Текст книги "Претвори меня в жизнь (СИ)"

Автор книги: LiaAmoro

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Инеста рассказала мне…

Я кивнула, закусывая губу и не видя ничего от заволокших глаза слез. Я знала, что он захочет остановить меня, докопается до причины моей пропажи, но надеялась, что это произойдет уже позже.

Адам спрыгивает с лошади и подбегает к краю, остановившись в шаге от пустоты. Но мы по разные стороны обрыва, и он не в силах что-либо изменить, как бы ни пытался. Мои глаза расширяются от испуга, когда он чуть не соскальзывает в бездну, но я стараюсь не подавать вида, молясь, чтобы предательские соленые капли не окропили щеки.

– Нина, прошу тебя, не надо. Это не выход, – он старался говорить серьезно и твердо, но в конце голос дрогнул от количества сдерживаемых эмоций. Сколько же боли ему причинит мой поступок? Но если я смогу спасти его и всех, то…

Я отвожу взгляд, не в силах смотреть, какую муку приносят ему эти слова. Но выбора у нас нет – Адам это знает, несмотря на то, что в жизни не посмеет решиться на такой шаг. Сжав кулаки, я зажмуриваюсь и пытаюсь заглушить его слова любыми мыслями, но ветер, будто издеваясь, приносит фразы с сильными порывами, словно бросая в уши каждый слог, отчетливо и ясно, как капли воды в пещере.

– Я., – я открыла рот, чтобы произнести хоть что-нибудь, но голос совсем не слушался меня. Сделав усилие, я продолжила говорить, надеясь, что он услышит через этот разрыв между нами. – Я надеюсь, что твое ранение излечимо, и ты сможешь спасти всех и…простить меня. Я так виновата. Мне не хватит всей жизни, чтобы искупить вину.

– Тебе не нужно совершать чертово самоубийство, Нина! Я прощаю тебя!

Он резко двинулся к краю, и я испуганно дернулась, но Адам вовремя осознал, что между нами зияющая дыра пропасти. Он был так красив на фоне пышного убранства леса, хотела бы я уметь рисовать, чтобы запечатлеть это совершенство на холсте. Лишь бы убрать из глаз боль и слезы. Адам больше не сдерживался, ему стало совсем плевать на имидж воина, на уверенность и хладнокровие.

Я разглядывала побледневшее лицо с каре-зелеными глазами и больше всего на свете хотела коснуться его, но если я позволю чувствам взять верх, то все погибнут от рук Королевы, а она точно не должна выиграть эту битву.

Я коснулась амулета с изображением льва на шее, висящего чуть ниже ключиц. Сейчас его глаза горели ярко-красным пламенем, а сам он переливался оттенками розового и фиолетового. Слишком много эмоций сменяли друг друга и разрывали мои внутренности.

Адам закрыл лицо руками, и я заметила на пальце кольцо с каким-то черным камнем, похожим на гематит. Защита от темных сил – наверное, Инеста постаралась.

Воспоминания вернулись к Жрицам. Я вспоминала все: церемонии, различные тренировки, приемы пищи и разговоры. Все эти девушки были такими разными, но никто никогда не посмел обидеть меня или навредить. Каждая обладала несомненной красотой и величием, каждая достойна жизни, и я надеялась дать им ее.

– Адам.

Парень мгновенно вскинул голову, и мы встретились взглядами впервые за долго время. Все те эмоции, которые я видела раньше, снова горели в нем ярким и нерушимым пламенем.

– Я хочу, чтобы ты принял мой поступок и понял его. Я разрушила все хорошее, что было здесь, и что было в тебе. Прости меня, – я запнулась. – Я желаю тебе счастья…

– Без тебя это невозможно, – глухо перебил он.

Мне нечего больше было сказать, поэтому я обхватила пальцами подвеску и сильно сжала. В последний раз взглянув на Адама, я произнесла:

– Будь храним Королевой.

Официальное прощание на Цериусе. Хоть я и не желала ему сохранность от рук Ангелины. И шагнула в пустоту.

POV Адам

Тысяча шестьсот. Тысяча шестьсот один… Две тысячи тринадцать… Восемь тысяч триста восемьдесят два…

Когда я закончил считать и открыл глаза, на дворе стояла глубокая ночь, а я находился в саду. В том самом месте, где целовал ее и трепетно держал ее руку, боясь повредить хрупкую куколку. Она смеялась и увлеченно рассказывала мне о своих успехах в магии: сегодня у нее вышло выбить дверь какой-то удивительной лунной волной. Ее радость всегда была так заразительна, и мне постоянно хотелось улыбаться вместе с ней.

Я отрешенно улыбнулся, находясь глубоко в воспоминаниях. Кажется, я никогда из них не выйду, в них намного лучше, чем в реальности. В которой теперь нет ее. Нет моей Нины.

Пустота внутри, отсутствие вибрации и литр виски заставляли сознание ломаться. Я прислушался к биению сердца: единственный звук внутри меня, который не затих. А вот ее сердце больше никогда не будет биться. Я даже не смогу попрощаться. Я не сказал ей, что люблю. Может, это остановило бы ее?

Я мог быть с ней до конца, а я лишь ссорился с ней, пока Нина в одиночку справлялась с Тьмой внутри. Она больше не улыбалась, нет, она молила о помощи, а я эгоистично указал на свою рану.

Я закрыл глаза, лишь бы не видеть лунный свет, который напоминал ее силу. Ни одна Жрица не совершала самоубийства – никто не мог предугадать, встретимся ли мы снова. Или все мои будущие версии никогда больше не почувствуют любви…

Я кашлянул, понимая, как сильно сорвал горло от криков. После ее падения крики исходили из меня на протяжении нескольких часов, я много чего успел разрушить за сегодняшний день.

Никто не смел подходить ко мне, потому что я не отвечал за себя, посылал всех куда подальше в надежде, что останусь один. Никто и на десятую процента не сможет заменить ее.

Ветер зашелестел листьями деревьев, нарушая тишину ночи. Непростой ветер, от которого веяло запахом клубники и груши. Розоволосая опустилась на траву чуть поодаль меня, оставляя свободное пространство. Я не смог прогнать ее из-за бессилия и пересохшего горла. За сегодня оно слишком многое прокричало.

– Так и будешь сидеть здесь? – будничным тоном спросила Инеста.

Я поднял голову и посмотрел прямо перед собой. Эта интонация побуждала меня на что-нибудь неадекватное по отношению к девушке. Она должна чувствовать хоть какую-то долю скорби, а не вести так, словно сегодня обычный день.

– Буду.

Мой голос был похож на скрежет ржавого металла. Такой противный и бесцветный.

– Нет, Константин. Ее жертва не должна быть напрасной.

– Хватит уже думать о своей гребаной мамаше! Сколько же в тебе эгоизма, уму не постижимо! – вскричал я, поднимаясь. Девушка смотрела на меня, словно испуганная олениха. – Ты не вразумишь ее! Плевать она хотела на тебя и на всех нас! Она никогда тебя не полюбит!

Выговорившись, я отвернулся и уставился в небо. Свет луны хлынул в глаза, снова одаривая кучей воспоминаний. Первый поцелуй. Кухонный стол, синяк на плече, оставленный от старушки, которой управляла Арлайн. Раскрасневшиеся от страсти щеки, распухшие губы и теплое тело, прижатое вплотную ко мне. В ней столько страсти, но она так опасалась и стеснялась это показать.

– Ей было не плевать только на Мериаду, которую она сама и убила, – тихо произнесла Инеста мне в спину, заставляя обернуться и отвлечься от грустных мыслей.

– Мериада?

– Сестра-близнец. Она погибла, когда мы были совсем маленькими. Мама убила ее.

– Ты видела ее?

– Нет. Она экспериментировала с темными силами и разозлила их, взамен они забрали жизнь Мериады.

Девушка смотрела прямо в глаза, произнося все это. Я был настолько потрясен такой новостью, что снова опустился на траву, готовый слушать, пока Жрица раскрывает свои откровения.

– Ты прав, ей никто не нужен, кроме власти. И я хочу лишить ее того единственного, о чем она мечтает. Причинить ей такую боль, чтобы Ангелина не смогла больше никогда улыбаться этой мерзкой, полной фальши, улыбкой.

Лицо девушки источали ненависть и воинственность, а слова были сказаны очень уверенно.

– Она забрала слишком много жизней в погоне за властью. Я хочу уничтожить ее и все, что ей дорого.

– Почему ты не скорбишь? – с нескрываемым любопытством поинтересовался я, больше не сдерживая внутри этот вопрос.

– Скорбь – это не литры алкоголя внутри и заплаканные глаза, Константин. Мне больно. Но также я осознаю, что Женевьева – невероятно сильная девушка, она принесла себя в жертву ради всех нас. И я хочу оправдать этот поступок, подарить ему смысл. Я знаю, что ты поможешь мне, Константин. Ее гибель не должна быть напрасной.

Я кивнул, осознавая правоту девушки. Она бы хотела, чтобы мы закончили эту кошмарную битву и вышли победителями. А ради нее я бы сделал что угодно, стоило только попросить. Я бы пожертвовал собой ради нее, но Нина сделала это первой. Она убила Тьму вместе с собой, лишая сил Королеву. Действительно сильный поступок, под стать настоящему воину, которым она и являлась.

– Как будем действовать?

========== Глава 17 ==========

Я распахнула глаза и тут же сощурила их от яркого солнца из окна. Конечности словно онемели и не желали слушаться, поэтому я повернула голову и огляделась. Белые стены, подсвеченные солнечным светом, стол и стул, зеркало в полный рост, а затем я обратила внимание на пробковую доску на стене, увешанную кучей заметок. Господи… Это не сон?

Вскочив с постели, я тут же с грохотом опустилась на колени, наделав шума. Сил совершенно не хватало даже на банальную ходьбу. Голова кружилась и была сдавлена тисками.

В комнату вошла мама, и я совсем не узнавала ее. Бледное лицо с ввалившимися глазами, опущенные уголки губ и темные круги, она сильно похудела, и черные вещи подчеркивали эту худобу.

Мама взглянула на меня, и слезы окропили щеки в эту же секунду. Я радостно улыбнулась, не веря глазам. Я опасалась даже моргнуть, вдруг эта прекрасная картина исчезнет. Женщина бросилась ко мне с распростертыми объятиями и стала гладить по волосам, сжимая в своих руках. Я вдохнула такой родной запах духов с жасмином и не удержалась, начав реветь вместе с мамой.

– Нина, моя девочка! Наконец-то ты дома…

Я не могла вымолвить и слова. Чувство неописуемого счастья накрыло с головой, и я просто позволила себе выдохнуть и снова жить. В комнату вошли Джексон и папа. Его выпустили из тюрьмы, и эта новость внесла еще одо облегчение в мою душу.

Мы сидели на полу и просто обнимались, не говоря ни слова. Моя семья снова целая, и я окружена любовью и заботой.

Идиллия была прервана урчанием моего живота, и мама немедленно прогнала всех на кухню обедать. Джексон не отходил от меня ни на шаг, постоянно находясь рядом. Я резко защекотала его, чтобы услышать милый мальчишеский визг.

После сытного обеда родители решили приступить к допросу. Я знала, что они дадут мне немного времени свыкнуться с домом, но почему-то полагала, что чуть больше.

– Нина, дорогая. Я знаю, что тебе нужно отдохнуть, но мы так волновались… Что с тобой произошло? Куда ты пропала?

Я вдохнула, казалось, весь воздух, что был в комнате, потому что домочадцы вдруг затаили дыхание. Они ожидали моего тяжкого рассказа, думали, что меня похитили или я сбежала из-за своего психоза. Но как сказать им, что я была в другом мире? Невозможно объяснить, что ты – Жрица в каком-то королевстве, молодой человек перерождается вместе с тобой уже несколько поколений, а вернулась обратно я только потому, что совершила самоубийство.

– Вы разве не знаете? – вдруг спросила я, вспомнив о Вивьен. Она могла рассказать все родителям после пропажи.

Все члены семьи отрицательно помотали головой, развевая мои надежды.

– Могу я позвать Вивьен, чтобы все вам рассказать?

– Ну конечно, делай все, что тебе требуется, – произнес отец, отпивая из крошечной чашки эспрессо.

Я поднялась в свою комнату за телефоном и вспомнила, что на Цериусе он был мне без надобности, и я слишком отвыкла от его использования, чтобы постоянно носить с собой. Откопав свой предыдущий полумертвый смартфон, я по памяти набрала номер и замерла посреди комнаты. Наконец, в трубке послышался сонный голос Вивьен.

От неописуемой радости даже мурашки пошли по телу. Я так соскучилась по всему этому уюту, родителям, друзьям, даже по школе!

– Кто это?

– Вивьен?

Я сквозь расстояние увидела ее замешательство, недоверие и надежду. В трубке что-то грохнуло, и я услышала полный радости визг.

– Ты вернулась! Ты жива? Что ты там делала? Тебя обманули…

– Стой! – не удержавшись, прервала я. – Приезжай ко мне, я все расскажу.

– Конечно, скоро буду.

Я уже хотела покинуть комнату и спуститься к родителям, но мой взгляд зацепился за доску с заметками. Вспомнилось, как мы с Адамом искали разгадку ко всем мистическим событиям, происходящим с нами несколько веков назад, по ощущениям. Сердце болезненно заныло от дорогих сердца воспоминаний. В голове проносились зарисовки кучи событий, которые произошли с нами. Я приземлилась на пол и закрыла лицо руками. В один миг реальность происходящего обрушилась на меня.

Получается, я просто переместилась обратно в Вудбридж посредством смерти, а все считают погибшей. Представив на секунду самочувствие Адама после моей «смерти», на душе кошки заскребли. Я бы не смогла пережить подобное.

В комнату тихо вошла мама и, увидев дочь на полу, присела рядом с грустной улыбкой.

– Все не так хорошо, как ты пытаешься нам показать, не так ли? – ничего не укрылось от маминого проницательного взгляда, который так заботливо сейчас вглядывался в черты моего лица и пытался понять причину.

Я лишь молча кивнула, не зная, как все объяснить. Больше всего переживаний выпадало на долю отца: как адвокат защиты может поверить в такую сказку? К тому же, вспоминая былые психические расстройства из-за Арлайн, родители просто могли подумать, что я была в каком-то притоне и ловила кайф, а теперь рассказываю о своих «путешествиях».

– Сколько меня не было, мам?

–Два месяца, дорогая.

Столько же, сколько я пробыла на Цериусе. Время идет абсолютно одинаково, черт возьми! Тучка ругательств всплыли в мыслях по отношению к лгунье Арлайн, однако теперь это не было такой проблемой. Проблемой стали последствия.

– После сказанного вы отправите меня в психушку, поэтому я жду Вивьен, чтобы вы точно поверили.

Мама с долей шока уставилась на меня.

– Она знала что-то все это время и молчала? Как вы могли так поступить, Нина? Это жестоко по отношению к нам!

Женщина не сдерживала эмоций, вставая с пола. Я приготовилась выслушать длинную лекцию об отвратительности своего поступка, прежде чем она смогла бы выслушать. Один из ярчайших минусов мамы – выводы без основательных фактов. Вскоре она затихла и удрученно взглянула на меня в ожидании реакции.

– Все не так просто, мам, поверь. Подожди еще немного.

Ожидание Вивьен было невыносимым для всех, но хотя бы давления со стороны семьи я не испытывала. Чувство отдаленности от дома до сих пор не отпускало, и я все смотрела на них и понимала, как пара месяцев может изменить все.

Наконец, раздалась звонкая трель дверного звонка, оповестившая о приходе гостей. Я вскочила с пола и понеслась к двери, а папа уже впустил Вивьен. Серо-голубые глаза девушки тотчас направились на меня, когда я с грохотом спускалась с лестницы. Подруга бросилась ко мне и крепко сжала в объятиях, чуть ли не ломая кости. Слезы брызнули из глаз водопадом, и я больше не могла их сдерживать. Моя прошлая жизнь шла без меня – как же с этим смириться? После нескольких минут слез и объятий, мы оторвались друг от друга и принялись рассматривать. Вивьен словно повзрослела, волосы совсем немного отросли, и она их не подстригла, хотя обычно поддерживала стрижку «каре». Одежда вместо женственной стала более удобной и неброской.

– Нина, я так рада, что ты жива! Я так волновалась, и эти., – она оглянулась на моих родителей, а затем перевела взгляд в ожидании. Я кивнула. – Ищейки охотились за мной, пытались похитить. Это кошмар!

Папа первым не выдержал таинственных переговоров в коридоре, поэтому прервал нас и пригласил в столу для дальнейших выяснений. Как адвокату, ему нужно вникнуть в суть «дела». Мы сели за столом, и мама не выдержала:

– Нина, перестать таить!

Я глубоко вздохнула и начала рассказ с самого начала. Меня остановили на первом же видении про пожар.

– Мы ведь знаем про твои расстройства, дорогая… Зачем ты?..

– Выслушайте ее, дядя Рональд, – перебила Вивя.

Самым тяжелым в рассказе оказалось не то, что я переместилась в чертов другой мир, а то, что видения возникали от тесного контакта с Адамом. При его упоминаниях сердце болезненно сжималось и обливалось кровью. Как он там? Как дела в Цериусе? Сможет ли он повергнуть Ангелину после моей «отставки»? Сильно ли он переживает мою смерть?

Я внимательно следила за меняющимися выражениями лиц: от шокированных до сомнительных, подозрительных и сочувствующих. Я ждала понимания в их глазах, хотя бы частичку доверия к тому, что я говорю чистую правду и не совсем съехала с катушек, но так и не видела. Одна лишь Вивьен то и дело сжимала мою руку в знак поддержки.

– Знаю, это выглядит бредом сумасшедшего, тем более, вы знаете это как психическое расстройство, но нет. Я могла бы доказать, но слишком боюсь использовать магию, потому что она была Темной.

Закрыв лицо руками, я пыталась собраться с силами и взглянуть в глаза родителей. Они никогда не поверят и устроят настоящие дебаты со мной и Вивьен.

– Ты соврешила самоубийство ради какой-то страны Оз? – возмущенно воскликнула мама, вскакивая из-за стола. – Глупейшая мысль! Ты не знала, что выживешь, Нина!

Я повернулась к маме с раскрытым ртом.

– Ты веришь мне?

– Мне часто снится этот Цериус, снишься ты, и как я тебя убиваю. Он преследует меня еще с подросткового возраста, но я давно перестала обращать внимание.

В голове что-то щелкнуло. Видение при первом поцелуе с Адамом, где я тонула от рук мамы. Сколько же еще таких связей я обнаружу?

– Ты пересказала его в точности, хотя я даже не упоминала о нем раньше. Как я могу не поверить?

Папа смотрел на нас, как на двух поехавших, сбежавших из ближайшей дурки. Я знала, что человеку рациональности и закона будет сложнее объяснить все произошедшее, но, возможно, мама убедит его. Когда-нибудь.

– Дядя Рональд, я своими глазами видела, как одна девушка волнами отбрасывала людей, не касаясь их, – ввернула Вивьен, останавливая отца от бегства к телефону и судорожного вызова неотложки.

Он судорожно выдохнул и встал из-за стола, направившись в сторону кофемашины. Его успокоит лишь неизменный двойной эспрессо. Почесывая голову, отец методично и сосредоточенно варил кофе, а затем перелил его в крошечную чашечку и выпил залпом. Вспомнив, какая кислая гадость этот эспрессо, я поморщилась.

– Кофе с молоком – удел слабаков, Женевьева, – произнес папа, заметив мое выражение лица. Он поставил чашку в раковину и поправил очки привычным жестом.

Я лишь закатила глаза, вспомнив цитату из детства. На мгновение все снова стало обыденным: папин утренний ритуал, посиделки на кухне и разные разговоры, смех и улыбки. Воскресенье всегда проходило так, но все изменилось после первого видения. Казалось, прошло несколько лет с того события, но лишь пару месяцев назад я окунулась в это дерьмо с головой…

– Девочки, без обид, но я не такой впечатлительный и доверчивый, поэтому моей нагруженной старой голове нужна прогулка и холодный воздух.

Папа покинул кухню без лишних слов, и мы остались втроем. Уверена, Джексона заберет отец, чтобы дать нам разобраться в этой чуши.

Мама отправила нас в комнату отдыхать, пока сама решила заняться домашними делами. У нас будет много времени обсудить случившиеся события и объяснить гораздо большее, чем я сделала сейчас. Казалось, родители мне вовсе не поверили, но решили поддержать, пока осознание не накроет их с головой. Я не виню их, в реальном мире такое не встретишь.

Только дверь в комнату захлопнулась, Вивьен стала рассказывать, что происходило здесь целых два месяца без меня. Поисковые отряды, поминальные ритуалы после объявления меня безвестно пропавшей. Такие происшествия в Вудбридже не часты, однако потрясается весь город, потому что буквально все знают нашу семью.

Воображение нарисовало лица родителей в эти мгновения, и все внутри сжалось от боли. Если бы я только знала, то оставила хотя бы записку. Я стольким людям причинила ужасную боль, и теперь чувство еды разъедает внутренности словно пожаром. Я выглянула в окно, наблюдая за размеренным падением крупных хлопьев снега. Они медленно покрывали землю мягким тонким ковром, создавая почти иллюзорную красоту. Смогу ли я когда-нибудь просто укрыть созданную мной черноту красивым белым одеялом, чтобы излечить близких от боли, мной же причинённой?

– Вивьен, – тихо произнесла я, борясь со слезами.

Девушка с каре, моя лучшая подруга, хранившая тайну, из-за которой весь город считал меня погибшей, приблизилась к окну и проследила за моим взглядом. Ее тоже обуревали тысячи разных мыслей все это время. Поступала ли она правильно, храня тайну? Не знаю, но преданность и вера в меня остались даже на таком тяжелом этапе.

– Прости за то, что заставила столько времени хранить секрет.

– Мне бы все равно не поверили. Представь, я бы приперлась к твоим родителям и сказала, что ты в другом мире.

Ее правота была очевидна, но мне все равно было тяжело принять тот факт, что я так облажалась. Не спасла Цериус, а только навела еще большую смуту, заставила родителей думать, что я умерла, а теперь еще и Адама. Сколько бы я ни прикладывала усилий, все равно становится только хуже!

Мои размышления прервал стук в дверь.

– К вам гости, девочки, – каким-то странным тоном произнесла мама, что заставило внутреннюю панику надавить на газ.

Вивьен взглянула на меня с недоумением, в ответ я пожала плечами и направилась вниз, где нас ожидал таинственный гость. Предчувствие было плохим, но я не подавала вида.

Сбежав по лестнице, как трех тонный слон, я вбежала на кухню и замерла от удивления. У меня на кухне сидела в Инеста в темно-синей накидке с серебристой каемкой и пила кофе. Розовые волосы уложены в легкие локоны, а холодная красота лица никуда не делась.

– Это кто? – шепотом поинтересовалась Вивьен у моего уха. Она стояла чуть позади меня, словно прикрываясь.

Девушка услышала шепот и обернулась, сверкнув как всегда язвительной улыбкой.

– Добрый день, Женевьева.

Мама прошла мимо нас и присела напротив Жрицы, улыбнувшись ей.

– Как вам кофе?

Инеста…покраснела. Никогда прежде не видела и доли смущения на ее лице, а теперь Жрицы Воздуха сидела, словно вареный рак, не отводя глаз от кофейной пенки.

– Спасибо, но вы можете обращаться ко мне на «ты». Очень вкусный напиток.

Я села рядом с мамой, а Вивьен, словно потерянная, осталась стоять в коридоре, пока я не попросила ее присесть. Если в Вудбридже появилась Инеста, значит, дело совсем плохо. Она, безусловно, интересуется здешними обычаями и жизнью, но чтобы прийти самой – это вряд ли.

– Что случилось? – не выдержав долгой паузы, выпалила я.

– Ангелина никак не успокоится, даже без твоей поддержки пытается всех уничтожить, и без тебя сил у нее на это хватит. Отсутствие одной Жрицы вредит не так сильно, как двух сразу.

В ушах зазвенело, когда я резко вспомнила, что натворила. Я убила человека. Хладнокровно. Безжалостно.

Тошнота резко поднялась к горлу, и я вскочила из-за стола, бросившись к раковине и вывернув содержимое желудка прямо туда. Тело затрясло точно в припадке, а перед глазами мельтешили кадры, где Адриана боролась за жизнь. А я ее отняла.

Чьи-то теплые руки опустились мне на плечи, и я открыла глаза, отпрянув от мамы. Она никогда не сможет смотреть на меня с таким участием и беспокойством, если узнает, что я натворила. Холодный пот покрывал лоб, и я стерла его трясущейся рукой, отводя взгляд. Никто, кроме Инесты, не понимал, что происходит, и даже она смотрела с каким-то сопереживанием.

Я стала омерзительным человеком, и мне нет прощения. Такое не забывают даже самые близкие и любящие. Как бы тебя ни обожали, есть вещи, которые никогда не простятся.

Я отмывала раковину с таким диким рвением, словно пыталась смыть все свои грехи. Мама оттаскивала меня, но я не слышала ни слов, ни звуков. Лишь непрекращающийся шум в голове, звенящий даже на самых дальних задворках сознания.

Наконец, этот эффект стал пропадать, и я услышала, как мама зовет меня и просит хотя бы взглянуть. Я повернулась и увидела, как три близких человека смотрят на меня со страхом и беспокойством. Если бы они только знали…

– Инеста, чего ты хочешь? – дрожащим голосом выдавив из себя фразу, я медленно опустилась на стул и уставилась на девушку.

– Тебе нужно вернуться. Константин без тебя…

– Не шантажируй меня Адамом! Ты знаешь, сколько ужасных вещей я сотворила, мне там не место! – выкрикнула я, хлопая рукой по столу.

Я не могу вернуться и взглянуть в глаза Моргане, и Адам никогда не простит меня. Мне там не место. Я повторяла это про себя, словно мантру.

– Женевьева, черт тебя дери, повзрослей и начни нести ответственность за свои действия! – таким же тоном ответила Инеста, потеряв было спокойствие.

– Ты заставила меня совершить самоубийство, зная, что я останусь жива!

– Я не знала! И пришла сюда принести соболезнования твоим родителям. У меня не было уверенности, выживешь ты или нет.

– Ты так хотела от меня избавиться, чтобы теперь вернуть? – обессиленно прошептала я, опуская голову на ладони.

Жрица выдохнула и посмотрела на других свидетелей диалога, которые сидели с лицами полного непонимания происходящего.

– Я хотела, чтобы ты освободилась от Темной магии и перестала выпиливать людей, ясно?

На кухне повисла тишина, пока Инеста не решилась продолжить рассказ, какого черта она тут делает.

– Ты была сама не своя, а эта магия умирает только вместе с носителем. Я знаю, как это звучит, но я не желала смерти тебе даже после того, как ты…

– Заткнись, – прошипела я, искоса поглядывая на маму. Она очень умная женщина и способна догадаться до того, что я пытаюсь скрыть.

– Вернись, Женевьева. Ты должна.

– Я ничего не должна.

– Исправь свои чертовы ошибки.

Я замолчала и уперла взгляд в стол, изучая мелкие неровности после многих лет пользования. Будь я чуть внимательнее, могла бы перечислить предназначение каждой мелочи в этом доме, но я была такой не наблюдательной, думала лишь о себе.

– Без твоей помощи никто из нас не сможет ей противостоять.

Я представила, что сейчас мог бы делать Адам. Он все еще думает, что я мертва. Эта ситуация открылась мне с другой стороны, когда я поняла, что не смогла бы пережить даже мысли о его смерти, а тем более, если бы он совершил такое перед моими глазами.

– Хорошо, – не веря собственным губам, произнесла я решительно. Если я заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать.

– Нина, ты не можешь уйти. Ты только вернулась и., – обеспокоенно залепетала мама, вставая из-за стола.

Все это время она молчала, не зная, стоит ли вмешиваться. Позволила обговорить все так, как я сама того желала, а теперь не отпускает?

– Мам, я должна все исправить.

– Мы не переживем, если с тобой что-то случиться, дорогая, пойми.

Я вздохнула и резко развернулась к ней. Мне хотелось выпалить все вещи, которые я совершила за последние два месяца, но ее невинное обеспокоенное измученное лицо не позволило этого сделать. Я не могу винить всех в своих ошибках, пора действительно вырасти и научиться нести ответственность за свои действия, пусть это и слишком дорого обходится.

Я взглянула на Вивьен, которая за все это время ни проронила ни слова. Мы встретились взглядами, и девушка кивнула, соглашаясь с моим решением.

– Я люблю вас, но там тоже есть люди, которых я люблю.

Изо всех сил сдерживая слезы, я снова вспомнила об Адаме. Я безумно хочу вернуться к нему, коснуться сильных плеч и раствориться в человеке, который любит меня так же сильно, как и я его.

Я крепко сжала в объятиях маму, а затем и Вивьен, а затем направилась в комнату, надевая самую удобную и теплую одежду. Черная куртка и серая толстовка с капюшоном, штаны и кроссовки. Немного подумав, решила натянуть еще и шапку. Лучше жарко, чем холодно.

Инеста неслышно вошла в комнату, чем изрядно испугала. Я уже подготовилась откинуть кого-нибудь сферой, но зря.

– Ваша одежда такая странная, – сморщив курносый носик, произнесла Жрица.

– Поверь, если ты в этом выйдешь на улицу, странной посчитают не меня, – ехидно улыбнувшись, парировала я, глядя на девушку через зеркало.

– Может, тогда…

Я бросила в нее серым свитером и штанами. Девушка ловко поймала и стала раздеваться прямо на месте. Брови приподнялись сами собой, когда я поняла, что верхняя часть нижнего белья отсутствует.

– Почему ты не носишь белье?

– Зачем лишать себя комфорта? – непринужденно ответила Жрица, просовывая свитер через голову.

В чем-то она и права, поэтому я лишь пожала плечами и полезла к куртке, которую носила пару лет назад. Надеюсь, Инеста в нее влезет.

– Ненавижу синий.

– Но твои глаза темно-синие, – снова возразила я, не понимая логики девушки.

– Будто я их выбирала, – фыркнула она.

Надев куртку с недовольным лицом, Жрица взглянула в зеркало и поправила растрепавшиеся розовые пряди после переодевания. Она выглядела, как обычный протестующий против системы подросток.

– Ну вот, теперь я похожа на тебя, – продолжала канючить Инеста, топая ногами.

Я лишь закатила глаза и прошла мимо, чтобы у нее не осталось другого выхода, как отправиться вслед.

Вивьен отстраненно смотрела в стену, и мне захотелось поговорить с ней с глазу на глаз, поэтому мы скрылись в ближайшей комнате.

– Твоя новая подруга? – с явной долей ревности поинтересовалась Вивя.

Я мягко улыбнулась и обняла ее. Единственный человек, который со мной с самого детства, и еще меня не покинул. Я люблю ее и воспринимаю, как сестру.

– Никто тебя не заменит. Я очень скучала по всем, но есть вещи, которые мне нужно исправить или хотя бы загладить вину. Ты никогда больше со мной не заговоришь, узная, что я натворила.

– Не говори глупостей, ты ведь не человека убила! Конечно, заговорю.

Я взглянула в глаза подруги с видимой болью. Собственная правота больно ударила после произнесенных слов.

– Ты…

Я продолжала тупо смотреть на нее, не находя сил сказать это вслух. До сих пор не верилось, что это преступление было совершено от моих рук.

– Нина…

Резкий грохот отвлек нас от разговора, и я повернулась на звук. Настороженно прислушиваясь, я прошептала Вивьен оставаться на месте и подошла к двери, прислушиваясь. Что-то упало или…

Дверь комнаты сорвалась с петель и упала на меня. Не удержав равновесия, я оказалась на полу, придавленная белой дверью. Сверху забралась она. Чертова Саманта Уиткомб.

Испугавшись за Вивьен, я начала яростно вырываться из плена, но тело оказалось слишком обессиленным для этого. В комнате показался Ник. Я закричала, надеясь, что Инеста откликнется и прибежит на помощь.

– Твоя розовая подружка уже в отключке, может не орать, – спокойно заявил Ник, показывая ладони.

Мозг лихорадочно стал перебирать варианты возможного бегства, но их было слишком мало. Я придавлена дверью, в комнате две Ищейки и обычный человек, не умеющий даже драться. Ситуация дерьмовая.