Текст книги "Cold hands, warm heart (СИ)"

Автор книги: Kupidon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

– У меня уже каша в башке от этого, Лена… – Простонал со смехом Джесси и, сделав глоток из бутылки, решительно стукнул ею по столику и заявил: – Ты занимаешься откровенной парашей! Ладно, я понял, ты боишься повторить ошибки прошлого. Допустим. Расскажи мне, хотя бы, как вы живете вдвоем?

– Оу… Ну… – Лена против воли расплылась в широкой улыбке, предаваясь воспоминаниям…

***

…жизнь бок о бок с Амели была подобно вознаграждению за долгие мучения, проведенные за ее короткую жизнь.

Они забрали вещи Амели из Цюриха спустя неделю после того, как они с Жераром расстались. Тот пытался связаться с Амели, встретиться, но уже на третий день звонки прекратились, поскольку он отправился на задание. После этого Лена помогла Амели собрать ее вещи и отправиться в Лондон. Что ж, и на правах истинного агента Overwatch, Лена позволила себе немного вольности и хитрости, забронировав себе один из самолетов организации.

Несмотря на свое состояние, Лена все еще оставалась пилотом и одним из самых лучших, поэтому перелет на любом из этих транспортов был для нее легчайшей задачей. Так или иначе, а впечатлить Амели своими навыками или, говоря легче, похвастаться, Лене тоже хотелось и ей это удалось.

– Ты смотришься просто превосходно за штурвалом. – Мурлыкнула Амели, когда она села на место второго пилота.

– Все для тебя, дорогуша! – с готовностью отозвалась Лена с широкой усмешкой. – В том числе и персональная помощь по переезду. Часто доводилось переезжать таким образом?

– Ты умеешь удивлять. – Хмыкнула Амели, пряча в глазах бушующий восторг.

Собственно, когда вещи были перевезены, Амели… Стала жить с Леной. И… Это было прекрасно. Даже опуская факт того, что Лена тайно мечтала об этом моменте.

Став одной из лучших летчиц и обучаясь в новых филиалах, Окстон получала за свои труды и учебу приличную стипендию, сравнимую с президентской. Теперь же, числясь еще и в рядах Overwatch, Лена могла себе позволить многое другое. Не было нужды упоминать о такой вещи, как государственные льготы, блага и других вещах. Говоря иным языком, Лена добилась успехов и это вознаграждалось довольно щедро. Ее смело можно было назвать довольно обеспеченной личностью, особенно в своем возрасте. И именно по этой причине Лена смело ведала переездом Амели, организовывая для этого все условия.

Лена все еще жила в своей старой-доброй квартирке на Кингс-Роу, и она все еще была довольно просторна для одного человека. Туда… Так и просился еще один житель. И Лена была счастлива, что этим вторым жильцом будет Амели. Француженке было неловко, что она стесняла Лену, но после ее уверенных слов об обратном, она смогла успокоиться.

Лена уступила Амели гостевую комнату, которую Окстон до этого использовала как просторную кладовую. Лена никогда не использовала данную комнату по другому назначению и в ней пылились различные вещи. Когда же в этой комнате поселилась Амели, Лена еще долго не могла скрыть широкой улыбки на своем лице.

Француженка вела себя довольно скромно на новом месте и Лена даже какие-то два дня вовсе не замечала ее. Француженка распаковывала немногочисленные вещи, что взяла с собой из Цюриха и… Не выходила из комнаты. Лена не тревожила ее, понимая, что той нужно было время на разные думы.

На третий день Амели показала нос из своей «норки» и Лена застала ее на кухне, за готовкой. Вернувшаяся с утренней пробежки, она была очень голодной, а учуяв чарующий аромат, ее живот тут же заурчал.

– Доброе утро. – Амели приветствовала ее широкой улыбкой и ласковым взглядом, который пронес по телу Лены приятную дрожь. Тогда… Амели показалась Лене словно расцветшим цветком, который до этого увядал от бесконечного одиночества.

– Чувствуешь себя хорошо, дорогуша? – Лена сделала пару робких шагов вглубь кухни.

– Более чем. – Амели расплылась в более широкой улыбке и изящным движением вытащила из духовки выпечку. – Голодна?

– Безумно… – Лена ринулась вперед, но тут же замерла на месте и развернулась по направлению к ванной комнате. -…только приму душ после пробежки, подожди!

Амели приглушено захихикала и через несколько минут ожидания она разделила с Леной общий завтрак… это стало их повседневной приятной вещью.

После этого Окстон отправилась на полигон одного из филиалов организации, расположенного в Лондоне, и проводила там половину дня за тренировками и как предмет небольшого исследования ученых, среди которых присутствовал и Уинстон, который специально приехал в город. Поскольку Лена была новичком ее не спешили допускать до настоящих заданий и ее задачами на данный момент являлись постоянные тренировки и улучшение боевых навыков, поскольку девушка сменила род деятельности из-за своих особенных способностей.

Как пилот она все еще была выдающейся, но как наземная единица в качестве элитного агента, все же, она могла принести больше пользы. Потому до заданий ее не допускали, а ее рабочая неделя состояла из пятидневных тренировок на полигоне. Она уходила с утра и возвращалась около шести вечера обратно, обычно, всегда страшно вымотанной, но довольной. Довольной, потому что знала, что ее дома будет ждать Амели.

И так пролетали будние дни. Лена вставала раньше Амели где-то на час и отправлялась на утреннюю пробежку, а по возвращению заставала француженку за готовкой их общего завтрака. И, уже в этом невинном жесте Лена видела столько теплоты и уюта, что изредка позволяла себе открыто наблюдать за хлопочущей Амели.

И, что Лена отмечала со скрытым чувством искренней радости – Амели была счастлива. Это подмечалось в различных деталях, самыми яркими из которых были ее улыбки, взгляд, живительная энергия, выливающаяся в пританцовывающие движения в момент какого-то незатейливого действия и напевания всяческих мелодий, которые делали ее в этот момент похожей на мурлычущую кошку.

После завтрака, за которым они перебрасывались различными разговорами, самыми различными по своему содержанию, они расставались – Лена убегала по делам, а Амели отправлялась в театр. Она больше не выступала балериной в театре, но прежний коллектив принял ее на новую неофициальную должность в виде негласного руководителя хореографии, опираясь на ее талант и богатый опыт в этой сфере.

Возвращалась Амели за час до возвращения Лены и француженка всегда с удовольствием принималась готовить им ужин. Возвращающаяся со своих тренировок Лена всегда приветствовала ее широкой улыбкой и влетала в дом, словно огонек тепла. Они ужинали, делились друг с другом разговорами о том, как они провели день, после чего, взяли с себя привычку смотреть какой-нибудь фильм, устраиваясь в гостиной перед телевизором или ноутбуком.

Выходные они проводили за прогулкой по улице или походом в какие-нибудь разные места, реже за ленивыми посиделками дома, но всегда вместе. И Лена была настолько счастлива тому, что Амели жила под ее боком, что в шутку приговаривала в своих мыслях, что она не отказалась бы от такой супружеской жизни…

***

– Вот бы мне готовили завтраки и ужины прекрасные француженки… – пробормотал Маккри с небольшой завистью. – Черт, Лена, я не понимаю тебя. У вас всех хорошо, да так, что почти зубы сводит. Просто попробуй намекнуть ей?

– Я… не могу. – Глубоко вздохнула Лена. – Я люблю ее и… она только-только начала спокойно жить…

– Лена. – Маккри серьезно посмотрел в глаза англичанки. – Амели, теперь, свободна. Она рассталась с Жераром. Да, она все еще его жена, но лишь по документам. И этот разрыв наклевывался уже давно. Амели его видеть не хотела, когда тебя не стало, и считай, что уже с того момента между ними ничего нет.

– Я знаю. – Лена удрученно уткнулась взглядом в свою бутылку. – И уже молчу о том, что творится со мной, когда я вижу ее в короткой одежде…

Маккри вновь подавился пивом, но на этот раз уже от злорадного смеха…

***

…это была обратная сторона их совместного проживания. Будучи взрослой во всех смыслах, Лене перестала быть чуждой такая вещь, как сексуальное влечение. Испытав первый сексуальный опыт, очень быстро о себе заявил и второй, и третий и т.д. В свои зрелые года Лена уже во всех смыслах познала прелести «любви», как таковой. Лену в каком-то смысле можно было назвать и ненасытной до ухаживаний и внимания других девушек. И… да… за прошедшее время, потраченное с «Супервспышкой», на полигоне с тренировками… Лена откровенно истосковалась по интимной близости.

…и когда перед глазами мелькала женщина ее мечты, которая часто посещала и ее ночные грезы, Лене было немного некомфортно от осознания, что все ее тело пылало от интимного жара. Когда же Амели стала мелькать на ее глазах в более откровенной и незатейливой одежде, вплоть до простого облачения в виде просторной белой рубашки и одних трусиков, Лена не знала куда деть глаза и как скрыть пылающее в румянце лицо.

Француженка же как будто знала точно, что она делала с разумом и телом Окстон, потому траектория ее передвижений по квартире каким-то мистическим образом всегда включала в себя обязательное мельтешение перед носом англичанки в подобном виде. Причем, чем больше проходило времени, тем… короче и откровеннее становился вид Амели…

В некоторые моменты Лена откровенно готова была сбежать к себе в душ или комнату, чтобы… снять напряжение и спокойно все обдумать… вовсе не для того, чтобы представить то, как медленно она избавляет Амели от ее оставшейся одежды, как ее глубокий голос содрогается в удовольствии и зовет ее по имени и…

***

– Лена, а ты реально дура. – Заявил Джесси с оскалом. – Ты, что, действительно не понимаешь?

– Что именно? – чуть рыкнула Лена, зарумянившись от воспоминаний.

– Амели к тебе клеится, дурья твоя башка! – объявил Джесси с торжествующем блеском в глазах. – Ты не говорила об этом! Когда она начала так себя вести?

– Я… как-то не заметила… наверное, спустя месяц, как мы стали жить под одной крышей. – Задумалась Лена.

– Хм, кажется, что она решила взять тебя измором. – Заявил ковбой, сделав очередной глоток из бутылки. – Поезд тронулся и без твоих усилий, Лена. Не зря, все-таки, Амели очень мудрая женщина. Поняла, видимо, что ты просто себя неловко чувствуешь и решила намекнуть.

– Тем, что ходит перед моим носом в одних трусиках и короткой майке? – иронично поинтересовалась Лена.

– Окстон, да я бы все отдал за то, чтобы просто увидеть подобную картину! – Джесси отвесил Лене легкий подзатыльник. – Хватит уже играть в нытье! Жерар ее упустил, и она его бросила. А были моменты, когда ты ее ловила за чем-то подобным?

– Ну…

***

Ей могло и показаться, что взгляд Амели внимательно скользил по ней, когда она подтягивалась на турнике… Могло… Но когда Лена расправила плечи и выгнулась в спине до приятного хруста в позвоночнике, ее глаза кинули мимолетный аккуратный взгляд через плечо и доводы лишь укоренились сильнее: Амели смотрела на нее, а если быть точнее, то непосредственно на ее тело, даже не заметив того, как ее поймали за этим занятием. Хмыкнув, Лена выпрямилась и медленно развернулась, натягивая на лицо беззаботную, но лукавую усмешку, еле пряча в глазах огонек озорства.

– Прости, не заметила тебя. – Буквально проворковала Окстон, когда она поравнялась с Амели, чей взгляд давно был потуплен в телефон, впрочем, помогая скрыться от зрительного контакта с англичанкой, но не в силах погасить румянец на ее лице.

– Ничего страшного. – Голос у Амели был таким же спокойным, как и обычно, но Лена слышала на самом его дне небольшую дрожь.

***

– Она свободная женщина и откровенно намекает на то, что хочет тебя!

– В том-то и дело! – неожиданно взорвалась Лена. – Я не хочу с ней секса!.. Э-э… точнее, хочу, но… не только этого! Я хочу отношений с Амели. Хочу, чтобы она любила меня. К ней у меня чувства, а не какие-то низменные желания.

– Тогда просто поговори с ней. – Уже спокойно и тихо проговорил Джесси, закуривая сигару и пуская сизый дым в воздух. – Скажи, все как на духу лежит.

– А что если… – начала Лена неуверенно, но уже откровенно уставший Джесси нетерпеливо прервал ее:

– Нет, хватит. Хватит, Лена! Поставь себя на место Амели, в конце концов. У меня с Жераром, конечно, сложные отношения, но как боевого товарища я его уважаю. Вот только он никогда не понимал очевидного и не слушал более опытных агентов. Его предупреждали, что ему следует выбрать что-то одно. Нельзя быть хорошим солдатом и мужем одновременно. Его предупреждали и их разрыв был вопросом времени с таким отношением к ситуации. Я это говорю к тому, что ты точно не допустишь такой же ошибки, что и он. И Амели тоже не дура, чтобы наступать на одни и те же грабли, если бы она не знала, что ты ценишь ее куда больше, чем Жерар. Он лоханулся и упустил свой шанс, а у тебя все козыри в руках. Даже несмотря на то, что в каких-то там документах она все еще числится его женой. На деле это уже давно не так.

Лена тяжко вздохнула, но переваривала речь Маккри довольно внимательно и усидчиво, осознавая, что они были довольно мудры и правдивы. Амели… была счастлива с ней, Лена это точно видела. И… после разрыва с Жераром прошло около трех месяцев… Если у Амели и остались бы к Жерару какие-то чувства, то она бы давно ответила на его многочисленные sms-сообщения или простые звонки.

Кстати о звонках…

– Амели? – Лена немедленно ответила на вызов, стоило заиграть лишь особенной мелодии на ее телефоне.

– Прости, что отвлекаю. – Судя по голосу, она улыбалась, а Лена тут же улыбнулась в ответ, чувствуя ласковое и чуть щекочущее трепыхание в груди. – Ты сказала, что посидишь немного с Джесси в баре и…

– Что-то случилось? – Лена обеспокоилась, но услышала по ту сторону трубки лишь шелковый смешок, а воображение Окстон уже активно рисовало привычную картину того, как француженка сейчас сидит на широком подоконнике в гостиной.

– Ты не хочешь поехать домой?… – Лену бросило в жар от одной лишь фразы, а стоило ей услышать в голосе Амели искреннюю тоску, как она против воли прижала телефон к уху теснее.

– Даже не знаю… – протянула Окстон, пытаясь изобразить веселую безразличность, но голос предательски выдавал ее, и она это знала. – Что меня ждет дома?

– Я. – Лена словно ощутила на своем ухе шелковое касание горячих губ, стоило Амели мягко выдохнуть это в телефон.

– М-м… – Лена отчаянно пыталась подобрать слова и также не выдать своего состояния, но все было тщетно, в купе с тем, что она видела постепенно увеличивающийся хитрый оскал Джесси напротив себя и она попросту отвела взгляд, чтобы хоть как-то овладеть голосом и ситуацией. -..я… заманчиво, да…

– Или ты выберешь Джесси? – в голосе Амели послышалось откровенное лукавство, заставившее и так пылающее от смущения лицо Лены запылать еще больше.

– Ты действительно хочешь, чтобы я приехала к тебе сейчас? – хрипло спросила Лена, прижав трубку к уху так тесно, что она практически слышала каждый неровный вдох или выдох Амели.

– Очень. – Уши Окстон загорелись от прилившей к ним крови, сердце в груди сделало кульбит и подскочило к горлу, а сама англичанка сжала губы в тонкую полоску и сбивчиво прошептала:

– Я сейчас приеду! – и положила трубку, не в силах слушать это дальше, иначе сердце зайдется ходуном лишь сильнее.

– Господи, Лена… Вы обе ведете себя, как дети. – Джесси посмеялся, а Лена, вскочив из-за стола, помчалась на выход, пока ковбой расплатился за счет и помчался следом. – Эй, интересно, что я думаю по этому поводу?

– Честно? – Лена кинула нервный взгляд через плечо, оборачиваясь на шедшего за ней Маккри. – В аду я слушала тебя сейчас.

– Да ладно тебе! – Джесси с усмешкой поравнялся с Леной, которая торопливо следовала в сторону остановки. – Послушай, я серьезно!

– Что? – терпеливо отозвалась Лена, притормозив лишь тогда, когда они дошли до места назначения.

– Именно сейчас все решится! – заявил Маккри с широкой улыбкой и схватил Лену за плечи, чуть ее встряхнув. – Я сейчас серьезен, как никогда! Она позвала тебя, понимаешь? Это все – край! Она скучает по тебе! Ей одиноко без тебя! Приди к ней и начни уже хоть что-нибудь делать!

Лена глубоко вздохнула, но покорно кивнула на просьбу друга, даже и не зная, из-за усталости вечного спора и советов или же по той причине, что она действительно с ним соглашалась. Так или иначе, распрощавшись с ковбоем, Лена на всех парах спешила домой. К Амели…

***

Лена не ожидала, что ноги будут нести ее по родной улице с такой скоростью. Если бы на ней был ее хроноускоритель, то она бы, наверняка, мчалась на его энергии, не жалея любые ресурсы. Так или иначе, Лена мчалась изо всех сил домой и замерла на перед самой дверью, пытаясь перевести дух и успокоиться. Когда сердце немного сбавило свой стук, Лена медленно открыла дверь и по инерции потянулась к включателю. Однако, когда пальцы дернули включатель, дом все еще был утоплен в темноте.

– Блеск. – Пробормотала Лена, разуваясь и раздеваясь, чтобы медленно пройти вглубь квартиры, в поисках Амели.

Что ж, она отыскала ее в гостиной, именно в том самом положении, в каком нарисовала его воображение Лены: на широком подоконнике окна, с поджатыми к груди коленями, в одной длинной безразмерной рубашке, еле прикрывающей ее бедра и с распущенными волосами, объятой бледным светом полной луны… Ну, ладно… не именно точь в точь, как Лена представляла, но все-таки…

– Эй, дорогуша? – мягко позвала Лена, медленно подойдя ближе и садясь на подоконник, спиной к окну и боком к Амели.

Та смотрела на нее с какой-то сокровенной нежностью, губы были растянуты в спокойной и ласковой улыбке, а сам вид француженки напоминал… довольную кошку. Лена невольно облокотилась на противоположную раму окна и замолчала, внимательно смотря на лицо Амели и ожидая от нее хоть каких-то действий. Долго ждать не пришлось и спустя пару мгновений приятной тишины, Амели мягко и плавно поддалась вперед, двигаясь так, словно действительно была кошкой, которая сейчас пришла для того, чтобы приластиться к своей хозяйке.

Лена замерла на месте, ощутив во всем теле волнительный жар, когда Амели мягко сократила между ними расстояние, и обняла ее за шею, прислоняясь лбом к ее лбу, заглядывая при этом ей в глаза. Слишком интимно для дружеского жеста, определенно… и у Лены хватило сил лишь на неровный выдох, пока она стремительно тонула в горячем золоте по-кошачьи прищуренных глаз… Внутри у Лены все стеснило и сжалось. Она мечтала об этом мгновении, но в то же время страшилась его, как огня.

– Амели… – прошептала Лена еле слышно, словно цепляясь за последние остатки разума, пока между их лицами оставалось все меньше и меньше расстояния, а дыхание той и другой обжигали губы.

– Я соскучилась. – Лена неконтролируемо выдохнула, когда Амели наклонилась к ее уху и обожгла своим дыханием ушную раковину, после чего, оставила на нежной коже эфемерное прикосновение своих губ.

Лена еле дышала, потому что сердце стучало так быстро, словно она превысила всякую допустимую норму своих физических нагрузок. В нос уже давно не ударял аромат дорогих французских духов, и вместо него в воздухе парил запах тела, волос Амели, который Окстон готова была вдыхать вечность. Вдохнув полной грудью, Лена ощутила себя словно под действием дурмана, ударивший в низ ее живота нарастающей горячей пульсацией, что послала по всему ее телу волны жара.

Когда холодная рука Амели без всяких препятствий скользнула по ее талии, а другая провела нежным касанием по ее шее, Лена словно очнулась и осознала, что все это ей не снилось. Они на самом деле сейчас сидели на подоконнике и… Окстон сглотнула и невольно облизнула пересохшие губы, ощутив пылающий румянец на своем лице…

– Амели, подожди. – Лена словно сбросила с себя оцепенение и обхватила ладонями лицо француженки, заставив ее робкие поглаживания прерваться, а ее саму замереть на месте. – Я должна сказать кое-что.

Никаких глупых вопросов – «что ты делаешь?», «что случилось?», «что у тебя на уме?» – они и так все поняли, стоило им сократить расстояние и посмотреть друг другу в глаза. Амели лишь покорно замерла, ожидая слов Окстон и невольно наслаждаясь теплотой ее рук на своем лице.

– Я хочу всего этого. – Начала Лена с признания и продолжила: – Черт, я мечтала об этом минуте!.. Но… ты для меня не какая-то девушка на одну ночь. И я не жду такого же обращения к себе. Если ты выбираешь меня, то это… серьезно. Потому что я хочу, чтобы это было серьезно. Я хочу засыпать и просыпаться рядом с тобой, хочу разделить свою жизнь с тобой, хочу быть твоей, и чтобы ты была моей. Мне не нужна одна или несколько ночей с тобой. Я хочу всю оставшуюся жизнь с тобой.

Лена смотрела в глаза Амели и когда все, что она хотела сказать, было озвучено, она бессильно закрыла глаза, опустив голову вниз. Потому что больше всего на свете она боялась сейчас увидеть в них несогласие или страх. Но когда холодные руки зарылись в ее шелковые каштановые пряди и заставили ее приподнять взгляд, Окстон ощутила себя так, словно она падала в бездну, видя перед собой лишь полные нежности и… любви, золотые глаза. Амели молчала, ее рука легла на затылок, заставляя Лену лечь головой к ней на грудь. Окстон замолчала и ощутила на себе новую волну горячего волнения, когда до ее слуха донеся учащенный ритм сердцебиения. Это было сердце Амели.

– Я поняла, что все кончено для нас с ним, когда в моей голове начала мелькать мысль о том, что я сделала тем вечером неправильный выбор. – Прошептала Амели, гладя Лену по голове и волосам, пока та с удовольствием прикрыла глаза и слушала быстрое биение, подобно прекрасной музыке. – Оно бьется так при тебе, но не при нем. Потому что оно твое. Как и ты моя.

– Я люблю тебя. – Прошептала Лена нежно, скользнув рукой по тонкой талии, ощущая сквозь тонкую ткань безразмерной рубашки бьющий температурный жар чужого тела.

– И я люблю тебя. – Шепнула Амели долгожданное признание, потонувшее во тьме дома.

Их губы встретились. Сначала нежно и ласково, словно изучая друг друга, а после жарко и жадно, как будто стараясь окупить все то время, что они были порознь. Амели впускала в ход игривые укусы, приникала к губам глубоко, скользила языком по всей поверхности рта и шептала что-то на родном языке, когда Лена кусала ее в ответ, при этом сдавленно хихикая, когда их губы размыкались. Амели целовала жадно и страстно, на грани контрастов между болью и удовольствием, а Лена целовала глубоко и чувственно, полностью искренняя и открытая.

Они не размыкали губ дольше, чем на пару секунд, которые они тратили на то, чтобы отдышаться. Лена была первой, кто прервала их очередной поцелуй. Их взгляды заплыли желанием, губы горели от пылких поцелуев, а кожа пылала от интимного жара в каждом уголке тела. Окстон решительно подхватила Амели на руки (бывшая балерина была все также легка на подъем) и понесла на ближайшую горизонтальную поверхность. Искать в полной темноте свою комнату или комнату Амели было слишком неэффективно, а диван подошел идеально…

Лена запрокинула голову и испустила очередной неровный выдох, когда Амели притянула ее к себе, решительно избавляя от легкой футболки и оставляя англичанку в одном спортивном бюстгальтере, чтобы в следующее мгновение обрушить на тонкую шею град горячих поцелуев, чередующихся с нежными укусами. Услышав короткий всхлип от Лены, Амели усмехнулась и не отказала себе в удовольствии провести кончиком горячего языка от ключиц, по всей шее и оканчивая свой путь у мочки уха.

Лена закусила нижнюю губу, когда услышала звон собственной бляхи на джинсах, а после и звук расстегивающейся ширинки, сопровождающийся хриплым дыханием Амели под самым ухом. Она мягко отстранила ее руки, и сама сняла джинсы, отправив их куда-то во тьму гостиной, освещаемой лишь лунным серебристым светом. Лена нервно и чуть боязливо пискнула, когда руки француженки схватили ее за бедра:

– Тише, petit moineau… – Амели смеялась приглушенно, ее глаза так и пылали от малой доли озорства и… похоти. -…я не кусаюсь.

– Завтра я докажу тебе обратное. – Нервно засмеялась Лена, и замолкла, когда холодные пальцы с легкостью потянули оставшуюся ткань вниз, а после, скользнули между ног, быстро находя место скопившегося жара и влажности. – А-амели…

– Т-ш-ш… – позвала женщина, отодвигая тонкую ткань прочь и оставляя на шее новые метки от зубов, пока длинные пальцы заскользили во влажной и горячей глубине.

Комнату прорезал звонкий и искренний стон, прервавшийся жалобным всхлипом, когда ласкающие пальцы проникли глубже и начали ощутимо двигаться в медленном ритме, постепенно увеличивающимся в своей амплитуде. Холодные пальцы одной руки продолжали толчки, другая мягко ласкала талию и гладила спину, в то время как горячие губы ласкали упругую вздымающуюся небольшую грудь. Тело англичанки было окрепшим и закаленным во множестве тренировок, но оно не переставало мелко дрожать от приближающейся эйфории, словно осиновый лист. Сияющий посередине груди «якорь», отливал нежным голубым светом и губы в какой-то момент начали покрывать поцелуями место множества операций и вмешательств, лаская грубые шрамы и вызывая повторную дрожь в чужом теле.

– Suffit permets de se produire… (1) – сбивчиво прошептала Амели, заслышав участившееся дыхание и все более громкие стоны, когда движения ее ладони стали резкими и отрывистыми.

– Быстрее… – бессильно прошептала Лена, поддаваясь бедрами навстречу движениям и содрогаясь в протяжном крике, когда в глазах заблистали звезды, а тело ощутило долгожданный взрыв удовольствия. – АМЕЛИ!!..

Лена осела на постель, мелко дрожа и прижимаясь к француженке, что любовно и ласково скользила губами по ее лицу, плечам и шеи, ласково шепчущей что-то на французском языке. Лену чуть потряхивало от пережитого удовольствия, но силы вернулись к ней довольно быстро, когда она осознала, что ласкавшая ее женщина была не только неудовлетворенной, но и даже не раздетой.

Амели изумленно выдохнула, когда ее решительно опрокинули на диван и тут же усмехнулась, встретившись с горящими озорством и желанием глазами Лены.

– J’ai imaginé comment cela se passera… (2) – Лена не понимала ни слова, но Амели говорила это с потаенным придыханием и восторгом, потому, сомневаться в сокровенности этого интимного шепота не приходилось.

– Амели… – позвала Лена приглушенно, когда она оказалась между ее ног, оставляя ниже впадинки пупка влажные горячие поцелуи. -…помнишь ту фразу, которую я выучила?..

– Oue… – выдохнула Амели со смехом, а после, аккуратно, но властно сжала пальцами волосы на взлохмаченной макушке, интимно шепча: – Ton bavard la langue utilisée sur les genoux, ma chérie… (3)

Стон Амели потерялся в густой темноте лунной ночи…

***

Это были прекрасные месяцы. Лучшие в жизни каждой из них. Они были вместе тайно, потому что никто из них не хотел лишних слухов и домыслов, поскольку Амели все еще считалась супругой Жерара, а тот упрямо отказывался от подписи документов, поскольку… все еще любил Амели. Никто не хотел доводить дело до суда и Амели предпочла ожидать, что Жерар сам согласится на развод, все осознав. Честно говоря, ей было все равно на весь белый свет, пока она просыпалась и засыпала в объятьях Лены…

О их отношениях знали лишь два человека – это Джесси и Ангела. И оба поддерживали их отношения. Если мотивы и мысли Джесси были известны и очевидны, то Ангела, как близкая подруга Амели, поддерживала ее выбор из простого соображения того, что ее подруга была элементарно счастлива. «Ты улыбаешься с ней и словно светишься изнутри счастьем. Я не помню, когда видела тебя такой в последний раз…» – говорила Ангела с широкой улыбкой, когда смогла пересечься с подругой при проезде Лондона.

Но время шло, и в какой-то момент Лена и Амели поняли, что «таиться» им надоело. Второй подталкивающем причиной стало совсем неожиданное желание со стороны Амели. Когда Лена окончила свои тренировки и ее стали допускать до настоящих заданий, в том числе и в других странах, Амели поняла, что не хочет какого-либо повторения прошлой истории. Приятная рутина в театре, все-таки оставалась по своему определению рутиной и спустя полгода начала неимоверно угнетать ее.

Амели решила вновь подать заявление на вступление в Overwatch. Лена поддержала ее порыв, потому как с самого начала, едва француженка высказывала эту идею еще до их сближения, она не была против. В конце концов, всему, что Лена сейчас знала в качестве стрельбы и рукопашного боя – она обязана была именно Амели, так что сомневаться в ее навыках не приходилось. К тому же, она собственными глазами потом увидела способности француженки на тренировочном полигоне, особенно, когда в ее руках покоилась снайперская винтовка…

Мешало порыву Амели все те же злосчастные подписи. Чтобы ее приняли в организацию – ей требовались подписи всех агентов, что занимали ведущие должности различных отделов и их заместителей. Таким образом у нее имелись подписи Джека Моррисона, Аны Амари, Ангелы Циглер и Габриеля Райса. А вот последним до сих пор оставался Жерар, как лидер отдела по борьбе с «Когтем», который отказывался подписывать документ по уже известной причине…

Благо, до скандала дело не дошло. Амели до последнего не хотела судебного вмешательства и смогла все-таки уговорить Жерара подписать согласие на развод. В конце концов упрямствовать дольше полугода Жерар посчитал глупым и смог смириться с желанием бывшей супруги. Они договорились встретиться во Франции, где и планировали в мирной обстановке уладить все юридические вопросы.

– Ты уверена? – Лена отпускала Амели с тяжким сердцем, поскольку… просто не привыкла расставаться с ней так надолго, с тех пор, как они сблизились.

– Мы должны решить это вдвоем. – Ответила Амели задумчиво и ласково улыбнулась, погладив Лену по щеке. – Я вернусь к тебе уже полностью свободной, mon amour. – Она нежно коснулась губами губ Лены. – Je t’aime. (4)

– И я тебя. – Со счастливой улыбкой ответила Лена, возвращая поцелуй…

…однако подобная тревога уже была свойственна одной из них, в момент опасности. Но Лена, познавшая подобное волнение и страх, посчитала это простым беспокойством, непривыкшая к такой долгой разлуке. Однако, ей все быстро стало понятно, когда с ней связался взволнованный Маккри, передавший сообщение из штаб-квартиры о том, что Амели… похитили.

Лена не помнила в своей жизни подобного отчаяния и ужаса. Она прибыла в главную штаб-квартиру без всяких промедлений и была одной из первых, кто стала участвовать в поисках. Вся организация приняла в этом непосредственное участие и отыскать Амели удалось на одной из обнаруженных баз «Когтя»…

Для Лены это было ее первое серьезное задание. И она штурмовала одну из баз «Когтя» вместе с остальными, будучи находясь одной из самых первых в ожесточенной атаке. Когда все закончилось, Амели выносили из какой-то лаборатории прямо на руках…