Текст книги "Ранчо дяди Теодора (СИ)"

Автор книги: MadAlena Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Один Абель, как ни в чём не бывало, уплетал тушёное мясо с овощами, периодически просил передать ему то салфетку, то соль, то горчицу и разглагольствовал, что-то про мясо, про ногу и погоду на завтра.

По лежащему на столе изобилию Фредерик сделал вывод, что поездка Абеля удалась на славу даже, если для этого ему пришлось вырезать чьё-то сердце, а то и не одно. Галчонок сидел, завернувшись в бежевое пальто, как малолетний эксгибиционист, а его трусы сохли на верёвке над камином. Причём трусы были мальчишеского размера, явно не Абелевы.

Где он взял трусы по размеру? – задумался Фредерик, а потом задумался, почему он об этом вообще задумался?

– Передай, пожалуйста, соль, – снова попросил Абель

– А всё-таки, Абель, как ты его нашёл?

– Кого, Галчонка? Случайно на лестнице увидел. Он у нас на чердаке жил. И сейчас там живёт. Всё-таки у мальчика должна быть своя комната…

– Сам что ли завёлся? Как таракан.

– Как енот. Пока мы с тобой мёрзли у костра, как два пещерных человека, он как человек белый, ночевал у нас дома.

– Какой сообразительный мальчик.

– А то! Настоящий ниндзя. Так шнырял туда-сюда, что мы даже скрипа досок не слышали. Талант! – Абель с гордостью растрепал причёску Фрэнсиса до состояния птичьего гнезда, что тому явно не понравилось, потому что теперь он стал неотрывно глазеть уже на Абеля.

– И зачем мы только собаку в доме держим, – снова проворчал Фредерик.

– Между прочим, если бы не Галчонок, ты бы так быстро не оклемался. Так что скажи ему спасибо.

Фредерик фыркнул.

– Нет, я серьёзно. Не будь мудлом. Скажи ребёнку спасибо. Он не обязан был чужому мужику компрессы делать.

– Зигмунд Фрейд меня укуси… – под мрачным взглядом Абеля Фредерик не закончил мысль и перевёл взгляд на Галчонка. – Ну, спасибо тебе, Фрэнсис.

– Прозвучало, как-то ненатурально, Фредерик, но на первый раз сойдёт.

– Хорошо. Я потренируюсь на досуге. Перед зеркалом, – пообещал Фредерик, но без особого раздражения. Так, по привычке.

На самом деле у Фредерика было прекрасное настроение, даже несмотря на то, что совсем недавно он проснулся главным героем триллера. Он был ещё слаб, но по крайней мере, сыт, согрет и в относительной безопасности. Жизнь шла своим чередом. А после завтрака Абель загнал его обратно в постель.

– Властью данной мне дипломом хирурга-трансплантолога, приговариваю тебя к постельному режиму и освобождению от всех домашних дел на ближайшую неделю, – пафосно изрёк доктор Гидеон.

– Ты такой добрый, Абель. Ты всё-таки кого-то убил? Признавайся.

Несмотря на подозрения, Фредерик уже забрался под одеяло, благо постельное бельё Абель успел сменить.

– По твоей логике, Фредерик, серийные убийцы – самые добрые люди на свете.

– Ну да. Только эта доброта обычно вызвана подсознательным чувством вины. Другими словами, Абель, этих добрых людей совесть мучает.

– Думаешь психоанализировать меня, Фредерик? Я сам могу тебя психоанализировать. Хочешь?

Ему было безумно любопытно послушать измышления дилетанта, и вместе с тем, жутковато. А вдруг, угадает?

– Воздержусь, спасибо.

– Зассал? Это говорит в тебе гордыня. Боишься, что какой-то мясник, – так вы, мозгоправы, нас, хирургов, между собой называете, да? – возьмёт и вытащит из гения психиатрии все его мелкие комплексы и детские травмы.

– Что-то меня в сон клонит, – Фредерик ненатурально зазевался и накрылся с головой одеялом.

– – Ссыкло-О, – Абель ласково похлопал его через одеяло по заднице. – Ну, спи-спи. А мы с Френсисом пока поработаем.

Притворяться спящим Фредерику не пришлось, он вырубился практически сразу, а проснулся уже после полудня. Под боком снова лежал Буханчик, вытянувшись во всю длину своего кошачьего тела, пытаясь максимально занять абелеву часть кровати, но Фредерику не мешал, а потому остался неприкосновенен.

Абель и Галчонок как раз склонились над расстеленным на полу огромным чертежом, как над картой с сокровищем и с умными лицами водили пальцами по бумаге. Грэм тоже лежал рядом, закрыв своей головой одну шестую часть ценных сведений о дизельном генераторе, но видимо, никому не мешал. Периодически Абель высказывал что-то технически очевидное, а Фрэнсис серьёзно кивал. Ни дать ни взять полководцы, готовящиеся к сражению. Наконец, карта, то есть инструкция, была засмотрена до дыр и аккуратно вынута из-под собачьей головы.

– Так, сейчас мы будем его устанавливать и подключать. Отнеси в подвал инструменты и фонарь, а я принесу комплектующие. До вечера надо будет с этим разобраться.

Фрэнсис кивнул и пошёл выполнять поручение, а Фредерик снова задался вопросом, почему Галчонок его так беспрекословно слушается? Шантаж? Угрозы? Насилие?

– Выспался? – Абель наконец-то заметил слежку из-под одеяла. – Отлить хочешь? Фрэнсис как раз нашёл на чердаке мой детский горшок.

– Лучше налей мне чаю. И желательно, в чашку.

– Если что, горшок под кроватью.

Абель снял с петли в камине чайник и принялся за приготовление чая. В подвале гремел инструментами Галчонок. Фредерику действительно хотелось отлить, но пользоваться ночной вазой не позволяла гордость. В конце концов, он не ребёнок и они не в средневековье, хотя… Фредерик ещё раз окинул комнату, где самым современным предметом был фонарик с севшими батарейками, и только убедился в противоположном. Пока Абель, повернувшись спиной, шуршал чайными упаковками, Фредерик таки заглянул под кровать. Горшок стоял там, металлический и как всё на чердаке, антикварный.

– Вот твой горячий крепкий сладкий чай, как ты любишь, смотри на себя не пролей.

Фредерик в последний момент успел лечь обратно на подушку.

– Спасибо. Я смотрю, вы с Френсисом неплохо сработались, – заметил он, механически размешивая сахар.

– Да, сдружились, когда тебя с того света вытаскивали. Настоящей мужицкой дружбой.

– Но почему он тебя слушается?

– Это всё моё животное обаяние.

– Абель, он ребёнок.

– Никакой он не ребёнок, Фредерик. Мальчик давно вырос. Поэтому я учу его тому, что может пригодиться в его взрослой жизни. Ну и, как себя вести, чтоб в приличном обществе себя показать.

– Ты думаешь, он сможет показаться в приличном обществе?

– Как дипломированный мясник тебе заявляю, что современная челюстно-лицевая хирургия не стоит на месте. Двадцать первый век на дворе, а заячью губу исправляли ещё в прошлом.

– Иногда завидую вам, хирургам, – Фредерик отпил ложечкой немного горячего чая. – Лишнее можно отрезать, недостающее пришить. С психикой всё намного сложнее, знаешь ли. У кого-то может быть идеальная улыбка и прекрасное тело, но внутри он навсегда останется закомплексованным тощим подростком с заячьей губой.

– Вот ты этим и займёшься, пока он не вырос и не стал здоровенным красавчиком с горой комплексов, – похлопал его по ноге Абель и пошёл на улицу, где под навесом стояли ящики с деталями генератора.

– Я тебе только что говорил, что это не так-то просто! – возмутился Фредерик. – Комплексы довольно живучи и…

– Я в тебя верю. – Абель вернулся, неся перед собой увесистую коробку. – И с дикцией его что-нибудь сделай. Я ни слова не понимаю.

– Как же вы общаетесь?

– Так и общаемся. Он что-то говорит, а я киваю. Иногда мне кажется, что он всё время говорит, что я придурок… – Абель подошёл к лестнице вниз. – Ну, всё. До вечера мы в подвале. Если станет скучно, там, на тумбочке радиоприёмник. Развлекайся.

– Почему ты раньше.?

Фредерик и сам не понял, как раньше не заметил среди остатков лекарств, эту чёрную пластиковую коробочку с кнопками и выдвижной антенной. Выглядело, как старьё из прошлого века, но главное, что оно работало.

Доктор Чилтон хотел поймать какую-нибудь станцию, с криминальными сводками и даже нашёл несколько, но ни в одной из них он, Фредерик – потенциальный маньяк-убийца в розыске, почему-то не упоминался. Даже обидно. Поэтому он остановился на радиостанции, где играла какая-то незнакомая группа, но текст показался Фредерику интересным и он решил послушать.

***

/отдаю себе отчёт, что в переводе на английский эти слова нужных звуков иметь не будут и отпускаю себе этот грех/

– А теперь скажи – «Кто там?».

– Хо хам?

– Нет. Произнося «К», старайся прижимать корень языка к нёбу, а не к щели. А «Т» – кончиком языка к передним зубам. Пользуйся уже языком, когда говоришь, а не дыркой в верхней челюсти.

– Кхо хам?

– Уже лучше, но твоя «Т» просто ужасна. Давай, потренируйся. Твёрже! Т!

– С-с-с!

– О, да ты змееуст. А теперь язык повыше. Вот видишь, как я делаю. Т! Давай! На выдохе!

– Т-с! Ть!

– Молодчина! Вот видишь, Фредерик, – Абель повернулся к постели, где долёживал последний день своего больничного пациент психушки, в которую превратился Клаббер-хаус за эту неделю. – И ничего сложного.

– Ты его к стулу привязал.

– Это для концентрации внимания. Я в его возрасте только о девчонках и мог думать. Кстати, – Абель снова повернулся к Галчонку. – Скажешь правильно «Кто там», верну тебе подшивку журналов с голыми красотками. Сможешь рукоблудить всю ночь!

– К-ктэ т-тям.

– И для закрепления, ещё разок!

– Ктэ там?

– Не идеально, но уже понятно. Всё равно заслужил свободу!

Абель, наконец, отвязал Галчонка и передал ему стопку старых журналов. Тот выхватил её, как воришка и удрал на чердак.

– Я уже прямо вижу, в какие сексуальные девиации выльются твои методы обучения, когда он подрастёт, – прокомментировал Фредерик.

– Ну, ты же так и не взялся за обучение.

– Я не логопед! Сколько можно повторять?

– Ты и психоаналитик так себе, как выяснилось.

Фредерик обиженно надулся.

Он действительно пытался разговорить Галчонка, но малец только смотрел на него, как на дурачка и норовил куда-нибудь удрать. Конечно, у него была альтернатива поинтересней. Абель на этой неделе чем только не занимался. С третьего раза установил генератор. Потом облазил все стены с амперметром, когда проводку чинил. Теперь у них висела под потолком целая одна лампочка, и из стены торчали аж две розетки. В одну Фредерик хотел подключить свой давным-давно разряженный смартфон, но Абель вдруг тоже посмотрел на него как на слабоумного и утопил дорогущий гаджет в ночной вазе. Шуму было…

После из сарая прямо в дом притащили культиватор старый, разваленный и упоённо его чинили, усыпав весь пол промасленными деталями и кусками грязи. Потом на пол ночи ушли в лес, по словам Абеля – за пиломатериалами. И действительно откуда-то притащили уже распиленные доски и брус. Фредерик, конечно, слабо разбирался во всех этих столярных премудростях, но даже он понимал, что сделать такие ровные доски одним лишь топором и ручной пилой невозможно. Из этих досок они потом восстанавливали коровник, который, оказывается, притаился где-то за сараем. И, конечно же, Галчонок принимал во всех этих мероприятиях непосредственное участие. Ходил за Абелем хвостиком и чуть ли в рот ему не заглядывал. И даже сегодня вот, позволил себя привязать к стулу и послушно проговаривал слова. Если бы Фредерик ему не доверял, то наверное даже завидовал бы такому вниманию.

– Абель, я тут подумал…

Было уже темно. Они с Абелем легли спать, а Фредерика снова пробило на разговоры.

– О том же, о чём и я?

Абель недвусмысленно шарил рукой в пижамных штанах Фредерика.

– Нет, я не о рукоблудии. Я хотел сказать, что Френсисом должен заниматься ты.

Рука Абеля остановилась на расстёгивании пижамной курточки, уже дойдя до середины.

– Я и так им занимаюсь.

– Нет. Я имею в виду психоанализ.

– Доверишься дилетанту?

Абель завершил расстёгивание пуговиц. Его тёплые и шершавые от мозолей подушечки пальцев чувствительно потирали и гладили маленькие соски, отвлекая от важного разговора. Фредерик мужественно решил взять себя в руки.

– Понимаешь… Сделать хуже, ты уже не сможешь. Фрэнсис тебе доверяет. Это большой прогресс. Ты для него моральный компас, пример для подражания и даже больше… – Фредерик на секунду потерялся в ощущениях, судорожно выдохнул и сглотнул слюну. – Просто почаще… Чаще разговаривай с ним. Он будет тебя слушать. Только будь осторожен.

– Волнуешься за него?

– За тебя. Если дашь слабину, он тебя сожрёт.

Такие приятные ласки приостановились.

– Ох, Фредерик, какой ты у меня мнительный.

Абель притянул всего Фредерика к себе и зарылся лицом в волосы на загривке. Было приятно, но Фредерик снова заёрзал, пытаясь выбраться.

– Ну что опять, Фредерик? – Абель возмутился, но выпустил.

– Обещай, что будешь осторожен, – тон был предельно серьёзен. – Абель. Я не шучу. Обещай.

– Обещаю, – тоже предельно серьёзно ответил Абель. В темноте было видно только, как диковато блестят его глаза.

– А теперь сожми-ка ноги поплотнее, – тут же, почти безе перехода продолжил он. – Я соскучился.

– Че… чего? – растерялся Фредерик.

– Фредерик, у меня тут стояк, и хотя я позаботился о смазке, мне прямо вот совсем невмоготу тебя готовить. Так что, богом молю, сожми ноги. – Абель снова использовал запрещённый приём, перейдя на хриплый шёпот. – А я тебя потом приласкаю. Фредерик…

Фредерик стянул пижамные штаны и провокационно вжался задом в пах Абеля.

– Фредерик… – только выдохнул Абель и пристроился.

Под одеялом снова происходила такая будоражащая возня. Абель целовал и прикусывал шею и плечо Фредерика. Трогал и гладил грудь и живот. Член Абеля двигался между бёдер, задевая головкой мошонку, но этого было недостаточно. Фредерик перехватил его ладонь и с усилием направил к своему члену, и громко выстонал, когда горячая тёплая рука сомкнулась, задвигалась в нужном ритме.

– Абель… Абель. Нам надо потише. Галч… ок… на чердаке услышит.

– Ну, уж нет, – пропыхтел Абель, продолжая простые движение. – Давай, как было…

И прикусил изгиб шеи, так что Фредерик застонал ещё громче.

Галчонок и так их слышал. Потому что сидел в тени прихожей прямо напротив кровати и смотрел. До этого он и впрямь разглядывал с фонариком девиц из журналов, пока не услышал эти жуткие стоны, будто внизу кого-то мучительно убивали. Когда он бесшумно спустился с лестницы, никого не резали, было темно и спокойно. Только под одеялом между этими двумя происходила какая-то загадочная возня. И Фрэнсис решил остаться.

«Эти двое спят. Трахаются друг с другом. И ты хочешь быть похож на них? – Голос, который за последние дни совсем стих, стал чуточку громче. – Они слабы. Покажи им свою мощь. Пусть они увидят настоящего тебя. Возьми нож… Покажи им НАС».

«Кто здесь?!» – Галчонок вздрогнул и вынул руку из трусов.

Но голос снова пропал.

========== Говорить не как психиатр ==========

Фредерик проснулся рано утром. Абель ещё спал. В ногах дрых Буханчик, а у камина дремал Грэм. Фредерику было не видно, но на чердаке на огромной раскладушке спал сном праведника Френсис.

Сегодня доктор Чилтон решил встать пораньше. Не то чтобы он так рвался в бой, просто недельное ничего неделание успело сильно поднадоесть. Тело требовало движения и хоть какой-то активности. Поэтому Фредерик быстренько оделся, сполоснул лицо под умывальником, разжёг камин и пошёл за водой. На улице было холодно, но пока он накачивал воду из колонки, успел не просто согреться, а взмокнуть, как мышь.

Вода грелась в котелке, а Абель продолжал спать, только перевернувшись на другой бок, так что завалился на всю кровать, подмяв под себя и второе одеяло, поэтому Фредерик решил посмотреть, как там устроился Галчонок и полез наверх.

Чердак было не узнать. Весь хлам теперь был без чехлов, раздвинут по углам и вдоль стен. Только качели остались на своём прежнем месте. Фредерик попытался представить, как Френсис весело и беззаботно на них качается и не смог. Угол Френсиса больше напоминал гнездо сороки. Над изголовьем, вытянув лапы, стояло разряженное в старые вещи, чучело медведя. С потолка над кроватью свешивались всякие блестящие безделушки: старые часы, хрустальные висюльки и парочка тех чудовищных куколок из убежища. Фредерик хотел подойти ближе, чтобы убедиться, – те ли? – но что-то громко хрустнуло под ногами. Галчонок тут же вынырнул из вороха пледов, показав свою лохматую голову, и злобно уставился на нарушителя спокойствия.

– Кто тут? – неожиданно внятно спросил мальчишка.

– Это я, – только и смог ответить пойманный на подглядывании Фредерик.

– Ша наха? – уже так же непонятно спросил Галчонок, продемонстрировав зажатый в руке канцелярский нож. Не понять такой подкрепляющий аргумент было сложно.

– Я… я хотел попросить, показать мне, какой вы с Абелем коровник отстроили! – нашёлся Фредерик, хотя до очередного сарая ему не было ровно никакого дела.

Серьёзно. Он бы и дальше предпочёл о нём ничего не знать. Ведь какая хорошая отмазка пропадала. Вот, например, скажет ему Абель, чтобы он пошёл коровник чистить, а Фредерик и не слыхал ни о каком коровнике. Глупость конечно, Абель бы не повёлся, но попытаться-то стоило!

Френсис снова его удивил, потому что убрал нож и стал одеваться.

– Фашли, – коротко бросил он и направился к лестнице.

Абель продолжал похрапывать, как довольный медведь. Идти одному с Галчонком чёрти куда было страшновато, а брать оружие выглядело некрасиво. Как будто он не доверял Френсису. В общем-то, он и не доверял, поэтому позвал с собой Грэма. Только ленивая скотина даже не пожелала оторвать от пола мохнатую морду. В последнее время этот пёс стал совсем неповоротлив. Поэтому Фредерик содрал с одеяла ещё расслабленного и оттого мягкого и беззащитного Буханчика, и понёс собой, надеясь на защиту его смертоносных когтей.

Коровник и впрямь обретался в каком-то загадочном месте. Он стоял прямо впритык к дому, но ни со стороны заднего двора, ни со стороны фасада его было не видно. И, тем не менее, обойдя дом Фредерик внезапно упёрся в новострой.

«Откуда он, блядь, взялся?!» – не очень цензурно подумал Фредерик, потому что ещё недавно на этом самом месте он отмывал ванну, копал червей и даже намёка на развалины не наблюдал. Но вот же, среди новых досок виднелись серые балки в облупившейся краске, как будто всегда здесь были.

– Мистика… – прошептал Фредерик, проведя рукой по стене сарая-призрака.

– М? – переспросил Галчонок.

– Нет. Ничего.

– Фошли.

Галчонок просочился в темноту сарая, а Фредерик остался снаружи. Бояться же нечего, да? Случись что, Абель наверняка отомстит за него. Наверное.

– Ну? – из чёрного проёма снова вынырнула мрачная физиономия Френсиса.

– Да-да.

И чего ему не жилось спокойно? Надо было снова тащиться на этот жуткий чердак? Вечно его врождённое любопытство несло в какую-то тёмную задницу, вроде этого сарая. Фредерик драматично прижал Буханчика к груди, как большой меховой щит и шагнул в проём. Внутри густо пахло одновременно свежей смолистой древесиной и сыростью.

– Здорово получилось, – вынужден был признать Фредерик.

Галчонок фыркнул.

– Нет. Я серьёзно. На пустом месте… такая громадина.

В коровнике всё так же было темно и ничерта не видно. Даже Галчонка. Фредерика это должно было не слабо напрягать, и признаться честно – пугало до усрачки.

– На самом деле я хотел поговорить с тобой, – проговорил Фредерик, стараясь не заикаться от волнения. – Не как психиатр.

А как кто? – сам себя спросил он, но Френсис продолжал ждать ответа из темноты. Нужно было торопиться, а то чёрт знает, до чего он там успеет додуматься.

– Я хотел сказать, что тебе повезло с Абелем. Повезло, что он подобрал тебя и заботится, как о сыне. Абель, он добрый, когда не злой. Я… не хочу сказать, что ты должен с утра до вечера его благодарить. Ему это не нужно. Но если ты или твой тёмный друг, та тварь, что нашёптывает тебе из подсознания… – Фредерик замолчал, собираясь с духом. – В общем, если ты попробуешь ему навредить… У тебя ничего не получится! Ты понял меня?

Под конец речи вышло настолько грозно, что Фредерик сам испугался своего тона и замолчал. От накала страстей, придушено мявкнул, прижатый к груди Буханчик. Френсис отчего-то не торопился с ответом на эту пламенную речь. Наверное, размышлял – сразу прирезать доктора или сначала помучить?

– Фредерик? А чего вы с Буханчиком тут делаете?

В проёме двери, окружённый слепящими лучами света, как настоящий спаситель, показался суровый силуэт Абеля с лопатой на плече.

– А Френсис мне тут коровник показывает, – радостно сообщил Фредерик.

– Чего там показывать? – удивился Абель. – Нихрена же не видно. Знаю я, чем вы тут занимались. От работы отлынивали, ленивые рукожопы. Я один, что ли должен завтрак готовить?

Фредерик почти вприпрыжку, в обнимку с котом побежал домой. На половине пути его обогнал Галчонок и оглянулся. На секунду доктору показалось, что Френсис ему подмигнул.

Если только у Галчонка вдруг не начался нервный тик. А может, это у Фредерика он уже начинается?

Комментарий к Говорить не как психиатр

Это как бы не целая глава. Это короткометражка. В общем-то, её смело можно было бы выкинуть и мало что изменилось. Но я её написала, потому что мне хотелось, чтобы хоть кто-то поговорил с Френсисом. Пусть и так неуверенно.

========== Дорожные разговоры ==========

День был прекрасным и солнечным. В открытое нараспашку окно лился тёплый солнечный свет. Развалив на подоконнике холёное рыжее пузо, Буханчик лениво наблюдал, как Фрэнсис, вооружившись большущей лупой, устраивает геноцид небольшой цивилизации муравьёв. Маленькие рабочие в панике копошились на муравьиной куче, не понимая, что происходит, отчего вокруг столько сгоревших соратников? Рабочие в срочном порядке эвакуировали белые рисинки яиц, но Фрэнсис не щадил даже детей. Напротив, в смертоносном луче они сгорали даже забавней и он целился в них специально. Это была настоящая бойня. Куда смотрели боги? Почему допускали подобное зверство?

Они собирались покупать корову.

Событие было эпохальным для захудалого домишки. Корова – это же такая ответственность. Это даже не кот, собака и ребёнок вместе взятые. Но Фредерика волновал не факт покупки, а то, что Абель собирался взять его с собой. А ведь он уже и припомнить не мог, когда в последний раз выбирался отсюда. Лес – не считается. Там людей не было. В заповеднике, как выяснилось, ошивались одни психопаты да егеря. И ещё неизвестно, кто хуже.

– А куда мы поедем?

Фредерик стоял перед старым поржавленым зеркалом и пытался понять, можно ли в таком виде показываться людям? Что сейчас носят? Он совсем потерял счёт времени. Может там, в цивилизации, уже давно изобрели летающие автомобили и лекарство от рака, и только тут, в Клаббер-хаусе, время остановилось навечно.

– Это ранчо недалеко от Корнфилда. Там огромный дом, много коров, кур и индюшек. Так что можешь не наряжаться.

– Я не наряжаюсь, – Фредерик нервно дёрнул плечом. – Просто, я не хочу походить на пугало. А кто хозяева? Там будет много народа?

– Не-ет. Человек сто, – подражая говору южан, медленно протянул Абель. – Выйдут навстречу с факелами и вилами. Так что, если спросят, в каких отношениях мы состоим, то ты – мой глухонемой кузен Фрэнк и мы категорически против горизонтального инцеста.

– А на самом деле?

– На самом деле их там всего двое. И знаешь что, Фредерик? Мне кажется, что мисс Лаундс бессовестно нам врала.

– О чём?

Абель оттеснил Фредерика, чтобы поглядеть, идёт ли ему кепка. По мнению Фредерика – не шла совершенно, но Абель удовлетворённо кивнул отражению и даже не подумал её снимать.

– Тут вся округа кишит гомиками. Я даже волнуюсь за ориентацию Буханчика…

– Угу, ночью мне про это расскажешь, когда снова полезешь на меня со стояком.

– Фу! Как грубо Фредерик! – Абель манерно шлёпнул его рабочими рукавицами по плечу. – Пошли, красотка. Нам до полудня надо вернуться.

***

Они ехали в машине по пыльной трассе, а за Лендровером громыхая всеми железками, волочился старый наполовину дощатый прицеп. Очередной реликт, добытый Абелем из недр старого сарая.

Примерно с таким же грохотом ездил тот ржавый тарантас, на котором бабушка возила маленького Фредерика в школу и домой. Необъяснимо уютное ощущение родом из детства. Как молоко с мёдом или жуткие шерстяные носки. Ностальгировать об этом было приятно, но повторять уже будучи взрослым самостоятельным мужчиной, казалось глупым.

– А всё-таки, кто эти парни? – спросил Фредерик, наблюдая однообразные пейзажи бескрайних полей с пёстрыми пятнышками пасущихся вдалеке коров.

– Обычные, – пожал плечами Абель. – Один промышляет сыроделием, второй помогает по хозяйству и держит лесопилку, только об этом молчок. Если егеря узнают, по судам затаскают.

– А егеря тут причём?

– Не тупи, Фредерик. Лес остался только в заповеднике. Кругом всё под поля и пастбища вырубили. Тобиас, конечно, не злоупотребляет. Но время от времени…

– И они продадут нам корову…

– Да. Причём с хорошей скидкой. И всего лишь взамен на обещание, что мы ни в коем случае не будем составлять им конкуренцию в сыроделии. Что сказать? Чудаки. Сам поймёшь, когда увидишь. Мы подъезжаем.

Абель припарковал железного коня у ворот, над которыми огромными деревянными буквами было написано «Сырная Голова», и заглушил мотор. За воротами возвышался двухэтажный кирпичный дом, а за ним в кронах деревьев виднелись ещё пара крыш других строений.

Богато и с Клаббер-хаусом не сравнить, вынужден был признать Фредерик.

– Ну, пошли, – Абель поправил козырёк кепки. – Говорить буду я. Ты только кивай и старайся не взболтнуть чего. Понял?

– Я же глухонемой кузен.

– Вот-вот.

Ранчо было большим и цветущим. Это было видно уже по двору, где прямо по клумбам разгуливали индюшки и курицы. В последний раз Фредерик видел столько птиц год назад, на площади в Нью-Йорке. Это были голуби.

Гости так засмотрелись на всю эту птицеферму, что не заметили на своём пути маленького фотографа. И сбили его.

– Ау!

Фредерик вздрогнул и уставился под ноги. Перед Абелем на земле лежала чернокожая девчушка с двумя тугими толстыми косичками и большущим допотопным фотоаппаратом на животе.

– Риба? – Абель легко поднял девчонку с земли. – Я тебя не заметил. Что ты тут делала?

– Мистер Гидеон? – Риба близоруко щурилась на них через толстенные стёкла очков. – Я бабочку снимала. А вы кто?

– А это Фрэнк. Мы за коровой приехали. ~Папу позови! – зачем-то выделил Абель эту просьбу и легонько толкнул Фредерика локтем, как будто сейчас должно было произойти что-то из ряда вон выходящее и стоило сосредоточить на этом всё внимание.

– Которого? – последовал вопрос и быстрое «Ой!». – Сейчас позову!

Фредерик только фыркнул. Подумаешь, событие.

Риба поспешно развернулась, чтобы снова налететь на преграду, на этот раз на жуткого чернокожего мужика в джинсах и тёмно-синей, почти чёрной, футболке. Откуда он там взялся, ни Абель, ни Фредерик, понять не могли. Так тихо подкрадываться умели только японские ниндзя и Буханчик. Ни узких глаз, ни кошачьих ушей что-то не наблюдалось. Напротив. От его взгляда Фредерику сделалось настолько не по себе, что он невольно спрятался за Абеля.

– Папа, мистер Гидеон приехал!

– Не знал, – мрачно бросил папа.

Риба на его слова только хихикнула и, как папарацци, сжимая в руках фотоаппарат, скрылась в саду.

– Здорово, Тобиас! – поприветствовал его Абель, тоже как-то жутковато улыбнувшись. – Как жизнь?

– Проходит мимо.

– Я уже говорил, что обожаю твоё чувство юмора?

– Я Франклина позову.

Тобиас развернулся и ушёл в дом.

– Классный чувак, да? – Абель снова толкнул локтем Фредерика. – Как что скажет – живот можно надорвать. Видел бы ты его за работой…

– Что-то не хочется, – шепнул Фредерик.

Тобиас вернулся уже с Франклином. Тот оказался полной противоположностью своего друга – невысокий, полноватый, но обаятельный мужик, кудрявый, с короткой чёрной бородой, и совершенно обезоруживающей улыбкой.

– А-абель! – радостно пропел он, на ходу вытирая руки клетчатым полотенцем. – Как я рад тебя видеть! А кто это с тобой?

– А это со мной мой бойфренд. Фрэнк.

Фредерик, хоть и не был глухонемым, на минуту потерял дар речи на самом деле.

– Абель шутит, – всё-таки выдавил он, фальшиво рассмеявшись, пока смех не перерос в истерические хрипы.

– Какое совпадение! Тобиас тоже любит пошутить! – лучезарно улыбнулся Франклин и снова переглянулся со своим мрачным приятелем.

Тобиас в этот момент стал не просто мрачным, а каким-то инфернально загадочным, но эффект тут же пропал, когда Франклин всплеснул руками.

– Совсем забыл. Какой я невежливый… Вы не хотели бы с нами пообедать? Куриные грудки с грибами… ой! – неожиданно подпрыгнул он, будто его вероломно ущипнул за зад, стоявший за спиной Тобиас, чего конечно же, он просто не мог себе позволить. По крайней мере, выражение его лица было настолько суровым, будто этот тип никого и никогда в жизни не щипал за зад, и не стал бы этого делать, даже если бы его заставляли под дулом пистолета.

Франклин снова, но уже как-то неуверенно переглянулся с Тобиасом и, смутившись, добавил:

– Если вы, конечно, никуда не торопитесь.

– Мы торопимся, – самовольно ответил Фредерик, прежде чем Абель успел открыть рот, и тоже с ним переглянулся. – Очень торопимся.

– Тогда, давайте я покажу вам вашу красавицу! Пройдёмте за мной.

***

Пока они шли до коровника через довольно заросший яблоневый сад, Франклин не затыкался. Рассказ он начал с того, как познакомился с Тобиасом, только как-то обрывочно, потому что снова подпрыгнул, как ужаленный. И вся история сократилась до того, что они с Тобиасом встретились на опере, а потом тут же решили купить ранчо и заняться сыроделием.

Видимо, Тобиас был тем ещё скромником и рассказов о себе не любил. После этого Франклин больше не сбивался с темы. А жаль, потому что далее он заговорил о сыре, про виды сыра, про нюансы изготовления, про то, какой он у него особенный, что аж самые привилегированные рестораны Америки его заказывают, что даже сам Сталлоне приезжал, чтобы купить большую партию сыра. И чем дальше говорил, тем сильнее его заносило. Так что уже слабо верилось даже в сам факт того, что у Франклина хоть какой-то сыр вообще получался.

Фредерик, которому новый знакомец поначалу очень понравился, теперь начал испытывать к нему странное чувство, присущее скорей какому-нибудь социопату. Ему захотелось схватить Франклина за горло и повернуть его кудрявую голову до характерного щелчка, как это недавно сделал Абель с тем милым зайцем.

Доктору Чилтону даже стало интересно, не испытывают ли того же остальные? Но Абель вежливо кивал и даже задавал какие-то вопросы о культурах плесени, а Тобиас вовсе, будто не слыша этой болтовни, что-то насвистывал себе. И признаться, делал это довольно мелодично. Наверное, уже привык. Везунчик.

Фредерик тоже попробовал отвлечься привычным образом – перечислением в голове списка пациентов своей клиники и их диагнозов, сначала в алфавитном порядке, а потом по номерам камер. И так хорошо отвлёкся вообще от всего происходящего, что не сразу понял, что они уже в коровнике. Сначала запахло сеном, а потом нестерпимо засмердело навозом так, что не привыкшему к сельской жизни Фредерику пришлось зажать нос рукавом.