Текст книги "Турнир Трех Неудачников (СИ)"
Автор книги: Lexie Greenstwater
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
========== 1. ==========
Не сказать, что Альбус Северус Поттер боялся директора МакГонагалл. Эта строгого вида профессор в остроконечной шляпе и бархатной мантии часто была к нему добра и ни разу не засуживала на экзаменах. Однако сказанное после урока трансфигурации «Поттер, останьтесь, пожалуйста, на минуточку» не могло не пугать, когда профессор МакГонагалл решила поговорить лично и без свидетелей. Вариантов, что произошло, у паникера-Альбуса в голове вспыхнуло как минимум двадцать.
У Скорпиуса, сидевшего на уроке рядом, вариант тоже был.
– Она тебя кадрит.
Сам Скорпиус, явно не желая оставлять друга на растерзание профессора, еще минуту мялся у парты, нарочито медленно собирая в сумку учебники. Наконец, когда собирать стало уже нечего, он сунул за ухо волшебную палочку и осторожно поднял со стола трехлитровый сосуд, в котором плескался ядовито-розовый карп с отметками цветочного узора от чашечки, которую и пытался на уроке трансфигурировать в рыбу.
– Мистер Поттер, – когда за Скорпиусом закрылась дверь, произнесла МакГонагалл, взмахнув палочкой. Оставшиеся на партах фарфоровые чашечки тут же полетели в сторону серванта. – Пожалуйста, не волнуйтесь, к вам у меня никаких претензий. Я довольна вашей активностью на уроках, очень довольна.
«Подкатывает, плутовка», – прозвучал в голове Ала голос друга.
– Но вынуждена обратиться к вам сейчас не как к ученику, а как к старосте школы. Турнир Трех Волшебников стартует в ноябре, а через две недели делегация Хогвартса отправляется в Шармбатон, уверена, вы помните.
– Конечно, – кивнул Альбус.
МакГонагалл несколько замялась.
– Я бы очень просила вас присматривать за одним учеником, бесспорно талантливым, но несколько…
– За Скорпиусом.
– Да, за мистером Малфоем, – с явным облегчением произнесла МакГонагалл.
Альбус едва сдержал улыбку. Впрочем, тень ее от профессора не укрылась.
– Мистер Малфой, как я уже сказала, хороший студент, – словно оправдываясь, заговорила профессор. – Но проблемы с дисциплиной и самоорганизацией присущи ему в гигантских масштабах. Вы лучше меня знаете, что он…
– Эксцентричен.
– Да, – снова с облегчением выдохнула МакГонагалл. – И я боюсь, как бы мистер Малфой не… как бы сказать тактичнее…
– Не разрушил бы одним фактом своего существования многолетние дружественные связи между школами магии, не поставил бы под угрозу международную магическую дипломатию и не развязал бы военный конфликт между тремя странами? – пришел на помощь Альбус.
МакГонагалл взглянула на него очень внимательно.
– Десять очков Гриффиндору, Поттер. За исключительное понимание своих обязанностей, как старосты школы.
***
– Скорпиус, ты меня вообще слушаешь?
Скорпиус, сидя у камина по-турецки, оторвался от тетради и учебника и взглянул на Ала снизу вверх.
Надо сказать, что за домашним заданием Малфоя застать было крайне необычно, ведь многие задания им выполнялись непосредственно за пятнадцать минут до урока. Но прорицания, горячо любимый Скорпиусом предмет, выполнялись всегда исправно.
Что нужно иметь в голове, чтоб на полном серьезе выбрать прорицания в качестве экзамена на Ж.А.Б.А. Альбус не знал. Но Скорпиус сидел на ковре, выкладывая перед ним потрепанные таро из колоды, сверялся с записями и прятал за загадочной маской свое искренне недоумевающее выражение лица.
– У тебя здесь Жрица, Император и Дьявол.
– И что это значит?
Скорпиус задумался.
– Так, что говоришь? – мигом сменил тему он, поняв, что на сегодня его Третий Глаз закрыт.
Альбус закатил глаза.
– МакГонагалл боится, что ты сорвешь Турнир.
– Я?
Это было сказано с таким священным возмущением, словно это не Скорпиус Малфой умудрялся постоянно влипать в организованные им же авантюры и втягивать в них от двух до ста двух человек.
– Слушай, бро, – уже мягче и без ноток старосты в голосе сказал Альбус. – Я пообещал МакГонагалл. Она переживает, а ей лет сто уже, ей каждое волнение три года жизни забирает. Пожалей бабку.
Иногда давить на жалость – лучший способ вести со Скорпиусом диалог.
– Да я и не планировал срывать Турнир.
– Ну вот и хорошо.
Подобная сговорчивость Альбуса не смутила. Малфой редко что-либо планировал, всецело отдаваясь импровизации. Четкого мотива зачем ему сознательно срывать Турнир Трех Волшебников Ал не видел. Впрочем, мотив Скорпиуса – как мозг Скорпиуса: заставляет окружающих сомневаться в его наличии, но на самом деле он все же есть.
***
Чем ближе ноябрь, тем больше возрастала всеобщая паника перед грядущим Турниром. Преподаватели переживали каждый как мог. Профессор Слизнорт, преподающий зельеварение, отдался воспоминаниям и весь последний урок рассказывал сонному классу о том, как его давний ученик состоял в комитете, который решал, какие задания выпадут чемпионам. Профессор Долгопупс неожиданно загрузил всех требованием выучить наизусть большой справочник магических растений, уверяя, что это пригодится чемпиону.
Профессор МакГонагалл устраивала тиранию касательно всего.
– Мисс Фоссет, мы сто раз говорили с вами насчет косметики, – укоризненно произнесла она, шугнув в Большом зале ученицу. – Берите пример с… мисс Уизли, что у вас с ресницами?
– Они растут, профессор, – хмуро отозвалась Доминик, рыжеволосая когтевранка, и, прижав к глазам протянутую профессором салфетку, вернула ее чистой и без следов туши.
МакГонагалл, сухо кивнув, поспешила к столу слизеринцев, завидев там целый выводок старшекурсников в мятых мантиях. Доминик, встав с лавки, поправила юбку и направилась к соседнему гриффиндорскому столу.
– МакГонагалл беснуется, – проговорила Доминик, усевшись между Алом и Скорпиусом. – У нас на всю спальню с девками одна косметичка осталась. Честное слово, скоро тампоны конфисковать начнет.
Подавившись завтраком одновременно с доброй дюжиной сидевших рядом, Альбус закашлял и склонился над тарелкой.
– Милая кузина, светские беседы это не твое.
Доминик отмахнулась.
– МакГонагалл уж слишком переживает, – протянул Скорпиус, отставив тарелку. – В Шармбатоне нас примут не как дорогих гостей, а как изначальных соперников. Там плевать будет, кто во что одет и накрашен.
– Ты обещал, – предостерегающе шепнул ему Ал.
– Да я ж молчу.
Молчал он недолго.
– Это притон лицемерных высокоморальных снобов, – сказал Скорпиус, когда профессор МакГонагалл строила учеников в шеренгу, проверяя внешний вид студентов, отправляющихся на Турнир.
– Мистер Малфой, – прикрикнула профессор, услышав.
– Я не шучу, – шепнул Алу на ухо Скорпиус. – Изначально я должен был учиться там, но меня выгнали вместе с отцом в день зачисления, видите ли «такой уровень подготовки для нашей академии просто смешон».
– Твой отец, видимо, устроил разнос.
– Не, – покачал головой Скорпиус, смутившись. – Разнос устроила бабушка, отчим еле разнял их драку с директрисой… Но, помяни мое слово, в Шармбатоне никто не будет обращаться с нами, как с дорогими гостями. А если наш чемпион будет представлять серьезную конкуренцию, нас, скорей всего, отравят всей делегацией за праздничным ужином.
– Мистер Малфой! Прекратите саботировать дружественные отношения между школами и немедленно выньте из брови серьгу!
Скорпиус нехотя повиновался.
– И из уха, – бросила профессор МакГонагалл, пристально глядя на ученика. – Мистер Поттер, как староста, проконтролируйте, чтоб мистер Малфой не напугал своим внешним видом наших французских друзей.
Ал, едва сдержав смешок, кивнул. Малфой опустил ему на ладонь серебряное колечко, вынутое из ушного хряща, и одарил профессора ледяным взглядом.
В своем стремлении выставить студентов в лучшем виде, профессор МакГонагалл была настроена решительно.
– Мисс Фоссет, такое количество косметики на лице неуместно для ученицы, мы с вами уже это обсуждали, – строго сказала профессор, протянув когтевранке салфетку. – Мистер Малфой, надеюсь, больше проколов на теле у вас нет?
– Сомневаюсь, что дирекция Шармбатона будет лезть мне под одежду и проверять, профессор, – холодно ответил Скорпиус и, удостоверившись, что декан Гриффиндора понеслась отчитывать пуффендуйца за вымазанную чем-то белым мантию, сказал. – Да если в Шармбатоне нас примут хотя бы с десятой долей уважения, которого ожидает МакГонагалл, я отгрызу себе пальцы.
Пальцы себе Скорпиус, разумеется, не отгрыз, боясь испачкать рубашку кровью, которая будет хлестать из обгрызенных фаланг. Но прав оказался практически на сто процентов.
До Шармбатона путь был очень неблизкий, поэтому вопрос о том, как добираться, был весьма актуален. Отзывчивые французы об этой проблеме позаботились, отправив за делегацией Хогвартса огромную карету, похожую на нежно-голубую тыкву, обрамленную позолоченными вензелями и гербом – двумя скрещенными волшебными палочками. Гигантские крылатые лошади, запряженные в карету, были в два раза выше любого человека, даже великан Хагрид едва доставал им до головы, вдобавок лошади выглядели довольно свирепо. То и дело гарцевали на месте, оставляя в каменной дороге вмятины, фырчали, нервно мотали головами и дергались так, словно их током било. Лошади казались дикими, а когда взмыли в небо, все сомнения в этом отпали.
Карету трясло и мотыляло по воздуху, словно крылатые лошади обезумели и намеревались сбросить груз. Многие ученики, держась за устойчивые предметы и друг за друга, были уверены в том, что Шармбатон намеревается их убить и автоматически избавиться от конкуренции чемпиона Хогвартса, и даже МакГонагалл, кажется, начала верить в это. Особенно после того, как сорвавшееся на лихом вираже кареты кресло едва не зашибло ученика.
– А я говорил, профессор, – пыхтел Скорпиус, поймав рукой летевший в кого-то рюкзак. – Они хотят нас убить.
– Помолчите, Малфой, – накладывая мудреные заклятия на карету, бросила МакГонагалл. – И, встаньте, пожалуйста, с мисс Уизли.
Доминик, сбитая с ног при очередном вираже, распласталась на полу, а Скорпиус, в героическом порыве закрыть ее от рухнувших с полок книг, плюхнулся сверху. Когда карета, стараниями МакГонагалл, выровняла курс и стала куда как более устойчивой, ученики немного успокоились, но особо расхаживать по карете не спешили.
– Скажи на милость, зачем ты взял столько вещей? – поинтересовался Альбус, глядя, как Скорпиус проверяет целостность своего багажа.
Багаж у Скорпиуса оказался действительно внушительный. Огромный чемодан и два туго набитых саквояжа, в одном из которых Ал разглядел непонятно зачем взятые зарядные устройства для ноутбука, хрустальный шар для прорицаний и сковороду. Второй саквояж оказался на удивление легким и оказался забит пачками с чипсами и лапшой быстрого приготовления.
– Ты взял лапшу? Серьезно? – опешил Альбус. – Мы едем на родину изысканной кулинарии, а ты берешь с собой стратегический запас фаст-фуда?
Скорпиус одарил его взглядом старого мудрого сенсея.
– Ты бывал во Франции, Ал?
– Нет.
– А я там жил. И ел. Смотри, как бы ты первый ко мне за чипсиками не прибежал.
Нашарив бутылку виски на дне, Ал скосил взгляд.
– Ну, здесь вопросов нет. Но лапша…
Скорпиус был непреклонен, уже склоняясь к тому, что даже если кормить в Шармбатоне будут хорошо, то он принципиально будет по ночам жевать свою лапшу и чипсы, всем бедам назло. А когда Доминик, заглянув в саквояж, усмехнулась и согласилась с необходимости подкорма в Шармбатоне, Ал и вовсе снова почувствовал себя лишним между двумя влюбленными.
Поэтому, когда влюбленные пропали из вида, оставив его в покое, Ал умостился на диване с первой попавшейся книгой, которая выпала из шкафа при тряске кареты. Книга была не очень интересной, о нимфах и путнике, но усидчивое чтение было лучше бесцельного хождения по карете.
Внутри карета была просторной, и походить где было. Большая общая комната с двумя стоящими друг напротив друга диванами, очагом и чопорными натюрмортами на стенах, две уборные и ванные комнаты, а так же небольшая комнатка, в которой ютились узкие кровати, которыми никто так и не воспользовался. Почти никто.
– Занято! – послышался возглас двух голосов, когда вторая староста школы, нагруженная вещами, попыталась войти в комнатку.
Профессор МакГонагалл, сидевшая в кресле неподалеку, тут же коршуном повернулась.
– Профессор, – мигом окликнул Альбус, увидев, что МакГонагалл привстала, чтоб проверить, что творится в комнате. – Как обычно проходит Турнир Трех Волшебников? Я читал, что были смертельные случаи.
Отвлеченная МакГонагалл уселась на место.
– Турнир Трех Волшебников – довольно опасное состязание само по себе, поэтому столько сил и времени отдается подготовке, – ответила она. – Уверена, что в этом году распорядители сделают все возможное для создания безопасных условий…
***
– И, пожалуйста, Поттер, проследите, чтоб мистер Малфой вел себя подобающе, – в пятый раз попросила МакГонагалл. – Он уже спрашивал, что будет, если бросить в Кубок Огня имя Того-Кого-Нельзя-Называть…ох, прошу прощения! Бут! Оставьте в покое дверь кареты! Ничего там не трогайте!
На всех парах бросившись к пуффендуйцу, который просовывал пальцы в щель каретной двери, МакГонагалл кинулась отчитывать Бута, а дверь в комнатку с кроватями приоткрылась. Доминик минуя профессора, осторожно вышла и двинулась к подругам, которые сидели у окон и наблюдали за раскатами грома. Скорпиус, вышел минут через пять, когда профессор МакГонагалл вернулась на место и уже смотрела на него таким тяжелым взглядом, словно пыталась выяснить, он уже что-то натворил или нет.
– Я уже не знал, о чем с ней говорить, чтоб вас прикрыть, – прошипел одними губами Альбус, скрыв лицо книгой. – Ты в своем уме?
– Ну, а что?
– В карете Шармбатона, под носом у МакГонагалл. А больше негде было своими гормонами трясти?
Скорпиус закинул ногу на ногу и невесело хмыкнул.
– Что? – спросил Ал, когда МакГонагалл снова куда-то ушла.
Скорпиус оглядел сидящих рядом (те тактично отсели) и, в особенности, профессора МакГонагалл. Убедившись, что декан вне поля слышимости, он придвинулся к другу.
– Случилось страшное.
– Скорпиус, говори прямо.
– Я больше не невинен.
Альбус фыркнул.
– Я знаю, – кивнул я. – А ты когда-то был невинен?
Скорпиус закусил губу.
– Я серьезно, – зашептал он. – Мой нежный подснежник сорван.
– Что? – захохотал Ал так, что к ним обернулись.
Малфой покраснел.
– Не смешно, – прошипел он. – Я утратил целомудрие.
– Скорпиус, я минимум трижды заставал тебя с тремя разными партнерами.
– Это другое, – отмахнулся Скорпиус. – Мы с Доминик только что прошли близкий тест на совместимость.
– Ой все, – запротестовал Альбус. – Не хочу слышать и знать. Личное пространство.
– Что «личное пространство»?
– То, что происходит между вами в интимном плане – не мое дело.
– Понял, – смутился Скорпиус и уставился в очаг.
Ал снова углубился в чтение и, перелистнув страницу, понял, что совершенно забыл о чем читал до этого. Рядом сидел Скорпиус, притоптывая ногой и изредка глубоко вздыхая.
– Ладно, что там? – не вытерпел Ал, захлопнув книгу.
Скорпиус с готовностью повернулся.
– Это мой первый раз, у меня стресс.
– Да какой первый, если ты утратил невинность раньше, чем надел на голову Распределяющую Шляпу. А, первый раз с девушкой?
Скорпиус усиленно закивал.
– Ну, – замялся Альбус, не зная, что обычно говорят в такие моменты. – Поздравляю.
– С чем? Это страшно.
– Скорпиус, ты уникален.
Но, Малфой, похоже не шутил, умудрившись действительно чего-то испугаться.
– Доминик без одежды страшная? – вскинул бровь Альбус.
Скорпиус покачал головой.
– Ты без одежды страшный?
Его одарили суровым взглядом закомплексованного подростка.
– Карету слишком трясло? – ухмыльнулся Ал.
Скорпиус ударил его книгой.
– Да что? – закатил глаза Альбус, потерев лоб. – Что задело твои… как ты сказал? Нежные подснежники?
– Я к ней с чувствами, любовью, уважением, а она… до брака… в карете… отнеслась к моей податливости без должного пиетета.
Альбус в очередной раз не сдержал смешок. Профессор МакГонагалл одарила его ледяным взглядом, стремительно приближаясь.
А Скорпиус, глупый впечатлительный Скорпиус, у которого все не как у людей, страдал. Какой там Турнир Трех Волшебников?
– Вдобавок, – шептал Скорпиус, укутавшись в плед. – В ее Америке я был не Колумбом.
– Чего-чего?
Скорпиус смутился.
– На ее Луне я был не Нилом Армстронгом.
– Не понял.
– Ну, в ее Китае я был не Цинь Шихуанди.
– Да ты можешь нормально сказать? – спросил Ал. – Мастер метафор.
Скорпиус при всей своей распущенности оказался на удивление застенчивым, поэтому, собираясь с мыслями минут пять, наконец выдал:
– Я был у нее не первым.
И, закрыв глаза, уткнулся в плечо друга.
– Трагедия, – саркастично протянул Ал. – Особенно для такого нежного девственника, как ты.
Сарказма Скорпиус не понял, поэтому посчитал, что друг проникся его горем.
– Как она могла, Ал?
– Ну… лежа, наверное.
– Спасибо, Альбус Северус Поттер, поддержать в трудной ситуации – это прям твое, – проскрежетал Скорпиус, дрожащими пальцами выудив из-за пазухи пачку сигарет. – Ты не понимаешь, да? Я не единственный, кто рисовал ей майонезом на хлебе сердечко. Чего ты ржешь, я здесь не шуточки шучу так-то! Ты посмотри на нее.
И повел острым подбородком в сторону Доминик и ее подруг.
– По-любому рассказывает своим этим подружайкам о том, какое я в постели оказалось бревно, не то что ее бывший, вот бывший – да, вот бывший – молодец. Это низко, Ал. Это низко посвящать посторонних людей каких-то в сакральные глубины своей интимной жизни.
– Но ты только что сам мне все рассказал.
Скорпиус так и замер с сигаретой у рта.
– Ты вообще на чьей стороне?
Альбус с трудом сдержал смешок, но Малфой не оставлял шансов с него не смеяться.
– Удар ножом в спину, – нагнетал Скорпиус, наклонившись над очагом. – Чувствую себя Дашей-Путешественницей. Давайте поможем Даше-Путешественнице найти девственность Доминик Марион Уизли…
Расхохотавшись неприлично громко, Альбус завертел головой.
– Где же девственность? Где же девственность? Наверное, Жулик украл, – шипел Скорпиус притворно веселым тоном. – Жулик, не воруй! Отвечаю, Ал, я найду этого ебаного Жулика. Нет, ну так меня еще не подставляли. Мой отец узнает об этом…
– Малфой! – рявкнула МакГонагалл с другого конца кареты. – Не смейте прикуривать от камина!
Скорпиус недовольно отпрянул к дивану.
– Не прикуривайте от камина, не трахайтесь в карете, не обращайте домовых эльфов в сатанизм, не спускайтесь с движущихся лестниц на надувной лодке… я в этой школе как в тюрьме.
***
Кристально-бирюзовое озеро на стыке двух холмов казалось бесконечным и плавно перетекающим в небесную гладь. Даже поздним вечером оно выглядело сияющим, отражая позолоченный диск луны. Леса были далекими, едва выглядывавшими из-за холмов, а широкая тропа, освещаемая латунными фонарями и светляками, вела делегацию меж холмов.
Несмотря на позднее время и сезон, было довольно тепло. Те немногие ученики, которые обмотались теплыми шарфами, явно жалели об утеплении. Шагая вслед за плавно плывущим по воздуху багажом, делегация Хогвартса вовсю глазела по сторонам. Но света фонарей было достаточно лишь для того, чтоб разглядеть ухоженные сады с лабиринтами живой изгороди и фонтанами.
– Не трогайте руками скульптуры, – шикнула МакГоналл.
Ледяные скульптуры, украшавшие сады, не таяли, но переливались таким сияниям, что блестели будто обмотанные гирляндами.
– Как же красиво, – ахали девчонки позади.
Когда же пред всеобщим взором открылась сама Академия Шармбатон, даже Альбус, прожженный скептик, приоткрыл рот. Исполинский замок с высокими башенками и купольными крышами, с красноватым плющом, обвивающим белые стены, с щедрой лепниной и большими арочными окнами. Каменные вазоны с белыми розами украшали каждую ступень широкой лестницы, у которой гостей из Англии уже встречали аплодисментами шармбатонцы.
– Впервые вижу такое убранство, – задрав голову, прошептала Доминик.
– Хоть что-то у тебя сегодня впервые, – едва слышно прошептал Скорпиус, тут же получив тычок под ребра от Ала.
Турнир Трех Волшебников стартовал с того момента, когда зажгли Кубок Огня. А вот главная его миссия, международные отношения, началась именно когда делегация Хогвартса поймала взгляды дружелюбных шармбатонцев и без слов уяснила – им здесь не особо рады.
========== 2. ==========
Просторный зал, обрамленный светлейшим нежно-голубым мрамором, был похож на ледяной грот и был раза в полтора больше хогвартского Большого зала. Лепнина под высоким потолком издали напоминала снежную шапку, огромные вазоны, в которых благоухали белые розы, были вытесаны, казалось, изо льда. Ледяным показался и огромный стол, который загибался кругом, оставляя в центре помост.
В отличие от Хогвартса, трапезная Шармбатона не делила пространство на четыре стола. Вместо этого в центре зала величаво стоял этот круглый с помостом в центре стол. Более громадного стола без должной фантазии не представить – он умещал не менее трех сотен стульев вокруг себя. Стулья, размещенные по кругу, на вид казались очень хлипкими, как стеклянными.
– Далеко не рассаживаемся, жмемся друг к другу, этим людям верить нельзя. – Только профессор МакГонагалл отправилась за возвышающийся стол преподавателей в конце зала, командование делегацией англичан перетянул на себя Скорпиус.
Сев на стулья, оказавшиеся довольно прочными, несмотря на вид, и придвинувшись к круглому столу, Альбус с интересом оглядел учеников за столом. Одетые в легкие голубые одежды шармбатонцы, кроваво-красные одеяния дурмстрангцев, и Хогвартс – выряженный в парадные мантии с нашивками факультетов.
За столом было шумно. Студенты шептались, те, что помладше, голос до шепота и вовсе не понижали, болгары вертели головами, и вслух рассуждали над красотами трапезной. Что-то бубнил себе под нос Скорпиус, с видом стратега, который уже думал, какой яд им подмешают в праздничный ужин. Но что раздражало больше всего, так это снисходительный хохот четырех француженок, сидевших неподалеку, и глазевших в сторону делегации Дурмстранга.
Ал перевел взгляд в сторону части стола, которую заняли дурмстрангцы, но ничего смешного там не увидел. Доминик, повернувшись за ним, впрочем, увидела. То ли женская логика была мужчинам в принципе неподвластна, то ли кузина была куда как более проницательной, но предмет насмешек француженок она выискала моментально. Но, смеяться не стала, напротив свистнула в сторону смеющихся.
– Vous trouvez c’est drôle? – без улыбки спросила она.
Француженки опешили.
– Да, я parler français, – ледяным тоном произнесла Доминик. – Я повторю, вам смешно?
– Что случилось? – тут же подтянулся к межнациональному конфликту Скорпиус.
– Эти клуши думают, что их здесь никто не понимает, и ржут с той девки.
– Чего? – привстала студентка Дурмстранга, на которую и были направлены насмешки.
Почему над ней смеялись, парням, наверное, было не понять. Единственная девушка из делегации Дурмстранга была обладательницей каштановых волос, стянутых в растрепанную косу, и довольно мускулистой фигуры, которая виднелась даже сквозь красную рубаху и жилет из жесткой кожи. К стулу студентка прислоняла волшебный посох, как и многие болгары.
– Так подойдите и прямо скажите, что я на мужика похожа, – прорычала болгарская студентка, которую на место попытался усадить однокурсник. – Стремно подойти, а?
– Я б послушала, как вы у нас за спиной пиздеть будете, – не унималась Доминик. – Я французский знаю, если что. Не дай Бог услышу что-то в адрес кого-то из наших, бить буду ногами.
– Может, выйдем с ними после ужина?
– Давай, выйдем. Или ссыкотно, дамы?
Когда мадам Максим, бессменный директор Шармбатона, встала из-за преподавательского стола и легонько цокнула вилочкой по фужеру, в зале воцарилась тишина.
– С превеликим удовольствием приветствую вас, дорогие гости, в Академия Магии Шармбатон! Не сомневаюсь, что вы успели оценить уровень подготовки, с которым мы встречаем у своих ворот дружественные делегации.
– Ага, особенно за карету вам гран-мерси, – прошипел Скорпиус.
– Всем bon appetite и une bonne soirée!
Директор академии магии хлопнула в ладоши. Хлопок раскатистым звоном прокатился по залу, и в ту же секунду на столе появились хрустальные блюда, наполненные праздничными яствами.
– Хьюстон, у нас проблемы, – прошептал Ал, глядя на тарелку перед собой, а точнее на пять вилок, три ложки, три ножа, непонятные щипчики и какую-то креманку.
Столовый этикет многих, очень многих членов делегации ограничивался простым, но понятным «не класть локти на стол», поэтому ситуация пред взором шармбатонцев обещала быть неловкой.
Делегация Хогвартса разом повернулась к сидевшему по центру Скорпиусу.
– Вилка для рыбы, вилка для салата, вилка для морепродуктов, ложка для подливы, нож для масла, щипчики для устриц, – произнес этот сенсей столового этикета. – Нахуй нам не нужны. Едим тем, чем удобно, не обращаем внимания ни на кого, ведем себя естественно.
Альбус выдохнул и с готовностью взял в руки первую же вилку.
– Вы поняли, да, что это было? – тут же шепнул Скорпиус с усмешкой.
– Что?
– Попытка унизить нас и болгар. Французы бывали в Хогвартсе и точно знают, что у нас с приборами не заморачиваются.
– Перестань, – отмахнулась Роза, очередная рыжеволосая Уизли, сидевшая рядом с ним. – Это этикет.
– А я согласна со Скорпиусом, – протянула Доминик, придирчиво осматривая блюда. – Нам здесь не рады.
– Но только это ты развязала с шармбатонцами конфликт ни с чего.
– Ал, – тут же повернулась к кузену Доминик. – Это подло гоготать за спиной у человека, только потому что он не похож на других. Да даже не за спиной. Эти куры сидели и ржали неприкрыто.
Альбус украдкой взглянул на девушку из Дурмстранга.
– Ну, – протянул он едва слышно. – Она и правда мужиковата немного.
Доминик вспыхнула.
– Она учится в маскулинной среде Дурмстранга, возможно, она единственная девушка на факультете, конечно, она будет выглядеть так. Но это не значит, что над ней стоит смеяться, – выпалила она. – Вообще, смеяться над человеком из-за его внешности это максимально тупо. И, по факту, за этим столом только я могу себе это позволить.
И, скосив взгляд в сторону француженок, добавила уже погромче:
– Потому что во мне кровь вейлы, а не мозги овцы.
– Ладно, не заводись, – отмахнулся Альбус. – Лучше скажи, что из этого съедобно…
Отчасти, он начал понимать, что имел в виду Скорпиус, когда притащил с собой лапшу и чипсы. Огромная тарелка с сырами, стоявшая рядом с Алом, смердела так, что глаза заслезились.
– А я считаю, что Доминик права, – проговорил Скорпиус, протянув ему рататуй. – Задружиться с болгарами – мудрый стратегический ход.
– Я тебе про общечеловеческое, а ты опять про интриги, – прошипела Доминик.
– Им и нам здесь не рады, – настаивал Скорпиус. – Между прочим, мы действуем в рамках миссии Турнира – связи налаживаем с болгарами. Дружить против кого-то – основа крепкой дружбы. Мы с Алом, отчасти, так и сдружились.
– И против кого вы дружили?
– Против вас с Луи.
Доминик треснула его по спине.
– Честно говоря, против вас дружил весь Хогвартс.
Ал тоже получил по спине.
– Но ты в итоге оказалась нормальной, – лучезарно улыбнулся Скорпиус. – И я тебя люблю. Несмотря на то, что, видимо, я не первый тебе в этом признаюсь.
– Что?
– А это что? – прервал их грядущий скандал Альбус, ткнув пальцев в щедро украшенное оливками и травами блюдо с ломтиками чего-то желейного.
Доминик присмотрелась к блюду.
– Студень из говяжьего языка, кажется.
– В чем, говоришь, можно будет заварить лапшу?
Скорпиус улыбнулся.
– Мы же на родине изысканной кулинарии, мсье Поттер. Передать вам козий сыр с благородной плесенью?
– А что с бокалами? – спросил сидевший неподалеку слизеринец. – Почему их так много?
– Бокал «Бургундия» – для Пино Нуар, «Бордо», который побольше – для красного вина, который поменьше – для белого, а «Сотерн», который похож на рюмку с ножкой – для белых сладких вин, – пояснил Скорпиус, повертев в руках один из бокалов. – А этот… так, минуточку, если здесь есть бокалы, то…
Высокие графины и кувшины на глазах наполнялись винами. Рубиново-алые, розовые, белые, игристые, теплые, холодные, на кувшинах с которыми проступали капельки… Показалось или нет, но сидевшая за столом преподавателей МакГонагалл смотрела прямо в их сторону и одними губами шептала угрожающе: «МАЛФОЙ».
– Grand Dieu sauve la France, – прижав руки к груди, прошептал Скорпиус.
– Что он сказал? – поинтересовался Альбус, откусив от багета кусочек.
– Боже, храни Францию, – усмехнулась Доминик.
МакГонагалл, вот уж точно не показалось, показала один указательный палец, безотрывно и тревожно глядя в сторону своей делегации.
– Не понял, – нахмурился Ал, поправив очки.
– Один графин? Выпить один графин? – мигом «расшифровал» Скорпиус. – Я вас не подведу, профессор!
– Мне кажется, она имела в виду, один бокал.
– Тебе кажется, Ал.
Когда в зале зазвучало чье-то тонкое мелодичное пение, ученики услышали даже не сразу – звон столовых приборов и бокалов заглушал звуки.
– Смотрите, – прошептала восторженно Роза. – Нимфы!
Возникшие словно из воздуха лесные прелестницы пели негромко, вытягивая звуки так, что, казалось, потусторонние трели наполнили весь зал. А на пустующем помосте в центре громадного стола, за которым ужинали ученики, вдруг оказалась высокая, очень худая, но плавная нимфа с бледной кожей и зеленоватого цвета волосами. Ее необычайно большие глаза были прикрыты, а тонкие руки размахивали в такт песни легкими зелеными платками.
– Женщина, вы шаль в соус макнули, – рассеянно шепнул Альбус, но кончик зеленого платка лишь щелкнул его по носу.
Есть, когда на помосте в центре пела нимфа, было неловко.
– Ал, она такая худенькая, – допивая третий бокал красного полусладкого, шепнул сердобольный Скорпиус. – Давай ее покормим.
– Перестань.
Но Скорпиус уже протягивал нимфе украдкой бутерброд с паштетом. Нимфа аж глаза приоткрыла и, к изумлению Ала, спрятала бутерброд в своих платках.
– Я покормил, – радовался Скорпиус. – Я покормил!
Нимфа, продолжая петь сквозь поспешное жевание, одарила его ласковым взглядом.
– МакГонагалл на нас смотрит.
– И что? В ее правилах не было «не кормите нимф». О… мадемуазель… мадам… вам налить?
– Да отстань ты от нимфы.
Когда основные блюда, которые многие гости попробовали с большой осторожностью, сменились десертами, песня нимф стала еще громче. С десертами дело пошло куда проще – вкусным было все.
– Ну, расти живот, расти и жопа, – нагрузив свою тарелку профитролями, большим куском шоколадного торта, эклерами и опустив рядом вазочку с крем-брюле, вздохнула Доминик.
Снова невольно глянув в сторону болгарской делегации, Альбус хихикнул.
– Они забирают с собой пирожные.
И точно, на коленях мускулистой девушки в красной рубахе тяжелел большой вакуумный контейнер, в который сидевшие рядом парни складывали разноцветные безе.
