Текст книги "Когда выбор есть (СИ)"

Автор книги: Kitty555

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

– Знаете, я уже давно заметила, что показывать незнание чего либо в вашей среде считается абсолютно недопустимым, – быть может, мисс Грейнджер и была вновь готова клюнуть на подготовленную для неё удочку, но пикси её побери, если она пойдёт ко дну одна и под очередные незаслуженные насмешки. – Сколько раз на уроках я замечала, что все вы, Слизеринцы, знаете не больше нас, магглорождённых, только сидите молча и с умным видом, хотя если приглядеться, вы понятия не имеете, что происходит. Но спросить, это ниже вашего достоинства. Что ж, как мы все знаем, мне задавать вопросы предположено судьбой, откуда я могу быть осведомлена в тонкостях вашего общества, поэтому, спрошу прямо. Лорд Малфой, не могли бы вы мне, а заодно и всем им, объяснить, что на самом деле все это означает? Поверьте мне, единственная идеология и практика, о который они все знают, это идеи чистоты крови. Всё, что они слышали с детства, это найти себе в спутники жизни кого-нибудь чистокровного, а шаг в сторону – преступление. Поэтому, суть разговора, быть может, все и уловили, в основном по содержанию, но тонкости не понимает никто. И ещё, мне просто интересно: почему дети магглорождённых волшебников и потомственных магов называются полукровками? Ведь полукровки, это по определению дети только одного волшебного родителя. А мы полноправные волшебники. Тогда, почему, скажем, Гарри считается полукровкой? Ведь в отличие от того же Северуса Снейпа, оба его родителя были волшебниками.

– Браво, мисс Грейнджер, – Люциус даже несколько раз хлопнул в ладоши. – Не в бровь, а в глаз, каждый вопрос. Прежде всего, моя дорогая, мистер Гарри Поттер не полукровка, а чистокровный волшебник. Правда, в первом поколении, ведь родители его матери магглы. При этом подчёркивается, что его отец происходит из древнего рода длинной череды чистокровных волшебников. Уже во втором поколении о магглорождённости его матери забывается. И поэтому, ваши дети, моя дорогая, если будут от волшебника, тоже будут считаться чистокровными. Правда, так называемый многовековой послужной список чистокровности слегка пострадает, но это опять же зависит от того, как посмотреть. Обычно, мы такое называем «свежая кровь». И по волшебному потенциалу подобные дети ни на грамм не слабее, а даже сильнее наследников двух чистокровных родов. Вообще, если не афишировать подобное на всех заборах, никому до таких деталей дела нет. Наоборот, дети от брака с магглорождёнными волшебницами – очень ценное приобретение для других древних родов, почему их обычно и расхватывают чуть ли ни при рождении. То есть, о них сговариваются заранее: любой род жаждет получить свежую магию, которая способна перечеркнуть даже пару-тройку поколений браков с близкими родственниками.

– Тогда, почему все это не делают? – тут же возмущённо встрял Гарри Поттер. – Зачем так зацикливаться на пресловутой чистоте крови?!

– Гарри, родственница твоего дяди Вернона, кажется, разводит породистых собак, – вопреки ожиданиям, на вопрос друга ответила Гермиона. – Подумай, что именно она в аналогичных ситуациях рассказывала о своих практиках?

– Ааа, понял, – Гарри кивнул. – Чтобы видимость безукоризненной родословной сохранить, не потерять признаки породы, но и не дать псам зачахнуть.

– Чистокровные собаки, а? Чудный пример… И эта особа ещё волновалась, когда спрашивала Люциуса про его посягательства, пусть и не очень удачные, конечно, на королеву Англии, – хмыкнул в свой бокал с вином Лорд Блэк.

– Ну, родственники Гарри породистых жеребцов не разводят. Они, всё-таки, из среднего социоэкономического класса, – смущённо пожала плечами Гермиона. – А пример понятен, принципы-то одни и те же. Уж простите, милорд, но я столько с одиннадцати лет наслышалась об эксклюзивности и чистокровности, что должна была для себя изучить предмет, пусть даже и через аналогии. Правда, в магическом мире я ничего на эту тему официального не нашла, сколько не рылась в книгах Хогвартса, пришлось искать в библиотеках магглов. Ну, а там ясно, какая информация была доступна на тему брида и чистокровности…

– Бросьте смущаться и оправдываться, мисс Грейнджер, – неожиданно заговорила леди Малфой. – Наш друг Сигфрид совсем не обиделся, скорее, нашел это ироничным, но далеко не лишенным справедливости. Так оно всё и есть, дорогая, только вот я бы на магглорождённых волшебниц, введённых в род, смотрела не как на безродных дворняжек в вашем таком ярком примере, а как на введение оригинального брида, «дикого типа», без каких-либо примесей. И слишком часто это делать не нужно, хотя введение новой крови прибавляет могущество и силу. Особенно, если в род берешь самых лучших, сильнейших, умнейших. К числу которых, и вы, моя дорогая, и мать мистера Поттера однозначно относитесь, это уже давно всем понятно. И Поттеры в вашем недалеком прошлом тоже были не дураки, ведь из того, что я слышала от юного мистера Малфоя и Беллатрикс следует, что у них на тот момент с двух сторон появилось слишком много девушек из Блэков. Нет, Блэки это, несомненно, прекраснейший и сильный род, но две бабки из одной семьи одновременно, это перебор. Отец Гарри, Джеймс, был под угрозой, особенно если учесть некоторые их родовые особенности, и в первую очередь, ментально. Другими словами, он должен был быть немного неуравновешенным, вспыльчивым, лезть на рожон и вообще, немного неадекватным. В такой ситуации и нужны магглорождённые ведьмы, что Джеймс и его родители и учли. Результат исправленной ситуации у нас тут налицо.

Гермиона и Гарри молчали, вспоминая известные им рассказы про мародёров и их взаимоотношения с окружающими, как полную противоположность спокойному и уравновешенному Гарри. Обычно, это объяснялось окружающими, что характером он в Лили Эванс, но леди Малфой явно перевернула всё под другим углом. Не спешил вступать в разговор покамест и Люциус. На этот раз, тишину нарушил Драко. Глубоко втянув воздух через ноздри, он сделал медленный, намеренный выдох, и обернувшись к Гермионе, принялся чеканить, словно отвечал очередной зазубренный урок перед профессором Снейпом:

– Оказывается, в Магическом мире была предусмотрена одна забавная ситуация. Уж не знаю, сам ли Мерлин додумался, Моргана помогла, или её величество магия подсуетилась, но человеческая гордыня была учтена. В результате, если несколько родов оказывается на грани исчезновения без полноценных, совершеннолетних наследников, и один человек в силу связей и переплетений на родовом древе становится патриархом, похоже, трёх семей, магия предусмотрела некоторые правила. В принципе, это слишком близко к идее того самого вырождения и инбридинга, которые ты мне уже пару-тройку лет при каждой возможности в лицо бросала, Грейнджер. Короче, именно тогда нужно как-то освежать кровь.

– Слушай, малыш, где ты откопал такие детали? – Беллатрикс поджала губы, внимательно глядя в глаза племянника. – Я ведь тоже всю библиотеку перерыла, но такого не нашла.

– Это я уже понял, – губы Драко растянулись в такой широкой улыбке, которую Гермиона у него никогда не видели. – Забыла, что у меня на руке кольцо наследника Малфоев? Похоже, что с некоторыми книжками мне почитает ознакомиться именно по праву будущего патриарха рода. Иначе, странички просто не открываются и разделы исчезают. Я обратил на это внимание ещё когда мы с Грейнджер одни и те же томики листали. Ей открывались пять страниц, а мне пятьдесят пять. Тогда я и догадался, что даже книги у нас в библиотеке предоставляют выборочные знания, а кое-чем делятся только с тем, с кем нужно.

– Ну, я вообще не понимаю почему они разрешили мне дотронуться до себя, – едва слышно пробормотала Гермиона. – Я все ждала, когда меня за палец укусят, или всю руку отцапают, а они только знаниями делились.

– Догадалась всё-таки, – Драко качнул головой. – А я всё думал, дойдёт или нет.

– Что именно до меня должно было дойти? – Гермиона подняла на него уставший взгляд. – Что по логике твои книжки не должны меня даже близко подпускать? А домашние эльфы слушаться? Так это было логично. Чего я так и не могу понять, это почему меня здесь даже стены принимают.

– У вас на руке надето одно из семейных колечек рода Малфой, моя дорогая, – хладнокровно объяснил Люциус.– Мы ими уже лет двести не пользовались, потому что дочерей в нашем роду не было с момента введения последней магглорождённой в род. В этом случае же девочки рождаются не для нашего бенефита, а для других родов. У Малфоев всегда первым рождается наследник, в принципе, как и у многих старинных родов. Потом, должны быть девочки, чтобы сближаться с другими семьями, но мои предки вычислили, что это значительно понижает впоследствии выбор потенциальных невест: ты же итак в родстве с половиной магического мира. Поэтому, вот уже лет двести мои предки останавливаются после истинного наследника, правда, берегут его, как зеницу ока. Но этот маленький маневр позволяет нам без труда находить потенциальные пары, не опасаясь близкого родства. Или, невесту можно привести из-за границы. Вообще-то, Малфои происходят из Франции и прибыли сюда с Вильгельмом-завоевателем, поэтому очень долгое время мы были защищены тем, что сами, по сути, были новой кровью для магической Англии. В общем, в двух словах, даже стены в этом доме видят вас с колечком на руке, как принадлежащую роду.

– Очень забавно, – Гермиона машинально покрутила на пальце тонкий ободок с изумрудом, но снять его не смогла.

– Вы не сможете его снять,– Люциус улыбнулся. – Это тоже своеобразная магия рода. Надеюсь, скромное украшение вам понравилось.

– Не волнуйся, это кольцо дочерей рода, а не невест, – очень громким шепотом проинформировала Гермиону Беллатрикс. – Так что, будь благодарна хоть за это. С Малфоев станет надеть на тебя без твоего же ведома и другой перстень, а так они тебе хоть на будущее выбор оставили.

– Благодарю вас, мисс Блэк, похоже, держать язык за зубами вас даже Дементоры не смогли научить, – прохладным тоном процедил лорд Малфой. Беллатрикс поджала губы, но промолчала. Ответила лорду Малфою сама Грейнджер:

– Не беспокойтесь, милорд, я давно уже поняла, что второе, то есть, ваш фамильный «перстень невест», это слишком большая честь, чтобы не подчеркнуть при возможности, – своей холодностью улыбка Гермионы могла бы посоревноваться не только с Малфями, но и с самой сказочной снежной королевой и не остаться в проигрыше.

Люциус и его супруга лишь вполне открыто улыбнулись и отсалютовали магглорождённой волшебнице своими бокалами с вином. Меж тем, Драко откашлялся:

– Если вы не против, то вернёмся к основному вопросу. Единственное, чего я не смог найти во всех этих книгах, это как именно вводить магглорождённых в род.

– Чего не понятно-то?– снова вклинилась в разговор уже успевшая заскучать Беллатрикс, пожав плечами. – Предлагаешь ей фамильный перстень, становишься на одно колено, во всяком случае, не помешало бы, и делаешь предложение.

– Он имеет ввиду, не так явно, – Лорд Малфой одарил помолодевшую мисс Блэк презрительным взглядом.

– Беллатрикс, – поддержал его Сигфрид Блэк, предостерегающе глядя на своенравную девушку-потомка, и та послушно опустила глаза.

– Практически, есть два способа принять магглорождённых в род, – меж тем, продолжил Люциус, усмехнувшись. – Самый простой, буквально принять магглорождённую волшебницу в род после замужества. Таким образом, мужчина забирает её себе, но на родословной она оказывается без «Корней». Священные 28 этим пользуются редко, потому что слишком очевидно. Есть ещё один способ, и это излюбленный метод Блэков. Они принимают магглорождённых к себе, как приемную или побочную дочь, после чего волшебница выходит замуж и становится женой мужчины из другого древнего рода, а её дети, по сути, первое чистокровное поколение, возвращаются через замужества в семью. Именно поэтому на их родословной так много того, что кажется браками между близкими родственниками, на самом же деле, это вернувшиеся через договор дочери магглорождённых.

– Даже боюсь спросить, каким способом пользуемся мы? – с нескрываемым сарказмом в голосе поинтересовался Драко.

– Малфои предпочитают второе или третье поколение принятых в другой род, – Люциус даже бровью не повёл. – Таким образом, на нашей родословной нет безродных пятен и всё кажется слишком чисто. Ведь каждая магглорождённая была официально принята в чужой род, правда, одно или два поколения до того.

– Почему я даже не удивлена, – еле слышно проговорила Гермиона, слегка растянув губы в ироничной усмешке.

– Потому что они хитрые лисы и приспособленцы, – с готовностью подсказала Беллатрикс.

– Зачем так грубо, мисс Блэк? – Малфой старший одарил бывшую мадам Лестрейндж прохладной улыбкой. – Совсем не обязательно быть прямолинейным, как копье. Порой, когда идёшь в обход, достигаешь цели гораздо легче и быстрее.

– Ну, а напрямую Малфои никогда никого не принимали в род? – вдруг поинтересовался Драко.

– Забавно, что ты спрашиваешь, – Люциус Первый бросил быстрый взгляд на Гермиону, задумчиво поглаживая пальцами подбородок. – Мы стараемся не допускать такой острой нужды в свежей крови, но, похоже, в вашем веке вы все вывернули наизнанку. Впрочем, Магия Родов достаточно умна, даже если волшебники проявляют непроходимую тупость. Когда несколько родов, как минимум три, находится на грани исчезновения, притом, очевидно смешивая свою кровь без обновления на протяжении нескольких поколений, Сама Магия заставляет нас вводить во все три рода свежую кровь.

– То есть, жениться на магглорождённых? – уточнила Гермиона.

– Или полукровках, даже не обязательно носящих имя магического рода. На самом деле, при желании, наследники могут в такой ситуации получить фамилию матери и считаться чистокровными.

– Но при чём здесь мы? Точнее, вы? – Гермиона вновь покачала головой.

– Вот при чём, – Драко вздохнул и принялся объяснять. – Когда Сириус погиб, в роду Блэков не осталось мужчины наследника. А поскольку последняя из официальных Блэков, когда Рудольфус и Белла «помолодели», оказалась замужем за моим отцом, а я всё ещё остаюсь несовершеннолетним, то патриархом семьи Блэк стал мой отец. Ведь Снейп вдруг взял и омолодил обоих наследников рода Лестрейндж и Беллатрикс в придачу, сделав их несовершеннолетними. Андромеда с семейного древа была официально выжжена и её наследники не учитываются. Тётушка Белла, как сестра моей матери, став несовершеннолетней, тоже попала под законную опеку моего отца. А потом, Снейп настоял, чтобы мы спрятали обоих Рудольфуса и Рабастана в Малфой-меноре. Всё было бы прекрасно, но с точки зрения Магии, это автоматически означает, что таким образом отец принял опеку и над этими двумя молокососами, притом, в данный момент, буквальными. Таким образом, отец получается патриархом трёх родов.

Гермиона Грейнджер переводила изумлённый взгляд с одного волшебника на другого. Ощущение, что всё, что ей было до сих пор известно, оказалось не так, было настолько остро, что, переглянувшись и уловив изменившееся выражение её лица, Беллатрикс и Драко просто прыснули от смеха.

– Что, Грейнджер, наконец ты столкнулась с тем, о чём никогда в жизни не слышала? А я уже думал, не доживу, – отсмеявшись, вполне дружелюбно проговорил Драко.

– Можно подумать, тебе это не в новинку, – тут же ощетинилась Гермиона.

Люциус первый закатил глаза на их очередные разборки и в свою очередь принялся объяснять:

– Когда патриарх древнего рода становится главой трёх кланов, то есть, «Патриархом Трёх родов», магия заставляет нас вводить как минимум в два рода свежую кровь. Обычно, род самого патриарха забирает самое свежайшее и более полное вливание, впрочем, для этого последним в роду должен быть мальчик, – спокойно проговорил старший Малфой, глядя на магглорождённую волшебницу, давно поняв: даже если Гермиона и лишилась своих магических способностей в 16-м веке, в своем времени она не только достаточно сильная, но и самая умная. Достойное вливание в его собственный род, раз уж потомки допустили такую очевидную близорукость и, откровенно говоря, тупость, как оказаться на грани вырождения. Да и маленькому снобу, его «достойному потомку», не помешает все услышать практически по слогам.

– А по буквам продиктовать уже нельзя было, и потребовать, чтобы я записал раз десять? Я не настолько глуп, – недовольно пробурчал Драко.

– Ты не глуп, мальчик, тебя просто слишком хорошо выдрессировали, хоть и не в ту сторону. Правда, как всегда, Её Величество Магия оказалась умнее.

– Вернёмся к актуальному вопросу, – Драко избрал не развивать тему. – То есть, если я правильно понял, сейчас отцу нужно выбирать между идеями чистоты крови и законами магии. Ведь магия настоятельно рекомендует, а в отношении магии это значит, что не подчиниться просто невозможно, что все три рода должны быть обновлены кровью, другими словами, магглорождёнными и полукровками, – заключил юный Малфой.

-Совершенно верно, – одобрительно кивнул его блистательный предок. – В любом случае, я поделился с тобой всем, что ты, как наследник рода, должен был уже знать. Главное, не забывай, вернувшись обратно, а если твой папенька, мой тёзка, всего этого не знает или начнёт возражать, прокляну к драккловой матери.

– А как, простите, о том, что случится в нашем времени, станет известно в этом веке? – не скрывая сарказма в голосе, хмыкнул младший Малфой.

– Драко, не тупи, – Гермиона Грейнджер устало вздохнула и закатила глаза. – Он уже сейчас наложил это проклятие, а если твой отец сделает не так, как должно, то оно просто активизируются в нашем времени.

– А ты действительно умна, малышка. Не зря тебя Уизли нутром учуяли. Вот уж кто поистине предохраняет свой род и делает его только сильнее, – усмехнулся Люциус. – Впрочем, мне кажется, что вы уже выучили тот урок, для которого прибыли в моё время. Пора возвращаться…

========== Назад в будущее… ==========

Вопреки предсказаниям лорда Малфоя, перемещение не произошло. Ни в этот вечер, ни на следующий день, не даже через неделю. Путешественники во времени продолжали проводить свой досуг в Малфой-меноре, занимаясь, кто чем. Беллатрикс легко сошлась с леди Малфой и практически проводила с молодой женщиной всё своё время. Гермиона подозревала, что идеальная хозяйка менора очень напоминала мисс Блэк её младшую сестру, и соскучившаяся по компании Цисси, Белла сейчас пользовалась возможностью пообщаться с молодой женщиной, более близкой ей по настоящему возрасту.

Гарри Поттер тоже особенно не заморачивался ничем, всласть наслаждаясь свободным временем и пользуясь возможностью просто расслабиться. По просьбе парня, лорд Малфой одолжил ему одну из своих метел, и избранный от души наслаждался свободой, проводя долгие часы в полётах над владениями Малфоев. Драко разделял свой досуг между верховыми поездками, занятиями в дуэльном зале, библиотекой и метлой, упражнениями на которой ловец Слизерина тоже не пренебрегал.

Впрочем, порой Грейнджер казалось, что значительную часть своего времяпровождения он проводит перед ней, то красуясь умением выделывать трюки в воздухе, то элегантно гарцуя на вороном жеребце. А то, что все белокурые Малфои предпочитали коней цвета самой тёмной ночи и чистейшей арабской крови, девушка заметила очень быстро. Впрочем, её компании парень тоже не чурался, а после памятного объяснения с хозяином менора, разжевавшем им все таинства магии и специфики их обстоятельств в 20-м веке, даже Гарри не возражал.

Сама же Гермиона много читала, гуляла и по возможности общалась с Беллатрикс и леди Малфой, старательно впитывая прежде неизвестные ей обычай и детали магического мира, конечно, не пренебрегая и обществом лучшего друга. С Гарри ей было много, что обсудить, и девочка благоразумно делилась с юношей всеми теми знаниями, которые удалось почерпнуть в прежде запретной для них библиотеке старинного чистокровного рода.

К огромному изумлению Гермионы, ей доводилось проводить все больше времени и в компании Драко. Малфой вёл себя совершенно непринуждённо, но непривычная к подобным трюкам, Гермиона и оглянуться не успела, как юный лорд оказался значительной частью её ежедневного времяпровождения. Молодой человек приглашал её присоединиться к нему во время прогулок по парку, между делом, рассказывая одну занимательную историю за другой и не упуская возможности пользоваться случаем лишний раз блеснуть своим несомненным умом и, как оказалось, значительным чувством юмора.

Конечно, тот факт, что колкие фразы слизеринца зачастую вызывали восторженную реакцию и откровенный хохот со стороны его товарищей, Гермиона прекрасно знала, правда, впервые оказалась не на атакуемой стороне его ума. Кто бы знал, что не являясь предметом бесконечных колкостей Драко Малфоя, девушка оценит его чувство юмора намного больше?

Как-то постепенно, Малфой умудрился даже оттеснить в сторону Гарри, хотя напрямую никаким образом не вмешивался в дружбу Гриффиндорцев. Но вот всё чаще и чаще Гарри, разыскивая подругу, чтобы пригласить её прогуляться где-нибудь или просто поболтать, слышал в ответ, что Гермиона уже отлучилась куда-то с младшим Малфоем.

Впрочем, удивляться подобному не приходилось. Ведь им уже было очень подробно объяснено, что именно ожидается от обоих, и Беллатрикс, и Драко, когда они все вернутся в свой век, и в случае юного Малфоя – это имело прямое отношение именно к Гермионе Грейнджер. Конечно, в душе Гарри Поттер не мог не потешаться над подобным поворотом событий: чистокровный сноб, столько лет выставлявшей свою родовитость в лицо магглорождённой волшебницы и при каждом удобном случае унижавший её, теперь был вынужден развернуть на полные сто восемьдесят градусов. Иронично, забавно, вот уж поистине, жизнь полна удивительных сюрпризов и подарков…

Если бы это напрямую не касалось Гермионы! Гарри более, чем немного, волновался за подругу и что её ждёт, но тем не менее, прекрасно понимал, что выпавшая на долю Грейнджер редкая возможность взглянуть на род Малфоев совсем под другим углом также не должна быть упущена. Плюс, неожиданный поворот кардинально менял расклад сил в отношении Волан-де-Морта: Малфои выходили из «чистокровного лагеря», а вслед за ними, похоже, и Беллатрикс Блэк. Братья Лестрейнджи вообще теперь не брались в расчёт в связи с возрастом.

А неожиданная парочка, являвшаяся предметом размышлений Гарри Поттера, в этот момент прогуливалась в саду. Драко, как теперь он зачастую делал, использовал любую возможность провести немного времени наедине со своей потенциальной партией, при этом делая в точности, как поступил бы с любой девушкой, предложенной ему по соображениям рода: пытался узнать её поближе и предстать перед ней в лучшем свете самому. Поэтому, Драко рассказывал Гермионе анекдоты из истории своего рода, шутил и использовал каждую возможность блеснуть умом и вести себя галантно, прекрасно понимая, что его поведение в отношении Грейнджер до этого момента чем угодно, но галантным назвать было нельзя.

В свою очередь, Гермиона уже давно догадалась, что будь она чистокровной волшебницей, выросшей в магическом мире, она бы все эти истории и легенды знала с самого детства. Что ж, приходилось наверстывать упущенное, как и в случае с детской книжкой магических сказок: истории Барда Бидла. По какой-то причине, Люциус настоятельно рекомендовал ей на досуге прочитать сборник сказок.

Драко Малфой шел по такому с детства знакомому парку. Все было так привычно, и тем не менее, слегка по-другому. Конечно, в их семье с испокон веков придерживались традиций, и мало что менялось и в самом меноре, и в окружающем его парке, но тем не менее, каждая новая хозяйка вносила небольшие изменения. Именно об этом юный Малфой сейчас и рассказывал своей спутнице, указывая на достопримечательности своего родового парка и одновременно делясь рассказами, что именно и когда изменится здесь за следующие четыреста лет.

Девушка внимательно слушала, изредка кивая головой, явно пытаясь отвлечься от занимавших её дум. Вообще, последние несколько недель радикально изменили и внешний вид, и поведение магглорождённой волшебницы. Поначалу, непослушные и пышные волосы каждый день укладывали в леди-подобную причёску домашние эльфы, но постепенно, девочка начала делать это сама. А потом, с помощью леди Малфой и маленьких домашних слуг, им удалось подобрать правильное зелье для её волос.

Теперь, даже если Гермиона избирала оставить волосы незаплетенными, они послушно лежали на её спине, словно приклеенные. В принципе, тем же самым изделием пользовалась и Беллатрикс. Постоянное общение с безукоризненной во всем леди Малфой не осталось незамеченным и на Гермионе. Девочка довольно быстро перенимала у старшей женщины её манеры поведения, жесты, привычки и интонации речи. Более того, её походка и осанка радикально изменились, то ли под влиянием всё той же леди Малфой, то ли из-за платьев с корсетами, но Гермиона теперь держала себя, как истинная леди.

Драко не мог не обратить внимание на маленькие нюансы, быть может, незаметные по отдельности, но в совокупности слишком бросающиеся в глаза. Однако, парень постоянно ловил себя на мысли, что все эти преображения Гермионы для него лично не делали её более привлекательной: она нравилась ему именно такой, какой была изначально. Драко вообще чувствовал, словно бы получил неожиданное разрешение думать о магглорождённой совсем в другом ключе, и с огромным удивлением осознал, что девочка ему давно уже была симпатична, просто, он отлично скрывал свои чувства даже от самого себя. Не случайно же младший Малфой имел такие отличные способности к окклюменции: он очень хорошо умел компартментализировать.

– А здесь очень красиво, – из раздумий Драко вывел восторженный возглас Грейнджер.

– Да, это любимое место моей матери, – констатировал Малфой, оглядываясь по сторонам. Незаметно даже для самого себя, он привёл Гермиону в самый отдаленный уголок сада.

– Это место выглядит в нашем времени точно так же? – девушка с восторгом оглядывала небольшое озеро с белоснежными кувшинками, по которому плавали лебеди. Вековые ивы спускали ветви к самой воде, а вокруг росли дикие кусты. На зеленой лужайке возвышалась беседка.

– Не совсем, – Драко слегка нахмурился. – Беседка и озеро с кувшинками, как есть, лебеди тоже остались по настоянию матери. Отец предпочитает павлинов и считает лебедей романтичным моветоном, но мама не дала от них избавиться. Плюс, она посадила здесь очень много роз, черемухи и сирени. В принципе, здесь всегда разные цветы, мама любит уединяться здесь и читать.

– Звучит поистине волшебно, – задумчиво проговорила Гермиона и тут же смутилась. – Я имею ввиду, очень красиво.

– Я понял, – Драко кивнул.

– Ты часто здесь бываешь? Я имею ввиду, в нашем времени.

– На самом деле, не очень, – Драко задумался, машинально сорвав с куста дикого шиповника небольшой цветок. Он действительно редко заходил в этот угол сада, и Нарцисса всегда подшучивала, что ему просто некого пока сюда приводить. Теперь же, случайно оказавшись здесь с Гермионой, не по умыслу, а потому что просто ноги принесли, он вдруг осознал справедливость слов матери.

– Идеальное место посидеть с книгой, – Грейнджер опустилась на скамеечку в беседке, оглядываясь по сторонам.

– Думаю, тебе понравятся и новшества матери, – кивнул Драко и вдруг нагнулся и вколол девушке в волосы цветок шиповника. – Прости, это не роза.

– Не страшно, мне так нравится даже больше, – Грейнджер улыбнулась, и Драко заметил, как её щеки покрылись румянцем. Что там леди Малфой говорила про «дикий тип»? Шиповник казался вполне символичен…

– Гермиона…

– Слушай, Малфой, – Грейнджер вдруг решительно взглянула ему в глаза. – Я понимаю, что здешние Малфои перевернули всё с ног на голову, но пойми, ты не обязан делать, как они хотят. Серьёзно. Никто не может заставить…

Гермиона не договорила. Слова застыли на губах, когда Драко протянул руку и медленно заправил непослушный локон ей за ухо, не торопясь убирать пальцы. Его ладонь запуталась в пышных прядях, перебирая и пропуская сквозь пальцы. Парень смотрел ей прямо в глаза, и Гермиона видела, как расширились его зрачки, а потом он нежно погладил её по щеке и, осторожно обхватив лицо ладонями, поцеловал.

Глаза девушки изумлённо округлились, и в первое мгновение она застыла в шоке. Но губы Драко нежно и осторожно прикасались к её собственным, сперва, так робко, словно он сам целовался в первый раз. Впрочем, уже в следующие мгновения Гермиона осознала, что его осторожность была отнюдь не знаком неопытности. Незаметно, его ладони слегка переместились, и одна из них сейчас покоилась на её затылке, ненавязчиво, но вполне уверенно направляя. Грейнджер почувствовала, как её голова, повинуясь безмолвным указаниям юноши, склонилась набок, и теперь ему было явно удобнее её целовать. Губы Драко тоже заметно осмелели, напор усилился, а язык коснулся контура её собственных уст, и девушка сама не заметила, как плотно сжатый рот открылся ему навстречу.

Она вообще словно полностью открывалась ему, позволяя теперь уже дерзкому языку исследовать внутри своего рта и инициировать затейливую игру с её собственным. Его руки переместились на спину девушки, плавно скользя по фигуре и исследуя изгибы тела, а когда её собственные оказались на его плечах, сжимая их и прижимая парня ещё ближе, Гермиона даже не заметила. Слегка переместив её, Драко заставил девушку скользнуть ему на колени, продолжая целовать и нежно поглаживать её тело, но настойчивые ладони лишь нежно скользили по бедру поверх платья, не настаивая ни на чем. Её колени отставали плотно сжатыми, и парень не претендовал на большее.

Поначалу, Гермиона лишь отвечала ему, и то не сразу, но постепенно её дыхание стало глубже, девушка лихорадочно захватывала воздух между глубокими поцелуями, и сама крепко прижималась к нему, самозабвенно отдаваясь внезапно нахлынувшей страсти. Парень самодовольно усмехнулся, поддерживая инициативу, но лишнего себе не позволял. Не потому, что не хотел. Потому, что не торопился. У них еще столько времени, а Гермиона – не Панси. Это не мимолетная интрижка, а к серьёзным вариантам и подходить следует серьёзно.

Наконец, оторвавшись от его губ, Гермиона выставила вперёд руку, твёрдо уперевшись в грудь парня, хоть и не отталкивая. С его колен она тоже не вскочила, хотя Драко предвидел несколько вариантов её реакции на собственное самоуправство. Один из них подразумевал, что она вскочит на ноги, как ошпаренная. Второй не исключал и пощёчину. Третий… Впрочем, Грейнджер просто ошарашено смотрела на него широко распахнутыми глазами, а распухшими от давно ставших далеко не невинными поцелуев губами ловила воздух. Малфой облизнул губы, не убирая рук с её бёдер, где они остановились в момент прерванного поцелуя, но и не удерживая её. Его ладони лишь спокойно лежали там, даже прекратив свои легкие поглаживания.