Текст книги "Перерождение легенды (СИ)"

Автор книги: Марк З. Штейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава VIII. Ночь на сеновале

Братья снова опустили головы, смотрели строго в пол и шумно сопели. Арефей не стал голову опускать, не захотел, и теперь наблюдал, как господин глава внимательно смотрит на листок, где рукой Арефея было выведено несколько букв и всего лишь пара слов.

– Видите? Видите, господин глава, с чем я их поймал? Ух, мерзавцы! – тараторил господин учитель и чуть ли не прыгал перед господином главой. – Это хорошо, господин глава, что я их поймал. А то ведь кто знает, сколько они таким занимаются?

– Петтрий! Прекрати мне под ухо зудеть!

Господин глава отложил листок, посмотрел на троицу, чуть дольше задержался взглядом на Арефее.

– Ты мне лучше скажи, – обратился он к господину учителю, – где они вот этому вот научились? А? Я тебя спрашиваю! Где?

Господин глава снова схватил листок и потряс им прямо перед лицом господина учителя. Тот в миг побледнел, принялся мямлить:

– Так, господин глава… ваше благородие… откуда я знать могу?..

– Откуда? Откуда?! – господин глава ударил кулаком по столу. – Опять не уследил.

Господин учитель замолк, стал губы кусать да взглядом метаться по всему кабинету.

Арефей не успел позлорадствовать, а господин глава уже снова к их троице повернулся.

– Ну? Может, сами скажете? Где вы научились писать?

Все молчали. Братья засопели ещё громче. Арефей смотрел на госопдина главу, борясь с желанием спрятать взгляд, уронить его на пол да не поднимать больше.

– Та-а-ак, – протянул господин глава, – ну тогда…

– Господин глава, – робко начал Арефей, – а чего такого плохого в том, что мы учились?

Господин глава нахмурился, заглянул точно в глаза Арефею, но говорить ничего не стал. Арефей продолжил:

– Почему нам не положено уметь читать? Это ведь всем лишь на пользу было бы. Вот садимся мы в машины. В сборщик ли, в погрузчик… Мы ж только и знаем, что тогда-то надо красную кнопку нажать, а тогда-то – синюю. А там ж все кнопки-то подписаны. Умели б мы читать, то и не надо было б так тупо запоминать всё. Прочитал – и сразу видно, какую нажимать.

Господин глава скомкал листок, метко кинул его в урну. А затем одним большим шагом оказался возле Арефея, да как ударил.

Арефей не понял, искры у него из глаз посыпали или руны на костюме господина главы так вспыхнули, да только ослеп он на секунду. Прозрел, когда прилетел затылком в стену кабинета, рядом с дверью. Он даже боли особо не почувствовал, только удивлённо захлопал глазами, увидев, как далеко его отбросило.

– Значит так, – начал господин глава таким спокойным голосом, что у Арефея сердце замерло, – Завтра утром вам троим проведут прилюдную порку.

Тяжело повисла тишина в кабинете. Арефей заметил, что даже у господина учителя лицо вытянулось. Братья сдавленно застонали.

– А сейчас – вон отсюда! А ты, Петтрий, останься.

***

В деревню они пошли окольными тропами. Медленно шагали, вздыхали тяжело, по пути ни слова не проронили. Арефею даже думать не хотелось про завтрашнее наказание, но мысли о нём залезали в голову, как назойливые жуки под комбинезон, елозили там, раздражали. И не вытряхнешь их до конца, как ни старайся.

Зубы от злости сводило, когда Арефею представлялась довольная морда Гаврула, который точно в первых рядах будет смотреть на завтрашнее унижение. И прихвостни вокруг него как всегда толпиться будет. Наверняка, Гаврул ещё и чего-нибудь скажет такое, отчего прихвостни гоготать с ним вместе будут.

Вот уже показалась деревня. Вся троица ещё сильнее шаг замедлила. Арефей уж хотел предложить в землянку идти сразу. Потом подумал, что учиться сегодня никакого желания нет. Потом решил позвать всех под деревом посидеть, успокоиться. Да вдруг увидел, что в деревне у крайнего дома стоит… Он даже не поверил, глаза невольно протёр. Но не привиделось ему – взаправду стояла там стройная всем на зависть, глазастая, как никто из девок, Дарилина. Арефей в очередной раз загляделся на неё, пялился, не таясь. А она увидела. Помахала. Улыбнулась. И навстречу пошла.

– Ну? Что вам глава сказал? – запросто сказала она, будто друзьями они давними были да каждый день вот так болтали.

Арефей расплылся в улыбке дурацкой и всё никак не мог придумать, что сказать. А вот Антир долго думать не стал.

– Чего надо, то и сказал, – хмуро проговорил он, – иди себе куда шла.

– Ну и ладно, – обиделась Дарилина. – Экие вы важные.

Задрала нос да пошла от них неспешно.

– Ты чего грубиян какой, а?! – накинулся на Антира Арефей.

– А чего ей надо-то? Чего пристала? Не видит, что ли, что не до неё? Тупая, чтоль?

– Это ты тупой, понял?! – крикнул Арефей и кинулся догонять Дарилину.

Благо, та недалеко ушла. Он в два прыжка рядом с ней оказался.

– Подожди! Подожди, Дарилин!

– Ну? – повернулась она к нему. – Чего тебе?

– Ты это… ты его не слушай… Он того малость… ага…

– Ладно уж. – Дарилина махнула рукой. – Как будто я не знаю этих двоих. Странно, что ты с ними сдружился.

– Почему странно?

– А то ты не знаешь.

Арефей оглянулся на братьев. Те стояли на месте, преданно его ждали.

– Ладно, пусть с ними. – снова махнула тонкой рукой Дарилина. – А расскажи-ка мне, что вы такое на занятиях сегодня делали-то?

– Да так… – смутился Арефей. – Ничего…

– Ага, ничего, – Дарилина прищурилась. – Вон как от вашего ничего господин учитель взбесился.

Арефей силился что-нибудь умное ответить, да слова, паскудники, все из головы разбежались, как будто и не знал их никогда.

– А вот от Гаврула я такого не ожидала. Наябедничал на вас. Надо же, как он тебя невзлюбил, что до такого скатился.

– Да и ну его, Гаврула этого, – буркнул Арефей.

– Он тебя не любит от того, что ты смелый уж больно. С кулаками на него лезть не боишься.

– А чего его бояться-то?! – слишком уж громко сказал Арефей да грудь выпятил.

– Ох, смельчак! – Дарилина хихикнула. – А вот увидит он меня с тобой да тоже врагом своим сделает.

– Да я ему за тебя!..

– За меня?

Дарилина округлила большие глаза, а Арефей почуял, что краской заливается, лицо вдруг гореть стало.

– Прям готов с Гаврулом за меня драться?

– Я, если надо, и со всеми заводскими подерусь! – разгорячился Арефей.

– И тоже за меня?

– За тебя… – сказал Арефей, да голос подвёл, осип вдруг. Он откашлялся спешно и громко повторил: – Да! За тебя!

Дарилина вдруг подошла поближе, личико своё к нему приблизила. У Арефея внутри всё затряслось, губы сами невольно вытянулись.

– А я ведь вижу, как ты в школе на меня смотришь, – тихо сказала она.

Арефей уж думал, что краснеть ему дальше некуда, да теперь казалось, что от лица жаром пышет, как от мотора сборщика.

– Приходи сегодня, как стемнеет, за дом бабки Крафы. – шепнула Дарилина. – Я там тебя ждать буду.

Арефей аж задыхаться начал.

– Приду! – выпалил он. – Обязательно! Слышишь? Обязательно приду!

Дарилина улыбнулась, отчего невыносимо красивой сделалась. Потянулась губами к нему. Арефей понял, что вот-вот в обморок упадёт. Закрыл глаза, губы трубочкой вытянул. Да как вдруг получил щелбан. Дарилина захохотала игриво и в деревню побежала.

– Приду! – крикнул Арефей ей вслед. – Слышишь?! Приду!

***

– Хватит, – вяло проговорил Антир, когда они подошли к землянке. – Поучились сегодня уже.

– А мы не буквы учить будем, – сказал Арефей, бодро перескакивая с одной ноги на другую.

А чего тогда?

– Драться будем учиться!

– Да ну его, Арефей. Не охота ничего. Как про завтра подумаю…

Арефей быстро, но вполсилы пробил Антиру в бок. Тот охнул от неожиданности.

– А ты не думай! Давай, как вчера учил. Правой, левой, ушёл!

Антир вздохнул. Нехотя принял боевую стойку. Махнул правой по выставленной руке Арефея, махнул левой. И тут же получил по лицу стремительным Арефеевым кулаком. Антир рухнул на землю.

– Ух, ё! – выкрикнул Арефей да как давай хохотать.

Антир поднялся, потерянно хлопая глазами. Тряхнул головой.

– Сдурел совсем? – накинулся он на Арефея.

– Извиняй, – только и сказал Арефей, при этом не переставал хохотать.

Антир сплюнул кровью, ладонью обтёр губы, скривился.

– Чего смешного-то?!

– А чего злишься-то? Сам жеж от удара не ушёл.

– Да потому что я тебе, дурню, сказал, что не охота мне сегодня!

Арефей помолчал секунду, а потом пуще прежнего расхохотался.

– Вот это губищи у тебя теперь.

– Да ну тебя!

Антир развернулся и быстро зашагал прочь. Игнар посмотрел на Арефея исподлобья строго да за братом пошёл.

– Да стойте вы! – крикнул им вслед Арефей.

Братья даже не обернулись.

– А и ладно!

Арефей махнул рукой и тут же принялся бегать от дерева к дереву. Потом стал валуны тягать. Потом по дереву кулаками стучал, пока в кровь их не сбил. И всё на небо поглядывал, ждал, когда стемнеет.

Но, как на зло, всё не темнело. Арефей уж было хотел присесть, отдохнуть немного. Да только не мог даже стоять на месте, всё хотелось ему нестись куда-то, что-то делать. В мыслях он то и дело бегал за дом полуглухой бабки Крафы. За домом её стояли отсеки сеновала. Днём туда мужики на погрузчиках складывали тюки сена, собранного с полей. А ночью…

У Арефея внизу живота сводило от мыслей о том, чем на сеновале по ночам занимается вся деревенская молодёжь. И вот сегодня он станет одним из них, да ещё и с Дарилиной, самой красивой девкой в школе! Интересно, а её туда уже кто-нибудь водил? Уж больно запросто она его туда позвала. Арефей отогнал эти мысли, принялся так сильно по дереву лупить, что от него ветка оторвалась да прямо по темени его шарахнула.

– Ах, ты! – со смехом протянул Арефей, потирая ушибленную голову. – Экое драчливое!

И продолжил дерево лупить.

Наконец, стемнело.

Арефей, так ждавший темноты, вдруг почуял, что у него ноги трясутся да живот совсем уж сводить стало.

– Чего это? – злясь на самого себя, вслух сказал он. – Трушу, чтоль? Нечего тут трусить. Тоже мне, великое дело! А я, может, теперь туда каждую ночь ходить буду.

Сказал так, да самому понравилось как звучит. Ноги трястись перестали. Живот унялся, разве что в самом низу что-то чуть осталось, но то было даже приятно.

Он и не запомнил, как дошёл до дома бабки Крафы, весь в мыслях своих был. Опомнился, только когда на холмик небольшой влез да чуть с него не навернулся. Перед ним весь сеновал открылся, все его отсеки, укрытые от непогоды металлическими крышами да хлипкими стенами огороженные.

Арефей вдохнул глубоко, попытался взволнованное сердце унять, выдохнул протяжно. И зашагал к ближайшему отсеку, пока снова живот не скрутило.

В отсеке кто-то был. Арефей услышал шорохи да возню какую-то. Он прошёлся меж рядов сложенных соломенных тюков. Заглядывая в закутки, он тихонько кликал Дарилину. Никто ему не отвечал. Только шорохи всё громче становились, да стук неясный добавился. Понял Арефей, что стукают совсем рядом, в ближайшем закутке. Тихонько подошёл, заглянул. Да запоздало понял, что за стук это был, когда увидал голого парня да девку под ним. Парень проворно двигался, девка громко дышала. Арефей припустил оттуда, а самого так раззадорило, что невыносимо стало.

В следующем отсеке он ведро воды нашёл и сразу же плеснул себе на пышащее жаром лицо. Больше в отсеке он никого не нашёл. Позвал пару раз Дарилину для верности и пошёл дальше.

В третьем отсеке кто-то был. Арефей прислушался. Ни возни, ни стуков, только шорох слабый. Да чьё-то дыханье. На это дыханье Арефей и пошёл. Поплутал чуть по коридорам из тюков и совсем рядом оказался.

– Дарилина, – тихонько позвал он.

В ответ кто-то хихкнул. Тоненько, игриво.

– Дарилина, – увереннее позвал Арефей и рванулся на звук.

Ему снова в ответ хихикнули. Арефей нашёл закуток, откуда смех слышался, ворвался в него. А там никого. Только тень чья-то скользнула да побежала куда-то.

– Ах, ты ж игривая какая! – крикнул раззадоренный Арефей и пустился в погоню.

Не могла она от него убежать, как ни старалась. Вот он уж нагнал почти. А она в очередной закуток нырнул. Он за ней. Понял, что не уйдёт теперь от него, на ходу расстегнул комбинезон, ворвался в закуток. Да опешил.

Ударил ему в лицо свет фонарика, ослепил. Проморгавшись, Арефей увидел перед собой Гарврула.

– О, здоров! – притворно удивился тот. – Как сам?

Кто-то хохотнул. Арефей разглядел, что в темноте за Гаврулом несколько человек стоит.

– Искал, чтоль, кого, а? – спросил Гаврул и сам, не выдержав, прыснул. Тут же загоготали и прихвостни за его спиной

Арефей не мог понять, что сейчас с ним. Испуган он, расстроен ли. Или, может, вообще что-то другое чувствует. Он оглядел собравшихся, попытался найти Дарилину, да только Гаврул всё фонарём ему в глаза светил нарочно, не разглядишь ничего.

– Глядите, он уж портки даже спустил! – проорал красный от смеха Гаврул.

Арефей спохватился, поправил комбинезон, застегнулся.

– Ты чего тут делать собирался, а? – вдруг строго спросил Гаврул. – Паскудник!

Вот тут Арефей чётко понял, что над ним не только посмеяться пришли. Он развернулся, рванул прочь, да только нога за солому зацепилась, и рухнул он плашмя.

– Хватай его! – проорал Гаврул.

Дальше Арефей ничего не помнил, потому как первым же ударом ему прилетело ботинком по лицу, и он отключился.

Глава IX. Любовь и боль

На крыльце сиротского дома тускло горел свет. Арефей различил двоих, сидящих на широкой лестнице, и, даже не вглядываясь, узнал в них братьев. Игнар молча водил пальцем то по перилам, то по ступеньке, то по своей штанине. Антир что-то говорил, но, заметив приближающегося Арефея, замолчал и принялся сверлить его недобрым взглядом.

– Вот он, припёрся, – проворчал Антир, стоило Арефею подойти чуть ближе. – Ну как там на сеновале? Хорошо, поди? А у меня губа так и болит из-за тебя.

Арефей особо его не слушал. Шёл быстро да глядел в сторону, чтоб лица его разбитого видно не было.

– Ты погляди на него, – не унимался Антир. – Не смотрит на нас даже. Всё, взрослый теперь, не чета нам.

Арефей спешно поднялся по ступенькам, уже потянулся к двери, как вдруг Антир схватил его за плечо.

– Да куда ты, хоть слово-то скажи! – Антир дёрнул Арефея, развернул. И ахнул громко.

– Чо ты пристал?! – накинулся на него Арефей. – Отвали!

– Да погоди, не ори, – затараторил Антир. – Скажи хоть, чего случилось-то? С Дарилинкой тебя увидели, да? Гаврул увидел?

– Не твоё дело! Понял?! Сиди дальше, над губой своей плачь!

– Да пусть бы с ней, с губой. Расскажи, чтоль, чего стряслось?

– Не скажу я ничего, спать пора уже.

– Да какой там спать. Не до сна нынче. Рассказывай. Чего мы, не друзья, чтоль?

Арефей помолчал с минуту. Посмотрел пристально на взволнованного Антира. Глянул на Игнара, который, сидя на лестнице, развернулся к ним и тоже теперь с тревогой смотрел на Арефея.

– Гаврул это, да. – Арефей тяжело вздохнул. – С прихвостнями своими.

– Да ясно, что не один. Одному бы ты показал. Сам Гаврул бы с таким лицом разбитым ходил бы.

– А Дарилина… та вообще не пришла, кажется.

– Вот же паскуда! – Антир с досады хлопнул ладонью себе по ноге. – Это надо так обмануть! Слушай, а не она ли Гаврула на тебя натравила?

Арефей опустил голову. Хотел сказать что-нибудь, да что тут скажешь?

– Вот же падаль! А? – Антир повернулся к Игнару. – Слыхал, падаль какая оказалась?

Антир принялся метаться по крыльцу да причитать без умолку:

– Ну ничего, ничего. Не переживай, Арефей. Нечего из-за девок переживать. А Гаврулу мы покажем! Вот научишь нас драться ещё, и мы так по его тупой роже пройдёмся! Узнает он у нас! Да прихвостням его таких навешаем, что не унесут! Они потом ещё даже глядеть в нашу сторону бояться будут! Мы им покажем ещё! Покажем!

Арефей глядел на Антира да не смог улыбку сдержать. Аж под правым глазом заныло, а всё равно не переставал улыбаться.

– Ладно, – сказал Арефей и хлопнул Антира по плечу. – Ну их всех.

Он прошёл к лестнице, сел рядом с Игнаром. Антир тоже опустился возле них.

– Готовы к завтрашней казни? – спросил Арефей.

– Ой, не напоминай… – Антир скривился.

– Да ладно, переживём. – Арефей обеими руками растрепал волосы братьям. – Переживём всё!

Они ещё долго сидели на крыльце. Болтали обо всём на свете. Смеялись. Но уснуть в ту ночь так и не смогли.

***

Площадь перед главным корпусом школы забили до отказа. Все тут были: и полевые, и заводские. и даже строители с шахтёрами. Оставили только небольшой кружок прямо перед входом, в центре которого господин глава школы громко говорил о том, насколько важна дисциплина. Его голос, усиленный магией, разлетался во все стороны, а у стоящего позади Арефея даже уши заложило. Но он всё равно услышал, как сзади его окликнула шёпотом Дарилина:

– Арефей. Эй, это я.

Арефей чуть было не повернулся к ней. Но сдержался.

– Ты не подумай, что это вчера я всё подстроила. Я не при чём, честно-честно. Сама не знаю, откуда они там взялись.

У Арефея аж в груди что-то перехватило.

«Не она! Не она! – радостно запрыгало у него в голове. Да вдруг резко оборвалось. – Ага, не она. А кто же тогда? Впервые в жизни на сеновал пришёл – и меня там подкараулили. Кто ещё знать-то мог? Антир с Игнаром? Да уж, конечно, пойдут они к Гаврулу, ага. А тот их прям так и послушает. А вот она вечно возле него трётся со всеми остальными».

– Ну ты чего молчишь-то? – с возмущением спросила Дарилина.

Арефей обернулся к ней. Увидал её глаза да сразу же назад повернулся, пока чего-нибудь глупого не наделал.

– Ах, так! – Дарилина уж почти в полный голос говорила. – Ну и ладно! Экий ты важный, оказывается! Правильно тебе морду разбили! Больше даже смотреть на меня не смей! И…

– Это что ещё?! – вдруг шикнул на неё господин учитель.

Дарилина убежала. Арефей глянул на господина учителя, увидал красное лицо его и злые глаза.

– И пусть их пример будет показательным. И каждый увидит сейчас, что ждёт тех, кто не уважает дисциплину! – господин глава закончил речь. – Вывести сюда провинившихся!

Арефея подтолкнули сзади. Он вышел в центр. Старался не глядеть по сторонам, но всё же заметил некоторых. И не видел ни капли злорадства на их лицах. Наоборот, почти все бледные стояли, перепуганные.

Всю троицу поставили на колени. Арефей неудобно упёрся, хотел чуть по-другому ноги переставить. Но будто прилип, как уже было с ним в школе знати.

– Приступить!

Тут же первый удар обжёг спину. Арефей сдавленно замычал, сжал зубы.

«Почему она так со мной поступила? Что я ей сделал?» – пронеслось у него в голове.

Ещё горел след от первого удара, а уже влетел второй. Завопили Антир с Игнаром. Арефей лишь снова промычал негромко.

«А вдруг и правда не при чём она? Проболталась просто подруге какой-нибудь».

От третьего удара в глазах на секунду потемнело. И в ушах зашипело, будто в воду нырнул.

«Ага, подруге! Она совсем дура, чтоль? Все её подруги возле Гаврула трутся!»

Четвёртый удар ужалил пылающую спину.

«А ежели не врёт? Ежели и в самом деле случайно вышло, и сама она не знает, как Гаврул там оказался? Так она ж теперь не простит меня, что не поверил ей! А что делать теперь? Простить её, самому извиниться? Прощу, извинюсь – а окажется зря, окажется, что она всё подстроила и ещё сильнее предаст потом. Что же делать? Ну! Чего не бьют-то?!»

Арефей пошатнулся и чуть не упал. Понял, что отлип. Толпа, смотревшая на их унижение, уже медленно расходилась. Вскоре они остались одни на площади. Антир с Игнаром валялись рядом, да громко всхлипывали.

– Ну?! – крикнул им Арефей. – Чего разнылись-то?! Закончилось всё! И ничего такого страшного.

Арефей поднял голову, посмотрел на зелёное небо, сощурился от солнца.

– Пережили, – сказал он и вымучено улыбнулся, чувствуя как стекает кровь по горящей от боли спине.

***

Долго раны заживали. Кровили часто, а потом комбинезоны к спине прилипали и отдирать их приходилось с дикой болью. Игнар даже сознание один раз потерял. Пришлось пока прекратить тело тренировать. Учиться читать и писать тоже плохо получалось, боль постоянно мешала, да ещё и не высыпались они. Стоило во сне чуть повернуться, как от боли просыпались. А Арефей так и вообще не привык на животе спать, от того заснуть не мог, неудобно было. Про вылазки в школу знати вообще забыть пришлось пока. Какой там, они ж даже через забор теперь не смогли бы перелезть.

Дни у Арефея шли невнятно, туманно. Спина хоть и заживала помаленьку, а всё равно сплошные неудобства от неё были, ещё и знобило почему-то. По утрам он кое-как поднимался, сонный шёл до школы то один, то с такими же сонными братьями. На занятиях господина учителя вообще ничего не улавливал, только носом клевал. Господин учитель злился, то и дело подзатыльники отвешивал. Да что ему эти подзатыльники? После порки Арефей их и не чуял совсем.

Как-то раз настолько усталость накопилась в Арефее, что он уснул прямо в полях во время работ. А как проснулся – так никого уж и не было. Арефей усмехнулся невесело, подумав, что чудом его сборщиком или погрузчиком никто не переехал. И пошёл медленно в деревню. Шёл всё так же в полусне, еле ноги переставлял. Следил только слипающимися глазами, как бы не споткнуться обо что-нибудь. Да резко проснулся, когда увидел, что на пути у него Дарилина стоит. И явно его ждёт. Она и не таилась, подошла к нему, улыбнулась неприятно и ядовито сказала:

– Ну что, болезный, плохо тебе?

Арефей тряхнул головой, остатки сна сгоняя, посмотрел на неё внимательно, точно что-то новое хотел увидеть.

– Хотела чего? – спросил он наконец. – Или так просто, посмеяться пришла?

Дарилина улыбнулась лукаво.

– А если б не хотела, то и близко бы не подошла.

Арефей снова замолчал. Плохо голова у него соображала. Хотел уж он было послать её, куда шла, да вслух другое сказал:

– Ну так говори. Только быстро.

– Экий ты важный! Торопишься, чтоль, куда? Быстро ему надо. А как захочу, так и буду – хоть быстро, хоть медленно.

Арефей устал с головой своей бороться. Не шли мысли здравые в неё, как ни старайся. Потому молча смотрел он на Дарилину, и ждал, когда сама она продолжит.

– Молчишь? Вот и молчи. Да меня слушай. – Дарилина задрала нос. – Подумала я, что так уж и быть, прощу тебя. Ты, поди, испуганный в прошлый раз был, перед поркой-то. Да ещё и обидно больно уж было тебе. Первый раз ведь на сеновал позвали, а тут такое вот приключилось…

– А тебя, – перебил вдруг Арефей, – поди, туда часто заносит.

Дарилина так и встала, рот раскрыв. Задранный нос медленно опустился.

– Чего? Чего ты сказал?

– Ну ты вон как запросто меня позвала туда. За дом бабки Крафы, говорит, приходи. Сама, видать, хорошо дорожку за этот дом знаешь.

– Да я… Да ты… – Дарилина заметалась взглядом, в глазах у неё слёзы встали. – Иди ты!..

И пошла сама, быстро, чуть не бегом.

Арефей проводил её взглядом. До самого конца вёл, пока совсем она не скрылась. И будто с цепи сорвался, набросился на какой-то гнилой столб да начал метелить его со всей дури. Корка на спине рвалась, больно щипала и жгла, да только внутри, где-то совсем глубоко, у Арефея разболелось что-то так сильно, что не до спины совсем стало.

Домой он пошёл, пиная всё, что по пути попадалось. По пути какому-то мужику чуть по морде не дал. Мужик ведь и не трогал его совсем, а просто захотелось почему-то. В сиротский дом Арефей влетел шумно, растолкал всех, кто на пути оказался. Нашёл Антира с Игнаром, те помогали друг другу присохшие к спине комбинезоны отдирать.

– Пошлите! – крикнул им Арефей. – Хватит уже стонать да плакаться! Пора к нашим делам возвращаться!

***

Через боль жуткую, через муки, но всё же снова стали они тело тренировать. Щипало ужасно спину, когда бегали, трескались раны да кровить по новой начинали, когда камни тягали. Но всё ж не могло так вечно быть. Затянулись раны помаленьку, да и к боли они привыкать стали. И уж скоро тренировались как раньше, и даже решились в школу знати слазить.

Правда, вернулись после вылазки печальные. Много они пропустили. Дети в школе уж такое сложное изучали, что и не разберёшься. Арефей с тоской понял, что сколько они ни трудились, а всё равно очень мало ещё знали и умели.

Но сдаваться никто не хотел. Шли вперёд, старались, продвигались помаленьку.

Делали теперь всё тише, чем раньше. Даже в землянке шёпотом занимались. А на уроках господина учителя даже и не думали теперь чем-то таким заниматься. И ужасно удавились, когда после очередного занятия господин учитель подошёл к ним и странным трясущимся голосом сказал:

– Все трое идёте за мной.

Шли они к главному корпусу. И всю дорогу молчали. Арефею вдруг страшно захотелось, чтобы господин учитель, как раньше, начал на них орать, подзатыльники раздавать,, последними словами обзывать. Но тот шёл бледный, губы жевал, платок в руках теребил, который из кармана жилета своего вытащил. Арефей и не видал раньше, чтоб он его вытаскивал.

Даже дверь в кабинет господина главы школы открылась как-то не так. Медленно, тихо скрипнув.

Глава школы стоял возле своего стола, тоже бледный был и тоже платок из кармана вытащил да промакивал им мокрый свой лоб то и дело. А за столом его сидел дядька, разодетый в такой костюм, что рядом с ним даже костюм господина главы казался чем-то простеньким, навроде комбинезона. Куча рун на дядькином костюме переливалась, вспыхивала, гасла. Дядька медленно провёл пальцами по своей аккуратной бородке, и впился взглядом в троицу, выставленную перед ним.

Арефей почуял, что снова прилип. Ох, уж как стала невыносима ему эта магия! Да вдруг заметил он, что ноги спокойно от пола отрываются. Не прилип. Просто сам остолбенел от взгляда дядькиного.

– Вот они, значит, какие, – сказал дядька. – Интересно, очень интересно.

Голос у него был звонкий. Вроде, даже приятный. Да только у Арефея внутри всё затряслось почему-то.

– Мы, ваше благородие, этих троих прилюдной порке подвергали. Но им, наглецам, всё мало, – торопливо заговорил господин глава, но не своим низким голосом, а высоким, чуть не писклявым. – Может, ваше благородие, как-то ещё с ними, строже? Вы, ваше благородие, только скажите. Вы же, ваше благородие, наверняка методы всякие знаете, до которых мы в жизни не додумаемся. Вы, ваше благородие, только…

– Нет тут никаких хитрых методов, – спокойно перебил его дядька.

Господин глава тут же замолк и принялся ещё активнее лоб платком промакивать.

– Итак, – снова заговорил дядька. – Арефей, Антир, Игнар. Всё правильно?

Арефей хотел кивнуть, да от страха даже шеей пошевелить не смог.

– Времени у меня мало, поэтому скажу быстро. Про ваши вылазки в школу боярина Дметра Стольтца все знают. Повторять не буду. Ещё раз вас там увидят – убьют.

Дядька говорил всё так же спокойно, не ругался, как господин учитель и господин глава, и уж тем более руку на них не поднимал. Ну ни у кого из троицы не было и мысли, что дядька говорит неправду. Все чётко поняли – убьют.