Текст книги "Позывной "Хоттабыч" (СИ)"

Автор книги: lanpirot

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Лицо бравого генерал–майора дрогнуло, исказилось на мгновение, отразив душевные муки, обуревающие начальника училища. Но он практически мгновенно справился с ними, вернув лицу прежнюю уверенную непоколебимость. Кремень мужик!

– Петр Петрович, ты же высокоранговый Мозголом… – неожиданно глухо произнес Младенцев. – Загляни мне в голову, выверни там все наизнанку… Ты же отлично знаешь, что я не предам… ни словом, ни делом…

– Знаю, Семен Иванович, знаю! – произнес товарищ оснаб, возвращаясь на место. – Потому и разговариваю с тобой, а не в Особый отдел сопровождаю.

Следом за Петровым тяжело опустился на стул и сам генерал–майор:

– Скажи хотя бы одно… Живы?

И столько было в этом голосе затаенной надежды, что даже я – глухая тетеря, её самим сердцем расслышал.

На его вопрос командир не ответил, а лишь печально и медленно покачал головой.

– Совсем никого не осталось? – продолжал сопротивляться неизбежному генерал–майор, словно это были его собственные дети.

– Прости, Семен Иванович… – Оснаб понуро уставился в столешницу, – не доглядел…

– Вечная память! – громыхнул генерал майор.

– Вечная память! – откликнулся этом оснаб.

– Вечная память… – прошептал я вслух одними губами, а мысленно добавил:

…тебе, Илья Данилович Резников! Спи спокойно, герой! Я отомщу за тебя! И за всех невинно погибших в этой чудовищной войне! Помоги мне, Господи… или кто бы ты ни был в этой святой мести!

Семен Иванович тем временем открыл сейф и достал из него бутылку марочного грузинского коньяка «ОС» двенадцатилетней выдержки. Я узнал его по желтой этикетке с коричневыми надписями. Доводилось такой пробовать. Следом за бутылкой появились из сейфа и граненые стаканы, в которые генерал–майор щедро разлил сразу всю бутылку:

– Помянем! – произнес он, поднимаясь на ноги.

Мы встали, разобрали стаканы и замолчали. В тишине было слышно, как в металлическом плафоне настольной лампы громко жужжит муха, разбуженная жаркой погодой. Неожиданно муха вырвалась из «плена» и стремительно спикировала прямо в стакан товарищу генералу. Он, даже и глазом не моргнув, выдернул насекомое из спиртного и одним махом влил спиртное в себя.

– Земля им пухом! – выдохнул он.

Когда опустевшие стаканы были убраны обратно в сейф, мы закурили.

– Ты хоть скажи, Петр Петрович, как они погибли? – наконец разорвал затянувшееся тяжелое молчание Семен Иванович. – Я не спрашиваю, чем они там у вас занимались и какие задачи ставило перед ними руководство… Я в это не лезу…

– Пали геройски, – ответил оснаб, – в неравной битве с диверсионной группой врага, в составе которой было минимум два эсэсовских Жреца! Один из которых Некромант! Представляешь, что было бы, просочись эта группа в наш тыл?

– Какие были парни! – сокрушаясь, произнес генерал–майор. – Все как на подбор! Не то что нынешняя шантрапа! Все из наших рабоче–крестьянских семей! С крепким понятием политики партии и товарища Сталина!

Ага, а о настоящем происхождении Петрова генерал–майор похоже не в курсе.

– Знаю, Семен Иванович! – согласился Петров. – Знаю – самолично каждого отбирал! И не подвели парни! Хоть и сами все полегли, но и враг не сумел тайно на нашу территорию просочиться…

– Вот, я и говорю, что душа за этих ребят болит! Ноет… и днем, и ночью… как проклятущая! Как тогда… в сорок первом… под Москвой… Скольких мы еще оставил в холодной земле? А ведь им… – Младенцев обхватил голову своими огромными ручищами, – еще бы жить и жить!

– Еще многих, Семен Иванович… Очень многих… Но мы победим, и наши потомки будут помнить вечно их имена!

И эту информацию товарищ оснаб отнюдь не с потолка взял! Сколько лет минуло, а потомки до сих пор помнят имена своих предков–героев и подвиги, совершенные ими во имя мира на земле! И все они, все до единого, ежегодно выходят на торжественный парад в лице своих детей, внуков и правнуков в составе Бессмертного полка во всех уголках земного шара! И память о них будет жить вечно в наших сердцах!

Семен Иванович как–то странно посмотрел на командира:

– Ты так говоришь, товарищ оснаб, как будто точно что–то знаешь об этом.

– Извини, Семен Иванович…

– Понимаю… секретная информация… Но мы же победим?

– Победим, товарищ генерал–майор! И в этом нет никаких сомнений!

– Каких парней теряем! – воскликнул Младенцев. – Каких парней! А эти… из нового набора пробужденных – тьфу! – Начальник училища скривился, как будто проглотил мерзкого слизняка. – И где только насобирали таких?..

Глава 20

– Неужели все так плохо, Семен Иванович? – участливо поинтересовался Петров.

– Ты не представляешь, как! – немного нервно воскликнул начальник училища. – Это просто какая–то инертная амфорная масса! Без внутреннего стержня! Без стремления чего–то достичь! Такое ощущение, что им навалить на все с высокой колокольни! Прямо–таки скажу – с откровенной гнильцой нынешний набор Силового отделения!

– Прямо–таки все? – не поверил Петр Петрович.

– Да нет, конечно, – покачал головой генерал–майор. – Это я так утрирую и ворчу – и нормальные есть. Но это – самый слабый из всех наборов! В основном – дети высокой партийной номенклатуры и военачальников, которые из тех… бывших Сенек. Почему же наших ребят так мало пробуждается? Настоящих пролетариев «от станка и от сохи»?

– Ты же прекрасно знаешь, Семен Иванович, как обстоят дела с этой проблемой. Против генетики не попрешь! В семьях дворян с «белой костью» и «голубой кровью» количество пробужденных на порядок выше, чем в рабоче–крестьянских! А уж в древних аристократических – на два, а то и три порядка выше!

– Да знаю я об этом! – Отмахнулся от оснаба генерал–майор. – Прослушал курс лекций в Академии Генштаба о генетике и естественном отборе пробужденных!

– И что вынес? – прищурившись, поинтересовался оснаб. – Если учесть, что в тебе самом Сила проснулась.

– А то и выходит, – недовольно буркнул генерал–майор, – что все мы – Силовики, в прошлом, далеком и не очень, незаконнорожденные отпрыски всяких там аристократических гнид!

– Неприятно, но факт, – согласился с выводами Младенцева Петр Петрович.

– Так что же мне с этими «сынками» прикажешь делать? – пожаловался оснабу генерал–майор.

– Как что? – Брови оснаба удивленно взметнулись. – Готовить настоящих Силовиков! Без страха и упрека!

– Хорош издеваться, Петр Петрович! – с укором произнес генерал–майор. – Сам–то с чем ко мне на этот раз пожаловал? Таких парней, как я тебе в прошлый раз отдал… – Его лицо опять на мгновение омрачилось печалью. – В общем, нет у меня больше таких! И не проси!

– Семен Иванович, не переживай – не за этим я к тебе, – поспешил успокоить разволновавшегося начальника училища оснаб.

«Вот ведь, бравый вояка, суровый и героический генерал, а так за своих курсантов переживает! Реально, как за родных детей! С таким напарником, я бы хоть сейчас в разведку!» – подумалось мне.

– Знаем мы вас… контрразведку, – протянул Младенцев, слегка неприязненно. – Никогда в прямую не скажете… И зачем же?

– Вот, – Петр Петрович указал на меня, – нового курсанта тебе привел!

Семен Иванович после этой фразы даже поперхнулся от изумления.

– Курсанта? – откашлявшись, произнес он. – Ты уж меня прости, Петр Петрович, я ходить вокруг да около не привык! Ты где курсанта увидел? Это ж старый дед, который от любого чиха, того и гляди, развалится! Не в обиду вам, уважаемый Гасан Хоттабович, сказано, – положив ладонь на грудь, с уважением к моим сединам произнес он.

– Да не, товарищ генерал–майор, – ничуть не обижаясь, ответил я, – вы не переживайте – я уже привык! Я ж реально дед! Настоящий старый хрыч! И можно по–простому – на «ты». Мы ж не гордые, чай не баре какие!

– Прости, отец, а тебе сколько лет? – полюбопытствовал начальник училища, приняв «правила игры».

– Хех! – Я улыбнулся – ну а как же? Слишком часто в последнее время у меня этим вопросом стали интересоваться. И дня не проходит, чтобы не полюбопытствовали. – Сто два, товарищ генерал майор.

– Сто два? – вновь поперхнулся Младенцев. – Я догадываюсь, что глобальная нехватка Силовиков, как на фронтах, так и в тылу подталкивает к принятию таких решений… Но… Но это же не повод ставить в строй совсем уж древних стариков?! – горячился начальник училища. – Ты как знаешь, но я категорически против! Не выдержит твой… Блин! Да он реально столетний дед! Вы не понимаете, товарищи дорогие, на что меня толкаете? А вы, Гасан Хоттабович, что молчите? Вам на тот свет поскорее захотелось?

– Ну, не особо и хотелось, – неопределенно пожал я плечами, – могу еще лет сто пожить.

– Зря вы так, Семен Иванович, – произнес оснаб, вновь вынимая из кармана пачку папирос, – недооцениваете нашего старичка. Он намного крепче, чем кажется! – Петров зажал папиросу зубами и прикурил. – К тому же, его здоровьем занимался сам профессор Виноградов!

– Личный Медик товарища Сталина занимался лично никому не известным стариком? – не поверил Младенцев.

– Уж поверь мне, Семен Иванович – сам! – подтвердил оснаб. – В общем, давай не будем спорить – все уже решено! Принимай и ставь на довольствие.

– Хорошо, – скрепя сердце, – согласился начальник училища. – Сейчас определю новоявленного товарища курсанта в командирское общежитие…

– Твои курсанты-Силовики там же обитают? – неожиданно поинтересовался Петров, выпуская в воздух струю табачного дыма.

– Хех, нет – этих архаровцев еще дрессировать и дрессировать нужно! Пусть в солдатской шкуре хоть немного походят! Вот когда наставники с них дурь–то повыбьют, а ума немного прибавится, тогда и подумаю, как с ними дальше быть.

– Не боишься, что их родня высокие пороги обивать станет, заваливая всех и вся слезливыми жалобами?

– Плевать! – рыкнул генерал–майор. – Дальше фронта не сошлют! А я так и так постоянно рапорты подаю, чтобы меня туда, куда погорячее послали! Ну не могу я в такой серьезный для страны момент на печи с мамками–бабками, малолетками, да стариками отсиживаться! Когда вот он, передо мной, живой пример! Не так ли, Гасан Хоттабович!

Неожиданно проснувшийся в моей душе хулиган, заставил пропеть слегка измененные строчки известного всему Союзу «Марша советских танкистов»:

– А если к нам полезет враг матерый,

Он будет бит повсюду и везде!

Размажут всех Силовики–старпёры,

И в небесах, на сопках, на воде!

Ну, рифма экспромтом вышла так себе, но хотя бы в размерность попал.

Наверное, на целую минуту, если не больше, генерал Младенцев, как, впрочем, и товарищ оснаб, натурально выпали «в осадок». Такой «выходки» от маразматического старичка никто из них и не ожидал. А затем стены кабинета содрогнулись от громкого, почти до истерики, ржания двух здоровых мужиков, с лужеными глотками.

– Ох, Гасан Хоттабович, – утирая выступившее от смеха слезы пудовым кулаком, произнес Младенцев, – ох уморил… Размажут, значит, всех Силовики–старпёры?

– Так точно! – по–военному ответил я. – Будет приказ – размажут всех! И фрицев, и их прихвостней! Да так, что и следа от них не останется!

– Я же говорил, Семен Иванович! – продолжая сдавленно похохатывать, вмешался в разговор командир. – Хоттабыч – боевой старикан! Давай уже, оформляй его!

– Уговорил, красноречивый! – Генерал–майор поднял трубку с телефонного аппарата, установленного на его столе. – Дежурный, – произнес он, в микрофон, – младшего лейтенанта Копылова ко мне! И старшего наставника Болдыря! Ну, вот сейчас явится наш «каптенармус» выдаст обмундирование. Ну, и в командирское общежитие пристроит…

– Семен Иваныч, дорогой, не надо командирского общежития! – неожиданно возразил оснаб. – Гасан Хоттабович решил проходить обучение в училище на общих условиях! И жить он будет в казарме, вместе со всем потоком будущих Силовиков!

– Вы еще скажите, что он вместе с ними еще и физподготовкой заниматься будет, и строевой и рукопашным боем…

– Все так, Семен Иванович, все так. – Согласно качнул головой Петров.

– Я вообще уже ничего в этой жизни не понимаю! – воскликнул в очередной раз «выпавший в осадок» генерал–майор. – Делайте, что хотите, товарищ оснаб! Но знайте, что я напишу подробный раппорт! Не хочу оставаться крайним, если с товарищем Абдурахмановым случится непоправимое…

– А вот это – правильный подход, товарищ генерал–майор! – одобрил решение Младенцева Петр Петрович. – Обязательно напишите! А ты, Хоттыбыч, сдай удостоверение. – А это он уже мне. – Здесь оно тебе не понадобиться. Пока будет храниться у меня.

Пока я вытаскивал из кармана красную книжицу, дверь кабинета кто–то постучал.

– Да! – крикнул Семен Иванович.

Дверь открылась и внутрь вошел очень невысокий, коренастый «вояка», лет пятидесяти с «несколько» выпирающим из–под ремня животом. Его уморительные попытки встать по стойке «смирно», вызвали в меня невольную улыбку.

– Товарищ генерал–майор, младший лейтенант Пасичник, по вашему приказанию прибыл!

– Вольно, Николай Богданович, не пыжься! – Видимо, ужимки немолодого «каптенармуса» тоже нимало забавляли генерала. – И живот не втягивай – он у тебя все–равно меньше не станет! Я тебя за другие достоинства ценю!

Я задумался: отчего этот, уже немолодой «завхоз», существует в чине младшего лейтенанта? Он же явный прапорщик! Ну, максимум – старший прапорщик! Ах, да, запоздало припомнил я, ведь до семьдесят второго года в Красной, а затем в Советской армии звания прапорщика попросту не существовало.

Пасичник облегченно выдохнул, а его внушительный живот стал еще объемнее:

– Есть вольно, товарищ генерал–майор!

– Вот что, Николай Богданыч, – Младенцев усиленно пытался скрыть улыбку, – бери–ка ты нового курсанта. Поставь его на довольствие, подбери обмундирование… Да, сам знаешь, не мне тебя учить, Богданыч, ты в этом деле настоящий дока.

– Сделаем, Семен Иванович, – отозвался польщенный завхоз, – у нас, значица, пока с довольствием проблем не наблюдается.

– Так исполняй! – распорядился генерал–майор.

– Так это, Семен Иванович, а где он? Ну, курсант, значица?

– Вот он! – Начальник училища махнул рукой в мою сторону. – Курсант Абдурахманов…

– Так это… значица… – принялся тупить завхоз. – Оно, конечно, вам виднее… Это ж натуральный дед! За что его так, значица? – Посыпались вопросы из начхоза, стало быть и его проняло не по–детски! – Он же явно на ладан дышит…

– Отставить разговорчики! – Жестко отреагировал на словоизлияния младшего лейтенанта Младенцев. – Начальству виднее, кого в строй, а кого – «со святыми упокой»! Забирай Курсанта Абдурахманова, и уё… Чтобы, в общем, все как по штатному расписанию!

– Так точно, товарищ генерал–майор! – Вновь попытался вытянуться в струнку Пасичник. Вышло еще уморительнее, чем в первый раз. – Пойдем, что ль, «курсант», – вздохнул он, с жалость глядя на мою морщинистую физиономию, – будем на тебя обмундирование, значица, подыскивать…

Я поднялся со своего места, сдерживаясь, чтобы не закряхтеть по–стариковски и следом за начхозом вышел из кабинета начальника училища.

Оставшись наедине с Семеном Ивановичем, оснаб вновь закурил.

– Много куришь, Петр Петрович, – заметил Младенцев, однако тоже выбил из пачки папиросину и прикурил её.

– Много, – согласился Петров, глубоко затягиваясь. – А куда деваться? Вот война закончится – брошу… А теперь, Семен Иваныч, слушай внимательно и запоминай, что я тебе скажу…

– Я уже понял, что с этим дедом не все так просто, – произнес Младенцев.

– А ты думал у меня совсем буденовку сорвало? – усмехнулся оснаб, в несколько больших затяжек расправляясь с папиросой.

– Да кто вас контрразведчиков знает? – «Парировал» генерал–майор. – Стараюсь не лезть в ваши многоходовые «игры»!

– И правильно делаешь, старичок! – Подмигнул генералу Петров. – Теперь, что касаемо Абдурахманова…

Младенцев затушил папиросу в пепельнице и навалился локтями на стол:

– Внимательно слушаю, товарищ оснаб!

Петров вместо ответа подвинул красную корочку, лежавшую на столе к генералу:

– Ознакомься для начала.

Генерал взял удостоверение контрразведчика в руки и развернул его.

– Выдано полковнику Гасану Хоттабовичу Абдурахманову? – воскликнул он, разобрав содержание. – Петр Петрович? Какого хрена все это значит? Чтобы полковник контрразведки как обычный курсант от наставников огребал? Да еще и на общих… – Младенцев даже задохнулся от возмущения. – Что за игры вы тут решили устроить? Немыслимо… Полковник…

– Успокойся, Семен Иваныч, – спокойно произнес Петр Петрович, – ты самого главного еще в удостоверении не увидел…

– Да на что тут еще смотреть? – в сердцах громыхнул Младенцев. – Ты понимаешь, что я заслуженного полкана, как щенка по полосе препятствий гонять должен! – Продолжал кипятиться генерал–майор.

Петров невозмутимо переждал пока стихнет поток возмущения, а после произнес:

– Ты посмотри, кто ему эту корочку выдал.

– Народный комиссар обороны И. В… – Младенцев даже поднес удостоверение поближе к глазам, надеясь, что ему показалось. Но ничего не изменилось. – Сам? – Даже его трубный голос несколько подсел.

– Сам, – подтвердил оснаб. – Ты, Семен Иваныч, часто видел, чтобы Хозяин подобные корочки собственноручно подписывал?

Младенцев даже сказать от изумления ничего не смог, а лишь отрицательно мотнул головой.

– Всего открыть я тебе не могу, сам понимаешь уровень секретности. Но дедок этот, ох, как непрост! Он лишь недавно пробудился, а уже таких дел сумел наворотить… Меня, как ты понимаешь, назначили его личным куратором. Руководством поставлена задача: в кратчайшие сроки инициировать старика…

– Ну, до этого я и сам уже допер, – немного успокоившись, произнес генерал. – Раз ты его ко мне притащил – значит нужна инициация. Но почему у меня–то, Петр Петрович? Разве у контрразведки своих мощностей нет?

– Таких как у тебя – нет! У вас тут все, можно сказать, поставлено на поток – пробужденных собирают чуть не по всей стране. А в Особом отделе – лишь единичные.

– Логично, – согласился генерал–майор. – Какой у нас срок на инициацию?

– Вчера.

– Вы там чего все с ума посходили? – Вновь занервничал Младенцев. – Это невозможно! Да еще и такой древний кандидат…

– Семен Иванович, мы с тобой оба на службе! Приказ об инициации Хоттабыча пришел с самого верха! Выше некуда! Пойдем по самому жесткому и быстрому варианту!

– Загубим деда… – вздохнул Младенцев, укоризненно глядя на оснаба. Но, как настоящий офицер, он понимал, чем может грозить неисполнение приказа. К тому же, идущего с самого верха.

– Он крепкий старик… – попытался немного разрядить накаленную обстановку произнес Петров.

– Какой у него Резерв? – осознав, что деваться некуда, по–деловому уточнил начальник училища.

– Величина Резерва неизвестна, – с каменным выражением лица произнес Петр Петрович.

– Вы что же, вашу мать, даже произвести замеры не удосужились?

– Замеряли. И неоднократно. Только дорогое оборудование пожгли.

– Теперь понятно, отчего такая спешка, – прошептал генерал–майор. – Появление на нашей стороне нового внерангового Силовика может кардинально переломить ситуацию на фронте и спасти тысячи жизней! Приблизить победу…

– Теперь понимаешь всю важность ситуации, товарищ генерал–майор?

– Будем работать, товарищ оснаб. Каким у него был первоначальный выплеск Силы при пробуждении?

– Неизвестно, – ответил Петров. – Могу только сказать, что диверсионная группа, уничтоженная полковником Абдурахмановым при пробуждении, имеющая в своем составе двух Жрецов Аненербе и одного Некроарахноида была размазана «в кашу»!

– Подожди–ка, диверсионная группа… Два Жреца… – Сложил два плюс два генерал–майор. – Это все–таки Резников, твою мать! Что же вы с ним сделали, ироды? – заревел Младенцев, поднимаясь со своего места и нависая на оснабом.

В кабинете явно запахло озоном, а розетки заискрили. В глазах генерала проскочили электрические разряды, а во вздернутой вверх руке с шелестом возник ослепительный Перун, разбрасывающий по сторонам изломанные молнии.

– А ну прекратить истерику! – рявкнул Петров, подскочив со стула. Его стремительно выцветающие глаза, впились немигающим взглядом в лицо начальника училища.

Генерал попытался разорвать связь с бесцветными глазами оснаба, но ему не удалось даже повернуть голову в сторону. Да он даже моргнуть не смог! Зрачки Петрова практически слились с белком и начали светиться.

– Отпусти Силу! – глухим замогильным голосом произнес оснаб, и трепещущая в руках генерала молния начала постепенно гаснуть, пока не исчезла совсем. – Сядь!

Младенцев плюхнулся задницей на стул, а его рука бессильно опала, стукнув костяшками о столешницу. Сполохи в глазах генерала так же погасли, но он все никак не мог оторвать взгляд от светящихся глаз высокорангового Мозголома.