Текст книги "Ледяная старуха в Снежном замке (СИ)"

Автор книги: Martann

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

ГЛАВА 20

Некоторое ощущение дежа вю посетило Алекса, когда он, в смокинге, белоснежной рубашке и галстуке-бабочке спустился в лобби отеля на праздничный коктейль. Потом он сообразил, что всего неделю назад точно так же стоял с бокалом шампанского в руке, а вокруг были те же самые люди. Ну, наверное, дамы блистали другими нарядами и драгоценностями, но кто же это помнит, кроме них самих?

Его юные спутники, светски улыбаясь, пили сок. Стасу и Сержу компания была не нужна, хватало друг друга, и они шушукались в сторонке. Катерина о чем-то беседовала с Соней Мингард, и ее комментарии уже не раз заставили оперную диву давиться смехом.

– Не скучаете? – негромко спросила Барбара из-за его левого плеча.

– Уже нет, – ответил Алекс, поворачиваясь. – Вы очень красивая сегодня!

– Спасибо. Я старалась!

Молодая женщина и в самом деле была необыкновенно хороша в платье из серебристых кружев. Каким-то хитрым образом свои довольно короткие волосы она ухитрилась поднять в высокую прическу, в которой сияла рубинами не то заколка, не то корона. Открытые плечи прикрывал палантин из драгоценного соболя.

– Признаюсь, – Верещагин приблизил губы к самому ее уху и прошептал, – Днем на трассе вы были совершенно обворожительны. Совсем по-другому, но обворожительны, и я не могу решить, тогда было лучше или сейчас.

– А вы не решайте! – так же тихо ответила Барбара. – Тогда была одна роль, сейчас другая, в больничной палате – третья. Но это все та же я.

Тем временем Кристиан де Вир вышел на середину зала. Голоса, смех, звон бокалов постепенно стихли, и директор «Эдена» сказал:

– Дорогие друзья, близится Перелом года. С сегодняшней полуночи с каждым днем время тьмы будет становиться короче и короче, и это значит – нам есть, что праздновать!

Он говорил недолго, минут пять. Гости слушали эту речь со вниманием, и у Лавинии была возможность вглядеться в лица и ауры, попытаться прочесть эмоции, еще раз поискать того, чей магвестник выдернул мадам Руссо с вечеринки в честь открытия сезона.

Речью директора отеля официальная программа празднования началась и закончилась. После него вышла вперед Соня Мингард, совершенно ослепительная в пурпурно-золотом наряде, глядя на Алекса, потрогала пальцами висящий на бархатной ленте бриллиант, улыбнулась и запела. Волшебному голосу не нужно было сопровождение, ария Царицы Ночи исполнялась а сареllа, и гости замерли в восхищении. Алекс подумал, что Буало был прав: владение голосом, умение петь, актерское мастерство были вложены в душу Сони самим Беленусом, а то, что порою ей не хватает силы, можно восполнить…

Когда прозвучала последняя нота арии и загремели аплодисменты, к нему пробралась Катя, подергала за рукав и спросила:

– Ты не знаешь, где госпожа Редфилд?

С высоты своего роста Верещагин оглядел зал и ответил тихо:

– Вон там, справа, у стены. Все в порядке?

– Абсолютно, – девочка кивнула и скользнула сквозь толпу туда, куда указал ей дядюшка.

И в самом деле, Лавиния стояла у стены, держа в руке бокал с шампанским, и задумчиво разглядывала толпу.

– Добрый вечер, – сказала Катя, вставая рядом.

– Добрый, – согласилась ее наставница. – Или нет, но во всяком случае точно вечер. Что скажешь?

– Я нашла ту ауру, – с некоторым торжеством заявила девочка.

– Покажи.

– Камилла Штакеншнейдер, вон она стоит возле самой эстрады и пялится на госпожу Мингард.

– Не может Камилла быть дочерью мадам Руссо… – ответила Лавиния, вглядываясь в аурограмму. – Посмотри сама, почти нет совпадений!

Она поймала себя на том, что говорит с тринадцатилетней девочкой, как со взрослой, и та отвечает, как равная. «Вот тьма, – промелькнула мысль, – нельзя ее втягивать в активное расследование. Но какой будет аналитик, когда подрастет и выучится!».

– Совпадения есть, но на более глубоком уровне, чем дает аурограмма! – ответила тем временем Катя. – Вот посмотрите, одинаковые пятна сине-зеленого цвета в районе висков… Я думаю, она родственница, но не дочь, какая более дальняя степень. Племянница, может быть?

– Может быть… Спасибо, дорогая, это очень важно. Я… постою тут и подумаю немножко, хорошо? А ты иди, сегодня праздник, надо веселиться.

– Ладно, – спокойно ответила девочка и ушла.

Лавиния прислонилась к колонне и прикрыла глаза. «Племянница… очень может быть. Я запрашивала данные в центральном архиве на Флору Руссо, надо будет запросить и на Камиллу. Но ответ будет только завтра… С другой стороны, они все уверены, что мы их не подозреваем, не должны сбежать. Так, минуточку. Как могла баронесса Штакеншнейдер участвовать в преступлении, если она валялась без сознания у себя в номере? Кто там при ней был, компаньонка, медик и санитарка? А их опрашивали?»

Вопрос остался без ответа, как, впрочем, и многие вопросы, которые задаешь сам себе…

Ужин, приготовленный Жераром Фонтеном для главного праздника года, был необыкновенным, и госпожа Редфилд заставила себя отбросить мысли о расследовании хотя бы на короткое время, чтобы как следует распробовать крудо из гребешков Сен-Жак, сибасса в шафрановом масле и перепелок с трюфельным соусом. Метрдотель «Райского сада» отвел их компании отдельный стол, в полночь под звон бокалов с шампанским начался путь к свету, победе солнца, длинным дням и теплу. Кристиан де Вир сидел между Лавинией и Катей, ухаживал за обеими, рассказывая что-то забавное; Барбара танцевала с Алексом вот уже третий танец; Стас и Серж в компании еще нескольких подростков того же возраста быстро наелись и ушли в детский клуб, где их ждал турнир по спортивным танцам, четырехмерный пинбол и много другое.

– Завтра день прибавится на две секунды, – сказал Кристиан. – Ерунда, правда? А мы празднуем…

– Разумным нужны праздники, – улыбнулась Лавиния. – Иначе жизнь была бы порой невыносима.

– Вы считаете, что вот это вот, – он обвел широким жестом праздничные столы, ломящиеся от еды и напитков, танцующие пары, сияющие стены зала, – это все спасает?

– Конечно. И это тоже, наряду с любовью и работой. Главное – это равновесие, и сегодняшний день еще и начинает путь к точке равновесия.

Смеющаяся Барбара утащила де Вира танцевать, Катю пригласил золотоволосый эльф, а Алекс сел рядом с госпожой Редфилд.

– Вы не танцуете?

Она помотала головой.

– Не хочется.

– А чего хочется?

– Ну, если честно – задавать вопросы по нашему расследованию. Но я держу себя в руках и все откладываю до утра!

Музыкальный кристалл заиграл новую мелодию, свет в зале сделался приглушенным, и Верещагин протянул руку:

– Все-таки позвольте пригласить вас на вальс.

Рассмеявшись, Лавиния позволила увлечь себя к танцующим.

Наверное, кто-то из гостей отеля даже и утром после празднования Перелома позавтракал рано и отправился кататься. Во всяком случае, взглянув в окно, Алекс увидел несколько разноцветных фигурок на освещенной солнцем трассе и двигающуюся вверх кабинку подъемника. Время между тем близилось к полудню, и он забеспокоился, чем заняты младшие члены семьи.

Когда через двадцать минут он нажал кнопку звонка у двери номера, где жили близнецы, никто не открыл дверь. Только после второго длинного звонка она приотворилась, и заспанный Стас в пижаме не то сказал, не то зевнул:

– Па-ап, ты чего так рано?

– Нас ждет бранч и прогулка, вставайте, лентяи!

Пока семейство Верещагиных предавалось разнузданной лени, Лавиния просматривала материалы, присланные ей Равашалем, и убеждалась в правильности придуманной вчера теории. Да, у Флоры Руссо была сестра, на два года старше; в поле зрения Службы магбезопасности она попала в восемнадцать лет, когда оказалась свидетельницей по делу о торговле несертифицированными амулетами. На тот момент Виола Руссо жила в Лютеции, затем переехала в Новый свет и следы ее затерялись.

– И где же ты сейчас? Интересно, а что пишет гражданский архив?

Работники этих служб, видимо, хорошо простимулированные Равашалем (он профессионально умел запугивать чиновников), тоже кое-что прислали. Лавиния пробежала взглядом биографию – школа, курсы медсестер, брак с Олафом Свенсеном, одна дочь, родилась в 2161 году, воспитывалась в интернате… Интересно, и как звали эту дочь? Перелистнув страницу, госпожа Редфилд увидела хорошо знакомое лицо, светлые волосы, капризно оттопыренную нижнюю губку…

– Камилла Штакеншнейдер, в девичестве Свенсен. Добро пожаловать на сцену!

Она посмотрела на часы – час дня, можно попробовать связаться с Карвером.

На экране коммуникатора тот выглядел вполне бодрым, а когда услышал, что есть новости, просто просиял:

– Так точно, госпожа коммандер. Я сейчас приду, буду ждать вас в курительной! – и отключился быстрее, чем Лавиния успела сказать, что у нее лишь один вопрос.

Она успела только дойти до курительной и заказать себе чашку чая, когда в дверь влетел глава городской стражи. Смахивая с куртки и шапки хлопья снега, он радостно сказал:

– Такая метель поднялась, представляете, наверх уже никого не пускают, все работает только на спуск! А с утра ведь солнце было!

– Эдмонд, – рассмеялась госпожа Редфилд, – вас-то почему это радует?

– Знаете, – ответил он уже серьезно, – я очень люблю и жену, и детей, только пробыть с ними целый день для меня невыносимо. Раз снегопад, значит, это нештатная ситуация, и я могу уйти даже в выходной день. Конечно, потом придется расплачиваться… Но у меня такое чувство, что, пока мы все праздновали, вы раскрутили дело?

– Не совсем так, но сдвиг определенно наметился.

– Какой?

– Предлагаю пригласить как минимум Мишеля Буало, часть информации должна быть у него. Тогда уже и расскажу, чтобы не повторять дважды.

– Хорошо… Алекса зовем?

– Если он не прикован к детям. В конце концов, он всего лишь выполнял роль консультанта, и ничего никому не должен, а мы с вами лица официальные…

Буало не пришлось ждать долго, он появился минут через десять и сообщил:

– Верещагины пытались выйти на прогулку и вернулись сущими снеговиками, я их встретил по дороге сюда. Так что сейчас все соберутся!

И в самом деле, вскоре все удобные кожаные кресла вокруг стеклянного столика были заняты: Алекс сидел рядом с Барбарой, держа ее за руку, перед Карвером покоилась стопка картонных папок, Лавиния раскуривала трубку, Буало пил кофе. Последней в дверь тихонько просочилась Катя и села рядом с наставницей.

– У Катрин важная информация, с которой мы начнем сегодняшнее… ну, скажем, совещание, – госпожа Редфилд строго посмотрела на Алекса, собравшегося выставить девочку вон. – Итак, рассказывай об аурах!

Выслушав четкий и сжатый доклад, Карвер почесал затылок, покопался в папках и сказал:

– Ладно, предположим, баронесса Штакеншнейдер – племянница нашей фигурантки. Но мы же знаем, что как раз в ту ночь она была в полной отключке!

– А от кого, собственно, мы это знаем? – Алексей протянул руку. – Дай, погляжу.

Он просмотрел полученный лист бумаги и передал его Лавинии, сказав:

– Компаньонка сообщила, что хозяйке было плохо и при ней находился маг-медик и санитарка, плюс сама компаньонка. Мишель, у меня вопрос: кто вызывал медиков, кто открывал им двери и кто их потом выпускал из отеля?

– Мы говорили с швейцаром, дежурившим ночью двенадцатого декабря, – Карвер нашел новый листочек. – Он ничего о визите медиков не сообщал.

– Ладно. Нет, погодите! – Барбара подалась вперед. – Предположим, компаньонка сама впустила врачей, и сама выпустила, а швейцар спал… Кто-нибудь знает, ночью работает вращающаяся дверь на главном входе или только обычная, которая сбоку?

– Обычная, – не замедлил ответить Карвер. – И, даже если швейцар уснул, ну, со всяким может случиться, у него должен был прозвучать довольно громкий сигнал, когда дверь открылась.

– Интересно… А скажите, Эдмонд, Мы все время говорим «компаньонка», а имя у нее есть?

– Э-э-э… покопавшись в записях, ответил глава городской Стражи. – Вот, нашел. Виолетта Смит, из Люнденвика. Вот, тут и снимок есть, правда, видно плохо…

– Как-как? – громко переспросила Лавиния. – Как? Виолетта? Отлично!

Пробормотав заклинание, она развернула в воздухе экран, на который вывела полученную утром информацию от гражданского архива.

– Обратите внимание, господа, – улыбка превратилась в торжествующую ухмылку, – Виола Свенсон, в девичестве Руссо, мать известной всем баронессы Штакеншнейдер. Никого не напоминает?

– То есть, получается, что Камилла встретилась с нашим покойником в шале, поссорилась, когда он отвернулся, стукнула его по голове каменным шаром и побежала жаловаться к маме и тетушке? – оторопело спросила Барбара.

– Выходит, так.

– Кто-то считает, что это совпадение?

– В совпадения такого рода я перестал верить в возрасте пяти лет, – пробормотал Карвер.

– Ну, предположим, – Алекс покачал головой. – Старшая сестра, она же компаньонка прикрывает дочку, младшая отправляется прятать концы. Тогда почему, Тьма их всех побери, она притаскивает труп в гостиницу, где работает? Труп ее бывшего мужа, между прочим!

– Мы можем лишь предполагать… – Лавиния развеяла светящееся полотно. – По каким-то причинам ей нужно было, чтобы тело обнаружили как можно скорее. Но узнать эти самые причины мы сможем лишь у самой Флоры Руссо. Кстати, Мишель, что-то о ней известно?

– Сегодня утром дирекция отеля отправила туда рассыльного, чтобы поздравить, вручить подарок и заодно выяснить, что с ней. – ответил Буало. – Мадам Руссо сказала, что у нее проблемы с позвоночником и пока что очень сильные боли. Она приглашала доктора Видона, получила от него обезболивающий амулет и рассчитывает через два-три дня выйти на работу.

– Обезболивающий амулет – это плохо, – сказал Алекс. – Это значит, что она может уйти в любой момент.

– Госпожа Редфилд, а вы не можете прочитать ее ментально? – поинтересовалась Катя.

– В принципе, могу. Но, во-первых, у нее есть какая-то защита от ментального проникновения. Не знаю, амулет или кто-то ставил щиты…

– Щиты, – ответил Буало. – У всех сотрудников отеля, и у Флоры в том числе. Охрана интересов гостей, мало ли кто полюбопытствует их интимными привычками…

– Ну, вот, а раз щиты, значит, она сразу почувствует мою попытку влезть к ней в мозги. А во вторых, если мы хотим получить доказательства для суда, нужно получать ордер на ментальный допрос и проводить его по всем правилам. В частности, менталистов должно быть два, один читает, второй записывает…

– Сложно…

– Предлагаю наведаться и поговорить, – госпожа Редфилд встала. – Эдмонд?

– А как же допрос тех, из замка?

– Знаете… Пожалуй, мне они не интересны. Обычные корыстолюбцы, пусть ими займутся следователи нашей Службы. В деле сестер Руссо нет магии, но есть, по крайней мере, что-то необычное.

– И, как всегда, никакой романтики, – шутливо вздохнул Алекс.

– Преступления не бывают романтичными, вам ли это не знать? Пусть теоретики говорят, что возможно убийство из-за любви или мести, на самом деле, если покопаться, оно окажется все равно из корысти.

Лавиния встала, но ее остановила Катя:

– А мне что делать?

– Извини, на допрос я тебя взять не могу. Не положено. Но обещаю ответить на пять твоих вопросов, ответ на которые у меня будет. Годится?

– На семь. Ну, число семь же гораздо лучше? – и девочка хитро улыбнулась.

На сей раз до Ла Перье они доехали в экипаже городской Стражи минут за двадцать. Небольшой домик рядом со знакомой кондитерской все так же был тих, занавески задвинуты наглухо, не вился и дымок над каминной трубой.

– Она на месте, одна, – сообщила Лавиния, посмотрев магическим зрением.

Стражник дернул за веревку колокольчика, немного подождал и дернул еще раз.

– Кажется, нас не хотят пускать, – хмыкнул Алекс.

– Я вижу по ауре, что она стоит возле входа, – госпожа Редфилд поглядела на Карвера.

– Мадам Руссо, это городская Стража! – громко сказал тот, стукнув кулаком по косяку.

– Что вам угодно? – раздалось из-за двери.

– Пожалуйста, откройте дверь, мне нужно поговорить с вами. Это не займет много времени.

– Уходите, я больна и не могу принимать гостей!

– Мадам Руссо, у меня всего пара вопросов, но они не терпят отлагательств. Мне кажется, будет лучше впустить нас, чем развлекать переговорами соседей и клиентов кондитерской.

В доме замолчали. Карвер вопросительно посмотрел на Лавинию, она сказала тихо:

– Стоит, не двигается.

Дверь открылась. Старшая горничная отеля «Эден» стояла на пороге, кутаясь в серую шерстяную шаль и выжидательно смотрела на незваных гостей. Наконец, она сделала шаг назад, бросив равнодушное:

– Проходите.

За спиной Алекса с грохотом защелкнулся замок, и он даже вздрогнул. Хозяйка тем временем, не оборачиваясь, прошла по коротенькому коридору к арке. Арка вела в небольшую гостиную, и как-то сразу стало понятно, что чужие тут бывают редко, а своих у Флоры Руссо нет.

Встав посередине комнаты, женщина сложила руки на груди и будто выплюнула:

– Спрашивайте!

Присесть никому не предложили, и сыщики правильно поняли, что им предлагают быстро задать вопросы и покинуть помещение. Шаг вперед сделал Карвер:

– Мадам Руссо, мы знаем, что во время празднования двенадцатого декабря вы получили письмо магвестником, после чего сразу же покинули вечеринку. От кого было письмо?

– Переписка – частное дело каждого гражданина, – монотонно ответила Флора, – я имею право не отвечать.

– Безусловно, – согласился Карвер. – Но тогда я имею право задержать вас для выяснения обстоятельств на трое суток.

Хозяйка дома пожала плечами:

– Собраться дадите, или так и идти, в пижаме?

В этот момент начальник городской стражи дернулся от неизвестно откуда прилетевшего подзатыльника, а в голове у него злой голос прошипел: «Ты ее сейчас доведешь до кондиции, она даже имя свое назвать откажется!». Он откашлялся и примирительно поднял ладони:

– Флора, давайте просто поговорим, а? Может, у нас и сведения неверные…

– Да почему же, – все так же равнодушно ответила она. – Все так, прилетал магический вестник. От кого, не скажу.

– Не надо, – весело согласилась Лавиния. – Собственно говоря, мы и сами знаем. Записку вам прислала сестра, Виола. Она несколько растерялась, поскольку ее дочь, а ваша любимая племянница, не на шутку увлекшаяся препаратами, расширяющими восприятие, убила человека. Она почему-то решила, что курьер привез лично для нее наркотические средства. Когда оказалось, что по указанию ее мужа, барона Штакеншнейдера, доставлены вовсе даже отрезвляющие вещества, Камилла расстроилась и ударила гонца по затылку тем, что подвернулось под руку, каменным шаром. Потом, ясное дело, запаниковала и кинулась к маме. Так все было?

Мадам Руссо промолчала, но по выражению ее лица понятно было, что рассказ соответствует действительности. Наконец она разлепила губы и хрипло спросила:

– Ну и что вы от меня хотите, если уверены, что все вам известно?

– Две вещи интересуют меня, – ответила госпожа Редфилд, и на сей раз тон ее был предельно серьезен. – Во-первых, знала ли Камилла, что курьер – ваш бывший муж?

– Нет, – проронила Флора. – Не знала. Она вообще мало что соображала в тот момент. Второй вопрос?

– За каким Темным вам понадобилось тащить тело в отель и устраивать весь этот цирк?

Лицо мадам Руссо дрогнуло. Она взглянула на Лавинию, перевела взгляд на Алекса и попросила:

– Вы не могла бы налить мне чаю? С молоком, если не трудно, горло болит. На кухне уже заварен, я как раз собиралась…

– Сейчас принесу…

Пока он разыскивал чашку, подогревал уже слегка остывший чайник, разогревал молоко и составлял все это на поднос, в гостиной вовсю шел разговор. Войдя, Верещагин услышал только слова Флоры:

– Когда я стала женой Джозефа Кенвуда, я даже не подозревала о его вере. Вот поверите, почти три года мы прожили вместе, но я даже не знала имени его бога.

– А сейчас? – голос Лавинии был мягким.

– И сейчас не знаю. Муж приехал с островов Ламан Карибе, родился он в Порт-о-Пренсе, и эту веру привез оттуда. Имени этого бога я не знаю, но все правила, которые следует соблюдать, с тех самых пор помню наизусть.

– Джозеф не заставлял вас перейти в его веру?

– О, нет. Наоборот, когда я, влюбленная дурочка, заговорила об этом, он очень резко оборвал меня и велел даже и не думать о такой чести.

Поставив на столик возле мадам Руссо чашку с чаем, Алекс отошел в сторону, встал рядом с Кенвудом и стал слушать. А Флора отпила из чашки, помолчала и сказала:

– Одно из правил, которые заучила я тогда, двадцать лет назад, относилось к умершим. Тело нужно похоронить в тот же день до заката в каменной пещере. Нагим, как приходит в этот мир любой. Если же это сделать невозможно, его нужно обложить камнями или поместить во что-то, что их имитирует. Поэтому ванна…

– А почему вы не оставили тело в шале? Надо полагать, там нет недостатка в ванных? – спросил Верещагин.

Посмотрев на него без интереса, мадам Руссо ответила:

– В «БельФлер» ванные комнаты отделаны деревом. А в сьюте «Бовари» – мрамором.

– Логично, – пробормотал Алекс, чтобы не молчать.