Текст книги "Миры Осма. Безмятежность теней (СИ)"

Автор книги: Ларс Один

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

– Ладно, ладно, извини, – постарался отбросить все сомнения не особо умный Тодо. – А почему твоя сестра там и так странно оде…

– Так вымокла видно, вот и одела то, что Тури предложил, пока своё сохнет, – предположил Энц. – А может поизносилась и другой одежды не нашлось.

– Ну да, ну да, – вроде бы охотно поверил наёмник. – А что за калека и как такое с ней случилось? Кто её так изуродовал? Болезнь, холод? А может… пожирали её частями те, что по рассказам не брезгуют и мертвецами? И если так, то почему не съели полностью и оставили…

– Ката сначала отрезала ей язык, потом нос и уши, – походя, словно о пустяках, поведал ему слуга. – Затем, спустя ночь, отрубила руку. Ещё через пару дней другую, а позже принялась за ноги. Она отпустила её, и мы были уверены, что эта тварь сдохнет, причём очень скоро. Однако такие ведьмы крайне живучи. Очень, очень живучи. Но поверь мне, друг, она молится каждый день и ночь о смерти.

– Так почему же не убьёт себя? – едва поспевал за ускорившим шаг Энцем наёмник. – Сиганула бы в реку и избавилась бы от всех страданий, раз и навсегда.

– Хах! – вскинул руки слуга. – Она пыталась, я уверен в этом, и не раз. Только вот такие мрази крайне трусливы, а смерть – это поступок.

– Но кто она и почему вы так с ней? – продолжил допытываться Тодо.

– Наша мать, для которой и этого мало, – преисполненным ненавистью голосом ответил спешащий в город слуга.

Наёмник умолк, поражённый таким ответом. Он молчал до самых ворот, лишь с опаской поглядывая на спутника. Его голова пусть и не прояснилась полностью, но от беззаботности пьяного человека не осталось и следа. От его нового «друга» веяло опасностью. Тодо чувствовал это настолько сильно, что предпочёл бы сбежать и забыть. Однако тот же страх не позволял ему даже раскрыть рот и отказаться. Молчал и Энц, обдумывавший подробности предстоящего дела. Обрадованные скорым возвращением ночных ходоков стражи подивились конечно так скоро протрезвевшему наёмнику.

– Жди меня ближе к полуночи пятого дня у твоей любимой питейной, друг. Долго жди, ещё и за полночь, – бросил наёмнику Энц, расставшись с ним в городе. – И не вздумай напиться раньше, чем покончим с нашим делом!

Сам Тодо ещё долго не мог успокоиться и неуверенно топтался на безлюдной мостовой. Хотелось вновь забыться в, казалось, так призывно шумевшей таверне весельчака Лито. И всё же он нехотя зашагал прочь, ведь тот вряд ли поверит очередным обещаниям пьяницы. Заложено было всё и даже ремень, а сам наёмник подпоясан был обычным куском верёвки. Занимать теперь не у кого, и так должен всем и каждому. Оттого, как ни удивительно, дурно пахнущее дело с опасным «другом» представлялось всё более приемлемым. Когда же наёмник добрался до своей комнатушки, то вспомнил, что платить за неё нечем. Усталый и сонный бухнулся на койку, уже в полном согласии с успокоенным весомыми доводами о щедрости нового «друга» разумом.

Глава третья. «Справедливый суд» города Рора

Глава третья

«Справедливый суд» города Рора

Рор. Агрия. День третий

Советник по закону города Рора уже много лет страдал ужасными головными болями. Он даже ездил к знаменитому дуврскому лекарю, в надежде на излечение, но и тот смог лишь ненадолго избавить его от ужасной боли. Советник принимал по нескольку отваров в день, часто отдыхал, не ел красного, почти не пил столь любимого им вина, неукоснительно следовал всем советам лекарей. Он истово молился всем богам, причём тут же, как только боль возвращалась, их и проклинал. Часто вместе с головной болью у него кружилась голова и накатывала тошнота, а слабость поражала стареющее тело. По этой причине, бывший раньше весёлым и жизнерадостным человеком, советник стал злобным и раздражительным. Сегодня, как обычно, он сразу с утра опоил себя целебными отварами и после завтрака направился в ратушу. Здесь, в одном из просторных залов, вершился суд города Рора, а советник исполнял роль судьи. Голова его пока не болела и это успокаивало. В зал ввели троих преступников в кандалах, следом вошёл мальчишка и сам магистр, а также слуга местного торговца.

– Судят Кира, бродягу за воровство! – выкрикнул писарь, сидевший по правую руку от судьи.

– О боги! Зачем вы притащили сюда потерянного?! По закону их вешают без суда. Кто тот болван, что бросил его в темницу? – от сильного удивления брови советника взметнулись на лоб, а в холодных, злых глазах появилось раздражение.

– Видно новый командир ночной стражи снова ошибся. Этого бродягу схватили ещё прошлой ночью, – тихо, так чтобы его услышал лишь советник, предположил писарь.

– Да? А ну… Ладно. Тут даже разбирать нечего. Виновен. Ярмарки ждать не стоит. Повесить сегодня же! – успокоился судья, не желавший обсуждать ошибки своего собственного сына, который и так постоянно подводил его на людях.

– Даже не выслушаете свидетелей? Возможно этого бедолагу оговорили, а он совсем не вор, – издевательски уточнил один из неосуждённых пока преступников.

– Что? Кто? Что за наглец пос… – неожиданная смелость закованного в кандалы незнакомца вывела из себя и так крайне раздражительного советника.

Он покраснел, но голова начала болеть и ему пришлось замолчать на полуслове, прикрыв глаза и мысленно моля боль уйти. Злость смешалась с болью, заставив судью на время умолкнуть.

– Судят Роса, наёмника за воровство и убийство достойного горожанина города, Лура да Фенора! – закричал писарь, тыча пальцем в наглеца, желая тут же успокоить судью.

– А? Ну вот. Кто свидетель? – со злорадством спросил советник, чувствуя, как боль медленно отступает.

– Я, господин судья, – робко вызвался неприметный человек, стоявший в стороне, у самых дверей.

– Кто ты и что видел? – своим обычным грозным тоном спросил советник.

– К судье вызывается свидетель! – почти что криком, взлетевшим к самым сводам большого зала, поторопил замешкавшегося мужчину писарь.

Советник скривился, «отблагодарив» служащего ядовитым взглядом. Встревоженная писарем голова вновь наполнилась болью. Свидетель подошёл к столу. Бесконечно жалкий, пытавшийся даже сейчас казаться пустым местом человек прятал глаза в пол, суетливо дёргал руками, переминался с ноги на ногу.

– Я Цуки, слуга в таверне «Добрый очаг». Зашёл к нам этот, ну, и я сразу признал меч торговца Лура. Лур часто бывал у нас и… Ну… Ну потом на его караван напали. Вот я увидел его меч у этого и… Ну… Ну позвал стражей, – постоянно тыкал длинным пальцем в Роса стоявший перед судьёй слуга. – Так мы узнали… узнали ну… Ну, что там и надпись имеется, которая полностью подтвердила… Это… Ну… Ну, что это его меч. И… Ну…

– Всё ясно, ну, – издевательски ухмыльнулся судья.

Боль затихала, а ничтожество, кривлявшееся перед покрытым красным сукном, идеально чистым столом правосудия, забавляло советника.

– Более чем, ну, – угодливо поддакнул ему улыбнувшийся писарь.

– Что так воняет??!! – внезапно вновь разозлился было успокоившийся советник. – Потерянный?! Ведите его уже на виселицу с глаз моих!

– Что ясно-то? Меч может и того торговца, но я-то тут при чём? Я купил его на рынке в Торе и не убивал, не грабил. Моей вины тут нет, – уверенно заявил наёмник, пока стражи уводили из зала покорного чужой воле молодого старика.

– Молчать!! Я здесь решаю кому говорить! Право говорить без особого разрешения дано только достойным горожанам! – внезапно рассвирепел советник, хватаясь обеими руками за голову, а в висках уже стучало и начало слегка подташнивать.

– Да какая разница кто говорит и когда, тем более кто решает? Я не виновен и… – продолжал как ни в чём не бывало наглый Рос.

– Я… ты… ты… – зажмурился от, казалось, расколовшей голову пополам боли судья. – Я тебя… в один миг…

Писарь налил советнику в кубок воды и тот медленно, как советовал лекарь, выпил её до дна. Полегчало, ведь он верил лекарю также, как святому отцу.

– Отрубить обе руки на ярмарке! – намерено очень спокойным, но крайне зловещим тоном вынес свой вердикт судья. – А пока пусть посидит в темнице и поразмыслит как будет жить без рук за стеной, среди потерянных, где ему самое место.

– Ничего, советник, скоро и тебе руки-ноги, да и голову снесут. Не по закону судишь, старик. Ты должен дождаться подтверждения из Тора о купленном мною мече и только если… – перспектива бродить без рук среди потерянных очень разозлила наёмника.

– Ха! Живо в темницу его и не кормить до самого дня ярмарки! – перебил его злорадствующий судья. – Сдохнет от голода и то правосудие. Хотя, – обхватил он охваченную вновь усилившейся болью голову руками, – если переживёт голод, а такие мрази сродни крысам, отрубите ему и ноги за угрозы судье. А после пусть сдохнет за городом, в канаве с дерьмом!

– Судят У́наса, селянина из Бродов, за нападение на достойного горожанина! – поставил точку в деле наёмника Роса писарь.

Стражи утащили прочь сопротивлявшегося воина, что продолжал осыпать проклятиями и судью, и стражей, и сам город, в котором ему так не свезло с ворованным мечом. Это лишь позабавило советника и даже слегка облегчило его страдания.

– Селянина?! Что за день такой?! Кто свидетель или жертва? – раздражённо выдал судья, не сразу заметив вышедших к нему магистра с внуком.

Теперь советнику нужно было резко стать очень вежливым и предельно спокойным, ведь с магистром, замешанным в этом деле, нужно дружить. И несомненно, несмотря на любые доводы противной стороны, судить в пользу главы города.

– Мой внук Ватр да Дюре был атакован этим оборванцем. Есть множество свидетелей, которые уже рассказали мне и страже о том, как всё было. Теперь я, Прим да Дюре, говорю за них, – вышел поближе к судье сам магистр города.

– Так. Что же случилось, господин магистр? – несмотря на боль, тошноту и злобу, внешне советник по закону превратился в саму любезность.

– Мальчишки как обычно играли за стеной. Подошёл этот пьяный мерзавец и стал насмехаться над моим внуком. Он, как мы его и воспитываем, решил преподать тому урок вежливости, но верзила повалил моего внука в снег и разбил ему нос. Да, у моего мальчика был нож. А как иначе противостоять мужику, превосходящему его вдвое? Я требую строжайше наказать виновного, плетей здесь будет мало, – высокий, статный магистр, несмотря на возраст, смотрелся внушительно, а властный голос завораживал.

– По закону за такое пятьдесят плетей, но учитывая все обстоятельства произошедшего, думаю, что злодею… – вопросительно посмотрел в глаза магистра советник – …следует отнять руку.

– Вполне, – одобрительно кивнул Прим. – И пусть это также будет на городской ярмарке, чтобы показать всем сельским придуркам, что никто не смеет нападать на достойных.

– Постойте! Так нельзя! Мальчишки вешали пса на дереве, а я спас его. Внук магистра кинулся на меня с ножом и получил в нос. Ему́ нужно всыпать плетей, если не пятьдесят, то хоть десять. Я не виновен! – очнувшись от оцепенения, вызванного несправедливостью происходящего, закричал Унас.

– Стража! В темницу его! Суд окончен! – поспешно заорал писарь, после просительного взгляда советника по закону.

Селянин кричал о правосудии ещё и когда его вывели из ратуши. Только получив пару зуботычин от стражей, обречённо умолк. Мрачные прогнозы его нового знакомца сбылись, а смех потерянного над его наивной верой в закон уже не казался столь неуместным.

Выгодное предложение

Выгодное предложение

Эшт. Агрия. День третий

Вечернее небо окрасил багровый закат. Отряд, который увеличился на троих рицан, наконец-то вышел к стенам города Эшт. Ещё с равнины бросалось в глаза насколько тот больше Рица. Выстроен на возвышенности, у реки Мира. Являлся одним из шести южных городов, стоящих на большой реке. Седьмой город юга Риц от реки отошёл к лесам, словно не любили те, кто основал его, реку. С юга Эшт защищала сама река, поэтому выстроили там лишь малую стену для контроля передвижений в порту. Ручьи севера, хотя и были порой весьма бурными, переходились вброд и не шли ни в какое сравнение с большой рекой юга. И другая река Тара, наполняющая гибельные болота к северу от Рица, берущая своё начало у скал Хелма, также скорее ручей, с массой пороговых камней и быстрыми течениями, непригодный для речного путешествия. Здесь же вся жизнь велась на большой, широкой, полноводной реке. До самой зимы ладьи, плоты и лодки сновали из города в город, а по пути попадалось много рыбаков. С трёх остальных сторон Эшта возвышались обычные городские стены. Как раз сейчас строился второй ряд для расширения растущего города. С запада новая стена ещё не была достроена и там наблюдалось особенно большое скопление потерянных, нищих и никчёмных бывших людей. Множество стражников охраняли недостроенный участок, дабы никто не мог попасть в город минуя ворот.

В пути Кром снова и снова размышлял продолжать ли выступать с речами или как можно скорее вернуться домой, уже и не посещая восточных городов. Если бы не отец и не обещание исполнить возложенную на Крома миссию, он бы не колебался так долго. Отряд шёл к восточным воротам Эшта, хотя они и были дальше. Очень уж не хотелось орденам проходить через всю эту массу лохмотьев, что скопились с запада. В Хелме теперь потерянных не было вообще, работа и в меру достойная жизнь нашлись каждому желающему. Ну или почти каждому, ведь были и такие, которым невозможно уже было вернуться к нормальной жизни. Калеки, психи, попрошайки и преступники всех мастей не вошли в число счастливчиков. Все они, как и пришлые бродяги, не желающие влиться в здоровый организм святого Ордена, попросту изгонялись даже от стен города. Тем печальнее было ему и другим орденам наблюдать столь нелицеприятное зрелище во всех южных городах Агрии.

Прежде всего путники направились в ближайшую таверну, поесть и отдохнуть. За столом опытные воины вспоминали равнины востока, где чистый горизонт порой бесконечен, а также непроходимые леса севера, где не знаешь, что тебя ждёт за ближайшими деревьями. Много шутили о нравах в разных городах и таком многоликом эле, но особенно о красоте женщин юга. Кому-то по душе были слегка холодные и спокойные северянки, другим больше нравились бурные эмоции южанок. Работяги Вили с Аском жадно слушали и дивились как велик их мир. Мечник Ларс, обошедший с наёмным отрядом всю Агрию, поражал рассказами о далёких землях не только рицан, но и многих своих товарищей. Молчаливый Марк сидел с отсутствующим видом, мысленно изобретая очередную чудо-штуковину. Командир был слегка задумчив, но охотно поддерживал застольную беседу, смеялся над шутками товарищей.

– Приветствуем тебя, командир Кром да Винар! Разреши представиться, торговцы Ярл да Бутье и Гас да Бург, из сланого города Акра, что вверх по реке. Хотели бы с тобою поговорить о взаимовыгодном деле, – подошли к ним двое почитателей Монка.

Дорогие, шитые на заказ камзолы, роскошные перстни на пальцах чистых, ухоженных рук, в глазах жадный отблеск золотых монет. Торговцы выглядели точно так, как и подобало выглядеть успешным богатеям.

– Чего ж не выслушать, коль предложение выгодное. Орден заинтересован в развитии торговли, – появился хитрый огонёк в глазах Крома. – Да Бург? Кем приходишься честным и достойным братьям да Бургам из Саты?

– Троюродный брат, – улыбнулся торговец лишь губами, тогда как его глубоко посаженные тёмные глаза оставались холодными и даже неприветливыми. – Пару кувшинов эля гостям из Хелма! – добавил он пафосно, демонстрируя крайнюю заинтересованность в том самом взаимовыгодном деле.

Воины освободили щедрым торговцам места за столом командира, и те живо присели напротив него, с виду улыбчивые и льстивые.

– Прежде всего, – начал тот, что был с тёмными, коротко подстриженными волосами и большим, чуть ли не на пол лица, носом, – мы поддерживаем твои предложения о союзе и также, как и ты, хотели бы объединения всех городов и надлежащей защиты торговых путей. Но, как ты понимаешь, не мы решаем эти вопросы, а Совет города. Там, в основном, люди для которых важнее собственная власть, чем всеобщее процветание.

– Они, к сожалению, не оригинальны. В остальных городах, которые я посетил, всё обстоит также, а порой и того хуже, нас ненавидят, – горько усмехнулся Кром, наконец открыто признавая тщетность своих усилий.

– Именно! Ты не с той стороны приступил к делу. Смею заметить, что сейчас мы уже почти договорились о торговом союзе всех шести речных городов и ещё возможно также город юга Риц согласится присоединиться, – продолжал носатый, увлечённо размахивая над столом руками, так что едва не опрокинул почти что пустой кувшин с элем, – Объединившись позже с нашим союзом, ты сможешь начать воплощать в жизнь и свои планы. Союз торговый гораздо быстрее осознает выгоду защиты караванов Орденом в обмен на лояльность к союзу городов. Твои предложения станут вполне приемлемыми, когда за них выступят самые богатые и влиятельные торговцы юга.

Миловидная служанка молча поставила на стол кувшин с элем и пару кружек достойным господам. Сидевший рядом с командиром Ларс тут же налил всем бодрящего напитка. Ордена сделали по внушительному глотку, почитатели Монка лишь коснулись краёв губами.

– Слышал о ваших планах на счёт дорог. Для начала мы сможем начать мостить дорогу из Ганзы в Хелм, – присоединился к разговору второй торговец, с мелкими чертами лица и глубоко посаженными тёмными глазами, теребя пальцами жиденькую бородёнку.

– Согласен, затея полезная, но почему вы обходите Ларго? Такой значимый город мог бы стать вашим хорошим торговым союзником, – поинтересовался орден, с интересом следя за реакцией торговцев. – Может начать с него?

– Безусловно. Однако в Ларго пока решили не присоединяться. Возможно позже, ты же знаешь какие они там все заносчивые, – объяснил Гас.

– И что же потребуется от Ордена? – задал главный вопрос сделки Кром.

– Обеспечить безопасность строительства и… для хорошего начала… помочь нам уничтожить разбойничью шайку, которая обосновалась в горах. Их вожак беспощаден и хитёр. Около полусотни злодеев собрал он под своей рукой, – заговорил о важном тот, что с бородкой. – Мы все знаем, как доблестно ты расправился с разбойниками в родных лесах. Только на тебя и твоих славных воинов можем положиться в этом деле. Поистине, ужасный их вожак по имени Гут нападает на всех и каждого и делает торговлю Акра с Эштом по реке почти что убыточной.

Носатый и второй с бородёнкой, для виду ещё раз пригубив свои кружки, выжидательно смотрели на Крома.

– Дорога и дружба в обмен на безопасность торговли, так? – после долгой паузы, вопросом ответил Кром.

– Именно так! – почти хором воскликнули торговцы.

– Все только выиграют, и мы и вы! – добавил носатый.

– И как же нам выследить и одолеть столь грозную шайку злодеев таким небольшим отрядом? – явно заинтересовался предложением торговцев командир орденов.

Возвращаться домой с пустыми руками не хотелось, а тут явная выгода для Ордена и возможность порадовать отца. Даже несмотря на все неудачи с подкупом южных городов, открытый и доверчивый Кром не заподозрил подвоха.

– У нас есть план, – склонившись к самому столу, отставив свою кружку с элем в сторону, заговорщическим тоном молвил Ярл. – Мы отправим по реке караван с элем и сделаем так, чтобы разбойники узнали о нём. Они захватят груз и конечно же упьются вусмерть. Останется только добить негодяев. Уверен, твоего отряда вполне хватит.

– Как мы узнаем, что пора нападать на пьяных разбойников? – спросил орден, определённо принявший решение согласиться на предложение.

– Мы приставим к каравану лодку с парой наших людей, которые будут следовать за ним скрытно, на расстоянии. Когда злодеи нападут, они отправятся к вам, к хижине, где вы будете их ждать. Пир сразу же поведёт вас к лагерю. Пир – это наш человек, ему можно доверять полностью. Пока дойдёте, злодеи уже упьются до свинячьего визга, – объяснил просиявший Ярл.

– Годится, хотя и слегка наивно. О плане мы ещё подумаем после. Составьте договор на гербах. Завтра за завтраком скрепим, а сейчас нам нужно отдохнуть. Всего доброго, господа, – поставил точку в разговоре орден.

– Всего доброго и до завтра, – вновь почти одновременно ответили торговцы, и тут же радостные направились к выходу.

Командир же с воинами и трое рицан вскоре отправились спать. Все уснули сразу же, словно по команде. Лишь Марк долго ещё лежал с открытыми глазами, несмотря на усталость, не в силах остановить полёт своих мыслей. Да и когда уснул, снились ему сотни самострелов самых причудливых форм, стрелявших в падающие вниз на главу города Рица большущие ворота. А лучник городской стражи Рица хлопал его по плечу, бесконечно повторяя: «Надо же, в палец, не целясь, с пятидесяти садий, попал!» Вили снился дождь из золотых монет, хотя за всю свою жизнь видел он их немного, да и то в чужих руках. Здоровяк плясал под этим дождём, хохоча и что-то громко кричал от радости. Сны Аска были о Лидии. Девушка шла по полю, утопая в цветах и манила его за собою. Но чем ближе влюблённый юноша подходил к ней, тем дальше она уходила в поле. Воинам ордена снились родные места, жёны, дети, а кому-то пройденный в прошлом путь, с его удачами и опасностями. Здоровяку Боргу снилась гора из бочонков с элем, на которой он восседал, блаженно улыбаясь. Лишь Крому не снилось ничего. Он спал как обычно, без сновидений, оставленный в покое всеми богами.

Бут Хромец наносит ответный удар

Бут Хромец наносит ответный удар

Акр. Агрия. День третий

Вечерело. Отряд братьев да Бирс приближался к Акру. Оставалось пройти совсем немного, и до наступления темноты воины рассчитывали быть дома. Один из раненных в ночной схватке не дожил до утра, второго тащили на волоке. Идти по раскисшей после оттепели дороге было непросто. К тому же вязнувший в грязной снежной каше волок также замедлял акрян. Ноги порой едва не по колено утопали в грязи, а саму дорогу путники лишь угадывали средь непролазной чащи. К вечеру дорога слегка подсохла, вернее вода медленно превращалась в лёд. Волок теперь шёл легко. Отряд ускорился. Торговые караваны всё ещё ждали настоящей весны, а потому с самого момента их выхода на дорогу, не повстречали стражи никого, кроме вездесущих воронов. По-хорошему следовало бы остановиться на привал, но магистр не хотел быть застигнутым темнотой. А потому долго шли усталые, постоянно высматривая впереди стены родного города.

– Вижу Акр! – крикнул идущий первым страж.

Вдали, едва различимо чернело пятно большого города. Уже скоро они выйдут из лесной чащи к полям, а там и рукой подать до северных ворот. Стражи расслабились, и даже сменивший берёзовую рощу ельник, в котором даже зимой легко могло укрыться целое войско, не беспокоил их. Ещё не случались на их памяти нападения на законников в такой близи от города. Однако шайка, рискнувшая вместо разбоя на дорогах нападать на окрестные селения, рушила привычный баланс. Стражи почему-то решили, что голод заставил злодеев подступиться к селениям, но в этом была лишь часть правды. Новый вожак, сплотивший сразу несколько мелких шаек, был настолько бесстрашен, что и силу законников не признавал. Потерпев поражение с частью своего отряда и будучи захвачен в плен, а после освобождён, он был теперь охвачен жаждой мести.

Разбойники опередили отряд да Бирсов и засели в засаде, прячась за раскидистыми лапами елей. Как только стражи поравнялись со злодеями, в них полетели стрелы, копья и камни. Несколько воинов корчились от боли на подтаявшем, но уцелевшем снегу, а двое были убиты. На ногах остались лишь братья да Бирс, да трое их товарищей. Они стали в круг, спина к спине, готовые умереть, но не сдаться. Солнце уже давно скатилось за верхушки деревьев. Смеркалось. Холодный, вечерний воздух рассёк отчётливый крик вожака. Злодеи окружили законников и тут же атаковали тех. Сколь бы храбро ни сражались стражи, врагов было слишком много. Совсем скоро на ногах остался лишь окружённый со всех сторон насмехавшимися над ним злодеями Уно. Он вертелся во все стороны, отражал атаку одного и получал удар в спину от другого. Они выбили щит из усталых рук воина, а грязь похода на его светло-сером плаще смешалась с кровью, его и чужой. Магистр уже едва держался на ногах, в глазах темнело, а прошедший вскользь удар одного из врагов рассёк ему лицо. Кровь заливала глаза законника, а у него не осталось ни сил, ни возможности, смахнуть её хоть и краем накидки. Из-за этого он почти ничего не видел, перестал вертеться и обречённо ожидал последнего удара. Однако никто не собирался убивать столь ценного заложника. Подранили и хватит.

– Расступитесь! – приказал вожак шайки и лично вышел к магистру. – Сдавайся, шут, тебе не выстоять. Тебя выкупят за неприличное количество монет и этого мне будет достаточно. Однако, если предпочтёшь смерть, я также буду в восторге.

Вожак был невысоким, молодым и довольно сильным с виду. Он заметно прихрамывал на левую ногу, но даже законченные головорезы, что окружали его со всех сторон, явно не считали того беспомощным калекой.

– Пошёл ты к вирунам, мерзавец! – злобно прохрипел законник и повалился в снег. – Да Бирсы никогда не сдаются!

Уно отчаянно пытался подняться. Это ему почти удалось. Но, получив дубиной под колено, магистр рухнул, застонав от боли. Вяло взмахнул мечом, лишь смутно различая врагов, но отчётливо слыша их издевательский смех.

– Что ж, законник, ты сам вы… – внимание резко оборвавшего свою прощальную речь вожака привлёк нарастающий шум на дороге.

– Стражи! – заорал один из разбойников.

Позабыв о магистре, злодеи тут же изготовились встретить врага. Большой отряд стражей, внезапно возникший среди мохнатых елей, яростно набросился на них и заставил пошатнуться. Шайка, всё ещё превосходящая противников численно, не смогла выстоять в открытом бою и отступила. Злодеи разбежались кто куда, да так быстро, что стражи и не стали их преследовать. На растоптанном, смешанном с грязью, мхом и шишками, обильно обагрённом кровью снегу, остались лежать раненные, да мертвецы.

– Господин магистр, жив? – подбежал командир к Уно и протянул ему свой платок. – Успели!

Тот лишь кивнул в ответ, лёжа в окружении своих раненых и мёртвых товарищей. Казалось Уно до сих пор не верил в неожиданное спасение. Готовился к смерти, но боги рассудили иначе. Знак особой цели, не иначе.

– Как? – наконец выдавил он. – Почему вы здесь?

– Гота Глазастого поблагодаришь потом. Он заприметил большое движение в ельнике, а мы пошли разведать. Знали ведь, что твой отряд вот-вот должен вернуться. Повозки уже на подходе, всё будет в порядке, – объяснился страж.

– Какой порядок? – прохрипел Уно, протирая платком залитые кровью глаза. – Мы потерпели унизительное поражение. Порядок будет, когда я лично вспорю брюхо вожаку этих… этих мерзавцев.

– Так и есть, – спокойно согласился страж. – Но прежде вам с братом нужно оправиться от ран. Его уже привели в чувство, жив.

– Слава богам! Готу от меня и золотого не жалко, – попытался приподняться магистр и тут же рухнул обратно в грязную кашу.

С помощью воинов ему всё же удалось встать на ноги. Поход, который так удачно начался, закончился весьма плачевно. Оба да Бирса ранены, почти весь их отряд уничтожен, а добычей стали лишь несколько раненных разбойников. Вожак, которого должны были казнить на городской площади, ушёл и продолжит грабить. Окинув напоследок место схватки замутнённым взором, Уно уже планировал новый поход за головой наглого вожака. Подъехали повозки, а с ними пара лекарей. Осмотрели достойных, после простых воинов. Подобрав своих убитых и раненных, законники отправились в город. В одной из повозок везли братьев да Бирс.

Грёзы Маска Безумца

Грёзы Маска Безумца

Долина. Агрия. День третий

Последнее, из того, что он запомнил о том мире, был оглушительный взрыв и, сразу после него, пожар. Пламя быстро и неотвратимо пожирало то немногое, что уцелело после взрыва. Он оказался под завалами, страдая от жуткой боли. Было трудно дышать, а пошевелиться и вовсе не представлялось возможным. Понимал, что умирает. Память изменила ему и не спешила прояснить израненную голову. Очнулся лишь для того, чтобы вновь исчезнуть в испепеляющем саму жизнь огне. Даже не успел вспомнить как оказался в том кошмаре и его израненное тело погибло, охваченное беспощадным пламенем. Так странно было погрузиться во тьму, осознавая, что уже мёртв! Сколь долго он пребывал в той тьме, неизвестно. Единственное, что мог – мыслить. И он бесконечно копался в своей памяти, пытаясь понять случившееся. Мозг, хотя он прекрасно понимал, что даже этого не имеет и мыслит тьмою, рисовал картины, одна занимательней другой. Он грезил, словно живой, воспоминаниями о прошлом.

И вот внезапно, в одно мгновенье, тьма исчезла, развеялась, словно дым погасшего костра. Он вернулся в Агрию. Вернулся в теле другого человека и продолжал вспоминать. Однажды, в очередном сне воспоминаний, даже почувствовал, что жив и спасён. Открыл глаза и был на мгновенье ослеплён ярким светом, но уже через пару мгновений начал различать окружающий мир. Был абсолютно гол, но не чувствовал ни холода, ни страха. Парил в большом, прозрачном, светящемся кубе. Память продолжала возвращать воспоминания и совершенно точно оживший в них мертвец осознал, что это не он. Даже не видя себя в зеркале, знал, что это тело чужое, а в голове притаился кто-то, скорее всего именно тот, кто и являлся этим человеком в кубе.

«Почему же он не сопротивляется? – начал он такой привычный внутренний монолог с тьмой. – А я? Что я делаю в его голове? Кубы, этот зал… Я помню. Этот человек Эван Лайт и… Его друг Марк поместил храбреца в один из кубов. Они хотели… Не помню. Возможно выяснить всё о том мире в Куполе? Купол – это вся эта система с множеством кубов… Но как я попал в его голову? Я уже был в голове другого… Рам Север! Это тот, кем я был... был до, или после… Почему же погиб Эван? Что-то пошло не так? Авария? Он ведь погиб, там, в пожаре. Но как я попал в чужое тело и в этот зал и что стало с Рамом? —ещё раз внимательно осмотрелся он. – Так это и есть Купол?! Он исчез или сохранился? Не дай себя провести, Маск, это лишь воспоминания во тьме. Больно, Марк, очень больно умирать. И тут не столько о физической боли, сколько о боли незавершённых дел. Жизнь продолжается, но ты уже вне игры. А ведь есть ещё цель, о которой никак не вспомнить и ради которой я был там, в Куполе. Цель, ради которой я вообще отправился в это путешествие».

Он принял решение выйти их куба, но это оказалось невозможным. Пытался, двигался, шёл и даже бежал, но оставался на месте. Тело Эвана не подчинялось ему, как ни старайся. На какое-то время забыл, что лишь грезит, и отчаянно искал способ освободиться. От злости зажмурился и до воображаемой боли сжал кулаки.