Текст книги "Война закончилась, львёнок (СИ)"

Автор книги: Линадель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 56 страниц)

– У меня был шанс выкрутится, чтобы не отправляться в Азкабан, – услышала Гермиона спокойный и вкрадчивый голос Снейпа, и выдохнула от облегчения. – Кто из вас не сделал бы так же?

– Я! – закричал какой-то мужчина с грубым и хриплым голосом. – Я никогда так не делал! Я всегда был готов отправиться в тюрьму за Темного Лорда.

– Так почему не отправился после финальной битвы? – с сарказмом спросил Снейп.

– Ах ты ублюдок…

– Родольфус… – примирительно произнес Селвин спокойным голосом, и Родольфус сразу же замолк. – Снейп прав. Каждый старался избегать Азкабана, как мог. Теперь, когда Темного Лорда нет, это не важно. Но как же это удалось тебе, Северус? Как ты избежал заключения?

– Благодаря моей роли двойного агента и старым показаниям Дамблдора…

– Ага, – снова заорал Лестрейндж, – а что же ты не говоришь про показания мальчишки?

– Потому что я до них еще не дошел, Родольфус, – голос Северуса был холоден как лед, – да, показания Поттера сыграли не последнюю роль…

– Да, Снейп, это все ладно звучит… Да только зачем ему это? – спросил кто-то третий подозрительно.

– Он узнал, что я был другом его матери, – презрительно выплюнул Северус, – и просто хотел получить от меня воспоминания о ней. Все банально, Эйвери.

– Ты действительно был другом матери Поттера? – удивленно спросил Селвин.

– Ага, таскался за ней до пятого курса, как хвост, – мерзко рассмеялся Эйвери.

– Что ж, – медленно произнес Селвин, – это многое объясняет…

– Это объясняет то, что ему нельзя верить… Змей изворотливый, – зло процедил Родольфус.

– Угомонись! – раздраженно бросил Селвин, потом снова обратился к зельевару: – Но закончил ты печально Северус. Каково это было: так несправедливо и напрасно отправиться на смерть?

– Я был рад послужить Темному Лорду и готов был умереть, – голос Снейпа звучал спокойно.

– Только вот ты не сдох, почему-то, – язвительно сказал Эйвери.

– Все мы рады были ему служить, – с придыханием сказал Селвин, проигнорировав выпад Пожирателя, – я был разбит, когда узнал о том, что он умер. Был уверен, что Темный Лорд вернется, как прежде. Каково же было узнать, что он не вернется! Никогда. И всему виной Гарри Поттер и его друзья. Какие-то никчемные дети… – он замолк, и Гермиона почувствовала воздействие магии: кто-то пытался привести ее в чувство, – просыпайся, маленькая грязнокровка…

Гермиона распахнула глаза как раз в тот момент, когда услышала тяжелые шаги по направлению к ней, и кто-то резко дернул ее вверх, ставя на колени. Девушка быстро обежала взглядом комнату, пытаясь сориентироваться.

Это действительно была огромная зала, когда-то великолепная, с огромными окнами и витражным стеклом в арочных окнах огромных размеров, высокими потолками с чудесной лепниной, которая спускалась по стенам причудливыми формами и узорами. Селвин сидел немного справа, в паре метрах от нее. Прислонившись к камину, с бокалом вина в руках, стоял Северус, бесстрастно глядя на Гермиону. Внешне он был в порядке. Тот, что поднял ее, был Эйвери, она знала его по сводкам. Так же она узнала Родольфуса Лестрейнджа, Треверса и Мунганда. Последний стоял в тени чуть поодаль от камина, почти за спиной Селвина, и его желтые глаза сверкали в темноте недобрым огнем, неотрывно следя за ней.

Гермиона вскинула голову, не собираясь показывать ни ужас, ни отчаяние.

– Ну, что, Гермиона Грейнджер, – протянул Селвин и, встав со стула, прошел к ней. Грубо дернув девушку за подбородок, он запрокинул ее голову, чтобы посмотреть в лицо, – теперь ты готова говорить?

– Не хватает дементоров по твою душу, – скривилась Гермиона, глядя в холодные карие глаза, – кажется мы договаривались на такой расклад, когда я пообещала тебе разговор.

Селвин откинув голову, хрипло рассмеялся, его поддержали остальные.

– Она безумная, – снисходительно произнес он, оглядывая лицо девушки, – кажется, я понимаю теперь, почему ты трахаешь ее, – он обернулся через плечо, чтобы взглянуть на Снейпа, – надеюсь, без привязанностей?

Северус пожал плечами, отпивая вино из бокала. Гермиона пыталась поймать его взгляд, но он не смотрел на нее. Селвин снова посмотрел на ведьму сверху вниз, сильнее сжимая ее щеки. Гермиона была уверена от его пальцев останутся следы. Ей не нравилось стоять перед ним на коленях, но Эйвери все еще держал ее за капюшон мантии не давая сдвинуться. Она бесстрашно встретила взгляд Селвина. Блестящий предвкушением, торжеством и удовольствием. Гермиона крепче сжала зубы.

– Интересно, твой друг знает, что ты у нас? – Селвин присел перед ней на корточки, оказываясь на одном уровне. – Как думаешь, Гарри Поттер придет за тобой, если я позову его?

– Ты сдохнешь, если он придет за мной, – выплюнула Гермиона и увидела, как весело засверкали его глаза. Приблизив к нему свое лицо, она медленно произнесла: – Прямо, как твой Хозяин…

Кто-то зашипел, как змея после ее слов, но Селвин на провокацию не поддался, а просто смотрел с легкой заинтересованностью, изучая.

– Признаюсь, мне будет любопытно взглянуть на его лицо, когда он увидит тебя, после всего, что я приготовил, – его пальцы грубо прошлись по ее щеке со шрамами. – Мунганд, очень красиво, – сказал он, обращаясь к оборотню через плечо, а потом снова посмотрел на нее, протянув руку и медленно стягивая с девушки шапку и шарф Северуса, – ты не плохо выглядишь для отброса.

– Предыдущая его грязнокровка тоже неплохо выглядела, – заржал Эйвери, глядя на Снейпа, – а вот закончила наоборот…

– Северус! – удивленно воскликнул Селвин. – Никогда бы не подумал, что у тебя такой специфичный вкус! И раньше грязнокровка? Серьезно?

Снейп усмехнулся.

– Никогда не мог устоять перед их талантами, – поведя бровью, ответил он.

– Предыдущая была не просто грязнокровка, – продолжал глумиться Эйвери, – это та самая Поттер.

– Очень интересно… Так значит, не просто дружба, – холодно посмеивался Селвин, расстегивая застежку мантии. Гермиона задрожала от страха и отвращения. Пожиратели вели себя непринужденно, будто ничего особенного не происходит. Селвин встал, возвышаясь над ней. – Подними ее на ноги, Эйвери.

Пожиратель рывком поставил девушку. Занемевшее тело отдало неприятным покалыванием. Гермиона выпрямилась и встретилась с карими глазами Селвина. Он стоял так близко, что она могла рассмотреть его радужки до мельчайших деталей. Девушка отметила, что черты его лица очень аристократичны: тонкие и четкие линии, длинный прямой нос, аккуратная бородка и яркие глаза, – он мог бы быть красивым, не будь таким отвратительно-отталкивающим из-за выражения на этом самом лице, светящимся безумным удовольствием. Гермиона посмотрела поверх его плеча, пытаясь поймать взгляд Снейпа, и, хоть он и смотрел прямо на нее, у Гермионы создавалось ощущение, что он ее не видит, словно смотрит сквозь. От этого ей становилось еще страшнее. Девушка смотрела на него и видела незнакомца. Страшного и холодного. Такого Снейпа она боялась больше, чем сумасшедшего перед ней.

Селвин обошел ее сзади, оттолкнув Эйвери, и притянул к себе, схватив за шею. Его вторая рука грубо ощупала ее тело.

– Она похожа на ту, предыдущую? – спросил он, глядя на Северуса.

Гермиона хотела закричать от отвращения. Ее тошнило от всей этой ситуации. Ведьма настойчиво сверлила Снейпа взглядом. Ей нужно было встретиться с темнотой его глаз, чтобы понять, что не одна. Гермиона очень хотела попросить его взглянуть на нее. Уголок его губы дернулся в презрительной усмешке.

– Нет, та была…

– Заткнись, Эйвери, я говорю не с тобой, – грубо оборвал его Селвин, холодным и беспрекословным тоном.

– Как и хотел сказать Эйвери, та была рыжей!

Девушка с трудом верила, что перед ней Северус Снейп. По его усмешке, безразличному взгляду, по тому, как лениво его глаза обводили фигуру Гермионы, и по тому, как пренебрежительно он говорил о Лили Поттер, – нельзя было сказать, что это Северус, которого она знала.

– А какая лучше, Снейп? – хрипло засмеялся Родольфус, высовывая язык при этом, как его покойная жена. – Хоть этой-то ты должен поделиться с нами.

– Мы всегда делимся, правда, же? – тихо сказал Селвин ей на ухо, и его рука скользнула к вырезу рубашки. Гермиона перехватила ее, останавливая, отчего мужчина перекрыл ей кислород, сильно сдавив шею. Она продолжала бороться, распаляя его сильнее. Ей удалось откинуть руки от груди и пару раз ударить Пожирателя, прежде чем вдруг почувствовала, что тело перестало ее слушаться. Она просто замерла. Хотя мозг кричал: “Дерись!” – она тяжело дышала, готовая бороться до конца, но не чувствовала тело. Паника отразилась в ее глазах, Гермиона захотела закричать, но и этого не смогла сделать.

– Ну что, так нравится? – Селвин обошел ее и встал лицом к лицу. В его руках была палочка. Вероятно, он что-то с ней сделал. Что-то страшное. Это был определенно не Империус, потому что Гермиона все осознавала. Какая-то неизвестная ей темная магия. И судя по тому, как веселились остальные, они понимали, что именно происходит. В отличие от нее. Руки Селвина скользнули по ее груди, и он рванул рубашку, распахивая ее в разные стороны, оставляя девушку в одном белье. Больше он к ней не прикасался, только торжествующе смотрел в глаза. Потом наклонился ближе и так, чтобы слышала только она, прошептал: – Ты будешь молить, чтобы тебя убили сегодня. И я не уверен, что буду милосерден, чтобы сделать это…

– Сними эту мерзкую магию, – вдруг потребовал Северус, скривившись.

Глаза Селвина сверкнули, и он обернулся к нему.

– Тебе жалко ее, Северус? – подозрение в голосе было таким очевидным, словно он специально разыграл эту сцену, чтобы подтвердить свои догадки.

– Нет, – бросил Снейп, – просто я не люблю, когда они настолько послушные. А подобная магия оставляет след. Пока девчонка мне не надоела, не применяй ее.

Селвин рассмеялся и перевел задумчивый взгляд на Гермиону.

– Знаешь, возможно в твоих словах есть смысл, но она будет сопротивляться…

– Разве не в этом прелесть? – глаза Северуса сверкнули, а на губах заиграла страшная улыбка. Гермиона сглотнула, убеждая себя, что это игра. Он играет. – Если ты боишься, что она тебя поранит… – Снейп недоговорил, медленно приблизившись к Гермионе. Одним пальцем поднял ее подбородок, бесстрастно глядя в глаза, и вкрадчиво произнес: – Будь хорошей девочкой и стой смирно.

Гермиона ощутила свободу в движениях, но слова Северуса заставили ее замереть, как лань в свете фар. В груди у ведьмы начинала биться истерика. Она смотрела на него, жадно ища в его взгляде какой-то намек, подсказку. Он мог бы сказать ей об этом, как легилимент. Но он презрительно усмехнулся, осмотрев ее лицо, и отвернулся. Нижняя губа девушки задрожала, и она с силой ее прикусила, запрещая себе плакать. Гермиона наткнулась на изучающий взгляд Селвина.

– Какая послушная, – усмехнулся он, пробегая глазами по ее лицу. Потом резко подался вперед, обхватив ее голову руками, и Гермиона почувствовала, как он ворвался в ее голову. Она была к этому готова, выставив щиты, как только очнулась. Гермиона ощущала его иначе, чем Северуса. Она помнила, как тот был груб в первое время, и Селвин тоже сейчас не церемонился, но Гермиона могла выдержать его проникновение. Голова раскалывалась, ведьма ощущала его злость, и почему-то ей захотелось злорадно рассмеяться, но она решила, что дразнить этого зверя дальше не стоит.

Он резко отпустил её, и девушка едва устояла на ногах. Гермиона опустила голову, собираясь с новыми силами. Селвин еще некоторое время стоял, рассматривая ее лицо, потом отвернулся, прошел к своему креслу и сел. Северус сел напротив и позволил налить себе еще вина.

В голове у девушки кровь шумела с такой силой, отдавая пульсацией в висках, что некоторое время она слышала только звон. Голова кружилась, но Гермиона упрямо смотрела прямо перед собой, стараясь не покачнуться. Она больше не пыталась перехватить взгляд Северуса. В этой пустоте для нее ничего нет.

– …поэтому мне было странно осознавать, что ты до сих пор не с нами, – говорил Селвин, буравя Северуса взглядом.

– Ты мог прийти ко мне и нормально рассказать обо всем, – скривился Северус и посмотрел на огонь, – ты же устроил представление с грязнокровкой в главной роли… Я не люблю игр.

– Про тебя ходили неоднозначные слухи, – медленно произнес Селвин, потирая аккуратную бородку, – я не мог рисковать и приходить сам.

– Я был удивлен выбором образа, – в этой фразе слышался вопрос, и Селвин рассмеялся.

– Самая знаменитая и влиятельная грязнокровка волшебного мира, что здесь удивительного? Всеми любимая подружка великого Гарри Поттера, – он скривился в отвращении, когда снова посмотрел на девушку. – Не позволительно подобным отбросам занимать в волшебном мире такие позиции. Та репортерша, – Селвин обернулся к стоящему поодаль Пожирателю, – Треверс, как ее…

– Рита Скитер, – подсказал Треверс, слегка склонив голову.

– Да, Скитер, помогла нам немного сбить спесь с этой мрази, но само ее существование… А потом птичка напела нам, что ты носишь эту грязнокровку на руках. И вот…

– Откуда у тебя было мое ДНК? – спокойно спросила Гермиона, стараясь не выдать дрожание голоса. Она всегда хотела узнать, кто ее предал. И может быть она не переживет эту ночь, но хоть узнает, как они это провернули.

– Твое – что? – непонимающе посмотрел на нее Селвин, не поняв ее вопрос и даже ничего не сказав по поводу вмешательства в разговор.

– Маггловские словечки, – сплюнул рядом с ней Эйвери, – что еще можно ожидать от грязнокровки?

– Частица меня, которая добавляется в зелье… – спокойно пояснила Гермиона, проигнорировав Эйвери. – Откуда?

Селвин облизал губы и злорадно усмехнулся.

– С такими друзьями, как у тебя, и врагов не надо, – туманно ответил он, и Гермиона едва не закричала, что он лжет. Это не мог быть кто-то из ее друзей. Никто бы не стал помогать Пожирателям смерти. Она стояла, прокручивая эту информацию и растерянно моргая, пока Селвин продолжил что-то спрашивать у Северуса.

– …я решил, что это безопасней для меня. Откажись я тогда – то гнил бы в Азкабане. Никто не позволил бы мне расхаживать на свободе, когда есть риск, что я примкну к своим бывшим соратникам, – зельевар сделал паузу, отпивая вино и сверкнул глазами, – и вот, я в отряде по поимке Пожирателей смерти. Министерство думает, что я под контролем, окруженный мракоборцами, и они мне верят.

– А я вот не очень, – рявкнул Родольфус, сверля взглядом Снейпа, – говорю тебе, надо убить его прямо сейчас и шлюху его тоже. Нельзя верить этому…

Селвин поднял руку и Лестрейндж, сцепив зубы, замолк. Гермиона отметила это. Несмотря на то, что Селвин вел себя со своими приспешниками вполне нормально, они или боялись, или уважали его, слушаясь беспрекословно. Гермиона вздрогнула, когда двери в зал с гулким эхом открылись и вошел мужчина, очень похожий на Родольфуса. Девушка поняла, что это Рабастан. Он прошел к Селвину и, наклонившись к его уху, что-то сказал. Тот кивнул и махнул рукой, показывая, что он может сесть, если хочет.

Повисло молчание. Селвин сидел, задумчиво глядя на Северуса и потягивая вино. Он о чем-то размышлял, поглаживая свою бородку, остальные не смели ничего спрашивать. Осушив бокал, он отставил его.

– Где Алекто? – огляделся Селвин, но не увидел ее и бросил Треверсу: – Пусть принесет еще вина.

Треверс кивнул и вышел через боковую дверь. Селвин рассматривал ее, остальные тоже кидали заинтересованные взгляды. Гермиона начала подрагивать от холода. Огромное помещение плохо отапливалось, и девушка чувствовала холодные сквозняки, касающиеся голой кожи. Мунганд, который все это время не отрывал от нее хищного взгляда, медленно подошел к Селвину и преклонил колено.

– Ты обещал, – сказал он, подняв волчьи глаза на главного.

Селвин положил руку ему на голову, словно собаке, и, вздохнув, кивнул.

– Только никакой физической силы, – небрежно бросил он, – пока что.

Леденящий душу страх охватил Гермиону, когда оборотень повернулся к ней и достал палочку. Ей было стыдно признаться, но сейчас она из последних сил заставляла себя стоять ровно. Все внутри вопило бежать и прятаться.

– Северус, надеюсь, ты…

Это последнее, что слышала Гермиона, прежде чем адская боль сбила ее с ног. Ведьма не почувствовала боли от падения на холодный пол, потому что совсем другая пронзила все ее тело. Она выгнулась, сжимая зубы, ломая ногти о каменный пол, по которому шкрябали ее пальцы в надежде зацепиться за что-то, что уменьшило бы эту пытку. Это была сумасшедшая агония, пронзающая каждую клеточку тела. Гермиона не могла даже вздохнуть нормально.

Сквозь туман боли она слышала, как Пожиратели смеются. Отвратительный смех полный торжества и извращенного удовлетворения.

Вдруг все прекратилось и тело, которое было напряжено до предела, расслабилось.

– Мунганд, не сильно ты видимо хочешь отомстить, раз она даже не визжит, – язвительно выдал Родольфус, – тебя научить, как надо?

– Отвали, Лестрейндж, – зарычал Мунганд, подходя к Гермионе и пихая ее носком сапога, – я только начал.

Гермиона чувствовала, что по виску стекает кровь. Она не слабо приложилась об пол, раз разбила голову. Девушка повернула голову к окнам, чтобы не встречаться взглядом с Мунгандом. Метель усилилась, отстраненно заметила она, наблюдаяя, как снег бьется об окна.

– Круцио.

Это ненастоящее. Ненастоящее. Агония снова пронзила все ее тело, будто в насмешку ее мыслям, и боли не было конца. Гермиона сжала зубы так сильно, что, казалось, они скоро раскрошатся. Боль заставляла извиваться, биться, царапаться.

Снова передышка. Гермиона лежала тяжело дыша. Она была в таком тумане, что даже не могла разобраться сути их разговора. Пожиратели о чем-то спорили. Лестрейндж опять подначивал оборотня. Девушка лежала замерев, не в силах пошевелиться. Молясь, чтобы это был конец. Но она знала, что до конца еще далеко.

– Давай я покажу тебе, – с чувством собственного превосходства сказал Лестрейндж. Послышалась какая-то возня, потом он раздраженно вскинулся, – не хочешь услышать ее голосок? Серьезно?

– Мунганд, – раздался голос Селвина, без привычного холода, он был обычным – человеческим, – отойди, дай Родольфусу поработать. Я отдам ее тебе в конце, обещаю. Давай, Лестрейндж, заставь ее умолять…

Лестрейндж был одним из тех, кто пытал родителей Невилла, – прокручивала в своей голове Гермиона отрешенно. Пусть оборотень убьет ее. Пусть Мунганд прямо сейчас схватит и разорвет ей горло. Лучше смерть, чем безумие. Она не хотела, чтобы ее видели такой, как Алису Долгопупс.

Но его никто не остановил, и после «круцио», брошенного с таким удовольствием, Гермиона выгнулась в агонии. То, что она чувствовала предыдущие разы, когда ее пытал Мунганд, не шло ни в какое сравнение.

Я не буду умолять…

Слова вокруг отдавались какими-то непонятными бессмысленными звуками. Голова раскалывалась, обещая взорваться. Во рту появился металлический привкус крови, от которого затошнило. Гермиона прокусила язык или щеку, но была не в силах понять что именно, потому что боль смешалась в единое месиво и было невозможно определить, где болит сильнее. Болело все.

Я не буду умолять…

А Лестрейндж все кидал круциатус, с каждым разом проговаривая заклятие все раздраженнее и яростнее. Гермиона потерялась в этой боли, перестав понимать что-либо, и в один момент, не выдержав, закричала. Сквозь туман боли ей казалось, что она услышала восторженное ликование, но возможно это были галлюцинации.

Ведьма не знала сколько длилась пытка, повторяясь снова и снова, но, когда все закончилось, Гермиона уже не понимала, кто она и что с ней. Она не чувствовала горло – от криков оно саднило и, казалось, она больше не сможет разговаривать. Перед глазами проплывали какие-то образы и лица, но она ничего не понимала. Ведьма слышала смех и улюлюканье, но не могла разобрать ни слова, как будто вдруг все начали говорить на непонятном языке. Ее тело не слушалось, не позволяя даже пошевелить пальцем. Руки судорожно вздрагивали через определенный интервал времени. Боль была повсюду, и голова обещала взорваться от болезненной пульсации. Спустя некоторое время боль, казалось, пошла на спад, но все же не прекратилась. И хоть заклятие больше никто не произносил, тело продолжало гореть.

Кто-то склонился над ней, схватив двумя пальцами за подбородок и повернув лицо к себе. Гермиона не могла видеть сквозь пелену, застилающую глаза.

– На сегодня достаточно, – глубокий бархатный голос, такой чужой в этот момент, раздался рядом.

– Но мы так и не услышали, как она просит…

– Я хочу еще…

Послышались другие возмущенные крики. Потом театральный вздох, и заговорил Селвин:

– Друзья, друзья, я все понимаю, но основная программа припасена на завтра, не забывайте, – Селвин рассмеялся, потом направил палочку на Гермиону, и она почувствовала воздействие темной магии, ее тело снова перестало принадлежать ей. И она почувствовала облегчение от этого, потому что каждая ее клеточка словно успокоилась, боль уменьшилась, и Гермиона смогла уже более осознанно взглянуть на Селвина, перед которым вновь стояла на коленях. Он сидел в своем кресле, широко расставив ноги, и мерзко ей улыбался. – Вот теперь ты на своем месте, грязнокровка. Ты стоишь на коленях перед чистокровным волшебником, Гермиона Грейнджер, и не значишь абсолютно ничего. Вот где твое место, а не в Министерстве. И скоро так будет со всеми вами…

Селвин ударил ее наотмашь по лицу, и Гермиона увидела, как кровь брызнула из ее рта, но боли почти не почувствовала. Она осталась стоять смирно, все еще глядя на него. Селвин наклонился, провел пальцами по ее губам и скользнул в рот, заставляя запрокинуть голову. Потом вытащил пальцы и осмотрел их.

– Смотрите, а кровь такая же, – глаза Селвина потемнели, когда он вытер пальцы о ее грудь, а потом схватил за волосы, склонившись над ней, и тихо прошептал на ухо: – Не думай, что это конец. Завтра я займусь тобой лично…

Он отшвырнул ее от себя, снова откинувшись в кресло, и громко сказал:

– Алекто, приведи грязнокровку в порядок. Эйвери, потом запри ее в подземельях, пока мы не закончим. А то, сильно уж она отвлекает всех…

Как только чары Селвина спали, каждую клеточку тела Гермионы снова пронзила боль, и девушка рухнула на пол, едва сдерживаясь, чтобы не застонать. Кто-то склонился над ней, заставляя открыть рот, и несколько капель зелья упали на язык. Гермиона проглотила, почувствовав, как сладкое онемение охватило ее тело. Ее рубашка снова оказалась застегнута, еще парочка дополнительных зелий, и девушка смогла встать. Голова прояснилась, и она обвела взглядом Селвина и Снейпа. Они о чем-то беседовали, не замечая возни рядом с собой.

Эйвери шагнул к ней, хватая за руку повыше локтя, и повел к огромным дверям.

– Эйвери, – окликнул Селвин, и они остановились, – без рук.

Тело слушалось плохо от перенапряжения, поэтому несколько раз она споткнулась, слыша проклятия Пожирателя в спину.

Гермиона бросила последний взгляд на Северуса, прежде чем ее вывели через огромные парадные двери в какой-то темный коридор. Снейп что-то говорил Селвину, с легкой улыбкой на лице. Он даже не взглянул в ее сторону. Гермиона сглотнула ком в горле.

Вскоре они спустились вниз, и ее повели по очередному темному коридору. Впереди можно было увидеть дверь, неярко освещенную факелом. Гермиона споткнулась и едва не упала, тут же услышав за спиной:

– Иди ровно, – Эйвери сильнее толкнул ее в спину.

Когда они были почти возле двери, он схватил Гермиону за шею и приставил палочку к ее пояснице, прорычав:

– Двинешься – убью.

После этого Пожиратель впечатал девушку в стену, и она почувствовала щекой влажную поверхность. Но она едва не задохнулась от отвращения, когда Эйвери прижал ее своим телом, жадно начав шарить по ней руками и шумно дыша в ухо. Его руки больно сжали ее грудь, пока он бедрами вжимал ее в стену, и она могла почувствовать, как его уже вполне возбужденный член вжимается ей в поясницу.

Нет, нет только не это.

Гермиона всхлипнула и зажмурилась, пытаясь дышать через нос, и не поддаваться панике. Эйвери развернул ее и локтем прижал горло, заставив стоять смирно, а у ведьмы совершенно не было сил, чтобы сделать хоть что-то.

– Вот так и стой…

Он содрал с нее рубашку и потянулся к штанам, когда Гермиона перехватила его руки и вяло попыталась оттолкнуть его. Это его позабавило, он схватил ее руки в свою ладонь, подняв их вверх, прижимая ее хрупкое тело своим. Пожиратель был гораздо сильнее. Он смеялся, глядя на ее слабые попытки освободиться.

– А знаешь, Снейп был прав, в этом вся прелесть…

Эйвери тяжело дышал ей в ухо. Гермиона вскрикнула, когда его вторая рука залезла ей в штаны, и почувствовала, что его пальцы входят в нее. Девушка выгнулась, стараясь избежать этого прикосновения, но он похоже воспринял это жест иначе, рассмеявшись. Распаляясь все сильнее, мужчина вытащил руку и начал справляться со своей ширинкой. Гермиона в отчаянии хотела закричать, но воспаленное горло не позволяло это сделать. Она открывала рот, но кроме хрипов, всхлипов и каких-то нечленораздельных звуков произнести не могла.

Сделай же что-нибудь.

Гермиона воспользовалась его возней и, собрав в кулак последние силы, вырвала руки, схватила его за плечи, и резко ударила головой в лицо. Услышала, как хрустнул его нос. Удар в горло, разворот, локтем в солнечное сплетение, и бежать. Эйвери вопил. Проклинал ее и стонал от боли, но начал двигаться за ней, и она уже слышала его грузные шаги сзади.

– Стоять, тварь, – он тяжело ступал за ней, и она почти добежала до двери, когда он заорал: – Инканцеро.

Моментально ее опоясали толстые веревки по всему телу, и ведьма на бегу упала. Она снова почувствовала яркий привкус крови во рту, когда ударилась лицом о каменный пол. Пока она лежала оглушенная от боли, над ней уже навис Пожиратель и со злостью пнул ее несколько раз в бок. Гермиона могла поклясться, что слышала, как треснули ребра. Она закашлялась и простонала, сворачиваясь в клубочек. Она не могла его ни простить, ни умолять: связки не слушались. Даже просто закричать не могла.

– Я сказал тебе, чтобы ты не рыпалась? Сказал? – орал он, и Гермиона почувствовала, как он грубо схватил ее за волосы, но потом резко замер.

Они оба услышали приближающиеся шаги, и как кто-то остановился в паре метров.

– Что ты творишь? Он сказал не трогать ее или ты, идиот, плохо слышишь? – это был женский голос.

– Я и не хотел ее трогать, – Эйвери сплюнул рядом с ней, тяжело дыша, – от того, что я бы присунул ей разок, ничего бы не изменилось…

– Тебе жить надоело, кретин? – спросила женщина, снизив тон, – ее уже отдали на сегодня… Как бы ты объяснял ему, что не смог удержать свой член в штанах? Тебе что, не хватает магглов? – она вздохнула. – Я тебя прикрывать не стану, Эйвери.

Схватив Гермиону, женщина резко поставила ее на ноги. Это была Алекто. Пожирательница избавила ее от веревок и прислонила девушку к стене.

– Он и так тебе не доверяет. Послал меня проверить… Понимаешь, что это значит?

– Пошла ты, сука, – рявкнул Эйвери, и, держась за сломанный нос, тяжело пошагал на выход, откуда они пришли.

– Двигайся, – грубо бросила женщина, Гермиона оттолкнулась и, пошатываясь, пошла вперед под прицелом палочки. Когда они дошли до дверей, Алекто приложила левую руку к печати, и та открылась. Гермиона догадалась, что проход открывается только при наличии метки. Это плохо. Ее ввели в огромное сырое и темное помещение, с толстыми колоннами, поддерживающими дом, в которые были вварены решетки. В одну из них Алекто толкнула Гермиону, заперев ее и наложив заклинание на решетку, Пожирательница развернулась и ушла, оставив ее в этой темноте одну. Привалившись к сырой стене, Гермиона закрыла глаза и отключилась. А зачарованный галеон так и продолжал жечь ей запястье, впрочем, как и весь вечер до этого.

***

Гарри сидел в столовой Штаба, подперев руками голову и гипнотизировал зачарованную монету, что лежала перед ним на столе. Снова и снова он проводил по ней пальцем, отправляя сообщение, но в ответ не получал ничего. Он знал, что пора остановиться, но не мог этого сделать.

Три часа ночи. С тех пор как пропали Снейп и Гермиона прошло часов девять. Он обнаружил следы борьбы в месте их дежурства. Облегчение прошлось волной по телу, когда он понял, что их взяли живыми. Обоих.

Это хорошо. Значит у них есть время. Хотя, смотря, как часы отмеряют минуты, Гарри чувствовал, что невидимая рука все сжимает и сжимает его сердце, заставляя паниковать. Если бы не окклюменция, он давно был уже напился, чтобы не сойти с ума от страха за нее.

Гарри отлично понимал, что Гермиона им не нужна. Пожиратели могут использовать ее как способ воздействия на Снейпа или просто убьют, когда закончат развлекаться. Внутренности скручивало, когда он вспоминал все те отчеты, что прочел, о пытках магглорожденных и способах развлечений с ними. Этим заключенные Пожиратели всегда делились в красках.

Они расстались так глупо поругавшись. После того, как Гарри посмотрел воспоминания Гермионы, пробравшись в Отдел тайн, где был Омут памяти, он захотел извиниться. Но решил, что потратил и так много рабочего времени на личные дела, и оставил это до вечера. А потом все произошло в одно мгновение.

Оливия и Сэм пострадали сильнее всех на данный момент. Они находились в Мунго, живые, но состояние пока оценивалось, как нестабильное. Том прикрыл Невилла, и Гарри тоже отправил его в Мунго, не желая слушать возражения и заверения, что все в порядке. Невилла он тоже заставил остаться в больнице под присмотром целителей до завтрашнего утра.

Гарри сорвался на Луну, приказав той сидеть в комнате и не высовываться, послал к черту Рона, который сказал, чтобы Гарри не переживал, и утверждал, что Снейп выкрутится, потому что он змей. И только Малфой, на удивление, его не бесил, не предлагая глупых утешений или заверений, что Снейп таки вытащит их обоих.

Поставив в известность Алдриджа, Гарри потребовал подготовить для него десять мракоборцев, потому что он найдет то место, куда увезли пленников, а ребята из его отряда почти все оказались не в форме. Малфой уже работал над поиском логова Пожирателей. Обсудив с напарником все варианты, они пришли к выводу, что прибегнут к магии крови, чтобы найти их. У Гарри даже мысли не возникло воспротивиться. Сейчас Малфой должен добывать у своего отца кровь Снейпа. Почему-то Драко был уверен, что она имеется у Люциуса. А Гарри не задавал лишних вопросов. Не сегодня.

– Мне сказали, что ты был ранен, но не позволил оказать себе первую помощь, – раздался голос Джинни, пока та шла из гостиной к нему в столовую. Гарри удивленно моргнул, не понимая, как она тут оказалась и та, усмехнувшись, пояснила: – Луна прислала мне патронус и встретила недалеко отсюда. Я не знала, что она живет с вами…