Текст книги "Ранчо дяди Теодора (СИ)"

Автор книги: MadAlena Mor

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Не дёргайся. Осталось совсем немного, – прошипел Фредерик, когда его жертва в очередной раз опасно дёрнулась.

– Да нет-нет, ничего, – обманчиво бодро заверил Абель. – Мне просто показалось…

– Это даже не опасная бритва. Это вообще не бритва, лезвия внутри спрятаны. Кому я рассказываю? Это же твоя машинка.

– Однажды я порезался ватным диском…

– Если ты так не доверяешь мне свои бубенчики, то брился бы сам, – проворчал невольный цирюльник.

«Или вообще не брился».

Лично Фредерика Абель устраивал и волосатым, тем более что растительности у того было не так уж и много, но тот упёрся из чувства солидарности, как он заверил. Всё равно выглядело так, будто Абелю бритьё гениталий было по приколу.

– Мне там плохо видно. И я не такой ловкий как ты.

– Спасибо, конечно, но это жалкие отговорки. Ты каждый день методично выбриваешь свою фигурную бородку. Тебе просто хочется, чтобы я тебе яйца мял, пока брею. Извращенец.

– Как же мне теперь жить с этим. Мой коварный план раскрыт, – лживо посетовал Абель, продолжая обморочно закатывать глаза, как викторианская старая дева на осмотре у гинеколога. – Мне нет прощения. Придётся уйти в монастырь…

Фредерик хмыкнул, стараясь не поддерживать Абеля в его нервической болтовне, хотя соблазн был велик. Доктора Чилтона и самого немного потряхивало, но всё же ему было в разы проще справиться с волнением, хотя бы потому, что Абель был у него не первым.

Триммер продолжал ловко пожирать телесную растительность. Галчонок по одной версии уже давно крепко спал на чердаке, а по другой, более правдивой, сбежал через слуховое окно к своей девчонке, поделиться новостями. Никаких других неучтённых маньяков за окнами не бродило. Агенты ФБР продолжали теряться в догадках, куда мог запропасть подозреваемый по делу Чесапикского Потрошителя прямо посреди оживлённого шоссе, напичканного нарядами полицейских. Даже зловредная егерьша не ломилась в дом под каким-нибудь смехотворным предлогом. И самое главное, они сами были вдвоём в нужном месте и времени.

Буханчик дремал, лениво наблюдая за происходящим с вершины шкафа, благо его самого в полумраке видно не было, иначе бы его уже давно принудительно выставили в подвал, как какого-нибудь несмышлёного котёнка. Но его не заметили, поэтому кошак полёживал себе и тоже не понимал смысла сей процедуры. У людей было и так безобразно мало меха, а они сбривали то единственное, что хоть как-то их прикрывало в самом незащищённом месте. Варварство. Что дальше? Обреют головы? Буханчику было интересно, насколько далеко зайдут эти чудаки, и продолжил своё ленивое созерцание.

Абель хрипло простонал и крепче схватился руками за сидение стула, когда Фредерик в очередной раз перекатил в руке яички, якобы для удобства. Всё-таки было в этом занятии что-то такое, чему Фредерик пока не мог подобрать определения из своего обширного психиатрического глоссария.

– Так. Осталось немного, – сообщил он. – Но в самом потаённом местечке, так что приподнимись немного…

– Понежнее только. Ты у меня первый, – Абель манерно похлопал ресницами.

– Не смеши меня, а то я так никогда не закончу.

Фредерик и впрямь еле сдерживал улыбку. Дурацкое положение.

– Да ладно. У тебя здорово получается. Может, нахер эту корову? Давай заведём овец. Целую отару. Будешь их стричь, как меня сейчас.

– Ты бессовестно переоцениваешь мои таланты, Абель. – Фредерик выключил машинку и сдул остатки волосков. – Готово.

Абель выдохнул и с любопытством заглянул к себе в промежность.

– Охуеть. Да я же розовенький, как второклассница.

– О своих одноклассниках расскажешь как-нибудь потом, когда волосы отрастут, и кожа начнёт адски чесаться.

– Какой ужас, – почему-то совсем не испугался Абель. – Будешь меня почёсывать?

– Пускай тебя Буханчик чешет.

– Ты совсем меня не любишь, – шутливо посетовал Абель.

– Неправда. Я тебя очень люблю, – серьёзно ответил Фредерик.

Наблюдавший за всем одним глазом, Буханчик, открыл и второй. Противная машинка наконец-то замолчала, а эти двое вылизывали друг другу рты, с такой жадностью и старанием, будто перед этим съели самую сладкую рыбку в своей жизни. Даже за головы друг друга схватили, так их забрало это действие. Кот облизнулся и принюхался. Запаха еды он не учуял, зато приметил другой – не менее характерный – флёр подступающего возбуждения. Эти двое собирались спариться.

Буханчик был котом свободных нравов и ничего странного в этом не видел. За свою долгую котовью жизнь он повидал немало парочек за сим занятием. Бурундуки и белки в лесу только этим и занимались. Буханчик и сам бы с удовольствием присоединился к их числу, но пока побаивался приближаться к обворожительной кошке-Рыси, по которой вздыхал уже второй месяц. При всей мейн-куньей громадности он всё же уступал в размерах своей дикой зазнобе, но поделать с собой ничего не мог. Рысь была шикарна. Правда, хвостом коротковата, зато какие лапы…

Пока Буханчик предавался грёзам о своей возлюбленной, Абель и Фредерик заметно сбавили обороты. Их движения замедлились, стали плавными, изучающими. Абель уже успел стянуть до предплечий толстый махровый халат Фредерика, оголив гибкую стройную спину, и большими горячими ладонями оглаживал плечи и поясницу. Фредерик высвободился из рукавов халата, так что он совсем упал под ноги. Абель снова прижал его к себе, и голодно, жарко поцеловал изгиб шеи и округлое плечо. От каждого прикосновения, каждого поцелуя у Фредерика перехватывало дыхание, он жмурился и нетерпеливо подавался бёдрами туда, где чувствительно ощущались твёрдые крепления протеза и член Абеля.

– Надо снять, – сказал Фредерик.

– Что? – пробубнил Абель, продолжая целовать подставленную шею и мять такие удобные для ладоней ягодицы.

– Протез, Абель… Холодная жёсткая штука у меня под задницей.

– Тогда пошли в койку.

Фредерик неохотно отстранился и помог Абелю встать.

Буханчик вынырнул из кошачьих фантазий и снова внимательно следил за действом. Абель, его главный подопечный, сидя на краю постели, отстёгивал свою железную ногу, а второй подопечный – Фредерик, прижимался со спины. Кусал и вылизывал Абелю плечи и загривок, шептал что-то на ухо и гладил по животу и члену.

А Буханчик думал, – как же теперь Абель без своей железной ноги заберётся на любовника?

То, что сверху будет именно Абель, кот не сомневался. Фредерик вёл себя как собака, тёрся, лез с мокрыми поцелуями в лицо и жалобно поскуливал, как щеночек. Разве что хвостом не вилял, в виду его отсутствия. Неудивительно, что он оказался опрокинутым на спину и подставил беззащитный живот.

Раньше у Абеля никогда не было мужчин. Хотя как-то они с соседом по комнате пробовали голландский штурвал и баловались взаимной дрочкой. Но и Абель, и его друг считали это баловством. Способ расслабиться, разнообразить вечер, если не удалось подцепить подружку. Поэтому всё, что сейчас он проделывал с Фредериком, все эти прикосновения, запахи, вкусы и изгибы, казались непривычными и чертовски возбуждающими.

– Нравится?

Фредерик привстал на локтях, склонив отяжелевшую голову на плечо.

– Нравишься, – ответил Абель, потому что только пациентов оценивал по отдельным органам.

Фредерик нравился ему весь. Сейчас, без одежды, и даже без бороды он казался моложе и ещё беззащитнее. Такой стройный и гибкий. Сравнение со сладкими мальчиками из фильмов-ХХХ было бы не в его пользу. И всё же для своего возраста Фредерик был чертовски горяч. Бывшая миссис Гидеон продалась бы демонам за пару таких стройных ножек и подтянутую аккуратную задницу.

– Может, уже целиком заберёшься в постель? – спросил Фредерик, когда Абель, довольно неожиданно для него, поцеловал у основания, чувствительно близко, так что пальцы на ногах предательски поджались. Раньше времени бы не спустить от такой нежности…

До подушек Абель добирался, как трёхногая собака и запоздало думал, как будет справляться без протеза. Недолго. Фредерик уже жарко поглаживал рукой живот и выбритое хозяйство, глядя на Абеля голубыми глазищами того долбанного оленёнка.

«Чего только эти двуногие не придумают», – свысока думал Буханчик, продолжая оставаться единственным и, к счастью, немым очевидцем постельных событий.

Фредерик плавно поднимал и опускал голову, вытягивая шею так, что сильно обозначался кадык, сжимал губы и чувствительно проводил языком по уздечке, не отводя неподвижного взгляда от лица Абеля. Убедиться, что всё делает верно, что на лице другого не промелькнёт хотя бы призрак недовольства или насмешки. Абелю, судя по приоткрытому рту из которого вылетали всхлипы и стоны, судя по его подрагивающим коленям, по голени, которая тёрлась о бедро Фредерика, всё это до безумия нравилось. Он вообще плохо соображал от возбуждения, только гладил любовника по загривку и изо всех сил сдерживался, чтобы не начать двигаться навстречу.

– Ох, детка…

Абель был уже близок к разрядке, когда Фредерик выпустил мокрый от слюны член и шало улыбнулся. Ему в голову пришла запоздалая и совершенно дурацкая мысль, что теперь Абель не соврёт, если ещё раз вздумает обозвать его минетчиком.

В защиту доктора Гидеона стоило сказать, что ни о чём подобном он не думал. Он боялся дышать, только осторожно гладил Фредерика по взмокшему затылку и распалённым плечам, пока тот какого-то чёрта оставил его член и решил приласкать его бедное зашитое бедро. От этой ласки щемило в груди. Он, беспомощно разевал рот, как выброшенная на сушу рыба, задыхаясь от нежности и всхлипывал от болезненного восторга. Раньше шрамы не казались настолько чувствительными. Раньше доктор Гидеон и не думал, что кто-то захочет проверить это на деле.

Фредерик мокро целовал повреждённую оконечность бедра, обводил губами и кончиком языка швы и несильно втягивал губами натянутую кожу. Жарко выдыхал, тёрся щекой и носом. Вёл рукой по внутренней стороне бедра, чтобы приласкать яички и ещё мокрый от слюны член, и снова возвращался к шрамам. Фредерику казалось это важно, не доказать, но продемонстрировать, что это не жалость и не обман, не расчёт, ему всё нравится, нужно и даже заводит. Может, это стало его новым фетишем. Плевать.

– Фредерик? Я давно хотел тебе сказать…

– М? – тот неохотно оторвался от своего занятия.

– У тебя охуительно красивые глаза, – хрипло прошептал Абель. – Как у Бэмби.

– А у тебя просто потрясающее чувство юмора.

– Иди-ка сюда.

Абель снова жарко и влажно целовал его, крепко прижимая к груди. Фредерику тоже хотелось ощутить его везде, ещё ближе. Он почти не глядя дотянулся рукой до тумбочки, где доктор Гидеон по хирургически педантично разложил всё необходимое. И неохотно отстранился, чтобы открутить колпачок тюбика.

– Мне нужно подготовиться, – неловко сообщил он и завёл руку за спину. – Я давно, знаешь ли… не практиковался.

– Я думал, что я…

Фредерик как-то придушенно всхлипнул и Абель не договорил. Уткнувшись лицом в подушку над плечом любовника и громко дыша ему в ухо, он продолжал сосредоточенно работать рукой у себя за спиной, так что Абель, как под гипнозом, наблюдал за движениями острого локтя и неосознанно поглаживал напряжённую спину.

Спустя столько лет и столько любовников этот этап всё ещё казался Фредерику стыдным и немного болезненным, поэтому он предпочитал делать всё сам. Любовники так нетерпеливы…

Кот-вуайерист всё ещё наблюдал из своего укрытия за этим постыдным занятием. То, чем занимался сейчас Фредерик, казалось ему весьма фантасмагоричным зрелищем. Он бы так не смог. Но беспокоило кота совсем другое. Несмотря на его прогнозы, Абель почему-то был снизу, и это приводило Буханчика в замешательство. Как же так? Всё идёт по плану или стоило вмешаться? Во всяком случае, Абель не выглядел взволнованным. Даже наоборот, он довольно уверенно подобрал тот тюбик и выдавил что-то сладко-пахнущее себе на пальцы.

Фредерик чуть вздрогнул, ощутив прохладное прикосновение на пояснице. Смазанные пальцы мягко помассировали крестец и скользнули в ложбинку между его ягодиц. Фредерик снова дёрнулся.

– Тише-тише… – приговаривал Абель, придержав его за спину. – Я осторожно. Скажешь, если что-то не так.

Пальцы подбирались осторожно, накрыли руку Фредерика, переплелись с его пальцами. Один медленно присоединился к тому, что уже был внутри, задвигался вместе с ним, бережно растягивая. Фредерик снова всхлипнул, и с облегчением выдохнул. Положил обе руки на широкие плечи Абеля и мягко поцеловал в скулу. Последние сомнения его покинули. Абель тоже прижался губами к плечу, прислушивался к реакции Фредерика, и, добавляя больше смазки, продолжал растягивать. Натянутые струной мышцы на спине расслабились, Фредерик постанывал и почти развратно тянулся за пальцами, будто хотел глубже в себя.

– Хватит, – наконец выдохнул он и отстранился, пригибаясь в спине. – Думаю, этого достаточно.

Абель вытер руку о простыню, и ободряюще похлопал Фредерика по взмокшим бёдрам. Они ещё не добрались до дела, а оба уже взмокли, как после пробежки. Фредерик, рисуясь, надорвал зубами упаковку, и раскатал презерватив по члену.

– Мы ведь с тобой, ответственные люди, – наигранно пошло подмигнул он Абелю. – Мы за безопасный секс.

– О-да, – мурлыкнул Абель. – Мы же не хотим заводить второго Галчонка.

– Заткнись, пожалуйста, дорогой. У меня сейчас сложный период…

Фредерик привстал на коленях, направляя в себя упакованный член. Абель заворожено наблюдал, как тот исчезает под мошонкой, даже через тонкий слой ощущая, как постепенно его плотно обхватывают горячие тугие мышцы. Фредерик отпустил основание члена и всем весом сел на Абеля, наконец, выдохнув. Нужно было немного привыкнуть.

Буханчик переложил морду с одной лапки на другую. Отлежал. А хорошо всё-таки, что он не вмешался. Эти двуногие оказывались такими гибкими, когда хотели. Фредерик всё ещё сидел с членом внутри, но вместо того, чтобы совершать простые как мир движения, покачивался на месте и по чуть-чуть привставал, упираясь руками в тазовые косточки.

Абель внимательно следил за ним. Непривычно. На Фредерика ещё никто не смотрел так. Объяснить это точнее Фредерик сейчас не смог бы, но чувство было потрясающее. Одновременно с этим кольнуло осознание, что он и не жил ни с кем так долго, как с Абелем. Он вообще ни с кем не жил. Он всегда считал, был просто уверен, что ему будет достаточно одноразовых, ни к чему не обязывающих свиданий. Может, давно следовало всё бросить и уехать, куда глаза глядят?

Абель терпеливо поглаживал Фредерика по коленям, пока тот не ускорился, и тоже задвигался навстречу, потому что не мог не. Пружины матраса ритмично скрипели. Напряжённые бёдра почти сразу заныли с непривычки. Последний раз в такой позе Фредерик трахался в молодости, когда ещё не успел отсидеть зад в кресле директора психбольницы.

«С понедельника на пробежку», – остатками мозга думал Фредерик, как будто собирался выполнять это необдуманное обещание.

Дыхание сбивалось, ритм сбивался. Но остановиться сейчас казалось просто невозможным. Яйца поджались, а перед глазами уже вспыхивали те самые искорки. Ещё чуть-чуть. Самую малость.

– Абель, ты?..

Абель привстал на локтях и сел, обнимая Фредерика, прижался крепко, сжал в объятиях.

– Давай, Фредерик, – шепнул он, целуя в шею за ухом.

Тот обхватил его коленями за бока, руками за шею. Так оказалось намного легче. И лучше, потому что Абель обнимал его, был так близко, такой большой и горячий. Сильный. То, что нужно.

– Ещё чуть-чуть… Ещё… ещё… – думал Фредерик и неосознанно шептал на выдохе. – Абель…

Фредерик всхлипнул и зажмурился. Замер и выдохнул, тяжело уронив голову на такое надёжное плечо, продолжая быстро-быстро дышать, и надышаться не мог. Абель ещё пару раз двинулся и тоже кончил, вместе с Фредериком валясь на спину.

Буханчик тоже перекатился на спину, потому что отлежал себе уже весь живот и бока. Вверх ногами смотреть оказалось даже забавнее. Эти двое ещё немного полежали, после чего Фредерик кое-как перелёг на спину. Абель избавился от уже ненужного контрацептива и, особенно не заморачиваясь, обтёр себя и того парня краем простыни. Подтянул сбившееся в ноги одеяло. У Фредерика остатков сил хватило только на то, чтобы юркнуть под тёплый бок.

Они ещё лениво о чём-то перешёптывались, хихикали и ворочались под одеялом, пока их всё-таки не свалила усталость. Буханчику уже было не интересно. Он шёл в подпол, сублимировать охотой на мышей.

========== Первый снег ==========

Утро выдалось неожиданно тихим. Абель зевнул, почесал под одеялом бедро Фредерика, а потом своё. Чёртов фантомный зуд. Снова зевнул и неохотно выпутался из ленивых объятий. Несомненно, Абель предпочёл бы так и провести всю свою жизнь, никуда не вылезая, но отлить хотелось прямо сейчас. Почему-то по утрам этого хотелось всегда. Скотский мочевой пузырь постоянно норовил вмешаться в личную жизнь.

Голова была прекрасно пуста. Часы на стене по-прежнему показывали без пятнадцати три. За окнами стоял белый день, но при этом за стеклом совершенно ничего не было видно от слепящего света. За пределами одеяла оказалось значительно холодней от того, что кто-то не включил вчера отопление.

– Уже утро? – сонно спросил Фредерик.

– Во всяком случае, не ночь, – прогудел, как с перепоя, Абель.

Ко всему прочему ещё и захотелось пить. Организм по утрам такой требовательный, всего-то ему надо. Того и гляди, жрать захочет. С третьего раза Абель застегнул крепления протеза и с чувством выругался.

– М? – Фредерик подполз сзади и коварно оплёл руками поясницу, не желая выпускать такой ценный источник тепла.

– Сначала надо было надеть трусы, а потом протез, – пояснил такую простую, как дважды два, истину Абель.

– А в чём разница?

– Что бы воткнуть протез в трусы, придётся нагибаться.

– А ещё раньше, встать, дойти до шкафа и достать их с полки, – обрисовал не менее простую и пугающую перспективу Фредерик.

– Умеешь ты утешить.

– Стой, – снова вцепился Фредерик, когда Абель попытался встать. – Ты куда? Нам же не надо на работу и вообще… Давай, ещё полежим?

– Ну, давай. Как ты относишься к золотому дождю?

– Что? – не сразу сообразил Фредерик, а когда всё-таки дошёл по этой цепочке синонимов и идиоматических выражений, сам подтолкнул Абеля по направлению к уборной и вдогонку звонко шлёпнул по голой жопе. Потом прислушался к себе и побежал следом.

***

– Достань лопатку.

– Налей воды.

– Кажется, кипит.

– Отбери нож у Галчонка.

– А мне нравятся колбасные человечки.

– В каком шкафчике какао?

– Справа от тебя. Жёлтая банка.

– А в красной что?

– Гидрокарбонат натрия.

Фредерик помешивал молоко в кастрюльке и пытался понять, что изменилось после прошлой ночи, но никаких критических изменений не находил. Разве что поднывала определённая группа мышц, видимо состоявшая между собой в каком-то страшном заговоре против остальной части доктора Чилтона. В остальном же, ничего космически важного не случилось. Пришельцы по-прежнему не десантировались на Землю, та оставалась круглой и крутилась на своей оси без помощи черепах, слонов и прочего зверинца. Абель всё так же тупо шутил, Галчонок так же нарезал человечков из колбасы, а Буханчик вылизывал свои мохнатые бубенцы на пути между кухонным и обеденным столом так, что бы об него постоянно запинались. Разве что Абель норовил быстро чмокнуть в висок или в загривок так, чтобы Френсис не видел, но Фредерик и сам проделывал нечто подобное.

После завтрака Абель вспомнил, что совсем забыл про дойку и, схватив ведро и полотенце, выскочил на улицу. Потом тут же вернулся, какой-то подозрительно загадочный.

– Фредерик, ты должен это увидеть. Там на улице красота.

Разомлевшему после сытного завтрака, закутанному в плед с чашкой горячего шоколада в руках Фредерику уже и так было вполне красиво, но Абель заверил, что если он не выйдет прямо сейчас, то пропустит что-то действительно потрясающее.

– Да что там такое? Снова белый бычок? – недовольно бухтел Фредерик, как столетний дед, пока Абель тащил его вместе с пледом и кружкой на улицу.

– Вот! – торжественно обвёл рукой Абель.

Фредерик думавший, что быстренько глянет и вернётся обратно в дом, застыл на крыльце, продолжая трогательно сжимать в руках драгоценную кружку с горячим напитком. Сначала ему показалось, что он ослеп или умер. На абсолютно белом фоне чернели только доски ограды, редкие былинки, да лес вдалеке. Всё остальное было укрыто искрящимся на солнце пронзительно-белым снегом. Но ещё больше искрилась от радости, покрасневшая от морозца физиономия Абеля, который так же восхищённо пялился на снежные просторы.

– Смотри. Тебе нравится?

Фредерик смотрел на Абеля. И ему нравилось.

Ровно до того момента, как тот вероломно отпил из его кружки, клюнул в висок и всё-таки ушёл в коровник. Фредерик ещё немного постоял, любуясь пейзажем, как живая иллюстрация какой-нибудь ванильной открытки, пока в череде стволов ему не началось мерещиться какое-то движение. Как будто по окраине леса брели двое. Фредерик попытался рассмотреть незнакомцев, и хотя на зрение он не жаловался, опознать без бинокля не смог.

«Может, егеря? А почему тогда без лошадей?»

– Ты ещё здесь. Не замёрз?

Фредерик вздрогнул. Хотел рассказать Абелю про увиденное, но неопознанная парочка совсем скрылась из виду.

«Может, это был олень? А мне показалось, что люди? Хорошо, что я не охотник», – подумал Фредерик, а вслух сказал:

– У меня тут плед и твоя любовь. Конечно же, я замёрз.

– Тогда, пошли в дом.

– Ты сегодня быстро, – заметил Фредерик, снова заваливаясь в постель уже с чашкой чаю, чтобы запить сладость предыдущего напитка. Сегодня он решил баловать себя всеми доступными способами.

– Я пару кружек надоил, больше не даёт.

– Жадничает?

– Да я забыл, что она после случки. Теперь пока не отелится, молока можно вообще не ждать.

– Наконец-то.

– И ещё кое-что вспомнил. Вернее забыл. Забыл забрать щенка. Ещё два дня назад нужно было съездить. Питер меня убьёт, наверное. Не хочешь прокатиться со мной?

– Нет, с этим как-нибудь сам.

– Ты ленивая жопа, Фредерик.

– Тебе не стыдно после вчерашнего?

– Вот после того, как ты напомнил, сразу стало. Беру слова обратно. Ты трудолюбивая жопа.

– Спаси мир от своих шуток, сделай себе лоботомию.

– Все вы психиатры только об одном и думаете

***

Ближе к обеду Абель всё же уехал в Корнфилд, а Фредерик остался дома. Включил погромче радио, там как раз играла его любимая песня, и решил заняться ленивой уборкой. От обычной она отличалась только тем, что Фредерик ещё пританцовывал и что-то напевал. Галчонок в это время, сидя у камина по заданию Абеля читал вслух сельскохозяйственный справочник. Буханчик дремал в рандомной локации. В двери постучали.

– Кто там? – спросил Галчонок, потому что этот вопрос был его коронной фразой.

– Шериф Джонсон! Открывайте.

Сердце Фредерика ёкнуло и упало в носки. В голове пролетели всевозможные сценарии. Начиная от того, где на него просто надевали наручники и везли в штаб ФБР, заканчивая тем, где он в панике, бросался напролом через окно, истекая кровью, бежал в лес и умирал от разрыва сердца, когда ему вслед стали стрелять полицейские. Пока Фредерик всё это представлял, Галчонок уже оперативно схоронился на чердаке и закрылся изнутри на задвижку. Пронырливый маленький… И почему Фредерик первым не подумал об этом?

– Открывайте. Мы знаем, что вы дома. Мы вас слышим. И видим.

В окно и впрямь пытались что-то разглядеть через занавеску двое мужиков в шляпах. Почему-то всякая фигня упорно происходила именно тогда, когда Абель был в отъезде. Деваться некуда. Фредерик пошёл открывать.

– Ух, ну и погодка сегодня! – отряхиваясь от снега, бодро сообщил визитёр, в котором без труда угадывался шериф: крепкий мужик с фигурной седой бородкой и густыми бровями. В ухе белел слуховой аппарат с проводком. – Еле до вас добрались. Дороги замело! Машину пришлось оставить на индейской тропе…

– А я говорил, что движок не в порядке, – проворчал второй гость – коренной американец с завидной косой до пояса и маленьким чёрным пером торчащим из кокарды на форменной шляпе.

Обоим было под пятьдесят, оба очень внимательно разглядывали Фредерика, но почему-то сразу надевать наручники и зачитывать права не спешили.

– День добрый, хозяин! – наконец, поздоровался шериф.

– Добрый, – с сомнением ответил доктор Чилтон.

– Я шериф Эдди Джонсон, а это мой помощник – Сэм Крайчек.

Индеец снял шляпу и теперь держал перед собой, как на поминках, от чего Фредерику стало ещё более не по себе.

– А вы?

– А… а я Фрэнк.

– Приятно знакомиться с новыми лицами, – заулыбался шериф.

Его напарник продолжал изображать из себя монумент павшим индейцам, искоса поглядывая на кота. Вздыбив шерсть, Буханчик во все глаза таращился на незваных гостей и противно шипел.

– Может, чаю? – уже не зная, что думать, предложил Фредерик. Когда-то родная бабушка его учила, что нужно быть гостеприимным, даже с теми, кого не звал.

– Ну, чай будет не лишним, но мы с напарником предпочитаем кофе, вы же не против? – шериф с помощником прошли мимо Фредерика и вероломно принялись хозяйничать на кухне. – Не думаю, что разговор выйдет долгим, но мы с Сэмом целый день на ногах, так что просим прощения за вольность. Просто не хотим вас утруждать.

По дому полетел умопомрачительный запах кофе, о каком обычно вдохновенно вещают из рекламных роликов по тв, но Фредерика сей аромат не волновал. Он судорожно пытался придумать хоть какую-нибудь легенду своего непростого существования здесь, но в силу того, что не знал, что за вопросы ему будут задавать, ничего путного придумать не мог.

– Простите за любопытство, а что это у вас за разметка по всему полу? – спросил шериф, когда все уселись за стол.

Любимый стул Фредерика оказался занят индейцем, потому тот сел на краешек табурета, как будто это он был в гостях. Индеец тем временем достал из своей сумки картонный планшет с ручкой, какие-то бланки и принялся что-то строчить мелким почерком.

– Это так… украшения… – начал сочинять Фредерик, но кажется ответ не так уж и сильно интересовал шерифа, потому что он сразу же задал следующий вопрос.

– Вы живёте один здесь?

– Нет, – не подумав, ответил Фредерик.

– Кто с вами живёт?

– Я и… Ещё кот, вон.

Все посмотрели на Буханчика, и тот от такого пристального внимания снова по-гадючьи зашипел и вздыбил шерсть.

– Только кот? – снова уточнил шериф.

– Нет.

– А ещё кто?

– Ещё Абель.

– А Абель, он кто? Человек, пёс? Ещё один кот?

– Человек. Да, определённо, человек.

– А фамилия у него есть?

– Да, у него есть фамилия, – промямлил Фредерик.

– Ну, так скажите нам её. Почему нам приходится из вас всё вытягивать, как на допросе? Вы что-то от нас скрываете? – шериф весело подмигнул, что должно было выглядеть, как шутка, но Фредерику она не показалась смешной.

– Я ничего не скрываю. Гидеон, его фамилия. Абель Гидеон.

– Гидеон… – ещё больше прищурил глаза шериф, так что те вовсе превратились в две чёрточки и спрятались под густыми бровями. – Абель Гидеон. Знакомая фамилия. Сэм, случайно не так звали парнишку, который приходился племянником старику Теду?

– Да, это его дом, – индеец снова порылся в своей сумке и выудил мятый бланк, с пятном от кофейной чашки. – Тайянита как-то заезжал в участок. Говорил, что в Клаббер-хаус заехали жильцы. Мы ещё летом собирались сюда заехать с визитом, а добрались только в конце октября.

– Да-да. Точно. В тот же день ещё пришла ориентировка на беглого маньяка. Как там его?.. – шериф защёлкал пальцами, пытаясь припомнить. – Фамилия такая смешная…

Фредерик с ужасом понимал, что вот вчера он очень зря сбрил свою густую и так хорошо скрывающую его физиономию, бороду. Потому что вот именно сейчас индеец снова рылся среди бумаг в поисках оной ориентировки с его фотографией.

– Доктор Фредерик Чилтон!

При звуках собственного имени сердце беглого доктора пропустило удар. Помощник Крайчек передал своему шефу мятую чёрно-белую распечатку.

– На вас чем-то похож, – шериф примерил к Фредерику фотографию и критически прищурился, отдаляя и приближая. – По крайней мере, правый глаз. Факс-то у нас старенький, чудит, выдал нам эту абстракцию вместо фотографии. Мы, конечно, звонили в ведомство, чтобы нам повторно выслали ориентировку, но к тому времени проклятая машинка совсем сдохла. Так что приходится работать с тем, что имеем. Может быть, маньяк этот уже давно среди нас разгуливает, а мы и не знаем. Хотя, откуда у нас взяться маньяку? К нам и цирки-то редко заворачивают…

Фредерик изо всех сил пытался не показывать, насколько его радует поломка чужого имущества. По крайней мере, не улыбаться так явно.

– Кстати, а как ваша фамилия, Фрэнк? – напомнил индеец, чем очень помог Фредерику в борьбе с неуместными гримасами.

Загривок снова предательски вспотел, а во рту пересохло. Фредерик выпил остывшего чаю из своей кружки и откашлялся.

– Тоже, Гидеон.

– О, значит, вы приходитесь Абелю родственником? – обрадовался шериф.

Фредерик в панике пытался прикинуть, стоит ли ему называть себя братом, пользуясь первоначальной легендой, потому как егерям из заповедника они дали несколько другую информацию.

– В каком-то роде, да, – туманно ответил он.

– И в каком же? – не отступал въедливый шериф.

– Мы жена-аты, – неуверенно, а потому очень тихо проблеял Фредерик, вжимая голову в плечи.

– Что-что? – переспросил шериф. – Говорите громче, я же ничерта не слышу, – и постучал пальцем по белому наушнику.

– Мы в браке, – обречённо признался Фредерик, с чувством – будь что будет.

– Ух-ты! – удивился шериф. – В первый раз слышу. И где вас регистрировали?

– В Нью-Йорке, – не моргнув глазом, выдал Фредерик, потому что про Нью-Йорк помнил точно.

– А в церквях уже венчают? – шериф подложил кулак под голову, как будто слушал сказку.

– Не во всяких, – прикинул Фредерик, хотя понятия не имел.

– Надо же. Раньше за такое и убить могли, а теперь даже венчают. Вы с Абелем не венчались, случаем?

– Нет, не венчались, – на всякий случай не стал приукрашивать Фредерик, хотя очень хотелось.

– А что же так? Или вы не по любви, а по каким-нибудь экономическим соображениям?

– А это как? – попытался представить Фредерик.

– Личная выгода, – мрачно пояснил индеец. – Чтобы имущество после смерти одного из супругов было проще делить.

Фредерик невольно закашлялся, потому что даже в страшном сне не мечтал заполучить во владение стрёмный домишко в глухомани. При таком раскладе скорее выигрывал Абель. Ну, если бы Фредерик не был в розыске за убийство.

– Нет. Какая там выгода…

– А документы, подтверждающие ваш брак, имеются? – поинтересовался индеец. Он видимо ну очень любил всякие документы и прочие бумажки с формулярами и печатями, потому что весь обеденный стол уже был покрыт оными, как первым снегом, так что кружки и даже сахарница сиротливо ютились по краям столешницы.