Текст книги "Дети победителей (СИ)"

Автор книги: Kinuli

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)

Разговор оборвался. Хассан какое-то время молчал, принимая решение.

– Не веришь?

– Я думаю, тебя обманули!.. Ввели в заблуждение. А ты повелся. Самым глупым образом, – Хассан сощурил глаз. – Но я продерну по своим каналам, на случай, если ты прав.

– Нет времени продергивать! Он погибает! – соврал Кейтелле.

– У меня нет причин верить тебе! – крикнул Хассан. Кейтелле показалось, что штукатурка со стен осыпалась. – Да я скорее…

– Обмен!

– Что?

Хассанид подошел к нему, от презрительного взгляда мир вокруг покрывался пластиком и свежей краской. Синтетический запах усиливался, пока не стал приторным. Разило, казалось, от сценического костюма Хассанида. На заднем плане кто-то шевелился. Тени?

– Я предлагаю обмен, – сказал Кейтелле.

– Что ты можешь предложить тому, кому ничего не надо? Что ты можешь предложить самому влиятельному человеку Атины?

Кейтелле мысленно попросил прощения у всех живых и мертвых:

– Ангела.

Хассанид, как ни странно, ухмыльнулся.

– У меня с ангелами разлад после Второй Волны. Но если ты нашел последнего, то, видно, он прячется от меня. Правильно делает.

– Скорее, его прячут.

– Где?

– Скажу, если дадите ингалятор.

– Это даже не смешно.

– Это один из тех самых сирот…

Кейтелле не успел договорить, как его горло сжали когти.

– Да ты издеваешься! Всучить мне одного предателя, чтобы спасти другого?!

Кеталиниро нашарил в кармане дрожащей рукой свежую фотографию, проявленную час назад на последние деньги. И ткнул ею в лицо Хассаниду.

Хватка ослабла, Хассан осторожно взял карточку, нахмурил брови, вглядываясь в неё. Кейтелле понимал, что снимок вышел не ахти – Архарон не хотел фотографироваться, пытался отнять камеру, потому в кадре оказалось больше когтей, чем всего остального Архарона. Да и вид у него довольно испуганный.

Через полминуты медитации Хассан достал из кармана флакон и кинул его Кейтелле. Тот едва поймал стеклянную тару, прижав ее к себе рукой. Глава криминала уже отплыл к единственному незаколоченному окну. Он не отрывал взгляда от фотографии.

– Убирайся, – сказал он.

Повторять не пришлось.

Двор жилого блока

Кеталиниро думал – полежит час с закрытыми глазами, и волнение пройдет. Потом он отвезет ингалятор Тирау, а наутро отправится в областную больницу.

Химилла сбил планы, постучав в зеркальную поверхность. Кейтелле сам не понял, как засобирался к Архарону. Знал – никто больше в целом мире не успокоит его. Особенно – на ночь глядя.

Затравленный навалившимися событиями и прижатый к стенке, Кейтелле вылетел на улицу. Его сопровождал Лиенделль, сделав побег еще более неловким. Где-то во дворе, под фонарем Кеталиниро остановился, чтобы отдышаться. В темноте ворочались тени. Кажется, Хассан приказал за ним следить.

Беспокойная рука нащупала в кармане мятый конверт. Кейтелле выудил его и осмотрел, пытаясь отвлечься. Несмотря на то, что оно оказалось заказным, международная почта умудрилась его потерять. Судя по датам – раза два. Но более удивительно, что они смогли его найти.

Может, кто-то с пограничных станций желает наладить контакт? Маловероятно. Какие у него еще были связи с Сутори, кроме войны и несостоявшегося усыновления?

“Вскрытие покажет”, – подумал Кейтелле и вспорол бумажное брюхо. Глаза заскользили по аккуратным строчкам, некоторые буквы расплывались, словно бумага была закапана. Сначала Кейтелле ничего не понял. Потом ему стало дурно.

Приемный сын Рейнайоли добыл его адрес и извинялся за деяния отца.

Малыш Эмолий раскаивался в содеянном и страдал весь остаток жизни.

Малыш Эмолий прикрыл Коршуна своим телом во время обстрела столицы Сутори и остался неизвестным героем.

Малыш Эмолий умер пять месяцев назад от разрыва сердца, когда ему предъявили обвинение.

Теперь понятно, почему в катрийских хрониках так и не известили о разоблачении – Рейнайоли осел в Сутори с приемным ребенком, но правосудие, принесенное Кейтелле, добралось до него.

Письмо упало в снег, Кеталиниро тяжело поднялся и побрел, куда глаза глядят.

За ним, прячась в тени зданий, шел неизвестный. Кейтелле не мог поклясться, но чувствовал, что тот криво усмехается.

========== Глава 11. ТИРАУ 2 ==========

Аутерс

Что-то произошло.

Что-то такое, что Кейтелле пришел в себя. Не сразу, но он заставил себя соображать. Ведь эти машины перед КПП и люди в форме и с собаками – признак события. Очередного события за этот безумный день.

Он сильно понадеялся, что преследователи не осмелятся сунуться в окруженный Аутерс.

– А, это опять вы? – приветствовал молодой охранник. Он был возбужден, но точно не опечален. – А у нас Архарона украли. Как раз вашего пациента! Бывает же!

Кейтелле кивнул, держась за стойку, чтобы не сползти на пол. Понимание приходило медленно, словно через слой плотной ваты.

– Налетел одноглазый тип со своей шайкой, они все обшмонали, а под конец прихватили красавчика! Трофеем, представляете? Вы в курсе, что у вас на спине зеленая полоса? Вы что, об косяк терлись?

Одноглазый просто пришел и забрал Архарона. Пришел по наводке и забрал.

Пришел и забрал.

Спас или убил окончательно?

Кейтелле закрыл глаза, мотнул головой. Тени за спиной, кажется, засуетились.

– У вас вид, как будто что-то случилось! – рядом образовался начальник проекта.

Он радовался как дитя. Видимо, думал, что сумел обвести вокруг пальца все Министерство в лице Кейтелле. На лбу начальника крупными буквами было написано, как выгодно ему исчезновение провального проекта. Кейтелле закрыл глаза снова, чтобы не видеть довольную рожу. Теперь перед внутренним взором предстал Рейнайоли, отчаянный и безумный. Кейтелле видел, как тот закрывает собой Коршуна. Как пули врезаются в тело, и оно падает.

– Да нет. Я получил письмо. У меня… друг за границей умер. Боевой товарищ.

– Сочувствую, – пожал плечами начальник проекта.

“Я приложил много усилий, чтобы убить его, но еще не расплатился”.

– Мне нужно видеть Тирау, – сказал Кейтелле, сжимая флакон в кармане.

– Никак невозможно! – еще более радостно воскликнул собеседник, кивнув на суровых ребят. – Его допрашивают. И вас допросят! Не думаю, что наши хмурые друзья из полис позволят заключенным общаться с внешним миром до окончания следствия.

Тирау вполне мог бы и не дожить до окончания следствия. Да и сам Кейтелле. Он передал письмо в другую страну, он общался с Хассаном на темы, за которые не прощают. Все померкло. Жаль будет так и не донести лекарство до умирающего. Каких-то жалких несколько метров.

Но что делать? Вручить начальнику проекта с просьбой передать?

Закинуть в окно?

Требовать аудиенции?

Закричать, что хочет лично плюнуть в лицо врагу народа, и незаметно сунуть в карман?

Невеселый смех привлек внимание округи.

– Мне нужно обыскать его комнату.

– Что? – начальник проекта не сразу понял, что обращаются к нему.

– Мне кажется, я кое-что оставил. Министерскую юбилейную ручку.

– Комната обыскивалась.

– Если я ее не найду, меня убьют.

Начальник охраны лично довел слабеющего Кейтелле до комнаты Архарона и Тирау. Погром в ней был неописуем.

– Этим ублюдкам все придется прибирать, – хохотнул начальник. – Так что не стесняйтесь!

Кейтелле отвлекся от мыслей об Эмолие и Архароне. Он решил, что прибираться – несомненно хорошо. Во время приборки можно найти много полезных вещей. Кейтелле сделал вид, будто обыскивает комнату. Начальник отвлеченно глядел на него, погрузившись в собственные мысли.

– Да помогите же! – сказал Кейтелле. – Белая ручка с логотипом! Вы видите, у меня только одна рука! Я тут до вечера провожусь, оно вам надо?

Охранник принялся вяло переворачивать вещи в шкафу.

– Обыск не нашел тут никаких ручек, – сказал он, пока Кейтелле с молитвой клал ингалятор под матрас.

Конечно, думал Кейтелле, залезая в шкафчик, никто не пожелал оглашать имя того храбреца, который бросил свою жизнь ради Победы! И, в первую очередь, сам Коршун. В деле Рейнайоли значилось, что он с позором уклонился от боя во время заключительной атаки на рунах Некрополиса. Кто пожелает такого спасителя? Но кто мог подумать, что этот хилый мальчик, почти что ребенок, однажды станет героем? Мальчик, который сожрал его друга. Мальчик, который, в конце концов, убил Химиллу.

…и мог ли об этом догадываться Ноксид?

От скорбных мыслей Кейтелле отвлекли бумаги – обрывки каких-то документов, поврежденных, словно их пытались рвать. По содержимому шкафчика Кейтелле легко определил, что бумажка принадлежит Тирау.

“На нашем этаже некоторые даже свидетельства о рождении хранят. Иногда – это последнее доказательство, что мы люди. Что у нас тоже были имена вместо кличек”.

Кеталиниро замер, вчитываясь в строки.

Гражданство: Вельдри.

Имя: Корнуйен.

– Корнуйен, – сказал Кейтелле.

В ту же секунду дверь распахнулась, в сопровождении следователей в комнату вошел Тирау. На его лице темнели следы прошедшего разговора. Тирау не сразу заметил гостя, а когда заметил, то даже нашел в себе силы удивиться. Кейтелле не глядя сунул документ обратно и поднялся. Они поравнялись.

– Где ты был эти два часа?! – вдруг выкрикнул Тирау, на лице которого во всех красках отразилась ненависть, но осекся, зажав рот рукой. Охрана подтолкнула его в комнату, тот чуть не упал.

– Нашли, что искали? – спросил начальник проекта, заглядывая в комнату.

– Чисто, – сказал Кейтелле.

– Ну и что теперь делать будете?

– Не знаю, – Кеталиниро оглядел Тирау – тот стоял на коленях перед кроватью, уткнувшись лбом в матрас. – Я вспомнил… вспомнил – мне надо идти! – сказал Кейтелле и быстрым шагом вышел из комнаты.

Звонок в клинику

– Областная клиника, врач терапевтического отделения Лиенделль на связи, – металлическая трубка холодила ухо, Лиенделль морщился, но терпел.

С ним вежливо поздоровались и настоятельно порекомендовали идти домой. Лиенделль спросил, не шутка ли это, через несколько секунд лицо его вытянулось и побледнело.

Он спешно покинул здание, трубка осталась болтаться на проводе.

Дома

…От кого-то он слышал, что малыша, круглого сироту, забрали оккупанты, свезли в лагеря. Или расстреляли – мертв, одним словом.

Кажется, уже в тот день он выкинул историю Корнуйена из головы. Хотя, конечно, правильнее было бы сказать, отвлекся на более насущные проблемы, которых было в избытке. Мог ли он знать, что малыш все эти годы жил совсем рядом?

Мог?

Это не было первоочередной проблемой?

В памяти всплыло лицо Реммиллиена. Он говорил о чем-то или просил. Резкое изображение и размытый голос.

– Учитель, после войны…

Химилла резко ударил по стеклу. Мокрые от снега и крови волосы скрывали лицо. С наружной стороны зеркала к раме привалился Йеми. Высокий, стройный, с длинными белыми волосами.

– Эти крысы, прежде чем мы их прогнали… Я даже не знаю… Государство могло бы о них позаботиться, но… Кому это надо?

За дверью топталась Риза в полном составе. В затылок дышал Ноксид со следами зубов на белом теле.

– Ты его потерял?! – спросил Реммиллиен.

Наставник старел на глазах, то и дело скалил клыки.

– О, нет! Наставник! Господи!

Из-за стола влажно засмеялся Эмолий. Молодой, но отчего-то в земле, словно только что выполз из могилы. Из той самой могилы, которую они копали в день знакомства.

– Я потерял всех своих детей!

– Так сдохни сам! – завизжали призраки.

– Сдохни!

– Сдохни!

Он подскочил, словно ошпаренный. Метнулся к тумбочке, резким движением дернул за ручку – ящик выскользнул, сорвался с рельс, и все его содержимое раскатилось, разлетелось, разбрызгалось по комнате.

Кейтелле упал на колени, зашарив рукой по куче внезапно ненужных вещей. Над его головой бесновались и рыдали. Выли так, что вся Атина должна была сбежаться и узнать, в чем дело.

Черный кубик закатился под кровать, пришлось лезть туда. Там же обнаружились недостающие части Ноксида. Подарок Ниорионина поблескивал в оторванной бледно-голубой руке. Кеталиниро давно понял, для чего нужен куб.

– Если бы ты был чуть внимательнее! – кричал Химилла.

– Если бы ты слушал, что я говорю! – кричал Ноксид.

– Ты обещал мне! – заходился в ярости Реммиллиен.

Кейтелле со стоном забрался на кровать, пристроил дрожащей рукой аппарат к сгибу локтя и нажал на кнопку – в руку без кисти впилась игла. Еще один нажим – внутри зажужжал моторчик и из широкого отверстия с другой стороны хлынула кровь.

Сотрясаясь, Кейтелле откинулся на подушки. Слабость и тошнота настигли одновременно. Адреналин приливал и откатывал вновь. Призраки сбились в кучу, их истерика оборачивалась в туманную рябь.

Кейтелле не услышал за всем этим, как кто-то бежит по коридору, но услышал стук в дверь.

– Кейтелле! – знакомый встревоженный голос. – Кейтелле, ты там? Открой сейчас же.

Мир леденел, постель окрасилась красным. Скоро он утопнет в липкой луже, это должно было произойти давно, но…

– Кейтелле!

Руки стали неподъемными, голова и веки – все налилось свинцом. Холодным, как небо. Призраки умолкли, наблюдая. Удары по двери сотрясали комнату, перерастали в землетрясение и грозились обрушить потолок.

Прежде, чем свет померк, Кейтелле увидел, как дверь с треском влетает в комнату.

========== Эпилог ==========

Эпилог 1. О доверии

Фотодокументы словно постановочные. Пятна лиц, точки глаз – все направлено в объектив, ждет вспышки в вечность. Размеренно льется голос с аудиозаписи, напряженный, без грамма веселости. Иногда кажется, что он сдерживает рыдания.

– …да, Кеталиниро странный тип. Додумался кого-то искать в Аутерсе. Это правда. Но я не посвящен в его поиски.

– А я слышал обратное. Вы обещали передать ему какую-то информацию о том, кого он искал.

– Ну… знаете. Жить захочешь – не то пообещаешь. Я очень боялся, что в свой последний визит он спросит, мол, Тирау, так что же ты хотел мне сообщить?

– И что же?

– Да ничего. У меня ничего не было. А этот загадочный тип поверил на слово.

Эпилог 2. О станции

«Особое внимание обратить на сообщения о небесных станциях. Кажется, мы знаем, кто летал над Некрополисом зимой 37-го».

Эпилог 3. О поезде

«…Не пойму, что мне так не нравится. Там что-то произошло. Что-то очень хреновое…»

Эпилог 4. О сказках

«Касательно Чудища Безглазого. Если не ошибаюсь, у нас где-то лежала фотография его останков

Ты дурак. Это просто сказка!».

Эпилог 5. О поиске

«Мы подошли близко, ближе некуда, но увы. Человек, которого мы ищем – не Архарон. Это…»

Его разбудил скрип несмазанных петель.

В узком проеме двери, ослепительно ярком прямоугольнике света, возникла фигура. Тонкая и зыбкая, словно призрак чужого прошлого. О больничный паркет ударили капли – вот и весь шум от посетителя.

Он проплыл в палату, покачиваясь. Если бы Аллидеррио мог видеть в темноте, то заметил бы на грустном лице следы недосмытого грима, красноту вокруг глаз и на бровях. Словно утопленник – белое лицо почти светилось. Влажная одежда облепила тонкое тело, лишенное природной защиты.

– Ты утоп или принимал душ? – спросил Рамфоринх.

Химические кудри на коротко остриженной голове распались, русая краска разводами плыла по халату. Вода обнажила белоснежные прямые волосы.

– Я слышал, ты искал моего отца? – сказал посетитель.

Рамфоринх напрягся, натянул одеяло до подбородка.

– Немного странно искать тех, кого сам же и убил.

Гость присел на край больничной койки. Ни одна пружина не скрипнула.

– Я нашел его все же.

Лампа в коридоре перегрелась, свет замигал. Посетитель оглянулся, и Рамфоринх увидел, как того затрясло крупной дрожью. Через секунду лампа вспыхнула и осыпала бетонные плиты осколками.

Комната погрузилась во тьму.

09.2011-04.2013 гг.