильхо обнял друга, который всё ещё не мог отдышаться.
Тот откинул мокрую косу за спину и с беспокойством указал на море.
– Там было что-то ещё. Там, под водой, кто-то чёрный.
– Рыба?
Тео замотал головой, садясь на песок.
– Не успел разглядеть.
Ильхо переглянулся с взволнованной Этерь.
– Это оно перевернуло доску, – подтвердила она.
Верно, он тоже думал об этом. Пока не вспомнил о другом.
– Ты! – двумя руками он оттолкнул её подальше, уводя разговор от Тео. – Какого чёрта ты там делала?
Этерь толкнула его в ответ, но она была ниже и к тому же девчонка, а его длинные ноги отлично зарывались в песок.
– Хотела посмотреть её! Отвали!
– Насмотрелась?!
Она попыталась проскочить мимо, но Ильхо перехватил её за руки.
– Да что ты привязался! Отцепись! Я буду кричать!
– Кричи.
Этерь голосисто завопила на весь пляж, но кругом было пусто. И, конечно же, она попыталась его пнуть, целясь по коленям, но к этому он был готов и сбил ногами удары – теперь им обоим досталось по синяку.
Этерь посерьёзнела и застыла. Теперь, когда она не вырывалась, стало неловко её удерживать, но Ильхо ещё сомневался.
– Отпусти, – глядя в сторону, попросила она с плохо скрываемой обидой.
Он отпустил, но погрозил ей, поводя пальцем перед её носом:
– Больше так не делай.
Она смотрела на него исподлобья. Нет, ну неужели обиделась? Разве это не он должен сейчас обижаться?
Ильхо вздохнул. До него только что на собственной шкуре дошло, как Тео бывает с ним непросто.
Но тут губы Этерь растянулись в злорадной ухмылке.
– Это потому, что ты за меня переживаешь, да?
Вот чёрт!
Он схватил её за плечи и поцеловал.
========== Глава 9 ==========
Когда они поднялись в башню, Герцог запер дверь. С утра он успел прибраться здесь, но кое-какие наброски до сих пор валялись на столе неопрятной кучей. Стеклянный короб у стены был пуст – и он заметил взгляд, вскользь брошенный на него Рупертом. Герцог и сам в последнее время подолгу сидел, глядя на восстановленное стекло. Его терзали вопросы без ответов.
– Присаживайся, – предложил он гостю после заминки, но, обернувшись, обнаружил, что тот уже уселся: в его кресло. Руперт бесцеремонно закинул руки за голову, а ногу – на ногу. А его паук оказался спущен на поверхность стола, и теперь сверкал своими похожими на глазурь глазами, замерев по привычке. Опасный и напуганный в одно и то же мгновение.
Всё как всегда.
– Ты в курсе? – друг указал назад, на дверь.
– О чём ты?
– Эти двое. А я-то думал, откуда лица знакомые. Их отец, как его там, с такой козлиной бородкой, – размышлял Руперт, накручивая на палец собственную бороду, – это же он прославился тем, что сделал капитал из ничего, буквально поднявшись в свете на останках обнищавших дворянских фамилий, которые теперь работают на него, родившегося ублюдком у горничной, выставленной из поместья… не помню кого, правда. Когда-то они были у всех на слуху. Помню только, что поместье это ушло с молотка. Тяжёлая пора для аристократии, привыкшей получать доход с земли, не вкладываясь в модернизацию. Нет бы потратиться на твои машины…
– Ближе к делу. – Герцог нетерпеливо прошёлся из угла в угол, выглянул в окно посмотреть на Цеха, ещё виднеющиеся в сумерках.
– Твоя монополия на эти механизмы начинает утомлять.
– Кого?
– Всех, – прямолинейно ответил Руперт, а потом ещё с минуту неотрывно смотрел ему в глаза, словно проверяя, насколько невыносима его прямота. – Я давно тебя предупреждал. В Совете, конечно, об этом вслух не говорят. Им нынешнее положение вещей на руку: фактически ведь лишь они могут допускать к тебе новых заказчиков или не допускать вовсе, контролируя ситуацию в угоду своим прихотям. Но это остаётся лишь вопросом времени. Они ведь не первые пытаются выведать твой секрет. Как вот эти двое, например. Уверен, за всем этим стоит их отец.
– Удачи им. – Герцог наконец-то смог улыбнуться и опустился на стул напротив Руперта.
– Так что? – спохватился друг и даже, затаив дыхание, сел прямо. Паук беспокойно переступил лапками, подавшись чуть в сторону. – Выходит, тебя всё это веселит?
– Не то слово, – мрачно заметил он. – Забавляет.
Он любил нелепые случайности, казусы, а пуще прежнего – наблюдать, как люди из них выпутываются, как ведут себя. Наблюдение за ничего не подозревающими индивидами тоже своего рода развлечение.
– Значит, они вынюхивают, – заключил Герцог, соединив подушечки пальцев, что было ему привычно в минуты задумчивости. – Не могу сказать, что удивлён.
– Был бы дураком, если был бы удивлён. Так что же? Прикажешь им убираться?
– С чего вдруг? Домашние истосковались по общению. Кажется, их визит всем в радость. К тому же, пусть ищут. Что они смогут тут найти?
