Текст книги "Шиноби скрытого Хогвартса (СИ)"
Автор книги: Кицунэ Миято
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 43 страниц)
Если, к тому же, в горнилах войн вымерло большинство из старшего поколения волшебников, которые что-то «представляли из себя» и учились ещё по старым программам, не удивительно, что все остальные сидели по норкам и уповали на годовалого ребёнка в борьбе с «Тёмным Злодеем».
Моя «Кацую» напомнила Снейпу-сенсею «глызня» – это такое волшебное существо, похожее на гигантского оранжевого слизня, к тому же способного менять цвет, глызень весьма ядовит для многих животных и растений. Его яд используется в зельях борьбы с садовыми вредителями, а также входит и в мой любимый рябиновый отвар, на мах исцеляющий раны. Только моя Кацую, даже в «уменьшенном» виде, превосходила гиганта-глызня, самые крупные особи которого достигали размера кошки. Впрочем, форма сенсея всё же удивила. Да и Малфой, когда я продемонстрировал ему своего патронуса, долго молчал, переваривая такое странное существо. Затем Драко пошутил по поводу того, что «тайный путь Тайного Факультета» с таким патронусом совсем не тайный, и спросил, как я думаю, из-за чего у меня вот это. Не зверь, не птица, а всего лишь слизень, пусть и здоровый.
– Вообще-то слизень – это символ жизни, – пожал я плечами на вопрос Драко. – И символ дзен – гармонии с природой и неспешного спокойствия, при котором ты всё равно достигаешь цели: медленно, но верно. Слизень не имеет костей, он может проникнуть куда угодно, даже сквозь крошечное отверстие, как настоящий шиноби. В нём можно завязнуть, его все будут недооценивать, кажется, что он открыт и нелеп, что его легко убить. К тому же… это не истинный его размер. Он может быть как мал, так и велик, – с этими словами я «рассёк» патронуса на восемь частей, превратив «тюленя» в небольших, размером как раз с глызня, слизней.
Вся восьмёрка отлетела в разные стороны комнаты и моим голосом хором сказала: «всем собраться на тренировку на восьмом этаже».
– Ух ты! – другими глазами посмотрел на моего патронуса Драко. – Никогда не слышал о том, чтобы патронуса можно было делить и он передавал массовое сообщение. По идее, они могли отправиться каждый к своему человеку, верно?
– Да, – согласился я. – И ещё… – я развеял семерых и «разделил» оставшегося ещё на восемь частей. Теперь слизни были как виноградные улитки. Двоих я оставил, остальных развеял. Одну слизняшку посадил на плечо себе, другую на плечо Драко. Её было почти незаметно.
Я отошёл на другой конец комнаты и сосредоточился на магии кацую.
– Драко, я сейчас на тебя нападу! – передала ему слизняшка, которая сидела на его плече.
Малфой вытаращился сначала на меня, а потом посмотрел на моего патронуса, прилипшего к нему.
– Ты ничего не сказал, а он сказал твоим голосом! Круто! А я могу тебе что-то передать?
– Попробуй, – ответил я через кацую на его плече. – Сосредоточься на моей магии, которую чувствуешь от патронуса.
– Эр Джей, ты неимоверно крут, прости, что засомневался, это самый классный патронус, которого я когда-либо видел, – голосом Малфоя начала вещать слизняшка на моём плече. Почему-то из-за призыва бабули Цунаде воспринимаю патронуса как «её» – женскую форму.
– Вау! Получилось! – подбежал ко мне Драко.
Наши эксперименты показали, что если кацую маленькая, примерно с ладонь, через неё можно переговариваться в течение двух часов, пока магия не развеется. К нашим экспериментам с коммуникацией присоединились Невилл и Блейз, которых тоже впечатлила эта способность патронуса. Но, как оказалось, передавать что-то напрямую, например, Невилл для Драко или для Блейза не получалось, только для меня, но я мог пересказать сообщение для кого-то другого, разговаривая одновременно и с каждым по отдельности или отдавая общее сообщение, которое слышали все. В этом плане той же Цунаде было проще: её Кацую обладала самостоятельным разумом и сразу координировала действия всех групп, в зависимости от приказа хозяйки. Патронус самостоятельным разумом не обладал, но как аналог чего-то вроде рации для координации или оповещения определённой группы, получалась очень классная штука.
В Чёрных пещерах я, с помощью Кибы и его отпрысков, продемонстрировал Снейпу-сенсею наработанные за последние две недели навыки связи. И под градом вопросов заинтересованного сенсея о многом задумался.
В итоге, опытным путём мы установили, что мой патронус может преодолевать определённые расстояния и есть зависимость с размерами, временем использования и даже количеством разделений из-за потери магии. За пару дней в Пещерах мы выяснили и вычислили, что кацую размером с «тюленя» можно было отправить с сообщением на другой конец Британии и совершить диалог минут на пять-десять, но с одним «абонентом». Самый большой патронус-слизень, который я пока мог выдать, был размером со взрослого моржа, которого я как-то видел в зоопарке. Такого можно было поделить на трёх «тюленей».
Кстати, через некоторое время тренировок я научился выделять сразу необходимое количество кацую, в зависимости от поставленной задачи. На этом настоял сенсей, чтобы я не развеивал ненужную часть и не перенапрягался, а сразу выдавал определенную дозу своей ментально-защитной магии. К концу недели я вообще научился «фокусу» не только с призывом слизня определённого размера, но и, при необходимости, сразу без «рассечений» делить его на нужное количество: он вроде как сам разделялся на мелких. Смотрелось это очень похоже на то, как делала настоящая Кацую бабули Цунаде.
Также выяснилось, что чем больше «абонентов», тем короче время связи, а если их больше двадцати, то обратные сообщения вообще не проходят. Впрочем, тут скорее надо было бы ещё потренироваться и не только на церберах, пауке и одном человеке. Хотя до этого, при меньшем количестве говорящих, сообщения проходили. Сенсей предположил, что ментальная нагрузка слишком большая, и у меня включается что-то вроде защиты организма. Я попробовал по-другому: сначала большого кацую разделил на десять, потом выдавал ещё по одному слизняку, но на двадцатом ответы как отрезало. Пришлось признать правоту и мудрость учителя.
Так же мы выяснили, что я мог бы выдать одно адресное общее сообщение, каждому в том же Хогвартсе, включая студентов, учителей и эльфов.
А потом, после вопроса как всегда весьма любопытного Окумы, мы неожиданно открыли одну деталь: кроме тех, кто переговаривается, другие эти сообщения не слышат. Снейп-сенсей объяснил это тем, что мой слизень как бы внедряется в ментально-магическое поле «абонента», и звуки воспроизводятся в голове у каждого, а не как-то ещё. Видимо, при изначальном создании и закреплении образа патронуса, сработала и моя натура шиноби: чтобы всё тайно, тихо, незаметно… Такого слизня можно сунуть в рукав мантии и мысленно передавать сообщения. Правда сенсей тут же взял с меня обещание, что я не буду пользоваться своим патронусом на уроках, чтобы подсказывать кому-то или что-то вроде этого.
Сенсей очень заинтересовался моим патронусом и пытался создать нечто похожее. Кстати, его патронусом была лань. Сравнения энергий и эфирных тел ничего не дали. В конце концов, он предположил, что всё дело в самой форме моего патронуса и возможности самого животного к делению, пусть и таким «экстравагантным методом». Киба авторитетно заявил, что магия кацую «более плотная», но как можно увеличить магическую плотность у существующего патронуса, мы так и не смогли понять. Возможно, что это закладывается на стадии формирования и закрепления заклинания: мой первый раз создания патронуса вообще к нервно-магическому истощению привёл.
Утром седьмого дня воскресенья я проснулся рано и решил немного прогуляться, чтобы не мешать сенсею спать. Вчера мы набрели на какую-то новую траву или незарегистрированную разновидность старой. Снейп-сенсей вместе с Гин ходили «на разведку»: Гин сказала ему, что видела где-то целую поляну такой, и что цветёт новая трава только по ночам. Вот они полночи и ходили, искали. Я вчера магически измотался, так что меня они оставили на попечении Окумы.
Мой «медвежонок»-акромантул значительно подрос, ему, кажется, шёл десятый год по местному времени. Размером он был уже порядочный, да и как мне кажется, покрупней своих «одногодок» из Шотландии, без спячки и ограниченного пайка. Окума по высоте был уже с меня, а длина тела раза в два больше. К тому же, как оказалось, лет с восьми его размеры стали необычайно удобными для верховой езды. Мы спокойно со Снейпом-сенсеем на него помещались, и было комфортно ногам по ширине, удобней, чем на том же гиппогрифе. Из-за такого количества лап и способа паучьего передвижения езда была очень плавной, даже по неровным поверхностям. А ещё Окума поддерживал нас передними лапками, и мог бежать по почти вертикальной горе, не снижая темпа.
Благодаря этим прекрасным навыкам и общей коммуникабельности он сопровождал нас везде и всюду, когда мы появлялись в мире призыва.
Сенсей посмеивался, что научить паука читать, и это будет первый паук-студент, потому что Окума интересовался очень многими вещами и всегда внимательно слушал, иногда выдавая интересные вопросы или размышления.
Я застал Окуму у ручья, возле которого мы поставили палатку, он ловил рыбу. Питался наш акромантул всем: и местными ящерицами, и жуткими раками, и крысами, рыбой и дичью, как пойманной самим, так и если с ним делились церберы. В наших походах он ещё и для нас охотился, при этом очень необычно свежевал туши пойманных кроликов, ловко так, как заправский мясник. На лапках у Окумы было по одному такому когтю, которые он мог выпускать, наподобие кошки, этими когтями, размером с хороший нож, он цеплял и распарывал брюхо кролика. А потом сдирал шкуру, скатывал в рулончик, помогая себе жвалами, потроха съедал сразу, шкуру обрабатывал паутиной и прицеплял к брюху, мясом делился с нами. Я сначала не понимал, зачем ему эта шкура, а потом увидел, как в пещерах, у поселения церберов он раскатывает шкуру, и на запах крови туда собираются эти здоровенные клещи. Плодились твари довольно быстро. Окума собирал их и ел, типа как крекеры. Акромантулом, кстати, клещи не интересовались, может, кровь не та. Церберы из-за этого очень любили Окуму, а подсохшими шкурами, с которых остатки мяса подъедали вездесущие шнырки, потом играли щенки или утаскивали на подстилки.
В общем, в сообщество церберов паук влился хорошо, или это потому, что не было других пауков?
– Привет, Окума, – поздоровался я. – Проголодался?
Он резко цепанул мелкую рыбёшку и тут же утащил в рот, довольно защёлкав жвалами.
– Поймать и тебе, Гарри? – спросил он.
– Нет, спасибо, у нас ещё вчерашний кролик есть, – ответил я.
Вообще-то метаболизм акромантулов подразумевал, что они, примерно как змеи, едят редко и долго переваривают пищу, так как глотают, не пережёвывая. Окума серьёзно насыщался примерно раз в неделю-полторы, сейчас мог сожрать целого кролика, но вообще-то никогда не отказывался от «мелочёвки», типа зазевавшейся летучей крысы, того же клеща, рыбки или толстой личинки светлячка, откопанной под корнями. Видимо, это что-то вроде перехваченного печенья перед обедом или отголоски «голодного детства».
– Скажи, Гарри, – потоптался Окума и немного съёжился, подобрав ноги, что символизировало вроде позы почтительного сидения, – когда я вырасту, то ты и мистер Снейп отправите меня обратно?
– Ты нужен своему народу, и нужен Хогвартсу, чтобы заменить отца, – развёл я руками. – Ты же не хочешь, чтобы твои братья и сёстры нападали на людей и были уничтожены?
Окума задумчиво молчал и, наконец, разродился:
– Не хочу. Но я бы хотел не взрослеть никогда.
– Все вырастают, – ответил я. – Ты вырастешь, и твои инстинкты заставят тебя искать самку и размножаться. Здесь ты один, а твой народ в другом месте.
– Но когда мои братья и сёстры вырастут, их придётся отдавать Королю Змей, – шёпотом сказал Окума. – Может быть, их можно отправлять сюда?
– Если бы только они были бесплодны… – почесал я затылок. – Если пауков будет слишком много, то не хватит на всех еды.
– В помёте церберов рождается два-три щенка, из которых могут выжить не все, в холодной Шотландии у меня было несколько братьев и сестёр, здесь их могло быть до нескольких сотен, – ответил Окума. – Это много.
– Ну вот, ты сам всё понимаешь, – кивнул я.
– А мистер Снейп может… сделать самок бесплодными? – поинтересовался Окума. – Вы же волшебники и всё можете. Тогда пауков будет мало.
– Ну, маленький паук, примерно как ты, ест не так и много, – снова почесал я затылок, – но вы растёте… Сколько ест твой отец Арагог? А если таких пауков будет прибывать… Хотя, конечно, пока пройдёт год, тут минует двенадцать лет. Акромантулы живут около шестидесяти, и яд можно брать… Но вдруг местный климат скажется положительно и какая-то самка возьмёт и отложит яйца? Это же экологическая катастрофа! А если акромантулы, которые родятся здесь, как-то мутируют? – содрогнулся я от перспектив. Да и появление такого количества яда не объяснишь, а в другом мире влияния на огромного паука может не хватить. Будут бегать от нас с сенсеем по горам и лесам.
– Жалко… – пробормотал Окума.
– Э… Ну я об этом ещё подумаю, – пообещал я. – Может, мы со Снейпом-сенсеем найдём какое-то решение. Правда, я бы на это не надеялся. Но, наверное, одну самку после тебя мы сюда поселим, чтобы она тоже выросла, как и ты, и стала тебе парой вместо Мосаг или как там её.
– Это хорошо, – серьёзно сказал Окума, от волнения прищёлкнув жвалами. – Гарри пообещал, значит, Гарри сделает.
Наш разговор я передал сенсею.
– Я тоже думал над этим, – признался он. – Но пока ничего так и не придумал. Впрочем, идея, чтобы они просто не росли и не взрослели, интересна. Кажется, я что-то такое видел в библиотеке Блэков, когда мы были там впервые. Зелье, руны и заклинание, но для котят или щенков, чтобы они не росли и не превращались во взрослых особей. Один из Блэков придумал для своей дочери, которая любила таких малышей. Жили они столько же, сколько положено животным, но всегда были маленькими. Мне ещё показалось это несколько циничным и бесчеловечным… Надо найти и посмотреть, не знаю, как пойдёт дело с пауками… но попробовать можно.
– Сириус через неделю приезжает на все каникулы, – кивнул я. – Возможно, что это зелье можно переделать для акромантулов. А пока я хотел бы попробовать последнее с патронусом.
– Что именно? – заинтересовался он.
– Вы же знаете проклятья и в том числе непростительные заклинания, сенсей? Когда я изначально задумывал патронуса, мне казалось, что он вроде как будет вокруг тех, кто мне небезразличен, что-то вроде щита. Например, для моих родных, не-волшебников. Я хотел бы узнать, как отреагирует патронус на заклинания, сможет ли защитить или хотя бы ослабить проклятье.
– Никто никогда не посылал патронуса на заклинания другого мага, но идея интересная, – задумался сенсей. – Впрочем, я сомневаюсь, что это поможет против «авады», раз уж ты упомянул непростительные. Против попадания смертельного заклинания помогает только щит из живого и материального объекта. Даже если это будет трансфигурированная собака, которая ринется наперерез, понимаешь? А вообще-то, насколько я знаю, это заклинание рикошетит от всех твёрдых поверхностей по нескольку раз и не успокаивается, пока не попадает во что-то живое и не убьёт. В основном, поэтому оно и непростительное, смертельных проклятий вообще-то много. Если углубляться в историю, то «авада» изначально была медицинской эвтаназией. Безболезненная и неумолимая, даже если пациент был как-то хитро проклят на страдания и не мог умереть, зелёный луч «авады» приносил смерть и облегчение от мук. Потом выяснили про рикошеты… Из-за этого «аваду» используют только с очень близкого расстояния, и против неё не помогает ни один магический или ментальный щит. Так что и твой патронус тоже вряд ли сработает.
– О… – разочарованно протянул я и хмыкнул: – Так вот откуда взялась та байка про рикошет от моего лба!
– Возможно. Никто не стал проверять эту теорию на ещё одном ребёнке. Но, – поднял палец вверх сенсей, – заклинаний много. И пока не попробуем, не узнаем, насколько твой патронус хорош в защите.
========== Часть 4. Глава 4. Пасхальные каникулы ==========
23 апреля 1995 г.
Англия – Шотландия , «Хогвартс-экспресс»
– Слушай, Дрейк, а у тебя какое второе имя? – спросил я друга в «Хогвартс-экспрессе». Из наших мы с ним одни ездили домой на каникулы, так что спокойно заняли вдвоём всё купе и заперлись на чары.
– Арманд, – ответил Малфой, – а чего ты спрашиваешь?
– Просто… Узнал на каникулах, что у Сириуса второе имя «Поллукс», и удивился. Почему-то думал, что вторые имена дают по имени отца… О, Арманд!.. А это не такое же имя, как у того твоего предка, который дружил с Кровавым Бароном?
– Да, в честь него и назвали, – хмыкнул Драко. – А вторые имена дают по-разному у волшебников… Помнишь, мы проходили на астрономии дома и прочее? Волшебнику второе имя дают зачастую по имени дома и благоволения магии предка, который родился в такой же период. А ещё что-то вроде персонального примера. На самом деле второе имя, как у отца ребёнка, часто дают… э… магглорождённые, которые не в курсе, может, или не помнят предков дальше отца своего ребёнка. Не хотел тебя обидеть.
– Да вроде ничего обидного, – пожал я плечами, удивляясь, что тут тоже верят в предков и что-то похожее на Волю Огня. – Тётя сказала, что меня назвали в честь деда. А второе имя… Кто знает, как там у них было. Они умерли, так что… Кстати, а как у твоего отца полное имя?
– Люциус Брутус Малфой, – ответил Драко. – А мама – Нарцисса Вероника… Кстати, я вспомнил, что Поллуксом звали моего прадедушку, он был дедушкой мамы. Может, второе имя дяди Сириуса в его честь, а может и нет, у Блэков часто повторяются имена.
– Да, я помню, когда пришло что-то вроде расписки от Гильдии, то там было указано, что Сириус третий…
– Точно, – усмехнулся Драко. – Как отдохнул на каникулах? Как дядя Сириус?
– Сириус стал Подмастерьем, – не без гордости за крёстного заявил я.
– Ого! – округлил серые глаза Драко. – Круто! Быстро он… Это получается… Хм… Где-то полтора года прошло?
– Чуть больше… Он в августе девяносто третьего отправился в Гильдию. Так что год и восемь месяцев.
– Значит, он на самом деле талантлив, – кивнул Драко. – Крёстный стал Подмастерьем за год с небольшим, насколько я знаю.
– Да, за год и три месяца, – кивнул я. Понял, что проговорился, и попытался прикрыть оплошность: – Они с Сириусом переписываются, так что Сириус ещё и пытался его рекорд побить.
– Ну… – Драко потёр нос. – Крёстный всегда с самого детства увлекался зельями и даже если не мог их сварить, то пытался мысленно рассчитать и подобрать ингредиенты, это мне отец однажды сказал. А у дяди Сириуса немного другая специализация, так что сложно сравнивать. Но я слышал, что нормально, если ходишь в Учениках около двух-трёх лет. Так что дядя Сириус всё равно крут.
– Это точно, – ухмыльнулся я, вспоминая это радостное и крайне важное для меня событие. Новый кирпичик к Цели.
Вот почему Сириуса отпустили на две недели повидаться со мной. Он предупредил, что, возможно, в дальнейшем наши встречи станут ещё реже, хотя ему дали некоторые послабления в переписке, и он сможет писать чаще, если будет время.
На вокзале я уговорил его не посещать «Берлогу Бродяги», а сразу отправиться в Блэк-хаус. Боялся, что крёстного, который объявился в Англии так надолго, кто-нибудь обязательно попытается выловить. А в доме на Гриммо было безопасней.
Тем более, что МакГонагалл потребовала письменное доказательство того, что на каникулы меня заберёт именно Сириус, мне пришлось показать ей письмо. А соответственно, что известно нашей деканше, то известно и Хигэканэ. Алиса тоже попросила держать ушки на макушке. Тем более, что ей вменили проехаться с нами в «Хогвартс-экспрессе» при том, что Невилл остался в Замке на каникулы. У него там какая-то очередная тентакула должна была цвести – самая весна же, да и с матерью под боком он всяко бы смог выбраться на пару дней в Лондон и в Лонгботтом-тауэр, проведать миссис Августу и отца, если бы захотел. Камины работают и в том же Хогсмиде, и у директора на крайний случай.
В общем, Алису попросили убедиться, что меня забирает Сириус, и выведать, куда именно. Хигэканэ навешал ей на уши рамена, что каникулы приходятся на семнадцатое число, то есть день кормления Годрика, и если вдруг что, то «школа должна знать точное местоположение мистера Поттера, если понадобится его помощь».
Помощь вряд ли понадобится, конечно, но допускать встречи Хигэканэ и Сириуса у меня не было ни малейшего желания. Более того, на каникулах я запланировал просветить крёстного про его брата Регулуса и начать сеять конкретные сомнения в директоре Хогвартса, чтобы Сириус и сам начал думать, что не всё так просто в жизни.
– Леди Вальбурга, здравствуйте и поздравляю вас! – когда мы прибыли в Блэк-хаус, я почти сразу подошёл к живому портрету и шепнул ей. – Я выиграл наше пари.
– Я стал Подмастерьем, мама, – смущённо объявил Сириус и продемонстрировал специальное магическое кольцо-печатку.
Она пристально посмотрела на герб на кольце, потом бросила взгляд на меня, чуть улыбнулась Сириусу и сказала:
– Я горжусь тобой, сын. Ты настоящий Блэк. Знай, что я всегда надеялась, что ты не посрамишь честь семьи. Именно поэтому перед своей смертью я составила ещё одно завещание, благодаря которому ты сможешь открыть дом и стать полноправным хозяином нашего состояния. Завещание лежит в специальном сейфе в моей комнате. За картиной с кораблём и морем. Пароль: «Кровь Блэков чёрная», – этакая почти скороговорка (Blacks black blood) от леди Блэк.
– Я… спасибо, что верила в меня, мама, – пробормотал потрясённый Сириус.
Так что в самом начале пасхальных каникул мы с Сириусом занялись его наследством и принятием Рода. Как потом поделился со мной крёстный, он и сам понял, что возрождение рода Блэк необходимо. Библиотека, особый алтарный зал, некоторые лаборатории, всё это могло сильно пригодиться для обучения. Не говоря уже о счетах в банке «Гринготтс», с которых он на следующий же день «перевёл» в мой сейф тридцать пять тысяч галеонов – сказал, что пять тысяч – это проценты за ту ссуду Гильдии и веру в него. Я попросил его не тратить деньги попусту, припомнил метлу и то, что у нас планируется своё дело, когда он станет настоящим артефактором.
Всю первую неделю каникул мы с Сириусом разбирались в его банковских делах и бумагах, а также просматривали имеющиеся книги в открывшейся части библиотеки и алтарный зал. А ещё, по настоянию леди Вальбурги, Сириус провёл со мной ритуал поддержки Рода в том самом алтарном зале. Он и до этого был вроде как моим крёстным, но после ритуала я стал полноправным Наследником Блэков. Пока у Сириуса не появятся свои дети, я даже после своего совершеннолетия буду всё это наследовать. А ещё могу магически делиться с теми же эльфами без потерь, дом должен меня тоже слушаться, и так, по мелочи. И я очень сильно попросил крёстного никому не рассказывать о моём «наследстве» и всех наших делах. Так мы плавно подошли к истории Регулуса.
Как раз наступила Пасха, и мы с кучей всего шоколадного отправились погостить к Дурслям. Сириусу тоже хотелось развеяться, и он был рад, что закончил со всякими «нудными бумажными делами». Пообещал, что всю следующую неделю мы будем с ним тренироваться в магии, чтобы я точно выиграл Турнир Четырёх.
Из дома на Тисовой улице я написал записку Барти, вызвал Винки в защитный периметр, чтобы передать письмо. Хотелось поведать историю Сириусу, так сказать, «из первых рук», а для этого был нужен Крауч-младший.
Кстати, крошка Лили прониклась к новому «дяде», особенно когда Сириус продемонстрировал ребёнку чудеса анимагии и превратился в здорового кобелину. Впрочем, Лили совершенно не напугалась, а полезла исследовать пёсика и покататься. Катались мы в комнате наверху, так что тётя и дядя этих магических штучек не видели. Сириус выдержал интерес ребёнка минут двадцать, потом пыл поутих, и он вернулся в человеческую форму.
Анимагия привела в восторг не только Лили, но и Дадли, он спросил, могу ли я что-то подобное. Сириус тут же пообещал меня научить, чтобы в следующий раз я мог сам поиграть с сестрой в виде какого-нибудь животного...
– Дрейк Арманд, – вспомнив про обучение Сириуса, спросил я у друга. – А ты когда-нибудь пробовал анимагии научиться?
– Пробовал, – помрачнел Малфой. – Меня летом дедушка учил… Но… я понял, что анимагия – это не моё.
– Не получилось или форма не понравилась? – посмотрев на покрасневшего друга, уточнил я.
– Второе… – буркнул Малфой и отвёл взгляд.
– М… Ну ладно.
– А к чему ты спрашиваешь? – поёрзал Драко.
– Да просто… Сириус основы объяснил, но так и не довёл до формы, времени не было. А что касается формы… То в любой можно найти свои плюсы и минусы, наверное. Мой… отец… со слов Сириуса, вообще превращался в оленя, с ветвистыми такими рогами. С одной стороны, если ты большой, то можешь воздействовать силой на кого-то, быстрее убежать от преследования, но с другой… Олень… А вдруг охотники на тебя нападут? Подстрелят какие-нибудь магглы – и опомниться не успеешь. Да и олень… вышел такой из леса и пошёл по коридорам Хогвартса.
Драко хихикнул, видимо, представив эту картину.
– Быть маленьким тоже не очень-то, – вздохнув, ответил он. – Всё становится таким большим, непривычным, а ещё куча запахов и страх за жизнь, что тебя раздавят или типа того.
– Ну, тогда самая бесстрашная – это явно Рита Скитер, – усмехнулся я.
– Это ещё почему? – удивился Драко.
– Её анимагическая форма – какое-то насекомое, вроде жука или, может, стрекозы какой, – ответил я. – Именно так она добывает самые горячие новости, у неё нет «информаторов» и «источников», это она сама подслушивает. Больше некому. Я вычислял.
– Тут я с тобой согласен, – пробормотал Драко. – Я сам подумывал о том, что она использует анимагию, чтобы быть в курсе тех вещей, про которые пишет. Да… в таком свете… она мельче, чем я.
– Покажешь? – спросил я.
Малфой тяжко вздохнул, достал палочку, зажмуриваясь, сосредоточился и превратился в белого зверька с красными глазками. Сначала я подумал, что это горностай, мясом которых как-то угощал Хагрид, вот уж гадость так гадость. Но потом оценил, что зверёк-Малфой как-то покрупней немного и форма мордочки немного иная.
– Ты хорёк-альбинос? – высказал я предположение.
Зверёк вздохнул, кивнул и опасливо посмотрел вниз, принюхиваясь. Драко был довольно милым даже в виде зверька, девчонки бы точно пищали от восторга. Вполне мог сойти за чьего-то фамильяра…
– Дрейк, ты же шиноби-волшебник, – утешил я его. – В таком теле проворность должна увеличиться раза в два. Как и прыгучесть. Ты спокойно сможешь до меня допрыгнуть, через всё купе.
Хорёк фыркнул, но всё же более смело огляделся вокруг.
– Если подарить, например, Луне точно такого же хорька, то можно спокойно бродить по Хогвартсу в анимагической форме. Все будут думать, что ты – это тот хорёк.
Малфой навострил полукруглые уши и сиганул на мою сторону. Спокойно перелетел и встал «столбиком». Я осторожно протянул к нему руку. Зверёк пискнул и даже оскалился, типа сейчас укусит.
– Запомни мой запах, дуралей, – закатил я глаза. – У животных очень сильна память на запахи. Человек может измениться внешне, даже принять оборотное, но его запах не изменится. По нему можно выследить и найти. Определить подлинность. Мало ли пригодится.
Драко недоверчиво посмотрел на меня, но всё же зашевелил крошечным розовым носиком. Была бы Лили, Малфой точно бы был затискан.
Вынюхав меня, Драко превратился обратно в человека.
– Интересная мысль про второго хорька… – пробормотал он. – И я уже хочу знать, кем станешь ты.
– Ну… Узнаешь, если у меня всё получится, – пожал я плечами.
– Видел брата-то на каникулах? Как дела у Большого Дэ? Он всё ещё принимает настойку из эльфэука? – понизив голос, спросил Драко.
– Да, когда мы были в Пасху у родни, Дадли смог продемонстрировать нам с Сириусом «фокус» с летающей спичкой и дистанционным зажжением-гашением свечи, – кивнул я. – Это я ему посоветовал в письмах с таких тренировок начинать. Кстати, своим соседям по комнате в школе он скормил байку, что решил научиться «прикольным фокусам». У магглов есть фокусники, которые в цирке выступают. В основном это трюки и специальный реквизит, но выглядит волшебно. Для конспирации брат даже попросил на Рождество магический набор фокусника, такие продают, там этот самый реквизит и инструкции ко всяким обманкам. Это довольно любопытно. Дадли как раз его привёз с собой, чтобы мне показать. Он благодаря своему набору научился и фокусам, так что не отличишь так просто, где фокус и ловкость рук, а где магия. Мы с Сириусом, конечно, отличали, так как шёл особый импульс силы, а вот тётя и дядя – нет. Плавное такое подведение родителей к тому, что «я вот учился, учился и научился ещё и настоящей магии».
– Здорово придумано, – похвалил Малфой. – Значит, настойка на самом деле помогает сквибам…
– Ну, посмотрим, как дальше дело пойдёт. Сам знаешь, что зажигать свечки силой мысли это ещё не магия, и до настоящего волшебства о-го-го, сколько учиться и развиваться.
Драко согласно покивал.
После того пасхального воскресенья в кругу родни, я объявил Сириусу, что у нас будут особые гости. Крёстный против гостей ничего не имел, тем более, что оказалось, что он сам связался со Снейпом-сенсеем, спросил про василиска и позвал в гости. И даже получил ответ, что с обеда понедельника сенсей будет свободен несколько дней, которые может погостить в Блэк-хаусе, типа лаборатория с экспериментами ждёт, Поттер почти без присмотра явно бездельничает.
В итоге Снейп-сенсей с Барти прибыли в Блэк-хаус вместе, семнадцатого, к обеду. Сириус младшего Крауча не сразу признал. А потом был тяжёлый разговор, и крёстный узнал правду о Регулусе. Как оказалось, благодаря принятию Рода, у Сириуса вдобавок расшатались какие-то ментальные блоки, и он сам тоже начал вспоминать о брате, о ссоре с ним, о том, что Джеймс упоминал, что Регулус к нему обращался, и о том, что Дамблдор знал.
В общем, понедельник был тяжёлым. А потом они ещё втроём выпили хорошо. Они от меня прятались, но не шиноби я, что ли, да и на утро все трое выглядели совсем не как свежие огурцы. Зато Снейпом-сенсеем на коленке было изобретено «антипохмельное зелье», над которым, как оказалось, билось множество поколений зельеваров. Были, конечно, зелья, которые нужно принимать до попойки, чтобы впоследствии сгладить симптомы, но вот чтобы после… такого чуда не было.
Антипохмельная муза напала на сенсея, когда он вышел подышать свежим воздухом во внутренний двор. Он увидел эльфэук, заметил несколько упавших высохших листьев и решил заварить из них чай. Мол, горячая вода размочит листья и также снизит концентрацию магии до приемлемого уровня, а порция «растительной магии» приведёт в тонус организм, заставив угнетённое алкоголем магическое ядро циркулировать магию, стараясь избавиться от привнесённой растительной магии. Всё это он выдал помятым и вялым Сириусу и Барти и первым попробовал чай из эльфэука. Пробовал маленькими глотками, но выхлебал целый стакан и заявил, что он гений. Сириус и Барти тоже попили чай, сказали, что по вкусу этот чай как моча книзла, но Снейп на самом деле гений, и похмелье полностью прошло, без полумер и ожиданий по несколько часов.
