Текст книги "В лабиринтах памяти. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Leras

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Много позже, когда они приходят в себя, и Элайджа накидывает на плечи Евы лоскутное покрывало, прежде чем направиться на кухню за горячим чаем, она поднимается с дивана, подходя к окну.

Темное рождественское небо усыпано звездами, одна из которых прямо на глазах у изумленной девушки сверкая, срывается вниз. И Ева улыбается, загадывая желание.

========== Часть 22 ==========

На следующее утро, когда Ева подошла к окну, ее лицо озарила по-детски радостная улыбка, потому что с серого неба медленно опускались, кружась в воздухе, крупные снежинки. Снег в Маноске шел не так часто, но эта зима была достаточно холодной, и девушка застыла, любуясь прекрасным явлением природы.

Ева не сводила глаз со снегопада, когда Элайджа оказался за ее спиной, стискивая ладонями тонкую талию. На девушке был только длинный свитер, и рука вампира скользнула по кромке шерстяной ткани, поглаживая точеные бедра.

– Доброе утро, птичка, – шепнул он в маленькое ушко, слегка касаясь его губами.

Ева подалась назад, прижимаясь спиной к мужской груди, но ее глаза неотрывно следили за происходящим за окном. Белый снег уже покрывал ведущую в чащу леса дорожку, ветки деревьев, пожухлую траву. И девушка развернулась в объятьях любимого, поднимая на него полный детского задора взгляд.

– Может, прогуляемся?

Элайджа не мог отказать невесте, и, проследив за тем, чтобы Ева надела теплые колготки, шапку и укуталась в пушистый шарф, он, наконец, позволил ей выйти за порог. Оказавшись на свежем воздухе, девушка закружилась, подняв вверх руки, морща носик от падающих на лицо снежинок.

Майклсон залюбовался возлюбленной, которая сейчас одетая в бесформенное пальто, укутанная шарфом, без грамма косметике на лице, казалась ему самой красивой женщиной на свете. Он не мог сдержать улыбки, поднимая лицо в небо, ловя губами снег, когда совсем неожиданно ощутил легкий удар в грудь. Опустив взгляд, Элайджа с изумлением обнаружил на своем кашемировом пальто комок снега, и громкий смех Евы подтвердил его догадку о том, что его невеста решила поиграть.

Девушка заливалась громким хохотом, видя недоуменное лицо Майклсона, который явно не ожидал от нее подобного, и медленно отступала по тропинке в лес, сминая в ладонях новый снежный комок. Ее щечки раскраснелись, а с лица не сходила улыбка, когда Элайджа прищурился, склоняясь к земле.

– Устроим снежную войну, птичка?

– Испугался? – склонила голову девушка, и не спела она договорить, как вампир метко запустил в нее снежок, попадая в плечо.

– Ладно, – сузила глаза Ева, – ты сам напросился.

И в следующий миг все вокруг закружилось снежным вихрем, когда неугомонная парочка начала свою игру на вампирский манер. Пальто Элайджи уже было белым от снега, а Ева едва успевала смахивать льдинки с лица, когда она налетела на вампира, и они вместе повалились на землю, громко смеясь.

Майклсон перекатился на спину, укладывая девушку на себя, и его ладони коснулись ее шапки, стряхивая налипший снег. Ева не сводила с него сверкающих глаз, и Элайжа подался вперед, нежно касаясь алых губ. Девушка на секунду замерла, ощущая прикосновение его холодных щек, но тут же ответила на ласку, прижимаясь теснее. Поцелуй вышел легким, почти невесомым, и когда Ева отстранилась, на ее лице была робкая улыбка.

– Я люблю тебя, – тихо сказала она.

– И я люблю тебя, – ответил ей Элайджа, и они не сговариваясь поднялись на ноги, устремляясь в дом.

И в первые, за всю свою жизнь они окунулись в бесконечное, ничем не замутненное счастье. Дни, наполненные неторопливым бытом, были похожи один на другой. Они просыпались, дурачась в постели, завтракали, гуляли по лесу, наслаждаясь чистым морозным воздухом, вместе готовили, читали книги, сидели, обнявшись у камина, не говоря друг другу ни слова. Эти неторопливые, наполненные теплом вечера заканчивались всегда одинаково, и Ева ловила себя на мысли, что она готова была провести так всю свою вечную жизнь, отвлекаясь лишь на общение с братом и семьей Элайджи.

Себастьяну предсказуемо безумно понравилось в Новом Орлеане, и он счастливым голосом сообщил сестре, что очень бы хотел остаться с Майклсонами на новогодние праздники, в которые Клауса и Хэйли планировали устроить для него, Хоуп и других детей маскарад. Ева согласилась, грустно улыбнувшись, на что Элайджа, видя печаль девушки, заверил ее, что тоже устроит ей настоящий праздник.

В канун нового года, Ева проснулась рано, и долго лежала, не сводя глаз со спящего вампира, который почувствовав ее пристальный взгляд, приподнял веки, притягивая девушку к себе.

– Привет, птичка, – хриплым после сна голоса прошептал он, проходясь ладонями по тонким плечам, узкой спине, талии, пока его руки не стиснули округлые ягодицы, – душ, завтрак или…?

Элайджа подался вперед, прижимая Еву к постели, но девушка выставила перед собой тонкие руки, прикусывая губу.

– Второе, если ты не против, – смущенно улыбнувшись, проговорила она, – наш малыш проголодался. Каким будет мой новогодний завтрак?

– А чего ты хочешь? – прищурился Элайджа, не сводя ласкового взгляда с раскрасневшегося личика.

– Что угодно, – широко улыбнулась девушка, – ты отлично готовишь.

– Маленькая обольстительница, – рассмеялся вампир, и, не говоря больше ни слова, скрылся за дверью мансарды, спускаясь по лестнице на первый этаж.

Ева потянулась, довольно улыбаясь и, убедившись, что Элайджа освободил маленькую ванную, занявшись завтраком, поспешила вниз, чтобы принять душ. Освежившись, она надела просторное вязаное платье и темные гольфы и, собрав влажные волосы в пучок, пошла на кухню, из которой уже доносились будоражащие аппетит запахи.

Майклсон расстарался на славу, и Ева, съев две порции омлета, несколько сырных тостов и шоколадный кекс, запив все это огромной чашкой кофе со сливками, довольно потерла ладонью свой едва округлившийся животик.

– Спасибо, любимый.

– Не за что, моя птичка, – улыбнулся Элайджа, убирая посуду, – я съезжу в город. Нужно кое-что купить. А ты немного отдохни.

– Я вовсе не устала, – расширила глаза Ева, – давай, я поеду с тобой.

– Не стоит, – покачал головой вампир, – я быстро. Даже соскучиться не успеешь.

– Ладно, – прищурилась девушка, – только потому, что мне совсем не хочется наблюдать за тем, как ты опустошаешь супермаркет. Я дочитаю «Дары Смерти».

– Какой ты все-таки еще ребенок, птичка, – закатил глаза Майклсон, – до сих пор веришь в сказки.

– После знакомства с тобой, Гарри Поттер уже не кажется мне таким уж нереальным персонажем, – рассмеялась Ева, подходя к вампиру, покончившему с уборкой, – поезжай. И быстрее возвращайся.

Элайджа только улыбнулся, и через пару минут Ева осталась одна в лесном доме, усаживаясь с книгой на диване и укутывая ноги пушистым пледом. Время пролетело незаметно, и девушка, погрузившаяся в сказочный мир, вздрогнула от неожиданности, когда Элайджа, распахнул дверь, вихрем оказываясь рядом с диваном.

– Собирайся, птичка, – решительно проговорил он, пристально глядя на Еву, – нам нужно еще кое-что сделать в этом году.

========== Часть 23 ==========

Ева не отрывает взгляда от своего жениха, который везет ее в неизвестном направлении, и с ее губ не сходит легкая улыбка. Она не беспокоится, совсем не волнуется. Потому что абсолютно доверяет Элайдже Майклсону. И одного его слова хватает для того, чтобы Ева, не задавая лишних вопросов, собиралась в путь.

Вампир на миг отвлекается от дороги, скользит взглядом по лицу любимой, и его рука отрывается от руля, сжимая тонкую ладонь.

– Ты сегодня очень послушная, моя птичка, – ласково выговаривает он, щуря глаза.

– Но разве не такой должна быть настоящая жена? – отшучивается Ева, и темные глаза Первородного вспыхивают.

– Уверен, ты будешь лучшей женой на свете, – после недолгого молчания отзывается Элайджа, – моей женой.

Девушка улыбается, согласно кивая, и тонкие пальцы поглаживают мужскую ладонь, стараясь передать свое тепло. Все те чувства, которые она испытывает к этому необычному мужчине, который перевернул с ног на голову всю ее жизнь. Сделал ее счастливой. Подарил ребенка.

Ева чувствует, как в глазах начинает слегка щипать. Она шмыгает носом, пытаясь сдержаться. Эти слезы лишь последствие ее состояния, обуславливающего повышенную чувствительности, но девушке совсем не хочется, чтобы жених видел их. Даже не смотря на то, что это слезы радости.

Но скрыться от первородного вампира – совсем неблагодарная затея, и Элайджа сводит брови, видя, как Ева часто хлопает пушистыми ресницами. Он не говорит ни слова, лишь сильнее сжимает ее пальцы, и девушка благодарно улыбается.

Дальше они едут в тишине, пока вампир не сворачивает на проселочную дорогу, и Ева не видит вдалеке силуэт церквушки. Она совсем старая, очень маленькая, но все же, сохранила благородство и красоту форм, вот только девушку в это момент волнуют отнюдь не вопросы архитектуры.

– Это ведь не то, о чем я думаю? – сужает глаза она, пристально глядя на своего совершенно невозмутимого жениха, – какое-такое дело мы должны успеть сделать в этом году в церкви, кроме как…

– …пожениться, – кивает ей Элайджа и Ева пораженно застывает, широко распахивая глаза.

– Я не хочу больше ждать, птичка, – продолжает вампир, пристально глядя на девушку, – и в этот раз никому не позволю нам помешать.

– Но у нас нет ни колец, ни платья, – прикусывает губу Ева, часто моргая.

– Во-первых – для тебя кольцо у нас есть, – улыбается Майклсон, бросая взгляд на девичью ладонь, – а для меня мы отыщем что-нибудь в церкви, а во-вторых – тебе не нужны никакие платья, чтобы быть самой красивой из всех женщин, что я встречал. Или ты хочешь пышную свадьбу, птичка? Если так, то…

Ева лишь качает головой, сжимая мужские пальцы, и Элайджа замолкает, а через мгновение они оказываются у маленького здания, на пороге которого, их, улыбаясь, ожидает старый пастор.

Девушка поднимает на своего жениха строгий взгляд, щуря глаза, и вампир смеется, без слов разгадывая ее мысли.

– Я не внушал ему, птичка, – очень тихо говорит она, склоняясь к слегка покрасневшей девушке, – он сам с радостью согласился, узнав про наши особые обстоятельства.

Мужская ладонь ложится на едва заметный животик, и Ева вновь заливается румянцем смущения.

– Если ты не готова, или хочешь другой свадьбы, мы можем уехать, – глядя прямо в бездонные глаза, произносит Первородный совершенно спокойно, на что его невеста только хитро щурится, наконец, приходя в себя и с пухлых губ срывается лишь:

– Пора тебе выполнить свой долг перед беременной девушкой, Элайджа Майклсон.

На лице вампира скользит тень довольной улыбки, он выходит из машины и открывает дверь Еве. Взявшись за руки, они движутся к церкви, и седой пастор распахивает перед ними двери, приглашая войти. И они идут.

Проходя ряды потемневших деревянных скамеек, направляясь к алтарю, девушка оглядывает стены со старинными фресками и иконами, ощущает тонкий запах ладана. В маленькой церквушке царит полумрак, который нарушает свет из тусклых окон да горящее свечи, но Еву, кажется, интересует только держащий ее за руку мужчина, которого она видит во всех малейших деталях. Венчание в церкви – на всю жизнь, в их случае – на вечность, и девушка улыбается, потому что чем ближе они подходят к стоящему на возвышении пастору, тем сильнее ее уверенность в том, что все происходящее – правильно.

Ева скидывает пальто и шарф, под которыми на ней белое вязаное платье с оленями, и закатывает глаза, глядя на Элайджу, который как обычно выглядит безукоризненно элегантно в черном костюме, сидящем на нем как влитой. Девушка едва сдерживает смех, представляя, как они смотрятся со стороны, но это ее совсем не огорчает. Разными они были всегда. Но связывающая их любовь сгладила все острые углы, смешала не сочетаемое, заставила их обоих закрыть глаза на все «но».

Держась за руки, они оказываются у алтаря, где священник начинает венчальную церемонию, задавая им по очереди вопросы. И Ева и Элайджа отвечают одинаково, не сводя друг с друга глаз. Им уже давно не нужны слова, чтобы выразить свои чувства, и вместо свадебных клятв, они лишь обмениваются кольцами. На пальце Евы вновь ослепительно сияет усыпанное бриллиантами украшение, вампиру кольцо заменяет тонкий медный кружок, найденный пастором.

– Я люблю тебя, птичка, – очень тихо говорит вампир, сжимая тонкие пальцы, – ты – смысл моей жизни. Только с тобой я стал живым.

– И я люблю тебя, Элайджа.

Ева прикусывает губу, пытаясь сдержать слезы, и в этот миг торжественный голос священника, объявляет их мужем и женой. Первородный тянет ее к себе, накрывая поцелуем девичий ротик. Молодожены прерываются лишь после деликатного покашливания пастора, и их лица светятся счастьем, когда они благодарят его, прежде чем покинут церковь.

– Поедем домой, жена? – спрашивает Элайджа, когда они оказываются у машины и Ева лишь кивает, не сводя с него глаз.

Оказавшись в лесном доме, они, не сговариваясь, бросаются в объятья друг друга, сливаясь в поцелуе, и Майклсон тянет любимую на диван, усаживая себе на колени. Он гладит тонкие плечи, спускаясь к бедрам, пока Ева не прерывает поцелуй, мягко отстраняясь.

– Ты что же, решил прямо сейчас устроить нашу первую брачную ночь? – хитро щурится она, соблазнительно улыбаясь.

– Я же тебе говорил, что мы должны еще многое успеть сделать в этом году, – невозмутимо отвечает Элайджа и Ева соглашается с ним с тихим смехом.

Она поднимается на ноги, тянет его к лестнице, ведущей в спальню. Вампир, не сопротивляясь, идет за любимой, скидывая по дороге пиджак, и стоит Еве оказаться на первой ступеньке, подхватывает ее на руки, вихрем поднимаясь вверх. Он осторожно опускает ее на широкую постель, и не говоря ни слова тянет вверх белое платье, снимает плотные колготки.

Ребекка придет в ужас, узнав, что вместо соблазнительного кружевного белья на ее невестке в день свадьбы лишь простой хлопковый лиф и трусики, но ее брату на это абсолютно плевать. Он скользит тяжелым взглядом по полуобнаженному телу жены, едва сдерживаясь. Чувствуя это, Ева заливается румянцем, и ее дыхание сбивается, заставляя часто вздыматься налитую грудь.

– Иди ко мне, – выдыхает она, глядя прямо в почерневшие глаза Элайджи, и тот исполняет ее желание.

Их одежда в мгновение ока оказывается на полу, и комнату наполняют тихие стоны, когда они соприкасаются – кожа к коже, сливаясь в поцелуе. Вампир покусывает нежные губки, пока его ладони скользят по телу любимой. Он гладит тонкие плечи, узкую спину, стискивает высокую грудь, сжимая между большими и указательными пальцами успевшие затвердеть соски.

Ева выгибается, наслаждаясь его прикосновениями, в которых нет и намека на нежность, но им сейчас нужно совсем не это. Она хочет лишь принадлежать, отдаться ему, подтвердить права, что Элайджа получил, вступив с ней в брак. И Майклсон отлично видит ее желание, и эта нежная покорность сводит с ума, заставляя его сильнее сжимать налитые округлости грудей, целовать крепче, притягивать к себе теснее.

И лишь касаясь округлого животика, его пальцы становятся нежными, кружа по гладкой коже, но уже через миг они опускаются ниже, и Ева кричит, когда Элайджа давит на напряженный бугорок, заставляя ее трепетать от желания.

Она уже совсем мокрая, полностью готова его принять и вампир не заставляет любимую ждать долго. Он стягивает вниз подушку, устраивая ее под живот жены, и на мгновение замирает, любуясь открывшимся видом. Ева поворачивается через плечо, скользя по его лицу мутным взглядом, и Майклсон кончиками пальцев скользит по ее шее, слегка изогнутой спинке, приподнявшейся попке, пока не останавливается на нежным складках плоти, что совсем не скрывает поза любимой, которая шире раздвигает бедра, явно желая большего.

И Элайджа сдается. Он накрывает жену своим телом, и подается вперед, входя сзади в тесное лоно, сжимая округлые ягодицы. Ева встречает стоном каждый его сильный толчок, и их тела сливаются в любовном танце, подтверждая заключенный союз.

Они теряют счет времени, утопая в страсти, даря друг другу наслаждение, и не замечают, как небо темнеет, и вечер сменяет день, а вскоре на небосводе появляются первые звезды. И лишь телефон Евы, который она оставила в гостиной, звенящий мелодией, что она установила на брата, заставляет их с неохотой оторваться друг от друга.

– Я принесу его сюда, птичка, – шепчет Элайджа, и девушка кивает, кутаясь в простыню.

Вампир уходит, прикрывая за собой дверь, а Ева поднимается с постели, подходя к окну. Она смотрит на блестящий снег, отражающий блики их уличного фонаря, любуется звездным небом, когда вдруг понимает, зачем брат звонит ей в такое позднее время.

И появляющийся на пороге спальни Элайджа, держащий в руках ее телефон, лишь подтверждает догадку Евы. Он медленно идет в ее сторону, мягко улыбаясь, и тихо говорит:

– С Новым годом, птичка.

Комментарий к Часть 23

Дорогие друзья!

Поздравляю Вас с наступающим Новым годом! Желаю исполнения всех желаний! Успехов в любых начинания! Удачи во всех делах!

Всем, кто уже нашел свою любовь – наслаждаться самым лучшим чувством на свете, тем же, кто пока одинок – встретить свою половинку)

Спасибо огромное за то, что были со мной в этом году) За каждый отзыв, лайк, каждое теплое слово, за ту поддержку, которая позволила начинающему автору поверить в себя…

До встречи в Новом году!)))

С любовью, Ваша Leras

========== Часть 24 ==========

Четыре месяца спустя.

Ева потянулась, устраиваясь поудобнее перед телевизором, пока ее муж занимался приготовлением ужина. В последние дни беременности вкусы новообращенной бессмертной очень сильно изменились. Помимо донорской крови, Еве хотелось еще много совершенно разных, порой абсолютно несовместимых вещей. Причем огромное желание через минуту могло превратиться в полное отвращение. Элайджа стойко терпел капризы жены, не пасуя перед очередным кулинарным экспериментом, на который его толкала возлюбленная.

Ева улыбнулась, чувствуя запах корицы. Сегодня ее желание было вполне безобидным. И Майклсон в мгновение ока согласился на запеченные с корицей и медом груши, пока жена не потребовала чего-то более изощренного. Девушка провела ладонями по круглому животу, чувствуя, что и их малыш был вполне доволен происходящим. И Ева сузила глаза, вспоминая, как утром, ее муж разговаривал с ним, называя плод их любви “моя любимая доченька”.

Последние недели они с Элайджей только и делали, что спорили по поводу пола ребенка. Вампир настаивал на том, что это будет девочка, мотивируя это тем, что такая мощная магия может быть только у ведьмы, а Ева была уверена в том, что это мальчик, помня как отважно малыш защищал ее в схватке с Пустой. По понятным причинам они не обращались в больницу, а Давина, которая обещала лично принять у Евы роды, не могла определить пол ребенка.

Элайджа старался не спорить с любимой, но все же в тайне от нее уже заполнил целую комнату в старом доме жены исключительно вещами для девочки в розовых тонах. Майклсон знал, что это совсем не понравится жене, но ничего не мог с собой поделать. Он прекрасно помнил, какой была Хоуп, и как он радовался ее рождению, несмотря на едва заметные отголоски боли, от того, что для него самого такое чудо навсегда оставалось недостижимым. Теперь же, когда они с маленькой птичкой совершили невозможное, вампиру больше всего на свете хотелось сжимать в объятьях собственную маленькую дочь.

– Элайджа, еще долго? – требовательный голос Евы, прервал размышления будущего отца, и он разложив на керамическом блюде вынутые из духовки ароматные фрукты, поспешил в гостиную.

Сидящая на диване девушка кусала губки, поглаживая животик, и Майклсон вихрем оказался с ней рядом, отставляя на низкий столик поднос с угощением.

– Что такое, птичка?

– Он толкается, – сморщила носик Ева, – сильный мальчик.

– Нашей дочери не терпится появиться на свет, – пожал плечами Элайджа, на что жена сузила глаза, качая головой.

– Вот даже не начинай, – процедила она, – я знаю, кем беременна.

– Никто пока не знает, любовь моя, – миролюбиво отозвался вампир, накрывая ладонями девичьи пальцы, – попробуешь груши?

Ева прищурилась, медля с ответом. Ей очень хотелось вкусить приготовленное мужем лакомство, но при этом совсем не улыбалось, так быстро сдавать позиции в их споре. В конце концов, когда Элайджа с улыбкой поставил блюдо с ароматными фруктами ей на колени, девушка приняла решение, уступив своим гастрономическим потребностям.

Вампир с тихим смехом наблюдал, как жена с завидным аппетитом расправляется с угощением, и изредка касался белой салфеткой ее лица, промакивая испачканные грушевым соком щечки.

– Спасибо, – тихо проговорила Ева, наконец, отставляя в сторону опустевшее блюдо, – а теперь обними меня.

Элайджа с готовностью выполнил просьбу жены, придвигаясь к ней ближе и притягивая к себе.

– Ты довольна, моя птичка? – ласково спросил он, заглядывая в бездонные глаза.

– Я буду довольна, когда моя талия вновь станет тонкой, – капризно ответила Ева, надувая губки, – и я перестану выглядеть как воздушный шар.

– Ты выглядишь прекрасно, – прищурился Элайджа, скользя взглядом по округлившемуся телу жены, – тебе идет беременность.

Он склонился к ее лицу, нежно целуя пухлые губки, но девушка выставила перед собой руки, мягко отстраняясь.

– Прошу, не нужно, – хрипло проговорила она, поднимая на мужа мутный взгляд, – ты же знаешь, мне будет очень трудно остановиться…

– Я и забыл, какая ты распутница, моя птичка, – дразнящим тоном ответил Майклсон, с удовольствием наблюдая, как щечки жены алеют от смущения.

Стараясь взять себя в руки Ева, недовольно сузила глаза, укоризненно качая головой.

– Я напомню тебе эти слова, когда после рождения малыша, ты попытаешься запустить свои руки…

– …тебе в трусики, птичка?

Голос Элайджи стал низким и тяжелым, и девушка судорожно вздохнула, чувствуя, как между ними нарастает напряжение. Они действительно уже довольно долго не предавались страсти из опасения навредить ребенку. И это ожидание было мучительным не только для ее мужа. Ева прикусила губу, поднимая на вампира нерешительный взгляд, и тут же утонула в огне его потемневших от желания глаза, что, не отрываясь, изучали ее раскрасневшееся лицо.

– Не волнуйся, любовь моя, я могу держать себя в руках.

– Может, научишь этому и меня? – почти помимо воли сорвалось с пухлых девичьих губ, и Элайджа стиснул зубы, так что на мужских щеках заиграли желваки. Сказанное Евой явно не лучшим образом отразилось на его самоконтроле. Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, но в этот миг лицо девушки стремительно побледнело.

– Что с тобой? – расширил глаза Майклсон, видя, как жена напряженно замерла, сжимая губы.

– Видимо наш малыш решил пойти нам на уступки, – едва слышно выдохнула она, и тонкие ладони накрыли круглый живот.

– Что ты имеешь в виду, птичка? – оторопело спросил вампир, не отрывая взгляда от девичьего лица.

– То, что он решил сегодня появиться на свет. Звони Давине. У меня, кажется, отошли воды.

========== Часть 25 ==========

Еве кажется, что время превратилось самую странную карусель в парке аттракционов. Оно то замедляется, так, что каждая секунда тянется, обжигая болью каждую клеточку ее тела, то скачет вперед, и Ева не сразу замечает, как розовый вечер за окном сменяется ночью.

Эдайджа ходит взад-вперед по спальне, бросая короткие взгляды на жену, лицо которой бледнее мела. Давина и Кол уже спешат к ним, но даже вампирская скорость не позволяет преодолеть расстояние в несколько сот мил за пару минут. Майклсон не находит себе места, бессилие и ярость смешиваются в нем, заставляя лишь сильнее стискивать зубы. И он замирает, когда слышит слабый голос Евы.

– Посиди со мной…

Элайдже хватает секунды, чтобы оказаться рядом с женой, которая изо всех сил пытается ему улыбнуться. Он накрывает ладонями ее дрожащие пальцы, лежащие на круглом животе, и чувствует отголоски магических толчков.

– Тебе очень больно, птичка?

Ева прикусывает губу, качая головой. Она хочет что-то сказать, но в этот миг на пороге спальни возникает Кол, а за его спиной стоит бледная Давина. Не говоря ни слова, ведьма отодвигает в сторону мужа и оказывается у кровати подле Евы, которая слабо улыбается, кивая подруге.

– Оставьте нас, – строго говорит Давина, поднимая взгляд на братьев, что пристально наблюдают за каждым ее движением.

Элайджа сводит брови, делая шаг вперед, явно намереваясь возразить, но ведьма не дает ему сказать и слова, поднимая вверх тонкую руку.

– Ты намерен и дальше мучить жену или, наконец, дашь мне заняться делом?

– Поверь, с ней лучше не спорить, – закатывает глаза Кол, переводя взгляд с Давины на брата, – предлагаю спуститься в бар.

Старший Майклсон все еще стоит на месте, не сводя взгляда с бледной Евы, прежде чем та поднимает на него мутный взор.

– Прошу тебя, Элайджа…

– Хорошо, птичка, – наконец сдается вампир, и они с Колом вихрем оказываются на лестнице.

Давина плотно прикрывает за ними дверь и возвращается к Еве, которая больше не сдерживается, кривя губы от боли.

– Сейчас все будет хорошо, – смотрит ей прямо в глаза юная ведьма и ее ладони парят над круглым животом, отчего терзающая Еву боль постепенно стихает, – а твой муженек, вместо того, чтобы стирать подошвы своих дорогих туфель, курсируя здесь взад-вперед, лучше бы помог тебе снять одежду…

– Он волнуется, – тут же вступается любимого Ева, сводя брови, – стать отцом, когда тебе тысяча лет не так уж просто.

И девушки едва слышно хихикают.

– Ладно, справимся и сами, – кивает Давина, и ее тонкая ладонь делает круговое движение, над животом, отчего Ева оказывается по пояс обнаженной. Щеки девушки заливаются румянцем, но ведьма не обращает внимания на ее смущение. Она что-то шепчет, прикрыв глаза, рисуя пальцами замысловатые узоры на нежной коже, и через мгновение Ева чувствует, как малыш отзывается, и их магия с Давиной сплетается.

А дальше все происходит очень быстро. Голос ведьмы усиливается, а Еву пронзает короткая острая боль внизу живота. И уже через несколько секунд она слышит громкий крик младенца, которого Давина бережно поднимает вверх, очищая маленькое личико от капель крови.

– Привет, крошка, – ласково шепчет она, не отрывая взора от плачущего ребенка, и Ева понимает, что ее муж оказывался прав.

– Это девочка, – тут же подтверждает ее догадку Давина, и едва она успевает прикрыть новоиспеченную мать простыней, на пороге спальни появляются братья Майклсоны.

Элайджа держится спокойно, но Ева видит, как блестят его глаза, когда он смотрит на плачущую малышку, которую Давина осторожно обтирает влажной тканью. Он замирает, стараясь выровнять дыхание, переводя взгляд на бледную жену. Вихрем вампир оказывается подле нее, становясь на колени, рядом с кроватью, и мужская ладонь скользит по влажному лицу, покрытому бисеринками пота.

– Как ты, моя птичка?

– Не делай вид, что тебя сейчас интересую я, Элайджа Майклсон, – щурится Ева, едва заметно улыбаясь, – я знаю, кто в данный момент занимает твои мысли…

Вампир склоняет голову, укоризненно глядя на жену, но его глаза, то и дело косят в сторону Давины, пеленающей их успокоившуюся дочь.

– Со мной все в порядке, правда, – говорит Ева, прикрывая глаза, – мне просто нужно немного отдохнуть. Но перед этим, я хотела бы подержать нашу малышку. Принесешь ее?

Майклсон только кивает, тут же устремляясь к ведьме, которая протягивает ему маленький белый сверток. Элайджа старается унять дрожь в пальцах, принимая из рук Давины дочь, которая серьезно смотрит на него мутными глазками.

– Привет, – едва слышно выговаривает он, щурясь, – пойдем к маме?

Малышка моргает, и новоиспеченный отец принимает это за согласие. Очень медленно он идет к Еве, которая уже нетерпеливо ерзает на месте, протягивая руки. Элайджа склоняется к жене, осторожно передавая самое настоящее сокровище, от которого он как старается, не может отвести глаз. Их дочь уже сейчас очень красива. У нее тонкий носик, огромные темные глаза, и смоляные волосы, тонкие пряди которых прилипли к маленькому лобику. Вампир переводит взор на жену, и видит, как на ее бледных щеках блестят тонкие дорожки слез.

Ева держит их девочку очень бережно, будто до сих пор не веря в то, что у нее на руках действительно та самая малышка, которая уже дважды спасла ей жизнь. Она поднимает свои бездонные глаза на мужа и говорит лишь одно слово:

– Спасибо.

И Элайджа с улыбкой притягивает ее к себе, целуя темную макушку. Их дочь пристально смотрит на склонившихся к ней родителей и в глубине ее темных глаз сверкают искорки магии, которая подарила ей жизнь.

========== Часть 26 ==========

Ева медленно открыла глаза, просыпаясь. Она слегка прищурилась, прячась от солнечных лучей, касающихся ее лица, пробиваясь сквозь просветы в жалюзи, и села в постели, потирая глаза. В доме было очень тихо, и лишь едва слышный шепот ее мужа, слов которого она, как ни старалась, не могла разобрать, нарушал безмолвие. Ева улыбнулась, потягиваясь. Элайджа наверняка проводил время с их маленькой дочкой, посвящая ее во все семейные секреты, которых за тысячу лет накопилось совсем не мало. И Первородного совсем не смущало, что их малышке была еще без году неделя.

Девушка встала с постели, укутываясь в простыню, и направилась у ванную комнату. Слегка освежившись и надев лиф и трусики, она вернулась в комнату, где некоторое время изучала свое тело в большом зеркале, рассматривая его с разных сторон, стараясь оценить, как она изменилась после родов. Ева настолько увлеклась этим занятием, что не услышала, как скрипнула дверь и на пороге появился Элайджа, держащий на руках их спящую дочку.

– Ты очень красива, птичка, – с улыбкой сказал он, наблюдая за маневрами жены, лицо которой мгновенно вспыхнуло, когда она поняла, что ее уединение нарушено.

– Тебя не учили стучать? – сузила глаза Ева, стараясь скрыть смущение за показным недовольством, – подумай, какой пример ты подаешь нашей малышке?

– А разве это не моя спальня? – вскинул бровь вампир, и девушка прикусила губу, не зная как ему возразить.

Вместо этого, она вихрем облачилась в тяжелый халат, полностью скрывающий ее фигуру, и сделала шаг в сторону мужа, которому совсем не понравилось такое ее преображение.

– Раньше было лучше, – прищурился он, скользя взглядом по разрумянившемуся лицу.

– Развратник, – процедила Ева, качая головой, и протянула руки, чтобы забрать дочь, – не волнуйся, любовь моя, уверена, ты унаследуешь мой характер…

– Она уже унаследовала твою внешность, моя целомудренная птичка, – едва сдерживая смех, отозвался Элайджа, наблюдая за краснеющей от смущения женой, – характер у нее явно от Майклсонов. К тому же она – ведьма.