Текст книги "Скарабей (СИ)"

Автор книги: May Catelyn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Бессмертие. Часть 4

Алекс еще раз пересмотрела свежую почту, в надежде увидеть конверт со знакомым профессорским почерком, но ответа на ее письмо опять не было! И это повторялось каждое проклятое утро! Она как сомнамбула вставала раньше всех в доме и разбирала корреспонденцию лежащую на серебряном подносе в холле. Хотя Дэйзи, при первой же встрече в Лондоне, великодушно протянула ей записку с адресом Лэма, эта затея уже не казалась ей такой беспроигрышной. Он заперся в своей холостяцкой норе неподалеку от Кембриджа, и со слов Дейзи работал там в тишине и покое над материалами, которые удалось собрать во время раскопок.

Алекс, надеялась что ее нейтрально-корректное письмо Уильяму о намерении написать небольшую статью по расшифрованным ею фрагментам надписей в гробнице, должно его как минимум заинтересовать. Возможно он захочет стать не только первым читателем и критиком, но и соавтором мисс Кент, как научный руководитель экспедиции.

В глубине души Алекс рассчитывала на большее, но даже эта ее короткая, предельно деловая записка не нашла отклика, что же… Фамильная гордость неожиданно заявила о себе и Александра так и не набрала номер профессора Лэма: услышать в трубке любимый голос, вежливо отклоняющий её предложение было просто невозможно.

Лето наконец-то вступило в свои права. Александра смотрела в окно их роскошного лондонского особняка в районе Мейфэр и до сих пор не могла привыкнуть к суете большого города. Все что произошло с нею этой весной в лагере археологов, она помнила как самое невероятное время своей жизни. Никогда ей не приходилось испытывать таких сильных эмоций, она впервые столкнулась с реальными трудностями, от которых с самого детства оберегал её отец.

Засыпая Алекс мысленно переносилась в белесую пыльную долину, бродила с фонариком среди тысячелетних стен и в который раз разговаривала с Уильямом, убеждая в том, что он единственный кто ей нужен, что Альберт остался в прошлом… Но все это казалось лишь пустым звуком. Наутро её решимость немедленно снять трубку телефона и позвонить сменялась отчаянием, а написанное письмо со страстными объяснениями летело в корзину. Алекс словно ходила по замкнутому кругу и не могла вырваться.

Работа в отделе египтологии Британского музея была спасением от нападавшей временами навязчивой и тяжелой тоски. Она с легкостью получила это место, ее помнили еще со времен работы над дипломом, как прилежного архивиста и ценного помощника в отделе папирусов. Имя ее отца, члена Попечительского совета музея, также сыграло свою роль.

Долгими летними вечерами в компании большой кружки кофе Алекс пыталась сконцентрироваться на своей статье. Она постепенно расшифровала надписи со стен гробницы, которые успела отснять на фотопленку и часами колдовала в маленькой, хорошо оборудованной фотолаборатории, под которую теперь была переделана ее бывшая гардеробная. Статья продвигалась медленно, но именно она должна была стать связующим звеном между ней и Уильямом. Иногда Александра ругала себя за отсутствие гордости и со злостью и отчаянием швыряла рукопись в мусорную корзину, но тут же вновь бралась за работу. Она знала, что и он вдали от нее также подолгу засиживается за письменным столом, пытаясь разгадать секрет ошеломительной находки, которая принесла ему так много радости и так много огорчений и забот.

Перед нею постепенно открывался давно канувший в Лету удивительный мир., Найденная усыпальница принадлежала правительнице времён Среднего царства по имени Иситнофрет. Письмена, украшавшие своды ее вечного дома, в основном прославляли ее долгое и мудрое правление. За тридцать разливов Нила, что она была у власти, народ Египта ни разу не поразил опустошающий мор и голод, «богатство и процветание снизошли на Блаженную землю Пта» – говорили древние знаки и рисунки, нанесенные на одну из стен, очевидно уже после смерти самой царицы. Гробница была своеобразной летописью ее жизни от самого рождения. Самые восхитительные и искусные росписи относились ко времени ее юности. Создать все это с таким необыкновенным вниманием к малейшим деталям мог лишь очень близкий и любящий человек. Возможно это был ее муж-царь? Сын-наследник трона? Упоминаний каких-то других имен или печатей Александра пока не встретила в найденных надписях. Но те строки, что так легко расшифровал Уильям, не выходили у нее из головы: «И в смерти и бессмертии я верный слуга твой…». «Слуга, почему именно слуга, а не возлюбленный и не супруг? Кто мог написать это? К тому же иероглифы выглядели хуже других, а значит эта надпись была сделана намного раньше, чем царица ушла из жизни.»

Глаза болели от долгого рассматривания снимков и кропотливой работы, а голову разрывало от бесчисленных вопросов. Так прошёл почти весь июнь, затем и июль незаметно прошелестел за окном, а ответа от профессора Лэма все не было. Эта сосредоточенность на работе и поиск ответов на главный вопрос: почему при вскрытии саркофаг оказался пустым? – становились для Алекс почти навязчивой идеей. Ее сны становились все беспокойнее, порой ей виделись величественные своды древних дворцов, слышались чужие голоса, говорившие на древнем едва понятном языке, и никогда в этих снах ее не отпускала невозможная злая тоска, которую может испытывать только человек, утративший в жизни самое дорогое.

Отец, видя подавленное состояние дочери после возвращения в Англию, время от времени делал безуспешные попытки серьезно поговорить с Алекс, но та старалась под любым предлогом уходить от обсуждения. Ему оставалось лишь убеждать себя, что всему своё время: она остынет, одумается, вернется к жизни обеспеченной молодой леди, которой давно пора бросить пыльные тома научной библиотеки и вступить в респектабельный и давно ожидаемый брак. Он почти не сомневался, что Альберт, как прагматичный и современный молодой человек переступит через свою гордость и великодушно возобновит их отношения, а все договоренности о помолвке между их семьями останутся в силе.

Переговоры с новыми властями Египта зашли в тупик еще в мае, и на фоне внутриполитического кризиса и общей нестабильности в стране, обсуждать с профессором Лэмом проблемы английских археологов никто из новых чиновников министерства по делам древностей дальше не собирался. Надежд на возобновление раскопок в текущем году уже не осталось, надо было набраться терпения и продолжать жить.

Деятельная Дейзи на волне интереса к экспедиции читала популярные лекции о египтологии для молодежи в летних лагерях и давала интервью различным издательствам об уникальном открытии. Информация была ещё привлекательной для прессы и к тому же стоила немало. Это должно было привлечь новых спонсоров для продолжения исследований, и финансирования будущей экспедиции, на которые она и Уильям так надеялись. Ведь теперь по понятным причинам на дальнейшую финансовую помощь от мистера Кента рассчитывать они уже не могли.

Однако сам профессор Лэм за эти месяцы так и не дал ни одного интервью или хотя бы краткого комментария. Как бы его не донимали просьбами и солидными гонорарами, он не нарушал своего добровольного затворничества. Весь научный мир терпеливо ждал опубликования первых научных результатов. В университете упорно ходили слухи, что осенью профессор вновь вернётся на кафедру египтологии и немногие счастливчики услышат о находках и открытиях из первых уст.

В один из дождливых августовских дней Алекс все же набрала номер из своей записной книжки. В трубке раздался жизнерадостный голос Дейзи, которая казалось была искренне рада её неожиданному звонку.

Александра выдохнула, она больше не могла справляться в одиночку с тем, что ее преследовало каждый день и каждую ночь. По какой-то необъяснимой причине ее увлеченность загадкой открытой усыпальницы перерастала в паранойю. Встреча с Дейзи Мелвин должна была помочь ей найти хоть какую-то лазейку в этом нескончаемом лабиринте.

–

– Что же, ты прекрасно поработала с этими текстами – сказала Дейзи, снимая свои очки для чтения, когда перевернула последнюю страницу рукописи, привезенную Александрой, – Вот только вопросов без ответа стало еще больше…

– Согласна, но в моем распоряжении были лишь настенные надписи в усыпальнице. Возможно…есть и другие источники информации? – она вопросительно посмотрела в глаза своей собеседницы.

– Ты права, но мы еще не скоро сможем до них добраться. Официальное разрешение на проведение исследований еще не подписано, нам остается только терпеливо ждать и работать с тем, что удалось отснять на пленку.

Алекс мгновенно уловила во взгляде Дейзи недосказанность.

– Если есть что – то, о чем я еще не знаю, то прошу, пожалуйста, скажите мне. Для меня это очень важно. Вы даже не представляете насколько!

Взгляд Алекс горел почти фанатично, лицо пылало. Дейзи невольно вспомнила себя. Еще двадцать лет назад она готова была душу продать за редкую и интересную находку, вся ее молодость прошла в бесконечных экспедициях и за работой в лаборатории. Может быть, по этой причине её личная жизнь так и не сложилась…

Она наконец выдохнула, будто приняв решение:

– Уильям нашел несколько папирусов с текстами в запечатанном ларце… Это конечно было против правил, вскрывать его без комиссии и описи… Ну ты понимаешь. Но он все же успел сделал качественные снимки, а потом мы аккуратно вернули их на место.

– Он их уже расшифровал?

– Работает над этим. При последней встрече он сказал только, что первые два текста – это любовная лирика, адресованная царице. Но вот третий, последний написан другой рукой с помощью какого-то шифра и присоединился к предыдущим намного позже.

– А кто автор первых двух? Это фараон – ее муж или придворный поэт?

– Неизвестно. Я и сама пока не видела текста полного перевода. Уилл никогда не делится промежуточными результатами. Но мы надеемся, последний папирус сможет открыть тайну усыпальницы и пролить свет на факт отсутствия мумии в саркофаге.

– Обычно к шифрам есть ключ…

– Я думаю, как раз над этим и бьется сейчас профессор Лэм, поэтому и замуровал себя в деревне.

– Он… – голос Алекс предательски дрогнул – ищет его?

– Да, и пока, к сожалению, безрезультатно.

Алекс замолчала, погружаясь в собственные мысли, словно обдумывая какой– то план.

– Вы говорили еще тогда, в Египте, что в пустом саркофаге находились какие-то камни, предназначенные для игры или гадания.

– Да. Они действительно там были. Но пока мистер Мохаммад не нашел в своих архивах упоминания о чем-то подобном. Почему ты вдруг о них вспомнила?

– Не знаю Дэйзи, я не могу объяснить. Но мне кажется, нет, я уверена, что они могут подсказать нам ответ.

– Вот так теория! Интересно. Ты думаешь, они могут быть ключом? Но мы хорошо осмотрели каждый камешек. Их ровно двадцать, они не принадлежат к драгоценным породам, и на них нет совершенно никаких меток или иероглифов. Мы считаем, что это скорее какой-то сакральный символ, часть обряда и не более.

– Возможно, но я должна сама их увидеть.

– Ты меня удивляешь Алекс. Я всегда считала, что у тебя светлая голова, но подобные предположения должны опираться хоть на какую-нибудь рациональную почву. К тому же, если бы Уилл посчитал нужным, он бы давно и сам добился разрешения на исследование этих артефактов.

– Пусть так, но Дейзи прошу, Вы должны помочь мне! Я знаю, о чем говорю. Интуиция, шестое чувство… – называйте это как хотите. Мне нужно увидеть эти камни своими глазами, взять их в руки…

Алекс смотрела куда-то в пустоту, казалось, что она видит совершенно другую реальность. От этого взгляда Дэйзи стало не по себе. Она положила ладонь на руку девушки, стараясь её успокоить.

– Ладно… Если ты хочешь, я позвоню мистеру Мохаммаду уже завтра. Но не гарантирую, что он сможет устроить тебе пропуск к фондам Каирского музея. Там сейчас снова начались перестановки во власти, и он сам под угрозой увольнения. Захочет ли он рисковать, не знаю…

– Я знаю– все получится! – ответила Алекс, в потерянном взгляде которой тут же вспыхнул живой огонек надежды.

Дни потянулись унылой чередой. Алекс вздрагивала при каждом звонке телефона и мчалась к нему как сумасшедшая, надеясь услышать новости от Дэйзи. Несколько раз в течение этой бесконечной недели она порывалась сама позвонить ей, боясь, что доктор Мелвин забыла о своем обещании связаться с египетским коллегой.

Где-то в её подсознании крепла уверенность, что связи Дейзи, которые та обещала привлечь, обязательно сработают. Но ведь на самом деле это была чистейшей воды авантюра, погоня за маловероятной теорией, собственным полусном-полувымыслом, и Алекс об этом знала.

И когда, наконец, воскресным вечером раздался долгожданный звонок, она едва смогла сдержать свои эмоции: через два дня в спецархиве Каирского музея ей позволят взглянуть на артефакты, поднятые из раскопа профессором Лэмом и командой британских археологов!

–

Сборы не заняли много времени, учитывая, что она всегда предпочитала путешествовать налегке. Фотоаппарат, пленки, блокноты для записей, крем от загара, сменная одежда, вот и все что составляло основу ее багажа. В музее она взяла несколько дней за свой счёт, воспользовавшись своей положительной репутацией у руководства и обещая вовремя вернуться к работе.

Ей казалось, что она возвращается домой… Вот только в этом доме ее никто не ждал. Там не было Уильяма… Но там было что-то другое невероятно важное для её дальнейшей жизни. То, что могло привести ее к самой себе, к пониманию своей души, мыслей и поступков.

Видения из снов становились ее реальностью, окружали зыбкими стенами, закрывая собой привычный мир. И вновь Александре снились зеленые глаза цвета самого яркого нефрита, она чувствовала прикосновения нежных и сильных рук, которые дарили ей долгожданное спокойствие и счастье. И просыпаясь, она все больше уверялась в том, что избранный ею путь был знакомым и единственно правильным.

Бессмертие. Часть 5

Спасением от палящих солнечных лучей стал тенистый дворик перед входом в музей, здесь уже было многолюдно, и Алекс не мешкая проскользнула в прохладный вестибюль вместе с туристической группой.

Она никогда не считала себя трусихой, даже наоборот, всегда старалась преодолеть любой свой страх. Но сейчас, спускаясь по широкой лестнице все ниже и ниже в сторону хранилища в сопровождении служителя, чувствовала как её горло пересохло и колени предательски слабели. Ещё там наверху, проходя по знакомым просторным залам, окутанным искусственным полумраком, девушка неожиданно для самой себя не могла сдержать нервной дрожи. Нет, ее не пугали безмолвные лица царей и богов, глядящие из каждого уголка, даже жутковатые изваяния Анубиса и давно опустевшие канопы казались ей, как египтологу чем-то естественным и привычным. И все же Александра каждой клеткой ощущала необъяснимую тревогу, хотя описать это, назвать хоть каким-то внятным научным термином пока не удавалось.

– Сюда, мисс Кент, прошу Вас – рядом раздался голос мистера Мохаммада, директора музея, который услужливо распахнул перед нею двери хранилища. Этот низенький и пухлый мужчина с большими и добрыми глазами оттенка черного кофе, по всей видимости, очень хорошо относился к Дэйзи, раз так быстро откликнулся на ее просьбу и организовал для Алекс пропуск в «святая из святых» самого известного музея страны. И судя по его частым и оживленным расспросам о британской коллеге, можно было предположить, что им движет не только профессиональный интерес.

Оказавшись во внушительных размеров помещении, Алекс остановилась, поддавшись неизвестно откуда взявшейся робости. Вот то, о чем она мечтала! Самые редкие находки, самые непостижимые тайны были заботливо укрыты здесь, дожидаясь того дня, когда их тщательно изучат, отреставрируют и выставят на обозрение жаждущей публике. Древние артефакты Египта всегда обладали невероятной притягательной силой, своего рода магией. За них сражались и умирали, они сводили с ума и становились пищей для фантастических и порою жутких историй.

«Может, и я стала очередной жертвой мистификации?» – думала Алекс, пока ее провожатый искал среди многочисленных полок нужный номер.

– Вот здесь – он сверился с каталогом и достал маленький ящик. – Вам следует надеть перчатки, вы это конечно знаете, но всё же. Все мы становимся немного рассеянными при встрече с таким великолепием.

Алекс улыбнулась, соглашаясь с ним, и демонстративно надела пару белых перчаток, предложенных ей на входе музейным служителем.

– Замечательно, теперь я спокоен. У Вас будет примерно сорок минут для изучения артефакта, можно сделать несколько снимков без вспышки. Работайте спокойно, никто Вас не потревожит. Но к обозначенному мною времени нужно все закончить, я вернусь и отомкну дверь. Простите, но таковы правила.

– Нет, нет, я все понимаю, Вам итак пришлось хлопотать из-за меня.

– Ничего, всегда рад помочь. Особенно мадам Мелвин, – заулыбался мистер Мохаммад и поспешил оставить Алекс одну.

Она осторожно открыла крышку заветного ящика, на дне лежали ничем не примечательные с виду отполированные камни, напоминавшие речную гальку. На каждом был приклеен маленький каталожный номер. Александра пересчитала – их было ровно двадцать, как и говорила Дэйзи. Мешочек из ткани, в котором они находились, вероятно не удалось спасти и он рассыпался в прах, когда его извлекли из саркофага.

Едва дыша Алекс взяла один из них в руки, и к своему удивлению совсем не почувствовала холод. Напротив, через секунду его поверхность заметно потеплела, а еще спустя какое-то время камешек грел ее руку так, словно пролежал весь день под жарким солнцем пустыни. Странно, Дейзи не упоминала об этом, а ведь они с Уильямом наверняка до них дотрагивались…

Сердце бешено колотилось, она не понимала, не могла вспомнить о чем-либо подобном….Быть может, ей не хватало знаний о каких-то физических законах или химических процессах, но сейчас на ее глазах происходило нечто невероятное, не поддающееся никакому рациональному объяснению.

Она, внезапно поддавшись непонятному искушению, сняла перчатки и взяла из коробки еще несколько камней. Они были настолько гладкими и приятными на ощупь, что их хотелось перекатывать в руках, трогать пальцами, ощущая на подушечках приятное покалывание. Словно под их каменной скорлупой таилась неведомая сила, рвавшаяся наружу и притягивающая к себе древней непознанной властью.

У Алекс внезапно закружилась голова, во всем теле разлилась невероятная слабость, почти лишающая возможности двигаться, а во рту появился металлический привкус. Она с трудом сползла со своего стула на каменный пол, боясь в любую секунду потерять сознание и упасть, не понимая, что происходит, не в силах даже закричать, чтобы позвать на помощь охранника, стоящего за массивной дверью хранилища.

Стало темно, словно вокруг погасили свет, она ощущала, что по-прежнему находится в сознании, но в то же время все происходящее казалось за гранью ее понимания.

– Вставай! Идем со мной! – послышался совсем рядом детский голосок. Перед нею появилась полоска света, по центру которой стояла девочка лет десяти, а может двенадцати, не больше. Рядом проскользнул силуэт какого-то животного. Алекс тут же разглядела изящного кота с длинными ушами, на шее которого мелодично позвякивал золотой колокольчик. Как она могла их не заметить раньше? Наверняка они прятались за массивными стеллажами, которыми было заставлено хранилище.

– Ну же! – девочка нетерпеливо и капризно притопнула ножкой. Было видно, что ребенок не привык ждать.

Александра с трудом поднялась, попытавшись заговорить с гостьей, узнать кто она и что здесь делает. Но не смогла произнести ни слова. Лишь послушно шагнула в полумрак…

На секунду ей показалось, что вокруг абсолютный вакуум: не было звуков, запахов, света, почти никаких ощущений. Она шла вслепую, держась за маленькую теплую руку, настойчиво тянувшую ее за собой. Неожиданно их связь оборвалась, и Алекс в ужасе застыла на месте, не зная, каким образом и куда идти дальше. Ей хотелось позвать свою провожатую, но она не знала ее имени и по-прежнему была нема.

Но вот ей послышались голоса, и в какой-то момент, повернув голову, она увидела удивительно трогательную сцену. Маленькая девочка сидела в высоком золотом кресле и беспечно болтала ногами. Александра разглядела драгоценный обруч, увенчаный королевской коброй, на ее темных волосах.

Около царственного ребенка стоял высокий и статный мужчина в церемониальных одеяниях, в каких обычно древние египтяне изображали знатных вельмож.

Александре почему-то не удавалось как следует рассмотреть их лица. Но она могла поклясться, что профиль вельможи был ей знаком, что голос его, который послышался через несколько мгновений, она уже встречала в своей жизни и никогда не сможет забыть.

Разговор между ним и маленькой царевной удивительным образом был хорошо слышен и понятен:

– Я больше никогда не захочу смотреть на змей.

– Прости, это случилось по моей вине. Ведь это я привез заклинателя из Меира. Но больше ты никогда не испытаешь подобного ужаса, я не допущу. Ты до сих пор испугана, моя госпожа?

– Нет, джати Мхотеп, только совсем немножко. Но ты не должен никому говорить об этом. Обещаешь?

– Клянусь Священным оком Амона, богоравная Афири.

– Хорошо, но ведь ты и впредь будешь привозить во дворец чудесные подарки?

Визирь не смог удержаться от улыбки.

– Обязательно буду, моя царевна, только не убегай от своих нянек так часто.

– Мне с ними скучно, они глупы и невежественны как обезьяны и не могут меня развлечь и развеселить, как ты. А тебя так часто нет во дворце!

– Я лишь исполняю свой долг перед твоим Богоравным отцом. Царство должно процветать и это требует неусыпных забот. Когда ты вырастешь и сама взойдешь на трон, то увидишь, как важно иметь поддержку народа, живущего в сытости и достатке, а не голодную и озлобленную толпу, готовую разорвать в клочья кого угодно.

– Даже царя?!

– Бывало и такое.

– Значит, мне не следует гневаться, когда тебя долго нет?

– Я твой верный слуга, богоравная Афири и все что я делаю, это мой вклад в твое будущее. Помни об этом и будь прилежна в тех науках, которым я обучаю тебя. И когда придет время, ты будешь готова принять символы божественной власти.

– Ты уже приказал отдать злобного мага детям Себека?

– Он никогда не сможет возродиться, его черное сердце будет справедливо отправлено в пасть Амат.

– А что кричал тот чародей перед смертью? Это было проклятье, джати Мхотеп? Скажи правду.

Визирь замолчал, он явно не был готов к такому неожиданному вопросу.

– Он сказал, что меня ждут вечные страдания. Все умалишенные говорят подобные вещи. Забудь об этом, царственная Афири, дни твои должны полниться радостью, а лицо твое не должны омрачать подобные думы. Лучше взгляни на редких птиц, которых я привез вчера из страны метанийцев.

Девочка тут же проворно спустилась с трона и, взявшись за руку своего величественного наставника, поспешила вглубь царских покоев.

Видение исчезло так же быстро как появилось, утонув в кромешной тьме, и тут же Александра вновь ощутила прикосновение маленькой ладошки к своей руке. Она с радостью схватилась за нее, позволяя увлечь себя дальше, уже не понимая, осталась ли в ее сознании место для чего-либо рационального. С каждым шагом она чувствовала, что увиденное ею не просто сон или галлюцинация, это были воспоминания, в правдивости которых ее душа не могла усомниться.

Мысленно обращаясь к своей провожатой, она с удивлением получала ответы. Следующие образы вспыхивали сами собой при каждой новой остановке, которую делала ее маленькая призрачная спутница.

Вот перед нею уже не ребенок, а девушка, со стройным телом и прекрасным лицом, большими карими глазами…Кожа гораздо смуглее и волосы как темный струящийся шелк, но в остальном, это ее собственное отражение…Это было невозможным, пугающим и завораживающим одновременно, Алекс уже не чувствовала своего сердца, а разум ее наконец смирился с тем что происходило вокруг. Словно завеса упала с ее глаз, прозрение пришло сразу, как только она увидела рядом с юной царевной Афири Великого визиря Мхотепа.

Немым наблюдателем была ее душа в этих коротких просветах времени, но глаза, наполненные нежностью, напоминавшие своим цветом прозрачные нильские воды, сейчас смотрели на нее, голос тихий и немного хриплый шептал ей на древнем колдовском языке слова любви.

И Александра закрыла глаза, поддавшись этому сводящему с ума искушению, уже не понимая, кто она, что происходит с ней и есть ли обратный путь…

Вскоре время потекло через ее мысли, словно неудержимая река, рассказывая давно забытую историю о великой, бессмертной, проклятой любви, блуждавшей по дорогам седой Вечности. О любви, которая сотни лет рождалась и умирала, совершая один и тот же путь, подобно Священному Скарабею, что катит по небосводу яркий солнечный диск. Разные имена и лица, эпохи– одна судьба, повторявшаяся на протяжении веков… Порою неумолимый рок сводил их вместе, давая надежду, но каждый раз они были не равны по возрасту, статусу, религиозным или политическим убеждениям, и каждый раз это становилось непреодолимым препятствием, заставляя ЕГО приносить в жертву свое счастье, ради ЕЕ жизни и будущего.

И это была ИХ история. ИХ путь. Он был предначертан чьей-то злой и могущественной волей. Они с Уильямом лишь послушно повторили то, что уже делали в тысячах предыдущих перерождений. Неужели так и должно быть? Тогда зачем она здесь? Почему неведомые силы решили привести ее ко всем этим откровениям в странном затяжном сне. Ей вдруг стало страшно, что пробудившись, она забудет все что увидела, но ее мысли были прерваны следующим наваждением.

Алекс встретила Истнофрет, уже не юной девушкой, влюбленной в своего умудренного жизнью джати, как в предыдущих видениях, но все еще прекрасной, величественной зрелой женщиной, облаченной в драгоценные одежды.

Царица стояла около гранитного ковчега в небольшой погребальной камере, прижавшись щекой к холодной поверхности камня, с нанесенными на него письменами, словно ведя с кем-то молчаливый диалог. Эта усыпальница была скромнее и меньше той, которую Алекс вместе с профессором Лэмом осматривала и фотографировала в Долине царей. Но погребальные дары указывали на то, что она принадлежит знатному человеку…

Некоторое время царица стояла неподвижно, а потом будто приняв окончательное решение сделала знак, подозвав кого-то из полумрака. Склонившийся ниц пожилой вельможа внимательно слушал свою госпожу. Богоравная Иситнофрет, чувствуя приближение рокового часа, желала отправиться в Бессмертие вместе со своим вечным возлюбленным… Удивительной красоты усыпальница в Долине царей, которую когда-то возвел для нее визирь Мхотеп навсегда останется пустой.

И вдруг это пришло – самое важное, самое нужное для Алекс откровение, соединившее наконец маленькие, невероятно хрупкие недостающие кусочки замысловатой мозаики, которую она пыталась сложить бессонными ночами, с пугающей и непонятной ей тогда одержимостью. Сейчас она вновь была ею – женщиной, жившей тысячи лет назад, женщиной, познавшей истинную любовь и истинную трагедию от ее утраты. Воспоминания приходили одно за другим, оставляя в сердце болезненные отметины.

Вот она вплетает последний цветок в маленький букет из анемонов и васильков, что ляжет на грудь навеки уснувшего визиря, и тяжелый саркофаг скроет её последний и тайный дар своему возлюбленному.

Мхотеп сделал все, чтобы вернуть власть своей обожаемой Афири, но так и не встал рядом… теперь ей в одиночку придётся принимать решения и править этой огромной страной. Юная Иситнофрет понимала, что народу нужен новый фараон и вскоре выбрала себе в мужья молодого, красивого вельможу родом из Ксоиса, что в низовьях Великой реки. Произведя на свет за последующие годы семерых наследников, она неустанно укрепляла божественную власть фараона, деля с ним почести, но не выпуская из своих рук бразды правления страной.

Порою, сидя на золотом троне во время торжественных церемоний, вместо своего мужа она явственно видела другого, дорогого ей человека, и тогда ее сердце начинало трепетать в груди, печальная тень ложилась на царственное чело. Иситнофрет понимала, что в этой жизни ей остается лишь смиренно следовать своему долгу и ждать, когда Боги позволят им с Мхотепом соединиться в Вечности.

Муж-фараон умер неожиданно, спустя 15 весен, от заражения, получив незначительную рану во время охоты на гиппопотама на болотистых берегах Нила. Несвоевременно начатое лечение и присоединившаяся гнилая лихорадка сломили его крепкое здоровье и он ушёл в бессмертие за считанные дни. Последние свои годы царица прожила вдовой, и правила страной твердой рукой единолично до совершеннолетия старшего сына. Жадным до власти чиновникам и вельможам так и не удалось склонить властную Иситнофрет к новому браку.

И вот уже Александра смотрит с высокой дворцовой стены на раскинувшийся под стенами город, замерший в первых лучах восходящего солнца. Блаженная Земля Пта встречает новый день, через считанные часы эти улицы заполнятся многоголосой толпой и город проживёт ещё один день под властью своей мудрой правительницы. Отчего же душу Богоравной Иситнофрет сегодня гложет смертельная тоска и полузабытые детские воспоминания? Она видит колдовскую зелень любимых глаз, слышит безумные крики темного заклинателя из Меира и вновь образ огромного страшного змея наполняет страхом ее сердце…

После смерти, искренне оплаканной поданными, доверенные чиновники в точности выполнили последнюю волю Великой царицы: тело ее было тайно положено в усыпальницу джати Мхотепа, а место их долгожданного воссоединения занесли пески времени, так же как и великолепную гробницу, которой не суждено было стать вечным пристанищем Богоравной.

– Идем же, идем со мной, – настойчивый детский голос вырвал Александру из окутавшего ее морока и заставил вернуться в собственное «Я». Но с каждым новым шагом оно становилось все менее четким, растворялось в этом долгом путешествии по призрачным дорогам Лабиринтов, утрачивая ощущение земного бытия, балансируя на самом краю жизни и смерти. Хотелось ли ей вернуться? Алекс не знала ответ…