Текст книги "Реальность (СИ)"

Автор книги: МаксВ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Селин помахал перед его лицом ладонью:

– Лёша, ты не отвлекайся, про агента этого рассказывай.

– А, ну да! Кушаю, значит, и тут он подходит. Прям вот так к столику и подошёл. А в руках ничего. Ну, ты же понимаешь, Филипп, что это совершенно неприлично – подходит, а сам без еды!

– Да, Глист, это – вопиющее нарушение всех этических норм!

– Ну вот, я ему так и сказал! Говорю: «Какого хрена ты выпялился, лешак болотный? Чё надо? Я обе булки сам съем!» Я было решил, что он – чёрт загудроненый, и ходит тут, объедки сшибает. Но нет, он извинился.

– Что, вот прям так извинения попросил?

– Ага, говорит – извините, у меня к вам деловой разговор есть. Ну я тогда ему вежливо тоже отвечаю: «Вали отсюда, аппетит мне не порти, здесь люди кушают, а не деловые разговоры проводят». Он молча отошёл, и дожидался меня на улице.

– И как подошёл?

– Да просто, взял и подошёл. Теперь, говорит, не побеспокою? И выдал мне свою историю про бумаги.

После этих слов Глист замолчал, подняв вверх указательный палец:

– Филипп, ты ничего не слышишь?

– Лёша, я просил подробнее. Что именно он сказал? Я слышу, что ты в воспоминаниях путаешься.

– Да нет, подожди, вот сейчас там, за тополями, не слышишь?

Селин огляделся вокруг:

– Да что-то шуршит, листья может.

Глист помотал головой:

– Какие листья, ещё рано, не осень. Да и ветра нет.

Тогда Филипп повернул голову в сторону четырёх старых тополей, с огромными, толстыми стволами. Уличные фонари, стоявшие с другой стороны, отбрасывали жуткие, рукастые тени, с трудом просвечивая через толстую листву. Еле слышное шевеление опавших листьев слышалось с той стороны. Селин покачал головой:

– Агент шутки шутит?

Лёха-Глист кивнул:

– Да кто его знает – странный он сегодня, про каких-то чертей начал сочинять. Может дозняк перепутал, и шу́гань пошла?

Филипп пожал плечами:

– Точно странный – денег не попросил, и было видно, что правда напуган. Леш, может собаки шуршат? Ничего не видно. Нет, это точно не собаки. Они бегают, это слышно. А тут, как будто тащили что по земле.

Отвернушись, Лёха махнул рукой:

– Ладно, хватит на сегодня, пойду до хаты, поздно уже. Завтра увидимся.

– Лёша, давай я тебя немного провожу.

Глист дёрнулся:

– Прекращай, Филипп, я что, девушка, что-ли? Сам дойду.

– Хорошо, хорошо. Ладно, пока.

На том и расстались – Селин зашагал к подъезду, а Лёха растворился в темноте, направившись в свою сторону.

Поднявшись домой, Филипп разделся, привёл себя в порядок в ванной, и отправился на кухню. Убрав после ужина посуду в раковину, решил: «А, завтра помою», заварил чай, и с чашкой в руках расположился в кресле. Взял в руки полученный сегодня текст, начал всматриваться в мудрёные слова. Через несколько минут подумал: «Нет, так я ничего тут не пойму толком – пока в одно слово вникаешь, на следующем опять завис, в итоге общий смысл теряется, и всё сначала. Надо перевести на сегодняшний». Взяв чистый лист, принялся вписывать слова, перечёркивая время от времени то, что получалось.

В итоге текст приобрёл вполне осмысленный вид:

«Здесь указан единственный правильный путь. Его можно пройти только в одиночку, и налегке, без груза в руках. Идти долго, и всё через лес. Тропа откроется только тому, у кого есть сильное желание познать самого себя. Дорога в Загорье сложная – это место находится в ином мире. Злые силы на рассвете всегда хотят поймать и уничтожить Добро, но сила его огромна по сей день. От ужаса перед ним Зло всегда отступает. Знак его – Чёрная Луна, черепа мертвецов и серп жнеца. Царство Зла лежит за рекой Смородиной, где воедино спутаны настоящий и иной мир. Это и есть Магия. Греналин – Калинов мост на пути туда, и его охраняет Змей. Зло торжествует, если выпить Ардевоса – мёртвой воды. Если хочешь найти смерть, то тут и найдёшь. Прямой дороги в это место нету. Нужно найти поляну синей Греналин. Если она посажена один раз, то созреет на праздник Сапожинки, и в другие дни путь не откроется. Дорогу укажет проводник. Его видно при свете Луны. Большак идёт мимо леса. Повернись к нему спиной, шагай прямо (очевидно, перпендикулярно дороге). Увидишь проводника, иди за ним. Он приведёт к синей поляне. Подойдёшь ближе – присядь, успокойся (наверное, имеется в виду медитация). Брать (что брать, не ясно) нужно до рассвета. Брать одну горсть, после чего проглотить. После поедания (чего?) лес исчезнет, и появятся указующие знаки. По этим знакам идти до ворот».

Филипп внимательно перечитал получившийся «перевод», сделал пометки в непонятных местах, и в это время с улицы послышались звуки полицейской сирены. Подумал: «Опять гопники местные что-то не поделили. Ладно, спать пойду – время уже третий час». Положив листы на стол, уставший за этот долгий день человек, добрался до кровати, рухнул головой на подушку, и моментально уснул.

Ночью Филипп грезил в полусне – ему мерещились мелькающие блики света фонарей через колышущуюся листву высоких деревьев, которые затем неожиданно превратились в дикие лесные ели, под пологом которых он шагал по сверкающей от лунного света тропе. Перед ним, размашистыми шагами, почти бегом, но не удаляясь, шёл проводник. Кто это, Филиппу было не понятно – просто силуэт, но он понимал, что его нельзя было упускать из виду, и копарь спешил. А проводник время от времени опускался на четвереньки, и бежал дальше по-собачьи. Спящий открывал глаза, успокаивался от осознания реальности, и через некоторое время вновь погружался в созерцание безумства миров сна.

Поднявшись рано утром, Филипп наскоро позавтракал, собираясь пораньше попасть в городскую библиотеку, чтобы посмотреть на архивные карты близлежащих к Крещёвску районов, как раздался телефонный звонок. На дисплее высветилось: «Игорь-Свисток». Звонил знакомый копарь. Селин поморщился: «Этому то, что надо?», – городские самодеятельные археологи старались поменьше с ним общаться, ходили слухи, что Свисток сотрудничает с ментурой, и особо ему никто не доверял. Да и в общении Игорь утомлял через пару минут. Его поток мыслей, нескончаемо льющийся в уши собеседника, кого угодно моментально доводил до дикого раздражения. Сигнал вызова не умолкал, начинаясь снова и снова. Пришлось ответить. Первыми же словами Свисток заставил волноваться:

– Филипп, ты? Слышал – Глист пропал!

– Как пропал? Что значит пропал? Ты чего несёшь, Игорёша?

Звонивший не унимался:

– Ты его давно видел?

Селин с раздражением ответил:

– Да вчера поздно вечером. Болтали с ним на лавочке. Он потом домой пошёл часов в одиннадцать уже. А ты откуда знаешь, что пропал? Ночь только одна прошла

– Да у меня же дядька двоюродный в морге работает. Ментов многих знает. Он и рассказал. Видать родители обеспокоились. Глист-то домашний весь, нигде не ночует без доклада. А тут не появился. Ладно, пока.

Положив мобильник на стол, Филипп попытался сообразить, что же могло случиться со вчерашнего вечера. Ничего определённого в голову не приходило – Лёха действительно, был предельно «домашний» человек. В сомнительных компаниях не участвовал, алкоголь его совершенно не интересовал, единственное, что могло беспокоить родителей, это хобби их единственного сына. Днём он ходил на работу, а по выходным постоянно что-то разыскивал в разных местах города, или ехал с кем-нибудь из знакомых копарей за город, искали там вдвоём, или втроём в разведанных ранее местах. Но каждым вечером он являлся домой, и исключений не было. Его размышления прервал громкий стук в дверь. Стучали безостановочно, по-хамски – не прерываясь. Окончательно раздосадованный, Селин поднялся, и открыл дверь.

Перед дверью стояли двое человек. По их колким взглядам, и неуловимым деталям дресс-кода, с первого момента было понятно – эти люди из полиции. Не оставляя времени на раздумья, стоявший первым человек в серого цвета ветровке, махнул перед лицом Филиппа ладонью с зажатым в ней удостоверением, и тоном, очевидно подразумевающим, что открывший дверь уже прочитал озвученную им информацию, громко заявил:

– Здравствуйте, старший лейтенант полиции УВД Железнодорожного района Гик Олег Витальевич.

Стоявший немного позади него, заметно моложе, повторил фокус с удостоверением с ещё более возросшей скоростью:

– Оперуполномоченный лейтенант Палюев Сергей Геннадьевич. Вы – Селин Филипп Аркадьевич?

Хозяин квартиры кивнул:

– Так точно.

– Пропустите? Поговорить нужно.

Филипп развернулся корпусом влево, и протянул руку приглашающим жестом:

– Конечно, проходите. Сейчас чай сделаю.

– Спасибо, это ни к чему.

Селин покачал головой:

– Может и так, но я всё равно сделаю.

Опер мышью проскользнул за ним на кухню, а старлей расположился в комнате, где на столике остались вчерашние бумаги. Филипп включил чайник, достал чашки. Забросил пакетики, мотнул головой оперу в сторону комнаты, сказал: «Пойдёмте». Тот подхватил кухонный стул, и расположился сзади кресла, в которое сел копарь. Филипп, поставив чай на столик, сел в кресло, вопросительно глянув на сидевшего перед ним. Разложив перед собой принесённые чистые листы, дознаватель поблагодарил:

– Спасибо, Филипп Аркадьевич. Мы вот по какому поводу – вам знаком Алексей Николаевич Пивоваров?

Селин пожевал губами:

– Да нет, не знаю такого.

– А вчера вы в котором часу домой пришли?

– Да часов в одиннадцать.

– Издалека пришли?

– Со двора. Там с приятелем болтали. (Про «спецагента» решил пока ничего не говорить).

Дознаватель что-то пометил в блокноте:

– А с каким приятелем?

– С Глистом. Ах, ну да, его вроде Лёха зовут.

– А давно вы с этим Лёхой знакомы?

– Да года три-четыре.

– Фамилию его вы не знаете?

– Да нет, Глист и Глист. Недавно только узнал, что его Алексеем зовут. Я и не спрашиваю фамилий ни у кого.

Старший лейтенант не останавливался:

– Как у вас с ним отношения?

Филипп пожал плечами:

– У меня хобби есть – любительская археология. Вот на этой почве и знакомы. Лёха тоже любитель в земле ковыряться. А что, он что-то натворил?

Опер поднялся с кухонного стула, присел на свободное кресло, достал из папки тоненькую пачку бумаги, ручку, и начал записывать. «Протокол писать начал. А этот, значит – следователь», – догадался Филипп.

Следователь, не отвечая на его вопрос, продолжал задавать свои:

– Можете сказать, о чём разговор вечером был?

– Да в общем-то, ни о чём. Так, болтали. Планы на следующее лето строили. Так скажете, Глист, правонарушение какое совершил?

Очевидно, уже сложив для себя какую-то картину произошедшего, следак покачал головой:

– Ничего не совершил. Не успел. Убили его.

Филипп оторопело посмотрел ему в лицо:

– Что значит, убили? Мы с ним вчера допоздна проболтали, он был живой-здоровый. Вы сказали, вас Олег Витальевич зовут?

– Да, так и сказал, а приятелю вашему какие-то изуверы изломали все кости в крошку, а потом задушили, прямо насмерть. Но избиения не было. В котором часу, вы говорите, расстались вчера?

Филипп недоумевающим взглядом осмотрелся по сторонам:

– Ничего себе, вы новость мне сообщили, Олег Витальевич. Да как же так? Поздно уже было. Что-то около одиннадцати, может чуть позже. Вот до минуты не скажу – не засекал. Он после домой пошёл. Так и сказал: «Ну, я до дому двинул». А в каком месте его убили? Далеко отсюда?

Следователь протянул руку, очевидно, давая понять, в какой стороне это произошло:

– Вот там, через дом от вашего.

Филипп понимающе кивнул:

– А, это возле перекрёстка. Кошмар какой. Да у него и не было с собой ничего. Что с него взять? И парень он спокойный, в конфликты не лез. А что значит – кости изломали?

Опер, оторвавшись от записей, со злом пояснил:

– Да то и значит – руки, ноги, рёбра, позвоночник, как катком проехали. Почти в крошку. Кое как на носилки уложили – тело в тряпочку превратилось.Но внешних повреждений нет. И ко всему этому – асфиксия, удушение. Весь в пыли, в ветках каких-то. Ветровка и штаны спортивные сильно изодраны. Видимо, по асфальту таскали. Но опять же – внешние повреждения на теле отсутствуют.

Селин покачал головой:

– Ну и дела.

– Да уж, дела. Не знаете, с кем у него мог быть конфликт?

Филипп развёл руками:

– Да он неконфликтный был. Совсем. Мы с ним мирно общались. Я перед тем, как на поиск идти, всегда с документами занимаюсь. Ну, изучаю в библиотеке старые, архивные. Ищу описания – где и что находилось, или можно понять, где находилось. А Глист, то есть, Пивоваров, он – любопытный, интересовался, что да как. Интересно ему было, видать.

– А что ищете?

– Да древности разные, как обычно – монеты, бутылки. Короче, что попадёт.

– А с Пивоваровым сотрудничали?

– Да, этим летом один раз ходили. На холмы с чертополохом. Но ничего толком не нашли. Так, ерунду.

– Понятно. А вот эти бумаги, на столе – тоже хобби?

– Да, вот по таким документам я и разыскиваю артефакты.

Допив свой чай, следователь обратился к подчинённому:

– Сергей Геннадьевич, ты всё записал?

– Да, пожалуй, всё. Протокол готов.

И обратившись к Селину, протянул исписанные листы ему:

– Филипп Аркадьевич, почитайте, подпишите.

Копарь просмотрел написанное с вниманием, насколько это позволяло его волнение, и подписал на каждом листе: «С моих слов записано верно. Мною прочитано. Селин». Проверив все листы на подпись, старший лейтенант сложил протокол в папку, и поднялся с кресла:

– Филипп Аркадьевич, постарайтесь в ближайшую неделю никуда не уезжать, может потребоваться уточнение данных. Да, и ваш номер телефонный подскажите.

Записав телефон, он поднялся, и они вышли из квартиры. Филипп плюхнулся на диван: «Вот ничего себе, дела! Глиста убили, то есть – Лёху. Ещё точнее – Алексея Пивоварова. И кому он нужен оказался? Вошь в кармане, да блоха на аркане. Гопники куражились? Но как они все кости ему могли переломать? Эта плотва только толпой может напасть, да запинать. А следак уверенно сказал – повреждений на теле нет. Странно. Что-то в последнее время много странностей. Так, ладно, хватит голову ломать, надо выйти, проветриться. Ба! А ведь это Свисток их на меня навёл! Уж больно быстро они меня нашли, и появились рано утром. Это он, падла, по их просьбе мне звонил, проверить – дома я, или нет. Получается, я Глиста живым последний видел. В подозреваемых иду. Всё-таки правильно говорили, Игорёша – сексот ментовский. Надо с ним пореже общаться».

Додумав эти невесёлые мысли, Филипп оделся, и отправился к двери. Вспомнив по дороге, что тексты могут понадобиться при розысках в библиотеке, вернулся обратно в комнату, и взял со стола два листа, полученных за последние дни от «тайного агента», свернул их пополам, и пристроил во внутренний карман.

Выйдя из подъезда, копарь зашагал, не раздумывая, просто вперёд – последние события, а именно – странная смерть Пивоварова выбила его из привычной колеи: «А куда же я собирался? А, точно – в библиотеку! Нужно атлас автодорог области посмотреть, выяснить какое расстояние по прямой от трассы до предполагаемого местонахождения этого мифического Загорья. Какая нелепая и странная смерть! А он ведь чего-то напугался, перед тем как домой идти. Говорил, шорох слышит. Да ещё этот «агент секретный» пургу про чертей гнал. Кто его там преследовал? Тоже весь в жути пребывал. А может, и ломка у него была».

Так, путаясь в мыслях, Филипп брёл в сторону автобусной остановки. По пути решил немного удлинить маршрут, и пройти через парк – подышать, проветрить голову. Проходя мимо рощи многолетнего ореха, услышал позади возгласы:

– Молодой человек, молодой человек! Подождите, пожалуйста, секундочку! Спросить нужно.

Оглянулся – его догонял незнакомый мужчина с портфелем в руке. В другой он держал светлую шляпу, и смешно размахивал ею при ходьбе. Подойдя вплотную, слегка поклонился, прижав шляпу к груди, поприветствовал:

– Добрый день, уважаемый, добрый день. Да, вернее, ещё утро! Нижайше прошу вас, давайте присядем на скамеечку вот тут, под этими дивными диморфантами. Прошу, не обращайте внимание на странность ситуации, я даже представляться не буду, ни к чему это, как подсказывает опыт. Мне только лишь нужно сообщить вам важное сообщение, и порекомендовать выходы из ситуации.

Зажав свою шляпу подмышкой, он попытался взять Филиппа за локоть, но тот сразу отстранился, с недоумением глядя него:

– Вы кто такой, чего от меня хотите?

Человек с портфелем засуетился:

– Да вы простите бога ради, я вас, честное благородное, надолго не задержу. Давайте присядем, вот тут, на лавочку, под орехом, а то я, пока догонял вас, уж запыхался совершенно! Давайте присядем, чего вам бояться, посмотрите – я старый, толстый и больной. На скамеечке, честное слово, будет намного удобнее. Я не займу много вашего драгоценного времени. Ну же, давайте! Прошу вас!

Говоря это, человек расстегнул пуговицы своего пиджака, и резким движением, поворачивая при этом из стороны в сторону, ослабил узел галстука.

Селин покачал головой:

– Ну хорошо, хорошо, давайте присядем, но буквально не больше пяти минут. Я, знаете, тороплюсь.

«Портфель» радостно закивал:

– Да конечно же, конечно. Не буду вас долго держать – только лишь сообщу.

Отойдя несколько шагов в сторону ореховой рощи, Филипп и незнакомец присели на парковую скамейку. Селин вопросительно взглянул на него:

– Ну, слушаю вас.

– Да-да, конечно, сейчас.

Человек пристроил рядом с собой шляпу, и вытащил из внутреннего кармана огромный носовой платок. Шумно отдуваясь, вытер с лица потные потёки, затем лысину, и засунув платок обратно, наконец обратился к собеседнику:

– Вы же археологией занимаетесь? Я просто вас на улице увидел, и узнал. Город то – маленький! Да, я знаю, вы археолог-любитель. У меня в Крещёвске раньше друг был, Жоржем звали, он тоже любил антиквариат, да и в земле не брезговал поковыряться. И всё удачно у него получалось. Да, вот был такой знакомый у меня, хороший человек, земля ему пухом. Ну да я не об этом. Я, знаете ли, помочь вам хотел, вот увидал вас на улице, и подумал – какая же удача произошла! Возникло желание помочь, и тут вы идёте! Вот ведь как бывает, верно?

Филипп, не выдержав потока словесной благоглупости, остановил собеседника жестом:

– Уважаемый, вы меня извините, у меня времени катастрофически не хватает. Я бы послушал ваши приятные воспоминания ещё, но простите, действительно нужно идти. Извините ещё раз.

Уже начав подниматься, Селин почувствовал на предплечье железный обхват – собеседник, не изменив своего сидячего положения, неожиданно и резко усадил его обратно, заявив достаточно резким тоном:

– Подождите ещё немножко, я скоро закончу. Не перебивайте меня.

Копарь, опешив от проявления недюжинной силы со стороны пожилого человека, к тому же явно мучимого гипертонией, недоумённо глянул ему в лицо, и оцепенел – рядом с ним на лавочке сидел совершенно другой типаж. На лице собеседника не наблюдалось ни следа от недавней благодушной улыбки, взгляд сделался суровым и надменным, ноздри раздулись, и даже осанка сидящего рядом приобрела иной вид – перед Филиппом сидел царственный архонт, повелевающий пространством, меняющий судьбы. Но через миг наваждение прошло, и Селин, тряхнув головой, подумал, что виной всему – утренний визит правоохранителей с плохими вестями. А его собеседник продолжил:

– Дело вот в чём – мы узнали, что вы планируете дальний поход в малоизученные картографами места, и решили немного помочь. То, что я сейчас сообщу, возможно покажется вам глупостью, но уверяю – никакой насмешки в нашем предложении не наличествует. Более того, это чрезвычайно серьёзно! Я вот о чём… Молодой человек, вы себя как чувствуете? Вам плохо? Давайте, я вам капельки нюхнуть дам, вам точно будет намного легче. Это – греналинка, старое, проверенное средство, рецепт ещё шумеры пользовали. Сейчас-сейчас, один момент.

Человек раскрыл свой пухлый портфель, вытащил оттуда за уши маленького кролика, который сразу возмущённо задрыгал всеми четырьмя лапками, сунул его назад, опять порылся в недрах саквояжа, и довольно кивнув, достал маленький пузырёк с густой, желтоватой жидкостью. Ловко вытащив пробку, поднёс горлышко к носу Филиппа:

– Вдыхайте, сразу так, глубоко, ну!

Селин резко втянул через нос, как ему показалось, цветочно-медовый аромат, и ему действительно значительно сделалось лучше, ушли вдаль тяжёлые мысли о смерти, окружающее пространство заиграло свежими красками, он с интересом глянул на своего знахаря, и дружелюбно поторопил его:

– Так о чём вы хотели сообщить?

– Ах, ну да, я отвлёкся. Так вот, вам совершенно определённо поможет одна рукопись. И она находится здесь, в Крещёвске. В этом городе проживает и творит великий писатель, о чём он, правда, пока ещё не знает. Сейчас он сочиняет свой новый роман, и на страницах его произведения наличествует подробнейшее описание маршрута в те заповедные места.

Филипп округлил глаза:

– Да что вы говорите? В романе? Сочиняет? Как такое возможно? Это ведь не документы!

Собеседник суетливо продолжил:

– Да вы не смейтесь так, я вам совершенно точно сообщаю – это великий, гениальный писатель! Он и сам не сможет объяснить, как это получается, но факт остаётся фактом, милейший – на страницах его романа описан маршрут, который вы и пытаетесь разыскать. Вам нужно найти его, и просто попросить для прочтения эту рукопись, а там как раз всё и есть – сами потом удивитесь. У меня вот тут его координаты, сейчас достану, подождите.

Сказав это, он вновь открыл свой объёмный портфель, на этот раз из бездонного чрева пахнуло дымом. Человек заворчал непонятное, быстро захлопнул створки, открыл заново, и тогда уже выудил помятый листок:

– Ах, вот они, эти данные, всё здесь. Вот, возьмите, почерк у меня правда плохой, но надеюсь вы всё поймёте. Да в этом ничего сложного нет, вы с документами умеете работать, я наслышан. Держите. Вы должны обязательно его увидеть! Помните! А мне пора, прощайте!

После этих слов собеседник небрежно нахлобучил на голову свою шляпу, встал со скамьи, сделал небольшой поклон, и, развернувшись к Филиппу спиной, неожиданно быстрым шагом засеменил между стволами ореховой рощи, и через мгновение исчез.

*****

Через несколько минут, Филипп, сидевший неподвижно на парковой скамье, как будто сбросив с век тяжёлое наваждение, несколько раз помотал головой, и огляделся вокруг. Недавнего собеседника с портфелем нигде не было видно, и тогда он глянул на взятый у него листок. Прочитав написанное, поднялся со скамьи и бодрым шагом отправился на автобусную остановку.