Текст книги "Война закончилась, львёнок (СИ)"

Автор книги: Линадель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 56 страниц)

Он отшвырнул газету, давясь злостью, которая тут же взметнулась в его душе. Казалось, что он испачкался в чем-то грязном, отвратительном. Гарри не имел к этому никакого отношения, но чувствовал себя предателем. Ему и так было стыдно смотреть в глаза ребятам, с которыми они бок о бок служили вместе много месяцев. Они-то отлично знали всю правду о герое, про которого писал пророк. Эта ложь была настолько отвратительной, что Гарри снова затошнило.

– Луна, что это? – Растерянно повторял он. – Что это такое?

Вот к чему подводил Министр. Вот, почему никто не смел возразить ему по поводу назначения. Из него сделали героя, присвоив все заслуги, закрыв глаза на неправомерность и потери. Все перевернули. Он застонал, отбрасывая газету.

– А это, Гарри, – тяжело вздохнув сказала девушка, после того как прочла статью, – обоснование твоего назначения на должность начальника Отдела в таком юном возрасте, я так понимаю…

Она с сочувствием смотрела на него. Гарри изводил себя. Он страдал, не спал ночами. Луна не знала, чем ему помочь. Точнее, она понимала, что ему нужна Гермиона. Бывали моменты, в которых Луна оказывалась бессильна и как бы ее это не задевало, она была умной девушкой и понимала, что многолетняя связь с подругой имеет для него слишком большое значение.

– Но… Но это неправда… Снейпа назвали просто консультантом, – он с ужасом посмотрела на девушку, – консультантом, Луна… Он же… Если бы не он. Что происходит, черт возьми…

Луна не отвечала, снова читая статью. Она пролистала газету, выхватывая информацию.

– Большая игра Министра, – задумчиво протянула она себе под нос.

– Что?

– На протяжении последних недель Пророк выпускает статьи, где упоминаются новые назначения, увольнения, описывается реформа Отдела магического правопорядка, который теперь под твоим руководством. Вдруг он заручается поддержкой невыразимцев, которые всегда были далеки от политики. Происходит привлечение спонсоров для строительства отдельного мракоборческого центра, хотя заседание будет только через месяц. Произошло изменение состава Визенгамота. Публичная казнь, обещанная Министром для развлечения толпы. И это все за три недели. Такое не проводится моментально. Работа с этим шла много месяцев, Гарри, а сейчас, пока не улеглась шумиха с захватом Пожирателей, все это быстро продвигают, изменяя саму структуру власти. И ты в самом центре этого водоворота.

Он растерянно смотрел на Луну. Девушка сложила газету и ее пронзительные голубые глаза недовольно сверкнули.

– И как удобно, что ни Гермиона, ни Снейп не просыпаются, не правда ли? – тихо протянула она, – ведь они единственные, кто мог бы выступить в открытую конфронтацию с Кингсли Бруствером.

– Что ты хочешь сказать? – на лбу Гарри залегла хмурая морщинка.

Луна испытываще посмотрела на него, а потом улыбнулась, как ни в чем не бывало.

– Ничего такого, – сказала она и подошла к нему, чтобы обнять, зарываясь длинными пальцами в непослушные вихры на затылке. Луна притянула парня к себе, нежно целуя его губы. Отстранившись, она заглянула во встревоженные зеленые глаза и добавила немного нараспев: – Не ругайся с Министром, Гарри. Ты уже ничего не можешь изменить… подстраивайся и будь гибким, как слизеринский змей…

Но Гарри не был слизеринцем, и поэтому сейчас он громил свой кабинет, после разговора с Кингсли на повышенных тонах и порции очередных угроз.

Он ненавидел то, во что превратилась его работа и его жизнь.

***20 января 2004 г. Обед.

Луна смотрела как Джин нервно заламывает руки, поглядывая то на Джинни, уткнувшуюся в карту дочери, то на Гермиону. Как Луна и думала, родителям отказали в том, чтобы забрать дочь. Ссылались на что угодно, лишь бы оставить ее в Мунго. И, естественно, Грейнджеры занервничали, начав подозревать, что они снова чего-то не знают.

– Ты думаешь ей что-то угрожает здесь? – шепотом спросила Джин, беря дочь за руку и встревоженно глядя на Луну.

Девушка покачала головой.

– Нет, я не думаю, что ей именно угрожает что-то. Но пока она в больнице, думаю, она не проснется…

– Луна, ты думаешь ее кто-то специально держит в таком состоянии? – бросив осторожный взгляд на дверь, за которой стояли мракоборцы, тихо спросил Вендел, – но это же…

– Возмутительно? – подсказала Луна и пожала плечами. – Не знаю. Не думаю, что Министр…

– Стоп что? – вскочила Джин. – Министр магии замешан в этом? Господи, что происходит…

– Ты не можешь этого знать наверняка, – недовольно отрезала Джинни, открываясь от карточки и укоризненно глядя на подругу, – по ее схеме лечения, ей не дают ничего такого, что мешало бы ей проснуться…

– Вряд ли бы это было отражено в карте, – резонно заметил мистер Грейнджер, и Джинни, подумав, была вынуждена согласиться.

Она тяжело вздохнула. Ей тоже казалось странным, что Гермиона до сих пор не проснулась, учитывая, что под заклятия она не попала. Но винить Министра магии в этом, не обдумав все хорошо, было очень опасно. Она задавалась вопросом, мог ли кто-то по его приказу добавлять еще одно-два зелья к уже назначенным Гермионе, не отражая это в карте, и поняла, что, к сожалению, могли.

Целительница снова посмотрела на предписания: Гермионе полагалось принимать следующие зелья через полчаса. Ее целитель придет в палату через двадцать минут, чтобы проверить состояние пациентки и реакции. Джинни вздохнула, убрала карту и подошла к двери. Помедлила мгновение, а потом повернула замок и наложила заклятие на дверь. Обернулась и встретилась с пристальным взглядом трех пар глаз.

– Что? – недовольно спросила она, потом сердито посмотрела на Луну: – Если ты не права, то меня уволят просто так…

В дверь начали стучать уже через пятнадцать минут. Еще через час посыпались глухие угрозы, что дверь просто взорвут. Но Джинни покачала головой, успокаивая родителей.

– Не могут, потому что здесь вы, – пояснила она. Вендел с сомнением посмотрел на девушку, и она попыталась улыбнуться. – Чтобы против обычных людей использовать магию, нужен более весомый повод…

По крайней мере Джинни на это надеялась. Напряжение росло, и, когда за дверью послышался голос ее начальника, Уизли побледнела. Она уважала этого мудрого взрослого мужчину, и вот так открыто ему противостоять оказалось совсем не легко. С запершимися в палате пытались вести переговоры, угрожали и убеждали, но они молчали, гипнотизируя Гермиону.

Когда через два часа она пошевелилась, у Джинни словно камень с души упал. Она подскочила к ней, накладывая диагностические чары и проверяя состояние подруги. Облегчение волной затапливало ее. Все было хорошо. Джинни встретилась с взглядом Гермионы, который постепенно становился все более осознанным. И когда брови нахмурились, Джинни сразу выпалила:

– Он жив.

Гермиона закрыла глаза, выдыхая. Слезы хлынули из глаз. Джинни протянула ей салфетку, а Луна ласково улыбнулась.

– О ком вы? – осторожно спросила Джин, и Гермиона дернулась, только сейчас заметив за спиной Уизли остальных. Она дрожащей рукой вытерла слезы. Луна помогла ей устроиться полулежа и подала бокал воды. Сил у Гермионы почти не было.

Родители стояли, замерев в нескольких метрах от нее. Гермиона не ответила на вопрос матери. Посмотрев на Джинни, она спросила:

– Где он? – голос звучал хрипло, от долгого молчания.

– В соседней палате, – Джинни кивнула за стену, – не приходит в себя. Впрочем, и ты не приходила. У нас тут небольшая диверсия…

Как раз в этот момент в дверь затарабанили с новой силой. Гермиона нахмурившись посмотрела за спины.

– Ты все поймешь. Родители все объяснят. – Нараспев сказала Луна, забирая стакан с водой. Она выглядела совершенно спокойной. Потом посмотрела на Джинни. – Наверное, теперь стоит открыть дверь.

Джинни набрала побольше воздуха в грудь и рывком дернула ее за ручку на себя. В этот момент Луна навела палочку на родителей, магией пригвоздив их к себе, отчего те испуганно вскрикнули.

Палата погрузилась в хаос. Джинни тут же грубо прижали к стене два мракоборца, скрутив за спиной руки. Луну обезоружили, впрочем, она даже не пыталась сопротивляться, и через мгновение она оказалась в том же положении, что и ее подруга. Родителям приказали оставаться на месте.

– Что вы себе позволяете? – начала было Гермиона, но ее голос звучал так слабо, что в общей суматохе ее никто не услышал.

– Мисс Уизли, – целитель Сметвик гневно и осуждающе посмотрел на свою подопечную из-под очков, сокрушенно качая головой, – не ожидал от вас подобных сцен…

– Я тоже от вас не ожидала, – прищурившись, ответила Джинни немного сдавленно. Она смотрела на него так, словно он ее предал.

– Что вы имеете ввиду? – нахмурился целитель.

– Вы знаете, – негромко сказала Джинни, но больше добавить ничего не успела, потому что ее и Луну увели из палаты. Еще один мракоборец подозрительно покосился на родителей.

– Вы же видели, мы ничего не могли поделать, – настороженно глядя на него, напомнил отец и он, цокнув, кивнул Сметвику и вышел.

Воцарилась тишина. Гермиона пыталась понять, что только что произошло. Ее мозг еще плохо соображал, а мышцы не слышались вовсе.

– Н-нашей дочери нужен осмотр и покой, целитель, – голос мамы хоть и дрожал, но звучал решительно. Сметвик кивнул и вышел, как и мракоборец ранее. Почти сразу к Гермионе вошли ее врачи.

Родители стояли у дальней стены, наблюдая за их действиями. Никто не говорил. Только целитель Беккер улыбался Гермионе и ласково глади ее по голове, объясняя, что с ней произошло.

– Обещайте больше не попадать в больницу, Гермиона, – Адам с нежностью смотрел на свою пациентку, и Гермиона кивнула.

Она бросила взгляд на остальных целителей, которые что-то заполняли в ее карте и расставляли зелья на ее тумбочке. Осторожно поманила его к себе. Почему-то этот целитель вызывал у нее доверие.

– Что с Северусом Снейпом? – тихо спросила она.

Он склонился чуть ниже.

– Он ослаблен, – негромко ответил Адам, – вероятно, то же проклятие что и у мистера Лавгуда. Некоторые удалось нейтрализовать. Теперь все зависит от него.

– Я могу его увидеть? – с надеждой спросила она.

– Боюсь, что нет. Я бы хотел. Считаю, что ему нужно слышать голос кого-то близкого. Но он под стражей.

Гермиона кивнула, проглатывая ком в горле. Она ничего не понимала. Почему он под стражей, почему к нему не пускают, почему он не просыпается… Голова гудела, поэтому, когда целители ушли, Гермиона прикрыла глаза, расслабляясь. На родителей она не смотрела. Девушка вздрогнула, почувствовав прикосновение, но глаза не открыла, отвернув голову.

– Родная… – голос мамы звучал почти умоляюще и ее сердце сжималось, – прости нас, прошу…

Гермиона услышала, как придвигается стул, и рука отца легла на ее голову, ласково поглаживая волосы. Это было невыносимо. Она так хотела обнять их, почувствовать их тепло и защиту, но обида внутри горела, выжигая все чувства. Гермиона прерывисто вздохнула, чувствуя, как из-за их нежности глаза обожгло слезами.

– Малышка, я не представляю, что ты пережила, – голос отца звучал сдавленно, он делал паузы, справляясь с эмоциями, – прости… прости, что сделали только хуже…

– Я не могу… – мама не сдержала рыдания, – не могу больше видеть тебя на больничной койке… не могу каждый раз представлять, какой ужас ты пережила… не могу…

Она уткнулась в живот Гермионы, пряча лицо в одеяле, которым та была укрыта, и девушка чувствовала, как ее тело сотрясается рыданиями. Это было выше ее сил. Гермиона до сих пор оставалась доброй девушкой, не смотря на всю тьму, что порой прорывалась наружу, и не могла оставаться бесстрастной, акцентируясь на своих обидах, когда кому-то настолько плохо. Когда ее родным плохо.

– Мама, – она положила руку ей на плечо, в голосе слышались слезы, – мама… не плачь, я больше не буду…

Она приподнялась, заставляя Джин тоже встать и притянула ее к себе, заключая в объятия. Протянула руку и папе, и он, пересев на постель, обнял обеих женщин. Так они просидели довольно долгое время пока мама совсем не успокоилась. Когда дышать всем стало немного легче, Гермиона напоследок тяжело вздохнула, откидываясь на подушку.

– Все и правда закончилось, как и пишут в газетах? Больше никакого риска для жизни? – Спросил Вендел, пересаживаясь на свой стул, но руку дочери из пальцев не выпустил.

У Гермионы голова шла кругом. Она ничего не знала. Когда девушка, нахмурившись посмотрела на отца, он встал и принес ей газеты, которые были сложены на кушетке возле окна.

Вскоре родителей выпроводили, сообщив, что время посещения закончилось. Пообещав, что вернутся утром, они покинули палату, оставляя Гермиону одну, наедине с ошеломляющей информацией.

***20 января 2004 г. Поздний вечер.

Джинни дождалась, когда в ординаторской никого не будет, и только потом незаметной тенью скользнула внутрь. Осмотрела комнату тоскливым взглядом, а потом прошла к своему ящику. Дверца неприятно скрипнула, когда Уизли рывком открыла ее, и сразу же начала торопливо скидывать свои вещи в коробку. Она хотела побыстрее убраться отсюда, пока не встретила никого из коллег, способных своими вопросами заставить чувствовать себя еще более убого, чем есть на самом деле.

Нет, Джинни ни о чем не жалела. Позволь ей кто отмотать время вспять, она бы поступила точно также, снова выбрав Гермиону. Но все же она была обычной девушкой, и быть уволенной с позором, после выговора от человека, которого она бесконечно уважала, было больно.

Хорошо, что Гарри быстро вытащил их с Луной, а то бы еще был позор родителям, когда весть о том, что дочь Артура Уизли загремела в изолятор разлетелась по Министерству. Но они обошлись малой кровью, так сказать. Джинни снова не сдержала тяжелый вздох, а потом напряглась, когда услышала, что дверь за ее спиной открылась и кто-то вошел. Девушка не услышала шагов, поэтому пришлось обернуться. Ее начальник стоял у входа, задумчиво глядя на нее, слегка прищурившись. Он уже не был так зол, как в тот момент, когда отчитывал ее за глупую выходку и позор больницы, но у Джинни все равно все сжалось внутри.

– Уже ухожу, – отвернувшись, буркнула она, – только вещи соберу.

Уизли мысленно себя поругала, что не воспользовалась магией.

– Не стоит, мисс Уизли, делать вид, что вы не в курсе, – холодно начал целитель Сметвик, – я не люблю этих игр. И я всегда был о вас лучшего мнения…

Джинни непонимающе посмотрела на него.

– Что вы…

– Вы не уволены, – грубо оборвал ее вопрос целитель, – ваши влиятельные друзья, – это он почти выплюнул, – позаботились об этом. Признаться я удивлен, как много они готовы предложить за вас.

Повисло неприятное, напряженное молчание. Джинни боролась с комом в горле, который заставлял ее часто моргать, лишь бы не заплакать. Она безмерно восхищалась Сметвиком, и видеть такое отношение к себе было трудно.

– Но знайте, что это больше не пройдет со мной. Я уступил в этот раз лишь потому, что ситуация крайне неоднозначная, и по ней я еще проведу внутренне расследование. Я понял, что вы действовали из лучших побуждений, но когда дело касается мракоборцев и Министерства лучше сразу приходить ко мне, – жестко отчитывал ее начальник, а когда заметил вину промелькнувшую у нее на лице, покачал головой, – о, мисс Уизли, вы думали что я стою за этим?

Девушка опустила голову.

– Я никогда не шел и не буду идти на поводу у Министерства, – негромко сказал целитель, потом помолчав с минуту, продолжил: – Завтра жду вас на работе. Не опаздывайте.

Сметвик вышел, не взглянув на нее больше, а Джинни так и осталась стоять с рабочим халатом в руках. Она ничего не понимала. Какие влиятельные друзья? У нее нет таких. Гермиона ничего не могла сделать: она все еще в больнице. Если только Гарри.

Джинни запихнула коробку в свой ящик, закрыла его, и схватив куртку решительно направилась на выход. Завернув в ближайшую точку трансгресии, ведьма перенеслась на площадь Гриммо 12. Тут же громко постучав в дверь, Уизли, ежась от холода слушала, как начала орать миссис Блэк. Девушка выругалась. Всегда забывает про эту каргу.

Дверь открыла Луна. Она была в фартуке, лицо и руки измазаны в муке, волосы небрежно скручены в пучок. Лавгуд широко улыбнулась.

– Джинни? – Луна была удивлена, но отошла в сторону, пропуская подругу в тепло. – Я думала ты отдыхаешь дома после этого сумасшедшего дня. А Кикимер учит нас с Гарри делать круасаны. Пошли, как раз первая партия скоро будет готова.

Джинни шла за Луной.

– Гарри сейчас очень тяжело, – как бы между прочим заметила она, но в голосе явно слышалось предупреждение.

Джинни кивнула и прошла за подругой на кухню.

– У Хозяина руки словно деревянные, – поучая, бурчал Кикимер, – нужно закручивать тесто аккуратнее. Это же не пышки…

Гарри растерянно смотрел, как эльф отбирает у него комок теста. Теплый взгляд зеленых глаз уперся в Уизли, и он тут же нахмурился.

– Джинни? Что-то случилось?

Девушка вымученно улыбнулась, скидывая куртку и присаживаясь на стул. Было приятно видеть его таким уютным и домашним, хоть где-то глубоко внутри и кольнуло сожаление.

– Я пришла поблагодарить тебя, – неуверенно начала она.

– За что? – непонимающе посмотрел Гарри.

– За все, что ты сегодня для меня сделал, – ответила Джинни, кивнув Луне в знак благодарности за протянутую чашку чая.

– Да брось, – отмахнулся парень, смущенно улыбаясь, – я ведь почти ничего не сделал…

– Внес залог и сохранил мне работу. Это, по-твоему, ничего?

Гарри и Луна переглянулись. Как-то странно переглянулись, многозначительно. Джинни нахмурилась, глядя на смущенного парня и закатившую глаза подругу.

– Что такое? – спросила Джинни, начиная подозревать, что чего-то не знает.

– Просто… Как бы это сказать…

– Гарри хочет сказать, что залог за тебя внес Малфой, – посмотрев на Гарри, протянула Луна. И увидев, как тот возмущенно уставился на нее, засмеялась: – Что? Ты обещал не говорить ей, ты и не сказал. Только мне. А я ничего не обещала.

Луна с улыбкой посмотрела на Джинни, которая сидела словно громом пораженная.

– Малфой? – глупо переспросила она.

– Он был сегодня в Министерстве. Завершал кое-какие дела. Ты знала, что он уходит из Отдела?

Нет, Джинни не знала этого. Откуда ей было знать? Они не общаются. Но вносить за нее залог. Это было… Ошеломительно. Но значит ли это…

– На Сметвика надавил тоже он? – голос Джинни звучал глухо и надломлено.

Вот о каких влиятельных друзьях он говорил. О Малфое?

– Я не знаю, – сокрушенно признался Гарри.

– Но если рассуждать логически, то, скорее всего, он, – заметила Луна.

Джинни опустила чашку на стол. Рука невольно начала подрагивать. Девушка неуклюже поднялась из-за стола.

– Извините, я должна идти, – она схватила куртку, неловким движением надевая ее.

– Джинни, – окликнул ее Гарри, с сожалением глядя на подругу. Девушка вскинула растерянный взгляд. – Я могу тебе помочь?

Она покачала головой и, попрощавшись с друзьями, выскочила на улицу, прижимая руки к разгоряченным щекам. Малфой. Стоит только забыть о нем, как он снова врывается в ее мысли, в ее жизнь, вызывая в душе смятение.

От ошеломительного желания увидеть его сейчас, она едва устояла на ногах. Не успела подумать, взвесить все, как палочка оказалась в руках и девушка трансгрессировала.

В следующий момент она оказалась на ковре в его лондонской квартире, немного пошатнувшись после приземления. Вскинула голову, встречаясь с пристальным взглядом серых глаз. Оба стояли, замерев. Рассматривали друг друга.

В его руках был шейкер, с волос капала вода, он, видимо, только принял душ. Взгляд Джинни скользнул по голой груди, остановившись на полоске светлых волос внизу живота, прикрытых пижамными штанами.

Малфой пришел в себя первым. Он снова начал трясти шейкер, отпил, а затем губы привычно скривились в издевательской усмешке.

– Поттер что, всегда такое трепло? – спросил он, но девушка не ответила, продолжая скользить взглядом по его телу. Он щелкнул пальцами, привлекая внимание. – Эй, Уизли! Нравится?

Джинни сглотнула, встретившись взглядом с его холодными глазами. О чем она только думала, заявляясь вот так?

– Нет, – выпалила она, потом поспешила уточнить, заливаясь краской: – Нет, не всегда. Мне Луна сказала.

– Это не отменяет того, что Поттер трепло, – хмыкнув, сказал он и, оттолкнувшись от стола, подошел к ней, остановившись в шаге, – пришла поблагодарить?

Джинни вскинула подбородок и недовольно поджала губы. Она чувствовала жар его тела, потому что Драко стоял слишком близко, заставляя жадно вдыхать его запах. Малфой пах невероятно, дорого. Гелем для душа, хорошими духами, мужчиной и сейчас чем-то сладким, видимо, протеином, который пил. Ведьма поборола желание закрыть глаза и прильнуть к нему.

Нельзя.

Не твое.

– Нет, – выдохнула Джинни, собираясь с силами, сделала шаг назад, – пришла сказать, что не стоило. Деньги за залог я тебе верну. Ну, а со Сметвиком… Считай, что я у тебя в долгу.

Джинни крепче сжала палочку, собираясь трасгрессировать. Но он схватил ее за руку.

– Нет, Уизли, – прорычал он, дергая ее на себя, – так дело не пойдет. Никаких долгов. Я сделал это не для того…

– А для чего тогда? – вдруг выкрикнула Джинни.

Он взбешенно уставился на нее.

– Тебе не ясно? – Спросил он негромко, пока его зрачки лихорадочно бегали, всматриваясь в Джинни. – Я просто хотел помочь…

– Ты не имеешь на это никаких прав, – огрызнулась она, упираясь в его грудь ладошкой, чувствуя, как бешено под ней бьется сердце. Джинни задрожала.

– Я знаю, твою мать! Знаю…

Сильные руки сомкнулись вокруг нее, обнимая крепко. Дыхание шевелило волосы возле уха. Джинни забыла, как дышать, прижимаясь щекой к его груди. Позволила закрыть глаза и чувствовать, раз он все равно крепко держит ее.

– Драко….

– Я женюсь, Джинни, – тихо перебил ее Малфой, и девушка сильнее сжала зубы. Слышать это от него, напрямую, было хуже, чем она могла представить. – Не на тебе. – Легкие сперло. Джинни мысленно повторяла себе, что это просто уязвленное самолюбие, зажмуриваясь крепче.

– Знаю, – выдохнула девушка.

Драко усмехнулся и покачал головой.

– Грейнджер тоже трепло… Вы, гриффиндорцы, вообще знаете значение слова тайна?

У Джинни вырвался нервный смешок.

– Вообще, да…

Джинни сглотнула. Что это за наваждение? Зачем он ей такой? Почему так хочется, чтобы он попросил ее остаться? Почему слова о женитьбе совершенно чужого человека ранят?

Чужой… Джинни ухватилась за эту мысль. Не стоит показывать ему эмоции, она пожалеет об этом потом. Ведьма глубоко вздохнула, а потом отстранилась. Улыбнулась, но так вымученно, что Малфой ей не поверил.

– Это неважно. Спасибо за все, что сделал для меня. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, можешь обращаться…

– Да уж, как благородно, гриффиндор, – яд так и сочился из его слов. Малфой снова становился холодным. Джинни дернула головой, отворачиваясь. – Нет, постой…

Девушка снова посмотрела на него. Челюсти Малфоя были напряжены.

– Эта квартира… – он неопределенно махнул рукой. – Это мое убежище. Кроме меня здесь никого не бывает. Если тебе понадобиться спрятаться от мира, этот ковер всегда открыт для тебя. Просто знай это, Уизли.

Джинни потеряла дар речи. Как он мог предлагать ей это, собираясь жениться? Как он мог быть таким… Ее сердце тяжело стучало о грудную клетку, а в душе зарождалось что-то отвратительное. Что-то, заставившее ее сжаться в томительном предвкушении. Возмущаясь его предложением, она уже знала, что будет думать об этом. Лелеять эту возможность, эту лазейку для их новой встречи. И Джинни презирала себя за это. Отступив еще на шаг, больше не сказав не слова, она трансгрессировала.

***21 января 2004 г. Утро.

Гермиона не сомкнула глаз ночью. Мыслей было так много, что сон не шел. Газеты были зачитаны вдоль и поперек, и только сильнее запутывали ее.

После того, как утренний обход был завершен, она решительно встала и вышла из палаты. Тело все еще пронзала слабость, но Гермиона уже вполне уверенно стояла на ногах, а укрепляющие зелья творили чудеса.

Она сразу наткнулась на мракоборцев, мрачно глянувших на нее, стоило ей открыть дверь.

– Я никуда не ухожу, – пояснила она, медленно выходя в коридор.

Прошла к соседней двери, и стоило ей протянуть руку, как ее тут же грубо оттолкнул один из мракоборцев, охранявших палату Снейпа.

Гермиона яростно посмотрела на него.

– Я даже без палочки, впустите, – потребовала она.

Он покачал головой, отводя от нее взгляд и снова глядя перед собой. Гермиона поджала губы и снова потянулась к двери. В этот раз ее толкнули так, что она едва не упала, схватившись за подоконник.

– Лестер! – Рявкнул Кингсли, который стремительным шагом приближался к ним. – Еще раз так сделаешь – уволю.

Он мгновенно оказался рядом с Гермионой, обнимая ее за талию и придерживая. Девушка с ненавистью смотрела на Лестера, готовая броситься на него, но Кингсли уверенно увел ее из коридора и посадил на кровать.

Гермиона наблюдала, как Министр ставит стул напротив и садится, впиваясь в нее взглядом. Она была уже достаточно накручена за эту ночь, после всех этих новостей, но предпочла молча смотреть в ответ. Он улыбнулся.

– Неплохо выглядишь, – сказал Министр, но, когда Гермиона скептически на него посмотрела, рассмеялся, пояснив: – Для того, кто пережил апокалипсис.

– Что происходит, Кингсли? – перебила она его, не в силах вести светскую беседу.

Он вздохнул. Улыбка сошла с его губ.

– Мы победили… Нет, вы победили. Снова.

– Почему ты поступаешь так с Гарри? Он то свои заслуги выносит на публику, а тут ты присвоил ему все, что сделал Северус… И да, почему Снейп назван консультантом? Он ведь вел операцию с самого начала. Ты сам назначил его начальником отряда.

– Потому что Министерство больше не сотрудничает с Пожирателями и не превозносит их…

Гермиона едва не задохнулась от лицемерности этого заявления.

– Как удобно, что Министерство перестало сотрудничать с Пожирателями как раз после того, как один из них спас задницы целого маггловского города и десятков магов в придачу… – выплюнула Гермиона, не в силах совладать с эмоциями.

– Хватит, – жестко оборвал ее Кингсли. Он всплеснул руками. – Хоть ты, пожалуйста, перестань…

– Я не люблю ложь…

– Тебе придется полюбить ложь, – подавшись вперед, тихо сказал Бруствер, – полюбить и искусно использовать ее. Преподносить так, чтобы она была лучше правды. Снейпу не нужно признание, не нужны эти пустые лавры… Ты же его знаешь, Гермиона! – он сжал челюсти, отвернувшись.

Гермиона тяжело дыша, смотрела на него.

– Нам нужно было показать силу Министерства, – он посмотрел прямо ей в глаза, слишком пристально, слишком вольно, слишком… Гермиона отвела взгляд. – И Снейп сюда не вписывался. Он поймет.

Поймет…

Да, Снейп всегда все понимает. Его можно использовать как разменную монету… как пушечное мясо, которое сделает всю самую грязную работу за других и не потребует ничего взамен. Слезы ярости и обиды обожгли веки, но Гермиона глубоко вздохнула, понимая, что эту битву она проиграла, упустив момент. Она спала, пока ее любимого мужчину снова лишали достойной его славы и благодарности, обесценивая все усилия…

Гермиона крепче сжала кулачки, снова взглянув на Министра.

– Ладно, – выдохнула она и увидела, как облегчение волной прошлось по его лицу, – но почему меня не пускают к нему?

– Потому что идет расследование…

– Что? – вскинулась Гермиона, и она бы вскочила на ноги, не будь так ослаблена. – Какое, нахрен, расследование? – Зло процедила девушка.

Кингсли сверкнул глазами.

– Будет зависеть от тебя…

До Гермионы не сразу дошел смысл его слов. Это что… Шантаж? Манипулирование? Ведьма глупо открыла рот и закрыла.

Кинсгли поджал губы, сожаление промелькнуло в его глазах. Вздохнул.

– Уверен, ты все поймешь… Потом. – Сказал он и встал, отодвигая стул. – Гермиона, тебя хочет видеть премьер-министр магглов. Тебе хватит пары часов, чтобы собраться? Я введу тебя в курс дела, – он усмехнулся. – Дела, признаться, не очень. А потом ты проведешь с ним переговоры.

Пошел к черту!

Она была уверена, он прочитал это в ее глазах. Она уже открыла рот, чтобы озвучить свои мысли, но в голове всплыли его слова: «Будет зависеть от тебя…». Гермиона закрыла рот и кивнула. Кингсли еще пару мгновений постоял рядом с ней. Потом тяжело вздохнул и грустно усмехнулся, опустив голову.

– Возможно, не будь вы с Поттером такими упрямыми и благородными гриффиндорцами, до мозга костей, и правильными, до скрежета в зубах, вас не пришлось бы ломать таким образом… Тогда, и я не стал бы для тебя монстром…

И, прежде чем Гермиона успела ответить ему, он вышел из палаты. Ведьма задумчиво смотрела на закрывшуюся дверь. Она не поняла его слов. Да, Гермиона была зла на него до чертиков, но не считала Кингсли монстром.

О чем он?

Они неоднократно шантажировали друг друга… Поддевали. Она знала эту игру и ее правила. Да, сейчас, когда дело коснулось любимого мужчины, злость душила, но девушка была уверена, что со временем могла бы переиграть…

Как же она была самонадеянна.

Смысл слов Министра дошел до нее только когда пришел Гарри.

Он замер у двери встретившись с ней взглядом и так много отразилось в его зеленых глазах, что у Гермионы сперло дыхание. Любовь, тоска, сожаление, вина… много вины.

– Прости меня, – заключив ее в крепкие объятия, прошептал Гарри.

Гермиона нахмурилась. У нее слишком часто в последнее время просят прощение.

– За что, Гарри? – она ласково погладила его по голове.

– За все, – неоднозначно ответил друг срывающимся голосом.

Гермиона, начиная всерьез переживать, отстранила его и посадила рядом с собой.

– Что случилось? – потребовала она отчета, но потом строго добавила: – По порядку.

И он все ей рассказал. Не скрывая ничего, не умаляя своих ошибок, не пытаясь юлить или оправдываться. Но Гермиона его и не винила. Теперь она поняла, почему Министр назвал себя монстром. Для них он таковым и являлся. Гермиона была уверена, не смотря на свое отношение к ним, он бы исполнил угрозу. Слишком многое стояло на кону. Слишком много усилий было приложено для грядущих глобальных изменений.

Все встало на свои места.

Преподнеси Гарри информацию в нужном ему свете, и их жизни оказались бы разрушены. Не сказать, что они сами не приложили к этому руку, но все же. Бруствер угрожал отдать их под суд… Это было немыслимо.

– Нет. Кингсли…

– Не мог? – грустно подсказал Гарри. – Я до последнего думал, что он шутит. Что это какая-то двойная игра и он скоро скажет мне, что все под контролем… – он замолк, сокрушенно глядя на подругу. – Прости Гермиона, если бы я только знал…

– Ладно, – взяв себя в руки, сказала Гермиона, – все не так уж плохо, Гарри. Ты теперь начальник. Да, сейчас твое положение очень шаткое после того, как Кингсли все это провернул, но это ненадолго, – она положила руку на щеку Гарри, заставляя того поднять голову, – слышишь? Все изменится. Ты укрепишь свои позиции, выберешь нужных и верных людей, которые будут твоей поддержкой. К тому же изменения Отдела грядут только в лучшую сторону…