Текст книги "Cold hands, warm heart (СИ)"

Автор книги: Kupidon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Вызывайте спасателей!

– Твою мать, сколько девке лет вообще??

– Надо вытаскивать их!

– Как ты собрался делать это??

Непрекращающаяся паника, замершая над мостом, стала причиной привлечения внимания того, кого здесь ожидали увидеть меньше всего…

– Разойдись!! – громовой голос Джека Моррисона заставил всех изумиться и мгновенно разойтись прочь, а заслышавшая его Амели мгновенно кинулась к нему:

– Джек!? – Задавать вопросы о том, что он делал в Лондоне и как оказался здесь было глупо и все, что только от нее донеслось: – В воде… ребенок и девушка!…

– Амели… – узнав возлюбленную своего товарища и выслушав ее объяснения, тот мгновенно кинулся к перилам, увидев внизу, у самой опоры, фигуры пострадавших.

Джек, одетый в готовый боекомплект, не раздумывая бросился на помощь. Зацепив крепкий трос за перила, предназначенный обычно для подъема на разного рода высоты, Джек решительно спустился вниз. Несколько мгновений гробовой тишины казались для Амели самыми долгими в ее жизни. Когда же послышался звук сматывающегося троса, вся паника замерших на мосту людей сменилась восторгом и ликованием.

– Отойдите! – приказал Моррисон, отпуская с плеча непострадавшего, но замершего и испуганного мальчишку, в то время как на его руках безвольно лежала практически посиневшая Лена, при виде которой сердце Амели пропустило несколько болезненных ударов. – Вызовите «скорую», быстрее!

– Джек, она дышит?? – первое, что спросила Амели у солдата и, получив неоднозначный тяжелый взгляд агента, ее всю мелко затрясло. – Джек!

– Она пробыла в воде слишком долго… – проговорил он тяжко, избавляясь от своего теплого плаща и кутая девушку в нее, предварительно избавив ту от давно промокшей куртки. -…мы должны дождаться «скорой»…

***

Лена еле смогла открыть глаза – казалось, что веки были налиты свинцом, впрочем, как и все конечности. В глаза ударил яркий и неприятный свет, который ясно дал понять Окстон, что она в больнице. Мысль подтвердилась, когда до носа донесся характерный запах лекарств…

Когда глаза постепенно привыкли к яркой белизне окружения, Лена начала осматривать окружение, окончательно закрепив свое местоположение. Она действительно была в больнице. И судя по всему, в какой-то дорогой, что выражалось в просторную палату, диванчику у одной из стен, возле которого также стоял столик со свежими журналами и фруктами. Повертев головой, Лена увидела подле своей кушетки тумбочку, на которой стоял пышный букет цветов, множество записок, рисунков и газет…

Когда двери в палату открылись и на пороге появилась Амели, радости Окстон не было предела, собственно, как и у самой француженки, которая, заметив пробуждение англичанки, тут же кинулась к ней. От нее посыпались различные слова на французском, глаза были полны радости и одновременного укора, пока все это не прервалось тем, что она поддалась вперед и принялась осыпать звучными поцелуями все лицо Лены. Когда та ее отпустила, на лице Лены, несмотря на ноющую боль в теле, расцвела глупая, но счастливая улыбка, пока кожа красовалась теперь в небольших разводах темной помады, а нос заполнил чарующий аромат изысканных духов.

– Ты… ты… – начала Амели, сжав губы в тонкую полоску и снова прильнула губами к лицу англичанки. -…самая… – «чмок» -…безумная…-«чмок»-…отважная…-«чмок»-…глупая девчонка…-«чмок»-…героиня чертова…

– Я… поняла… – хрипло прошептала Лена и несмотря на малую эйфорию от посыпавшегося на нее града поцелуев, Окстон немало удивилась тому, как охрип ее голос. Всему виной, очевидно, была конечно ледяная вода… -…ого, голос как у Аль Пачино… м-мальчик в порядке?..

– С ним все прекрасно. – Успокоившись ответила Амели и подала Лене рисунки, которые она хотела сама рассмотреть до ее прихода сюда. – Он бывает здесь с мамой каждый день и приносит тебе рисунки.

– Сколько я в больнице? – С небольшим стоном боли спросила Лена, но не смогла не улыбнуться от немного кривых, но старательных рисунков мальчика, где он описывал свое спасение.

– Пять дней. – Тихо прошептала Амели и присела на стул, который она предварительно поставила возле кушетки. Лицо француженки стало на секунду мрачным: – Ты была практически мертва, когда тебя вытащили…

– А кто нас вытащил?… – последовал вопрос и в палату, словно по призыву, вошел тот, при чьем виде Лена откровенно впала в ступор.

Джек Моррисон… Великий и неподражаемый лидер Overwatch… Окстон на пару мгновений даже перестала дышать и не стесняясь просто широко открыла глаза и рот, на что явившийся солдат чуть посмеялся, отдавая в руки пораженной Лены букет цветов. Та приняла его и невольно опустила в него взгляд, пока не набралась смелости и снова не посмотрела на живую легенду.

– Лена, это… – поспешила Амели представить пришедшего, как Окстон сама хрипло и восторженно прошептала:

–…лидер и основатель Overwatch, Джек Моррисон. – Названный лишь расплылся в легкой улыбке и позволил себе потрепать макушку Окстон широкой ладонью:

– Все хорошо, детка. На самом деле – героиня здесь ты, а не я. – Он кивнул на лежащие неподалеку газеты, раскрыв которые, Лена сразу же отыскала свое имя на первых полосах, где все безоговорочно звали ее героиней и спасительницей. – Я лишь вытащил вас обоих оттуда, но, если бы не ты, мальчик бы утонул или замерз. Ты не только вытащила его из воды, но и гребя против течения, сделала все, чтобы вас вытащили и держалась из последних сил. Даже чуть не пожертвовала собой, держась под водой, но не давая мальчику самому как-либо оказаться там и замерзнуть. Это настоящий подвиг, и я восхищен.

Лена спрятала слезящиеся глаза и, выдохнув, судорожно кивнула. По какой-то причине желание заплакать стало просто невыносимым, но Окстон держалась, словно стараясь не показывать «слабины» перед такой важной личностью. Тот, кстати говоря, выудил из нагрудного кармана какой-то конверт и гордо проговорил:

– От имени Overwatch, ты награждаешься медалью за «Мужество и Героизм». Не вздумай не прийти на награждение! – тут же прищурился Джек и серьезно добавил: – Среди нас бывают не только гениальные ученые, военные или талантливые чудаки. Иногда достаточно иметь большое сердце и смелость, чтобы быть замеченными нами. Overwatch запомнил тебя, Лена Окстон.

Моррисон отдал честь и, получив от Лены такой же ответ с широкой улыбкой на все лицо, он кивнул и удалился. Когда в палате остались лишь Амели и Лена – последняя утомленно прилегла на кушетку, попросту в то, что сейчас произошло.

– А что Джек Моррисон вообще делает в Лондоне? – озадаченно спросила Лена спустя минуту молчания.

– Он и Жерар кое-что расследовали неподалеку от того места, где были мы. – Ответила Амели и заботливо укрыла Окстон пледом. – Говоря проще – это было чудо, что он оказался там.

– А где Жерар, если они работали в паре? – вновь последовал вопрос и Амели чуть помрачнела:

– Не смог остаться надолго… Он сейчас в главной штаб-квартире, но он каждый день спрашивал о твоем самочувствии и это его букет стоит на тумбочке.

– Ясно… – Лена утомленно прикрыла глаза, однако улыбка так и не сходила с лица.

Ее потаенная мечта – оказаться в числе агентов Overwatch, кажется, стала на миг более реальной…

========== Глава IV ==========

Лене никогда не доводилось быть в подобном центре внимания, когда глаза очень многих людей были обращены на нее в восхищении и ликовании. Поступок, окрестивший ее, как «героиню», изменил очень многое. На нее обратила внимания такая великая организация, как Overwatch. И самое главное, что считала Окстон важным, было то, что ее порыв спасти чью-ту жизнь был искренним. Это словно говорило Лене, что она… заслужила право стоять сейчас перед гордой фигурой Джека Моррисона и главой полиции Лондона с волнительной улыбкой.

Ее горло все еще нещадно болело, а голос был хриплым, потому по большей части она скромно отмалчивалась, принимая в свой адрес похвалу и поздравления. Где-то внизу, среди случайных зрителей, стояли Амели с Жераром, который прилетел совсем недавно, а еще мать спасенного мальчика и сам мальчишка, что сжимал в руках одинокий цветок. Также среди них присутствовали и некоторые репортеры, снимающие это событие для местных новостей.

– За проявленную отвагу при спасении ребенка, ты, Лена Окстон, награждаешься почетной медалью «Мужество и Героизм». – Громко и гордо произнес Джек Моррисон, держа в руках красивую золотую медаль, которую он надел на склонившуюся девушку под восторженные громкие рукоплескания собравшейся толпы. – Носи это гордо и помни, что такие личности, как ты, делают наш мир лучше. Overwatch нужны такие.

Джек вновь отдал честь, а Лена повторила уважительный жест и со стороны собравшихся внизу людей послышались повторные рукоплескания, вперемешку с ослепительными вспышками фотокамер. Лена смущенно спустилась с возвышенности, где ее награждали и направилась в сторону Амели и Жерара, где ее заключили в пылкие и нежные объятья со стороны француженки.

– Вай-вай, я так начну ревновать, – отметил Жерар с усмешкой, глядя на ехидно усмехающуюся Амели и сам с улыбкой пожал Лене руку. – Поздравляю, это было очень храбро, Лена…

Окстон не отвечала – ее горло болело, да и смущения было слишком много, потому она лишь скромно потупила взор и тихонько улыбнулась. Но не прошло и пары мгновений, как ее заключили в новые объятья, пришедшие уже со стороны счастливой и благодарной матери спасенного мальчика.

– Спасибо вам! – Эта женщина поблагодарила ее уже в многочисленный раз и все же, она продолжала, а сама Окстон не переставала смущаться до румянца на щеках. – Я… просто не знаю, что еще вам сказать.

– Все хорошо… – шепотом проговорила Лена, терпя боль в горле.

Молчаливый и смутившийся Эндрю, что слонялся у ног матери, робко сделал пару шагов и протянул Окстон одинокий красивый цветочек, который та приняла с широкой улыбкой.

– Спасибо. – В который раз донеслось в адрес Лены и ей хватило сил лишь кивнуть и сдержать себя от внезапных слез.

Когда Амели и Жерар утянули Лену с фразой – «Пойдем, Героиня Дня!», они даже не думали, как Окстон была им благодарна. Слишком много внимания сказывалось на ней не самым лучшим образом…

***

Ее подвиг запомнил весь Лондон!… Конечно, никто не узнавал ее на улице, как какую-ту знаменитость, но среди своих знакомых, коллег и друзей – она стала просто легендой! Появившись в академии после недели отсутствия, она еще долго была удостоена похвалами и поздравлениями от всех своих коллег и учителей.

Недельное отсутствие не отразилось хорошо на общем обучении Лены, но будучи одной из лучших она быстро нагнала коллег, что было крайне важно, ведь, вскоре должны были начаться экзамены, которые, помимо теории, включали в себя и первую практику на настоящих летательных аппаратах. Конечно, летать им еще никто не дозволял, но главной задачей будущих летчиков заключалась в том, что они должны были провести самолет по взлетной полосе от начала и до конца, при этом имея ограниченное количество ошибок под строгим присмотром инструкторов.

Лена проводила все свое свободное за книгами и симулятором, крайне переживая за будущий экзамен. Конечно, она все также приятно проводила с Амели, отдавая пятницу и субботу на свой личный отдых, а оставшееся время были полны трудов обучения. К тому же, зима в этом году была довольно суровой, потому боль в горле беспокоила Лену довольно длительное время, как и изредка появляющийся озноб или насморк… стоит ли говорить, что Лена упрямо игнорировала симптомы очевидной простуды перед грядущими экзаменами?..

– Ты хорошо себя чувствуешь, Лена? – забота Амели была одной из тех причин, почему Окстон упрямо не хотела лечится… ох уж эта влюбленность… она просто убьет ее… и будет счастлива, потому что нежные руки балерины гладят ее волосы и обеспокоенно целуют в лоб, проверяя температуру… – У тебя небольшой жар…

– Ну, зима все-таки, – рассеянно ответила Окстон, чуть кашлянув, чем только лишний раз подтвердила свое нездоровое состояние.

– Пойдем, я угощу тебя чаем с лимоном. – С мягкой улыбкой позвала Амели, пока Лена покорно последовала вслед за ней.

Однако, сегодня их маршрут поменялся и вместо того, чтобы пойти в ресторан или кафе, как было у них принято – Амели повела ее совсем другим путем. Когда же Амели поймала такси, до Окстон медленно дошло, что сегодня француженка собралась привести ее… к ней домой. И… эта мысль не только смутила Окстон, но и заразила долей предвкушения… Все-таки оказаться в доме у Амели… было чем-то… личным.

– Ох, Лена, ты же не боишься, что я украду тебя? – Амели чуть засмеялась, увидев немного растерянный взгляд Окстон.

Лена хмыкнула, покорно села в такси, по соседству с француженкой, и транспорт мягко увез их в сторону различных многоэтажных домов. Такси доставило их в относительно тихий район, притормозив возле пятиэтажного дома, очень схожего по строению с тем, в каком жила Лена. Пройдя за француженкой вслед, она поднялась на второй этаж и прошли в квартиру. Из помещения потянулся запах… духов. Тех самых изысканных духов, что не раз заставляли Лену мечтательно прикрывать глаза, вдыхая дивный аромат.

Когда помещение озарилось мягким светом, Лена увидела вполне уютную миниатюрную квартиру, в которой каждый предмет был на своем месте. В просторной гостиной стоял мягкий диван светлых тонов, напротив прямоугольный столик из темного дерева, под ногами был постелен ковер с длинным ворсом, на стенах висели картины и полки, нагроможденные фотографиями и различными наградами. В миниатюрной кухне чувствовалась легкая рука заботливой хозяйки, ровно, как и во всем доме, буквально пропитанного спокойствием и… уютом. Сколько раз можно было упомянуть об этом? Но это действительно было так. Едва перейдя порог – Лена ощутила себя так спокойно и расслабленно, что захотела остаться в этой обители навсегда.

Квартира была небольшой, но очень комфортной и предрасполагающей к теплым вечерам и спокойному отдыху после напряженных будней. Это лишь подтвердило мысли Лены о том, что Амели была прекрасной хозяйкой…

– Проходи, я заварю нам чай. – Послышался ласковый зов француженки и Окстон робко прошла вглубь квартиры, любопытно оглядывая обстановку.

– У тебя чудесный дом, – Лена не смогла удержаться от милого комментария и присела за темный столик, накрытый сверху белой скатертью.

– Оу, приятный комплимент для каждой женщины. – Расплылась в улыбке Амели и перед Леной опустилась кружка ароматного чая, в глубине которого плавала долька лимона. По соседству также опустилось блюдце, полное сдобного печенья и… круассанов. – Я надеюсь, что ты хотя бы будешь есть их, потому что обычно это привилегия Жерара. Мне это все нельзя.

– Бережешь фигуру? – Лена не смогла удержаться, а получив скорее щекочущее, чем болезненное прикосновение пальцев к щекам, засмеялась, с удовольствием беря один из круассанов. – Я все понимаю – бремя балерин тяжелое…

– Это точно, – Амели присела напротив англичанки и притянула к себе свою кружку чая. – Запасы сладкого истребляет Жерар.

– А где он, кстати? В штаб-квартире?

– Обещал прибыть сегодня вечером или завтра утром. – Глаза Амели засветились надеждой и потеплели. – Я по нему соскучилась.

– Могу представить. – Лена с удовольствием проглотила кусочек сдобы, словно пытаясь заесть занывшее глубоко сердце от слов француженки. – Как вкусно…

– Ешь, – хихикнула Амели, делая глоток терпкого напитка, после чего, отошла в гостиную и вернулась оттуда с теплым клетчатым пледом, которым она укрыла девушку. – Ты заболела и нужно ставить тебя на ноги.

– У меня просто насморк… – уныло протянула Окстон.

– Ты гундосишь, шмыгаешь и кашляешь. – Покачала головой Амели, принявшись поглаживать короткие пряди волос англичанки. – А дома ты лечиться не будешь, я тебя уже выучила. Готовишься к экзаменам?

– Откуда ты знаешь? – удивилась Лена, на что Амели мягко обхватила своей ладонью руку Окстон и приподняла ее, демонстрируя следы пасты, что формировались в обрывочные слова определений и различных формул.

– Ты плохо стираешь шпаргалки. – Лена даже не знала, температура это или же пылающий жар смущения, появившейся вслед за тем, как ее ухо обжег шепот Амели в нежном тембре. – Почему ты себя так не бережешь?

– Да ничего страшного, – пожала плечами Лена, на что почувствовала вокруг себя нежное успокаивающее объятье, заставившее сердце в груди невыносимо быстро забиться. Окстон еле удержала себя от судорожного выдоха, когда почувствовала то, как Амели уткнулась носом в ее макушку, не прекращая обнимать ее…

– Уверена, что успеешь вылечиться и подготовиться? – забота Амели так грела Лену… ей всегда не хватало тепла… всегда хотелось быть с кем-то…

– Да, думаю. – Кивнула рассеянно Окстон и отпила горячий чай, ощутив неожиданную дрожь, прошедшую по ее позвоночнику.

– Думаю, тебе лучше прилечь. – Посоветовала Амели и погладила англичанку по голове, даже в какой-то момент коснувшись макушки поцелуем. – Дома не лечишься, так хоть здесь успокойся, иначе совсем себя загонишь.

– Как-то не слишком прилично «болеть» в гостях, – невольно хихикнула Лена, но Амели не смеялась и лишь крепче обняла ее, что могло означать только то, что та была серьезна в своих словах. – Хорошо, я лягу.

– Молодец. – Тут же похвалила ее Амели с наставительной улыбкой.

– Ложись, малыш. – Лена отдала бы все за то, чтобы вечно находиться в руках Амели…

– Малыш… – фыркнула Лена притворно надув губы, но покорно ложась на диван, где ее накрыли пледом.

Амели в который раз ласково погладила лицо англичанки, словно усыпляя ту своими прикосновениями.

– Ты затеяла все это ради того, чтобы полечить меня? – хмыкнула Лена, ощутив, как ее начинает медленно клонить в сон. – Уааа… Иногда ты чудишь, Амели…

– Спи, ma chérie… – засыпать рядом с Амели… Господи, как же Лене хотелось этого каждый день, с тех пор как она встретила эту потрясающую женщину…

***

Послушаться Амели пришлось против воли. На завтрашний день Лена встречала француженку уже у себя и та, едва появившись в ее квартире, немедленно взяла на себя роль заботливой сиделки. Как бы Окстон не сопротивлялась, но ее посадили на лечение – заставляли пить чай, лекарства, лежать в тепле под пледом и много спать. Конечно, Лена говорила, что Амели может от нее заразиться, но та не желала и слушать подобное, попросту не давая англичанке и шанса на то, чтобы отвертеться от ее заботы. И та… в тайне так наслаждалась заботой француженки, что иной раз хотела притвориться еще больше больной…

За выходные, которые они обычно проводили вдвоем, Амели смогла поставить болеющую на ноги. И это было сделано относительно вовремя, учитывая приближающееся время важных экзаменов в академии. Усидчивость за книгами и материалами для изучения стала сильнее и очень часто Лена ловила себя на мысли, что ей необходимо сделать перерыв, но словно врожденное упрямство говорило иначе и она продолжала.

Приближался праздник и все чаще на улицах Лондона слышались заводные и праздничные песни, бродили улыбающиеся прохожие и люди, выряженные в соответствующие наряды, что поздравляли детей. И в театре начались также праздничные постановки, репетиция к которым проводилась среди актеров еще за две недели и больше. В последнее время было так много дел!… И Лена откровенно даже не могла найти времени для посещения театра, поскольку занятия в академии и накопившееся «долги» требовали своего вмешательства. Сама француженка понимала ситуацию и не стремилась как-то вмешаться, поскольку она сама стала выматываться вдвое больше.

Последний выходной день, после которого начинался экзамен, Лена все-таки решила отдать отдыху. Разгрузка после напряженного изучения и старой доброй «зубрежки» были ей просто необходимы, в чем Амели была с ней солидарна. Жерар перед этим всю неделю пробыл в обществе француженки и на его заявление об отъезде в штаб-квартиру – Амели отреагировала намного спокойнее, чем прежде. В конечном итоге – общество Окстон в воскресение было для нее уже привычным.

Воскресение они решили провести за прогулкой в парке. Гуляющий на улице мороз впервые сбавил свою силу, а из-за туч вышло яркое солнце, что невольно выманило на улицу не только Лену и Амели, но и других людей. Многие не отказывали себе в удовольствии кататься на коньках по замершему озеру, другие наслаждались видами и угощались горячими напитками, что продавались неподалеку.

– Ты не задаешь мне вопросы насчет экзаменов. – Заметила Лена, когда они присели на лавочку с чашечкой кофе в руках.

– Не хочу лишний раз напоминать тебе об этом. – Призналась Амели. – Думаю, ты и так себя выматываешь.

– Да, есть такое… – кивнула Окстон с кислым лицом и отпила кофе из пластикового стаканчика. – Дико волнуюсь за практику. Нас посадят в настоящие самолеты… конечно, у меня свыше двух сотен часов на симуляторе, но ведь это ничто перед настоящим аппаратом.

– Главное не впадай в панику. – Тут же попросила Амели и ласково сжала чуть озябшую ладонь англичанки. – Все будет хорошо… Почему ты никогда не носишь перчатки?

– Руки не мерзнут. – Пожала плечами Окстон и отвлекающий жест француженки сработал идеально. – А вот у тебя… почему у тебя всегда холодные руки?…

Ответ Амели заставил сердце Окстон сделать восторженны кульбит, каждый раз, как до ее ушей доносилась ее чистая французская речь:

– Mains froides, cœur chaud… – Амели неожиданно протянула обнаженную ладонь и погладила чуть зарумянившееся лицо Окстон, растянув губы в загадочной улыбке. – Холодные руки, горячее сердце…

– У тебя очень горячее сердце, а? – Лена не смогла сдержать ответной улыбки и спрятала собственные руки в карманы, ощутив подступающий холод.

– Жерар любит так говорить, – ответила Амели и в какой-то… сокровенной традиции, притянула Лену к себе за воротник и поцеловала ее в щеку… каким-то образом оставаясь на периферии возле губ. – И я люблю это доказывать.

– Ты такими темпами меня всю зацелуешь. – Пробормотала смущенно Лена, лишь мысленно моля – «продолжай и не останавливайся!»…

– Звучит как вызов, ma cherie… – Хитро прищурились золотые глаза француженки и Окстон в тот же миг пожелала, чтобы она бесконечно так целовала ее… -…но не сейчас… быть может, позже.

***

Руки и коленки Окстон просто открыто тряслись от пережитого. Она выходила из кабины самолета медленно и едва оказавшись снаружи, она еле остановила себя от желания рухнуть на колени. Грудь сотрясалась от частых ударов, а дыхание просто перехватывало. Но несмотря на все это…

– Молодец, Окстон!! – радостно и восторженно донеслось от Харрисона, ее учителя и инструктора, который обнял девушку и потрепал по макушке, невольно взбодрив ее. – Уж в тебе-то я не сомневался! Ну, все-все, успокойся… у тебя лучший результат! Мо-ло-дец!

Лене хватило сил лишь на немного скулящий звук радости в виде сдавленного смеха… ее все еще колотило, но от факта, что все обошлось – силы медленно к ней возвращались. Она сдавала последней, поскольку очень задержалась на экзаменационном тесте, бесконечно проверяя тот на правильность. Так или иначе, но за штурвал Окстон садилась с огромным стрессом… Руки и коленки тряслись, но… казалось, когда двигатель самолета заработал – в ее голове словно коротнуло… И никогда она не чувствовала себя столь уверенно.

Парадокс?…

На земле к Лене вернулся страх… но за штурвалом все было совсем по-другому… и Окстон… хотелось вернуть себе это чувство… она хотела ощутить, что за чувства ее одолеют, когда она сможет… взмыть в небеса.

– Когда мы будем летать? – Сипло спросила Лена, когда она с инструктором уже следовали на выход.

– Летом, – широко улыбнулся инструктор и по-отечески потрепал англичанку, после чего, тут же шутливо, но не менее резко устремил руку в сторону лица девушки. Лена рефлекторно поставила блок и заломила руку за спину. – Все-все! Понял, Окстон! Моя школа не дремлет!

– Сами научили! – широко улыбнулась англичанка и отпустила инструктора, чтобы быть потом стиснутой у того в тесных объятьях. – Спасибо, мистер Харрисон.

– Ладно, Ленка. – Хватка ослабла и широкий в плечах мужчина, в чьих волосах уже прорезалась седина, направился на выход. – Есть планы на праздник? Три дня осталось все-таки…

– Оу… – Лена чуть погрустнела, вспомнив, что из-за экзаменов она толком даже не украсила собственный дом, чего говорить о планах? – Нужно этим заняться…

– Займись, Окстон. Как Год встретишь, так его и проведешь!

Лена натянуто улыбнулась и глубоко вздохнула, засеменив домой с самым унылым видом…

***

Украшение дома заняли у Лены почти весь день. К концу уборки и украшения дома Окстон просто обессилено лежала на диване и тоскливо смотрела в потолок, по которому бегали цветные огоньки от гирлянд, что она развешала по шторам на окне и на ели. Внутри… была пустота. Радушная Лена, которая всегда была в центре внимания из-за своей необузданной энергии… в глубине своей души была бесконечно одинока… Как она встретит праздник?… Уже последние два года она встречала праздник в одиночестве… неужели также будет и в этот раз?

Раздумья прервал стук в дверь. Сначала Лена даже подумала, что ей показалось, но стук повторился, заставив Окстон вскочить на ноги и подскочить к двери. На пороге она встретила никого иного, как ласково улыбающуюся Амели. Словив удивленный взгляд англичанки та, чуть потупив взгляд, пробормотала в извиняющихся нотках:

– Прости, что без предупреждения, но я решила, что тебе будет приятнее, если я поздравлю тебя лично. – В руках у француженки Лена заметила пакет, из которого торчала коробка конфет и… вино. – Я надеюсь, что все-таки «праздновать»? – Амели на мгновение сделала сопереживающее лицо, заметив небольшое замешательство Окстон.

– А, да!… – тут же успокоила ее Лена и мгновенно позволила пройти, чувствуя разливающийся по лицу румянец. – Я все сдала, а практику так и на «отлично»…

– Я знала, что ты справишься. – Хмыкнула Амели, в каком-то необычном для нее жесте щелкнув Лену по носу и…вновь чмокнула ее в щеку. – Но ты не звонила и я переживала, что, возможно, ты очень расстроена из-за неудачи и… решила прийти сама.

– «Запить» горе? – хмыкнула Лена, еле сдержавшись от нервного смеха, что вырывался из нее, пока француженка проходила вглубь квартиры с улыбкой осматривая украшения и все старания Окстон.

– Ах.. это… – Надо же, даже Амели чуть смутилась, что было видно по ее глазам. – Да, подумала, что это все равно скрасит вечер так или иначе. Не делай такое лицо, лично мне разрешали пить вино уже в четырнадцать, ma сherie.

– Я никогда не пила что-то крепче шампанского. – Призналась Лена, присаживаясь на диван, напротив которого стоял журнальный столик с уже поставленными туда бокалами. – На тебе будет лежать ответственность за несовершеннолетнего пьяного подростка!

– Я это как-нибудь переживу. – Интригующе проговорила Амели, присаживаясь рядом с англичанкой. – Ты, кстати, все потрясающе украсила. Чувство праздника присутствует?

– Эх… – тоскливо вздохнула Лена, не отказав себе в удовольствии откинуться на подушки дивана. – Нет. Из-за экзаменов моя голова была занята только учебой…

– Я полагаю и планов на праздник у тебя нет? – с какой-то хитрецой во взгляде спросила Амели, открывая вино.

– Какое там?… – высказалась Лена окончательно и, если бы не присутствие Амели совсем рядом, она бы погрузилась с головой в собственные подушки и одеяла.

– Отлично! – вдруг широко улыбнулась Амели и золотые глаза засияли лукавством так, как никогда. – Значит, не придется уговаривать тебя так долго.

– Уговаривать на что? – вполне ожидаемо последовал ответ Лены, выпрямившейся на своем месте и смотрящей за тем, как алая жидкость медленно наполняет прозрачные бокалы.

– Завтра мы с Жераром улетаем в Швейцарию. – Сообщила Амели, вручая в руки Окстон наполненный бокал с алой жидкостью. – Мы собрались взять тебя.

– Ч-что? Н-но!… – тут же осеклась Лена.

– Нет. – Тут же с усмешкой оборвала ее Амели, взмахнув ладонью. – Ничего не желаю слушать.

– Н-но…

– Билеты уже куплены и возвращать их никто не собирается. – Амели улыбнулась так, словно просто… победила Окстон в битве, которую та даже не успела начать.

– Ты… ты… – Лена с нервным смехом закрыла зарумянившееся лицо. – Ты серьезно??

– А видно, что я шучу? – иронично поинтересовалась Амели, все держа в руке бокал с вином, но так к нему и не притронувшись.

– Вот… охота вам таскать за собой такую обузу, как я?… – все не могла понять англичанка, на что Амели весело рассмеялась:

– Как станешь пилотом – вернешь должок сполна, ma сherie!… – Она вознесла бокал вверх, призывая Лену ответить. Та, сделав безнадежное, но вместе с тем, счастливое лицо, робко вознесла свой бокал, мелодично погрузив комнату в приятный перезвон. – За твой успех и удачную поездку!

– Да… – рассеянно протянула Окстон и робко отпила из бокала, ощутив совсем непривычный для нее вкус.

Амели в который раз ей улыбнулась, ее телефон зазвенел и, подняв его, она с усмешкой протянула:

– Да, Жерар. Да, бери третий билет. – Услышав это от Амели, Лена на мгновение остолбенела, после чего, просто шокировано замолчала, а видевшая это француженка лишь сильнее и громче хотела засмеяться. – О-о, не волнуйся! Я уже поговорила с ней, и она согласна! Да-да, не переживай! Ладно, au revoir, mon amour, Лена сейчас будет колотить меня, я уверена!

– Да, буду!! – тут же горячо заявила Окстон, хватая подушку и запуская ее в уже вскочившую с места француженку. – Так обмануть!! Не могла просто спросить?

– Твое смущение и растерянность выше всего этого! – послышался искренний хохот Амели, еще долго гуляющий в голове Лены, словно приятная мелодия…

========== Глава V ==========

– У тебя такие мягкие волосы… – мурлыкнул шелковый голос Амели, чьи холодные, но бесконечные нежные пальцы гладили пряди Лены с каким-то трепетным вниманием.

Они опустошили бутылку вина на две трети и было это всецело заслугой Амели, которая сейчас прониклась неожиданным игривым и кокетливым настроением, выражающееся в ее поглаживаниях по волосам, обжигающему шепоту и кокетливых фразах, слетающих с ее языка… нередко на соблазнительном французском…

– Tu es si jolie, quand embarrassée… (1) – Если бы не выпитые до этого пара бокалов вина, Лена бы не знала куда ей деться от смущения. Впрочем, даже выпитое в малых количество вино не слишком помогало, и англичанка буквально пылала от восторга и смущения…

– Амели, ты пьяна… – захихикала Лена, но сама невольно прикрыла глаза от согревающих ее поглаживаний по волосам. – Не стоило пить столько вина.

– Ma сherie, я еще вполне трезвая… – уверяла ее Амели, содрогнувшись в гулком смехе и, притянув Окстон к себе, принялась осыпать поцелуями ее лицо. -…а тебя так и хочется зацеловать… милая девчонка…