Текст книги "Миры Осма. Безмятежность теней (СИ)"
Автор книги: Ларс Один
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
– А что рано пришли, так не по своей воле, без работы сегодня. Принеси-ка нам по кружечке доброго эля, по тарелке вашего знаменитого жаркого с картофелем, да немного хлеба. Ух, и тебя бы слопал сегодня на завтрак, так проголодался! – заполнил собой всю таверну, заставив покраснеть дочку хозяина, фирменный хохот Вили.
Папаша рыжей «красавицы», скучавший на большом табурете у кухонной двери, также покраснел, но явно не от смущения. Был он таких же невменяемых размеров, как и всё их семейство, но черняв и этим выделялся на общем фоне. Шутники не переставали поддевать толстяка по этому поводу, а он уже привык и даже перестал огрызаться в ответ.
– Эль сейчас же принесу и самый что ни есть добрый, а жаркое придётся подождать, ещё готовится, – поплыла в кухню «красавица» в украшенном жирными пятнами, огромном, сером платье.
Отец что-то пробурчал ей вслед, одарив самого весельчака крайне подозрительным и явно недобрым взглядом. За всё то время, что Аск бывал здесь, он так и не смог привыкнуть ни к убогой обстановке питейной, ни к особенностям Вили, ни тем более к семейке Эммы. Каждое новое посещение таверны вызывало у него бурю эмоций. Вот и сейчас его распирало поделиться.
– Вили, эй, только не говори, что слухи о вас с Эммой правда, я этого не вынесу, – глянул он уже с плохо скрываемой иронией на толстяка.
– Эх, ничего то вы все не понимаете в жизни! Поэтому и не видать вам доброго эля из бочонка получше. Так и будете как некто, – тут он недвусмысленно посмотрел на Аска, – сохнуть по дочери булочника и рукоблудить, идя прямой дорогой на тёмный берег к Виру.
При этом здоровяк, словно ничто на свете не могло его опечалить, как обычно открыто улыбался всем своим огромным ртом. Меж тем со второго этажа спустились позавтракать двое торговцев, а может наёмников, уж не понять было по их виду. Такие вполне могли оказаться и разбойниками, но не пойман, как говорится, не вор. Эмма тут же вышла из кухни и покатилась к новым клиентам. Вили нагло глазел на свою избранницу.
– Уж лучше рукоблудить, мечтая о такой красотке как Лидия и в лапы к Виру, чем страдать прямо здесь в объятьях рыжей Эммы, – рассмеялся Аск. – А грехов и у тебя столько, что светлого берега, завещанного праведникам, тебе всё равно не видать.
Он, в отличие от здоровяка, говорил негромко, не желая ненароком разобидеть семейство рыжей «красавицы». Как и остальные, он не знал было ли что-то у Вили с Эммой на самом деле, но слухи ходили вероятно неспроста. У самого Аска до сих пор не было любовных отношений в городе. Хотя утехи плоти будоражили молодую кровь, и если бы не Лидия, он давно бы сорвался. Возможностей ведь было предостаточно везде и всюду. Можно было соблазниться замужней грешницей или немолодой, скучающей вдовой, купить задёшево ласки потерянной у стены, или даже увлечь девушку подобную Эмме, с риском стать частью её семейки. Кроме того, ласки блудниц в доме греха торговца Оту были просты и доступны каждому. Вот только стоили недёшево, особенно для простого работяги. Однако делать это с замужней Аск считал большим грехом, а он хоть и не особо переживал по заветам богов, лишний раз гневить Сета не желал. Да и в случае праведной мести ревнивого мужа, можно запросто оказаться до времени на тёмной стороне. Блудницы Оту были ему конечно же не по карману. Об утехах у стены он позабыл, как только увидел, что стало с одним из работяг, проклятым за это богами страшной болезнью, пред которой и лекарь оказался бессилен. Вариант Вили так или иначе закончится свадьбой, а иметь некрасивую, а главное нелюбимую жену, да ещё зная о находившейся совсем рядом прекрасной Лидии, – равносильно смерти.
Лидия, светловолосая, голубоглазая красавица, в которую он был до безумия влюблён, являлась особой болью Аска. Для того, чтобы понять насколько она была прекрасна, нужно испытать на себе страстную, испепеляющую силу настоящей любви. А Аск был абсолютно уверен в том, что это его самая что ни на есть настоящая и единственная любовь. Конечно другие не видели в ней ничего особенного, а некоторые даже считали молодой да ранней вертихвосткой. Для многих она смотрелась просто милой, для других и вовсе некрасивой. Для Аска же она была богиней среди людей и не меньше. Она жила в прекрасном доме, в северной части города, рядом с другими состоятельными горожанами. Её отец совсем недавно был принят городским советом в круг достойных горожан города Рица, чему был крайне рад и даже отпраздновал с размахом сие событие в «Звезде». Теперь он заимел герб и звался Сорэ да Кур, а Лидия стала госпожой Лидией да Кур. Им уже не приходилось работать в своей булочной, помогали слуги. После этого Аск потерял вообще всякую надежду. Лидия, и без того задиравшая свой милый носик в небеса, вовсе перестала его замечать. Конечно же, теперь разодетые и холёные франты, из сыновей достойных горожан, стали её кругом общения, а продолжать водится, как это ещё было совсем недавно, с простыми работягами, ей стало не с руки.
«Вот бы враз разбогатеть и засыпать её подарками, так чтоб до макушки, самым дорогим, что продавали в лавках, и о чём девушки только мечтали! – часто погружался в сладкие грёзы Аск. – Тогда уж она б меня точно заметила».
А в реалиях, напросившись мастеру-кузнецу в подмастерья, тут же сдался. Всё потому, что быстро понял, как тяжко придётся в духоте, целыми днями, махать молотом многие годы, прежде чем станет только лишь учеником. До мастера же, чтоб ковать латы да оружие разное за достойную плату, неизвестно сколько лет понадобится. Может и жизни не хватит на это. Детям мастеров было проще, ведь родители желали как можно скорее передать им своё ремесло. Чужакам со стороны иногда так и не удавалось удостоиться даже звания ученика. И не потому, что работали плохо или неумехи, а только из-за нежелания самих мастеров поднимать кого-то ещё, кроме своих отпрысков. Лишь тот, кого с рождения отметили боги, способен был без родственных связей и монет стать мастером. Он таковым не являлся, а может не распознал пока свой божественный дар. В общем не понравилось Аску, неволя это страшная, как и в селе своём вся жизнь в трудах, а толку то здесь и сразу никакого.
«Торговцы неплохо живут. Вон как часто их в достойные принимают, богатеют быстро, даже имя себе могут купить с гербом. Отец Лидии тому явный пример. Тут купил, там подороже продал. Да где ж монет взять на начало? – размышлял он, ожидая заказанный товарищем завтрак. – Взаймы такому нищеброду, как я, никто не даст. Случайными приработками, которые порой, как сейчас, и не случаются, богатым уж точно не станешь, с голодухи б не сдохнуть. Нужно пока приклеиться к Вили, он не даст пропасть. Ишь весёлый какой постоянно, любимчик Монка!»
А здоровяк, любовавшийся рыжей Эммой, хоть и имел монет побольше чем у того же Аска, мыслил примерно также. Сама судьба свела двух нищебродов этим утром и уже готовила им перемены, о которых они и не мечтали.
Кром да Винар
Кром да Винар
Риц. Агрия . День первый
Для тех, кто имел монет в достатке, у северной стены возвышалось заведение получше того, в котором завтракали оставшиеся не у дел работяги. В сравнении с той харчевней, даже особо шикарное и дорогое. Сюда ходил самый цвет города и называлось оно соответственно – «Светлое место». Тут любили отдохнуть и побеседовать достойные горожане, – те, кто имел право участия в выборах магистрата. Работяги, слуги, стражники, да и немало торговцев, такого права не имели. И всё же в таверне порой принимали и их. Конечно же, если простолюдины были прилично одеты и спешили потратить побольше монет. Здесь, за крепким, дубовым, покрытым чистой скатертью, столом с резными ножками, сидели трое. Двое явно давние знакомцы и почти друзья. Выглядели ярко и богато: на шеях сверкали цепи с медальонами по моде достойных, на руках перстни, и не только с фамильными гербами, на бездуховных лицах тени достатка и высокого положения. Разительно различались эти двое лишь телосложением. Один выделялся крайне высоким ростом, другой такой себе курносый коротышка. Третий же, сидящий вместе с ними за столом мужчина, несомненно являлся воином. Однако, несмотря на добротные, выполненные явно на заказ у хорошего мастера-оружейника с севера, доспехи, смотрелся не столь выгодно на фоне своих блистательных собеседников. Особенно сидя за добротным столом без сверкающих цепей и браслетов, лишь с одним гербовым перстнем на указательном пальце правой руки. А вот по осанке, надменному выражению лица и неприкрытому презрению в глазах было очевидно, что по положению в этом мире он им возможно и ровня, но по своему разумению считает себя выше не только их, но и всех в данном заведении, а возможно и во всей Агрии. Короткие, светлые, с лёгким каштановым оттенком волосы, широкий шрам на шее слева. В каждом его движении чувствовалась сила и уверенность. Этот человек был явно наёмником, но далеко не простым. Его же собеседники скорее всего являлись торговцами, хотя могли быть просто богатыми, городскими бездельниками. Двое воинов, завтракавших за соседним столом, без сомнений пришли с этим надменным господином. Все трое имели одинаковые прямоугольные щиты с изображённым на них атакующим медведем, чёрным на красном поле. Ранее это был только герб рода да Винар из города Хелма, теперь же он являлся ещё и гербом святого божественного Ордена. Кольчуги, наивысшего на агрийских просторах качества, кроме всего прочего, также выдавали в них опытных и преуспевающих воинов. Лишь шлемы каждого из этих мужчин, лежащие тут же на скамьях, отличались формой, а у важного господина и со сторон был выбит тот же герб с медведем. Да ещё размерами поражал один из этих двух воинов за соседним столом, здоровенный огненно-рыжий бородач. То был настоящий гигант, словно чудовище из страшных грёз. Огромные ручищи, казалось, одним неосторожным движением могут с лёгкостью убить любого, и даже без оружия.
– Встреча с тобой большая честь для нас, господин Кром, – первым произнёс высокий господин, слегка расстёгивая свой шитый на заказ, тёмно-синий камзол с блестящими пуговицами.
В таверне для богатых топили на совесть, а он ко всему ещё и старался скрыть охватившее его в присутствии непростого воина волнение. Наверное, поэтому в его маленьких, чёрных глазках играла странная насмешка, а в голосе чувствовалось даже не почтение, а прям крайне притворное почитание.
– Мы признаться не ожидали, что ты лично посетишь наш город столь скоро и приятно удивлены, – с издёвкой, заискивающе заглядывая в глаза воина, буквально проблеял вслед за ним коротышка. – Чем обязаны такой чести?
Казалось, воин не обратил внимание на их ужимки, столь каменным оставалось его некрасивое лицо, и столь безразлично-презрительным взгляд слегка прищуренных, серых глаз.
– Господа, вы весьма уважаемые горожане города Рица и с кем, если не с вами, было мне встречаться по прибытии, – уверенный голос светловолосого господина словно незримый молот впечатывался в головы окружающих, а каждое слово звучало словно приказ, – Я посетил на своём пути в Дувр уже пять городов юга и наконец добрался и до вашего. Ваш Риц, хоть он и не стоит как остальные на реке, также крайне важен для недавно созданного моим отцом святого Ордена. В прошлом году вы, по приглашению Ордена, посетили наш город и убедились в реальности того, что мы создаём. Но большинство горожан нашего мира за всю свою жизнь не путешествуют дальше окрестных сёл. Они и за стенами своих городов и то, боясь похищения или ограбления, ходят с охраной. Поэтому я лично отправился в это путешествие, с целью убедить их в серьёзности наших намерений. Многие, лишь увидев меня в окружении воинов Ордена, в полном облачении шествующих через городские ворота, проявляли интерес. Другим нужно было выслушать мою речь на площади. Остальных же, пребывающих в сомнении, приходилось убеждать при личной встрече, – всё же сарказм, невольно проступивший в его словах, несмотря на то, что сам он очень хотел верить в сказанное, был результатом разочарования и злости.
Нет, он не врал, просто всё обстояло не настолько хорошо и даже хуже. Простые горожане действительно восхищались их отрядом и многих впечатляла его речь на городской площади, но властных и богатых советников и служителей церкви невозможно было привлечь на свою сторону и в личной беседе. И всё же, слушая Крома, так хотелось верить каждому его слову. Однако оба достойных горожанина, несмотря на показное почтение, прекрасно понимали, что если бы всё было так просто, они бы сейчас не общались в «Светлом месте», до его выступления на площади. Всё же по слухам, доходившим через торговцев и вестников, достойные горожане других городов юга вовсе не спешили в орденский союз и даже выступали против этой затеи. В особенности святые отцы противились предложению Ордена.
– Поразительно! – взвизгнул курносый коротышка и тут же поднял свой кубок с вином. – За тебя и твой Орден, господин Кром!
– За победу веры над грехом! – подхватил долговязый, подняв и свой кубок.
– О́дин с нами! – отчеканил воин, и осушил свою кружку с элем первым.
Пока статная девица приносила им заказанные блюда, все молча рассматривали её аппетитные формы под облегающим сарафаном. Затем, как по команде, принялись за еду. Говорить с набитым ртом было не с руки, поэтому разговор продолжился после того, как Кром отставил пустую тарелку и заказал ещё эля.
– Как всё-таки правильно мы поступили продав ладью и, вместо того, чтобы сразу направиться в Эшт, заглянули в ваш прекрасный город. Весьма неплохо тут кормят и мне уже есть с чем сравнивать, господа. В некоторых местах на юге, дабы не остаться голодным, приходилось заставлять себя съедать их отвратительные блюда. А эль, он везде такой разный! То отвратное пойло, то божественный нектар, как здесь, впрочем, как и … женщины. Риц конечно, в этом смысле, мне нравится, несомненно, – при этом он даже уже почти улыбнулся, но глаза цвета стали оставались холодны.
Достойные горожане, не зная, как отреагировать, то ли улыбнуться в ответ, то ли выждать, застыли в растерянности. Кром, глядя на них, вдруг искренне рассмеялся и маска надменности на мгновение слетела даже с его холодных глаз. Но лишь на мгновение. Господа ещё только начали смеяться в ответ, как тут же прервали свой натянутый смех, под вновь вернувшимся, стальным и крайне презрительным взглядом собеседника.
– Я не чужд многим человеческим радостям, однако стараюсь, чтобы это не мешало делу всей моей жизни – установлению закона божьего на всех известных мне землях. Чего и вам советую, господа. Бог, величайший и наипервейший, может быть лишь один и это О́дин! Пора покончить с этим цирком с богами на любой вкус и цвет, в каждом городе и в угоду бестолковой толпе. Итак, господин Мири, – обратился он к высокому. – Ты заверял меня в прошлом году, у нас дома, что вам с господином Филе не составит большого труда убедить остальных в важности присоединения к союзу городов, с признанием главенства Ордена и Хелма, как столицы союза. Дошедшие же до меня слухи поселили в моём сердце тревогу, которая силится перерасти в разочарование. Так верны ли слухи, что мне не так уж и рады в Рице?
Воин откинулся на спинку массивного стула и пристально взглянул на собеседников, как будто впервые приметил их рядом с собой. Те несколько стушевались под таким требовательным взглядом, но быстро пришли в себя.
– Господин Кром, мы старались и сделали всё что смогли, но неожиданно встретили противодействие от отдельных горожан, которые отстаивают свободу городского управления и безусловно свою власть над этим городом, – опередил высокого с ответом коротышка Филе, и тот лишь кивал в знак согласия. – Увы, большинство горожан поддержали магистра и его друзей, а нас выставили чуть ли не предателями. Мы думали послать тебе весть с подробностями обо всём, но узнали, что ты отбыл уже к нам. Потому решили дожидаться твоего прихода.
– Господа, это всё конечно печально, но меня не волнует вовсе. Вам придётся вернуть мне монеты, выплаченные вам вперёд за работу, вами как оказалось не исполненную, и расстанемся приятелями, – вновь изобразил подобие улыбки, столь зловещей, что оба его собеседника заёрзали на своих стульях, Кром.
Настроение, немного приподнятое прекрасным завтраком, вновь омрачилось мыслями о полном провале планов о союзе городов. Он вспомнил как ещё зимой, по снегу, не считаясь с опасностями такого похода, с большим энтузиазмом отправился в сие путешествие. Доверившись отцу и поддавшись на уговоры братьев и других старых и достойнейших воинов Ордена, он постарался убедить себя в возможности подкупа городских Советов для их добровольного вступления в союз. Решение, по сути ставшее лишь потерей времени. До того в Хелм пригласили разных проходимцев из многих городов и дали им вперёд монет на уговоры. Из всех городов Агрии пока лишь соседний Тор принял их предложение, и, кстати, почти без монет и хитрецов. В Торе никто и не сомневался и это было ожидаемо. Вот уже многие годы его товарищи проповедовали в нём за О́дина и изрядно преуспели. И конечно торянам понравилось, что ордена очистили окрестности от злодеев. В остальных же городах, также как здесь, в Рице, за монеты старались убедить в полезности союза. Можно было конечно повторить успех Тора и пойти путём многолетних проповедей и помощи, но на это требовалось слишком много времени. Этот путь не устраивал орденов и даже его отца. Жизнь старика близилась к концу, а ему так хотелось ещё при жизни воплотить в реальность свои планы. У Крома также жизнь была всего одна, и та наполовину пройденная. Был выбран более быстрый путь подкупа. На это они задействовали почти что всю казну Ордена, а ведь монеты требовались прежде всего для усиления войска и строительства.
Теперь, потерпев явное поражение на юге, Кром не видел иного быстрого пути, кроме завоевания. Путь силы, и в этом уже не сомневался командир орденского отряда, всегда самый верный. Это всё же печалило его. Считая себя прежде всего спасителем этого мира, ему претило проливать кровь тех, которые являлись для него почти уже братьями Ордена. Он свято верил, что все они, ну или почти все, как только глаза их откроются, тут же последуют за Тором. Безусловно, позже он планировал казнить всех, кто бы воспротивился новым порядкам. Однако это было бы лишь наказанием за преступление против О́дина, абсолютно справедливым наказанием. Убивать врагов – это правильно. Среди них были бы лишь те, кто вместо уважения, дерзил и насмехался над ними и их верой. Война же со всеми этими безвинными горожанами, находящимися в плену иллюзий, станет для него испытанием. С самого начала, ещё не имея плана завоевания, он своим цепким взглядом выхватывал всё об обороне каждого из посещаемых городов и их защитниках. Во многих местах бывал и раньше, путешествуя в охране торговых караванов, в Рице же гостил впервые. Здесь он также старательно подмечал крепкие, высокие, каменные стены, толстые, дубовые, обитые железом ворота, количество стражников с мечами и копьями, лучников на городских стенах, сильные стороны города и его слабости. Штурм конечно возможен, однако потери будут немалыми. Нужно действовать хитрее, но хорошего плана в его светлой голове до сих пор нет.
– Уважаемый господин Кром, монеты потрачены и о возврате не может быть и речи, – как ветром сдуло напускное почтение и уважение с собеседников ордена. – Тем более мы не скрепляли наше соглашение на гербах.
Долговязый Мири с открытой насмешкой смотрел теперь в лицо воина. Кром почему-то вспомнил, что монеты не вернули ни в одном городе и это был ещё один повод для печали и злости. Многие старались лишь заболтать посланника Ордена пустыми обещаниями и ничего не значащей лестью. Их не уважали, над ними насмехались и нарывались на силовое решение.
– Расстанемся приятелями и забудем о прошлом. Что было, то прошло, – издевательски ухмыляясь, добавил коротышка Филе. – Работа нами, как бы то ни было, выполнена. Результат не совсем тот, что ожидался, но и говоря прямо, монет вами было дано не так уж и много, с вас не убудет.
– В таком случае, господа, вы остаётесь моими должниками с правом роста долга скажем… Вдвое за год отсрочки. И я оставляю за собой право взыскать этот долг в любое время в будущем, по суду или силой. Если одумаетесь, то легко найдёте меня либо моего отца для расчёта. Спасибо за завтрак, нам он пришёлся по вкусу.
Кром резко поднялся из-за стола, прихватил свой шлем, нацепил пояс с мечом, поднял щит и направился к выходу. Командир орденов оставил достойных горожан с открытыми от растерянности ртами, даже не думая уплатить за свой завтрак. Двое его товарищей, ожидавших командира за соседним столом, сразу же последовали за ним. К Мири и Филе уже спешила статная девица за оплатой. Врагов у Крома да Винара с этого момента прибавилось. Сам он уже всеми своими мыслями был на городской площади, готовясь произнести очередную сколь вдохновенную, столь и бесполезную речь.
Торговец Морт
Торговец Морт
Риц. Агрия . День первый
Торговец Морт был тот ещё пройдоха. Там, где обычный делец на сделке поднимал десять монет, ему удавалось урвать вдвое больше. И не будь он столь азартным игроком в кости, быть ему, причём уже давно, самым успешным торговцем Рица. А там и до достойного горожанина рукой подать. Однако игра в кости стала для него проклятьем. И не сказать, что он постоянно проигрывал, ведь бывали дни, когда ему несказанно везло. Но всегда приходил именно такой день, когда он оставался с пустым кошелём и шёл занимать для очередного дела. Так было и сегодня. Вчера вечером он вернулся из Эшта. Подняв за несколько дней немало монет, просадил всё, играя за этим самым проклятым столом. Теперь сидел в лучшей таверне Рица, в столь ранний час, и ждал, когда сюда заглянет на завтрак советник по податям Епас да Гур. Советник неизменно давал ему взаймы, зная, что друг Морт всегда возвращает в срок. Морт раздумывал в очередной раз, что пора уже прекращать играть в кости и начинать копить монеты на взятку за достойного горожанина, на герб и, конечно же, достойное имя. Сколько раз он клялся после очередного проигрыша никогда больше не брать в руки костей! Клятвы неизменно рушились, стоило ему оказаться рядом с игрой.
Народу в таверне почти не было, за исключением двух проходимцев, которых он хорошо знал. Когда к ним присоединился добротно вооружённый воин с охраной, а может товарищами, экипированными не хуже светловолосого незнакомца, Морт заинтересовался.
«Что может связывать таких людей? Всё же охрана, – решил торговец, после того как двое других воинов уселись за соседний стол. – Воин не здешний и не из ближайших городов. Мне знакомы все в Рице и городах рядом с ним, уж очень часто приходится путешествовать по торговым делам. Два негодяя из достойных явно вознамерились обмануть этого господина. Впрочем, какое мне до этого дело».
Проходимцы Ми́ри и Филе́, покончив с завтраком, довольно живо что-то обсудили с незнакомцем, пока тот, явно недовольный, их не покинул. Охрана ушла следом. Затем два хитреца, после долгих препирательств и проклятий, уплатив наконец за завтрак всей компании, всё ещё зло перешёптываясь на ходу, также направились к выходу. Торговец выпил уже вторую кружку эля и начал волноваться не заболел ли советник, как тот показался во всей своей богатой красе на пороге таверны.
– Доброе утро, Морт! Знаешь о такой примете: встретить торговца Морта с утра в таверне – дело к полному кошелю? – беззаботно рассмеялся советник Епас, присаживаясь за стол к торговцу, и тут же заказал себе эля.
– Да уж, кости, будь они неладны, вирово проклятье! И главное не хочу играть, а ноги сами несут к столу, руки хватают кости, язык делает ставку, – вынужденно рассмеялся в ответ торговец.
– Как я понимаю, всё ещё весь в долгах? – участливо спросил советник.
– Так и есть, но уже знаю, как подзаработать, – подмигнул товарищу Морт.
Они сидели напротив и вполне сошли бы за давних друзей. Внешне были похожи: примерно одного роста и возраста, с животиками, нависавшими над ремнями, прекрасно уложенными шевелюрами и пухлыми сладострастными губами на лоснящихся жиром, отъеденных лицах. Одеты оба богато, разве что советник чуть богаче и даже роскошнее, всё же он представлял магистрат города, да и долгов не имел. Ещё мальчишками они бегали вместе по пыльным мостовым Рица и знали о друг друге всё. Повзрослев, не перестали общаться, а после нашли взаимовыгодное дело. Епас брал на время монеты из податей городской казны и давал взаймы Морту. Главным условием было быстро вернуть монеты под замки, иначе недостачу пришлось бы восполнить из кармана самого советника. Другие советники и магистр слишком хорошо знали примерную сумму податей и могли проверить казну в любой день. Конечно он утаивал некоторую часть податей с ярмарок, но то были для него крохи. Епас также получал приличное жалованье, но его кошель всегда очень быстро пустел. Он слишком любил роскошь и тратил на это всё до последней монеты. Его дом давно походил на чертоги Сета на светлой стороне. Во всяком случае именно так описывали это вожделенное для праведников, и не только, место святые отцы. Самая лучшая одежда, самые дорогие украшения, лучшая еда и самые дорогие потаскухи этого города – всё это требовало прорву монет. Некрасивая жена, которая, благодаря связям своей богатой семейки, вывела его в люди, очень скоро сама подсела на роскошь. Теперь они болели вместе. Поэтому приходилось тайно брать монеты из городской казны и с помощью Морта получать хорошую прибыль от займа. До сих пор тот ни разу не подвёл старого «друга» и изрядно пополнил его кошель.
– Сколько на этот раз, друг? – хитро глянул на торговца Епас, жадно отхлебнув из своей кружки.
– В четыре раза больше чем в прошлый. Кое-что разузнал в Эште, самое время. Двину в Акр. Туда эль и разную снедь, назад доспехи и оружие. Сможем поднять намного больше, поэтому и взять хочу по максимуму, на две повозки, – уже закатил свои рыбьи глаза Морт, мысленно подсчитывая расходы и доход с дела. – При прежней охране и рабочих выйдет очень, очень хорошая прибыль. Наконец-то смогу рассчитаться хотя бы частично с братьями.
– Ты уж постарайся, не проигрывай всё как в этот раз, злы они на тебя. Как скоро обернёшься и не следует ли увеличить охрану? – уточнил советник.
Епас представлял, как заплатит мастеру за заказанный им недавно, расшитый серебром, с его родовым гербом, новый камзол и подарит для собственного спокойствия прекрасные серьги своей некрасивой жене. Настроение раба роскошной жизни поднялось до немыслимых высот.
– Думаю за дней десять управлюсь. Это если с ослами не приключится та же история, что в прошлый раз. Слава богам в ту ночь не рыскали разбойники в том поле, – деловито ответил Морт, попивая свой эль. – Охрана стоит дорого, друг мой, а мы хотим хорошо заработать на этом деле. С элем, пожалуй, стоит рискнуть, четверых воинов должно хватить. А вот для железа, на обратный путь, можно нанять ещё нескольких в Акре. По месту уже решу. Пока так.
– Что ж, риск – дело достойных. Давай позавтракаем сначала, а потом ко мне в магистрат, за монетами. Взял бы ты уже волов что ли, дались тебе эти ослы! —уже звал статную девицу Епас, чтобы заказать себе самых лучших блюд, что могли предложить в «Светлом месте».
Эль распалил его и без того славный аппетит и теперь советник будет долго наслаждаться плотным завтраком. Морту пришлось взять кое-что не такое изысканно дорогое, чтобы не пускать за столом слюни. Он зависел от этого расфуфыренного богача, а потому поддакивал и улыбался.
– Ослы, если не упрямятся, намного быстрее, да и не хочется тратиться ещё и на волов. Итак придётся ладью брать в Эште и не факт, что потом продашь её за ту же цену по возвращении, – здраво рассудил торговец.
Позавтракав, «друзья» ушли в ратушу. Первым делом, после того как получил монеты от советника, торговец Морт поспешил в «Монету». Надеялся, что там ошивается кто-то из незанятых работяг. К сожалению таверна была пуста и единственные, кто здесь был с утра, Вили и Аск, уже ушли на площадь. По дороге туда же ему повстречались двое других работяг, Кирш и Золе. Не лучший выбор, но времени на переборы не было. Затем вместе они пошли к торговцу элем и купили у него бочонков на целую повозку. Остальное загрузили мешками с зерном и крупами. Сами повозки он, за небольшую плату, предоставил им в пользование, с обязательным возвратом в хорошем состоянии. Пока работяги грузили товар, Морт сходил к наёмнику Дирку, который к счастью оказался дома, и нанял того с тремя товарищами на охрану каравана. После того поспешил обратно к торговцу элем, договорившись что охранники будут ждать его у ворот. То, что за многих торговцев обычно делали слуги, экономному Морту приходилось делать самому. Товар был погружен и, прикупив припасов в дорогу, Морт с работягами повели повозки к воротам.
– Ого, Морт, ты не сказал, что повозок будет две! —с вызовом смотрел на торговца Дирк. – За такое двойная цена.
– Что ж, найду охрану посговорчивее и… – начал было Морт.
– Все уже наняты, – перебил его Дирк. – Если поторопимся, нагоним караван торговца Кира. Он не столь жаден и нанял четверых на одну повозку.
– Мне нет дела до Кира или до кого бы то ни было. Я веду дела по-своему. Кирш, правьте повозки к таверне! Переночуем, а завтра в город должны вернуться другие воины, – сделал вид Морт, что направляется обратно в город.
– Ладно, ладно, скряга, только потому что мы уже настроились на дорогу, – сдался Дирк, не в силах одолеть пройдоху Морта, особенно после того как на него зашикали другие воины.
– Вот и славно, как прибудем в Акр по кружке эля каждому, – весело сказал торговец, развернувшись к воротам.
– По две кружки, – добавил Дирк, почувствовав, что Морт в очередной раз их провёл. – И это справедливо.
– Эх, добрый я сегодня! Так и быть, по две, – сдался хитрый торговец.
Небольшой караван вышел за ворота. Морт приказал ускориться, словно стараясь обогнать поднимавшееся всё выше над головами путешественников солнце. Никто не возражал против того, чтобы побыстрее добраться до Эшта.
Городская площадь
Городская площадь
Риц. Агрия . День первый
Солнце подымалось всё выше. Снег растаял, а появившееся ещё с ночи робкое облачко уползло за горизонт. Первый весенний день обещал тепло и перемены к лучшему. Переходя из города в город, Кром всё явственнее осознавал полную бесполезность своего путешествия и в особенности тщетность своих речей на площадях. Несмотря на это, сразу из питейной он, в сопровождении двух своих товарищей, направился к городской ратуше. Словно хотел лишний раз убедиться в очевидном. Остальные воины его отряда уже окружили помост, с которого этим ранним утром хозяева нанимали работников. Ещё до прихода Крома один из орденов, стоя у самой плахи, голосил о выступлении сына магистра божественного Ордена перед рицанами. Здесь, как и во многих других городах Агрии, казни стали редкостью. Виселица и плаха хранили следы жутких сцен прошлого, но не более. Их перестали замечать, словно те ничем не отличались от досок настила. Не убирали, надеясь, что символы закона уберегут колеблющихся от греха.
