Текст книги "Скарабей (СИ)"

Автор книги: May Catelyn

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Бессмертие. Часть 3

– Даже не думай! Я никуда не поеду! Сейчас, в самый разгар раскопок, накануне вскрытия саркофага! – Александра почти задыхалась от волнения, капризно наморщив нос и скрестив руки на груди. Так было всегда, когда она встречалась с полным непониманием и равнодушием своего отца к ее интересам и планам. – И зачем ты притащил с собой Альберта?

– С чего ты так завелась, Алекс! Вы уже год как помолвлены. Неужели ты не рада увидеть собственного жениха? Провести с ним пару дней. Я думал, это прекрасная идея!

– Да, но сейчас голова у меня занята совсем другим. Я мечтала об участии в этой экспедиции с самого детства! Это все что занимает мои мысли, все, о чем я могу сейчас думать! Пойми это!

– Хорошо, но с Альбертом объяснишься сама. Не думаю, что он будет в восторге от твоего решения. Он плохо переносит здешний климат и, несмотря на это приехал проведать тебя. Я думаю, это заслуживает хоть какого-то уважения.

Александра шумно вздохнула.

– Это плюс к его карме, согласна.

– Что случилось, девочка моя? Еще месяц назад ты щебетала о нем без умолку.

– Все изменилось… Я изменилась… Мне нужно время, чтобы разобраться в своих чувствах к Альберту. А этот внезапный приезд все осложнил.

Джордж Кент внезапно изменился в лице. Перед ним непроизвольно возник образ профессора Лэма, с которым он познакомился сегодня. Поджарая высокая фигура, волевое лицо с гипнотическим взглядом каких-то невероятно зеленых глаз. Картинка сложилась сама собой. Да, он точно из тех, перед кем увлеченные студентки вроде Алекс укладываются в штабеля. Однако Джордж не выдал своих беспокойных мыслей. Еще не хватало встретиться с упрямством Алекс, высказав свои подозрения. Сейчас нужна хитрость и осторожность, чтобы вернуть ситуацию в нужное русло. Остается надеяться, что все зашло не так уж далеко.

– Ты конечно вольна поступать, как хочешь, но ведь если не Альберт, то я заслуживаю внимания собственной дочери? Хочу заметить, что до сих пор выполнял все твои просьбы, даже те, которые шли вразрез с моими планами.

Алекс потупила глаза, поняв, что сейчас ведет себя эгоистично. Ведь если бы не отец, вряд ли она оказалась бы здесь, в самом сердце древнего Египта если бы не его щедрая финансовая помощь раскопки могли быть перенесены на неопределенный срок, и тогда потрясшее научный мир открытие могло не состояться. Однако в голове была лишь одна назойливая мысль– нужно как можно скорее объясниться с Уильямом, который невесть что думает теперь о ней, увидев Альберта.

Больше книг на сайте – Knigoed.net

– Я обещаю подумать до вечера отец, поспешно сказала она, и приподнявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку.

– Надеюсь, ты примешь верное решение.

Александра почти ворвалась в полевой «кабинет» Уиляма Лэма. Они с Дейзи о чем-то увлеченно спорили, продолжая недавнюю, так внезапно прерванную явлением Джорджа Кента, дискуссию о вскрытии саркофага и первых найденных артефактах. Увидев взволнованную девушку, мудрая Дейзи поспешила сослаться на какие-то неотложные дела в лагере и тут же оставила их вдвоем.

Но Уильям продолжал сидеть, уткнувшись в свои записи, будто бы не замечая Алекс.

– Вы еще здесь, мисс Кент? – спросил он холодно и отстраненно, тем самым едва не заставив Алекс разрыдаться от отчаяния

– Я хочу все объяснить… Конечно, мне нужно было рассказать Вам об этом раньше… Но для меня.

– Ничего не надо объяснять Александра… – прервал он ее с хорошо заметной печалью в голосе– Ты не обязана. Будем считать случившееся между нами просто временным сумасшествием. Во всем виноват только я один. Я старше и опытнее, мне следовало вовремя остановиться. Я сожалею…

– Вы сожалеете?! – Алекс не знала что сказать. Слова так и застыли на языке, грудь сковало жгучей болью, глаза заблестели в душе поднялся еле сдерживаемый гнев. – И все что произошло ничего не значит!

Если объективно смотреть на вещи: мы оба были слегка нетрезвы и эйфория от сделанного открытия вскружила нам голову… Это ошибка мисс Кент, о которой нам следует забыть как можно скорее, и…

Он не успел закончить фразу, Александра пулей вылетела из-под тента, еле сдерживаясь от рыданий, которым дала волю, только отойдя на приличное расстояние от лагеря, найдя убежище среди песка и камней. «Это не правда, не правда, не правда!» – стучало в ее голове беспрестанное гулкое эхо. Она надеялась, что Уильям догонит ее, остановит и прижмет к себе как одну из героинь старых фильмов. Но вокруг была лишь безмолвная пустыня, со спокойствием вечности наблюдавшая за ее отчаянием и болью.

Потом она обреченно вернулась в свою палатку и в полном молчании собрала необходимые для поездки вещи, остервенело закидывая их в свой рюкзак. Наконец ей удалось справиться с эмоциями и она написала короткую записку отцу: «Разболелась голова, ложусь спать. Ужинайте без меня. Вещи собрала. Уезжаем на рассвете. Алекс» Она отдала записку первому попавшемуся на глаза мальчишке из экспедиционной обслуги, решительно задернула полог палатки и накрывшись с головой одеялом наконец забылась тяжелым сном. Дав при этом себе обещание за два предстоящих дня разорвать помолвку с Альбертом, а вернувшись в лагерь, убедить своего упертого профессора, что все случившееся прошлой ночью не было ошибкой, и что сердце ее уже давно и безраздельно в его руках.

Лэм просидел за письменным столом всю ночь, опустошив наконец так и недопитую вчера бутылку бренди, придумывая все новые оправдания своему поведению с Алекс. Ему уже сказали, что Джордж Кент, и его дочь с женихом уехали из лагеря еще на рассвете. Он уговаривал себя, что поступил правильно, именно так как было нужно. Да и как он мог подумать, что такая девушка как Александра Кент свободна. В мире, которому она принадлежит, браки до сих пор по большей части заключаются не на небесах, а в адвокатской конторе. Нет, он итак неожиданно для самого себя вторгся в ее жизнь, пойдя на поводу у ее мнимой влюбленности, он не станет разрушать ее благополучно – глянцевое уже давно спланированное будущее. Вчера вечером он сделал все как надо… Но видит Бог, никогда еще его сердце не чувствовало такой жгучей и опустошающей боли, от которой хотелось завыть громко и яростно, как раненый зверь. Эта боль не уходила, не тонула в стакане с бренди, и он знал, что ему придется еще долго носить ее в себе, словно брошенное кем-то древнее проклятье.

–

«Этот чертов автомобиль мог бы ехать быстрее!» думала Александра с досадой: Водителя отца будто бы заранее проинструктировали, или это ей показалось из-за нарастающего нервного напряжения.

Еще почти три часа пути, целых три! Выходит, что вместо пары дней, она ушла в незапланированный «отпуск» почти на четверо суток. От этой мысли у Алекс стучало в висках, тихая бессильная досада сидела внутри занозой и со вчерашнего вечера она и словом не обмолвилась с отцом.

Холодное молчание висело в салоне машины, Джордж Кент был заметно подавлен, но держался как всегда деловито. Он и представить себе не мог, что его подарок для дочери и ее жениха в виде небольшого морского круиза на специально арендованной яхте закончится таким грандиозным скандалом. Маленькая ложь о длительности путешествия обернулась большими проблемами, как только Александра узнала, что не вернется в экспедиционный лагерь раньше сегодняшнего вечера. Но хуже всего было то, что она самым вероломным образом умудрилась разорвать помолвку с Албертом. Такого поворота Джордж, привыкший все держать под своим контролем, точно не мог предположить.

Брак Альберта Кобурга и Александрины Кент был давно решенным делом. Одни из самых богатых и влиятельных семейств Англии с детства подталкивали своих отпрысков к этому союзу, в надежде сохранить и укрепить фундамент финансовой империи, у истоков которой стояло несколько поколений. И вот, в одночасье все планы пошли прахом. Всегда послушная и покладистая Алекс, без объяснения причин, поставила его перед фактом: она не собирается выходить замуж за Альберта – умницу интеллектуала с блестящим будущим, и уже успела объясниться с ним после ланча, даже не выслушав мнения собственного отца.

Джордж нервно выстукивал пальцами по крышке дорогого портсигара, стараясь «держать лицо» и не делать попыток заговорить с Алекс, которая всю дорогу отвернувшись напряженно смотрела в окно. Ей явно натерпелось увидеть знакомые очертания лагеря археологов, покинутого три дня назад. А ее отец мысленно проклинал себя за неосмотрительность, за то, что оказался слишком доверчив и совсем позабыл какой непостоянной и ветреной бывает молодость.

Алекс удивилась, как легко ей дался непростой разговор с Альбертом, все произошло спонтанно и возможно слишком бесцеремонно с ее стороны. Но перемену в ее поведении он уловил сразу же по приезду в лагерь и принял ее сумбурные запальчивые объяснения с хладнокровным спокойствием. Только его небесно синий взгляд выдавал сильное внутренне волнение и борьбу с собственными чувствами.

– Надеюсь, что ты когда-нибудь образумишься, и дай Бог, чтобы не было слишком поздно! – слова отца, сказанные напоследок, прозвучали для Александры как сквозь стену. Ее мысли целиком и полностью были заняты другим. Она представляла, как появится в полевом кабинете Уильяма, смело подойдет к нему и прижмется к его широкой груди и скажет все, что наболело за эти бесконечные дни.

«Никогда, никогда я не образумлюсь папа» – подумала она, выходя из машины, примиряющее улыбнувшись отцу и быстро зашагав в сторону знакомых палаток.

Первое, что насторожило – отсутствие привычной суеты в лагере. Не было видно ни волонтеров, ни рабочих, ни местных жителей, приходивших просто поглазеть или помочь археологам, и палаток стало в два раза меньше. Недоброе предчувствие завозилось в душе у Алекс.

Вдруг она увидела Дейзи, которая спешила куда-то с большой коробкой руках и крайне озадаченным видом.

Дейзи, явно не ожидавшая ее внезапного появления чуть было не выронила свою ношу из рук.

– Алекс?! Я думала ты уже не вернешься…

– Почему я не должна была вернуться?

– Разве ты не получала вчера утром телефонограмму? Я отправляла на адрес, указанный в визитке твоего отца?

– Нет, я ничего не знаю…

Дейзи наконец опустила коробку на землю и Александра увидела несколько книг и письменных принадлежностей, которые принадлежали профессору Лэму.

– Вы собираете вещи? Что все это значит?

– Пойдем, поговорим где-нибудь в более подходящем месте. Пекло страшное. – спокойно ответила Дэйзи указав на походную столовую под большим тентом.

– Где профессор Лэм? – не унималась Александра.

– Его здесь нет.

– Что-то случилось?! Что с ним! – Алекс почти закричала, не заботясь о том, что подумает ее собеседница. Но та лишь строго посмотрела на нее и почти силой усадила рядом.

– Не надо сходить с ума, мисс Кент. Уильям сейчас в Каире, он пытается решить нашу проблему. Позавчера, как мы и планировали, начались работы по вскрытию саркофага. Сама понимаешь, какой это был момент. Можешь представить наше разочарование и удивление, когда в последнем деревянном саркофаге мы не обнаружили ни следа от мумии…

– Но как такое может быть?! – пораженно воскликнула Алекс.

– Мы не знаем. В гробницы, наряду с настоящим клали и пустые саркофаги, но здесь был только один. Возможно это фальшивая усыпальница, чтобы отвлечь внимание грабителей. Такие случаи известны. Но тогда трудно представить роскошь истинной гробницы, если и эта, найденная нами – настоящее произведение искусства! За 20 лет в археологии я никогда не видела ничего подобного…

– И все-таки, что за проблемы, которые поехал решать профессор?

– Нам не верят, Алекс. Министерство Египта по делам древностей потребовало приостановить раскопки до выяснения всех обстоятельств исчезновения мумии. Уилл временно отстранен от руководства экспедицией.

– Что за чушь! Причем здесь вы? Это всего лишь загадка древних, над которой нужно поломать голову и не больше!

Дейзи шумно вздохнула.

– Если бы все было так просто… Власти ждали от нас не просто сенсации, а научного прорыва десятилетия… Уилл звонил мне вечером, был очень сердит и подавлен. Надеюсь, ему все же удастся достучаться до чиновников и привлечь свои связи, чтобы возобновить работу нашей команды хотя бы в следующем году.

– О нет! Целый год! Неужели ничего нельзя сделать? – Александра всматривалась в лицо Дейзи, ища хоть какой-то проблеск надежды.

– Надо собирать вещи, времени не так уже много. Послезавтра мы все отсюда уезжаем, раскопки будут приостановлены до решения властей.

– А профессор Лэм?

Дейзи легонько коснулась руки Алекс и сочувствующе посмотрела на взволнованное лицо девушки.

– Мы вылетим из Каира сразу в Лондон, как только позволят обстоятельства. Здесь ему пока делать нечего, да и вид запустения оптимизма не прибавит… А пока он попросил меня организовать сборы лагеря и привезти ему все необходимое для последующей работы.

Взгляд Александры потух, она судорожно хватала ртом воздух, силясь не заплакать.

– Но ведь должно же быть объяснение всему этому, какой-то ключ, подсказка…

– Возможно, Уильям найдет ответ в тех папирусах, что мы нашли в усыпальнице, возможно и нет. Обычно в таких свитках лишь тексты из Книги Мертвых и больше ничего.

– А кроме традиционных текстов были ли еще необычные находки: ушебти с надписями, украшения?

– Пожалуй была одна странная вещь. Мы с Уиллом и мистером Мохаммадом так и не пришли к единому мнению, что это может быть. В последнем деревянном саркофаге мы нашли маленький мешочек с гладкими отполированными камнями разного размера и округлой формы. Возможно, они использовались для игры или какого-то гадания. Мистер Мохаммад обещал посмотреть в запасниках своего музея похожие предметы и упоминания о них в текстах времен Среднего Царства.

– А где они сейчас?

– Переданы в Каирский музей вместе с остальными находками. Надеюсь, когда страсти вокруг мумии поутихнут, мы с Уиллом возьмемся за их изучение и описание, если конечно наш египетский друг не потеряет свой пост.

Александра сидела напротив Дейзи, не зная что сказать, чувств и мыслей не было, только пустота и хорошо ощутимая боль, с которой она познакомилась не так давно, после ссоры с Уильямом и которую не могла выгнать из своего сердца.

Что же, судьба не желала открывать ей легкий путь к счастью, мужчина который был для нее дороже всего на свете, сейчас казался столь же недосягаем, как вершины пирамид, видневшихся посреди расплавленной солнцем пустыни. Но если захотеть, то возможно подняться – говорила она себе – главное – не смотреть вниз.

Плач Исиды

К полудню, когда солнце уже предстало перед смертными во всем своем блеске и величии, у ворот столицы появилась пышная процессия. Люди на улицах как подкошенные падали ниц, в благоговейном трепете перед царевной, которую не так давно провожали в бессмертие. Жрецы неустанно твердили, что Боги смилостивились над народом Кемета, позволив Богоравной вернуться из Вечности, подобно солнцу, каждое утро воскресающему на небосводе.

Вера или в большей степени надежда на избавление от произвола и беззакония, вызванного смутой, двигали толпой, приветствующей Прекрасную Иситнофрет? Ясно было одно – для Блаженной земли Пта начиналась новая эпоха.

Для Афири, стараниями лучших ювелиров и портных, был создан изысканный наряд. Он искрился в лучах солнца, превращая девушку в живое воплощение Исиды, золотые изваяния которой выставляли в храмах и святилищах. Ее кожа, с помощью специальных притираний так же приобрела золотистое сияние. Драгоценные носилки, на которых восседала юная повелительница, были убраны гирляндами цветов и покоились на плечах восемнадцати рослых нубийцев.

Впереди и по бокам процессии следовали боевые колесницы Джехути. Сам же военачальник важно ехал подле царских носилок, словно коршун вглядываясь в толпу склонившихся к земле людей, выискивая малейшие подозрительные детали, готовясь в любой момент броситься на злоумышленника. Именно он привез Иситнофрет весть о ее победе, о том, что армия, жрецы и вельможи поддержат ее возвращение на трон отца, и сопровождал ее в дороге из Сенета.

Мхотеп продумал все детали сегодняшнего торжества, порядок самой процессии и состав ее участников, одеяние и украшения Афири, в которых она должна была выглядеть как богиня, явившаяся людям, ее личную охрану и безопасность. Он предусмотрел все: во время кратких остановок по пути в столицу, царевну развлекали акробаты и музыканты, местные жители преподносили своей царице дары, благословляя ее будущее правление. Это должно было развеять тревожное и волнующее ожидание от встречи со своими поданными и столицей, придать Афири уверенности в своих силах.

В доме номарха Сенета царевна вела скромный образ жизни, впервые почувствовав себя обычной девушкой, а не живым божеством, с которым простому смертному нельзя было даже заговорить под страхом неминуемой расплаты. Она с удовольствием проводила время в обществе юных дочерей радушного хозяина. У нее никогда не было подруг кроме раболепных служанок и нянек, лишь с Мхотепом она могла говорить обо всем на свете. А потому, свободное непринужденное общение с кем – то кроме него казалось ей совершенно новым и доселе неиспытанным чудом.

Ее представили как дальнюю родственницу бывшего визиря. Сам же номарх – Сенти без лишних расспросов принял Афири в своем доме, когда Бадру показал ему перстень с печатью Мхотепа. Слуга и верный соратник опального джати передал на словах, что его хозяин просит хорошо позаботиться о девушке, до тех пор, пока он не отправит за ней верных людей.

Сенти сразу узнал в уставшей и измученной длительной дорогой Исит, как назвалась Афири по совету Мхотепа, появившейся на его пороге, царственную дочь Великого Рахотепа. Но понял, что ее чудесное воскрешение должно пока оставаться тайной. Выполнять просьбу осужденного изгнанника и официального убийцы Богоравного было смертельно опасно, однако он не мог отказать Мхотепу, памятуя об их давней дружбе и том дне, когда тот спас его и его семью от несправедливого оговора и казни.

Так Афири– Исит нашла пристанище в небольшом северном номе в окружении многочисленного семейства номарха Сенти. Поначалу она сильно тосковала о своем возлюбленном муже и наставнике, подолгу молчала и почти ни с кем не хотела вступать в разговор. Но вскоре ее молодая любознательная натура потянулась к исследованию всего нового и необычного для нее.

Все предыдущие годы царевна редко покидала дворец, и жизнь за его пределами казалась ей другим миром. Теперь же она могла совершенно одна или вместе с названными сестрами-дочерьми Сенти гулять в саду или у реки, развлекаясь ловлей рыбы, наблюдая, как вокруг кипит жизнь простых смертных. И жизнь эта была ей интересна, она видела, как искренне крестьяне благодарят Великого Хапи после разлива за щедро напоенную его водами плодородную землю, как тяжел их труд и как тщедушны их дети. Она наблюдала за работой ремесленников: от оружейников и гончаров до строителей, скульпторов и художников, удивляясь что раньше никогда не задумывалась над тем, как, и чьими руками создается богатство и процветание ее царства. Словно она долго и крепко спала и только сейчас начинала пробуждаться, осознавая, что ей предстоит взять судьбу всех этих людей в свои руки, что именно она может стать виновницей их страданий или даровать спокойную благополучную жизнь.

Иногда Бадру привозил ей послания от Мхотепа. Эти небольшие зашифрованные и понятные только им двоим письма, Афири перечитывала часами, прижимала к губам и носила у самого сердца как бесценный амулет. Ей страстно хотелось вновь испытать в его объятьях то, что он открыл для нее в их последнюю ночь наедине. Она представляла себе день их встречи и радостная улыбка преображала ее юное лицо, но если известий от Мхотепа долго не приходило, Афири впадала в отчаяние и тоску.

Когда на дороге, ведущей к поместью Сенти, показались царские боевые колесницы, номарх и его жена не на шутку испугались, только Афири сразу поняла, что час, о котором писал Мхотеп, настал. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда на глазах у всех, прославленный Джехути и четыре десятка его самых отважных воинов склонились перед нею ниц, протянув плеть и посох.

Афири казалось, что ее торжественная процессия никогда не достигнет царского дворца, если бы она могла, то взошла бы на самую быструю колесницу, чтобы побыстрее увидеть любимые глаза, чтобы наконец услышать родной голос и почувствовать прикосновение сильных и ласковых рук.

Она потрогала спинку лазуритового скарабея на перстне, подаренном Мхотепом, и немного успокоилась, осталось ждать совсем недолго. «Уже ничто не сможет нас разлучить. Сегодня ты взойдешь на золотой трон рядом со мной, возлюбленный муж, мой мудрый джати» – подумала она и уверенно посмотрела на толпы людей склонившихся в приветственном поклоне перед царицей Иситнофрет – царицей, которую создал великий визирь Мхотеп, верховный жрец Маат, «первый из пяти дома Тота».

Когда двери огромного церемониального зала распахнулись, и Афири услышала как в ее честь звучит Хвалебная Песнь, она крепче сжала символы власти в своих руках, еще издали стараясь разглядеть высокую фигуру Мхотепа, ожидающего свою Иситнофрет. С трудом она сдерживала улыбку, предвкушая долгожданную встречу, стараясь выглядеть невозмутимо и царственно, как он всегда ее учил.

«Как он будет гордиться ею, как будет счастлив ее возвращению, какой сладостной будет эта ночь, как все те, что подарит им Сиятельная Хатхор» – думала она, неторопливо и величественно шествуя в окружении жрецов к своему трону.

Но сколько бы она не искала, не могла увидеть до боли знакомого лица. Лишь Бадру – преданный слуга Мхотепа, склонив голову, стоял в толпе придворных. Он лишь на секунду поднял свой взгляд, встретившись с ней глазами, и тогда сердце Афири сжалось – Бадру всегда был подле своего господина, лишь какая-то плохая весть или приказ самого визиря могли привести его сюда в одиночестве.

Молча выслушивала царица бесчисленные хвалебные речи. Одна процессия раболепных вельмож, осыпавших Божественную богатыми дарами, сменяла другую. А золотой трон рядом с ней был по – прежнему пуст. Неужели Мхотеп решил изменить своему слову и пойти на поводу у своего упрямства, не желая быть ее царем? Тогда почему его нет среди первых вельмож государства, выстроившихся у ее ног? Почему он не пожелал увидеть ее сегодня?

– Где же джати Мхотеп? – нетерпеливо спросила она у вельможи Яхмоса, который стоял ближе всех. – Когда мы сможем услышать его приветственные речи?

– О Богоравная, он давно должен был появиться. Вон там стоит его слуга.

– Расспроси же немедля, где его хозяин

Яхмос смиренно склонился и тут же затерялся в толпе придворных. Это не осталось незамеченным. По залу пробежал едва заметный шёпот. Отсутствие великого визиря рядом с царицей и без того вызывало недоумение.

Афири чувствовала каждый удар своего сердца, один за одним, гулко звучавшие у нее в голове. Каждая минута неизвестности была пыткой и она все искала среди десятков лиц того единственного, что дарил ей счастье.

Наконец Иситнофрет не выдержала томительного и тревожного ожидания. Она поднялась на своём возвышении и сделала знак рукой, приказав остановить затянувшуюся церемонию. В сопровождении многочисленных слуг и сановников царица удалилась в свои покои. Ей больше не требовалась опека, и она тут же отослала от себя назойливую свиту. Не прошло и нескольких минут, как в царственных покоях появились ближайшие соратники Мхотепа – вельможи Семни и Яхмос. За ними следовал Бадру. Сановники молча опустились ниц. Слуга прятал глаза, стараясь не выдать того, что творилось в эту минуту у него на душе.

– Что случилось, Бадру? Где твой хозяин? Где Великий визирь Мхотеп? – не выдержав спросила Афири.

– О Богоравная… – тихо заговорил он, но его голос мгновенно сел, словно раздавленный немым рыданием, – Позволь проводить тебя в его покои…

–

В час заката, небо над дворцом окрасилось багряными всполохами, в столице еще продолжались пышные празднования и в отдалении слышались звуки хвалебных песен. В покоях Мхотепа было тихо, даже птицы, которые всегда наполняли их своим разноголосым пением, сейчас смолкли. Повсюду царствовала торжественная, пугающая тишина.

Афири несмело сделала первый шаг, уже почувствовав как боль пробирается в ее сердце, вдруг увидев его могучую спину, склонившуюся над свитками, так привычно и так знакомо. Казалось, что утомленный хлопотами визирь случайно заснул, устало уронив отяжелевшую голову на руки…

Нет, она не станет сердиться. Она не затаит обиды что он, забывшись случайным сном, пропустил церемонию и не занял трон рядом с ней. Может лишь на мгновение и в шутку наморщит нос и согласиться на возмещение в виде бесчисленных поцелуев. Так думала она, приближаясь к Мхотепу, стараясь заглушить голос своего разума, который уже твердил ей страшную правду.

Но еще шаг и она поняла… Его красивое благородное лицо было спокойно, веки прикрыты как в полудреме, а на губах застыла едва заметная улыбка. Афири нежно коснулась его щеки, почувствовав холод…

А потом судорожно зажала рукой свои губы, силясь не закричать и не зарыдать в голос, не завыть по – звериному отчаянно и громко. Ноги больше не слушались, она лишь тихо и безвольно осела на пол, обняв его колени.

Богоравные не плачут, потомки богов не корчатся от горя и невыносимой тоски на глазах у своих подданных. Но в этот вечерний час их не посмеют тревожить. Сегодня она может излить свою скорбь, а завтра вновь будет бесстрастным воплощением божества на бренной земле. Он хотел для нее этой доли и сложил жизнь за эту мечту. Но зачем ей золотой трон, зачем все богатства мира, если его больше не будет рядом? Ей хватило бы и простой циновки в маленькой хижине! Она всегда хотела быть просто возлюбленной в его руках и женой в его доме, просто быть с ним, дышать с ним, засыпать и просыпаться у него на груди… Почему им обоим не хватило мудрости осознать это раньше?!

«Спи же крепко мой джати. – шептала сквозь слезы Афири, словно желая успокоить и убаюкать своего Мхотепа – Завтра вновь взойдет солнце, и ты возродишься в солнечных полях великого Ра. Там ждут тебя те, кого ты потерял много весен назад, там нет заговоров и кровавых битв, там царствует красота, которой ты поклонялся и свет, который всегда был в твоем сердце. Отдыхай великий визирь, так много тревог пришлось пережить тебе в этом мире, так много зла и предательства, пусть Светлые Боги стерегут твой покой в Вечности».

Царский дворец замер в объятьях ночного сумрака, погрузившись в скорбную тишину. Бог Ра направил Небесную Ладью за горизонт, собирая души тех, кто оставил этот мир, чтобы сопроводить их на Праведный суд. А Богоравная Иситнофрет все сидела у ног своего джати, говоря ему о своей любви. И слова древней прощальной песни еще долго звучали из ее уст, одиноким печальным эхом, исчезавшим среди пустынных и немых стен:… «Небо смешалось с землей. Тень легла на землю. Сердце мое горит от злой разлуки. Сердце мое горит…»*

–

*Плач Исиды по Осирису (перевод Анны Ахматовой)