Текст книги "Соседи (СИ)"
Автор книги: Mauregata
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Как и следовало ожидать, Крэбб и Гойл мгновенно оказались рядом с Малфоем. На Гриффиндоре же втроём оказались Гермиона, Невилл и Рон. Занятие не отличалось оригинальностью: Снейп всё так же кружил по классу, высмеивая зелья гриффиндорцев и нахваливая слизеринцев. Но Гарри – да и не только он – заметил, что профессор сильно хромает.
– Интересно, что у него с ногой? – чуть слышно прошептал он Рейстлину.
– Не знаю, – отозвался тот. – Вчера, когда они ворвались после нашей расправы над троллем, я не обратил внимания, хромает он или нет.
Гарри попытался вспомнить, но тоже не смог.
– А ведь мы видели его перед этим, – вспомнил он другое. – Снейп пробежал мимо нас по направлению к Запретному коридору. И тогда он точно не хромал. А вдруг он пробрался туда и его укусила та собака? Может, он хотел проникнуть в ход, который этот монстр охраняет?
– Или просто разыскивал тролля, – охладил его пыл Рейстлин. – Вот и отправился проверить тот коридор. Хотя непонятно, почему собаку не обездвижил или что-то в этом роде. Да и проникать туда не надо было, ведь тролли колдовать не умеют: проверил, что дверь не выбита, и незачем идти внутрь.
– Это доказывает, что ему не тролль нужен был. А то, что охраняет собака, – настаивал Гарри. – Вдруг там и правда какое-то сокровище.
– Сокровищам место в «Гринготсе», а не в школе, – прошептал в ответ Рейстлин. Гарри молчал какое-то время, но затем даже подпрыгнул от неожиданной догадки:
– Ограбление! Ты ещё смеялся, когда я решил, что мы были в банке в тот же день! А мы были там несколькими днями позже… Вдруг Хагрид забрал что-то секретное как раз потому, что «Гринготтс» пытались ограбить? И Дамблдор, по приказу которого он действовал, решил перепрятать…
– Минус двадцать баллов за посторонние разговоры, – раздался у них за спиной голос Снейпа. Гарри замолчал, сосредоточившись на зелье. Но мысли его были далеки от урока. Что мог забрать тогда Хагрид из банка? Это наверняка было что-то небольшое, поскольку руки у великана в тот день были заняты чемоданом Гарри, а значит, предмет вполне поместился в одном из карманов куртки Хагрида…
За обедом он поделился своими мыслями с Рейстлином, но тот лишь напомнил о Чарах расширения пространства, благодаря которым в карман Хагрида могло влезть довольно многое.
– Не говоря уже о том, что он мог сразу же отправить это Дамблдору. Помнишь, сразу после посещения банка он ушёл в бар? Мог по дороге зайти на почту и взять там сову. Не совсем же они с директором идиоты – чтобы он разгуливал с чем-то секретным по Косому переулку целый день! А он сопровождал нас до вечера.
– Тем не менее, Снейп охотится за этой вещью, – упрямо стоял на своём Гарри. – Мы должны предупредить Хагрида.
– О чём? Собака явно справилась, – Рейстлина ситуация волновала куда меньше. – К тому же, у тебя нет доказательств, что Снейпа именно собака укусила.
– Но мы видели, как он шёл к Запретному коридору! А вдруг тролля в школу тоже он впустил, чтобы всех отвлечь? А сам отправился в Запретный коридор, чтобы украсть спрятанное Дамблдором…
– Гарри, этого просто не может быть, – явно прислушивавшаяся к их разговору Гермиона, сидевшая по другую сторону от Гарри, поддержала Рейстлина. – Профессор Снейп, конечно, не самый приятный человек, но он бы не стал пытаться проникнуть туда, куда запретил Дамблдор, и уж тем более, воровать спрятанное директором. А подвергать учеников опасности встрече с троллем… – она вздрогнула, вспомнив произошедшее. – Кстати, а откуда вы знаете, что в том коридоре цербер?
– Э-э… А с чего ты взяла, что пса зовут Цербер? – опешил Гарри.
– Это название породы, – с ноткой возмущения отозвалась девочка. – Церберы, трёхглавые псы, были выведены в Греции…
По счастью, начав просвещать их насчёт происхождения и использования церберов, Гермиона напрочь забыла о своём вопросе – как Гарри и Рейстлин узнали, что подобная собака находится в Запретном коридоре. Гарри мельком подумал, что Рейстлин, возможно, знает об этих собаках, но друг не перебивал Гермиону. Наверное, чтобы не рассказывать о том, что они собирались нарушить правила.
…Хагрид уже знал про тролля.
– Старшекурсники, когда на травологию шли, обсуждали, – пояснил он. – Весь пир вам этот тролль испортил…
– Да, испорченный пир, это, конечно, самое ужасное, – язвительно отозвался Рейстлин. – А то, что этот тролль ухитрился подняться из подземелий до третьего этажа, где чуть не убил Гермиону, это так, случайность…
– Конечно, случайность! – подтвердил Хагрид, явно не понявший сарказма. – Хогвартс – самое безопасное место в мире, здесь никогда ни с кем ничего опасного не происходит…
– Только вот тролли иногда появляются, – закончил фразу Рейстлин. Хагрид нахмурился, и Гарри решил предотвратить назревающую ссору.
– Я думаю, это Снейп впустил тролля, – выпалил он. – Мы, когда шли Гермиону спасать, видели, как он к Запретному коридору направился. А сегодня на уроке он хромал сильно. Его наверняка цербер покусал…
Хагрид от неожиданности уронил чайник – по счастью, пустой.
– А вы откуда про Пушка разузнали?
– Про Пушка? – по мнению Гарри, такую собаку просто не могли звать подобной кличкой.
– Ну да, это ж моя собачка. Купил её у одного… э-э… парнишки, грека, мы с ним в прошлом году… ну… в баре познакомились, – пояснил Хагрид. – А потом я Пушка одолжил Дамблдору – чтоб охранять…
– Что? – быстро спросил Гарри, когда Хагрид осёкся.
– Это секрет, – спохватился Хагрид. – Самый секретный секрет.
– Но Снейп пытается это украсть, – настаивал Гарри.
– Снейп – преподаватель школы Хогвартс. Он ничего такого в жизни не сделает, – отмахнулся Хагрид.
– Вот и я ему о том же, – неожиданно поддержал великана Рейстлин. – Снейп вполне мог в тот коридор заглянуть, чтобы проверить, не добрался ли туда тролль. Может, его сам Дамблдор и отправил… Ты лучше скажи, Хагрид, придёшь на завтрашний матч?
– Конечно! – обрадованно ухватился за новую тему великан. – Гриффиндор против Слизерина, да с новым ловцом! Я обычно из хижины смотрю, но на трибунах-то совсем всё иначе… – великан погрузился в рассуждения о квиддиче. Время пролетело незаметно, и лишь за полчаса до ужина ребята засобирались обратно в замок.
– До свидания, Хагрид, – вежливо попрощался Рейстлин. – Да, и… понимаешь… – он явно смутился. – Мы, когда на Пушка наткнулись, получается, запрет Дамблдора нарушили… Но это нас Пивз туда загнал. Ты передай Дамблдору, чтобы он запретил этому полтергейсту на третьем этаже появляться. А то ещё кто-нибудь также к Пушку забежит. Дверь ведь простой Алахоморой открывается, её любой первокурсник знает. А Пушку всё равно, случайно человек туда попал или нет, его дело – охранять… И всё-таки неправильно это, – вдруг резко сменил он тон. – Держать в школе подобного зверя…
– Да он милашка, если знать, как с ним обращаться, – запротестовал Хагрид. – Ему только спой, или на каком инструменте музыкальном сыграй, и он уснёт сразу… И вообще, забудьте про Пушка, и про то, что он охраняет, тоже забудьте. Вы тут лезете в дела, которые вас не касаются вовсе, да! Это только Дамблдора касается да Николаса Фламеля…
– Ага! – довольно воскликнул Гарри. – Значит, тут замешан некто по имени Николас Фламель, верно?
– Ты же слышал – нас это не касается, – с нажимом сказал Рейстлин, практически выпихивая Гарри из хижины Хагрида. Сам Хагрид выглядел разозлённым и обескураженным одновременно. Но едва они отошли на десяток шагов, как Рейстлин вновь заговорил, причём в его голосе явно слышалось возмущение: – Нечто, ради чего пытались ограбить «Гринготтс», находится в полной детей школе, за дверью, которую может открыть любой из этих детей, под охраной собаки, которая засыпает от звуков музыки или пения. Это…
– Николас Фламель, – задумчиво произнёс Гарри. – Кажется, я уже встречал это имя… Вот только не помню, где.
– Это известный алхимик, – отозвался Рейстлин. – Единственный на данный момент создатель философского камня.
– Создатель чего?
– Камня, с помощью которого можно приготовить эликсир, продлевающий жизнь, вплоть до бессмертия. И ещё превращает любой металл в золото. Кажется, он прожил уже больше шести с половиной веков… Фламель, естественно, а не камень.
– Камень, дарящий бессмертие и превращающий всё в золото! – воскликнул Гарри. – Да любой бы захотел такой иметь!
– Какой смысл был прятать его в Хогвартсе? – явно недоумевал Рейстлин.
– Но ведь банк пытались ограбить!
– Как вообще камень оказался в «Гринготтсе»? Да ещё в Лондоне? Фламель где-то во Франции живёт. Почему он не спрятал камень поближе к себе? Почему не забрал после попытки украсть из «Гринготтса»?
– Может, побоялся, что преступник, – Гарри едва сдержался, чтобы не сказать «Снейп», – сможет украсть камень у него. Или понадеялся, что искать камень будут именно что поближе к самому Фламелю, а не в Британии. А в лондонском «Гринготтсе» камень вообще мог находиться с незапамятных времён…
– И вообще, странно, что раньше никто не пытался похитить этот камень. Или, – Рейстлин внезапно улыбнулся, – самого Фламеля, чтобы создал новый… Ладно, надеюсь, Хагрид всё-таки скажет Дамблдору, что из-за Пивза мы знаем о цербере, и тот хотя бы на дверь заклинание посильнее наложит…
За ужином разговор оборвался, а после Рейстлин предложил заняться уроками: всё равно, пояснил он, половина субботы терялась из-за матча по квиддичу. Обсуждать философский камень в присутствии остальных гриффиндорцев он явно не хотел. Тем не менее, ложась спать, Гарри мысленно вернулся к спрятанному совсем недалеко философскому камню – а в том, что Пушок охраняет именно камень, он уже не сомневался.
Бесконечно долгая жизнь и нескончаемый запас золота. Да, пожалуй, ради такого можно и тролля в школу запустить, и ещё много чего сделать. И почему сам Фламель, совершив такое важное открытие, не рассказал другим магам, как создать камень? Будь у каждой семьи по философскому камню – разве была бы такая пропасть в положении тех же Малфоев и Уизли? У всех было бы достаточно денег. И каждый мог бы сам решать, сколько он хочет прожить. А если Фламель не собирался делиться своим открытием – зачем он вообще рассказал о том. что ему удалось создать камень? Предположим, что камень не пытались украсть, поскольку у «Гринготтса» репутация банка, который невозможно ограбить. Или потому что никто точно не знал, где именно находится камень. Но Рейстлин прав: кто-то вполне мог попытаться похитить и самого Фламеля, после чего угрозами – ему или близким людям – заставить алхимика создать ещё один камень. Чудо, что этого не случилось раньше!
…Гарри не заметил, как уснул. Во сне он бродил по залитой золотистым светом комнате, уставленной котлами и различными сосудами, а Николас Фламель – Гарри понятия не имел, как выглядит алхимик, но точно знал, что это он и есть (чем-то напоминающий Дамблдора, только с короткими волосами и без бороды) – рассказывал, как создать философский камень. Утром, проснувшись, Гарри с сожалением понял, что не может вспомнить ни слова.
***
Субботнее утро выдалось холодным, но солнечным. Матч должен был начаться в одиннадцать часов утра. Стадион к назначенному времени был забит битком. Команды вышли на поле с разных сторон; гриффиндорцы – в красном, слизеринцы – в зелёном. Гарри мельком подумал, что с высоких трибун, предназначенных для наблюдения за происходящим в небе (хотя всё равно без биноклей было сложно что-то разобрать), находившиеся на земле игроки выглядят крохотными точками, а слова стоящей между командами мадам Трюк, судившей матчи, и вовсе были неслышны. Но вот раздался сигнал, и обе команды, вместе с мадам Трюк, поднялись в воздух. Происходящее комментировал Ли Джордан.
–…И вот квоффл оказывается в руках Анджелины Джонсон из Гриффиндора. Эта девушка – великолепный охотник и, кстати, она, помимо всего прочего, весьма привлекательна…
– Джордан! – профессор МакГонагалл сидела рядом с комментатором, видимо, как раз для того, чтобы контролировать его речь.
– Извините, профессор. Итак, Анджелина совершает обходной манёвр, обводит соперников, точный пас Алисии Спинет – это находка Оливера Вуда, в прошлом году она была лишь запасной…
– А в этом году в команде нет ни одного запасного, – внезапно прошептал Рейстлин, сидевший, естественно, рядом с Гарри. – Куда делись остальные, бывшие запасными в прошлом году?
– Не было никого запасного, кроме Алисии, – угрюмо отозвался Рон. – Вообще, это не только у Гриффиндора, у всех факультетов проблемы с тем, чтобы запасных игроков набрать.
– Странно, – хмыкнул Рейстлин. – Абсолютно все, по крайней мере, на Гриффиндоре, увлекаются квиддичем. Неужели никто при этом сам не умеет играть? Летать на метле не так уж сложно, правила тоже всем известны… Что мешает набрать ещё семерых? – Кэти Белл в этот момент получила бладжером по затылку.
– Вот хотя бы в таких ситуациях игроков заменять, – поддакнул ему Дин Томас.
– Дин, ты не на своём любимом футболе, – заявил Рон (все первокурсники Гриффиндора сидели на самом верхнем ряду). – Здесь не меняют игроков по ходу матча.
– Ещё как меняют, – вмешалась Гермиона. – Один из самых долгих матчей Чемпионата Мира длился два месяца, так в «Истории квиддича» написано. Разумеется, игроков заменяли в процессе, чтобы они могли поесть и поспать! Иначе бы они все просто умерли от истощения!
– Эй, вы, там, наверху, подвиньтесь!
– Хагрид! – они поспешно потеснились, и великан уселся на самом краю трибун, рядом с Невиллом. Буквально через минуту Гриффиндор открыл счёт: Анджелина забросила первый мяч. Аплодисменты гриффиндорцев и стоны слизеринцев заполнили воздух.
– Мяч у команды Слизерина, – продолжал тем временем комментировать происходящее в воздухе Джордан. – Охотник Пьюси уклоняется от бладжера, ещё от одного, обводит близнецов Уизли и Кэти Белл и устремляется к… Стоп, не снитч ли это?
Игроки обеих команд замерли, а ловцы – Элфрида Мёрси и Теренс Хиггинс – устремились в направлении едва различимого с трибун крохотного золотого мячика. Девушка опередила слизеринца почти на корпус, и…
БУМ!
Маркус Флинт, словно бы случайно, врезался в Элфриду, и та свалилась с метлы, чудом уцепившись за древко. Мадам Трюк, сделав внушение Флинту, назначила свободный удар в сторону ворот Слизерина, и Алисия Спинет увеличила счёт. Но золотой мячик уже исчез. Игра возобновилась – но через несколько минут загонщик Слизерина точным ударом послал в гриффиндорского ловца бладжер. На этот раз Элфрида не удержалась; близнецы Уизли едва успели её поймать. Девочку отправили в больничное крыло, игра продолжилась, но настроение у гриффиндорцев резко упало: Гарри знал, что без ловца выиграть матч нереально. Тем не менее, Кэти с Алисией забросили ещё несколько мячей, и спустя двадцать минут, когда Хиггинс поймал снитч, закончив игру, счёт был 160:80 в пользу команды Слизерина. На лучащегося счастьем Снейпа было противно смотреть, на расстроенную МакГонагалл – почти физически больно. Слабым утешением проигравшим служило то, что слизеринцы забросили в ворота Гриффиндора всего один мяч – сразу после того вывода из игры Элфриды, воспользовавшись упадническим настроением команды. Вуд возвращался в замок мрачнее тучи.
– Не переживай, Оливер, – попытался утешить его за обедом Ли Джордан. – После каникул у нас игра с Пуффендуем, если мы выиграем, а Слизерин проиграет Когтеврану…
Команда сразу начала обсуждать, с каким счётом им надо выиграть следующий матч, вспоминать слабые и сильные стороны команды соперника… Настроение постепенно выравнивалось.
– Ты не против доделать уроки завтра? – тихо спросил Рейстлина Гарри. – Я хотел поискать в библиотеке что-нибудь ещё о своих родителях.
– Ищи. Думаю, с чтением газет ты и без меня справишься.
– С тобой будет быстрее, ты ведь уже искал…
– Я просто знал дату исчезновения Волан-де-Морта, – имя Рейстлин произнёс как можно тише, явно не желая привлекать внимания остальных. – И решил посмотреть, что об этом писали в главной газете магического мира. Но, если хочешь, я могу пойти с тобой – узнать побольше о церберах и философском камне.
В библиотеке они провели всё оставшееся до ужина время – но в итоге Гарри стал обладателем ещё нескольких заметок.
Короткие некрологи о смерти родителей Джеймса Поттера – это случилось уже после свадьбы Джеймса и Лили. Довольно крупная заметка о самой свадьбе, правда, почему-то без колдографий. Заметок о своём рождении Гарри не нашёл, но, подумав, решил, что во время войны рождение у кого-то ребёнка – не такая уж и значительная новость.
– В биографии Фламеля ничего интересного, – заявил Рейстлин, когда они вышли из библиотеки. – Только то, то у него много трудов по алхимии. И он участвовал в войне с Грин-де-Вальдом…
– А, помню! – воскликнул Гарри. – Мы про него читали ещё до Хогвартса! Тёмный волшебник, предшественник Волан-де-Морта, побеждённый Дамблдором!
– Ну, хоть что-то ты помнишь, – усмехнулся Рейстлин. – А вот про цербера интереснее оказалось. Дело в том, что засыпать от любой услышанной мелодии, это особенность не Пушка, а всей этой породы собак. Поэтому от них в качестве сторожей и отказались, хотя поначалу церберы пользовались успехом из-за своего устрашающего вида. Ну и ещё у них слюна ядовитая. Не смертельно, просто укусы цербера не поддаются лечению магией, они заживают самостоятельно и очень медленно – не менее четырёх месяцев…
– Это объясняет, почему Снейп хромал, – заметил Гарри. – Я-то сперва подумал, что он просто не хочет обращаться к мадам Помфри, чтобы не объяснять, кто это его цапнул. Но потом сообразил, что Снейп и сам мог приготовить целебное зелье.
Когда они спускались в Большой Зал на ужин, Рейстлин неожиданно увёл Гарри с лестницы на третий этаж.
– Хочу кое-что проверить, – пояснил он. Спустя несколько минут они подошли к той самой двери в Запретный коридор. – Алохомора, – прошептал Рейстлин, прежде чем Гарри успел что-то понять. Дверь со скрипом отворилась, и послышалось тихое рычание. – Коллопортус, – друг поспешно запер дверь. – Итак, либо Хагрид не сказал Дамблдору, что мы здесь были, либо директор решил, что более крепкое заклятие здесь не требуется, – усмехнувшись, он развернулся прочь от двери. Гарри последовал за ним, обдумывая ситуацию. Трудно было поверить, что директор пренебрёг безопасностью учеников. Может, Хагрид и впрямь не рассказал ему о том, что гриффиндорцы знают о собаке? Гарри с Рейстлином не рассказали, что были в коридоре не одни. Может, Хагрид побоялся, что у них будут неприятности из-за нарушенного запрета, и потому решил молчать?..
С уроками на следующий день они справились, как всегда, быстро. Старшекурсники опять ушли в Хогсмит, но Рон больше не пытался выбраться из замка.
– А вдруг нас и правда увидят в Хогсмите? Расскажут МакГонагалл, а та напишет родителям, – он вздрогнул. – Громовещателя от мамы я точно не переживу…
Гарри вспомнил, как после истории с супом Рейстлин упомянул, что единственное, чем может повлиять на его поведение в Хогвартсе Китиара, является именно Громовещатель, и поинтересовался, что это вообще такое.
– Это письмо, содержащее эмоции отправителя, – объяснил Рейстлин. – Чаще всего злость или негодование. Там не строчки на бумаге, а голос…
– Как на аудиокассете? – уточнил Гарри.
– Точно. Только ещё и усиленный в несколько раз. Крик стоит, словно у тебя над ухом мощнейшая стереосистема, – в доме Рейстлина Гарри не видел ни стереосистем, ни даже банального телевизора. Почему-то это не казалось странным, даже когда он ещё не знал, что общается с семьёй волшебников. Были книги, в основном, учебники магловской школы, комиксы, настольные игры, газеты… Но техника была только на кухне, возможно, потому, что готовкой чаще всего занимался Карамон. Впрочем, Китиара в редкие моменты тоже предпочитала готовить без магии. – Конечно, в Громовещателе можно отправить и радостные эмоции, – продолжал тем временем Рейстлин. – Поздравления со свадьбой или хоть сообщение об успешной сдаче экзаменов… Но ругань отправляют чаще.
– Что такое стереосистема? – Рон по слогам повторил новое слово. Гарри объяснил. – Надо же, чего только маглы не придумали! И в космос летают, и картины движущиеся у них есть, и голоса сохранять и усиливать могут… Отец у меня просто обожает всё магловское, – чуть смущённо пояснил он. – У него коллекция штепселей в гараже хранится…
– В гараже? – переспросил Рейстлин. – У вас что, есть магловская машина?
– Ага. Старая. Отец купил где-то на свалке, чтобы понять, как она работает. Но, кажется, когда собирал, всё-таки пришлось ему магией немного воспользоваться, оставались какие-то лишние детали…
– А водить-то он умеет? – поинтересовался Гарри.
– Ну… Он проходил обучение в магловской школе, где учат водителей… Но, кажется, так и не сдал. Но всё равно ездит. Ему ведь объяснили, как машину заводить, какая педаль для чего нужна, как руль поворачивать – зачем ещё что-то знать?
Гарри был уверен, что этих знаний недостаточно для нормального управления машиной, и заподозрил, что отец Рона и здесь прибегает к магии, но благоразумно промолчал. Рон тем временем объяснил, что машиной они пользуются редко: его мама любви мужа к магловским вещам не разделяла, согласившись лишь добираться на ней до Лондона – отправлять детей в Хогвартс и забирать на рождественские и летние каникулы. Поэтому они и проходили на платформу с магловской станции.
– Кстати, ты ещё не рассказал Фреду и Джорджу о той собаке? – внезапно поинтересовался Рейстлин.
– Нет, – широко улыбнулся Рон. – Я придумал лучше. Я не буду им ничего рассказывать до Рождества, а потом просто отведу туда, и покажу. На рождественские каникулы почти все разъедутся, и можно будет спокойно ходить по школе, не опасаясь, что слизеринцы проследят…
– А вы разве не поедете домой? – удивился Гарри.
– Родители хотят навестить Чарли в Румынии. Мы останемся на каникулы в Хогвартсе, это было решено ещё летом.
– Но они хотя бы приедут перед Рождеством в Хогсмит? – вмешался Рейстлин. – С тобой, понятное дело, увидеться они не смогут, так хоть со старшими сыновьями…
– Зачем? – удивился Рон. – Подарки пришлют, и всё. Ничьи родители никогда в Хогсмит не приезжали. С чего вдруг?
– Всё-таки странная у них семья, – заметил Рейстлин, когда Рон отошёл от них. – Родители, видимо, совсем не соскучились по четверым сыновьям, раз спокойно оставляют их здесь до лета. Да и почему они не могут взять с собой всех детей? Ни виза, ни билеты на самолёт волшебникам не нужны. Для родственников, приезжающих к сотрудникам заповедника, есть специальная гостиница. Она не бесплатная, но и не особо дорогая.
– Ты там был? – спросил Гарри.
– Нет. Китиара считает, что детям не место рядом с драконами. А больше в тех краях ничего интересного нет. Сплошные леса и горы.
– Может, поэтому родители их и не берут? – предположил Гарри. – Раз там делать нечего…
– Возможно. Но заметь: они даже не собираются приехать в Хогсмит повидаться с детьми и лично передать подарки. И только не говори, что у них нет денег на билет до Хогвартса, – чуть повысил он голос, заметив, что Гарри собирается что-то сказать. – Можно воспользоваться тем же порт-ключом или аппарацией. Летучим порохом, наконец, до ближайшего кафе.
– Ну, Китиара с Танисом тоже ни разу сюда не явились, – заметил Гарри.
– Ты неподражаем, – вздохнул Рейстлин. – Китиара ещё в первом своём письме сообщила, что родственники учеников в Хогвартс не допускаются. А я не могу попасть в Хогсмит раньше третьего курса. Так какой смысл им приезжать?
Гарри промолчал. Сам он думал лишь о том, что совершенно не хочет возвращаться на Рождество к Дурслям. Написать Китиаре и попроситься на каникулы к ним? Он вспомнил то письмо, которое получил от неё в самом начале сентября. Вроде бы она была не против…
***
Рождество, между тем, стремительно приближалось. В ноябре погода начала стремительно портиться, становилось холодно. Теперь уроки полётов нравились Гарри гораздо меньше: на пронизывающем ветру было довольно трудно держаться за метлу, пальцы коченели даже в тёплых перчатках. О том, каково сейчас приходится на тренировках членам команды по квиддичу, он и вовсе предпочитал не думать.
В декабре замок и окрестности укрылись толстым слоем снега, а озеро заледенело. Мётлы для занятий полётами приходилось перед уроком размораживать – это было одной из обязанностей Хагрида.
– Интересно, гигантский кальмар на зиму впадает в спячку? – задумчиво произнёс Рейстлин, глядя, как некоторые ученики катаются по льду на заколдованных коньках: те сами несли владельца, нужно было только указывать направление, и можно не думать о том, как удержать равновесие. – А как же русалки?
– Там есть русалки? – удивился Гарри.
– Конечно, – отозвался Рейстлин. – Они всегда селятся поближе к магам. Здесь, как написано в «Истории Хогвартса», около шестидесяти особей – это довольно много. Особенно, если учесть, что книга весьма старая, и с тех пор их могло стать в несколько раз больше.
Гриффиндорцы между тем затеяли яростную перестрелку снежками. Фред и Джордж получили несколько штрафных баллов от Перси за то, что заколдованные ими снежки врезались в профессора Квиррелла. Сам профессор, хоть и вздрагивал при каждом попадании снежка, к близнецам даже не обернулся. Хотя, возможно, он просто не хотел, чтобы очередной ком снега угодил ему в лицо. Фред и Джордж долго возмущались тем, что Перси поступил «не по-братски». Рейстлин с Гарри участия в забаве не принимали: Рейстлин – потому что считал это глупым ребячеством, а Гарри – потому что всё детство, стоило выпасть достаточному количеству снега, Дадли с друзьями забрасывали его снежками по пути в школу и обратно, либо когда он чистил снег во дворе дома Дурслей… в общем, при любой возможности. Так что данное развлечение с весельем у него точно не ассоциировалось.
Все ученики с нетерпением ждали каникул, и уже не могли думать ни о чём другом, возможно, потому, что в замке стало ужасно холодно. Судя по всему, обогревались – каминами – только Большой Зал, Общие гостиные (у Гриффиндора – точно, и Гарри предположил, что и у других факультетов тоже) и спальни. Однако продуваемые сквозняками коридоры обледенели, а стёкла в промёрзших аудиториях дрожали и звенели при каждом порыве ветра, хотя учителя и старались поддерживать в кабинетах тепло – то ли, чтобы не замёрзнуть самим, то ли чтобы не слушать, как ученики клацают зубами от холода.
Хуже всего – не считая уроков полётов – Гарри, как и остальным ученикам, приходилось на занятиях профессора Снейпа. Забыв об ожогах и прочих опасностях, школьники едва ли не вплотную прижимались к бурлящим котлам.
Именно в это время Гарри по достоинству оценил ещё одно бытовое заклинание, продемонстрированное Рейстлином – заключённое в стеклянную банку синее пламя. Банку можно было спокойно брать в руки и даже класть в карман – пламя грело, но не обжигало, а стенки банки оставались едва тёплыми. К удивлению Гарри, Гермиона тоже владела этим заклинанием – причём освоила его без помощи Рейстлина, найдя в какой-то из библиотечных книг.
В середине месяца Букля принесла Гарри очередное письмо.
«Дорогой Гарри!
Мы будем очень рады, если ты проведёшь рождественские каникулы с нами. Можешь считать это официальным приглашением. Разумеется, я встречу вас с Рейстлином на вокзале.
Танис»
Он показал письмо Рейстлину.
– Я написал ему на прошлой неделе, что лучше будет, если они с Кит пришлют тебе приглашение. Карамон уже заранее радуется, что мы наконец-то увидимся, – письмо принесла довольно крупная сова светло-серого цвета, которая гораздо лучше остальных прилетевших в этот день сов перенесла разбушевавшуюся за окном снежную бурю.
Письмо прибыло вовремя – за неделю до Рождества профессор МакГонагалл обошла учеников, составляя списки тех, кто останется на каникулы в школе. Гарри стало немного неловко, когда выяснилось, что с их курса остаётся только Рон, а со старших – его братья. Кажется, профессор немало удивилась, когда Гарри заявил, что не останется на каникулы в школе.
– Вы уверены? – пристально посмотрела она на мальчика. – Судя по тому, что Хагрид рассказал о ваших родственниках…
Гарри лишь пожал плечами и подтвердил, что оставаться в школе не намерен. В конце концов, профессору МакГонагалл – да и не только ей – было прекрасно известно, что семья Рейстлина живёт рядом с Гарри. Неужели трудно догадаться, с кем на самом деле он проведёт эти пару недель?
Настроение Гарри не испортила ни стычка с Малфоем, вздумавшим посмеяться над остающимся в школе Роном («У родителей просто нет возможности кормить вас, а в Хогвартсе голодными точно не оставят»), ни очередные придирки Снейпа на последнем уроке зельеварения в этом году – не учебном, календарном. Они с Рейстлином заглянули к Хагриду попрощаться. Отъезд был назначен на воскресенье, поскольку само Рождество выпадало на среду. Через две недели, так же в воскресенье, они должны были вернуться в замок. Суббота была посвящена сбору вещей.
Большой Зал был уже украшен к празднику. В нём стояло около дюжины пихт, на ветвях которых сияли прикреплённые свечи и украшения. По стенам были развешаны традиционные венки из омелы и остролиста. Гарри, увидев это великолепие, даже немного пожалел, что не остаётся. Но в воскресенье, в одиннадцать часов утра, вместе с толпой школьников сел в Хогвартс-экспресс.
Путь до Лондона не показался ему слишком долгим: в купе с ним и Рейстлином оказались Гермиона, Невилл, Симус и Дин. Разговор, естественно, зашёл о предстоящем празднике. Гарри, как и Гермионе с Дином, было очень интересно, как празднуют Рождество в семьях волшебников. Прошлое Рождество он отмечал у Рейстлина, но тогда ещё не знал, что друг – волшебник, а потому на празднике не было ничего необычного. Хотя Гарри уже понял, что от большинства волшебных семей Рейстлин с родственниками сильно отличаются. Но выяснилось, что и в семьях Симуса и Невилла праздник отличался разве что волшебными хлопушками, которые взрывались с настоящим пушечным грохотом и дымом, а внутри лежала не какая-то пластмассовая игрушка, как в магловских, а нечто совершенно потрясающее – вроде причудливых шляп, не лопающихся надувных шаров или наборов шахматных фигурок.
Невилл и Симус остались на платформе – родственники должны были забрать их с магической части вокзала. Гарри очень хотелось посмотреть, как проходит аппарация или перемещение с помощью порт-ключа, но медлить было нельзя: поезд прибыл поздно вечером, и их самих ждали. Зато на магловской платформе он увидел не только Китиару и Карамона (немедленно с радостным криком бросившегося к Рейстлину и крепко его обнявшего), но и родителей Гермионы, и маму Дина. Они уже успели познакомиться между собой. Однако, едва представившись родственникам однокурсников, ребята с семьями разъехались в разные стороны.
