Текст книги "Оберегая Коннора (СИ)"

Автор книги: Lightning on the Wave

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

========== Глава 1. Брат-телохранитель ==========

Глава 1. Брат-телохранитель

– Помнишь ли ты свои обеты, Гарри?

Да, Гарри знал их. Знал, не смотря на то, что ему было всего пять лет. И он начал повторять клятву шепотом, потому что мать держала его над кроватью спящего брата. Его мама говорила её вместе с ним: те самые гипнотические слова, которые Гарри слышал всю свою жизнь:

– « Оберегать Коннора, всегда защищать его. Обеспечить ему безмятежное детство насколько это возможно, до тех пор, пока не придет его время встретиться лицом к лицу с Лордом Волдемортом снова»…

На этом моменте Лили всегда делала паузу, судорожно вздыхая, как будто она была напугана.

Гарри подождал, пока мать не начнет говорить снова, и они продолжили вместе:

-«Быть ему братом, другом и защитником. Любить его. Никогда не соперничать с ним. Не выделяться, и не позволять кому-либо догадаться о том, насколько я близок к нему. Быть обычным, чтобы Коннор мог быть экстраординарным».

Гарри очень хорошо все помнил, и даже не запнулся на последнем слове, которое он услышал год назад, в их общий с братом день рождения, когда мать впервые учила его произносить эту клятву, а не только слушать, как ее произносит она. Тогда Гарри не спросил у неё, что означает это слово. Его родители считали, что он умнее, чем казался на самом деле. Иногда.

Но сегодня он захотел узнать, что означает это слово. Когда мама отнесла его к другой кровати, он обернулся и спросил:

– Мам, а что значит экстраординарный?

Лили Эванс Поттер колебалась с минуту, глядя на сына так, будто не знала, что ответить. Потом она слегка улыбнулась, покачала головой и присела на кровать рядом с Гарри.

Мальчик завозился под одеялом и пристально, не отрываясь, посмотрел на ее лицо. У них обоих были необычайно яркие зеленые глаза. Тогда как у Коннора, глаза были как у Джеймса, их отца, светло-карие. Иногда Гарри представлял – в голове, в своем секретном ящичке, куда он прятал все мысли, которые он не мог произнести вслух, – что между ним и матерью есть особая связь, и причина в том, что у них одинаковые глаза. Конечно, он знал, что в действительности это не так, ведь Коннор был Мальчиком-Который-Выжил, но иногда Гарри нравилось так фантазировать.

Лили рассеяно отвела челку со лба Гарри, открывая его шрам в виде молнии. Гарри знал, как он его получил – осколком обрушившейся стены, той ужасной ночью, которую мальчик не мог ясно помнить. Волдеморт напал, когда их родителей, Лили и Джеймса Поттеров, выманили из дома под предлогом, что их сыновья-близнецы похищены. Он ворвался в дом и послал в Коннора смертельное проклятье AvadaKedavra, но его брат отразил проклятье и тем самым уничтожил Темного Лорда. На лбу у Коннора появился порез очертанием похожий на сердце – шрам от проклятья остался на всю жизнь.

Размышляя о той ночи, Гарри и сам осознал, что означает это слово «экстраординарный», еще до того, как Лили шепнула ему:

– Это значит особенный, Гарри. Это значит необыкновенный, выделяющийся из толпы.

Миссис Поттер заколебалась снова, словно не зная, как произнести следующие слова.

– И я должен быть обычным, чтобы Коннор мог выглядеть особенным, – произнес Гарри кивая.

Он понял. Его младший брат будет нуждаться в его поддержке.

«Это нелегкая судьба, – объясняла Лили своему сыну каждый день, – быть тем единственным, кого все считают способным нанести поражение Волдеморту, и все из-за какой-то царапины. Волдеморт не исчез навсегда. Настанет день, когда он вернется. И Коннор должен быть готов к этому дню, он должен сконцентрироваться».

Это было еще одно слово, которое Гарри выучил ранее.

Гарри решил – он обязательно поможет брату сконцентрироваться на этой цели, оставаясь в его тени. Пока еще он не знал, как это будет работать, но со временем, он выяснит это.

Когда бы он ни взглянул на Коннора, он чувствовал неистовый прилив любви к младшему брату. Коннор был особенным, он станет неординарным. И Гарри ему в этом поможет.

Когда Гарри снова посмотрел на мать, та улыбнулась ему той особенной улыбкой, которая была только для них двоих. Она кивнула и прошептала:

– Именно так, Гарри.

Лили поцеловала его, перед тем как встать и выйти из детской комнаты.

И в порыве радости Гарри поверил, что необыкновенная связь с мамой не была выдумкой. Его мать поручила ему заботиться о младшем брате. Это было очень важно. И это тоже было экстраординарным.

Он повернулся к кровати Коннора и поклонился с тем жестом, о котором ему рассказал его крестный отец на днях.

– Я защищу тебя, Коннор, – сказал он. – Я буду твоим рыцарем, а ты – моим королем.

Коннор вздохнул во сне.

Гарри усмехнулся, зная, что не разбудил его. Коннор всегда крепко спит, и тоже закрыл глаза.

___________________________________________________________

– Отличная попытка, Гарри! Ты почти поймал снитч!

Гарри усмехнулся и легко приземлился, жестко упираясь ногами в землю, чтобы случайно не взлететь снова. Он так сильно любил летать, что был способен взмыть в небо, сам того не желая.

– Спасибо, Коннор! – ответил Гарри, спрыгивая с метлы и кивая брату. – Я буду тренироваться еще. Уверен, что с таким тренером как ты, стать лучшим не займет у меня много времени.

Коннор, соскочивший со своей метлы, подпрыгнул к брату и взлохматил его и без того непокорные волосы.

– Ты будешь лучшим, – сказал он. – В следующий раз.

Коннор подбросил, трепещущий крылышками снитч в воздух, запрыгнул на свою метлу и стал гоняться за маленьким золотым мячиком.

Гарри откинулся на нагретую солнцем траву и стал наблюдать за тем, как Коннор набирал высоту. Вот пятьдесят футов, затем шестьдесят. Вот он в бесстрашном пике устремился по спирали вниз, так стремительно,что снитч и земля превратились в одно смазанное пятно. Он выровнял метлу, заканчивая маневр и Гарри облегченно смог перевести дыхание. Он сам показал Коннору этот финт, поскольку Коннор должен был научиться хорошо летать, но это не значит, что Гарри перестал испытывать страх при мысли, что брат мог разбиться.

Почувствовав на плече чью-то руку, Гарри обернулся и улыбнулся, когда увидел кто это.

– Я не знал, что ты придешь, Мягколап! – сказал Гарри, усаживаясь прямо, чтобы обнять Сириуса.

Его крестный отец приобнял его одной рукой и сел на траву рядом с ним. Гарри же, не отрывая взгляда, продолжал следить за Коннором. Убедившись, что с ним все в порядке, Гарри прислонился к Сириусу и закрыл глаза.

– Джеймс захотел побыть с твоей мамой наедине, – наконец-то сказал Сириус и покосился на Гарри.

– Сириус, фу! – поморщился Гарри. Он и думать не хотел о том, что его родители занимаются сексом. Завтра наступит его и Коннора одиннадцатый день рождения, скоро они получат письма-приглашения в Хогвартс. Гарри знал, что в последние месяцы его родители, вероятно, волнуются из-за того, что отпускают Коннора в большой волшебный мир, но до этого момента он не догадывался, как именно они успокаивают свои нервы.

Сириус потрепал Гарри по волосам. Гарри покорно стерпел это.

– В любом случае, – добавил Сириус – они хотели, чтобы здесь был кто-то, чтобы позаботиться о тебе. На всякий случай.

Гарри напрягся и отстранился.

– Я приглядываю за Коннором! – сказал он.

Сириус ласково улыбнулся ему.

– Я знаю, Гарри, но Коннор еще ребенок.

Он вздохнул и посмотрел, как Коннор в погоне за снитчем, перевернулся на метле вверх тормашками.

– И хотя Питер в Азкабане, – Сириус выплюнул имя предателя, – есть другие Пожиратели Смерти, которые вероятно ищут любую возможность причинить ему вред.

Гарри кивнул. Он все знал о Пожирателях Смерти. Его родители назвали ему имена тех из, кого они знали, и велели изучить их семьи и способности, и обучили его нескольким необходимым заклинаниям, чтобы остановить Пожирателей Смерти. «Почти», – повторил Гарри про себя. Ему хотелось думать, что он уже достаточно хорош в этом уже сегодня, но трудно было об этом судить, пока он не столкнется с Пожирателями Смерти в бою по-настоящему. Кроме того, он держал в секрете свои упражнения в чарах. Иногда ему удавалось быстрее, чем Коннору, подобрать нужное заклинание, но он не мог позволить брату заметить это или смутить его этим.

«Просто заклинания даются мне немного легче, вот и всё», – запротестовал Гарри и снова лег на траву, наблюдая за Коннором, который пытался поймать бешено порхающий снитч.– « И я немного быстрее летаю на метле, но я всегда буду подстраиваться под его скорость. Он никогда не узнает. И никто иной тоже. Все должны думать, что лучший – Коннор.»

Подобные мысли приносили Гарри удовольствие. Это было как дополнительное преимущество, которое могло пригодиться в будущем. Помимо того, что это поможет занять Коннору его место под солнцем – совершенно заслуженном, после того, как его отметил Волдеморт: если Пожиратели Смерти будут считать, что Гарри медленно летает, они могут недооценить его, и тогда Гарри не преминет воспользоваться этим и прихлопнет любого, кто пытается обидеть его брата.

– Мерлин, Гарри, иногда ты ведешь себя так, будто держишь весь мир на своих плечах, – сказал Сириус, вырывая его из раздумий. – С тобой все в порядке?

На мгновение Гарри ссутулился, а затем расслабился. Он напомнил себе, что Сириус, да и Ремус тоже, были искренне убеждены, что он просто ребячится, когда говорит о защите своего брата. В отличие от мамы, они не знали правды. Никто не должен знать правду. Гарри должен оставаться незаметным, самым обычным.

– Со мной все в порядке, – ответил он, – и я вовсе не несу тяжесть мира на своих плечах. Это из-за Коннора.

Лицо Сириуса смягчилось, и он снова стал наблюдать за Коннором, пока тот не поймал снитч.

– Его путь будет нелегким, – согласился он.

«Но не таким трудным, как мог быть», – пообещал Гарри про себя, подтянул колени к груди и обхватил их руками. – «Я всегда буду у твоего правого плеча, Коннор. Я буду прикрывать твою спину, и никто не заметит меня рядом, пока не попытается причинить тебе боль, вместо этого я причиню боль им».

Такова была его жизнь. Оставаться в тени своего брата и быть всегда готовым защищать Мальчика-Который-Выжил. Только так Гарри мог быть уверенным, что Коннор выживет.

Гарри слушал, как смеётся его брат-близнец, которому судьба приготовила нелегкую стезю полную боли, и не мог себе представить хоть что-то, что он не способен принести в жертву, чтобы этот смех оставался искренним.

========== Глава 2. Встречи, радушные и иные ==========

Глава 2. Встречи, радушные и иные.

– Ну, Коннор, слушайся профессоров. Ты не забыл Годрика? Хорошо, держи его в клетке, пока не доберетесь до Хогвартса. Джеймс, не смей давать ему мантию-невидимку. Да, я видела, как ты вытащил её из кармана. Положи её обратно, немедленно. Она не понадобится ему на первом курсе…

Гарри плелся позади родителей, сопровождая вместе с ними Коннора на платформу 9 и ¾, слушал и улыбался. Обычно его мать не была такой суетливой, потому что Коннор всегда был дома, у нее перед глазами, где она могла присматривать за ним. Так же, как Сириус и Ремус, или Гарри, она всегда была готова стремительно выхватить свою волшебную палочку, стоило приблизиться кому-то похожему на Пожирателя Смерти. Среди криков приветствия и шумной суматохи вокзала Кингс Кросс, заполненного как магглами, так и волшебниками, было больше возможностей, чтобы незаметно подойти и прицелиться в Коннора.

Гарри об этом не волновался. У него было припасено несколько надежных заклинаний, как и недавно приобретенная волшебная палочка, и к его облегчению заклинания у него получались даже лучше, чем с тренировочной палочкой. Он даже подумывал о том, чтобы доверить своей белоснежной сове Хедвиге, высматривать возможную опасность. Сейчас Хедвиг сидела в клетке, стоящей на его тележке, оглядывая все вокруг ярко-золотыми глазами, и казалась более внимательной и сосредоточенной чем Годрик, черный филин Коннора, восседающий частенько с закрытыми глазами, или отвернув голову назад, рассматривая, по убеждению Гарри, абсолютно не представляющих опасности людей.

– Гарри!

Гарри удивленно оглянулся. Они уже почти дошли до зачарованной стены, отделяющей вокзал от платформы 9 и ¾, и он, задумавшись, не заметил, что мать замедлила шаг, чтобы идти рядом с ним. Она, безусловно, не представляла никакой угрозы, так же как Сириус или Рем. Однако Гарри решил быть более внимательным. В поезде такой безопасности не будет.

– Да, мам? – пробормотал он.

Лили колебалась с минуту, как будто раздумывала, следует ли и ему дать несколько наставлений, как Коннору. Гарри терпеливо ждал. Она должна ему сказать только одно, и он знал, что это будет. Но в тоже самое время, ему необходимо было это услышать. Это было подтверждением его цели, его верности и положения в мире.

– Позаботься о своем брате, – сказала Лили, наконец. И нечто туго намотанное и напряженное в голове Гарри облегченно выдохнуло.

– Конечно, мама, – ответил он.

Рука Лили отбросила челку со лба Гарри, открывая его шрам, который был, как Гарри знал, искривленным, несовершенным отражением шрама от проклятия его брата-близнеца.

– Ты – молния, – прошептала Лили, – ты ударяешь безжалостно и быстро, ничего не оставляя после себя. Коннор – сердце. Защищай его невинность, Гарри. Убедись, что он останется по-прежнему чистым и неиспорченным. Директор школы Дамблдор сказал, что Коннор обладает силой, неизвестной Волдеморту. Должно быть это – его способность любить. Но если Коннор повзрослеет слишком быстро, он может лишиться её.

Она наклонилась и поцеловала его шрам. – Проследи за тем, чтобы Коннор смог побыть ребенком еще немного.

– Да, мама, – выдавил Гарри, чувствуя комок в горле. Она никогда не говорила ему ничего подобного раньше. Значимым всегда был шрам Коннора, именно он сделал Коннора знаменитым. Думать о том, что он был частью предназначения его брата, даже на мгновение…

Лили выглядела так, будто хотела еще что-то добавить, но тут Коннор выкрикнул:

– Гарри, быстрее! Поезд скоро тронется.

Гарри и Лили обменялись улыбками. Коннор был чрезвычайно возбужден отъездом в Хогвартс и иногда забегал несколько вперед, воображая, что там произойдет с Мальчиком-Который-Выжил. Всё это так отличалось от его обычного образа жизни, что ему казалось, что теперь все будет иначе и никогда уже не станет прежним.

Гарри считал, что в некотором смысле это правда. В Хогвартсе Коннор начнет изучать и использовать настоящие заклинания гораздо чаще, чем дома. Ему придется начать взрослеть, оставляя позади детство, научится любить не только своих родителей и Гарри, Сириуса и Рема, но и весь волшебный мир, который однажды ему придется защищать.

Гарри был рад, что его собственная жизнь была такой простой в сравнении с этим. И его обязанностью остается тоже, что было всегда – защищать Коннора.

Он коснулся руки матери еще раз, затем развернулся и прошел через барьер. Когда он оказался на платформе с другой стороны, Хедвиг тихо ухнула, как будто была поражена размером и шумом поезда. Гарри не спускал глаз с Коннора, когда они садились в поезд. Но, к счастью, Коннор выбрал пустое купе. Гарри вошел внутрь следом за ним и вопросительно приподнял брови.

Коннор ответил на это дерзкой улыбкой. «На самом деле мы не выглядим как близнецы», – подумал Гарри, и это старое озарение, уже приходившее ему в голову дома, вернулось к нему с новой силой, когда он видел брата в совершенно новом месте. У Коннора были такие же черные волосы, как у Гарри, но не столь непокорные, поэтому часть его шрама-сердца была видна из-под челки. У Коннора были карие глаза как у отца, и он не нуждался в очках, как и Лили, поэтому больше походил на Джеймса.

«Даже это может быть нашим преимуществом», – подумал Гарри, располагаясь напротив брата. – «Это конечно не собьет с толку Пожирателей Смерти, но они могут даже не догадаться, что мы – братья».

– Ты волнуешься? – спросил его Коннор.

– Конечно, нет, – ответил Гарри. – Гораздо интереснее наблюдать за тобой, когда ты скачешь как шоколадная лягушка.

– Я не скакал – возразил Коннор, подпрыгивая.

– Скакал, скакал!

– А вот и нет!

И они продолжили, наслаждаясь своей детской перебранкой, которую их родители, будь они здесь, потребовали бы прекратить в два счета. Они вероятно еще долго бы так развлекались, минут десять наверняка, если бы дверь купе не скользнула в сторону. Гарри сразу же обернулся, сделав приветливое выражение лица, и нацепив простодушную улыбку как у Коннора. И незаметно положил руку на рукоять волшебной палочки, лежавшей внутри пустого кармана школьной мантии, в которую он был одет.

Мальчик, стоящий в проеме открывшейся двери, некоторое время моргал в удивлении, как будто не ожидал увидеть сразу двоих их. Затем он шагнул вперед. Гарри внимательно изучил его рыжие волосы, поношенную, но чистую одежду, и медленно убрал руку с палочки. Мальчик наверняка принадлежал к семье Уизли, которые были верны Дамблдору и состояли в Ордене Феникса. Семья со стороны его матери понесла тяжелую утрату в борьбе против Волдеморта. Гарри может довериться этому мальчику, он не причинит Коннору вреда, по крайней мере, пока не будет доказано обратное.

– Привет! – сказал мальчик и сел напротив Коннора рядом с Гарри. – Я слышал, что Коннор Поттер едет в этом купе. Это ты?

Коннор усмехнулся и сдвинул челку со лба, чтобы мальчик увидел его шрам в форме сердца. Уизли моргнул и испуганно уставился на него, а затем, широко улыбнувшись, протянул руку:

– Меня зовут Рон Уизли. Это просто здорово познакомиться с тобой. Ты знаешь моих родителей? Они, кажется, знают твоих. Мама сказала, что они однажды встречались, а папа сказал, что был занят на службе, но…

Гарри откинулся на сиденье и позволил беседе идти своим чередом, наблюдая из-под полуприкрытых век, как его брат отвечал, поначалу немного пугливо, а затем все более доверительно и открыто, заметив, насколько Рон очарован его присутствием. У Коннора было не так много знакомых детей его возраста, не больше чем у Гарри. Слишком опасно было навещать их, пока сохраняется шанс, что Волдеморт вернется. И это была одна из многих причин, почему Гарри был рад тому, что они едут в Хогвартс. У Коннора будет много друзей. И не все из них будут детьми Пожирателей Смерти, подосланными, чтобы шпионить за ним. Хотя Гарри считал, что таких будет достаточно много, особенно если они будут из Слизерина.

Дверь купе снова резко открылась, и там оказался еще один мальчик. Гарри насторожился. Этот волшебник был светловолосым, со скучающим выражением на лице, так часто практикуемым в чистокровных семьях, с двумя громилами за спиной, стоящих с видом домовых эльфов. Он посмотрел на Уизли и усмехнулся, и рука Гарри сама собой метнулась к палочке.

– Ты – Мальчик-Который-Выжил, – сказал он Коннору. – Не так ли? – вопрос был задан манерным тоном, растягивающим слова, что совершенно очевидно было сделано намеренно.

Коннор настороженно кивнул. Гарри послал брату многозначительный взгляд. Гарри еще не знал наверняка, кто перед ним, но у него имелись на этот счет догадки. Однако Коннор, живший до этого момента в изоляции от внешнего мира, невзлюбил этого мальчика из принципа. Хороший знак, говорящий о чистоте его сердца.

– Меня зовут Драко Малфой, – сказал мальчик и протянул Коннору руку, как будто и в самом деле рассчитывал, что тот её пожмет.

Гарри встал, приготовившись произнести проклятье. Люциус Малфой состоял в ближнем кругу Волдеморта, а после его падения, по неясным причинам избежал Азкабана. Из всех детей, поступающих в Хогвартс в этом году, его сына Гарри выбрал бы как единственного, кто способен попытаться убить Коннора.

Малфой окинул Гарри странным взглядом и рассмеялся:

– А это кто такой? Еще один, ищущий твоего расположения, Поттер, как и Уизли?

«Вот этот момент»,– подумал Гарри, замечая, как в глазах Коннора зажегся знакомый огонек, – «он только что упустил свой шанс».

– Это – мой брат Гарри, – сказал Коннор, вставая рядом с братом. Он был немного выше, чем казался, и когда он повернулся к Малфою, стало понятно, каким он станет мужчиной. Гарри почти перестал дышать от восхищения. Если сегодня Коннору придется потерять часть своей невинности, он сделает это во имя благородного дела.

– А это – Рон Уизли, мой друг. Которым тебе никогда не стать, так что не оскорбляй тех, кто лучше тебя.

Малфой на мгновение застыл с широко распахнутыми глазами. Гарри, посмотрел на него, недоумевая.

А затем он понял. Оказалось, Малфой тоже был всего лишь ребенком, на свой лад. Он пришел в их купе, как он всюду привык заходить, хвастаясь и манерно растягивая слова, предполагая, что Коннор примет его, как делали все остальные. Малфои вероятно растили своего наследника в кругу других чистокровных, ухоженных своими родителями до совершенства статуй, преклоняющихся перед богатством и силой – какими были и родители Малфоя.

И почему Мальчик-Который-Выжил должен отличаться от детей, которых Драко знал всю свою жизнь?

Гарри вздохнул, чувствуя странную жалость к мальчику, и убрал руку с палочки. И тут он услышал, как Коннор хихикнул.

– Не то, чтобы я хотел, чтобы ты был моим другом, – сказал он. – У тебя имя дурацкое.

– Коннор! – вскричал Гарри в шоке. Защищать невиновных – это одно. Но бросаться детскими оскорблениями – совершенно другое. Чистокровные – часть волшебного мира, и Коннор должен быть выше глупой мести, которую Гарри скорее ожидал встретить от такого как Драко. Боль все еще была видна на лице Малфоя: он был слишком напуган, чтобы скрыть ее. Если бы Коннор смягчил свой жгучий упрек правильными словами, то возможно он был бы на верном пути в приобретении ценного союзника. Но слова были не правильными, поэтому единственное к чему они привели, это рассмешили Рона.

А так же к тому, что выражение боли на лице Малфоя постепенно исчезло. Он расправил плечи, и волшебники за его спиной выглядели готовыми выполнить его приказы. Но Малфой всего лишь свирепо склонился нос к носу с Коннором и проговорил:

– Я должен был быть готов к тому, что если у кого-то мать – грязнокровка, он не будет обладать даже понятием надлежащих манер, – и вышел за дверь.

Коннор вскрикнул, а Рон произнес:

– Это было грубо, дружище. То, что он сказал о твоей маме…

Гарри вышел за дверь вслед за Малфоем. То, что сказал Малфой, было оскорбительно, но Коннор сам спровоцировал его. Гарри знал правила магического этикета от отца и Сириуса, поскольку оба были чистокровными. Малфой заслуживал извинений.

_______________________________________________________________

Покинув купе, Драко потер лоб. Он почувствовал головную боль через пять секунд после того, как оказался внутри. Она всегда появлялась у него рядом с невероятно сильным волшебником. Магия Поттера гудела и пела вокруг него, наполняя воздух легко звенящей вибрацией, которую Драко мог чувствовать, как и каждый, надлежащим образом подготовленый Малфой. Это причинило ему сильную головную боль. «Очевидно», сделал вывод Драко, – « я должен возвести более жесткие ментальные щиты, как только попаду в Хогвартс». Он должен был сделать это в любом случае, находясь среди такого числа магов, но он предпочел обвинить в своей головной боли Поттера.

– Малфой!

Драко оглянулся через плечо и вытаращил глаза. Позади него стояли несколько волшебников, и среди них тот, о котором Поттер заявил, что он его брат. Он был таким тихим, что Драко едва заметил его, оскорбив на пару с Уизли, главным образом в силу привычки. У него были черные волосы, еще более взъерошенные, чем у Поттера, и зеленые глаза за уродливыми очками.

И это он заставлял воздух петь вокруг себя.

Драко прищурил глаза, напряженно всматриваясь в него. Потом снова. И снова.

– Это что, какой-то чертов трюк? – прорычал он, делая шаг к Гарри, так кажется, его зовут.

Вообще-то ему не стоило так грубо выражаться, но он и не собирался терпеть оскорблений или обмана. Его отец понял бы его.

– Ты – Мальчик-Который-Выжил, верно?

Гарри моргнул.

– Что?

При этом он не выглядел смущенным тем, что его обман раскрыт. Магия вокруг него напряглась и сжалась подобно острому наконечнику стрелы, нацеленному прямо на Малфоя.

Драко стиснул зубы.

– Ты – Мальчик-Который-Выжил, – сказал он, – не тот, другой. Думаешь, что я приму это как шутку и приползу к тебе обратно? Малфои не пресмыкаются!

– Даже перед Темным Лордом? – пробормотал Поттер. Его глаза насмешливо искрились.

Разъярившись, Драко попытался развернуться, чтобы снова уйти, но Поттер помешал ему, ухватив за руку. Винсент и Грегори шагнули к Драко, но остановились, когда он слегка качнул головой. Они были хорошо подготовлены, но не достаточно, чтобы встретиться в бою с магом столь сильным как Поттер. Драко стоял неподвижно, полностью готовый встретить проклятие, которое он знал, что не сможет отклонить. Так что он был совершенно поражен, когда Поттер провел рукой по лбу, откидывая назад челку, чтобы Драко мог увидеть его шрам в виде молнии, а не сердца, и прошептал:

– Во имя Мерлина, прошу прощения за мои поспешные и несправедливые слова, а также за слова моего брата. Не знаю, согласитесь ли Вы принять условия такого соглашения, но я их предлагаю: перемирие меж нами и в будущем нейтралитет.

Драко снова вытаращил глаза. Сегодня он проводил непристойно много времени в таком состоянии. Но все слова были правильными, и лицо Поттера было серьезным, когда он предлагал это, и глаза его неотрывно смотрели в глаза Драко. Но, конечно же, это не уменьшило звона и вибрации, невероятно мощной магии, напряженной и совершенно покорной Поттеру, продолжая причинять Драко головную боль, в чем совершенно не было никакой необходимости.

Этот Поттер знал чистокровные обычаи. Этот Поттер пришел, чтобы продемонстрировать это.

И этот Поттер отпустил его руку и медленно отступил, когда церемониальные слова были произнесены. Его магия бурлила, готовая к нападению, издавая низкий звон, но уже не нацеленная, как раньше – и это было абсолютно правильно, учитывая, что Драко до сих пор не дал ответ.

Этот Поттер звучал как напев чистейшего волшебства, и если источником мощи, которую Драко ощутил в купе, был не он, то Драко готов съесть свою собственную руку.

И все-таки он не был Мальчиком-Который-Выжил.

У Драко было два пути: он мог продолжить верить, что его разыграли, и уйти прочь в справедливом негодовании, или принять предложение Поттера и посмотреть, что из этого получится.

Возможно, Коннор Поттер еще более сильный, чем Гарри. Возможно, он был настолько силен, что Драко не смог ощутить его магию.

Или, возможно, Гарри, который, как ни крути, не мог ощутить свою мощь, ничего не знал об окружающей его ауре, а значит, обладал таким скрытым потенциалом, который был впечатляющим и без проявлений магии.

Драко предпочитал смотреть правде в глаза. Поэтому решил рискнуть принять предложенное и увидеть, что из этого выйдет.

Он приложил кулак к сердцу, поклонился и протянул руку. Гарри действительно выдохнул с облегчением, когда принял его руку.

– Спасибо, – сказал он, поклонился в ответ и пошел обратно в купе, даже не пытаясь разобраться в себе.Это тоже было абсолютно правильно, подумал Драко. Наблюдая, как Гарри уходит, Драко испытывал голод, который еще не имел названия. Он обязательно напишет отцу письмо, когда прибудет в школу. Ему было интересно, что Люциус ответит.

– Что это было? – прошептал Винсент с оттенком благоговения. Он не мог ощущать магию Гарри, но знал, что Драко не принял бы извинений от кого попало.

– Я не знаю, – ответил Драко, – пока. Но я скажу вам одну вещь…

И он выдержал в конце долгую вкусную паузу.

– Что? – спросил Грегори, подавшись вперед.

Драко улыбнулся, глядя на дверь в купе, которая сейчас была закрыта.

– Поттер попадет в Слизерин.

========== Глава 3. Доводы Сортировочной шляпы ==========

Глава 3. Доводы Сортировочной шляпы

Переправляясь через озеро к Хогвартсу с остальными первокурсниками, Гарри слышал благоговейные голоса вокруг. Как и остальные дети, он изучал замок, и должен был признать, что тот был необычайно красив, радушно сияя в наступившей к тому времени полной темноте.

Хотя он подозревал, что рассматривал несколько иные вещи, чем остальные дети. Они открывали от изумления рты и ахали, разглядывая окна замка и высокие каменные башни, разбивающие шпилями горизонт в самых неожиданных местах, и так же поведут себя, когда увидят зачарованный потолок в Большом Зале, когда попадут туда. Гарри же изучал толщину стен, ширину окон, и потрескивающие, пылающие туманные следы тех заклинаний, которые он научился определять. Хогвартс как будто горел в огне, хотя огонь не пожирал камень, а непрерывно медленно скользил по его поверхности, изменяя цвета. И Гарри был уверен, что школу защищали и другие заклинания, которые он не мог видеть. Они располагались друг за другом, от новых до более древних чар, несомненно, наложенных еще самими Основателями.

Но достаточно ли этого? Смогут ли они уберечь Коннора, если Пожиратели Смерти придут за ним? Или даже сам Волдеморт? Если какая-то случайность лишит мир Мальчика-Который-Выжил, прежде чем у того появится шанс нанести решающий удар в последней битве?

Хмурясь, Гарри едва заметил Коннора, подталкивающего его локтем в бок, чтобы выйти из лодки, когда они причалили. Он вышел, потому что его обучение побуждало его следовать за братом, а не потому, что сам обратил на это внимание или ожидал этого. Он всё знал о речи, которую кто-то – заместитель директора МакГонагалл, так кажется, она представилась, и в скором времени глава его факультета – произнесет перед первогодками. И о Сортировочной шляпе и о призраках, которые внезапно пролетели через комнату ожидания, вызвав волну шумного возбуждения и нервозности среди его ровесников, прокатившейся как эхо заклинаний по поверхности замка.

Единственное чего он пока не знал, это насколько он может доверять Хогвартсу. По возможности, он должен приглядывать за ним.

– Ты не испуган, верно?

Гарри моргнул и повернул голову, когда убедился, что вопрос был адресован именно ему. Он не знал, как ему поступить, когда он обнаружил Малфоя, стоящего рядом и пристально рассматривающего его. Малфой насмехался? Задавал вопрос серьезно? Спрашивал восхищенно? Его глаза и голос не выражали ничего иного. Гарри почувствовал себя освобожденным. Он бы предпочел не быть обязанным постоянно смягчать отношения между Коннором и возможными Пожирателями Смерти в будущем ко всему прочему.

– Нет, – сказал Гарри и снова повернулся лицом к дверям в Большой Зал.

Они широко распахнулись, помешав Малфою спросить что-нибудь еще. МакГонагалл сопроводила их вперед по каменному полу, под зачарованным потолком и пристальными взглядами профессоров и других учеников. Гарри слышал восхищенный шепот вокруг, даже когда Сортировочная шляпа начала петь, и желал бы знать почему. Единственной ошеломляющей вещью, и поэтому более интересной, чем распределение, были магические очертания заклинаний, которые спускались с потолка и вились подобно плющу вокруг студенческих столов. Ему были знакомы только одно или два из них, например как те, что успокаивали мысли, способные привести к смертельно опасному стихийному выбросу магии. Ему нужно будет изучить другие.