Текст книги "Реальность (СИ)"

Автор книги: МаксВ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– А вот этот друг – Сергей, ты сказал? Он может присоединиться?

– Да нет, его в городе нету, у него работа, можно сказать – вахтовая. Сейчас как раз в отъезде. Да ничего страшного – одному даже удобнее ходить, канители меньше. Я ведь далеко не собираюсь. Пробью по прямой километров пятьдесят, меток наставлю, и назад. Связь от трассы есть. И вообще – мне уже до трясуна интересно, что там можно найти. Загорье – место легендарное, почти мифическое. И люди там жили, я уверен. Ведь всё целое должно быть, подумать только! Туда никто не ходил, возможно, что и несколько веков! Представить трудно. Может быть, давным-давно география была немного другой, и туда существовала дорога, ну или, тропа. А может, Холмушка была полнее, и уровнем выше – добираться то проще. Сейчас ландшафт кардинально другой.

– Может оно и так, но одному в тайгу идти? Даже не знаю. У тебя ружьё есть?

– Нет, ружья нету – не охотник я, да и не голодаю, в общем, не люблю этого. У меня в экипировке «Анти-зверь» газовый, на шестьсот пятьдесят милей, потом «Сталкер» сигнальный, к нему патронов куча, и фальшфейер – уж огня все бояться. Да не собираюсь я там блудить. Да и не пацан малолетний, прекрасно понимаю степень риска – тайга не парк развлечений.

Сёчин вздохнул:

– Ну хоть это в голове есть.

– Короче, решил – пойду!

– Да я уже понял. Тогда давай так – обязательно возьми с собой какую-нибудь записную книжку, и заведи за правило при любом удобном случае вести записи. Из своего опыта знаю – из головы быстро всё вылетает.

– Я и сам собирался, у меня специальный планшет для этого есть – непромокаемый, в оранжевом чехле.

– И ещё оставь мне контакты, кому позвонить, если что. Извини Филипп, но так положено. И обязательно отметь для меня на карте точку выхода, и план маршрута.

– Хорошо. У вас атлас далеко?

Сёчин указал на тумбочку возле кровати:

– Всё должно быть тут, медсестру я просил, как меня перевозить стали. Погляди.

Филипп присел на корточки, открыл хлипкую дверцу:

– Да, всё здесь – и карта, и тексты от агента. Всё, отметил. Ну что – до свиданья? Пойду, мне ещё на автовокзал надо поспеть.

Филипп Андреевич протянул руку:

– Давай, пока. Смотри не заблудись, удачи.

Копарь развернулся, и вышел. Добравшись до билетной автокассы, к своему удивлению увидел, что очереди совсем нет. Подумал: «Удачное начало! Значит, всё пойдёт путём!».

Доехав до дома, поужинал, и решил ещё раз тщательно проверить экипировку. Полностью всё выложил из рюкзака, и аккуратно начал складывать по одной вещи назад – тёплые носки, шатровый навес из лёгкой и тонкой ткани, моток верёвки, небольшой топорик в чехле, контейнер с запасом батарей к фонарю, несколько зажигалок, баллончик с бензином, шумовой пистолет. Последней была компактная аптечка. «Нормально, всё на месте. Теперь – спать». Укладываясь, Филипп напевал вполголоса:

Ну а завтра в поход,

Мы под утро уйдём,

И полезем в поля через лес напролом,

Тот, кто знает, оценит мой недолгий рассказ,

Трам-дарам, тара-рам

Засыпаю сейчас…

С утра пораньше Филипп вышел из дома, добрался до вокзала, сел в автобус. Попросил водителя остановиться в обозначенном на карте месте. Вышел на трассе через восемьдесят километров.

Немного постоял, осматривая пейзаж впереди, затем достал компас, пристегнул на левую руку. Стоя на обочине, сориентировался, выбрал вешкой самую высокую ель, и зашагал в сторону леса через подготовленную к озимым уплотнившуюся почву.

*****

Ни через один, ни через три дня, Филипп из экспедиции не вернулся.

Первым тревогу поднял Сёчин, ещё находившийся в тот момент в больничной палате. Беспокоится он начал ещё на утро после первого прошедшего дня. Сразу дозвонился до Сергея, объяснил ему ситуацию.

Сергей заругался, но взял инициативу на себя, сделал все необходимые звонки, и постоянно был на связи – сообщил в МЧС, полицию, организовал отряд волонтёров, оплатил расходы. К розыску подключились все Крещёвские копари. В поисковой операции задействовали спецтехнику – вертолёт, и несколько вездеходов. Поиски шли ровно неделю, волонтёры тщательно осмотрели от выбранной точки полосу таёжного массива шириной в два, а вглубь леса прошли сто с лишним километров.

Примерно в середине этой дистанции поисковики обнаружили место стоянки, где Селин, очевидно устраивал отдых – свежие следы от тщательно затоптанного костра. В паре метров от обугленных сучьев в прикопе нашли пустую упаковку сухпайка. А примерно на шестидесятом километре от точки, отмеченной Филиппом на карте, были обнаружены все его вещи – рюкзак, рядом – аккуратно сложенная одежда, обувь. В голенище одного сапога обнаружился оранжевый планшет с упакованным в полиэтилен непромокаемым тактическим блокнотом «RiteIn The Rain». Из второго сапога опешивший от находки сотрудник спаса вытряхнул жирную, чёрную гадюку не меньше полутора метров в длину, как он уверял позднее.

Все найденные вещи Филиппа были переданы в УВД Крещёвска.

В ближайшие дни полицией был зарегистрирован факт безвестного исчезновения лица, следком в рамках уголовного дела выяснил, что денег на счетах исчезнувшего нет, следов взлома в квартиру не зафиксировано, а по показаниям близких, об угрозах в адрес Филиппа известно не было, сообщений о преступлениях в его адрес также не поступало. Признаков преступления обнаружено не было. В результате, выполнив всю положенную в таких случаях бюрократическую работу, по итогам поисков было заведено розыскное дело.

*****

Прошло шесть месяцев. Сёчина давно уже выписали из больницы. Дома он пробыл почти месяц, а убедившись, что спокойно может передвигаться, помогая себе только тростью, тут же вышел на работу. Этим решением Филипп Андреевич спас от инфаркта своего начальника и давнего друга Иосифа, который в его отсутствие вынужден был заниматься всеми хозяйственными делами в театре, менять декорации к спектаклям, договариваться с подрядчиками и вести перманентную борьбу с подчинёнными. Их первая встреча состоялась в кабинете Сёчина, куда главный декоратор явился с огромным букетом цветов, бутылкой коньяка и упаковкой салями. Обняв Филиппа, Иосиф Соломонович искренне и добросердечно расплакался:

– Филенька, дорогой мой, я так рад тебя видеть! Как же хорошо, что ты вышел на работу, я уж думал, что не доживу! Ты уж береги себя, не болей. Я так без тебя тут измучился, совсем покой потерял. Видишь, даже похудел! – утирая лицо носовым платком, дрожащим голосом приветствовал его Мейзель.

– Ну ладно, Ося, успокойся, перестань. Я здесь. Что, так тяжело было? – похлопывая его по спине, ответил ему Филипп.

– Да я представить себе не мог, что на сцене столько канители с установкой. Да ещё интеллигенты в седьмом поколении эти через день полупьяные, никакого спасу на них нет.

– Иосиф, какие ещё интеллигенты?

– Ну какие? Лёва, Эдик да Николаенко ещё. То у них бургундское виновато, то абсент! Мы, говорят, интеллигенты, и не можем противостоять дьявольской силе благородных напитков! Ты представляешь?

– Ося, да они кроме водки больше ничего не пьют! Ладно, я всё понял, иди отдыхай, занимайся своей работой, разберусь. Что там сейчас в репертуаре?

– Дубровский.

– Ух ты! А Машеньку Троекурову кто исполняет?

– Кто-кто – фанатка твоего писательства, Зина! Прогон уже был. Всё нормально. Лёва только меня чуть до инфаркта не довёл.

Филипп заинтересованно уточнил:

– Что опять?

– Да знаешь, когда на сцене дуб установили, а он сделан из проволочного каркаса, обтянут тканью, и крона съёмная. Так этот змеелов вспомнил Лира, надел тот самый шлем, взял меч, и полчаса ходил обстукивал, всё змею искал. В итоге полез по стволу вверх, заявив: «Сейчас на ветвях проверю», и свалил его! Представляешь, сволочь какой! Мужики этот дуб полдня монтировали. Ох и дурак…

При этих словах Иосиф снова принялся вытирать лысину платком, и наконец, засобирался:

– Ну ладно, давай обвыкайся, а я пошёл – дел ещё полно, – поднялся и вышел. Едва за ним закрылась дверь, как раздался телефонный звонок кабинетного телефона. Филипп от неожиданности вздрогнул, и поспешил взять трубку:

– Але, Сёчин, слушаю.

На другом конце ответил бодрый молодой голос:

– Филипп Андреевич, здравствуйте! Это Сергей Сорокин.

Сёчин заметно обрадовался:

– О-о! Серёжа! Здравствуй дорогой, здравствуй! Ты в городе?

– Да, у меня сейчас свободная пауза. Я чего звоню, Филипп Андреевич, вас как сегодня встретить можно? Кое-что передать хочу.

– Серёжа, я тут в театр приковылял. Решил выйти, дома надоело. Сегодня пообщаться не дадут, это точно, лучше после шести подъезжай ко мне. Адрес есть у тебя?

– Да. Конечно, хорошо, так и сделаем. Я перезвоню перед появлением.

– Всё, давай, пока.

Весь рабочий день Сёчин бродил по театру, смотрел, разговаривал. Зинаида при его появлении сразу же устроила короткое выступление: «Что такое, почему Филиппу Андреевичу никто не помогает?» – в результате Мейзель прикрепил к нему персонального «стулоносца», назначив на эту роль самого молодого из бригады рабочих, который весь день таскал за Сёчиным табурет, и если он останавливался с каким-нибудь вопросом, то стоять ему не приходилось – стул оказывался ровно за ногами, оставалось только согнуть их в коленях. Разбираться в накопившейся текучке Филиппу пришлось весь день, а когда подошло время возвращаться домой, Иосиф любезно предложил подвезти.

Дома Сёчин с наслаждением растянулся на диване, но полежать подольше не удалось – зазвонил телефон. Взяв трубку, сразу услышал голос Сергея:

– Филипп Андреевич, это я. Вы дома?

– Дома, Серёжа, подъезжай.

– Да я уже за дверью стою.

– Понял, иду открывать.

Оказавшись в квартире, Сорокин, казалось, заполнил её всю – высокий, под два метра ростом, широкоплечий молодой человек, всем своим видом излучал безграничное радушие и надёжность. Сергей был одним из тех самых людей, рядом с которыми сразу возникает ощущение полной безопасности и абсолютного доверия. После трагического исчезновения Филиппа, Сёчин и он подружились, стараясь по возможности поддерживать друг друга в те тревожные дни ожидания. И даже, когда фаза активного розыска закончилась, отношения не прекратились.

Открыв входную дверь, Сёчин сделал приглашающий жест:

– Проходи! Чай заварить?

Снимая куртку, Сорокин покачал головой:

– Нет, спасибо, я буквально на минуту.

– Ну давай, заходи, присаживайся. Рассказывай, что привело. Пока суть, да дело, гляну что с чаем у меня.

Сергей прошёл в комнату, присел на диван, расстегнул сумку, достал стопку листов на скрепке, и протянул:

– Вот, держите. Это копии из блокнота с записями Филиппа.

Глава 5. Василиск

Глава 5. Василиск

Развернувшийся было в сторону кухни, Филипп Андреевич остановился, как вкопанный, на месте:

– Откуда это у тебя? Перед уходом мы с ним разговаривали, я настаивал взять с собой блокнот для записей, так он, получается, это сделал?

– Получается сделал. Послушал мудрого совета.

Сёчин сделал шаг в сторону пришедшего, взял стопку листов в руки, и глядя на них, задумчиво проговорил:

– Но не все мудрые советы принял. Вот куда же ты подевался, тёзка? Просил ведь отложить поход этот, – и подняв глаза на Сергея, задал вопрос:

– Где вы их отыскали? В тайге?

– Да, Филипп Андреевич, там всё и нашлось. А наткнулся на него мальчишка-волонтёр с соседней деревни, нашёл в пяти километрах севернее кострища. Больше ничего рядом не было. У меня в полиции хорошие друзья есть, я их попросил опись обнаруженного дать посмотреть. Когда глянул, и увидел там, в описи – «непромокаемый тактический блокнот», в груди даже ёкнуло. Начал просить, но сразу после прекращения поисков это сделать невозможно – сначала возбуждается уголовное дело, и всё на контроле у следственного комитета. А когда фактов преступления не обнаружили, то переквалифицировали процесс в розыскное дело, и все вещдоки передали на хранение в УВД. Теперь дело будет пять лет открытым, до момента обнаружения Филиппа. Если за этот срок не найдут, то закроют. Но я же не могу пять лет сидеть, ждать. Сам блокнот, конечно, получить в руки никак нельзя, а вот копии мне сделали. Это я для вас приготовил, у меня свои есть. Так что изучайте спокойно.

Сёчин присел к столику, и перекладывал бумаги из стороны в сторону, разглядывая исписанные листы. Сергей добавил:

– Я их карандашом пронумеровал в уголке, вон там, сверху, так что не запутаетесь.

– Да-да, я уже заметил. Что-то разволновался, никак текст не могу ухватить. Давай, чаю сделаю? А то сидим как чужие, у меня сушки есть, по дороге в магазин заходил. Ага?

Сорокин кивнул:

– Да, давайте, побуду ещё немного. Вы себя как чувствуете, нормально?

– Да всё в порядке, не беспокойся. Я сейчас, подожди минутку. Хочешь, вон, музыку включи, – Филипп мотнул головой в сторону тумбы с аппаратурой.

Пока Сёчин колдовал с чайником на кухне, Сергей поднялся с кресла и подошёл к открытому шкафу, где у хозяина расположилась домашняя аудиотека. Ровными рядами тянулись полки компакт-дисков. Разделение жанров предусмотрительно обозначалось подписанными стикерами, наклеенными в соответствующих местах: «Рок-н-ролл», «Блюз», «Джаз», «Старый добрый рок». Зная, что хозяин вышел, Сергей громким голосом спросил:

– Филипп Андреевич, у вас тут настоящие сокровища! У меня прям глаза разбежались, не знаю, что и выбрать! Может посоветуете?

Сёчин как раз выходил с подносом в руках из кухни. Увидев гостя, рассматривающего его коллекцию, посоветовал:

– Если не можешь выбрать, поставь Кларенса Клемонса, это в джазовом месте смотри. Его «Миротворец» – магия в чистом виде. Нашёл?

– Ага.

– С аппаратурой разберёшься? А то я тут чашки пока расставляю.

– Справлюсь.

Пока Сёчин разливал по чашкам горячий, янтарного цвета напиток, Сергей включал проигрыватель, обрнаружив при этом, что громкость на усилителе выставлена на «ноль». Не удержался, спросил:

– Филипп Андреевич, вы звук специально убавили?

– Да, есть такая привычка, динамики берегу. При включении мало ли что произойдёт. Давай, присаживайся.

Зазвучавшие из звуковых колонок пассажи саксофона, задумчивые и строгие, за несколько тактов превратили обычную беседу двух людей в особый, доверительный разговор посвящённых. Выразительный инструмент исполнителя своим вибрирующим звучанием проникал в сознание особыми, понятными только слушателям словами. Собеседники молчали – Филипп перебирал листы копий, а гость замер, прислушиваясь к ответной реакции своего сознания на завораживающие, тягучие мазки звука. Сёчин оторвался от бумаг, подняв взгляд на собеседника:

– Я же тебе сказал – магия! Заслушался?

– Да, Филипп Андреевич, просто колдовство! Как это у них получается?

– Ты про музыкантов?

– Ну да.

– Все слова, объясняющие этот феномен, объясняются одним термином – магия, ещё раз повторю. А выдающиеся исполнители, это – колдуны и волшебники, как бы наивно это не прозвучало. Ладно, мы ведь не на концерт пришли, верно? О музыке в другой раз поговорим. Скажи мне лучше, Серёжа, во время поисков ты там, на месте, не замечал ничего необычного?

– Что вы имеете в виду? Тайга и тайга. Прогалины есть. Трава, кустарник. О чём вопрос?

– Мы с Филиппом перед его походом общались, как мне кажется, три раза. И он появился у меня благодаря некоторым довольно странным обстоятельствам. Мы же с ним до это знакомы не были.

Сорокин недоумённо переспросил:

– Странным обстоятельствам? Каким именно?

– Сейчас попробую объяснить – за несколько дней до нашей встречи он получил от незнакомого человека некие старинные тексты.

Собеседник перебил его:

– Да. Теперь вспомнил. Он мне рассказывал о каком-то «тайном агенте», который эти тексты ему принёс. Белиберда какая-то – просто алкаш местный нашёл эти старинные бумаги, и решил немного денег получить. Филипп мне их показывал, там что-то про путь в Загорье было сказано. Слышали легенду про это место? Я так понял, что это – обращение к монахам-отшельникам, и ничего конкретного. Знаете: «Путь этот дано пройти только сильному верой и духом. Молись!», – в шутку подвёл итоги той беседы с Филиппом Сергей, и закончил, – Эти призывы к долготерпению бесконечны, да и вообще, мы давно уже народ неверующий, поэтому я отмахнулся от этой идеи, а его зацепило. Втемяшил себе в голову, что это – описание маршрута. Значит, к большому сожалению, не получилось отговорить. Вот всё так и вышло.

Сергей вздохнул, и принялся за сушки с чаем. Немного выждав, Сёчин долил ему в чашку ещё, и потрепал по плечу:

– Не вини себя, он не маленький, сам решил идти. Но ты не знаешь самого интересного – после вашей встречи, тем же вечером, ему принесли недостающие тексты.

– Ещё?

– Да. Вот – на, посмотри, это уже осовремененный вариант, – и Филипп протянул собеседнику лист с текстом. Сергей взял бумагу, начал читать, кое-то проговаривая вслух:

– Единственно правильный путь…, Это место в ином мире…, Царство зла…, Магия…, Найти поляну Греналин…, Проводник…, Иди за ним…, Выпить Ардевоса…, Проглотить одну горсть…, Появятся знаки…, Идти до ворот.

Прочитав до конца, он положил листок на столик, и посмотрел на Сёчина:

– Ещё один малопонятный текст. Это ему тот же «агент» притащил?

Филипп кивнул:

– Да. Только денег он с него не взял, а взять уговаривал стоя на коленях, просил: «Возьми пожалуйста», ссылался на каких-то людей, которые заставляли его вручить этот текст лично в руки копарю. И ещё – Филипп подумывал взять с собой напарника.

– И кого?

– Парнишку по прозвищу «Глист», а звали его, сейчас отыщу, я записал – тут Сёчин поискал на столе среди бумаг, – Ага, вот – Пивоваров Алексей Николаевич.

– И что, Глист этот отказался?

Филипп развёл руками:

– Да нет – он погиб в тот же вечер.

– Ничего себе! Как так?

– Филиппа на следующее утро опрашивали дознаватели, они и рассказали, что подозреваемых не установили, а Пивоваров погиб при необъяснимых обстоятельствах.

– Смерть всегда можно объяснить. Причину не говорили?

– В том то и дело, что говорили – весь скелет у него был перемолот в крошку, но без внешних повреждений телесного покрова.

Оба замолчали. Сергей наморщил переносицу, переваривая услышанное. Через минуту спросил:

– Больше ничего?

– Ничего. Филипп ещё вспомнил, что слышал шуршание среди тополей в тот вечер, а мне сразу вспомнился мой же случай, из-за которого я в больницу попал с переломами.

– А, Филипп Андреевич, я со всей этой нервотрёпкой с поисками не спрашивал у вас что случилось, извините. Так что за случай произошёл?

– Да ничего страшного, не извиняйся. А произошло вот что – на меня пыталась напасть гигантская змея. Ну я и подумал, что возможно, на Глиста эта змеюка и напала. Ну и, как анаконда делает – обвила кольцами, и задавила.

Сорокин округлил глаза:

– Какая ещё змея? Откуда она могла взяться?

– Да хрен её знает, но это – факт, человек пятнадцать видели, вся театральная труппа. Как раз была генеральная репетиция. Все решили, что охотилась она на меня, хорошо Лёва толкнул, я и улетел со сцены. Ногу, руку поломал, но живой остался.

– Какой-то кошмар! Изловили?

– Да какое там – спасатели приехали, к ним в помощь прокурор городской с мэром. Искали – не нашли. А после Глист погиб.

Отставив чашку на столик, Сергей спросил:

– Филипп Андреевич, пока получается просто нагромождение фактов – новый текст, нападение змеи на вас, ещё предположительно на Пивоварова, ну а причём тут поход Филиппа, и его исчезновение? А разговор вы начали с вопроса о странностях в тайге. Так в чём дело?

– Да всё дело в том, Серёжа, что появление Филиппа у меня в больничной палате не было случайностью. Мы ведь с ним до этого знакомы не были. Сейчас всё объясню. Я в свободное время люблю предаваться одному тайному греху – прелести, питающей гордыню творящего.

Сорокин перебил его:

– Это вы о чём?

Филипп усмехнулся:

– Как говорится: «Доверишь листу, не донесёшь Христу». Я о писательстве говорю. Пишу рассказы. Про грех – шутка, конечно, хотя кто его знает. Так вот, я сейчас занят сочинением одного рассказа, ещё не закончил, правда. И он, ещё в неоконченном виде заинтересовал очень странных типов, мне незнакомых.

Тут Сёчин рассказал о встрече с Алоизием Марковичем, и о его высоком спутнике, которых он заметил случайно из окна своего кабинета. Закончил свои объяснения он так:

– Алоизий настаивал, как только мог, продать ему права на этот рассказ. Я отказался. Сразу после этого случилось происшествие со змеёй, и я попал в больницу. Через день этот же Алоизий подходит в парке к нашему Филиппу, и рассказывает ему обо мне – что есть такой человек, писатель, и он пишет новый рассказ, в котором случайно описан маршрут в Загорье. А перед этим Филипп пообещал Глисту взять его с собой в экспедицию, и тот неожиданно погибает странной смертью от какого-то общего сдавливания всего тела. Затем Филипп появляется у меня, читает рассказ, и находит совпадение в моём тексте с текстами от «агента» – там и там находится связующий момент для путешествие в Загорье – трава под названием Греналин. Вдобавок ко всему, этот странный тип даёт Филиппу нюхнуть из бутылька некую жидкость, которую называет «греналинкой».

Сёчин салфеткой утёр со лба выступившие капли пота, и с облечением выдохнул:

– Уф-ф! Ну вот, вроде выложил анализ событий. Есть вопросы?

Сорокин потряс головой из стороны в сторону:

– Хм, как-то сумбурно всё выглядит, и я пока не пойму, что вы хотите мне сообщить?

Филипп Андреевич кивнул:

– Понимаю вас – вот так, с пол-оборота, конечно, мало что понятно. Попробую объяснить ход моих мыслей – допустим, что, если на самом деле существует возможность перехода в иное пространство? А инструментом настройки человеческого организма для этого действия выступает некая растительная субстанция, трава синего цвета, которая, как следует из описания, называется Греналин? Допускаем?

Сергей согласился:

– Хорошо, допустим.

– Тогда идём дальше – раз мы приняли возможность существования альтернативной реальности, то также можем допустить и возможность существования в ней обитателей. Верно?

– Согласен.

– Тогда перейдём дальше в область предположений – возможно, что Алоизий и его спутник высокого роста, а также та самая гигантская змея – гости оттуда. И явились они сюда не туристами, чтоб поглазеть на местные достопримечательности, а с определённой целью – повлиять на некоторые события.

Сорокин поднялся с кресла:

– Филипп Андреевич, извините, перебью вас – диск с волшебным саксофоном закончился, что-нибудь другое поставить?

– Конечно. Возьми из того же раздела Дайану Кралл.

Сергей вытащил из проигрывателя диск, поместил его обратно в слим-бокс, и подошёл к полке с меткой «джаз»:

– А какой лучше взять, а то их тут под таким именем штук пятнадцать?

– Доставай «Уоллфлаве», его поставь, не ошибёшься.

Закончив с диском, Сергей присел на кресло. Когда зазвучала музыка, он повернулся к Сёчину:

– Перебил вас, извините. Вы говорили, что эти странники возможно прибыли сюда с определённой миссией?

– Да, Серёжа, именно так. Продолжу – по неведомой причине, в своём рассказе мне удалось угадать с местоположением мифического Загорья. И насколько я понял, его обитателям это не понравилось, поэтому сюда и прибыли их представители. Прибыли с целью не допустить выхода в свет моего рассказа. Я им отказал, и они пошли на крайние меры – притравили на меня чёрную змеюку. Спасибо Лёве – жив остался.

– Ладно, хорошо. Допустим такое. Но причём тут тогда Филипп?

– Я предположил, что эти типы каким-то образом узнаю́т о наших намерениях и планах. А как я понял, Филипп – упорный, и очень настойчивый человек, если о чём-то задумался, то разбираться будет до конца. Верно?

Сергей утвердительно кивнул:

– Это вы верно заметили, он такой – если что решил, не свернёт, будет идти до упора.

– Ну и вот, зная об этом, они убирают его «со сцены». Проще говоря, странники заманивают его в ловушку. И ещё один момент – зная о содержании моего рассказа, Филипп начал бы делиться этим с окружающими, как минимум – с копарями. И тайна маршрута больше бы тайной не являлась.

– Интересная мысль. Ну а Глист, то есть – Пивоваров? Думаете, тоже из-за них пострадал?

– Думаю да. Он собрался идти вместе с Филиппом, но это не входило в их планы. Там в текстах так и указано – «пройти можно только в одиночку». Я уверен, на него той ночью напала та же самая змея, что была в театре. Обвила его кольцами, и он задохнулся. А может сердце не выдержало болевого шока – ведь все кости переломаны оказались.

Сорокин перебил рассказчика:

– Филипп Андреевич, в ваших логических раскладках есть одна неувязка.

– Какая? Говори.

– Ну вот смотрите, – Сергей жестом руки указал на бумаги, разложенные на журнальном столике, – странники всячески препятствуют распространению, и будущей публикации вашего рассказа, а какой-то никому неизвестный маргинал – я про «тайного агента» говорю, наоборот, распространяет старинные тексты, где также говорится об этом маршруте. И он весьма целенаправленно доставляет их именно нашему Филиппу. Причём те, кто вручил ему эти бумаги, а в этом сомнений нет – они его буквально под страхом смерти заставили это выполнить. Это как?

Сёчин внимательно посмотрел ему в лицо:

– Серёжа, у меня есть к тебе один вопрос, и довольно личный. Ответишь?

– Спрашивайте, конечно же!

– Ты где работаешь?

Сорокин ответил не сразу, некоторое время раздумывал, затем заговорил:

– Филипп Андреевич, я по основной военной специальности – сапёр. До сих пор служу, но консультантом-аналитиком. Всё остальное не имею права разглашать, не обижайтесь.

– Да ты меня неправильно понял, мне совсем не нужно знать, где именно ты служишь. Скорее, мне нужно извиняться, что я некорректно задал вопрос. Догадаться, что ты военный человек можно, это по твоей выправке видно. Я о другом – у тебя довольно просто, как мне показалось, удалось получить в полиции копии с блокнота. Мне, например, никогда бы их не выдали. Думаю, у тебя есть определённые связи и статус. Так можно сказать?

– Ну да, тут вы правы.

– Ну так слушай дальше. Вот ты сам, Серёжа, без подсказки, заметил насчёт «агента». Меня это тоже заинтересовало – он-то откуда возник? И бумаги эти старинные – где взял? Может быть, навести справки? Я могу пойти в полицию, и заявить, что вспомнил, как Филипп рассказывал мне про этого человека, так как я нашёл дома его бумаги. Это не страшно. Меня там знают, в больницу опера приходили неоднократно, когда поиски шли. Скажу, что был под воздействием обезболивающих, и память подвела. Но, сообщу, и всё – на этом конец, они ведь потом мне ничего не скажут, верно? Может быть, после этого ты по своим каналам займёшься?

Сорокин задумался. Через минуту ответил:

– Нет, Филипп Андреевич, никуда не ходите. Полиция возню начнёт, опросы, розыск. Это спугнёт «агента». А он явно с кем-то связан, уверен. Я сам займусь, опыт кое-какой есть. Вы на эту тему ни с кем, пожалуйста, пока не разговаривайте. Хорошо? Я, как что-то узнаю толком – сообщу. А дальше посмотрим, и решим, что делать.

– Конечно. Я тебя понял. И ещё один вопрос, на отвлечённую тему – тебя никак не смущает паранормальность этой истории?

– Вы имеете в виду легенду о Загорье?

– Да всё вместе – Загорье, Греналин, Алоизий Маркович со своим чудны́м портфелем, змея эта ужасная. Насчёт змеи, кстати – не могла она ни из какого серпентария сбежать, мэр наш брякнул, что в голову пришло, лишь бы люди не волновались, а поточнее поленился узнать – в области никакого серпентария никогда не было, и сейчас нет. Так что её явление в театре – это действие того же порядка, что и портфель у Алоизия. Мистика сплошная! В эту конструкцию только «тайный агент», который старые тексты принёс, не вписывается, он – реальность, и за ним кто-то есть.

Сорокин, выслушав его, только усмехнулся:

– Филипп Андреевич, мы же с вами в Крещёвске живём, а это в Приуралье место средоточия разных чудес, как бы это смешно или дико не звучало. Моё хобби – археология, кроме работы с лопатой подразумевает также и общение с себе подобными, с копарями то есть. И я таких рассказов наслушался – рыбаки отдыхают! Но, кроме баек о восставших мертвецах, происходили и реальные вещи. Вы слышали историю о Пропавшей деревне?

Сёчин оживлённо подтвердил:

– Ну конечно же! Я и с главными участниками был знаком, а со Скриповым даже дела вёл.

– Да вы что?

– Да, Серёжа. Он в соседней девятиэтажке жил. Я через него реквизит для театра разыскивал. В антиквариате Жорж разбирался лучше всех. Беседовали с ним частенько. Он мне много чего рассказывал, и про колдовок городских, и про деревню ту самую, исчезнувшую. И знаешь, он был точно уверен, что это – не мифы краеведов, а реальность. У меня даже при этих разговорах возникало ощущение, что он сам отыскал туда проход, ну или портал, как сейчас молодёжь выражается, и неоднократно в Деревню эту путешествовал. Реальность на самом деле может быть совсем иной, чем нам кажется.

– Очень интересно. А я его не встречал. Может, потому что не стремился заработать на копках. Но зато был знаком с Аскером, был такой известный в Крещёвске копарь. Удачливый человек! Вот как раз про него ходили слухи, что он точно «ходил» в Деревню. Но, как-то трагично всё потом закончилось. Причём для всех. Четыре трупа – не шутки. Да и сообщество после этого разогнали. Тогда все в «Булках» собирались, это такое кафе. Хорошее время было, весёлое. Но жуткой драмой завершилось. Теперь городские копари так не собираются. Клуба как раньше, теперь нет.

Филипп Андреевич, пока Сергей делился воспоминаниями, заварил свежего чая, и уже разливал по чашкам:

– Да, я помню те слухи, которые в городе ходили. У нас даже режиссёр, Павел Борисович, мечтал спектакль поставить, начинал для сценария информацию собирать. Рабочее название было – «Археолог». С копарями разговаривал, с людьми разными. Но когда обратился в полицию, «конторские» с ним сразу беседу провели, всё желание отбили. Слишком уж много народу, по слухам, конечно, пропало в другой истории. Там тоже всё было связано с той же самой деревней.

Сергей закивал головой:

– Да, я помню, конечно. Много разговоров было – и про агитацию уйти в иное пространство, и про стихийный митинг. Что только не рассказывали. Даже про бомбардировку. Думаю, ерунда полная. Я сам ездил на эти Чёртовы поля. Никаких холмов там нет, только ровное поле да беленькие цветочки. Кое где – чертополох. Я вас понял, Филипп Андреевич – обязательно справки наведу про этого «агента». Заодно попробую уточнить, может какая-то информация есть о вашем Алоизии, – после этих слов он заулыбался, и добавил, – думаю, следующим вашим произведением, будет сборник рассказов «Крещёвские колдуны».

Сёчин рассмеялся:

– Может и так. Слушай, Серёжа, а ты не желаешь мои сочинения почитать? Не подумай, не для удовлетворения амбиций предлагаю, а только чтобы ты всю картину видел. Имею в виду – посмотри, что там, – тут он перешёл на заговорщицкий тон, – потусторонние силы могло заинтересовать? Ты же всё-таки аналитикой занимаешься.