Текст книги "Ледяная старуха в Снежном замке (СИ)"

Автор книги: Martann

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Ну, мы же спрашивали о необычном и неуместном, – пожала плечами госпожа Редфилд. – Что может быть более неуместным в люксовом отеле, чем вой собаки глубокой ночью? Что решаем, господа, послушаем названных гостей сейчас или прервемся? Мне бы посмотреть, как наша Катя справляется с тренировками… Что скажете, Эдмонд?

– Думаю, я постараюсь не напугать допрашиваемых до смерти! По дороге отправите рассыльного за господином Бояджиевым?

Лавиния вышла из гостиной, в дверях разминувшись с одним из подчиненных Карвера, принесшим папку с несколькими листками и пакет в оберточной бумаге. Начальник стражи пробежал глазами документы, ухмыльнулся, словно акула при виде ныряльщика, и разорвал обертку. В пакете лежала коробка, а в коробке…

– Отлично! – Карвер вытащил сверкающую подвеску и покачал ею в воздухе. – Бриллиант и два аметиста, как и было в протоколе. Алекс, проверь-ка насчет магического наполнения. Сможешь?

– Неужели Ллойд уже прислал замену Сониному амулету?

– Не угадал. Вот протоколы от коллег – задержали голубчика, в Геневе, при посадке на дирижабль до Роттердаамма. Сегодня привезли в Валь де Неж, сидит наш Вьевиль в камере в Страже, пишет слезные письма госпоже Мингард. Одно вот принесли вместе с протоколами, будешь ей передавать?

– Так может, ты сам?..

– Нет уж, я с нашим пьяницей поговорю, а ты иди, утешай прекрасную диву. Ты ей явно понравился.

В восемь вечера столик в ресторане «Эден» уже был накрыт для компании сыщиков и их помощников. Верещагин явился к ужину первым, и вид имел до чрезвычайности довольный. Вот просто кот, добравшийся до банки со сливками… Пришедший следом Карвер повел бровью и открыл было рот, чтобы задать вопрос, но Верещагин его опередил, сказав жестко:

– Нет.

– Что нет?

– Вопросов не задавай лишних, вот что, все равно обойдешься без подробностей.

– Да сколько угодно! – пожал плечами Эдмонд. – По твоей физиономии понятно, что благодарность не имела границ в пределах неразумного. Ой!

– А в следующий раз всерьез рассержусь, – пригрозил Алекс и перевел разговор на другую тему: – Что удалось узнать при допросе?

– Сейчас госпожа Редфилд придет… а, вот и она!

Катя и Лавиния спустились вместе, оживленно переговариваясь. Глаза девочки горели, и Алекс подумал о том, как же повезло и ей, и ему самому, что становлением и дрессировкой юного мага в самом начале пути занялась эта магическая гранд-дама. Да что там, нетрудно предположить, что повезло и лучшему отелю курорта: неизвестно, как повела бы себя огненная стихия.

– Стас и Серж сейчас придут, – доложила Катя и плюхнулась на свое место. – А чем нас сегодня кормят? Фи-и, устрицы…

– Не хочешь – отдай мне! – тут же живо отреагировал Алекс.

– Угу, вот именно, – себе под нос пробурчал Карвер. – Устрицы прекрасно восстанавливают силы…

Стражник, конечно, нарывался на неприятности, но его спасла Лавиния, спросившая самым деловым тоном:

– Удалось что-то узнать, Эдмонд?

– Кое-что удалось, – перестал ерничать тот и даже слегка подтянулся. – Бояджиев подтвердил, что надрался до того, что не помнит, как попал в свой номер. Пил вино, потом келимас, потом аква-виту, и закончил игристым. Кажется. И с причиной наш Беппо не промахнулся, Бояджиев и в самом деле до сих пор горюет по жене. Говорит, год назад был здесь с ней, в этом же номере они жили. Как увидел кресло, в котором жена любила сидеть и смотреть на закат, так и отправился в бар.

– Пф-ф-ы. Тоже мне, мужчина, над креслом разрыдался, – тихонько сказал Стас, и немедленно подпрыгнул от чувствительного пинка, полученного под столом.

Мальчик с подозрением покосился на брата и кузину, но те сидели далеко и дотянуться до его ноги никак не могли, да и заняты были, поскольку препирались из-за того, чей будет следующий ход в трехмерном чатурандже. Близко сидели госпожа Редфилд и Барбара, но не могли же они… Или могли?..

Стас задумался над этим и выпал из беседы. Тем временем к компании присоединились Кристиан де Вир и начальник службы безопасности отеля Мишель Буало.

– Чем нас поразит сегодня Фонтен? – оживленно спросил Буало, хищно поводя носом над столом и принюхиваясь к камбале под соусом меньер, только что принесенной для Барбары.

– Мне антрекот с зеленым салатом, – вяло сказал Кристиан почтительно склонившему над ним официанту. – И бокал красного вина, и пойду я спать. Укатали меня сегодня – на середину марта нет уже ни одного номера, и лист ожидания из тридцати пунктов. В этот момент приходит мне магпочта от господина Валлона, который желает именно в эти даты приехать с выводком друзей…

– Выкрутишься, – безжалостно ответил Алекс.

– Выкручусь, – согласился де Вир. – Но не люблю я это, страшное дело как!

Он протяжно зевнул, извинился, залпом допил вино и встал.

– Еще раз прошу прощения, ушел спать.

Через пять минут попросило разрешения удалиться и юное поколение: их ждал турнир по трехмерному чатуранджу, а некоторых – еще и медитация перед сном.

Когда за столом осталась только детективная команда, Буало спросил:

– Что я пропустил?

Ему коротко изложили полученные сведения, он кивнул и посмотрел на Карвера:

– А с госпожой Бонпьер тоже уже говорил?

Стражник энергично кивнул, рот его был занят миндальным пирожным.

– И жив до сих пор? – деланно поразился Буало.

– Брось, Мишель, она отличная тетка. Ну, то есть дама. Главное, понять, о чем ей интересно будет поговорить, и сразу станешь ей почти родственником.

– И ей было интересно говорить о том, почему выла ее собака? – поинтересовалась Барбара.

– Да. Вот только толкового объяснения этому у нее не нашлось, зато было множество предположений – что милого Бонни накормили пережаренной печенкой, что молоко ему подали холодное, что он перевозбудился, увидев кота… Кстати, Довертон и в самом деле приехал с котом, здоровая такая зверюга, раза в четыре больше этой собачки!

– Не отвлекайся, – хлопнул его по плечу Алекс.

– А не от чего уже отвлекаться, – отмахнулся от него Карвер. – Я спросил, в какое время происходило это… пение а’капелла. Госпожа Бонпьер подумала и довольно уверенно назвала временной интервал – между полуночью и часом ночи. Может быть, половиной второго. Потом ей удалось напоить пса теплым молоком и уложить, но спать в собственной постели он отказался и устроился в одной кровати с мадам.

– Между прочим, – вмешался Буало, – гостиная, где стоит собачья корзинка, соседствует с той самой ванной комнатой, где поутру обнаружили подарочек. А спальня довольно далеко. Так что получается…

– Получается, что собака выла по делу, – кивнула Лавиния. – И пережаренная печенка тут вовсе ни при чем. Что позволяет нам уточнить время, когда труп принесли в отель: около полуночи.

– И это выводит из числа подозреваемых… кого?

Пять голов склонились над списками…

– Между прочим, – госпожа Редфилд оторвалась от просматриваемых листов и взглянула на Карвера, – А Вангенера вы допросили?

– Нет, его не нашли.

– То есть?

– Его нет в отеле, и после завтрака никто господина конструктора не видел, ни швейцар, ни портье, ни горничные.

– А на завтраке он был? – переспросил Алекс?

– Был, точно. Он всегда заказывает яйца бенедикт, так что вот уже неделю повар готовит их специально. Больше любителей голландского соуса в «Эдене» сейчас нет.

– Хм… Вангенер лыжник?

– И превосходный. Еще лет пять назад он занимал первые места на соревнованиях.

– А что говорит лыжный портье?

Карвер развел руками:

– Вот его я спросить не успел и сейчас, – он взглянул на часы, – уже поздно, начало десятого.

– Ой, – подпрыгнула Барбара, – вот тьма, я ж опаздываю!

– Куда? – посмотрел на нее Алекс.

– Я… я договорилась о встрече в баре, – скулы ее порозовели. – Госпожа Редфилд, это… то, о чем я говорила. Может быть, вы можете пойти со мной, я что-то нервничаю?

– Не вопрос! – Лавиния встала. – А, может быть, все туда переберемся, и понаблюдаем? Что не замечу я, увидит Буало.

– С кем хоть встреча-то? – поинтересовался Карвер.

– С бывшим мужем, – ответила за Барбару госпожа Редфилд.

– А, ну понятно тогда, чего ж хорошего-то ждать! Пошли, конечно, посмотрим, кто наших обижает!

«Вот интересно, – думала Барбара, идя следом за Мишелем Буало, – как быстро мы ухитрились стать друг для друга «своими». За какую-то неделю. Или это на отдыхе все такие расслабленные? Но Мишель здесь работает, и Карвер тоже. Да и Лавинию трудно так назвать… Нет, это что-то другое. Иоанну бы сюда, вот она бы порезвилась!».

Вспомнив подругу-психолога, пани Вишневская тихонько хихикнула. Буало обернулся и взглянул на нее:

– Все в порядке?

– Да, спасибо, – послала ему Барбара благодарную улыбку.

Уже возле самой двери бара она догнала госпожу Редфилд и сунула ей в руку предмет раздора, шепнув:

– Пусть у вас побудет, ладно?

Народу в баре было полно, что и не удивительно: «Vin dе Сhаmраgnе» пользовался заслуженной популярностью среди завсегдатаев курорта. Подавали здесь, разумеется, не только шампанское, упомянутое в названии, хотя этого игристого напитка можно было найти почти двести сортов. Тем не менее, шесть барменов во главе с величественным Ксавье Арнолем готовы были смешать для посетителя любой из тысячи коктейлей, упомянутых в «Большой барной книге». Книга, начатая больше ста лет назад, лежала на высоком пюпитре. Подставку эту с корешком книги соединяла тонкая, но прочная цепь, а на страницах были записаны все рецепты напитков, самые неожиданные смеси, что готовились в «Vin dе Сhаmраgnе» с две тысячи пятьдесят шестого года от Открытия Дорог.

Глазами найдя Антона за одним из неудобных боковых столиков, Барбара уверенной походкой подошла к нему и сказала равнодушным голосом:

– Извини за опоздание.

Тем временем Мишель Буало помахал одному из барменов, и через минуту компания сидела в алькове недалеко от барной стойки.

– Что будем пить? Позвольте сегодня мне быть хозяином!

– Ну… мне, пожалуй, аква виту. Курить здесь нельзя, конечно?

– Увы, – развел руками начальник службы безопасности. – Но вон там выход на террасу…

– Что уж там, потерплю, – махнула рукой Лавиния. – Аква виту, островную. Если есть – Lарhrоаig двенадцатилетний.

– Здесь все есть. Эдмонд, тебе?

Пока остальные заказывали себе напитки, госпожа Редфилд присматривалась к Антону Неклюдову, отмечая и темные круги под глазами, и помятое лицо, и пятно от кофе на рукаве джемпера – небольшое пятно, но тем не менее… Много может увидеть женщина при желании такого, чего не разглядит самый великий маг мужского пола. «Неприятности у молодого человека, – сделала она вывод. – Не так давно, не такие уж крупные, но для всегдашнего баловня судьбы – чувствительные. Хорошо бы послушать, как он говорит…»

Магичку интересовало не содержание разговора, его Барбара наверняка перескажет, а интонации и семантический образ. «А, ладно, послушаю. Надеюсь, наша девушка меня простит!». И она включила «чуткое ухо».

Тем временем Буало поговорил с кем-то по коммуникатору, отключил его и сказал озабоченно:

– Я нашел Виктора, лыжного портье. По его словам, Вангенер примерно в десять утра на лыжах выехал из отеля на спуск Альтипорт. Больше Виктор его не видел.

– А в какое время он закрывает тот вход? – спросил Алекс.

– В восемь вечера. Вангенер не возвращался. Но все знают, что он опытный лыжник, поэтому не беспокоятся. И потом, в принципе, можно ведь войти и через главный вход, и со стороны Замка в калитку.

– А что, у гостя может быть кодовое слово для открытия калитки?

– В принципе, это не положено, – протянул Буало неохотно. – Но это постоянный клиент, много лет уже приезжает, и не один раз за сезон. Могли ему дать доступ, что говорить.

– Получается, у нас фигурант сбежал?

– Может, сбежал. А может, лежит где-нибудь под скалой вдалеке от трассы и замерзает потихоньку, – Карвер ожесточенно почесал в затылке. – Похоже, надо спасателей вызывать?

– Если бы господин конструктор не оказался в поле нашего пристального внимания по известным причинам, эта ситуация бы возникла? – включилась в разговор Лавиния, доселе с полузакрытыми глазами слушавшая разговор за боковым столиком.

– Ну… думаю, завтра утром. Да, скорее всего отклонение от обычного графика заметили бы часов в десять утра. У господина Вангенера очень… устойчивые привычки, – ответил Буало.

– Тогда я предлагаю сделать так: сейчас мы дождемся Барбару, допьем что у кого есть и выйдем прогуляться. Предварительно вы, Мишель, вместе с Эдмондом, как лица официальные, сходите в номер нашего фигуранта и проверите, на месте ли его вещи. Если нет – будем объявлять розыск. Если да – выберите что-то, чем он пользуется постоянно… ну, футляр от очков, бумажник, любимую ручку, книгу, которая лежит на ночном столике, и принесите мне. Я попробую снять слепок ауры и посмотреть вокруг отеля. Народ сейчас в основном в помещении, на улице мало кто бродит, так что может получиться взять диаметр километра в два. А дальше будем решать.

Официальные лица переглянулись и сочли, что спорить было бы глупо.

ГЛАВА 15

Столик оказался и в самом деле неудобным: с одной стороны сидеть мешал неизвестно откуда взявшийся угол стены, с другой был проход к входной двери, по которому все время сновал народ. Барбара села, подобрала ноги, чтоб никто не наступил, и спросила:

– Так что ты хотел?

Антон ответил не сразу, занят был, разглядывая ее. Потом перевел взгляд на компанию, с которой она пришла, и глаза его сузились:

– И кто из этих… при тебе?

– Вообще-то это не твое дело, – отрезала Барбара. – Да хоть бы и все трое плюс дама! Я пришла по твоей просьбе. И не планировала выслушивать… грубости. Если больше тебе сказать нечего, я ухожу.

– Нет-нет, прости, Басенька, – Неклюдов потянулся взять ее за руку, но рука отодвинулась. – Я вдруг вспомнил, как мы были вместе, и так обидно стало, что это кончилось!

– Ты собирался объяснить мне, зачем тебе понадобилось кольцо, подаренное мне Зоей много лет назад. Объясняй, да я пойду, меня ждут друзья.

Бывший муж длинно вздохнул, и Барбара подумала мельком, что еще совсем недавно, каких-то пять лет назад она бы всполошилась, кинулась выяснять, что случилось и как он себя чувствует…

– Я продал дом, – сказал Антон. – А перед продажей, естественно, разбирал там все барахло, накопившееся за последние сто лет. На чердаке, если помнишь, были свалены бабкины вещи. Я бы и выкинул все, не глядя, но кто-то в компании рассказал, что вот так же во всяком старье нашел бриллиантовую брошь, приколотую к платью.

– И ты решил, что тебя тоже ждет клад…

– Ну, клад не клад, но все знали, что у Зои денежки водились. Куда что делось после ее смерти? Сапфировые серьги я хорошо помню! Или… – он посмотрел на Барбару с подозрением. – Или старухины драгоценности все пошли к тебе?

– Что Зоя хотела мне отдать, то и отдала сама, я была у нее за два дня до того, как она умерла. А сапфиры стащила какая-нибудь из твоих девиц, я так думаю. Дальше что, тебе кольцо понадобилось, чтобы искать зарытые сокровища?

– Почти так. Почти так… – Он потер лицо ладонью и, наконец, решился. – Я нашел бабкин дневник. Там мути всякой много, но она и в самом деле пишет о тайнике. А твой бриллиант – ключ к нему.

– И что ты рассчитываешь найти в том тайнике?

– Не знаю. Зоя была сильным магом, умерла как-то странно, так что прятать могла что угодно, от артефактов и драгоценностей до межмирового портала. Я хочу знать, что там.

– Ты же не маг, это может оказаться опасно!

– Бася, жить вообще опасно! Что я, не найду мага, который поможет?

«Такой, какого ты найдешь, тебя там же и закопает!» – подумала Барбара, а вслух сказала:

– Значит, так. Дневник дай мне почитать, может, я сумею понять, о чем идет речь. Нет-нет, не спорь, Зою я в последние годы ее жизни видела куда чаще, чем ты, и уж точно лучше понимала. Ты сколько еще пробудешь здесь, в Валь де Неже?

– Два дня, – мрачно отозвался Неклюдов.

– Вот перед твоим отъездом и встретимся. Давай тетрадку, я же знаю, что ты ее таскаешь с собой! – и Барбара требовательно протянула руку.

Карвер и Буало отправились в номер пропавшего лыжника, Алекс поднялся к себе, чтобы проверить, как дети ложатся спать, и Лавиния осталась за столиком одна. Она сидела, откинувшись на мягкую спинку диванчика, отпивала свою аква-виту из стакана и смотрела на окружающих. Нарядно одетые дамы и господа веселились, пили, закусывали, беседовали и просто болтали; сверкали бриллианты и улыбки, звенели бокалы… «Сцена, – думала она, нашаривая в кармане трубку, – театр. И играют они любительски. Вон Камилла Штакеншнейдер пьет шампанское и строит глазки невозмутимому норвейцу, а за ее спиной, словно полупрозрачная тень, потягивает минеральную воду компаньонка. Через минуту тень шепнет что-то на ухо блистательной баронессе, и та послушно встанет и уйдет. О, а вот и Хансен! Оглядывается, облизывает губы и заказывает двойную водку. Интересно, а откуда у него деньги, чтобы так долго жить в «Эдене»? Подкатывается к немолодому брюнету с тоскливыми глазами и что-то рассказывает тому, оживленно жестикулируя. Брюнет прерывает Хансена на полуслове, отрицательно качая головой, допивает свою порцию мартини и немедленно заказывает следующую…»

Размышления эти прервала вернувшаяся Барбара. Она упала в соседнее кресло и сказала тихо:

– Ужас, как я волновалась! И из-за чего?

– Тетрадь он отдал? Не удивляйтесь, я прислушивалась, чтобы вмешаться в случае чего.

– Отдал, – женщина приоткрыла замок своей сумочки и показала темно-красную сафьяновую обложку. – Сегодня хочу почитать на ночь, завтра расскажу, что там такое.

– На всякий случай, убирайте в сейф, когда будете уходить из комнаты, – госпожа Редфилд повернулась к вернувшимся Карверу и Буало. – Ну что, удалось что-то найти подходящее?

– Так точно! – поклонился начальник службы безопасности, демонстрируя бумажный пакет. – Книга с ночного столика, очки, шейный платок…

– Отлично. Минут через двадцать и пойдем…

Но планам этим сбыться не было суждено.

В бар влетел взъерошенный Алекс, огляделся, увидел Лавинию и быстро подошел к ней.

– В замке что-то происходит! – выпалил он. – Я зашел к Кате пожелать спокойной ночи, она сидит на кровати и медитирует, полностью отключенная от действительности. Взглянул в окно – а замок сияет весь, и это не лампы, а какие-то радужные огоньки! А в левой башне, как мне показалось, пожар!

– Пошли, посмотрим! – госпожа Редфилд встала. – Мишель, откуда еще можно видеть Снежный замок, кроме номера Катерины?

– С чердака, наверное, лучше всего, – предположил Буало.

– Веди! Эдмонд, кто сейчас там присутствует?

– Я полагаю, никого, кроме двух дежурных от СБ. Шанеку Лолуди забрал господин Равашаль, мадам Даммартен в клинике, загадочной дамы в красных перчатках мы не обнаружили, поэтому предположили, что она была гостьей и ушла через портал.

– А дежурные внизу, возле портальной комнаты?

Карвер только пожал плечами:

– Их ставил Равашаль.

– Ясно, – пробормотала Лавиния, взбегая по лестнице. Остальная компания с трудом за ней поспевала.

Чердак отеля «Эден» был, собственно говоря, техническим этажом: здесь находились фиалы с огненными элементалями и амулеты, отвечающие за обогрев здания, всякие электрические коммуникации и серверная, здесь же располагалась прачечная, столяры и слесари. Этот этаж вовсе не походил на классический чердак, пыльный, темный и таинственный, тут было светло, чисто и очень жарко.

Оглядевшись, госпожа Редфилд подошла к небольшому окошку:

– Та-ак… И в самом деле, тьма знает, что там творится!

Все окна первого этажа переливались радужными огоньками, будто какой-то неленивый электрик повесил длинную гирлянду. Сквозь это сияние было невозможно рассмотреть, есть ли там какие-то живые существа. Левая башня пылала нестерпимо, глаза резало, но Лавиния уверенно сказала:

– Нет, это не пожар, живого огня я там не вижу. Надо смотреть на месте.

– Что будем делать? – деловито спросил Карвер. – Идти минут пятнадцать, хотя и вроде все рядом. Да и одеться надо, не май месяц за окошком…

Госпожа Редфилд взмахнула рукой, выкрутив ее каким-то совершенно невозможным образом. В воздухе заколыхался сиреневый овал размером с две ладони, начал было расти, но почти сразу схлопнулся. Лавиния выругалась сквозь зубы:

– Вот тьма, тут такие магические возмущения, что портальное заклинание моментально разлетается. Придется идти. – Она нашла глазами Барбару и попросила: – Останетесь с Катей? Она увидит эту иллюминацию и непременно ведь полезет смотреть, что там происходит.

Барбара кивнула.

Развернувшись на каблуках, Лавиния сбежала по лестнице к своему номеру, на ходу говоря:

– Возьмите куртки и нормальную обувь, и через пять минут… пяти минут ведь всем хватит? встречаемся у той двери, что ведет к калитке.

Как бы быстро ни собирались мужчины, но, когда они бегом спустились к неприметному служебному выходу из отеля, госпожа Редфилд уже была там и разговаривала по коммуникатору. Судя по прищуру ее ледяных глаз, собеседнику доставалось на орехи.

– …И ты считаешь, что двух оболтусов достаточно для охраны такого объекта, как стационарный портал? А попросту изъять из платформы один из камней тебе, драгоценный мой, в голову не пришло? Так вот, имей в виду, что, если я должна буду пробиваться силой, и в результате этого пострадает хотя бы кошка… Да, вот именно. И тебе не хворать!

Она раздраженно щелкнула по кнопке, отключаясь, и посмотрела на пришедших помощников:

– Скажите-ка мне, дорогие мои, какое у вас есть оружие?

– Магического нет, – вытянулся в струнку Буало.

– Кто ж вас о магическом-то спрашивает? Бластер, парализатор, обычный пулевой пистолет?

– У меня служебный бластер, – отчитался Карвер. – Работает в режиме парализатора и вспышками пламени.

– Пистолет, – ответил Алекс.

– То же самое, – развел руками Буало. – А зачем?

– А затем, что маг, стукнутый по затылку, теряет сознание ровно так же, как и обычный человек. Так что даже если там маги – а я в этом пока не уверена! – когда я сниму их щиты, у вас, Эдмонд, будет не менее трех секунд, чтобы обездвижить противника.

– Понял, – кивнул Карвер, достал бластер из кобуры на правом бедре и переключил на парализатор.

Целый день валил снег, и по тропинке, ведущей от калитки в сторону замка, идти было трудно. Все же через минут десять все четверо достигли ограды парка и пошли вдоль нее к парадным воротам. Там, за чугунной решеткой, все было тихо: безмолвно стояли высокие темные ели, кружились снежинки в приглушенном свете фонарей, поблескивал мокрый камень расчищенных дорожек.

– Стоп! – негромко сказала Лавиния.

Вся компания остановилась возле калитки. Как и широкие парадные ворота, она была закрыта на большой навесной замок, слегка поржавевший.

Госпожа Редфилд присмотрелась к нему, поднесла руку и негромко сказала:

– Linyеnvа аstо!

Замок внезапно полыхнул, словно взорвался, и магичка выругалась, дуя на обожженные пальцы.

– Что ж они тут натворили с силовыми полями?

– А что должно было произойти?… – с любопытством спросил Буало.

– Железяка должна была рассыпаться ржавчиной, а вместо этого решила сгореть! Ладно, – пожав плечами, госпожа Редфилд отломила от куста ветку потолще и ею толкнула калитку. Теперь уже искра пробежала по деревяшке, и в руках у женщины остался лишь пепел. – Ну, вот, зато калитка открыта. Прошу вас, господа, следуйте за мной.

Быстрым шагом четверо детективов почти пробежали до главной дорожки и на миг остановились, глядя на замок.

– А башня-то не горит больше! – отмер Буало.

– Просто огонь теперь виден лишь магическим зрением, – ответила Лавиния. – Ну что же, идем через главный вход!

Дверь оказалась открытой, никто не встречал незваных гостей у порога. Большой холл был залит светом и абсолютно пуст.

– Хм! – сказал Алекс, делая шаг вперед. – Странное дело, у них включен обычный электрический свет, но и магические светильники вовсю пылают.

– У меня такое впечатление, что где-то здесь резвятся махровые дилетанты, – тихо проговорила госпожа Редфилд, прислушиваясь к отдаленному металлическому звону. – Потому и заклинания работают Локи знает как, и все вообще через… неправильные отверстия. Эдмунд, помните, от вас требуется парализатор наготове!

– Так точно, шеф!

Тут где-то в левом крыле здания громыхнуло особенно звонко.

– Может, сходить и взглянуть? – предложил Буало.

Двое друзей взглянули на него с сочувствием, словно на маленького мальчика, а Лавиния покачала головой:

– Нет, не будем разделяться. А теперь тихо, я попробую понять хотя бы, сколько в здании живых разумных…

Прикрыв глаза, она отпустила свое сознание и раскинула словно бы сеть из тончайших нитей магии; каждая аура, любое живое существо крупнее мыши было этой сетью замечено и оценено. Крысы под полом в кладовке, две кошки в гостиной на втором этаже, трое двуногих прямоходящих в левом крыле… или четверо? Лавиния открыла глаза, посмотрела на своих спутников и спросила:

– Кто-нибудь помнит, что там за комнаты слева?

– Приемная, большой зал, потом буфетная, кладовая и кухня, – откликнулся Карвер.

– Наши оппоненты в зале, – сообщила госпожа Редфилд и добавила с сомнением: – Трое точно, но есть некий дополнительный фон, который можно принять за спящего или бессознательного человека. К сожалению, из-за искажений я не могу понять ничего больше, даже не вижу, мужчины там или женщины…

– Да какая, собственно, разница? – пожал плечами Алекс. – Не верю я, чтобы там были настолько серьезные противники… Пойдем и посмотрим!

Приемная была пустой и полутемной, Буало споткнулся о валяющееся на пути кресло и сдавленно выругался. Двери в большой зал были закрыты изнутри; Алекс и Карвер, переглянувшись, попросту вынесли их слаженным пинком, и компания вошла.

Так же, как и холл, бальный зал был освещение и электрическими лампами, и множеством магических светильников. В дальнем конце его на небольшом возвышении, где должен бы был играть оркестр, сиял радужный пузырь полного защитного щита, и через этот нестерпимый блеск было невозможно разглядеть внутри что-то, кроме силуэтов. Лавиния сквозь зубы прошипела что-то нелицеприятное и сложила пальцы обеих рук в жесте снятия щитов.

– Неltа turmо сеnilguа! Теrhаt!

Со щелчком пузырь лопнул. Алексу показалось даже, что до его щеки долетела капля жидкости. Потом еще долго при одной только мысли о Валь де Неже перед его глазами вставала эта сцена – залитый резким светом бальный зал, Карвер, сосредоточенно поднимающий бластер, ледяные глаза Лавинии, которая, прищурясь, смотрит вперед… и четыре фигуры у дальней стены. Высокий мужчина во фраке лежит на полу невысокой эстрады, судя по неловкой позе, он без сознания. Над ним стоит сухопарая женщина, даже в жарко натопленном замке оставшаяся в своих алых перчатках; из-за ее плеча выглядывает расплывчатая физиономия Хансена. И в метре над ними с торжествующей улыбкой парит в воздухе мадам Даммартен, держащая в руках большую серебряную чашу, украшенную кроваво-красным камнем размером с голубиное яйцо.

В следующее мгновение сцена переменилась. Карвер нажал на спусковой крючок бластера, и милосердный парализующий луч накрыл четверых участников этой живой картины. Полет закончился, женщина грузно обрушилась на своих сообщников, и чаша покатилась по паркету, выпав из ее рук. Другие четверо сделали шаг вперед, и госпожа Редфилд сказала:

– Именем его величества Луи вы арестованы! Эдмонд, вызывайте ваших патрульных, и пусть прихватят орихалковые наручники.

К тому моменту, когда подчиненные Карвера украсили задержанных антимагическими наручниками и начали грузить в экипаж, те только начинали приходить в себя. Подойдя к двери экипажа, Лавиния взглянула еще раз на всех четверых и отошла, бормоча себе под нос:

– Что мадам Даммартен не так проста, можно было бы догадаться, но вот кто эта вторая? Вроде бы и лицо ее незнакомо, но что-то проскальзывает… И как, интересно, Хансен ухитрился прошмыгнуть сюда раньше нас, я же его только что видела в баре. Алекс, вы здесь? – сказала она громко.

– Где ж мне быть, – откликнулся Верещагин из-за ее спины.

Как и остальные детективы, он вышел на крыльцо и с каким-то особенным удовольствием вдыхал морозный воздух. Желтый свет фонарей, резкие сине-черные тени на белом снегу, и дальше справа, за высокими деревьями золотистое сияние улиц и домов курорта – Алекс знал, что и эта картинка останется в его памяти надолго.

– Госпожа Редфилд, – окликнул Буало. – А Вангенера искать не будем уже сегодня?

– Ну, почему же! Сейчас попробуем, минут через десять – пятнадцать. Немного уляжется взбаламученное магическое поле. Можем пока вернуться в бальный зал и посмотреть, какие, так сказать, материальные следы оставила деятельность хозяйки дома.

В зале все оставалось по-прежнему – ровно горели светильники, валялась на полу серебряная чаша, в воздухе чувствовался запах хвои и озона, только не было на эстраде четверых неудачливых заклинателей. Алекс подошел к чаше, хмыкнул, покопался в кармане куртки и достал перчатку.

– И что ты такое?

Он поднял посудину, покрутил в руках; камень блеснул красным в лучах ламп. По позолоченному ободку бежал причудливый орнамент; присмотревшись, Верещагин понял, что это надпись на каком-то из восточных языков – фарси, урду, аль-арабийя. Языков этих он не знал, увы…

– Как, вы говорили, назывался предмет из коллекции Кармаль-бека, который так и не нашли? – спросила Лавиния, с интересом разглядывая тонкие узоры на серебре.

– Чаша Шехзаде. Думаю, вы правы, это она и есть. Правда, в каталогах коллекции ни разу не упоминалось, что данное изделие может иметь ритуальное или магическое значение…

– Могли не знать, – пожала плечами госпожа Редфилд. – Многие артефакты проявляют свою природу только в определенных условиях. А могли, кстати, и скрывать… Боюсь, этого мы уже не узнаем, а вот информацию о том, что являет собою этот артефакт, нужно поискать. И надпись перевести было бы неплохо… Пожалуй, я знаю, к кому с этим обратиться, но это уже завтра. Сейчас попробуем найти Вангенера, и спать, время уже заполночь!

– Давайте вы положите чашу в свой пространственный карман, – попросил Алекс. – Неспокойно мне как-то.

Аура инженера Вангенера в радиусе двух километров не прощупывалась.

– Больше взять не могу, – с огорчением сказала Лавиния. – Это вам не в Степи, горы экранируют. В Валь де Неже и рядом его нет… Живого, во всяком случае.

– Думаете, мог погибнуть?

– Не знаю… Опытный лыжник, погода нормальная видимость абсолютная была весь день. Если он ушел куда-нибудь на неразработанные трассы, поломаться мог, конечно… Мишель, не знаете, фрирайдом Вангенер не баловался?

– Нет, он даже сноуборд не уважал, только классика. Трассы выбирал сложные, без вопросов, но проложенные. Я вот думаю… – Буало замолк, задумавшись, потом покачал головой. – За семь лет, что я в «Эдене» работаю, такого не было, ну, а вдруг?