Текст книги "Оберегая Коннора (СИ)"

Автор книги: Lightning on the Wave

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Тогда чего же он хочет?

Гарри не знал. Но, уже погружаясь в сон, решил зачаровывать Блейза сонным заклинанием Consopio, прежде чем уходить на ежевечерние занятия к Снейпу. Никому не будет вреда от того, что Блейз ляжет в постель до комендантского часа и будет спать в положенное время.

А когда наступит утро, я могу упомянуть в кругу слизеринцев, что факультет потерял баллы по вине Блейза, и на какое-то время он потеряет свою популярность.

Однако все эти размышления были всего лишь способом не думать о том, что беспокоило Гарри больше всего.

Почему Коннор не рассказал мне о драконе?

______________________________________________________________

– Его зовут Норберт.

Нахмурившись, Гарри посмотрел на Коннора. Его брат наконец пришел, чтобы поговорить с ним, после того как Гарри послал ему довольно настойчивое приглашение с Хедвиг сегодня утром прямо перед началом матча Слизерин-Хаффлпафф. Он надевал перчатки, когда Коннор ввалился в раздевалку и, игнорируя яростные взгляды Флинта, подошел к Гарри.

– И? – продолжил Гарри не в силах сдержать холодность в голосе.

Коннор пожал плечами.

– Мы отдали его Чарли Уизли, брату Рона. Он работает с драконами в Румынии. Там Норберт будет в безопасности.

Гарри вздохнул. Был вопрос, который мучил его больше всего, но, кажется, Коннор не собирается сам отвечать на него.

– Почему ты не рассказал мне о нем?

Коннор резко отпрянул от него, волосы упали ему на глаза. Он выглядит усталым, подумал Гарри. Коннор поднял руку и потер свой шрам, что было его бессознательным жестом, когда он был задумчив.

– Потому что я не знаю, могу ли доверять тебе, – ответил он достаточно громко, чтобы его услышали все остальные, кто был в раздевалке. – Ты перешел на сторону Слизерина, Гарри.

Остальная команда перестала готовиться к матчу. Гарри закрыл глаза в страхе, уже зная, кто заговорит сейчас.

– И что с того, если так оно и есть? – протянул Маркус Флинт, выступая вперед. – Мы – тоже слизеринцы, – он улыбался, но глаза его оставались серьезными. Гарри поморщился. Он не мог поручиться за то, что Флинт не набросится на Коннора прямо сейчас. Капитан слизеринской команды по квиддичу очень не любил, когда кто-то мешал его игрокам сосредоточиться и настроиться на игру.

– Это просто слова, Флинт, – быстро вставил Гарри. – Он ничего такого не имел в виду.

– ДА, черт подери, Гарри, именно это я и хотел сказать! – проорал Коннор, вспыхивая так же внезапно, как порой случалось с их отцом. – Вот об этом я и говорю: ты скрываешь от меня свои поступки, ты общаешься с ними, вместо того, чтобы приходить ко мне в гриффиндорскую башню. Ты улыбаешься над ужасными вещами, которые они говорят, как будто это и в самом деле смешно. Тебя даже не волнует, что они презирают тебя, из-за того что ты – полукровка! Это неуважительно по отношению к нашей маме, а не только к тебе! Ты изменился, Гарри, и я ненавижу того, кем ты становишься!

Гарри закрыл глаза, чувствуя себя разбитым. Они ссорились с Коннором и раньше, но никогда еще настолько серьезно. Сейчас он хотел все бросить, отвергнуть все, к чему стремился, и просить прощения у брата. Гарри желал получить прощение своего близнеца, потому что именно он был причиной его страданий. Мама предупреждала его об этом в рождественском письме, а он не оправдал её надежд.

А затем неожиданно, так внезапно и непредсказуемо, по крайней мере, для самого Гарри, его боль и вина превратились в гнев.

Гарри открыл глаза и увидел, что Коннор от него отвернулся. Гарри подошел к нему ближе. Он весь дрожал от силы своего гнева и не смог сдержать слова, которые вырвались у него в следующий миг.

– Я просто пытаюсь жить с тем, что случилось, Коннор! Нет, я не был рад, оказавшись в Слизерине, но это оказалось не так ужасно, как мы думали. Да, я шучу и провожу время со слизеринцами, потому что они – мои одноклассники. Я бы проводил с тобой больше времени, если бы ты сам хотел этого. Но нет – ты едва ли бываешь рад, когда я прихожу к вам в башню. Ты предпочитаешь все обсуждать с Роном и Гермионой. Я не виню тебя за то, что ты слушаешь их и впитываешь глупые предрассудки, но не смей обвинять во всем только меня! Это и твоя вина тоже!

В конце он уже кричал на брата, чего раньше никогда не делал. Обычно Коннор сердился и расстраивался, а Гарри оставался спокойным, и первым просил прощения, когда гневная вспышка брата сходила на нет. Но сейчас Гарри сжал кулаки от ярости. Он заметил у стены Драко, который пришел пожелать ему удачи перед началом матча. Мальчик был бледен и прижимал ко лбу руку. Гарри был рад, что у него нет сейчас волшебной палочки. Он изо всех сил игнорировал жгучее желание использовать беспалочковую магию.

Не отрываясь, он смотрел на своего близнеца, достаточно долго, чтобы увидеть, как шок сменяет гнев в глазах Коннора, а пепел отчаяния вытесняет огонь.

– Не знал, что ты ненавидишь меня так сильно, Гарри, – прошептал он. – Я…

– Пошел вон, гриффиндор, – раздался глубокий и тихий голос Флинта, подобный рычанию огромного пса. – Только из уважения к твоему брату даю тебе пять секунд, чтобы убраться отсюда, прежде чем размажу тебя по стенке. Один. Два. Три.

Коннор развернулся и пошел прочь. Гарри смотрел, как он уходит, и мечтал о том, чтобы шок заморозил все его чувства.

Но этого не случилось. Он все еще был чертовски зол, и в нем все еще горело страстное желание отплатить Коннору. Закрыв глаза, он из всех сил старался сдержать свой гнев.

Он открыл глаза, когда Адриан Пьюси, один из Охотников, похлопал его по спине.

– Вот так-то лучше, – сказал тот возбужденным голосом. – А теперь иди на поле и выиграй. Покажи этим недоумкам – гриффиндорцам, что они не могут запугать тебя.

Гарри кивнул, натянуто улыбнулся и вместе со всей командой вышел на поле.

Слизерин разбил Хаффлпафф с разгромным счетом 410:190, и Гарри ликовал, когда поймал снитч. И последующее празднование победы, и то, как вся команда ограждала его на всем пути обратно в подземелье от «любых гриффиндорцев, которых ты не желаешь видеть» было совсем не плохо.

Все это время Гарри ждал, что его гнев на Коннора превратиться в стыд, как это случалось раньше, и что он почувствует желание извиниться перед братом.

Но ничего из этого не произошло. В этот раз у Гарри не было никакого запретного чувства, которое он должен был запереть в тот особый секретный ящик в своем разуме, поскольку ему никак не удавалось убедить себя, что его гнев был неоправданным.

___________________________________________________________

– Знаешь, Коннор слишком упрям, чтобы прийти и прямо спросить тебя, где спрятан Философский камень. А я нет.

Гарри поднял голову и посмотрел вверх. Гермиона Грейнджер стояла рядом со столом в библиотеке, за которым сидели Гарри и Драко и готовились к занятиям. Она скрестила на груди руки и смотрела на Гарри испытующим взглядом. Гарри скрыл усмешку. Иногда гриффиндорская прямолинейность дает преимущество.

Однако, судя по огню, вспыхнувшему в глазах Драко, он так не думал.

– Пошла прочь, грязнокровка, – начал он.

– Драко, – произнес Гарри тоном, которым говорила с сыном Нарцисса Малфой, когда он переступал черту. Драко замолчал и сердито посмотрел в свою книгу. Гарри наклонился к нему через стол и похлопал по плечу. – Я скоро вернусь, – сказал он, встал и отошел от стола вместе с Гермионой в дальний угол библиотеки, где было меньше шансов быть подслушанными. Гарри вытянул шею, разыскивая по близости Коннора, потому что прошло уже две недели после их ссоры, а брат так и не пришел к нему, но оказалось, что Гермиона действительно пришла одна.

– Говори, – сказала Гермиона. Её руки все еще были оборонительно сложены на груди, а лицо сохраняло выражение, которое Лили называла «лицо для нагоняя». Гарри склонил голову и выложил всю правду.

– Философский камень находится на третьем этаже за дверью, которую охраняет какой-то огромный пес.

Это было здорово – наблюдать, как переменилась в лице Гермиона, как только смогла сложить все воедино. Мгновение спустя она пробормотала: «Глупая», и хлопнула себя по лбу. Гарри должен был признать, что по-своему ему это было приятно.

Потом она нахмурилась и посмотрела на него.

– Но если дверь закрыта и охраняется, зачем мы должны забирать оттуда камень?

– Потому что я видел, как профессор Квирелл пытался пройти в эту комнату несколько раз, – ответил Гарри. – Он входил, разговаривал с собакой, а потом выходил оттуда. А потом профессор Снейп выгнал Квирелла из комнаты и запретил приходить туда. Я не думаю, что Квирелл придумал, как пройти мимо собаки, но…

– О, нет, – прошептала Гермиона, и побледнела.

– Что? – спросил Гарри насторожившись.

– Хагрид рассказывал нам, что человек, продавший ему Норберта, расспрашивал его о Пушке, – сказала Гермиона. – Так зовут собаку, – пояснила она, когда поймала недоуменный взгляд Гарри.

– Пушок, – повторил Гарри, не в силах в это поверить.

– Не спрашивай у меня об этом, это же Хагрид, – сказала Гермиона так, будто это все объясняло. И Гарри предположил, что, вероятно, он ответил бы так же, если бы знал Хагрида. В следующем году нужно будет познакомиться с этим полувеликаном поближе.

– Мужчина был в плаще с капюшоном, и Хагрид не смог разглядеть его лица. Но Хагрид рассказал мужчине, что Пушка можно околдовать музыкой. Что, если этот человек под капюшоном был Квирелл, и теперь он хочет еще раз попытаться пройти мимо собаки, когда узнал, как обойти её? – лицо Гермионы раскраснелось, и она выглядела так, будто готова в тот же миг выбежать из библиотеки, чтобы обо всем рассказать Дамблдору.

Гарри протянул руку и успокаивающе сжал плечо Гермионы.

– Тебе не кажется странным, что Квирелл так долго тянет с этим? – спросил он.

Гермиона неохотно уселась на пол, прислонившись спиной к шкафу.

– Ну да, только вот почему, мне не понятно.

– Я думаю, он чего-то ждет, – сказал Гарри и нахмурился. – Но я не знаю, что это. Дамблдор наверняка собирается забрать камень из Хогвартса в конце учебного года. Чем дольше Квирелл ждет, тем больше он рискует.

– Может быть, в той комнате есть и другие ловушки, и он не знает, как обойти их, – предположила Гермиона. – Или есть еще что-то, что он хочет сделать в первую очередь, до Философского камня.

Гарри напрягся.

– Гермиона, а где сейчас Коннор? – спросил он.

– В гриффиндорской башне, – сказал она, глядя на него. – Ты бы знал это, если бы потрудился прийти и поговорить с ним, хоть раз за прошедшие две недели.

– Мы поссорились, – ответил Гарри. – Но послушай, бывают ли моменты, когда Коннор остается один? Без тебя и Рона, совершенно без защиты? Вне досягаемости для всех, даже для профессоров?

Гермиона закрыла глаза, и лицо её приобрело выражение напряженной сосредоточенности. Гарри бы не удивился, если бы узнал, что она перебирала огромные объемы информации в голове в поиске идеального ответа. И он понял, что она нашла такой, когда она распахнула ярко вспыхнувшие глаза.

– Отработки, – прошептала Гермиона. – Профессор МакГонагалл говорила, что Коннор будет на отработке у Хагрида в Запретном лесу на следующей неделе. Что-то убивает единорогов, и они хотят узнать, что происходит.

Гарри чуть было не сказал ей, что это делает Квирелл, но сдержался. Потому что это повлекло бы за собой совершенно неизбежные вопросы о том, почему он до сих пор не сообщил об этом Дамблдору. Гермиона побежала бы к директору, и тот непременно отменил бы отработку у Коннора, и Квирелл вынужден будет ждать другого момента, чтобы нанести удар. Гарри считал, что, несмотря на то, что все было так запутанно и сложно, лучше и выгоднее знать точно, когда и где жизни Коннора будет угрожать опасность, а не метаться в неизвестности.

На краткий миг он подумал, что именно это и означает быть слизеринцем.

А следующей его мыслью было: «Ну и что с того?»

– Хорошо, – сказал он Гермионе. – Я пойду туда с ним.

– Но у тебя не назначена отработка, – заметила она, глядя на него.

– Знаю, – ответил Гарри, – я буду идти за ними. Профессор Квирелл не знает, что я буду там. И не говори ничего Коннору, не то он попытается сделать что-то глупое и безрассудное, – добавил он.

Гермиона вздохнула, нерешительно попыталась что-то возразить, а потом согласилась. Гарри подозревал, что она устала от этой глупой ссоры между ним и Коннором, из-за которой тот, очевидно, проводил с ней и Роном гораздо больше времени в гриффиндорской башне, постоянно жалуясь на брата, и была благодарна Гарри за то, что он намеревается положить этому конец.

Гарри проследил за тем, как она покинула библиотеку, а затем направился обратно к своему столу, мысленно прокручивая в голове, что ему может понадобиться. Он остановился, когда приблизился к столу и увидел, что Драко выжидающе смотрит на него, постукивая пальцами по пергаменту.

– Философский камень? – спросил он.

Вздохнув, Гарри сел и начал объяснять. По крайней мере, рассказывая обо всем Драко, он был уверен, что тот не побежит к Дамблдору.

___________________________________________________________

Гарри покачал головой, когда Хагрид разделил Коннора и Невилла Лонгботтома, который тоже был на отработке, взорвав на зельях свой котел из-за глупой ошибки. Лесничий наказал им выпустить из волшебной палочки сноп красных искр в воздух, если они встретят что-то опасное, и подать зеленый сигнал, если они найдут человека, убивающего единорогов. Точнее, Хагрид назвал злоумышленника «существом». Хагрид пошел с Невиллом, а с Коннором оставил своего огромного пса Клыка.

Гарри подождал, пока грохот шагов Хагрида стихнет в кустах, а потом вышел из своего укрытия и пошел за Коннором. Брат был так огорчен своей отработкой, что сначала даже не заметил Гарри, а потом развернулся и, подсвечивая себе фонарем, который он нес в руке, окинул Гарри сердитым взглядом. Другой рукой Коннор выхватил палочку.

– Чего ты хочешь, слизеринец? – спросил он.

– Помешать тебе вести себя как идиот, – ответил Гарри, и пошел рядом, отводя мешающие ветви. – Уже месяц прошел, как мы поссорились, Коннор. Тебе не кажется, что это уже слишком? Я – твой брат, на тот случай, если ты забыл об этом. – Рука его была в кармане, сжимая волшебную палочку, и он настороженно осматривал кусты. До сих пор не было никаких признаков присутствия профессора Квирелла, и Клык молчал, хотя Гарри не был уверен, насколько тонок слух и нюх у этой собаки. Более всего он доверял своему магическому чутью. Хотя оно тоже молчало.

– Я не забыл, – сказал Коннор, и лицо его перекосилось от гнева, обиды и задетой гордости. – Вот почему мне так больно. Почему ты отвернулся от меня, Гарри? Мы же близнецы. Лучшие друзья навсегда. Мы не должны спорить и отталкивать друг друга. Посмотри на Фреда и Джорджа Уизли. Я никогда не видел, чтобы они дрались.

– Они учатся на одном факультете, – сказал Гарри.

Коннор отвернулся от него.

– Значит, ты позволишь чему-то стать более важным, чем наша кровная связь?

– Нет, и прямо сейчас я бы хотел быть в своей постели, – ответил Гарри и отбросил еще одну ветку. Деревья трещали и скрипели на ветру, создавая дополнительный шум. Фонарь освещал дорогу лучше, чем люмос, за что Гарри был благодарен. – Я пришел, хотя совсем не был должен, потому что знал, что здесь тебе будет трудно избежать разговора. Нам надо поговорить, Коннор.

– Гермиона рассказал мне о Философском камне, – сказал Коннор. – О том, что ты знал, где он был.

– Да, – признался Гарри, – и я хочу, что ты был тем, кто найдет его и расскажет об этом профессору Дамблдору. Я думал, что это позволит тебе почувствовать себя значимым, особенным, счастливым. И ты можешь претендовать на победу, которая будет по праву твоей, и так постепенно начнешь свое становление лидером.

– Но это похоже на то, будто ты купил для меня победу, – сказал Коннор, и его слова зазвучали тише, от боли. – Я не хочу этого, Гарри.

Гарри обернулся и поймал брата за руку, разворачивая Коннора к себе лицом. Брат посмотрел на него в свете фонаря. Слезы навернулись на его глаза, и он сердито смахнул их рукой, с зажатой волшебной палочкой.

– Тогда реши, чего же ты хочешь, – сказал Гарри тихо. – Причина, по которой я так упорно учился и тренировался, в том, что я хочу, чтобы ты был лидером. Я хочу, чтобы ты соответствовал своему имени – Мальчик-Который-Выжил. Хочу, чтобы люди смотрели на тебя снизу вверх. А этого до сих пор не произошло. Ты нравишься Рону и Гермионе, но слизеринцы считают тебя идиотом, даже Когтевран и Хаффлпафф вспоминают о тебе только тогда, когда ты совершаешь нечто потрясающее – вроде сражения с троллем или Лестрейнджами, – Гарри увидел, как Коннор поморщился и закрыл глаза. – Чтобы стать лидером, тебе потребуется сделать гораздо больше, чем все это. Я думал, что смогу тебя тонко подтолкнуть в нужном направлении, но это не сработало. Так…Скажи мне, чего ты хочешь? Каковы твои планы? Что ты собираешься сделать, чтобы объединить вокруг себя все четыре факультета? Добиться уважения чистокровных магов? Заставить всех поверить, что у тебя есть сила и уверенность, чтобы сразиться с Темным Лордом? Найти союзников среди магических существ?

– Почему я должен всё это делать? – запротестовал Коннор. – Я победил Волдеморта, когда был еще ребенком. Теперь я знаю больше. Может и в этот раз мне придется только встретиться с ним, и он снова будет полностью уничтожен.

Гарри вздохнул.

– Думаю, на этот раз потребуется нечто большее, Коннор.

– Почему это? – Коннор отошел от него и погладил шрам кончиком волшебной палочки. – Вот это означает, что я – Мальчик-Который-Выжил. У меня есть этот шрам, и это всё что мне нужно на самом деле.

Гарри почувствовал, как сердце его растаяло от жалости, и последние капли гнева, наконец, покинули его. Оберегая Коннора, они с матерью не принесли ему этим никакой пользы, кроме как сделали его слепым. Нужно было учить его разбираться в политике магического мира с момента, как он начал ходить, даже если пророчество говорит о том, что только любовь способна одолеть Волдеморта. Мать нашла способ, как обучать Гарри в тайне, под носом у отца, Сириуса и Ремуса. Она могла бы найти способ донести до Коннора истину, не лишая его детства.

– Коннор, – начал говорить Гарри, желая извиниться.

Как вдруг с дерева над ними упала ветка и, изогнувшись как лиана, обвилась вокруг шеи Коннора. Он издал испуганный вопль и выронил фонарь. Гарри подхватил его и лихорадочно поднял как можно выше, готовый выпустить из палочки сноп красных искр, чтобы дать знать Хагриду о том, что они в опасности.

Но это была не лоза, упавшая с дерева, которую можно было сломать, а огромная змея, такого размера, что Гарри даже представить не мог. Она шипела, будто смеялась над ними. Змеиное тело плотно обвилось вокруг Коннора, а затем змея метнулась в лесную чашу, унося мальчика с собой.

Гарри закричал и метнул в змею инсендио, но промахнулся от того, что тварь стремительно скользила прочь. Он побежал за ней так, будто у него выросли крылья за спиной от страха и гнева за Коннора, чувствуя, как начал гореть на лбу его шрам.

Змея скрылась в кустах впереди, но Гарри мог следовать за ней по следу из примятой травы и листьев, ориентируясь на свою усиливающуюся головную боль. Погоня была недолгой, змея выскользнула в центр небольшой поляны, где её ждала фигура в плаще. Бросив Коннора к ногам человека, змея скользнула за спину хозяина, издавая шипение, похожее на смех.

Рыча, Гарри покрепче сжал палочку и шагнул из кустов на поляну.

– Так, так, так, – произнес не профессорский голос, а тот леденящий, который Гарри уже однажды слышал ночью в Запретном Лесу. От звука этого голоса шрам у Гарри полыхнул огненной болью, а Коннор пошевелился и издал слабый стон, как будто и его шрам причинил ему боль.

– Гарри Поттер, наконец-то, – фигура склонилась над Коннором, – и Мальчик-Который-Выжил, который очень скоро станет Мальчиком-Который-Умер. Я так долго ждал этого момента.

Гарри собрался с силами и бросился в бой.

========== Глава 19. Мальчик-Который-Выжил ==========

Взрывающее проклятье, брошенное Гарри, разбилось о невидимый щит, но это имело и положительную сторону: Квирелл перестал наступать на Коннора и посмотрел на Гарри, который уже приготовил следующее заклятье, в уме быстро перебирая чары, способные причинить Квиреллу боль или отбросить его назад.

И тут на него бросилась змея.

Она двигалась гораздо стремительней, чем когда тащила Коннора через кусты. Её пасть распахнулась, обнажая клыки, а тело рассекло траву, когда она атаковала. Гарри метнулся в сторону, и змеиные челюсти сомкнулись на земле, но змея быстро развернулась и снова устремилась к нему. Гарри выкрикнул: «Протего!», но все, чего смог этим добиться – увидел, как змея легко проскользнула сквозь щитовые чары и клыками разорвала ему рукав. Он снова отступил, слыша змеиное шипение, похожее на смех, и бросил быстрый взгляд на Коннора.

По крайней мере, я знаю, что это настоящая змея, а не магическая.

– Что такое? – спросил холодный голос с более жесткими интонациями, чем прежний.

Гарри подавил импульс упасть на колени от усилившейся в его шраме боли. Квирелл смотрел прямо перед собой, будто так мог что-то увидеть, и Гарри никак не мог соотнести холодный голос и совершенно пустое выражение на лице профессора.

– Прикончи его, Нагайна!

Змея – по-видимому, Нагайна, – зашипела, и тело её подобралось для броска. Гарри понял, что эта атака будет настолько стремительной, что он не сможет уклониться.

Между тем, Квирелл снова повернулся к Коннору.

Гарри вытянул руку и прокричал: «Вингардиум Левиоса»! Он исполнил это заклинание беспалочковой магией, чтобы иметь возможность использовать свою волшебную палочку для защиты Коннора. И это сработало. Поток магии подхватил Нагайну в середине прыжка и отбросил её высоко в воздух, как маггловский воздушный шарик, которые Гарри однажды видел на своем дне рождении.

Гарри усилил заклинание и забросил Нагайну глубоко в Запретный Лес. И змея улетела с шипением, прозвучавшим, как ни странно, похожим на крик боли. Гарри решил не задумываться об этом, он с трудом сохранял ясность мысли.

Он повернулся лицом к Квиреллу и направил на него волшебную палочку.

Квирелл остановился и еще раз взглянул на Коннора, на этот раз более пронзительно, но в тоже время спокойно, а у Гарри появилось мгновение, чтобы обдумать, какое заклинание сможет причинить боль профессору, обойдя его невидимую защиту, и заставит его выйти из-под щитовых чар. Перед тем как ступить на поляну в погоне за змеёй, Гарри тщательно осмотрел местность, но не смог разобраться в магических нитях защитных заклинаний, они были куда более сложными, чем те, что он сам использовал.

– Ты необычный мальчик, – произнес голос, обращаясь к Гарри. – Такая невероятная мощь. Почему я сразу не почувствовал это в тебе?

Гарри не видел смысла отвечать на эту неуместную болтовню. Он уже выбрал заклинание. Правда, это был странный выбор, но и сражение тоже было странным. У Квирелла, или у того, кем он был на самом деле, было время подготовиться к бою, а у Гарри нет.

– Редукто! – произнес Гарри, вкладывая в заклинание всю силу своего желания, соединяя её с магией своей волшебной палочки. Он надеялся, что окружающие Квирелла щиты расщепятся и падут, как случилось с камнем, который его заставили расколоть кентавры.

Заклинание попало прямо в цель и высветило щиты, расцвечивая их во все цвета радуги. Гарри увидел, как слабые трещины разбежались по их поверхности, и поспешно запоминал их расположение, пока свечение не вспыхнуло и исчезло.

– Редукто! – прокричал он снова, в этот раз, указывая палочкой на то место, где заметил трещину.

Чары разлетелись вдребезги и мощная отдача ударила в Квирелла, заставив того пошатнуться. Гарри бросился вперед вслед за своим заклинанием, низко пригибаясь к земле, пытаясь дотянуться до Коннора, чтобы оттащить его от Квирелла, пока тот не пришел в себя.

Ледяной голос произнес: «Cavea», заклинание, о котором Гарри никогда не слышал, и голубой свет вспыхнул вокруг Коннора. Гарри попытался дотронуться до брата рукой через это сияние и отшатнулся. С тем же успехом он мог бы бить кулаком по стали.

Гарри поднялся на ноги и встал между братом и Квиреллом – что было просто, поскольку Квирелл пока не стремился к ним приблизиться. Гарри резко выдохнул. Он чувствовал, как пот выступил у него на лбу и щеках, а сердцебиение было таким частым, что отдавалось в ушах и мешало расслышать, что говорил Квирелл.

– Что я должен сделать, мой Лорд? – взвыл голос, который Гарри слышал на занятиях в школе, только без заикания. – Мальчишка слишком силен для моей личины.

Освободи меня.

Квирелл нервно поежился, но быстро успокоился и улыбнулся, когда посмотрел на Гарри.

– Да, – тихо сказал профессор, – это наилучший выход, – и повернулся к Гарри спиной.

Гарри вскинул палочку. Что это за глупость? Это такая превосходная возможность для нанесения удара…Нет, нет. Квирелл не глуп, должно быть он что-то замышляет.

На всякий случай, Гарри продолжал удерживать защиту, пока Квирелл осторожно начал разматывать свой тюрбан.

Гарри ожидал увидеть голый череп, не больше. То, что он увидел, когда упала фиолетовая ткань, было вторым лицом, вживленным в затылок Квирелла. Нос был вытянутым и приплюснутым. Глаза – невозможно узкие красные щели, рот подобен кровавой ране. Глаза пронзили Гарри, а из уст раздался высокий леденящий смех, знакомый Гарри по старым кошмарам.

Шрам Гарри взорвался яростной болью, бросая мальчика на колени. Гарри не смог сдержать крик, которому вторил сдавленный всхлип Коннора. Быстрый взгляд через плечо сказал Гарри о том, что брат его цел и невредим, хотя на лице его было растерянное выражение, когда он увидел голубые грани заклинания, удерживающего его в клетке.

– Я должен был догадаться, – прошипел голос, похожий на шипение Нагини. Гарри заставил себя слушать, не смотря на головную боль. То, что говорит этот голос, может быть очень важным. – Пророчество было неполным, а Питер Петтигрю всегда был дураком. Это был ты. Тот, кто старше, более сильный. И тот, кого я рассматривал как помеху моим планам, на самом деле был моей целью.

Квирелл сделал шаг назад, так что второе лицо стало ближе. Гарри ощутил запах его дыхания, мерзкий и неприятный, как могильная грязь.

– Что ты чувствуешь, мальчик, когда знаешь, что Лорд Волдеморт во второй раз грозит тебе гибелью?

Последовала пауза, как будто Волдеморт и правда ожидал какого-то ответа. Упираясь руками в землю, Гарри смог приподняться с земли и ответил:

– Признаюсь, что я поражен, поскольку со мной это происходит впервые. Но я спокоен, потому что за моей спиной лежит мальчик, который уже победил тебя один раз.

Голос начал смеяться, и смеялся, смеялся. Боль в голове у Гарри усилилась настолько, что вся его подготовка уже не могла помочь ему бороться с ней. Он снова растянулся на земле и на доли секунды потерял от боли сознание.

Когда он очнулся, Квирелл держал его, глядя ему в лицо своим нормальным обликом. Гарри хотел проклясть его, но долго не мог сделать глубокий вдох для этого. А когда, наконец, ему это удалось, он всхлипнул от боли. Казалось, что сейчас его голова расколется в мелкое крошево, как камень на испытании.

– Мой Лорд приказал мне покончить с Мальчиком-Который-Выжил, – прошептал Квирелл. – Признаюсь, что не мог предвидеть, что все закончится подобным образом, но это необходимо, – он отпустил Гарри и сделал шаг назад. И Гарри приготовился к самому худшему, зная, чтобы сейчас ни произошло – это будет плохо.

И Квиррел не разочаровал его.

– Круцио!

Заклинание вгрызлось в Гарри, пробив его слабое защитное заклинание. На этот раз агония началась с живота, перетекла в бессильные руки, а затем вернулась в шрам. Гарри закричал. Нет стыда в крике, учила его мать однажды вечером, когда открыла ему возможность попасть под пытки. Часто пытки ломают человека. Этого Гарри не мог допустить, поэтому самое сложное сейчас – пережить это и остаться способным продолжать сражаться. И он следовал за болью, позволив ей терзать себя, корчился и кричал, вместо того, чтобы умолять о том, чтобы все закончилось. Терпел, чтобы выйти в конце победителем и бороться за Коннора.

Когда проклятие было снято, он уже был готов умолять об этом. Гарри ахнул, свернулся калачиком на боку, а потом поспешно распрямился, потому что бока и ребра невыносимо ломило от боли. Он понял, что одно из ребер у него сломано, хотя это и не было обычным эффектом после применения Круцио.

– Это, – сказал Волдеморт, – плата за то, что я несколько месяцев провел бестелесным духом, не в силах влиять на мир, глядя, как эти слабые глупцы радуются тому, что как они думали, победили меня. И я воздам им за это. У меня впереди годы и годы, чтобы отплатить им за мои страдания, мальчик.

Гарри приподнял голову. Слезы затуманивали взгляд, его очки треснули, делая все вокруг еще более размытым. Но он не думал, что ошибается в том, кто перед ним. Фигура выглядела как Квирелл, но голос был как у Волдеморта до того дня, как он развоплотился.

Смутно он удивился тому, что Волдеморт бормочет что-то себе под нос, но это было не важно. Ему в голову пришла последовательность, красиво рассчитанная и отличная в исполнении. Он сможет осуществить это, если только найдет силы, чтобы спровоцировать Волдеморта на гнев. И это должен быть гнев такой силы, чтобы заставил Волдеморта опрометчиво реагировать, броситься вперед, желая физически наказать Гарри, а не бросаться заклинаниями на расстоянии.

Гарри проверил свои дрожащие руки и ноги и кивнул. Нужно делать это прямо сейчас. Он не думал, что сможет бежать, если получит еще одно Круцио.

– Ты слаб, – сказал он Волдеморту, постаравшись вложить в голос столько презрения, сколько смог. – Надеюсь, у тебя есть запасной план на тот случай, если с тобой снова произойдет что-то непредвиденное как в тот раз, план «Б»? Что думаешь об этом, слизеринец? – Гарри слабо рассмеялся, а потом закашлялся. Ему не нравилось то, как он кашлял, и то, что его руки оказались после этого в крови, все равно он ничего не мог сейчас с этим поделать. Главное, что его замысел работал, потому что Квирелл неподвижно замер, прислушиваясь.

– Дамблдор вдвое больше слизеринец, чем ты когда-либо сможешь стать. По крайней мере, в тот раз его план осуществился. И он никогда не был повержен годовалым ребенком.

Квирелл бросился к нему. Гарри призвал свою беспалочковую магию. Прямо сейчас он не удержал бы волшебную палочку.

– Вингардиум Левиоса!

Волшебство подбросило Квирелла вверх. В воздухе он перевернулся и уже приближался к земле, но этим Гарри выиграл несколько бесценных секунд.