Текст книги "Когда выбор есть (СИ)"

Автор книги: Kitty555

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Гарри, Гарри, что с тобой? Что это? – раздался встревоженный голос Гермионы Грейнджер, и Драко обернулся, тут же став свидетелем разворачивающейся в коридоре сцены.

Гриффиндорская умница, с округлившимися от ужаса глазами, держала в руках ладонь Поттера, изучающе осматривая порезы.

– Я не буду говорить неправду? – прочитала она кровоточащие слова задумчивым голосом и подняла на друга возмущённый взгляд. – Эта мерзавка так наказывает учеников!? Это ведь пытки!

Драко устало закатил глаза, но тут же вспомнил, что сейчас за тяжёлой дверью кабинета Амбридж находится Беллатрикс, и принялся внимательно следить за происходящим.

– Оставь, Гермиона. Ничего ужасного, – Поттер попытался отобрать у подруги руку, но та уже доставала свою палочку, направляя её на порезы.

– Что значит, «ничего страшного»?! Она не имеет права пытать учеников, ты понимаешь это? Ты не заслужил подобное! Мы обязательно должны рассказать об этом Дамблдору или хотя бы профессору МакГанагалл! «Хилиус», – меж тем скомандовала девушка, направляя палочку на раны парня.

Из палочки вырвался пучок света, но порезы даже не дрогнули.

– «Репаро», – вновь проговорила Грейнджер, потом пробуя и другие заклинания, но волшебство вновь осталось безрезультатным. – Что за чертовщина?! Ни одно целительное заклинание не работает! – сбитая с толку, Грейнджер не успела отреагировать, когда Гарри резко отобрал руку.

– Оставь, Гермиона, оно само пройдёт, – процедил парень и направился прочь по коридору.

Гермиона проводила его беспомощным взглядом и обернулась к Драко.

– Малфой?

– Сам видел, – кивнул парень. – Сейчас же всё расскажу Снейпу. -

Добавил он со вздохом, мысленно отмечая, что их с Грейнджер «сотрудничество» явно не собирается прекращаться. А ещё, что оно намного продуктивнее, чем все его прошлые альянсы вместе взятые, потому что с маглорожденной они просто понимают друг друга с полуслова. Грейнджер только успела кивнуть в ответ, а Малфой уже спешил по коридору в сторону подземелий Слизерина. Почему-то, Гермионе даже в голову не пришло озвучить, что именно нужно сказать Снейпу, что она бы несомненно сделала, будь на месте слизеринца Рон или Гарри. Девушка была уверена, Малфой и сам всё знает.

Оказавшись в кабинете профессора Амбридж, Беллатрикс с интересом огляделась по сторонам, не в силах сдержать ироничной ухмылки. Казалось, в комнате взорвалось что-то розовое и «милашность с милотой» расплескалась повсюду. На покрашеных в розовый цвет стенках ровными рядами висели фарфоровые тарелочки с изображением всевозможных котов, мурчащих на все голоса, даже обивка мебели была в тон. Обернувшись к Амбридж, Белла встретилась с ней взглядом, ни минуты не сомневаясь в ложности всей этой «пушистости».

– Проходите, мисс Лестрейндж, присаживайтесь поудобнее, – меж тем промурлыкала Амбридж, и Белла лишь про себя качнула головой: она сама в прошлом использовала именно такой лилейный голос и улыбку перед тем, как часами накладывать Круциатус. Черт, почему он ей сейчас не подчиняется? Можно было бы хорошенько огорошить милейшую Долорес, вытащив палочку Драко. Конечно, оружие племянника не совсем подходило его помолодевшей тетке, но ведь она и не собиралась сражаться, скажем, с Северусом. А для пары-тройки часов забавы с Круциатусом палочка бы вполне сгодилась.

Меж тем, Долорес стояла прямо перед ней, возвышаясь над ученицей, как скала, и насмешливо поигрывая палочкой самой Беллатрикс.

– Вы вели себя совершенно недостойного леди из чистокровного рода, мисс Лестрейндж, – мягко мурлыкала Амбридж. – Я думаю, что Ваша тётушка Нарцисса бы совсем не одобрила.

– Очень сильно в этом сомневаюсь, профессор, – в тон ей пропела Белла своим собственным лилейным голосом, прекрасно зная, на какие «шалости» всегда была способна её ангелоподобная белокурая сестрёнка, известная всему миру, как «идеальная леди».

– Правда, что ещё можно ожидать от дочери Беллатрикс Лестрейндж? – высокомерно проронила Долорес, продолжая сверху вниз взирать на Изабеллу.

– Что Вы имеете ввиду, профессор? – невинно хлопнула глазами Беллатрикс, про себя уже предвкушая, что будет дальше. Долорес отвернулась к своему столу, не удосужившись ответить молодой Слизеринке, и холодно процедила. – Возьмите в руки перо, мисс Лестрейндж, и пишите: «я не буду врать и грубить».

Незаметно опустив руки под стол и вытащив из рукава волшебную палочку Драко, Беллатрикс сконцентрировалась. Небольшой полукруг от запястья, еле заметное движение губ, произносивших заклинание – и прежде, чем профессор обернулась, чтобы насладиться эффектом, палочка вновь надёжно исчезла в рукаве Беллы. Вздохнув, девочка обреченно взяла в руки перо и, даже не поинтересовавшись у Амбридж, почему на столе нет чернил, принялась усердно писать.

Не скрывая ухмылку предвкушения, Долорес наблюдала за аккуратными буквами, ровными словами скатывающимися с пера наследницы рода Лестрейндж, но ничего не происходило. Закончив заказанную фразу, Белла подняла на преподавательницу невинный взгляд.

– Да, профессор?

– Пиши ещё! – не веря своим глазам, выкрикнула Амбридж. Изабелла не только не морщилась от боли, а её безупречная кожа руки оставалась нетронутой, но и в зрачках девочки Долорес явно прочла вызов. – Ещё, ещё, ещё!

– Вы уверены, профессор? – Белла одарила Долорес ангельской улыбкой.

– Да! Пиши сто раз! – не понимая, что происходит, старшая женщина прошептала заклинание усиления боли.

– Ну, что ж, воля Ваша, – Изабелла продолжала послушно выводить на пергаменте слова. Когда вся страница была исписана аккуратными, красивыми буквами, а девчонка по-прежнему даже не пискнула от боли, Амбридж не выдержала.

– Всё! Убирайся! На сегодня достаточно!

– Как Вам будет угодно, – Белла послушно опустила перо и забрала из рук профессора Амбридж свою палочку. – Спасибо, профессор. Думаю, я действительно выучила свой урок СЕЙЧАС.

И с этими словами, Беллатрикс, высоко подняв голову, походкой королевы направилась к выходу, прочно прикрыв за собой дверь, но успев насладиться первыми воплями боли Долорес Амбридж. На мгновение обернувшись, Белла с нескрываемым злорадством наблюдала, как профессор защиты от Темной Магии, которая только что пыталась использовать эту самую магию на своей ученице, с криком подскочила к зеркалу. Прямо на лбу у неё прорезались слова фразы, мгновение назад несчетное количество раз написанной волшебным пером. И Долорес мгновенно знала, что она будет исчезать и появляться ровно столько раз, сколько была аккуратно выведена на пергаменте рукой юной Изабеллы Лестрейндж, только не могла понять, КАК…

«Это вам первый урок защиты от темной Магии, профессор», – мысленно проговорила Беллатрикс, закрывая за собой дверь. Почему-то, раньше крики боли доставляли ей больше удовольствия, скорее, сейчас она просто чувствовала удовлетворение, что Долорес Амбридж получила по заслугам.

В гостиной Слизерина её уже дожидались Малфой и Северус Снейп. Декан нервно мерил комнату шагами, а Драко со скучающим видом сидел в кресле.

– Добрый вечер, джентельмены, это вы меня ждёте? – широко улыбаясь, поприветствовала Беллатрикс, и в ту же минуту, Снейп навис над ней, взяв за запястье и изучая её кожу.

– Ни одной царапины, – констатировал тот бесстрастным, как всегда, голосом и спрятал в кулак тонкую пробирку, которую держал в руках. – Но, как?

– «Рефлекто», запрятанная в рукав палочка и никакого мошенничества, – насмешливо проговорила Белла, ссылаясь на отражающее заклинание. – Эта мерзавка заколдовала перо какой-то вариацией «Сектумсемпры», когда пишешь на пергаменте, режет руку. Ну, я обратила его на неё саму, теперь все сто строк, что она заставила меня писать, буквально горят у неё на лбу. Кстати, Драко, спасибо за палочку. – Белла изящным жестом вернула младшему Малфою его имущество.

– Ясно, – сдерживая смешок, кивнул Снейп. – Зелье нужнее Профессору Амбридж.

– Лучше, отдайте его Гарри Поттеру, – приподняла бровь Белла. – Почему-то мне кажется, что оно ещё понадобится Гриффиндорцам в будущем.

– Отличная идея, – кивнул Снейп, передавая пробирку Малфою. – Отдашь Грейнджер.

– А может, сразу Поттеру? – переспросила Белла. Почему-то, ей очень не хотелось, чтобы парень, вступившийся за неё, страдал из-за Амбридж, особенно после того, как сама она легко избежала «неудобств».

– Поттер его и так получит, да и скорее использует, – терпеливо объяснил Снейп. – Но в случае передачи его мисс Грейнджер, больше шансов, что зелье начнёт производиться массовым тиражом, так сказать. Мисс Грейнджер всегда отличалась изрядным умом и завидной сообразительностью. А название написано на склянке.

Через пять минут Драко уже стоял у портрета Толстой Леди перед входом в гостиную Гриффиндорцев. Немного галантности и аристократических манер, которыми явно не страдали ученики Гриффиндора, и поэтому были в новинку Леди, и та, хихикая в веер, согласилась передать месседж Гермионе. Как и предполагалось, Грейнджер тоже не заставила себя долго ждать, и уже спустя несколько мгновений дверь открылась и магглорожденная умница стояла перед Драко.

– Что? – нахмурилась девушка, оглядываясь по сторонам.

– На вот, зелье для магических порезов разновидности Сектумсемпры, Снейп принёс для Изабеллы.

– А ей самой оно не нужно? – тут же поинтересовалась Гермиона, слегка ошарашив Малфоя своей заботой о Лестрейндж.

– Белла наложила «рефлекто» спрятанной в рукав палочкой. Не думаю, что этот трюк сработает во второй раз, но пока эффект красуется у Амбридж на лбу, – спокойно поделился Малфой, и глаза Гермионы округлилось.

– Гениально! – не удержала восхищённого возгласа девушка, и тут же подозрительно нахмурилась. – Но, почему ты мне это рассказываешь?

– Передай Поттеру, Белла настаивает. Думает, что ему эта новость будет приятна. И ещё, название зелья на сосуде, Снейп сказал, что его не так сложно готовить, – Драко многозначительно приподнял бровь. – Мне пора, а то ещё увидит кто… – парень покрепче запахнул мантию, готовый уйти прочь.

– Спасибо, – неуверенно бросила ему вслед Гермиона, и Драко лишь кивнул, даже не оборачиваясь.

Чуть позже, девушка смазала рану Гарри из маленькой скляночки, тут же заметив, что боль отступила, а края пореза сошлись вместе, и направилась в библиотеку. Нужно было найти рецепт зелья, раз ей недвусмысленно дали понять, что отныне она – главный поставщик для потерпевших наказание от рук профессора Амбридж.

========== И снова мисс Блэк ==========

Осень постепенно входила в свои права, деревья желтели и теряли листву, кто – постепенно, а кто, как Гремучая Ива – просто взмахнув ветками. В воздухе веяло холодом и ночными морозцами, а на траве по утрам вместо росы лежал блеклый иней. Поёжившись и плотнее укутавшись в тёплую мантию, Беллатрикс наблюдала за увяданием природы, почему-то сегодня больше, чем когда-либо, чувствуя себя не на своём месте. Словно рыба, выброшенная из воды, или птица, внезапно оказавшаяся в золотой клетке, Белла порой просто не знала, что ей делать. Нет, все вокруг были к ней добры и полны понимания, никто не винил её за проступки «родителей», учителя всячески поддерживали, а среди студентов бывшая Пожирательница быстро становилась легендой. Словно, к мальчику-который-выжил из Гриффиндора присоединилась девочка-которая-рулит.

Даже пущенная, несомненно, Роном Уизли сплетня о её «незаконнорожденном происхождении дочери того-о-ком-не-говорят, поэтому-мы-все-молчим», ведь Грейнджер была для подобного слишком умна, не нарушила её статус новоявленной королевны Хогвартса. Девочки с Слизерина негласно избрали Изабеллу своей принцессой и постоянно пытались втянуть её в свой круг, хотя собственный факультет всегда напоминал Белле серпентарий.

Молодые аристократы наперебой оказывали ей знаки внимания, Блейз Забини, Тео Нотт и остальные сердцееды факультета увивались за ней, как собачонки, и, как не раз со смехом отметила Нарцисса, все чистокровные семьи считали самой желанной невестой. После её молнееносно, хоть и подпольно, ставшего легендарным отпора Амбридж, о котором, как о Волан-де-Морте, тоже не говорили вслух, Изабелла Лестрейндж была легендой среди Гриффиндорцев, Рейвенкло дивился её сообразительности, а Хаффлпафф просто перед ней поклонялся.

Сама же Беллатрикс не могла понять свою реакцию. Подобное преклонение было мечтой любого слизеринца, а её оно сейчас совершенно не трогало. Подолгу сидя в одиночестве, Беллатрикс пыталась вспомнить свои прежние годы пребывания в Хогвартсе, но с удивлением понимала, что они были словно покрыты тёмным туманом: общение с Томом Марволло Реддлом, духом дневника и крестражем Волан-де-Морта, делало её нелюдимой и предотвращало от близкой дружбы с кем бы то ни было. Тем не менее, Белла всегда вспоминала Хогвартс, как дом родной, но теперь понимала: это было из-за Тома, именно благодаря крестражу она не чувствовала себя одиноко, хотя по сути, держалась особняком от остальных учеников. Сейчас же, Беллатрикс тянулась к общению, но она постоянно сознательно останавливала себя, боясь проколоться. Конечно, самым логичным было бы общаться с Драко, но племянник её не то, чтобы избегал, однако, держал на расстоянии вытянутой руки.

Наследник Люциуса, вообще, словно играл маленькие роли, как актёр «метода», всецело погружаясь в них и веря, что фантазия стала реальностью. Его бесконечные напоминания Гермионе Грейнджер о её статусе грязнокровки, подколки «предателя крови» Рона Уизли и противостояние с Гарри Поттером – Беллатрикс не могла бы объяснить, почему, но казались ей игрой. Словно Драко нарисовал кучу квадратиков и старательно закрашивал их, пытаясь не выйти из-за линий. Быть может, именно поэтому он и сторонился её? Инстинктивно боялся, что опытная тетка раскусит? Впрочем, всё это, скорее, Белла ощущала на уровне рефлексов, сознательно же не понимая, почему Малфой держится от неё так отдаленно.

Внимание же остальных просто настораживало. Белла никогда не считала себя особенно сексуальной, зная, что уступает белокурой Нарциссе, более того, их внешнее сходство с Андромедой не способствовало чувству превосходства, с детских лет приучив Беллатрикс, что единственная реакция, которую сестры вызывают, это удивление, насколько они похожи. И если младшая, Андромеда, принимала подобное, как комплимент, то старшая относилась с раздражением. Практически единственным, кто заставлял её чувствовать себя «особенной», всегда был Том Реддл, Лорд Волан-де-Морт.

Сейчас же ей постоянно твердили о её красоте, и особенно чистосердечно звучали бесхитростные девочки с Хаффлпаффа, а Белла находила себя в растерянности. За годы заключения в Азкабане она вообще отвыкла даже думать о своей внешности, концентрируясь лишь на злости к окружающим и преданности Лорду, и сейчас словно училась заново смотреть на самую себя.

– Привет, – окликнул её твёрдый голос младшей Уизли, и Белла обернулась, стряхивая с себя задумчивость.

– Привет.

– Что ты тут делаешь? – Уизли тряхнула рыжими локонами и, не спрашивая, присела рядом. – Тоже любишь побыть одна?

– Да, – Беллатрикс кивнула, не желая вдаваться в дальнейшие подробности и надеясь, что младшая рыжая сама уйдёт, но Джинни не собиралась оставлять новую легенду Хогвартса в одиночестве.

– Я тоже люблю здесь сидеть, так тихо… – задумчиво проговорила Джинни своим необычным для девочки, твёрдым голосом.

Конечно, с такой семейкой, как Уизли, научишься ценить минуты тишины и спокойствия. Да и её твёрдый голос, вероятнее всего, тоже стал последствием наличия шести братьев.

– Гермиона в этом меня не понимает, – меж тем, продолжила Уизли. – Она просто тяготеет к обществу.

– Она ведь единственный ребёнок? Как и Гарри, вот и желают то, чего никогда не имели, – вопреки себе объяснила Белла. Драко тоже не тяготился своими миньонами, а вот Белла, старшая из трёх, порой искала уединения.

– Ну, к Рону это не относится, – хмыкнула Джинни. – Он, как хвост, вечно с Гарри и Гермионой.

– Именно, что хвост, – согласилась Беллатрикс. – Потому что своей головы нет, вот их и использует…

Белла умолкла, быстро оглянувшись на младшую Уизли. Все-таки, она только что назвала частью тела, откуда хвост растёт, её братца, и хотя ей действительно было безразлично, что о ней думает большинство, почему-то рыжая Гриффиндорка ей была симпатична. Быть может, потому что Джинни чем-то напоминала Лили Эванс?

Внезапное озарение стало подобно молнии. С самого первого момента, Дженевра Уизли ей напоминала покойную мать Гарри Поттера! Та же спокойная уверенность, отказ принимать участие во всех междоусобных войнах Слизерина и Гриффиндора, принятие людей такими, какие они есть. Беллатрикс прекрасно помнила Лили – маглорожденную волшебницу и сверстницу Снейпа, единственную Гриффиндорку, к которой хорошо относились все на Слизерине. Даже несмотря на её происхождение, никто из факультета снобов никогда не обзывал её. Быть может, потому что она была лучшей подругой их Северуса? Потому, что долгое время поддерживала его? Когда Беллатрикс узнала, что Лили вышла замуж за Поттера, она очень удивилась. Кажется, даже Люциус Малфой ожидал, что Лили станет женой Снейпа. Впрочем, никто из Пожирателей никогда не обсуждал это. Как и тот факт, что все они в детстве «принимали» грязнокровку Эванс, как свою.

– Слушай, а ведь правда! – Джинни прыснула. – Нет, ты не подумай, я люблю Рона, но ведь точно! Он за ними, как утёнок за мамой уткой везде ходит! Логично.

Белла лишь кивнула, с удивлением и облегченно выдохнув: Джиневра Уизли ее опять удивила! А ещё, в карих глазах Гриффиндорки плескалось что-то очень близкое и знакомое Беллатрикс Блэк. Словно, они были как-то связаны друг с другом… но как?

– Мне пора, – встав с места, Белла неожиданно кивнула рыженькой. – Кстати, ты идёшь на Хэллоуинский бал? Надо начинать думать о платье…

– Да, конечно… – Джинни немного смутилась.

Ну, естественно! Она же Уизли… наряды могут быть «немного» проблематичны.

– Ладно, я пошла, – и уже сделав пару шагов к выходу, сама не понимая, почему, Беллатрикс обернулась. – Кстати, Цисси… то есть, тетя Цисси, – быстро поправила она саму себя. – Прислала мне бордовое платье… мне оно не нравится, но тебе, думаю, будет в самый раз!

Джинни благодарно кивнула, ошарашено глядя на Беллатрикс, а Лестрейндж и сама не знала, что на неё нашло. Но Цисси и правда засыпала вдруг обретенную «дочь», являвшуюся на самом деле ей сестрой, подарками, многие из которых гораздо больше подошли бы другим девочкам… Например, желтое платье бы шикарно смотрелось на Грейнджер. Господи, что с ней происходит? Она вообще спятила?!

Тряхнув головой, Беллатрикс поспешила в подземелья Слизеринцев, старательно избегая думать о главной причине её подавленного состояния, которая, похоже, потрясла её больше, чем хотелось бы признать: во время визита к Цисси и Люциусу, которых Белла теперь при людях должна была называть «дядя и тётя», она зашла в комнату с Родовым деревом.

Рядом с её именем больше не было золотой цепочки, тянувшейся к Рудольфусу Лестрейнджу. Магия Родов аннулировала брак Беллатрикс Блэк…

========== Патриархи Древних Родов ==========

Известие о том, что их брак с Рудольфусом Лестрейнджем был аннулирован, застигло Беллатрикс врасплох. Нет, мисс Блэк никогда не была влюблена в своего мужа, в свое время просто связав себя узами с блистательной партией из древнего рода. Лестрейнджи принадлежали к Священным 28, и прежде между их родами не было пересечений, что сделало Руди прекрасный парой для юной Беллатрикс Блэк.

В сердце же девушки уже давно и прочно властвовал Том Реддл, и прекрасно понимая, что никто и никогда с ним не сравнится, а настоящий Том недосягаем, Белла безразлично согласилась на этот союз. Впрочем, сам Рудольфус был ею вполне увлечён, и девушка не могла бы сказать, что её брак был полностью неудачным. Супруги разделяли бесконечную преданность и одержимость идеями Волан-де-Морта, и если впоследствии Руди и начал подозревать, что его жену и Тёмного Лорда связывает что-то большее, чем общее дело, он никогда не подавал виду. Детей у них не было, но скорее, это было выбором Беллатрикс, которая абсолютно не видела смысла обзавестись отпрыском. У рода Блэк был наследник, впрочем, как и у её любимой Цисси. Когда один из кузенов стал пожирателем смерти, Беллатрикс была горда не меньше, чем если бы он был её собственным сыном. Впрочем, «предательство» Сириуса и Андромеды она переживала не менее остро.

В любом случае, было очень странно после всех этих лет, когда она видела саму себя, как мадам Лестрейндж, вновь стать мисс Блэк. И на этот раз, не только в глазах других студентов и преподавателей Хогвардса, но и самой магии древних родов. Почему-то, исчезновение золотой цепочки на фамильном дереве для Беллы приобрело ощущение окончательности произошедшего. Северус Снейп не знал ответы на волнующие вопросы и продолжал твердить, что действие его зелья не может быть перманентным, но быть может, поскольку связи между родами всё-таки направлены на произведение на свет наследников, а Руди сейчас технически находится в младенческом возрасте, Древняя Магия Родов и считает этот союз недействительным.

Немного успокоившись, хотя, как всегда, до конца, не доверяя Снейпу, Беллатрикс пришла к единственному возможному выходу: нужно просто подождать. К её великому изумлению, Люциус и Нарцисса, с которыми девушка постоянно переписывалась, отнеслись к происшедшему вполне прохладно, и постепенно Беллатрикс тоже успокоилось. Тем более она была удивлена, когда спустя неделю её срочно вызвали «на ковёр» к декану факультета. Мало беспокоясь, за что на неё в этот раз точит зуб Северус, Беллатрикс беззаботно открыла двери в его кабинет и застыла на месте от удивления.

В кресле у камина сидела Нарцисса, как всегда, с поистине королевским достоинством и являя собой картину бесстрастной аристократки. Северус Снейп стоял чуть поодаль, скрестив на груди руки и напоминая каменную статую, его лицо – нечитаемая маска. Но внимание Беллатрикс было приковано к Люциусу, являвшему собой зрелище настолько нехарактерное для Лорда Малфоя, что помолодевшая сестра его супруги невольно на мгновение сжалась, втягивая голову в плечи. Мужчина мерил комнату нервными, быстрыми шагами, сейчас напоминая заключённого в клетку льва, и его развивающиеся белые локоны только подчёркивали сходство.

– Люциус, Цисси… Скажу по правде, совсем не ожидала…

– А я то как не ожидал! – холодно перебил её Лорд Малфой. – Не расскажешь ли ты мне, милая сестрёнка, почему пол магической Англии вдруг уверилось, что Изабелла Лестрейндж – незаконнорождённая дочь Тёмного Лорда?

– А если даже и вся магическая Англия так считает, какая тебе-то разница, Люциус? К тебе-то это каким боком относится?

– А таким, – застыв посередине комнаты, Люциус тоже скрестил на груди руки, сейчас до невозможности напоминая Снейпа. Вот уж точно, как братья, даром, что ментор и ученик. – Что я теперь являюсь патриархом трёх магических родов: Малфоев, Блэков и Лестрейнджей, и таким образом, меня это касается «всеми боками».

– То есть, как? – Беллатрикс непроизвольно открыла рот и медленно осела в кресло.

– А так… Оба ваших кузена-Блэка мертвы, а Лестрейнджи ходят на горшок. Так почему о тебе, которая должна быть тише воды, ниже травы, сплетничает вся Англия?

– Уже вся? – холодно уточнил Северус.

– Ну, если учесть, что вчера со мной связался, чтобы спросить, Артур Уизли, то да.

– Я должна была что-то придумать. И быстро. Грейнджер вычислила меня, – машинально принялась оправдываться Беллатрикс.

– Грейнджер – это магглорожденная волшебница с Гриффиндора, о которой Драко не может умолкнуть уже пять лет? – щёлкнув пальцами, Малфой обернулся к Снейпу, и тот ему молча кивнул. – Как она тебя вычислила?

– Изабеллы Лестрейндж нет на дереве Блэков в особняке тётушки Вильбурги, – со вздохом проговорила Белла.

– И другого объяснения этому досадному недоразумению, чтобы удовлетворить любопытство магглороженной, – Люциус сделал ударение на последнем слове, – Наследница древнего рода найти не смогла?

– Не нужно недооценивать мисс Грейнджер, Люциус, – процедил Снейп. – Это не мистер Уизли.

– Вот именно, – Белла поджала губы. – Она сперва спросила об этом Драко, и его теория, что я, то есть Беллатрикс Лестрейндж, наложила заклинание на дерево, была разбита, как неправдоподобная, в два счета. К тому моменту, как я появилась, она уже знала практически все, что возможно, о фамильных древах и возможных и невозможных махинациях с ними.

– Узнаю мисс Грейнджер, – снова хмыкнул Снейп, не скрывая восхищения. – Жаль, что Шляпа не распределила её на Слизерин.

– Не сомневаюсь, что ты бы не уставал добавлять себе очки за её сообразительность, Северус, – нетерпеливо бросил Люциус, – Но теперь…

– А что теперь? – Нарцисса, до этого хранившая молчание, подала голос. – Теперь, Изабелла ещё более популярна среди аристократии, чем была до этого. Абсолютно все матери мальчиков из «Священных 28» уже пригласили меня на чай с целью узнать, обручена ли «Изабелла».

– А Вы не забываете, что я уже, между прочим, замужем? – Беллатрикс упрямо вскочила на ноги, уперев ладони в бёдра. – И когда Магия Молодяшего зелья Снейпа выветрится, я вновь стану женой Рудольфуса…

– Белла, – Люциус нахмурился, и Беллатрикс заметила, как он быстро переглянулся с Нарциссой. – Как новый патриарх рода Лестрейнджей, я должен тебе кое-что сказать… Ваш брак был аннулирован не потому, что вы стали «несовершеннолетними», в таких случаях связь бы осталась, хотя бы, как помолвка. Когда права патриарха перешли ко мне, Магия Древних Родов признала род Лестрейнджей на грани исчезновения, а Ваш с Руди брак не произвёл наследника. Ты больше не принадлежишь к семейству Лестрейндж. Даже если завтра вы станете взрослыми, это ничего не изменит.

Замерев на месте, Белла широко распахнутыми глазами смотрела на застывшего, словно скала, Малфоя. Нарцисса незаметно приблизилась к сестре, обнимая за плечи, и та прильнула к её тёплому плечу.

– Всё будет хорошо, Белла, – тихо прошептала она.

– Кстати, Северус, ты же уладил всё с Амбридж? – вдруг поинтересовался Малфой, вспомнив.

– Конечно, – Снейп холодно кивнул и усмехнулся. – Гениально, мисс Лестрейндж, просто гениально. Десять баллов Слизерину, и я слышал, комплименты от Гриффиндора.

Малфой закатил глаза, а Нарцисса и Беллатрикс, переглянувшись, прыснули. Вопреки себе, мужчина к ним вскоре присоединился.

– Кстати, расскажите мне об этой мисс Грейнджер, имя которой я все время слышу, – отсмеявшись, проговорил Люциус, словно на трон, опускаясь в кресло.

– Лорд Малфой интересуется магглорожденной волшебницей? – ехидно уточнил Снейп, присаживаясь напротив.

– Не спрашивай, – Малфой старший поморщился и вздохнул. – Похоже, как Патриарх Трёх Родов я обязан смотреть на мир немного по-другому, и выходит, что пора мне уже ознакомиться со всем, что касается «самой гениальной волшебницы этого поколения»…

***

И всё-таки, удивительно, как много вреда или пользы может сотворить один маленький глупый дневник в руках маленькой глупой девочки! Впрочем, Беллатрикс Блэк не глупа, просто, как все девчонки, мечтают лишь об одном. И как же просто притвориться рыцарем на белом коне! Манипулирование у меня в крови, ведь я – наследник Салазара Слизерина. Рождённый от магии приворотного зелья, я не умею любить. Унаследовавший внешность моего во всём остальном бесполезного маггла-отца, я легко покоряю сердца. И обладающий всеми чертами слизеринцев, я без труда добиваюсь своих целей. Я – истинный потомок Салазара Слизерина, единственный и последний. Патриарх древнего рода, лишь по досадному недоразумению судьбы, не носящий его благородное имя. Я – Лорд Волан-де-Морт, и этим в будущем будет всё сказано.

Умение слушать, умение слышать, умение говорить то, что от меня, затаив дыхание, ожидают всем сердцем. Я всегда использовал этот дар. Отныне, Беллатрикс Блэк принадлежит мне, всем сердцем и душой, сознанием и волей. Мне не нужно было её ломать, не так много обманывать, не так сильно манипулировать. Всего лишь совсем немного выдать желаемое за действительное, и наследница чистокровного, древнего рода Блэк, буквально у меня в ладони. Сейчас, она беспрекословно подчиняется приказам меня, шестнадцатилетнего. Раз за разом, с каждым уроком, я заставляю её переходить на сторону чёрной магии. Подчинение пауков и крыс, заклятие боли на мышах, пустить кровь единорога. Всё это – лишь первые шаги к нашей цели, дюймы на пути долгой дороги, в конце которой – бессердечная жестокость, беспрекословное подчинение, следование идеалам впоследствии известного всем Волан-де-Морта.

Вознаграждение так ничтожно: лёгкий поцелуй, бессмысленный комплимент. Нет, я не говорю, что Беллатрикс не привлекательна, просто, подобное никогда не было нужно Тому Реддлу. Не нужно оно и будущему тёмному лорду. А вот самый преданнейший из последователей – мне будущему это пригодится. Так что, спи спокойно, милая Белла, и пусть тебе приснится твой принц, я. Приятных сновидений…

С ярким светом, в ослепительных вспышках огня исчезли кровавые слова, ровным, аккуратным почерком начертанные на страницах дневника. Улыбнувшись, перевернулась на другой бок Беллатрикс Блэк. Сегодня, ей исполняется шестнадцать, и ей снится чудесный сон – Том Реддл и держит её за руку, ласково улыбаясь и касаясь губами её уст.

========== Отряд Дамблдора ==========

Драко Малфой в четвёртый раз прошел мимо кабинета профессора Снейпа, вновь воровато оглянулся по сторонам и застыл у самой двери. Достав из кармана большое ухо, он приложил его к тяжёлому дереву, но из кабинета по-прежнему не раздавалось ни одного звука. Чертыхнувшись, Драко дотронулся до него палочкой, уменьшая ухо до размера булавки, и попытался просунуть в щель под дверью. С лёгким шипением, ухо отлетело в сторону, тут же рассыпавшись в прах.

– Кхе… Кхе… – раздалось за спиной лёгкое покашливание, и от неожиданности потеряв равновесие, Драко чуть не приземлился на пол в самой не аристократичной из известных поз. – Пытаемся подслушивать?

– Грейнджер, отстань, – быстро взяв себя в руки, Малфой вскочил на ноги. – И вообще, что ты тут делаешь?

– Явно не то, что ты, – Гермиона усмехнулась, широким жестом указывая на дверь. – Разве ты не знаешь, что Снейп всегда зачаровывает дверь непроницаемыми заклятиями?

– Никогда не приходилось раньше проверять, – пробурчал Драко, с сожалением глядя на рассыпавшееся в прах ухо. – Но Уизли обещали, что их штуковина сработает.

– И ты поверил? Неужели ты думаешь, что дешёвые трюки близнецов могут сравниться с магией профессора Снейпа?