сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)
Драко, как всегда, был охренительно прав. И эта правда резанула по груди, оставляя глубокий кровоточащий порез. Такой глубокий, что сквозь него можно было увидеть её чёрную душу. Слишком много противоречий. Слишком много парадоксов. Но как иначе? Ведь у такой, как она не может быть всё просто. Только не у неё.
Громкий стук в дверь. Рука с бокалом дёрнулась.
— Зачем ты пришёл?
Грубый вопрос с абсолютно неприкрытым восторгом. Где-то там, глубоко внутри, что-то приятно зашевелилось. Как бы эгоистично это не звучало, но она смела надеяться, что Драко не откажется от своих слов.
Он стоял в дверях, одетый в обычные джинсы, толстовку и куртку. На голове был беспорядок, а на лице была роспись всех возможных эмоций. Он был взволнован, немного растерян, но полон решимости.
— Могу войти?
Грейнджер медлила всего секунду, прежде чем отодвинуться и пропустить его внутрь. Шлейф сладковатого аромата потянулся за ним, заставляя Гермиону сделать глубокий вдох. Вкусно.
Малфой прошёлся по гостиной, осматривая всё вокруг, после развернулся к Гермионе и, набрав в лёгкие побольше воздуха, сказал:
— Надень что-то тёплое и удобное.
Гермиона подняла брови в немом вопросе. Не двинулась с места.
— Это Рождество мы проведём вместе, Грейнджер. И это, — он выставил указательный палец, прерывая её, когда Гермиона собиралась ему возразить, — не обсуждается.
Она стояла ещё несколько секунд, после скрестила руки на груди.
— Малфой, мы прекрасно провели время. Но это не значит, что я, — она показала на себя пальцем, — теперь буду всё своё время посвящать тебе, — теперь палец показывал на него.
Враньё. Самое наглое, лицемерное, мерзкое враньё.
Она выждала ещё несколько секунд, чтобы продолжить:
— У меня свои планы. Думаю, ты найдёшь, чем занять себя в этот вечер.
Не те слова срывались с языка, оставляя после себя невыносимую горечь. Не это она должна ему говорить. Мозг выдавал эти фразы, тогда как сердце в надрывном крике молило сказать совсем другое. Эти слова резали где-то в районе солнечного сплетения. Хотелось бросить всё и отправиться туда, куда он скажет. Просто потому, что хотелось.
Но. Всегда это блядское «но». Что будет потом? Для неё, как, в общем-то и для него, это огромный шаг. Желание узнать его зудело под кожей. Оно просилось, чтобы его почесали, уняли это противное чувство. И одновременно жглось, препятствуя любому прикосновению.
Он стоял перед ней, такой понятный и простой, но если взглянуть немного глубже, можно утонуть в бесконечности этих тайн. Кто он такой? Что за человек стоит перед ней сейчас и так откровенно говорит о своих желаниях, не боясь последствий?
Это тот человек, с которым вчера ты чувствовала себя в безопасности. Тот человек, тепло которого до сих пор гуляло по коже, а запах плотно укоренился в самом центре мозга.
Грейнджер вздохнула. А Малфой молчал. Он выжидал, давал ей возможность снова и снова обдумывать свои решения и, в конце концов приходить к неверному. Его лицо было абсолютно нечитаемым.
«Ты, зная, как поступить правильно, делаешь наоборот.»
К чёрту.
— Драко, я совсем тебя не знаю, — самое время об этом задуматься, Гермиона.
— Сегодня у тебя есть возможность это исправить.
— И ты будешь честен?
— Если бы я собирался лгать тебе, я бы не пришёл за тобой. Собирайся.
Решение принято. Оно было простым и от этого чертовски страшным.
Грейнджер спускается через семь минут. Такие же обычные джинсы, чёрная толстовка с капюшоном и изображением какой-то рок-группы, любимые ботинки на массивной подошве и дутая чёрная куртка.
— Куда мы отправимся?
Драко лишь хмыкнул и полез левой рукой в карман.
— Надеюсь, тебе понравится.
Комментарий к Глава 10
я решила внести в свою жизнь новых красок и создала тг-канал)))
https://t.me/nickolskaya_writer
если вдруг тебе интересна эстетика, спойлеры, музыка, просто пообщаться - вэлкам 🖤 я буду рада каждому
И заходите на кофеёк в https://t.me/RCFicbook ❤️ Работы на любой вкус и фандом!
========== Глава 11 ==========
Комментарий к Глава 11
Заходите ко мне в гости https://t.me/nickolskaya_writer 🖤
приятного аппетита :)
Порт-ключ перенёс их на небольшую поляну. Всё, что видела перед собой Гермиона — это лес. Сплошной забор из толстых хвойных стволов, уходящий далеко за пределы видимости. Грейнджер глубоко вдохнула. Аромат был поистине волшебным. Пахло морозом, свежим снегом, деревом, потухшим костром и спокойствием.
— Что ж, если ты хотел произвести впечатление, перенеся меня в лес, то тебе это практически удалось, потому что…
Договорить Гермионе не удалось. Пока слова слетали с её уст, она плавно поворачивалась к Малфою, который остался стоять у неё за спиной. И то, что она увидела, развернувшись, заставило холодный воздух застрять где-то между носоглоткой и трахеей. Это было потрясающе.
Они не перенеслись на какую-то поляну. Нет. Они перенеслись в первые ряды, где показывали захватывающий дух вид. Это было сказочно. Волшебно.
В тридцати метрах от них был крутой обрыв, а за ним величественно расположились огромные, чертовски громадные горы. Грейнджер никогда не доводилось видеть такое величие. Пусть у неё имелось представление об их размерах, но видеть это вживую было ещё более охренительно.
Она сглотнула. Драко же смотрел в самую даль, изучая острые пики и резкие склоны.
— Драко, это… потрясающе. Где мы?
— Италия, — он медленно развернулся к Гермионе и подошёл немного ближе. — Доломитовые Альпы.
Он остановился позади неё, вытягивая вперёд свою руку. Пальцем он указывал куда-то вперёд.
— Это пик Лагацуой.
Гермиона проследила за его пальцем. Самая высокая вершина была действительно величественной. Она возвышалась над остальным горным массивом на несколько сотен метров. Дыхание перехватило от красоты этой картины.
Об этом нельзя прочесть, об этом нельзя услышать. Это нужно чувствовать. Красоту и царственность природы можно только почувствовать. Чтобы мелкими мурашками по коже, застывшими слезами в глазах и восторженной самозабвенной улыбкой на губах. Это то, что нужно прожить.
Малфой стоял так близко, и оттого всё происходящее подкашивало Гермиону с двойной силой. Чистый восторг.
Резкий порыв ветра острыми иглами проник под расстёгнутую куртку, заставляя Гермиону поёжиться. Здесь холодно. Гораздо холоднее, чем казалось на первый взгляд. Кажется, это не осталось без внимания Драко. Он мягко взял её за руку и сказал:
— Пойдём.
Они снова развернулись к соснам. Несколько секунд ничего не происходило, но Грейнджер молчала. Она подозревала, что можно ожидать от такого человека, как Драко. И вот воздух замерцал, а следом появилось то, от чего на её лице невольно промелькнула лёгкая улыбка. Прямо там, на поляне, напротив самого потрясающего вида, появился небольшой деревянный дом с панорамными окнами.
— Думаю, в тепле будет гораздо приятнее наблюдать на этим.
Он махнул рукой в сторону Альп. Грейнджер улыбнулась сильнее. Он прав. Абсолютно прав.
***
Тёплый вкусный воздух обнимал за плечи, позволяя чувствовать себя расслабленным, насколько это вообще было возможно. Грейнджер осмотрелась.
Внутри дом был ещё прекраснее, чем выглядел снаружи. Огромный ковёр, вероятно, из чьей-то шерсти. Письменный стол с разбросанными перьями и пергаментами на нём. В стиле Малфоя. Слева — большой диван, накрытый вязаным пледом, а подле него стеклянный журнальный столик, на котором стояли бутылка огненного виски и два гранёных стакана. Гермиона хмыкнула.
С карнизов на окнах свисала полупрозрачная тюль, а сверху — обычные гирлянды, с которыми, она была по какой-то причине уверенной, Малфой не должен быть знаком. Но вот он снова ломает стереотипы.
А за окном то, что могло с лёгкостью заставить лёгкие сжаться. Ради такого вида Гермиона смогла бы сутками напролёт просто сидеть на полу и любоваться. Молчать, думать. Этот вид мог стоить каждой минуты её жизни.
Драко сзади кашлянул.
— Я подозревал, что именно это привлечёт твоё внимание, — краешек его губ еле заметно пополз вверх.
— Я не каждый день наблюдаю такую красоту. Здесь волшебно. По-настоящему волшебно.
Гермиона полностью развернулась к нему, ещё раз осматривая гостиную.
— Что ж, где наш рождественский ужин?
Драко махнул рукой на журнальный столик.
— Серьёзно? Огневиски?
— Сегодня я предпочитаю называть его жидкой храбростью, — с фирменной малфоевской ухмылкой.
Он пытался казаться беспечным. Пытался всё держать под контролем, позволить Гермионе чувствовать себя расслаблено и спокойно. Но в каждом его движении, в каждом грёбаном жесте она видела, как волнение и страх сочатся сквозь поры в коже. Как играют желваки и дёргается кадык, как бегают глаза и как сжимаются кулаки. Он мог бесконечно играть уверенного в себе человека, но Гермиона давно перестала быть обычным зрителем. Сейчас она стояла за кулисами, наблюдая представление из-за занавеса.
Она молча подошла к столику, откупорила бутылку и налила в стаканы немного янтарной жидкости.
— Будет лучше, если мы покончим с этим быстрее, Драко.
Одним глотком она осушила стакан, не сводя глаз с Малфоя, который проделывал сейчас то же самое. За первым стаканом пошёл второй, и третий, и четвёртый.
Когда виски уже не жёг глотку, а плавно стекал по пищеводу, даря приятную слабость, Гермиона вдруг решила, что у неё, так же, как и у него, есть секрет, который он не должен был знать, но который касался его непосредственно. Драко решался, она это видела. И даже успела пожалеть, что решилась на это. Что требует от него раскрыть нечто, что было зарыто глубоко в его душе. Пока беспорядочные мысли в его голове складывались в слова признания, Грейнджер уже была на низком старте, а острые слова вертелись на кончике языка.
— Прежде чем ты откроешься мне, я должна кое-что сказать, Драко. Кое в чём тебе признаться, — она сглотнула вязкую слюну с привкусом выпитого огневиски и выпалила на одном дыхании, — это я убила Беллатрису.
Он смотрел на неё, абсолютно не двигаясь. Они даже не присели на диван, предпочитая оставаться на ногах. Будто после сказанного кто-то из них собирался сразу сбежать. Быстро и боязливо. Драко даже не моргнул, услышав её признание. Грейнджер снова сглотнула, собираясь повторить сказанное. Хотя вряд ли бы ей это удалось. Для второго раза набраться смелости всегда сложнее. Молекулы воздуха вдруг прекратили своё движение, образуя между ними разрушительный вакуум. Драко пошевелился. Он наклонился к бутылке, небрежно хватая её за горлышко, и прислонил к губам, задумываясь лишь на секунду. После сделал большой глоток и хрипло произнёс:
— Люциуса и… Нарциссу, — ещё глоток, глаза в пол. — Я убил Люциуса и Нарциссу, — громче, и теперь глаза его смотрели точно на неё. На Гермиону, которая побледнела от услышанного. — Я убил своих родителей, Гермиона.
Вакуум уже не был разрушительным. Он был смертоносным. Он пророчил гибель. Одного из стоящих волшебников, что смотрели в глаза друг другу. Потерянные, полные боли, тоски и сожаления, в ошарашенные, полные ужаса и неверия.
***
март 1998 годаHello — Антитіла
Голосовые связки почти порваны. Вместо крика только хрип. Беспомощный хрип.
Бёдра все истерзаны в глубоких ранах, порезах. Таких, что виднелась бедренная кость. Драко мычит, но продолжает монотонные удары остриём в плоть, считая каждый, а новые вспышки боли проносятся бесполезным глухим эхом по всему телу. Они не несут нового всплеска адреналина. Тело слишком привыкло к этой агонии. Оно не чувствует надобности в спасении. Оно смирилось, как и сам Драко.
Щёки горят от беззвучно стекаемых солёных дорожек. Кровь, слёзы, слюна. Всё смешалось у него на лице, отчего пекла и зудела кожа.
А он продолжал.
Сто семьдесят три, сто семьдесят четыре, сто семьдесят пять…
Рука замахивается на каких-то пять сантиметров над телом, но клинок режет искусно. Лезвие слишком острое и вряд ли станет тупее. Беллатриса постаралась сохранить эту его особенность на века.
Сто семьдесят шесть, сто семьдесят семь…
Удары глубокие, как и было велено. Кровь хлыщет. Откуда у него столько крови? Взгляд медленно фокусируется на столике напротив. Весь набор нужных зелий, чтобы сохранять основные жизненные показатели в норме. Чтобы позволить пытке продлиться как можно дольше. Бадьян, кроветворное, бодроперцовое.
Сквозь пелену Драко выдавливает измученную усмешку. А с глаз катятся новые горячие капли. Простые вопросы «За что?» уже давно перестали возникать в больном сознании.
Сто семьдесят восемь, сто семьдесят девять, сто восемьдесят…
— Легилименс!
Удар заклятия в затылок. Есть ли силы сдерживать стену, которую учили держать, даже будучи в самом пекле? Картинки из жизни одна за одной проносятся перед глазами. Сменяются воспоминания, чувства, эмоции. Друг за другом напоминая о прошлой жизни. И это приносит самую страшную боль, ведь этого не вернуть. Уже нет.
Драко пытается дышать. Хватает ртом спёртый вонючий воздух, пытаясь держаться. Пытаясь выжить.
— Бездарность! Ты бездарность! Держи защиту! Легилименс!
Крик Люциуса заполняет пустое пространство малой гостиной его родного дома. Драко здесь родился, рос, учился, смеялся. А сейчас тщетно пытается урвать крохи отцовского снисхождения. Но этого не будет, ведь Люциус напуган похлеще самого Драко.
Но сознание не закрывается. У Драко на это попросту нет сил. Уже нет. Это хочется отпустить.
А Люциуса аж трусит от злости. От страха. От безысходности.
— Держи эту чёртову стену, сын!
Драко на мгновение дёргается. Это слово, которое его отец не произносил уже несколько лет, больно режет слух, разливаясь в лёгких вязкой смолой. В углу слышится новый всхлип, и Драко немедля поворачивает голову. Нарцисса тихо плачет, содрогаясь от приступа неконтролируемых горьких слёз. Эту картину она наблюдает впервые. Задыхается от страха и боли.
Волдеморт приказал Малфою старшему воспитывать из Драко нового преемника, в деталях рассказывая все методы, приемлемые для будущего Пожирателя Смерти. Хотя метка на руке Драко жглась уже как полтора года, он только сейчас понял, что она значила на самом деле. Блядское подчинение и бесконечный страх.
Условия были до безобразия простыми: либо Драко учится, умирая и воскрешаясь каждый день, либо Нарцисса принимает метку. Люциус даже не думал. Он в тот же момент схватил свой клинок, который был близнецом клинка Беллатрисы и вонзил его в бедро собственного сына.
Драко никогда не забудет этот безумный взгляд Волдеморта и взгляд своего отца, глаза которого утопали в смраде мерзкого страха. И он терпел только ради матери. Здесь они с отцом были похожи: никто из них не позволит причинить ей вред.
И он терпел. Это даже пытками назвать было сложно. Драко убивали каждый день, чтобы потом напоить зельями и продолжить. Хуже стало, когда Волдеморт приказал это делать самостоятельно. Но то, что произошло дальше, привело Лорда лишь в дикий восторг.
Драко поднял на него пустой взгляд и, не задумываясь, вонзил клинок в собственную ногу, не издав при этом ни звука. Он заносил руку вновь и вновь, не отводя от змееподобного ублюдка пустого взгляда. А его мать лишь плакала, совершенно не подозревая о происходящем, до сегодняшнего дня.
— Так нужно, Нарцисса! Он справится! — Люциус орал, надрывая глотку.
Конечно, справится. У него нет другого выхода.
Вдруг новый крик раздался прямо из-за стены. Девичий громкий крик. Драко метнул взгляд на Люциуса, который так же как и он, отвлёкся. А после — безумный гогот его тётки. Он проклинал её бесконечное количество раз. Её саму и её чёртов клинок, который был настолько острым, что мог запросто раскрошить его бедренную кость.
— Кто там? — хриплым шёпотом Драко решился задать вопрос отцу.
— Девчонка Грейнджер.
От осознания, кто сейчас за стеной, по телу прошло непонятное тревожное чувство. Даже будучи на волоске от смерти, Драко думал о том, что такой крик из соседней комнаты не сулил ничего хорошего. Наверняка она там уже долго, но Драко услышал её только сейчас.
Ей сейчас так же больно, как и ему. Ты не одна, Грейнджер.
— Что…что там происходит? — Драко еле выдавливал из себя звуки, которые едва ли были похожи на настоящие слова.
Люциус быстро развернулся к сыну, с мерзким выражением лица осматривая его покалеченное тело.
— Тебя не это сейчас должно волновать. У тебя последняя попытка до прибытия Тёмного Лорда. И ты, — он наклонился к Драко, близко так, облизывая его ушную раковину своим испуганным голосом, — обязан справится, иначе я тебе этого никогда не прощу.
Щелчок был глухим. Драко его почувствовал своими внутренностями. Все внутри стало каким-то мокрым и холодным. Драко перевёл свой взгляд на отца, всматриваясь в его серые глаза. Когда-то он так хотел быть похожим на него. Подражал ему, следовал за ним, доверял ему.
