Текст книги "В лабиринтах памяти. Часть 2 (СИ)"

Автор книги: Leras

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 13 страниц)

– Она спит? – удивленно расширила глаза Ева, видя как муж осторожно укачивает Софи, прикрывшую глазки.

– Не удивительно, после такого количества пирожных, – усмехнулся Элайджа, не позволяя жене забрать у него малышку, – я сам уложу ее. А ты, птичка, можешь пока заняться моей постелью. Коль уж мне предстоит спать отдельно, так пусть это будет происходить с максимальным комфортом. Все необходимое в комнате.

– Ладно, – нехотя кивнула Ева, намереваясь выполнить просьбу Первородного до того момента, пока он уложит Софи, чтобы не оставаться с ним наедине в спальне, где воспоминания о вчерашней ночи накрывали ее, будоража кровь.

Они разошлись по комнатам, и девушка, двигаясь максимально быстро, заменила постельное белье, на секунду залюбовавшись тонкой вышивкой, на белых наволочках. Все-таки, у ее несносного мужа была отличный вкус. Ева тихо хихикнула, и в этот миг ощутила на своей талии сильные руки.

– Попалась, птичка.

Элайджа притянул ее к себе, касаясь губами нежной шеи, и девушка невольно застыла в тесных объятьях, позволяя себе насладиться лаской мужа.

– Ты ведь не забыла, что я спас тебя от неудобных вопросов нашей дочери? – продолжил Первородный хриплым шепотом, скользя ладонями все выше, – думаю, ты кое-что должна мне, Ева.

– Если ты таким образом хочешь затащить меня в постель, – недовольно отозвалась та, вяло пытаясь высвободится, – то у тебя ничего не выйдет. Говори свое желание, но не надейся, что я буду удовлетворять твою похоть!

– Как скажешь, – со смешком отозвался Элайджа, чувствуя, как тело жены реагирует на его прикосновения в противовес ее строгому тону, – удовлетворять меня ты не будешь.

Ева кивнула, немного расслабляясь, но в следующую секунду ее муж произнес слова, которые заставили ее напряженно замереть.

– Этим займусь я. Мое желание – подарить тебе наслаждение, моя маленькая птичка.

– Но я…

– Просто молчи, Ева, – перебил девушку Первородный, и его пальцы замерли на ширинке узких джинсов, – и получай удовольствие.

Девушка не успела понять, как Элайджа снял с нее свитер и брюки, оставляя в одном белье, и осторожно опустил на краешек постели, устраиваясь рядом. Не говоря ни слова, он провел кончиком языка по ложбинке меж грудей, и Ева почувствовала, как ее кожа покрывается мурашками от возбуждения, а низ живота наливается жаром. Собрав последние силы, она попыталась оттолкнуть вампира, но тот даже не шевельнулся. Вместо того, чтобы отпустить ее, Майклсон задал вверх кружевной лиф, и его губы сомкнулись на чувствительном соске, который тут же затвердел от чувственной ласки, и в этот миг Ева поняла, что пропала.

Она уже не сопротивлялась, когда муж переключился на другую грудь, терзая ее нежную вершинку, когда его пальцы скользнули под резинку трусиков, разводя набухшие складки плоти, позволила ему дорожкой поцелуев спуститься по животу к самому его низу, и прикусить через тонкую ткань чувствительную кожу между бедер, которые она к тому моменту широко развела, предоставляя мужу полный доступ к пылающей промежности.

Элайджа только улыбнулся, видя, как Ева кусает губки, сдерживая стоны от его откровенных ласк. Пальцами он сдвинул в сторону полоску трусиков, и его язык прошелся по влажным складкам, замирая на чувствительном бугорке. Жена едва ощутимо вскидывала вверх бедра, подаваясь навстречу каждому движению его губ, и вампир неустанно дарил ей острое наслаждение, пока Ева не забилась в экстазе, достигая пика.

Он отстранился от нее, позволяя любимой прийти в себя, и мягким движением свел вместе ее разведенные в сторону ножки. Прошло несколько минут, прежде чем обессиленная девушка распахнула мутные глаза, и не успел Элайджа сказать и слова, когда она резко подалась вперед, укладывая его спиной на смятую постель, и устраиваясь сверху.

– Ты же говорила, что…

– Возьми меня.

Глаза Майклсона почернели от вожделения, скользя по полуобнаженному телу жены, и в этот миг он почувствовал, как тонкие пальцы, нисколько не церемонясь, расправились с его ремнем, и уже расстегивают ширинку брюк. Он едва успел перехватить изящные ладони, устремившиеся прямо под резинку его боксеров, на что жена подняла на Элайджу недовольный взгляд, пылающий от желания.

– Ты уверена, птичка? – тяжело дыша, проговорил он, заглядывая в бездонные глаза, – не скажешь потом, что я обманул тебя? Совратил? Или сделал что-то против твоей воли?

– Нет, – едва слышно отозвалась Ева, соблазнительно прикусывая нижнюю губу.

– Тогда перевернись на животик, моя маленькая распутница, – прошептал Элайджа, освобождаясь от одежды, – ты заслужила немного грубости.

Девушка послушно опустилась рядом с ним на колени, опираясь на локотки, и Первородный, успевший к тому времени полностью обнажится, сорвал с нее трусики, после чего его ладонь с силой опустилась на приподнятую попку, оставляя на округлой ягодице красный след. Ева вскрикнула, бросая на мужа недовольный взгляд через плечо, но Майклсон только продолжил свою экзекуцию, пока девичья попка не налилась алым цветом. Первородный несколько секунд любовался творением своих рук, прежде чем, его ладонь не скользнула между точеных бедер, разводя их в стороны. Его пальцы прошлись по промежности, влажной от любовных соков, и вампир прижался к жене, упираясь пахом в раскрасневшиеся ягодицы, накрывая ее своим телом.

– Ты хочешь, чтобы я взял тебя, птичка? – прошептал Элайджа в маленькое ушко, пока его пальцы грубо мяли нежные бедра, заставляя жену, развести их шире.

– Да, – часто закивала Ева, подаваясь ему навстречу.

– Тогда держись.

С этими словами он резко подался вперед, заполняя тесное лоно до самого основания, и начал размашисто двигать бедрами, входя вновь и вновь в тело жены, дрожащей от желания. Стоны Евы смешались с его собственными, пока они, двигаясь на вампирской скорости, слились в горячем танце плотской любви, прежде чем волна обжигающего наслаждения не накрыла их, заставляя весь мир исчезнуть.

Элайджа сделал последний глубокий толчок, и Ева закричала, достигая пика, а жаркое лоно стиснуло его член, и в следующую секунду, вампира ослепил сильнейший оргазм, превращая все вокруг в один сияющий калейдоскоп.

Прошло немало времени, прежде чем Первородный смог выровнять дыхание, приходя в себя, после испытанного экстаза. Майклсон мягко притянул к себе обессиленную жену, укладывая ее голову на свою грудь, и приподнял ладонью маленький подбородок, ловя взгляд черных глаз.

– Я люблю тебя, – просто сказал он, даря Еве счастливую улыбку.

– А я тебя, – отозвалась та, – и надеюсь, что ты сможешь смириться с тем, что твоя жена отнюдь не приличная женщина.

– Значит, мои ухаживания за тобой можно считать успешно завершенными, птичка? – тихо рассмеялся Элайджа, наблюдая за лицо девушки, обреченно кусающей свои пухлые губки.

– Думаю, да.

– Отлично, – довольно отозвался Первородный, – мы как раз с Софи запланировали на завтра поход за мебелью для обустройства здесь ее комнаты.

– Я просто не верю своим ушам, – ошеломленно воскликнула девушка, вскакивая, – ты и она… вы оба… вступили в заговор…

Поток ее гневной речи был прерван страстным поцелуем. А спустя полчаса Ева уже давала мужу советы по ремонту. План отца и дочери сработал на все сто процентов.

========== Часть 53 ==========

– А почему мамочка ночевала в спальне Себа? Ты ведь обещал, что это будет моя комната!

Требовательный голосок Софи, доносившийся из гостиной, заставил Еву, пребывающую в приятной полудреме, широко распахнуть глаза. Она приподнялась на локтях, прислушиваюсь, и в следующий мир раздался приглушенный голос ее мужа, в котором девушка удивленно различила заискивающие нотки.

– Не беспокойся, любовь моя, – сказал он, и Ева услышала звук поцелуя, – мама вчера устала, потому что мы с ней всю ночь обсуждали, как обустроить твою спальню, потому и уснула. Но наш договор в силе. Какую ты хочешь кроватку?

Ева прищурилась, представляя себе, как Элайджа сейчас из кожи вон лезет, чтобы заслужить особое расположение их малышки, стараясь возместить упущенное за последние три года. И она не осуждала его за это. Но Софи была и ее дочерью, и девушке вовсе не улыбалось, чтобы в будущем они спелись еще больше, реализуя один за другим коварные планы, вроде того, о котором она узнала вчера.

На пухлых губах невольно появилась тонкая улыбка. Ева была вовсе не против того, чтобы у дочери была отдельная комната, а они с мужем делили одну спальню. Воспоминания о минувшей ночи невольно окрасили щеки девушки алым румянцем. Но при этом, ей совсем не понравилось то обстоятельство, что Элайджа и Софи вступили в заговор за ее спиной. Ева встала с кровати, отбрасывая в сторону тонкое покрывало, и натянув свитер и вчерашние джинсы, которые ее первородный муж в этот раз оставил в целости, направилась в гостиную.

– Доброе утро, мама! – радостно прокричала Софи, завидев девушку, – мы готовим завтрак!

– Привет, милая, – кивнула та, и ее взгляд переместился на не скрывающего довольной улыбки мужа, которая немного поблекла, стоило Еве строго прищуриться.

– Что такое, птичка? – ласково проговорил вампир, делая шаг к хмурой жене, – чем ты недовольна?

– Может быть, поможешь мне в ванной? – холодно отозвалась девушка, но, несмотря на ее тон, темные глаза Элайджи, от такой просьбы, заинтересованно вспыхнули, и он, взяв с Софи обещание ничего не трогать до его возвращения, последовал за женой.

Стоило Еве прикрыть за ними дверь, как Первородный вихрем оказался с ней рядом, прижимая девушку спиной к гладкой стене.

– Вижу, тебя уже не смущает присутствие Софи, моя ненасытная птичка, – хрипло прошептал он, склоняясь к девичьему лицу.

Однако Ева проигнорировала его порыв, выставив перед собой тонкие руки.

– Я звала тебя вовсе не для этого, – процедила она, поджимая губы, – просто не хотела, чтобы нас слышала Софи. Это была твоя идея?

– О чем ты говоришь, любовь моя? – прикинулся удивленным Элайджа, но девушка успела заметить, как его глаза виновато блеснули, будто она поймала его на месте преступления.

– Тебе вовсе не идет строить из себя дурака, Майклсон! – продолжила нетерпеливым голосом Ева, – я не злюсь, но предпочла бы, чтобы мы обсуждали все решения – и в том числе комнату для нашей дочери – вместе.

– Вчера ночью мы занимались именно этим, птичка, – заметно расслабился Элайджа, переходя на игривый тон.

– После того, как ты поставил меня перед фактом.

– Но ведь ты не возражала, – невозмутимо отозвался Первородный.

– Потому что была… – девушка не смогла договорить, и ее щеки смущенно зарделись.

– Была какой, Ева? – вскинул бровь вампир.

Его тон был совершенно спокойным, но темные глаза, начинающие чернеть от желания, выдавали мужчину с головой.

– Может быть, расслабленной? Или… удовлетворенной? Я могу прямо сейчас напомнить тебе это состояние…

От низкого голоса Элайджи по телу Евы прошла волна мелкой дрожи, и она уже не сопротивлялась, когда муж привлек ее к себе, накрывая властным поцелуем ее губы. Мужской язык легко проник в приоткрытый рот, и Первородный сильнее прижал жену к себе, стискивая ее попку, так что она почувствовала выпуклость в его паху, свидетельствующую о том, что муж полностью разделяет ее желание. И Ева почти сдалась на его милость, позволяя мужским ладоням задрать вверх край свитера, поглаживая округлости ее грудей, когда вспомнила о Софи.

– Прошу, остановись, – прошептала она, мягко отстраняясь от мужа, который буравил ее лицо пылающим взглядом, – я не хочу, чтобы наша дочь думала невесть что о своих родителях.

– Если ты пообещаешь, что мы продолжим вечером, – требовательно отозвался Элайджа.

– Обещаю, – кивнула девушка.

– Ты будешь послушной? – воодушевленный ее быстрым согласием, продолжил вампир, – позволишь мне делать с тобой то, что я хочу? Обещаю, тебе это понравится, птичка…

Щеки Евы уже пылали от его откровенных вопросов, и она только качнула головой, пытаясь отвести взгляд. Но Майклосон, обхвативший девичье лицо ладонями, не позволил ей этого сделать, заглядывая прямо в бездонные глаза, совсем мутные от желания.

– Ты ведь хочешь этого, Ева? Хочешь, чтобы я брал тебя всю ночь, так, как мне вздумается?

– Да.

Ее короткий ответ, который девушка выдохнула дрожащим голосом, вызвал у Первородного довольную улыбку и он отвел от жены руки, напоследок коротко целуя в маленький носик. Элайджа скрылся за порогом, оставляя Еву одну, и на ее лице отразилось нескрываемое облегчение. Хорошо, что они поговорили именно в ванной. После такого, ей определенно был нужен ледяной душ.

Постояв несколько минут под холодными струями воды, девушка пришла в себя, и наскоро промокнув влажную кожу полотенцем, проскользнула в свою спальню, в которой не ночевала уже вторую ночь, отдавая предпочтение объятьям мужа. Ева натянула трусики, лиф, короткое вязанное платье, которое вполне годилось для несколько прохладной погоды, установившейся в городке в последние дни и, собрав волосы в высокий хвост, вернулась в гостиную, где Софи и Элайджа уже закончили с приготовлением большого завтрака, раскладывая по тарелками омлет, сырные тосты и хрустящий бекон.

– Садись, мамочка! – широко улыбнулась малышка, пододвигая ей кофейную чашку, – тебе нужны силы, потому что мы сейчас пойдем за покупками!

– Для твоей новой комнаты? – покачала головой Ева, обреченно закатывая глаза.

– Да! – закивала Софи, – ты ведь пойдешь с нами?

– Птичка? – поднял на жену вопросительный взгляд Элайджа, насмешливо вскидывая бровь, после чего девушка только качнула головой в знак согласия, добавив:

– Только мне нужно будет на минутку заскочить в галерею. Начнете без меня?

– Может пойти с тобой? – поинтересовался Майклсон, пристально глядя на жену.

– Нет, я справлюсь, – покачала головой девушка, присаживаясь за обеденный стол, – а есть сливки?

Элайджа с улыбкой передал ей белый кувшинчик, и втроем они принялись за завтрак, отдавая дань кулинарным талантам отца и дочери.

Закончив, Ева промокнула салфеткой губы, и довольно прищурившись, посмотрела на мужа.

– Только за одно это стоило тебя простить.

– Уверен, тебя гораздо больше привлекают другие мои таланты, птичка.

Майклсон бросил красноречивый взгляд в сторону спальни, и Ева, которая мгновенно вспыхнула, решила не дожидаться его дальнейших провокаций, и, коснувшись губами смоляной головки Софи, скрылась за дверью, направляясь в галерею.

Погруженная в жаркие мысли, которые не отставляли ее после далеко не прозрачных намеков мужа, девушка не заметила, как оказалась возле своего офиса. Пройдя через фойе, в котором, как и в обычный воскресный день, из-за прикрытых ставней, царил полумрак Ева шагнула в свой крошечный кабинет, намереваясь отправить забытое вчера письмо. Вот только в маленькой комнате девушку ждал сюрприз.

За ее креслом, закинув ноги на стол, сидела женщина, лицо которой Ева видела исключительно в кошмарах. У нее была светлая кожа, яркие голубые глаза и огненные волосы, ее алые губы кривила сумасшедшая улыбка, а голос сочился приторной сладостью, когда она проговорила:

– Что ты с ним сделала, сучка?

========== Часть 54 ==========

С лица Хлои не сходит улыбка, пока она наблюдает за Евой, тонкие пальцы которой, не смотря на то, что девушка изо всех сил старается оставаться спокойной, едва заметно дрожат. Алые губы кривятся, но ведьма продолжает хранить молчание, изучая свою соперницу, так и не давшую ответ на ее вопрос.

Керн щурит голубые глаза, скользя взглядом по тонким чертам девичьего лица, изящным плечам, выступающим ключицам, высокой груди, обтянутой вязаным платьем, точеной талии, стройным ногам. Ева Майклсон, которой от силы двадцать пять лет, не просто красива. Она выглядит невинным ангелом, маленькой недотрогой, но при этом безумно, обжигающе соблазнительна, что Хлоя, даже будучи женщиной, не может не признать. Ведьма смотрит прямо в бездонные черные глаза, в которых, кажется, можно утонуть, опускает взгляд на пухлые губы, будто созданные для поцелуев, и прекрасно понимает своего первородного любовника.

Но он – ее. И даже эта сексуальная цыпочка, ставшая по какой-то нелепой случайности его женой, не может изменить этого факта, порожденного ее желанием. Хлоя хочет Элайджу. Всегда хотела. И препятствие в виде молодой вампирши не кажется ей существенным. Вот только мысль о том, что кто-то смог разрушить ее магию, слегка портит радужную картину.

– Ты что, язык проглотила, милочка? – наконец нарушает затянувшееся молчание ведьма, впиваясь в лицо Евы злым взглядом, – кто смог снять чары?

– Вернуть чувства? – в черных глазах искреннее не понимает, которое приводит Хлою в ярость, и она уже сама не понимает, как едкие слова срываются с ее губ.

– Вернуть чувства ему могла бы и ты! Поэтому, мне пришлось пойти на небольшую хитрость. Эмоции никогда не должны были вернуться. Как?! Как ты это сделала?!

Глаза Евы расширяются, занимая пол-лица, и девичий голос дрожит, когда она выдыхает:

– Твоя магия не позволила мне вернуть ему чувства три года назад?

– Именно, жалкая сучка! И поэтому я не понимаю, что ты сделала сейчас?!

Керн уже не сдерживает эмоций, ее лицо искажает гримаса ненависти, и она приподнимается на подлокотниках кресла, вытягиваясь вперед.

– Отвечай! Как ты смогла…

– О, это не я, – перебивает ведьму Ева, прикусывая губу. Ее разбирает истерический смех от абсурдности происходящего и при этом, в голове пульсирует лишь одна мысль. Элайджа не выбирал Хлою три года назад. У него просто не было выбора. Чертова Керн обманула его. Их обоих. Но потом…

Размышления девушки прерывает истеричный голос Хлои.

– А кто? – истерично кричит она, захлебываясь словами, – кто смог разрушить мою магию?!

– Ну, – тянет Ева, уже полностью приходя в себя, – она любит яблочный сок, командовать и играть в шашки. Если она злится, то может разрушить здание или поджарить ведьму, поведение которой ей не нравится. Она начала колдовать еще в утробе, и до сих пор каждый день поражает самых сильных ведьм своими умениями и мощью. Твою магию, не прилагая никаких усилий, за пару секунд разрушила наша с Элайджей дочь. Ее зовут Софи, и ей три года.

Глаза Керн стекленеют, и она качает головой, отказываясь верить сказанному Евой, глаза которой блестят от гордости. Их малышка уже не в первый раз спасает родителей, и вся семья Майклсонов наверняка очень гордится ей, зная лишь о случае с Пустой. Теперь же акции Софи и вовсе подлетят на небывалую высоту, уж Элайджа точно сделает для этого все возможное.

Девушка улыбается своим мыслям, не замечая, как Хлоя оказывается совсем рядом, и ее ладонь, направленная на соперницу, резко поднимается вверх. Ева кричит от боли, падая на колени, и закрывая лицо руками, отчего ведьма довольно скалится.

– Ты все врешь, жалкая мразь, – хихикает она, сверкая полными безумия глазами, – и за это заслуживаешь смерти. Я убью тебя!

– Вот уж не думаю.

Ледяной голос Элайджи доносится с порога, и Керн мгновенно теряет интерес к корчащейся в муках Еве, сосредотачивая свою внимание лишь на любовнике, который бросает на нее короткий взгляд. После его глаза видят лишь лежащую на полу хрупкую девушку, и через мгновение на лице Майклсона, обращенном к Хлое, начинают змеится тонкие дорожки вен, и его голос едва различим от гнева.

– Ты умрешь, – говорит он, и ведьма замирает от того, сколько уверенности в его тоне, – это случится в любом случае. Но если ты сию же секунду не оставишь в покое Еву, то, клянусь, я устрою тебе настоящий ад. То, что сделал Клаус в Венеции с кельтской ведьмой, посмевшей ему угрожать, покажется тебе детской забавой.

Керн становится похожей на восковую статую, бледнея, будто труп, и Первородный понимает, что его слова достигли цели.

– Любимый, давай поговорим, – выдавливает из себя Хлоя, отступая назад. Ее ладони дрожат, а взгляд бегает по комнате, словно в поисках выхода. Ей становится плевать на Еву, которая медленно приходит в себя, все еще морщась от боли, потому что сейчас у Керн есть заботы куда серьезней.

Медленно приближающийся к ней Первородный выглядит абсолютно спокойным, и на его красивом мужественном лице не отражается ни единой эмоции, но кому, как ни ей, не знать о том, что это лишь маска. Темные вены исчезли с гладко выбритых щек, но гнев, пылающий в почерневших глазах, пугает ничуть не меньше обличия монстра. Потому что сейчас Элайджа точно знает, чего хочет. И Хлоя прекрасно понимает, какое желание он испытывает.

– Ты не убьешь меня, – выдыхает она, и на лице Майклсона на миг отражается тень презрения, настолько жалко звучит ее голос, – я люблю тебя, – предпринимает она последнюю попытку.

– Ты разлучила меня с семьей, заставляла жить жизнью, которую я ненавидел, причинила боль моей жене, – чеканит вампир, – и ожидала другого финала?

– Я…

– Прощай, Хлоя.

Все происходящее дальше кажется Керн замедленной съемкой какого-то низкобюджетного, абсолютно бессмысленного фильма ужасов. Элайджа приближается к ней вплотную, и его пальцы касаются ее шеи. Нежно. Мягко. Она даже не сразу понимает, что он собирается сделать, настолько ей приятны прикосновения мужских рук. В этот миг он кажется ей богом, высшим созданием, идеальным воплощением мечты, и Хлоя дарит ему улыбку, совсем готовая к неизбежному. Она уже представляет себе хруст костей, ощущает отголоски боли, и воздух вокруг будто густеет, заставляя ее дышать глубже. Но Майклсон вовсе не собирается сворачивать любовнице шею. Пару секунд он смотрит в голубые глаза, в которых безумие смешано с обожанием, а после, так и не говоря ни слова, абсолютно хладнокровно, отрывает ей голову.

Стоящая за его спиной Ева тихо вскрикивает, и Элайджа вихрем разворачивается в ее сторону, обеспокоенно разглядывая ее бледное лицо.

– Все хорошо, птичка?

– Ты не мог бы отпустить…это? – взгляд девушки опускается на его правую руку, в которой все еще находится голова Хлои, – и ты лично будешь чистить ковер.

Ее голос полон недовольства, в нем скользит оттенок отвращения, но осуждения или страха нет совсем, и Элайджа выполняет ее просьбу, вытирая окровавленную руку белоснежным носовым платком.

– А где Софи? – интересуется Ева, стараясь не смотреть на мертвое тело.

– Она с Алариком и его дочками. В кафе. Мне показалось, что тебя долго нет. И я не ошибся, птичка. Ты вновь у меня в долгу.

Девушка на его слова только закатывает глаза, обреченно качая головой.

– Я просто поражаюсь, как ты можешь думать об этом, находясь в одной комнате с трупом!

– Ну, ты же думаешь о чистоте своего ковра, – отвечает ей Элайджа, пожимая плечами.

– Я стала монстром, – вздыхает Ева, прикусывая губу.

– Ты стала одной из Майклсонов, – делает к ней шаг муж, и девушка не сопротивляется, когда он заключает ее в свои объятья, – а теперь соберись, птичка. Нам предстоит день шопинга с Софи, и я бы, если бы у меня был выбор, лучше бы, пожалуй, еще раз прикончил Хлою.

Ева тихо смеется, прижимаясь к груди Элайджи, и в этот миг понимает, что все наконец-то стало по-прежнему.

========== Часть 55 ==========

Несколько дней спустя.

На губах Евы, нависающей над ним на тонких руках, расцветает робкая улыбка, но вот выражение черных глаз вовсе не соответствует невинному лицу. Ее взгляд жадный, совсем бесстыдный, и Элайджа, чувствует, как от одного только этого взгляда, его член начинает пульсировать, наливаясь от желания.

Ева не говорит ни слова, просто смотрит. Ее дыхание постепенно тяжелеет, и Майклсон готов поклясться, что между точеных бедер жены уже горячо и влажно. Ему хочется стиснуть хрупкое тело, подмять его под себя, но отчего-то Певородный не может пошевелить даже пальцем. Ева щурится, все также сохраняя молчание, а ее маленький язычок проходится по пересохшим губам соблазнительно-красноречиво, после чего она склоняется к мужской груди, и мягко прикусывает плоский сосок. Элайджа шипит, настолько острой кажется ему сейчас грубая ласка жены, и та, довольная результатом, скользит губами все ниже, пока дорожка полу-поцелуев полу-укусов не замирает у темных волос в паху.

Ева поднимает вверх лицо, бросает на мужа обжигающий взор и в следующий миг, ее губы опускаются на восставшую мужскую плоть, а Элайджа только сминает пальцами тонкую простынь, изо всех силы сжимая губы, сдерживая стон. Жена облизывает его член, будто леденец, дразнит, то глубоко принимая его плоть, стискивая своим жарким ротиком, то кончиком языка касается лишь головки, наблюдая за тем, как искажается страстью лицо Первородного. Она впивается порочным взглядом в его глаза, и влажный язык скользит по каменному члену от основания до головки. Элайджа задыхается, больше не в силах сдерживаться, глухо стонет и…

…просыпается. Вот только, темные волосы Евы, накрывающие его пах – первое что он видит, распахнув глаза, – не оставляют никаких сомнений, что откровенные ласки жены – отнюдь не сон.

Вампир шумно выдыхает, когда жена обводит языком головку, и в следующий миг делает то, чего ему хотелось еще во сне – тянет ее на себя, укладывая на спину и нависая сверху. Ничего не понимающая Ева, облизывает языком припухшие губки, и Элайджа с рыком впечатывает ее в постель, заставляя широко раздвинуть ножки.

– Ты – ненасытная распутница, птичка, – цедит он, склоняясь к раскрасневшемуся от возбуждения девичьему лицу.

– И твоя жена, – добавляет Ева дразнящим тоном.

Майклсон опускает ладонь, скользя меж их телами, и касается низа ее живота, подтверждая свою догадку. Его жена совсем мокрая, и ее огромные черные глаза становятся еще больше, когда он наполняет тесное лоно двумя пальцами, сразу набирая быстрый темп.

– Ты рождена для того, чтобы принадлежать мне, птичка, – шепчет Элайджа в приоткрытый ротик, которым Ева жадно глотает воздух, задыхаясь от вожделения, – только я могу брать тебя. Только со мной ты становишься собой. Маленькой сладострастницей, которая думает лишь о том, чтобы я трахнул ее. Ты ведь хочешь сейчас именно этого, Ева?

– Да, – стонет в ответ та, и Первородный резко подается вперед, заменяя пальцы пульсирующим от желания членом.

Ева шире разводит бедра, позволяя мужу вбиваться в нее до самого основания, и он пользуется этим, вновь и вновь входя в нее под разными углами. Девушка чувствует каждое движение каменной плоти, наполняющей ее лоно, и волны наслаждения – каждая мощнее предыдущей – накрывают ее, неумолимо приближая к пику.

– Ты – моя, – выдыхает Элайджа, между глубокими толчками, и Ева кивает, едва найдя в себе силы, чтобы ответить:

– Только твоя.

Ее чувственный голос, охрипший от бесконечных стонов, ударяет вампиру в голову, и он, предельно ускоряясь, берет жену, которая теперь уже громко кричит, и Первородному остается лишь надеяться на то, что наложенное Бонни Беннет заклятье, не позволит Софи услышать то, как ее мать бурно кончает, содрогаясь всем телом. Мгновение спустя, Элайджа, не сводящий жадного взгляда с искаженного страстью лица любимой, следует за ней, изливаясь в обжигающем оргазме.

Вампир накрывает ее своим телом, и несколько минут они просто просто лежат, не говоря ни слова, пока Ева не начинает ворочаться, пытаясь скинуть мужа с себя.

– Ты меня раздавишь, – нарочито недовольно стонет она, и Майклсон с тихим смехом, переворачивается на спину, укладывая жену себе на грудь.

– И вот ко мне вновь вернулся мой непорочный ангел, – улыбается он, на что Ева только надувает губки.

Элайджа очерчивает их контур, и жена, накрывает его ладонь своей, переплетая их пальцы. Вампир тянет ее тонкую руку к губам, и в этот миг замечает усыпанное бриллиантами кольцо, то самое, что скрепило их союз в старинной церкви.

– Ты сохранила его? – почти с благоговением выдыхает он, поднимая взгляд на Еву, щеки которой смущенно краснеют.

– Хотела выбросить, – не сразу отвечает она, прикусывая губу, – избавится. Но не смогла. Как и от чувств к тебе. А уж теперь, когда Софи с тобой заодно, мне и вовсе никуда от вас не деться.

В голосе Евы сквозит наигранное недовольство, но черные глаза, сияющие от счастья и гордости с головой выдают ее истинные чувства.

– Да, наша дочь – настоящая Майклсон, – соглашается Элайджа, – этого у нее не отнять.

Он хочет сказать что-то еще, но в этот миг, легкая на помине, Софи появляется на пороге спальни, сонно потирая глаза, и Ева едва успевает укутаться в простынь, скрывая их наготу.

– Ты уже проснулась, детка? – спрашивает она, выдавливая из себя улыбку.

– Да, папа обещал, что мы будет играть в куклы. Я буду Корнуэллой, а он – Дианой.

Малышка пристально смотрит на отца, который совершенно невозмутимо улыбается, согласно кивая, пока Ева с силой прикусывает губу, отчаянно пытаясь сдержать смех.

– Я жду тебя в своей комнате, папочка, – командным тоном извещает вампира Софи и важно удаляется, прикрывая за собой дверь.

– Элайджа Майклсон, играющий в куклы… – почти стонет от хохота Ева, не обращая внимания на то, как муж недовольно хмурится, совсем не разделяя ее веселья, – пожалуй, нужно сделать пару фото и отправить их Клаусу.

– Ты просто напрашиваешься на наказание, птичка, – глухо цедит вампир, буравя жену прищуренными глазами.

– И что же ты сделаешь на этот раз? – строго выговаривает та, но ее глаза, в противовес холодному тону, сияют предвкушением.

– А это ты узнаешь сегодня ночью, когда вновь станешь моей личной наложницей, – низким голосом отзывается Элайджа и тянет жену к себе, вовлекая ее в жаркий поцелуй.

В это время маленькие губки стоящей за дверью спальни Софи растягиваются в довольной улыбке. И пусть ей понятны не все слова родителей, она точно знает, что теперь все будет хорошо.